Благодаря же потребности в развитии ничего
подобного не наблюдается. В то же время А. Маслоу отмечает, что развитие лично-
сти складывается в зависимости от того, на чем она <зациклена>: на <ликвидации
дефицита> или же на самоактуализации.
Итак, основным препятствием в толковании нужды как потребности является по-
нимание ее только как дефицита. В то же время справедливо и замечание В. С.Магу-
на, что если нужда и потребность означают одно и то же, одно из них (у него - нуж-
да) становится ненужным.
Наиболее распространенной является точка зрения, согласно которой потреб-
ность - это не сама нужда, а ее отражение в сознании человека. Так, К. К. Плато-
нов пишет, что потребность - это психическое явление отражения объективной
нужды в чем-либо организма (биологические потребности) и личности (социальные
и духовные потребности). М. М. Филиппов (1968) рассматривает потребность как
психический образ нужды.
Но и вопрос об отражении нужды в сознании решается психологами неоднознач-
но. У разных авторов результатом отражения являются различные психологические
феномены: ощущения, переживания, состояние напряжения, испытываемая необ-
ходимость. С. Л. Рубинштейн (1946) писал, что конкретной формой существования
потребности является эмоция. Многие психологи за потребность принимают пред-
мет ее удовлетворения. У некоторых же потребность выступает сразу в нескольких
качествах: как деятельность и как напряжение, как состояние и как свойство лично-
сти. Рассмотрим эти точки зрения.
2.2. ПОТРЕБНОСТЬ
КАК ПРЕДМЕТ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ НУЖДЫ
Распространенным является взгляд на потребность как на отраже-
ние в сознании человека того предмета, который может удовлетворить (устранить)
нужду. В. Г. Лежнев (1939) писал, что если потребность не предполагает наличие
хотя бы в общих чертах того, что ее может удовлетворить, то просто нет и самой
потребности как психологической реальности. Многими потребностью считается
не только образ предмета, но и сам предмет. При таком толковании потребность как
бы выносится за пределы субъекта. Эта точка зрения отражает бытовое, обыденное
24
2. ПОТРЕБНОСТЬ КАК ВНУТРЕННИЙ ПОБУДИТЕЛЬ АКТИВНОСТИ ЧЕЛОВЕКА
понимание потребности, когда человек говорит: хочу хлеба, нуждаюсь в деньгах
и т. п. Нелогичность принятия предмета удовлетворения потребности за саму по-
требность можно показать на многих примерах. Во-первых, здесь причина (потреб-
ность) и следствие (предмет, ее удовлетворяющий) поменялись местами: телега
встала впереди лошади. Во-вторых, одна и та же нужда может удовлетворяться раз-
ными предметами. Если принять эти предметы за потребности, тогда одна и та же
нужда превращается сразу в несколько опредмеченных потребностей. В действи-
тельности же речь должна идти о том, что одна и та же потребность может удовлет-
воряться разными средствами, которые, как отмечает И. А. Джидарьян (1976), пра-
вильнее рассматривать как цели.
Взгляд на потребность как на предмет приводит некоторых психологов к тому,
что именно предметы рассматриваются ими как средство развития потребностей.
Так, в одном из учебников утверждается, что развитие потребностей происходит
путем изменения круга предметов, удовлетворяющих их. Выходит, чем больше пред-
метов окружают человека, тем больше у него потребностей. Думается, что скорее
речь должна идти об обогащении способов и средств удовлетворения потребно-
сти, а не о появлении новых потребностей. Ребенок, например, поиграв с игруш-
кой, бросает ее и берет другую не потому, что у него исчезла потребность в игре, а
потому, что ему надоело удовлетворять эту потребность с помощью одного и того
же предмета. При этом у него не возникает <потребность> в конкретной новой иг-
рушке; он возьмет любую попавшуюся ему на глаза. С другой стороны, даже при
наличии интересных книг в домашней библиотеке у многих детей не возникает же-
лания прочесть их, не появляется любовь к чтению. Маленьких детей подчас прихо-
дится уговаривать, чтобы они попробовали незнакомый фрукт. Все это свидетель-
ствует о том, что развитие потребностной сферы человека не осуществляется по
типу <стимул-реакция> (предмет-потребность) из-за предъявления ему новых
предметов. Это не приводит к желанию иметь их именно потому, что у человека
отсутствует соответствующая этим предметам потребность.
Почему в бытовом сознании и даже в сознании психологов предмет отождеств-
ляется с потребностью? Дело в том, что с приобретением жизненного опыта чело-
век начинает понимать, каким образом, с помощью чего может быть удовлетворена
возникшая потребность. До своего первого удовлетворения потребность, как отме-
чал А. Н. Леонтьев (1971), еще <не знает> своего предмета, он еще должен быть
найден, и, добавим, его еще необходимо запомнить. Поэтому потребности младен-
цев первоначально с предметами не связаны. Наличие потребности они выражают
общим беспокойством, плачем. Со временем дети узнают те предметы, которые по-
могают избавиться от неприятных ощущений или получить удовольствие. Посте-
пенно образуется и закрепляется условно-рефлекторная связь между потребностью
и объектом ее удовлетворения, его образом (как первичным, так и вторичным -
представлением). Образуются своеобразные потребностно-целевые комплексы
(<опредмеченные потребности>, по А. Н. Леонтьеву), в которых потребность конк-
ретна, а цель - часто абстрактна (нужна еда, жидкость и пр.). Поэтому во многих
стереотипных ситуациях вслед за появлением нужды и ее осознанием у человека
сразу же, по механизму ассоциации, всплывают образы предметов, удовлетворяв-
ших эту потребность ранее, а заодно и необходимые для этого действия. Ребенок не
говорит, что у него появилось ощущение голода, жажды, а говорит: <хочу есть>,
2.3. ПОНИМАНИЕ ПОТРЕБНОСТИ КАК ОТСУТСТВИЯ БЛАГА
<хочу пить>, <хочу булку> и т. д., обозначая таким образом возникшую потребность.
Потребности получают словесное обозначение (маркируются), становятся, пользу-
ясь термином К. Обуховского (1972), <именованными>. Таким образом, в сознании
ребенка, а затем и взрослого предметы становятся эквивалентами потребностей,
наподобие того, как ксилит заменяет диабетикам сахар, не являясь таковым.
Однако в ряде случаев даже у взрослых ассоциативная связь потребности с пред-
метом ее удовлетворения может отсутствовать. Это бывает, например, когда чело-
век попадает в неопределенную ситуацию или чувствует, что ему чего-то недостает
(но не понимает, чего именно), или же неправильно представляет предмет потреб-
ности. Можно привести и другие примеры, когда предмет не является характерис-
тикой потребности, не отражает ее содержания. Если я сосу конфету, это не всегда
означает, что я проголодался или захотел сладкого; я могу это делать, чтобы не ус-
нуть или перебить желание закурить. В данном случае предмет становится не по-
требностью и даже не целью, а средством, помогающим удовлетворить другую по-
требность (например, желание досмотреть телепередачу, когда клонит ко сну).
Итак, сказанное означает, что не могут быть сущностью потребности предметы
ее удовлетворения. Для социологов потребности выступают как ценности, и харак-
терно, что многие не отождествляют ценности и потребности.
2.3. ПОНИМАНИЕ ПОТРЕБНОСТИ КАК ОТСУТСТВИЯ БЛАГА.
ПОТРЕБНОСТЬ КАК ЦЕННОСТЬ
В. С. Магун (1983) считает, что в психологии понятие <потреб-
ность> неоправданно сужено и что назрела необходимость <вневедомственного>
подхода к разнообразным ее феноменам. В связи с этим он полагает, что экономи-
ческая традиция, объединяющая промежуточные и конечные потребности (блага) в
рамках общего ряда, является более конструктивной, чем психологическая. <Эко-
номический> подход, по мнению В. С. Магуна, позволит понять механизмы взаимо-
действия собственных потребностей индивида с потребностями других людей и со-
циальных систем. Таким образом, он встал, по существу, на тот путь рассмотрения
потребностей, который В. Н. Мясищев (1995) называл историко-материалистиче-
ским, социальным, связанным с политической экономикой. Но при этом В. С. Магун
не учитывает предостережения В. Н. Мясищева, что при таком подходе вовсе не
следует, что потребность не относится к психологической области.
В основу своего подхода В. С. Магун положил понятия сохранения и развита
(совершенствования) субъекта, научным и обыденным сознанием воспринимающие
ся как проявления благополучия человека. Поэтому для их обозначения, считае1
он, вполне естественно воспользоваться термином благо. Им В. С. Магун обознача
ет состояния и процессы субъекта и его внешней среды, которые являются причи
нами (правильнее было бы сказать факторами, условиями) сохранения и развити;
этого субъекта. Поскольку таких причин может быть много, а главное, что межд
ними существуют множественные причинно-следственные связи (в качестве при
мера автор приводит стихотворение С. Маршака о том, как из-за отсутствия ГБОЗД!
для подковы командирского коня развернулась цепь событий, конечным звеном ко
торой был захват города врагом), В. С. Магун вслед за экономистами вводит поня-
тие порядков. При этом под благом первого порядка он понимает, например, состо-
яние сытости, под благом второго порядка - хлеб, затем - зерно, мельницу, поле,
на котором выращивают зерно, и так до бесконечности. Состояние отсутствия
блага автор принимает за потребность. Находясь в таком состоянии, субъект как
бы требует восстановления своей нарушенной целостности (сохранности), или раз-
вития, или появления условий, обеспечивающих эти результаты. Отсутствующее
благо В. С. Магун называет предметом потребности. Таким образом, потребность в
благе Х - это состояние отсутствия блага X, а наличие блага Х означает отсутствие
потребности в нем.
Эта логичная на первый взгляд цепочка рассуждений страдает многими изъяна-
ми. Логику рассуждений автора можно принять только в отношении потребности и
блага первого порядка, т. е. когда речь идет о рассмотрении потребности еще в об-
щепринятом психологическом плане (да и то не для всех случаев). Когда же мы вы-
ходим за пределы субъекта и начинаем рассуждать о благах второго и последующих
порядков, в рассуждениях автора появляется много брешей и белых пятен. Какая,
например, должна была появиться у крестьянина-бедняка потребность, когда он хо-
тел есть, а хлеба, муки, зерна, не говоря уж о мельнице, у него не было? Немедлен-
но засевать поле? Или посмотрим на процесс развития человека. Согласно формуле
автора, появление этого блага (развития) уничтожает или уменьшает потребность
в нем, т. е. в развитии. Но разве можно в это поверить, наблюдая за неуклонным
развитием ребенка или тренирующегося спортсмена? Неслучайно Л. И. Божо-
вич (1968) называла такие потребности не насыщаемыми. С другой стороны, появ-
ление некоторых потребностей само может рассматриваться как благо (в общече-
ловеческом, а не экономическом понимании), например появление потребности
жить после острой депрессии.
Отмечая в одной из своих работ, что блага могут сочетаться с вредными воздей-
ствиями, В. С. Магун (1985) тем самым делает неправомочным данное им определе-
ние блага как фактора, способствующего сохранению и развитию человека. Отсюда
теряют всякий смысл его рассуждения о ценностях позитивных, в роли которых
выступают блага, и негативных, в роли которых выступают потребности. Можно
также заметить, что понимание им негативной ценности как чего-то вредного для
организма звучит довольно странно; если бы потребность действительно была вред-
ной, то из-за появления чувства голода (потребности в пище) животный мир давно
бы вымер: вредное генетически не закрепляется.
В. С. Магун полагает, что соединение низших благ (состояний субъекта) и выс-
ших (предпосылок, условий) позволяет существенно расширить эвристические
функции понятия <потребность>, вывести этот феномен за пространственные гра-
ницы субъекта. Отсюда, видя причины изменения состояний субъекта (появления
потребности) вне человека, он вводит термин <внешняя потребность>, хотя и пони-
мает, что это звучит непривычно. Он выделяет также потенциальные потребности,
под которыми понимается все, из-за отсутствия чего могут нарушиться процессы
сохранения и развития индивида. Здесь он снова вступает в противоречие с самим
собой, так как потребностью становится уже само благо, а не его отсутствие и свя-
занное с этим состояние субъекта Кроме того, рассуждения типа: раз у меня этого
нет, значит, у меня в этом есть потребность, - далеки от реальности.
Отмеченные противоречия вытекают не из неудачных или неточных формулиро-
вок, а из логики рассуждений В. С. Магуна, которая порой далека от реальной жиз-
ни и ее психологического анализа. Отбросив психологический подход и опираясь на
логико-формальный и социально-экономический подходы в понимании блага и по-
требности, автор неадекватными средствами попытался решить чисто психологи-
ческую проблему о сущности потребностей человека. В результате <вневедомствен-
ный> подход не помог прояснить суть вопроса.
Превращение для человека потребностей в ценности дало повод В. С. Магу-
ну (1978) говорить о том, что удовлетворение потребности (и возникающая при этом
удовлетворенность) не всегда приводит к исчезновению или ослаблению силы по-
требности, а наоборот, может приводить к ее усилению. В данном случае ход его рас-
суждений таков. Используя известную формулу У. Джемса:
успех
Самоуважение =
притязания
В. С. Магун вместо самоуважения (как частного вида удовлетворенности) подстав-
ляет обобщенную удовлетворенность, на место притязаний - силу соответствую-
щей потребности, а на место успеха - объем реально полученного блага. Он крити-
кует имеющуюся точку зрения об обратной зависимости между силой потребности
и удовлетворенностью, утверждающую, что чем больше удовлетворяется потреб-
ность и снижается ее сила, тем большее удовлетворение испытывает человек. Эта
зависимость, пишет В. С. Магун, была бы справедливой, если бы делимое (объем
реально полученного блага) было постоянной величиной. Только для этого случая
верны положения У. Джемса: <При... уменьшении знаменателя дробь будет возра-
стать. Отказ от притязаний дает нам такое же желанное облегчение, как и осуще-
ствление их на деле...> (1991, с. 91) и Т. Карлейля: <Приравняй твои притязания
нулю, и целый мир будет у ног твоих> (цит. по: У. Джеме, с. 92). В действительности
же, продолжает он, делимое (величина блага) изменяется, и это может привести
даже к прямой зависимости между силой потребности и ее удовлетворенностью,
т. е. чем больше удовлетворение, тем сильнее потребность, и наоборот, чем сильнее
выражена потребность, тем большее удовлетворение испытывает человек. Таким
образом, делает вывод В. С. Магун, удовлетворенность влияет на потребность двоя-
ко; по мере роста удовлетворенности потребность в соответствующем благе может
как ослабевать, так и усиливаться. Первое, согласно представлениям А. Маслоу,
характерно для <мотивации дефицита>, второе - для <мотивации роста>.
С одним из положений В. С. Магуна (чем сильнее потребность, тем большее
удовлетворение будет испытывать человек после удовлетворения этой потребности)
спорить не приходится - это очевидный факт. Вызывает сомнение обратное поло-
жение: чем больше у человека удовлетворенность, тем сильнее у него будет потреб-
ность в соответствующем благе. Если не ввести уточнение, что речь идет о знаемой
потребности, ставшей для человека ценностью, а не о реальной, испытываемой в
данный момент потребности, то согласиться с В. С. Магуном трудно.
Начнем с того, что автору следовало бы разграничивать два понятия: удовлетво-
ренность и удовлетворение. Как показано в одной из наших работ (Е. П. Ильин,
1981), это далеко не одно и то же. Удовлетворение человек испытывает каждый раз,
когда его потребность полностью удовлетворяется (это выражается в переживании
удовольствия, облегчения). И именно это имеет в виду У. Джеме, когда говорит, что
отказ от притязаний дает такое же желанное облегчение, как и осуществление их
на деле. Следовательно, рассматривая и модифицируя его формулу, В. С. Магун дол-
жен бы говорить именно об удовлетворении, а не об удовлетворенности, ибо послед-
няя есть выражение положительного отношения к какому-либо фактору жизни,
работы в результате неоднократно испытываемого удовольствия и гарантированно-
го, с точки зрения субъекта, получения этого удовольствия и впредь. То есть в этом
случае речь идет о ценностях человека (данный фактор, вызывающий удовлетворен-
ность, является для человека благом, ценностью).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13