Отсюда Ваша ревность". Это означает следующее: "Бессознательно Вы упрекаете
свою жену: ты отка-зываешь мне и связываешься с двоюродным братом, ибо
когда-то, еще ребенком, переживала нечто подобное". Фильм не упускает
возможности преподать зрителю "хэппи энд" вполне бюргерской истории конца
века. Это сделано, однако, (что характерно для того времени) не прямо, с
помо-щью постельной сцены, а косвенным образом -- сценой, изображающей
рождение ребенка.
Фильм отчетливо демонстрирует страх мужа перед женой, его зави-симость
от матери, гнет вины, ревность к двоюродному брату и бессоз-нательную
враждебность к жене. Когда муж подносит к шее своей жены лезвие бритвы,
чтобы сбрить лишние волоски, и слышит из соседнего окна крик: "Убийца!" -- в
нем пробуждается бессознательное желание ее смерти, которое, в свою очередь
приводит к чувству вины и жажде самонаказания. "Эдипов треугольник" между
мужем, матерью и женой совершенно очевиден. Привязанность к матери
препятствует установ-лению зрелых отношений между мужем и его женой. Перенос
привязан-ности с матери на жену делает последнюю настолько важным объектом,
что визит двоюродного брата вызывает у мужа приступ ревности. В ка-честве
"закономерного" мы обнаруживаем в "эдиповом треугольнике" 1) проявление
любви к важной личности, 2) ревность, когда этой люб-ви угрожает появление
третьего лица, 3) ненависть к сопернику, гото-вую перерасти в желание его
смерти.
Драматургия Эдипова комплекса, обретшая классические очертания в
трагедии Софокла, была переплавлена Пазолини в современную фор-му в его
фильме "Царь Эдип" 7, в котором Сильвана Маньяно исполнила роль
Йокасты, а Франко Читти -- Эдипа. В этом фильме скомби-нированы
современность и классическое прошлое.
"Ты здесь, чтобы занять мое место. Первое, что ты отберешь у меня,
будет она, женщина, которую я люблю",-- говорит мужчина своему только что
родившемуся ребенку. В греческой трагедии пастух подбирает изгнан-ного
младенца и перевязывает ему ноги (как тут не вспомнить знаменитое изречение
"nomen est omen", ибо это действие дает ребенку имя Эдип, что в переводе
означает "с опухшими ногами").
В следующей сцене бездетная царская чета Полиб и Меропа в Коринфе берут
у пастуха на воспитание найденного им ребенка. Позднее подростка осеняет:
"Ты не сын этой матери и этого отца". Он не может в это поверить, и его
охватывает панический страх, когда дельфийский оракул предсказы-вает ему,
что он убьет своего отца и овладеет матерью. Он покидает своих приемных
родителей, дабы избежать исполнения пророчества, однако, не понимая связи
явлений, как раз способствует его исполнению. Убежденный в том, что он сын
Полиба и Меропы, Эдип покидает Коринф и отправляется в Фивы. Одна из самых
впечатляющих сцен -- та, где он кружится на до-роге. Он встречает на пути
какого-то знатного мужчину, восседающего на запряженной лошадьми колеснице.
Эдип не желает ему уступить дорогу и слышит угрозы: "Если ты не сойдешь с
дороги, я прибегну к силе!" Эдип издает пронзительный крик и убегает, слуги
его преследуют. В порыве ярости он убивает их одного за другим, затем
возвращается, издевается над сидящим в колеснице старцем и наконец убивает и
его.
В Фивах тем временем царит моровая язва, которой никто не в силах
победить. Чудовищный сфинкс -- получеловек, полузверь с божествен-ными
чертами -- говорит: "Бездна в которую ты погружаешься,-- в тебе самом".
Никто не понимает, почему город посетила беда. На вопрос Креонта дельфийский
Оракул отвечает: "Человек, жертвой которого пал Лай. живет в городе".
Ясновидящий Тиресий добавляет: "Если захочешь узнать. узнаешь". Ни о чем не
подозревающий Эдип, не ведая, что он сам всему виной, желает отомстить
виновному. Ясновидящий говорит на это: "Ты не должен распознавать свою суть,
ибо не сможешь этого вынести". Эдип готов узнать у Тиресия о виновнике.
Иокаста смеется, когда Тиресий продол-жает: "Я вижу вещи в их истинном
свете. Великое несчастье, что тебе дано отгадывать. В тебе говорит страх.
Родители -- твое несчастье. Чужак и все же рожденный здесь. Дети, отец и
брат, женщина -- мать, так решено бога-ми". Иокаста говорит ясновидящему:
"Это все ложь... людям не дано ви-деть будущее".-- Эдип (позднее): "Страшно
это знать" и "слишком много я уже знаю", в то время как Иокаста продолжает
упорствовать: "Я не хочу этого слышать. Лучше не знать". Следует признание
слуги: "Лучше бы ребенок умер. Я должен был это сделать. Он родом из дома
Лая, Иокаста дала его мне, чтобы я его убил".
Таким образом, открывается тайна. Иокаста вешается, а Эдип лишает себя
зрения: "Я не могу видеть мир, глаза, которые не смогли разглядеть правду,
ослепли, словно от резкого света. Я грешен и в то же время безгре-шен, ведь
не знал я; совершил, не зная что совершил".
К концу фильм переносится в наши дни: современный Эдип идет в
со-провождении летящего ангела, исполненный той трагической боли, что вновь
и вновь выпадает на его долю. Всякий из нас -- Эдип, если, казалось бы,
самые благие отношения приводят нас ко злу.
В беседах со студентами становится очевидным, что судьба Эдипа касается
нас всех: несмотря на все усилия разума в XIX и XX вв., мы зачастую не
ведаем, что творим, не знаем, какие мотивы побуждают нас к действию. Мы
полагаем, что можем избежать несчастья и позволяем ему беспрепятственно
приближаться. Подобно Эдипу, мы не знаем, по какому пути идем. и кто тот.
кого мы на нем встретим. Многие слова из фильма Пазолини звучат для нас
знаменательно: "Все важно ... Увидев одного, можно заключить о другом ... Я
заставил себя забыть ... Учись смотреть, тогда распознаешь ... Со множеством
понятий, мы ничего не понимаем, исполненные грехов -- безгрешны, таков
каприз богов".
Мы пребываем между жаждой узнать правду (даже тогда, когда ее
невозможно перенести) и страхом перед истиной. Слепота "внешних" глаз Эдипа
наделяет внутренним зрением -- мудростью, которую многие воспринимают как
проклятие; неудивительно, что у психоанали-за так много врагов.
К концу этой главы мы приходим к очевидному: поэты, драматурги и
писатели давно поняли то, что позднее открыл и систематизировал психоанализ.
Несомненно также влияние психоанализа на многие про-изведения литературы и
искусства -- достаточно вспомнить Томаса Манна, Германа Гессе, Джеймса
Джойса, Т. С. Элиота, Д. X. Лоуренса, живопись Дали, Пикассо и др.
С помощью психоаналитических экспериментов, анкет и тестов
человеческие, слишком человеческие конфликты выявляются не пол-ностью.
Поэтому я позволю произведениям европейской культуры. созвучным теории и
методам психоанализа, говорить самим за себя. Надеюсь, что эта вступительная
глава возбудила интерес читателя к по-следующим главам.

II. ДЕРЕВО ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ




1. Корни психоанализа: естественные науки, литература и философия



Наше изложение психоанализа начнем с того, что сравним его с древом
познания: ствол, состоящий, естественно, из произве-дений Фрейда, уходит
своими корнями в Вену конца XIX века. Проследить все эти корни было бы,
конечно, интересно, но заняло бы здесь слишком много места. Они произрастают
как из естествен-ных наук, так и из философии и поэзии, они питают ствол
произве-дений Зигмунда Фрейда, из которого возникли ветви и побеги. Преж-де
всего следует упомянуть эволюционное учение Дарвина и биоге-нетический закон
Геккеля, который Фрейд запечатлел в памяти еще в свои школьные годы. Еще
один корень произрастает из физиоло-гического института в Брюкке, где Фрейд
написал свою первую на-учную статью и познакомился с Иозефом Брейером.
Следующий корень психоанализа происходит из Франции, из больницы Сальпетриер
в Париже, где Фрейд, молодой врач столкнулся у знамени-того психиатра Шарко
с весьма распространенной тогда болезнью -- истерией и познакомился с
гипнозом как методом исследования и лечения.
На протяжении своего естественнонаучного периода Фрейд мыс-лил в рамках
медицинской модели болезней, которая отыскивала при-чины заболеваний, исходя
из причинно-следственных принципов, и боролась с симптомами тем, что
устраняла их причины (в случае, тубер-кулеза, например,-- палочки Коха, а в
случае сифилиса -- бледные спирохеты).
С другой стороны, интересы Фрейда касались литературы и ис-кусства. его
восхищала археология, он проявлял философские инте-ресы к самопознанию . Он
многое почерпнул из духа своего времени, переработав и интегрировав его в
своих книгах; но мы не всегда в состоянии определить сейчас происхождение
вдохновлявших его источников.
Большое влияние оказали на него также следующие великие лич-ности:
философ, математик и публицист Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646 -- 1716),
создатель учения о монадах -- мельчайших духовно-психические частицах,
которые очень разнообразно функционируют в пределах тела, но, в конечном
счете, являются неделимыми.
Врач и естествоиспытатель Карл-Кустав Карус (1789 -- 1869),
уста-новивший. что бессознательная психическая деятельность проявляется
через переживания и сны ("Лекции о психологии", 1831).
Философ Эдуард фон Гартманн (1842 -- 1906). В частности его вышедшая в
1869 году трехтомная "Философия бессознатель-ного".
Философ и педагог Иоганн Фридрих Гербарт (1776 -- 1841), в главном
труде которого ("Всеобщая метафизика", 2 т.т., 1828/29) описаны "влечения",
которые могут быть вытеснены "за порог соз-нания".
Сюда же следует добавить и Артура Шопенгауэра (1819), чья "во-ля к
жизни" имеет много общего с Фрейдовым "инстинктом" или, напри-мер, с
"Эросом".
Но оставим обильные корни и обратимся к стволу дерева
психоана-литического познания.

Как, в частности, узнал Петер Брюкнер (1961 -- 63), в круг чтения
Фрейда входи-ли "Потерянный рай" Мильтона, "Дон Кихот" Сервантеса, "Том
Джонс" Филь-динга, романы Чарльза Диккенса, книги Вильгельма Буша и "Нильс
Лин" Иенса Петера Якобсона. Фрейд изучал также сочинение Гете "Природа",
читал Платона и Грильпарцера (см.: Имра Германн, 1974).

2. Ствол психоанализа: Зигмунд Фрейд



и группа первых психоаналитиков



Зигмунд Фрейд
Зигмунд Фрейд начал с решения загадки истерии. Неврологические причины
в виде органических поражений нервной системы с естествен-нонаучной точки
зрения исключались. Не пребывали ли эти причины в "душевной" области? Сама
постановка этого вопроса открыла совер-шенно новую область знания, а именно
-- психологическую, которая подняла ряд серьезных теоретических
познавательных проблем, посколь-ку психические процессы непосредственным
наблюдениям не подда-ются. Их можно обнаружить лишь косвенным образом, в
принципе так же, как электричество, которое было открыто по наблюдаемым
воздей-ствиям. Впрочем, для электричества имеются измерительные приборы для
определения силы тока, напряжения и сопротивления. Такого рода измерительных
приборов в области психики не было и до сих пор нет.


Естественнонаучная сторона

Фрейд разрабатывал свою теорию, руководствуясь смелым ходом мысли.
Интуитивно, но вполне в согласии с господствовавшей тогда естественнонаучной
картиной мира классической физики, он разъяс-нил истерические симптомы,
например, в "Очерке психологии" (1895), уподобив их физиологическим
процессам. Здесь были теория нейтро-нов. проблема перехода количества в
качество, первичные и вторич-ные процессы, аффекты и задержанные желания, с
помощью кото-рых, придерживаясь естественнонаучной мысли, для объяснения
функ-ционирования психического аппарата была опробована биологическая точка
зрения.
Элементы этого раннего наброска физиологической концепции души мы
встретим во всем творчестве Фрейда. В частности, в его теории либидо о
причинах, целях и средствах "инстинкта" использованы такие
естественнонаучные понятия, как "психический аппарат", "перенос количества",
имеющий нечто общее с электрической зарядкой, "итог возбуждения",
"замещение", "сопротивление". Рассмотрев естествен-нонаучную сторону этого
направления психологического познания, мы приходим к выводу, что оно уходит
корнями в физику и физиологию.
Об этом же свидетельствует манифест венских естествоиспытателей,
призывавший вступать в "Общество позитивной философии", под кото-рым, наряду
с Эрнстом Махом, Альбертом Эйнштейном и Гансем Рейхенбахом, подписался и
Фрейд. Впоследствии группа была переименована в " Общество эмпирической
философии" (Керц, 1986).
Герменевтический аспект
Не менее важен в произведениях Фрейда и герменевтический ас-пект --
усилия, направленные на понимание объекта научного изуче-ния, произведения
искусства или человека и его проблем. Когда нам знакома жизненная ситуация
другого, мы быстрее понимаем, о чем он нам рассказывает. Мы можем
представить себе, как чувствует себя тот. кто жалуется на зубную боль или
любовную тоску, поскольку каждый из нас испытывал когда-то зубную боль или
страдал от любовного раз-очарования. Но без дополнительных усилий понимание
не дается: мы должны войти в другого, чтобы понять, что с ним происходит,
впустить его в себя. интенсивно проработать его ситуацию.
Вероятно, Фрейд бессистемно использовал этот метод при лечении своих
первых пациентов и при этом делал недоступные бессознатель-ные психические
процессы доступными для понимания как себе, так и своим пациентам. Он просто
позволял пациентам говорить ("лечение разговором"), внимательно их слушал и
пытался понять, что они чув-ствуют, переживают, думают и к каким выводам
приходят. В главе 111 я рассматриваю связанные с этим научно-теоретические
вопросы более подробно. Пока же достаточно следующее: возле
естественнонауч-ной области возник ствол психоаналитического познания с ярко
выра-женными мощным философским стержнем и элементами, которые позднее в
своей совместной с Юргеном Хабермасом работе (1969) Альфред Лоренцер
охарактеризовал как "глубинную герменевтику, поскольку, в отличие от
философской герменевтики, она предназнача-лась для понимания бессознательных
процессов, происходящих в глу-бинах души.
Итак, мы выявили два главных корня, питающих ствол, один из которых --
естественнонаучный, а другой -- философски-герменев-тический; два мощных
корня, которые, как мы сможем убедиться. нашли свое продолжение во многих
ветвях дерева психоаналитического познания. Психоанализ -- детище не только
Зигмунда Фрейда. Шарко, Брейер и особенно Вильгельм Флисс принимали в его
создании прямое или косвенное участие. Переписка Фрейда с Вильгельмом
Флиссом охваты-вает период с 1887 по 1904 гг. В эти годы в диалогах со
своими друзья-ми Фрейд разрабатывал важнейшие постулаты психоанализа:
проис-хождение неврозов, возникновение тревоги, понятие защитных невро-зов,
архитектура истерии, неврозы навязчивых состояний и паранойя.
Позднее было основано "Психологическое общество по средам" профессора
Фрейда, протоколы которого в четырех томах опублико-ваны Германном Нунбергом
и Эрнстом Федерном (1976 -- 81). Прото-колы охватывают время с 1906 по 1918
гг., в них отражены все важные события на заседаниях Венского
психоаналитического общества, где были прочитаны доклады, сохранившие свое
значение до сих пор, в том числе, доклад Отто Ранка о драме инцеста,
Альфреда Адлера об орга-нических основаниях неврозов, Вильгельма Штекеля о
причинах нер-возности, о только что вышедших книгах, о литературе, о случаях
раз-личных заболеваний. О ницшевском "Ессе homo" здесь спорили не меньше,
чем о клинических феноменах, психологии марксизма, Ген-рихе фон Клейсте или
вреде мастурбации.
Фрейд выступал с только что написанными произведениями, на ко-торые
члены группы реагировали так же активно, как Фрейд -- на их выступления.
Очевидно, открытие психоанализа не было результатом размышлений одного
Зигмунда Фрейда, хотя его доклады на "средах" звучали и обсуждались чаще
других. Собирались здесь светлые передо-вые умы. которые, как, например,
Отто Ранк. Альфред Адлер. Эдуард Хичман, Исидор Садгер, Вильгельм Штекель,
Фриц Виттельс, присо-единились к Фрейду из чистого интереса. Позднее к ним
примкнули Сандор Ференци. Людвиг Йекелс, Виктор Тауск, Теодор Рейк, Ганс
Сакс. Герберт Зильберер и Альфред Фрейхер фон Винтерштейн. Еще позднее -- Лу
Андреас-Саломе, Зигфрид Бернфельд. Людвиг Бинсвангер. Хелен Дейч. Отто
Фенихель, Гермина фон Гуг-Гельмут. Ганс Лампл, Карл Ландауэр, Германн
Нунберг, Отто Пецл. Эдоардо Вейсс и менее известные участники фрейдовых
заседаний, обогатившие "обще-ство по средам" своим деятельным и оригинальным
участием.
Чтение протоколов дает живейшее представление о том, как ожив-ленно
проходили дискуссии, на каком научном уровне и с какой доскональностью
старались выяснить, истину члены общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41