1. мотвтото iwrr
десятилетий и сохраняется у многих авторов сегодня. Оно получило эксперимен-
тальное подтверждение во многих работах. Но уже в 50-е годы Д. Кемпбелл и
Ф. Шеффилд (В. Campbell, F. Scheflild, 1953) на основании наблюдений высказали
предположение, что потребностное напряжение не влияет на изменение активнос-
ти, а вызывает лишь снижение порога ответа на внешние стимулы. В ряде более
поздних работ также были зарегистрированы либо стабильность, либо снижение
активности у обезьян и крыс при лишении их пищи и увеличение активности лишь
в ответ на внешнюю ситуацию. Затем было показано, что происходит не только
снижение <общей> активности животных, но изменяется ее структура, в связи с
чем Ж. Нюттен (1975) высказал мнение, что активность, вероятно, никогда не яв-
ляется <общей>, <ненаправленной>.
Все эти данные заставили большинство исследователей отказаться от драйв-кон-
цепции в пользу гипотезы о том, что активность вызывается лишь стимулом и на-
личными способами действия с ним. Таким образом, из изложенного выше следует,
что органическая потребность (нужда), а именно о ней все время шла речь, не при-
водит прямо к активности по устранению нужды, а лишь создает повышенную чув-
ствительность к воздействию соответствующих ей внешних раздражителей. При
этом возникает состояние <оперативного покоя> (А. А. Ухтомский), отражающее
появление доминантного очага возбуждения в пищевых центрах животных.
Конечно, и эта точка зрения при ее абсолютизации имеет слабости. Вряд ли жи-
вотное будет находиться в состоянии сниженной активности долгое время; как го-
ворится, <голод не тетка>, сидя или лежа и умереть можно, рано или поздно оно
проявит активность в поиске пищи.
Однако, даже учтя все это, надо признать, что возникновение потребности не
может объяснить целенаправленную активность животных и человека, выбор тоге
или иного способа (предмета и действия) удовлетворения потребности; в отноше
нии перечисленного потребностное напряжение (состояние) слепо. Кроме того
было выявлено, что исследовательское и манипуляторное поведение у животны,
наблюдается и при отсутствии <первичных> потребностей, а актуализация послед
них либо снижает, либо оставляет без изменений исследовательскую активност
(Р. Батлер и X. Харлоу [R. Butler, Н. Harlow, 1954] и др.). Была сделана попытк
объяснить такое не вызванное органическими потребностями поведение тем, чт
имеется врожденная потребность нервных тканей в функционировании, проявлен]
ем которой является исследовательское поведение (Р. Вудвортс [R. WoodwortI
1918]). Конкретизацию эта точка зрения приобрела в гипотезе Д. Хебба (D. НеЬ
1949) о нужде организма в оптимальном уровне активации нервной системы, кот
рый достигается при различных проявлениях активности: исследовательской, м
нипуляторной, игровой, познавательной. Однако и эта гипотеза не получила поли
го подтверждения, в связи с чем ряд ученых выдвинули новую гипотезу о <внеш
вызванном драйве> (X. Харлоу (Н. Harlow, 1953]; К. Монтгомери [К. Montgornei
1953]). Под этим термином понимается потребностное напряжение, которое не i
ляется сигнализацией внутреннего состояния организма, а вызвано внешними п]
чинами. Но ряд авторов считают, что и это мало что проясняет, так как в отношен
исследовательского поведения драйв не выполняет функции побуждения.
Не избавляет от трудностей и постулирование процессуальной потребное
на <психическом уровне>, например, <потребности в компетентности> (Е. Д<
3. МОНИСТИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СУЩНОСТИ МОТИВА
Deci, 1976]), мотивирующей игровую, исследовательскую и познавательную де-
гльность. Так, с позиции этой потребности трудно объяснить, почему в каждый
1ельный период времени человек не во всем хочет быть компетентным, что его
гребность <предпочитает> определенный круг вещей и странным образом не за-
эгивает тысячи других, а в следующий отрезок времени она переходит на другой,
ке ограниченный круг вещей. Таким образом, <потребность в компетентности>
помогает объяснить ни предпочтений, ни их смен, а значит предсказать, что, как
;огда будет делать субъект.
Из своего обзора работ (в основном зарубежных авторов) Е. Н. Баканов и
А. Иванников делают заключение, что понятие потребности выходит из круга су-
ственных признаков побудителя деятельности, так как, во-первых, тканевой де-
щит сам по себе не вызывает активности, а во-вторых, в процессуальной деятель-
сти (игровой, исследовательской и т. д.) вообще не удается найти никакого дефи-
та, вызываемого депривацией объекта,
Проведенный этими авторами обзор работ показывает, насколько сложна про-
ема мотивации. В то же время делать широкие обобщения из полученных фактов,
которые авторы ссылаются в своем обзоре, тоже не следует. Во-первых, в боль-
жстве случаев исследования проводились на животных, стоящих в иерархии жи-
тного мира не на самых высоких ступенях развития (в основном на крысах). По-
ому такие данные не всегда можно прямо переносить на человека: ведь нервная
ганизация последнего намного выше, и вряд ли он станет подчиняться только био-
гическим закономерностям возникновения потребностного напряжения.
Во-вторых, изучались только биологические потребности.
В-третьих, тот факт, что в процессуальной деятельности животных (исследова-
льской, игровой) отсутствуют характерные для потребности черты (такие, как
иление драйва по мере нарастания депривации и феномен насыщения, т. е. редук-
я потребности), может говорить и о том, что существуют потребности иного рода,
которых мы еще мало знаем, не обязательно связанные с дефицитом и потреблени-
чего-то. По этому поводу П. В. Симонов замечает, что <...изучение исследова-
льского и игрового поведения у животных, ...опыты с сенсорной (информацион-
и) депривацией у человека, последствия социальной изоляции и подобное пока-
вают, что в основе представлений о наличии каких-то иных факторов вне и помимо
требностей, инициирующих поведение, лежит крайняя ограниченность наших
аний о многообразии реально существующих потребностей> (1987, с. 43).
В-четвертых, данные, противоречащие положению об оптимальном уровне акти-
ции нервной системы и нарастании потребностного напряжения при депривации,
едставляются не очень убедительными и скорее могут рассматриваться как част-
ie проявления конкретной ситуации. Так, поданным Т. Н. Лебедевой (1971), если
;акие-то дни двигательная активность школьников была снижена, в последующие
и они увеличивали свою активность сверх нормы, компенсируя таким образом ее
фицит
Другое дело, что нарастание потребностного напряжения не всегда приводит к
вышению активности, обеспечивающей полную разрядку этого напряжения; пря-
| пропорциональной зависимости между ростом потребностного напряжения и
ешней активности может и не быть. Но отсюда вовсе не следует вывод, что по-
ебность лишена побудительной функции (то, что человек ничего не делает, чтобы
3.1. МОТИВ КАК ПОТРЕБНОСТЬ 49
устранить чувство голода, еще не говорит о том, что у него нет побуждения поесть).
С этой точки зрения критерий для определения наличия побуждения при потребно-
сти (уровень активности) выбран не очень удачный, так как реализация побужде-
ния у животных (не говоря уже о человеке) может блокироваться многими фактора-
ми, которые порой трудно учесть. Другое дело, что, даже признав за потребностью
функцию побуждения деятельности, невозможно объяснить весь мотивационный
процесс: почему выбирается этот объект, а не другой, почему потребность удовлет-
воряется с помощью этой активности, а не иной и т. д.
Очевидно, такое понимание приводит некоторых авторов к игнорированию роли
потребностей в активации поведения и деятельности, и эта роль приписывается ис-
ключительно мышлению и речи. <Источником активности человека, - пишет
А. Р. Лурия, - служат планы, перспективы и программы, которые формируются в
процессе сознательной жизни людей; они социальны по своему происхождению и
осуществляются при ближайшем участии сначала внешней, а потом и внутренней
речи. Всякий сформулированный в речи замысел вызывает целую программу дей-
ствий, направленных к достижению этой цели> (1978, с. 125). В другой работе он
более детально развивает ту же мысль: <На первых порах ребенок подчиняется при-
казу матери; на последующих этапах, когда ребенок сам начинает владеть речью, он
начинает использовать собственную речь как средство, детерминирующее его пове-
дение> (1977,с.74).
По этому поводу П. В. Симонов (1987) резонно задает ряд вопросов: почему ре-
бенок подчиняется приказам взрослых? Зачем ребенок начинает воспроизводить
речевые инструкции (ведь он может их и не воспроизводить)? Во имя чего, давая
инструкции самому себе, ребенок подчиняется им, начинает выполнять их (ведь он
может не подчиняться и не выполнять)? Впрочем, заключает П. В. Симонов, с точки
зрения теории, где деятельность предшествует потребности и создает ее, подобные
вопросы и не возникают. При этом он приводит слова Л. С. Выготского, что <...сама
мысль рождается не из другой мысли, а из мотивирующей сферы нашего сознания,
которая охватывает наши влечения и потребности, наши интересы и побуждения,
наши аффекты и эмоции> (1956, с. 379). Однако, защищая значение потребностей в
детерминации поведения человека, П. В. Симонов впадает в другую крайность - он
считает, что потребности являются основой и движущей силой человеческого пове-
дения, и отождествляет их с мотивами.
На этих же позициях стоит и Д. В. Колосов (1991), разработавший оригиналь-
ную концепцию развития психики, движущей силой которой являются потребно-
сти. Связи организма с внешней средой он называет потребностными связями,
которые могут иметь разную степень напряженности (активность и покой, возбуж-
дение и торможение). Он вводит понятие потребностного цикла как единицы жиз-
недеятельности и единицы структурно-функциональной, включающей в себя как
морфологическую основу, так и определенные соответствующие ей процессы.
Началом потребностного цикла является возникновение в организме дефицита
веществ, энергии, информации. Напряжение потребностных связей со средой есть
потребностное возбуждение, которое у высших существ может иметь определен-
ную модальность, окраску (голод, жажда и т. п.). Потребностное возбуждение в
его отношении к последующей деятельности есть потребностное побуждение.
У человека оно может сохраняться в течение длительного времени, проявляясь
3. МОНИСТИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СУЩНОСТИ МОТИВА
щ каждом подходящем случае. Такое побуждение, имеющее тонический харак-
р. автор называет установкой.
При удовлетворении потребности заканчивается потребностный цикл. Удовлет-
.рение потребности, пишет Д. В. Колосов, - это овладение предметом потребно-
и и его использование. При этом существуют способы как овладения, так и ис-
мьзования, причем первые более разнообразны, так как связаны с конкретными
ловиями, в которых происходит удовлетворение потребности. Исполнительская
.тивность существа, ориентированная в направлении его потребностных связей с
;ружающей средой, понимается автором как деятельность.
Д. В. Колесов говорит о ядре потребности, которое состоит из модели потреб-
то результата - МПР (соответствующего, по П. К. Анохину, <акцептору дей-
вия>) и генератора потребностного возбуждения (побудительной активности).
:ходящее из генератора возбуждение побуждает исполнительную систему к дея-
льности (к воздействию на определенный объект окружающей среды). Информа-
[я о полезном результате проходит через МПР, играющую роль фильтра, к ядру
|требности и ведет к затормаживанию генератора, т. е. к угасанию потребносто-
возбуждения; и деятельность исполнительной системы на время прекращается,
щество <успокаивается>.
Естественно, возникает вопрос, каким образом приводится в действие генератор
>збуждения. Автор рассматривает три варианта: 1) возбуждение в генераторе воз-
дает спонтанно, как результат формирующегося в ходе обмена веществ дефици-
|. При этом возбуждение генератора (гипоталамуса) не только <запускает> оче-
дной потребностный цикл, но и повышает чувствительность детектора к имею-
имся в окружающей среде полезным веществам, что облегчает их обнаружение;
возбуждение в генераторе возникает вследствие внешнего воздействия значимо-
объекта (это и обнаружение опасного объекта и уклонение от контакта с ним);
совмещение спонтанного возникновения возбуждения с воздействием на детек-
ip полезного объекта. Это свойственно потребности в продолжении вида: накопле-
ie гонадотропных и половых гормонов и восприятие обладающего необходимыми
юйствами существа противоположного пола.
В отличие от А. Н. Леонтьева, Д. В. Колесов считает, что любая потребность за-
тее <знает>, что ей нужно (<На то и потребностные эталоны!> - восклицает ав-
>р). но не <знает> или не всегда <знает>, через какой объект внешнего мира (т. е.
/тем взаимодействия с каким объектом, путем усвоения какого объекта и т. д.) она
о получит: это <знание> приобретается в ходе накопления жизненного опыта, пу-
м проб и ошибок, благодаря научению, хотя некоторые ключевые сигналы действи-
льно имеют врожденный характер, равно как и некоторые способы деятельности.
Соотношения между потребностями и мотивами, исходя из высказанных в психо-
)гической литературе точек зрения, можно систематизировать следующим образом:
между потребностью и мотивом возможны далекие и опосредствованные отно-
шения;
потребность дает толчок к возникновению мотива;
потребность преобразуется в мотив после опредмечивания, т. е. после нахожде-
ния предмета, могущего ее удовлетворить;
потребность - часть мотива (В. А. Иванников, например, считает, что если по-
буждение принять за мотив, то частью этого побуждения является потребность);
51
3.1. МОТИВ КАК ПОТРЕБНОСТЬ
5) потребность и есть мотив (Л. И. Божович, А. Г. Ковалев, К. К. Платонов,
С. Л. Рубинштейн и многие другие).
Против того, что потребность и есть мотив, возражает С. П. Манукян (1984),
считающий, во-первых, что потребности нельзя отождествлять с мотивами, а во-вто-
рых, что потребности не могут являться побудителями деятельности. Конечно, мне-
ние С. П. Манукяна, что потребность не побуждает деятельность и поведение, в оп-
ределенной степени справедливо. Ведь потребность детерминирует поведение че-
ловека не прямо, а опосредованно, через другие психологические образования.
Однако без потребности, часто принимающей у человека форму долженствования,
побуждение к деятельности становится невозможным, если речь идет о сознатель-
ной, произвольной активности человека.
Отождествить мотив с потребностью не позволяет ряд обстоятельств. Во-пер-
вых, потребность не полностью объясняет причину конкретного действия или по-
ступка, почему делается так или иначе, - ведь одна и та же потребность может
быть удовлетворена разными средствами и способами. Во-вторых, мотив-потреб-
ность отделяется от идеальной (представляемой человеком) цели, поэтому не ясно,
почему мотив имеет целенаправленность. А. Н. Леонтьев по этому поводу пишет,
что субъективные переживания, хотения, желания не являются мотивами, потому
что сами по себе они не способны породить направленную деятельность. Действи-
тельно, в случае принятия потребности за мотив нельзя ответить на вопросы <за-
чем>, <для чего> человек проявляет данную активность, т. е. не ясны цель и смысл
активности. В-третьих, принятие потребности за мотив ведет к тому, что говорят об
удовлетворении мотива, а не потребности, о цели как средстве удовлетворения мо-
тива, а не потребности, о наследственных и приобретенных мотивах (В. С. Мерлин,
1971),что не совсем корректно.
Таким образом, при принятии потребности за мотив остается много вопросов,
неясностей и появляется некорректность в использовании терминов и словосочета-
ний. Поэтому закономерны попытки ряда психологов подойти к пониманию мотива
с других позиций.
Начало этому в отечественной психологии положил А. В. Веденов (1956), кото-
рый считал, что вопрос об основных источниках поведения личности еще не решен,
и что хотя удовлетворение потребностей имеет большое значение в жизни челове-
ка, однако его жизнь и деятельность не сводятся к удовлетворению им своих соб-
ственных потребностей. Человек зачастую действует на основе потребностей всего
общества, на основе требований общества и коллектива.
Возникшая по этому поводу в отечественной психологической литературе дис-
куссия отразила неопределенность понимания не столько мотива, сколько потреб-
ности (о чем говорилось в главе 1 данной книги).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13