Бустамонте сел в одно из мягких черных кресел Аэлло. Он набросил на
плечи мантию того непроницаемо-черного цвета, что приличествовал
достоинству Панарха.
- Я восхищаюсь вами, людьми Брейкнесса, - сказал Бустамонте. - Ваша
смелость восхитительна. Так бесстрашно вы кидаетесь в пучину опасности!
Палафокс грустно улыбнулся:
- Мы не столь опрометчивы, как вам кажется. Ни один из Магистров не
покидает пределов планеты без средств личной защиты.
- Вы имеете в виду вашу прославленную магию?
Палафокс отрицательно покачал головой:
- Мы не волшебники. Но в нашем распоряжении поистине удивительное
оружие.
Бустамонте внимательно осмотрел его серо-коричневый костюм, под
которым ничего нельзя было скрыть.
- Что бы это ни было за оружие - сейчас его при вас нет.
Бустамонте набросил черный плащ на колени.
- Давайте отбросим двусмысленности.
- С радостью.
- Я представляю власть на Пао. Посему называюсь Панархом. Что вы на
это скажете?
- Скажу, что вы рассуждаете логично. Если вы сейчас приведете ко мне
Берана, мы исчезнем с ним вдвоем и оставим вас наслаждаться вашей
безграничной властью.
Бустамонте покачал головой:
- Это невозможно.
- Невозможно? Ну, не совсем...
- Это невозможно, если принимать во внимание мои цели. Традиция
династического правления на Пао всесильна. Воля народа - чтобы власть
наследовал Беран. Он должен умереть, пока весть о смерти Аэлло не вышла за
пределы дворца.
Палафокс задумчиво потрогал черную щеточку усов:
- В таком случае, уже поздно.
Бустамонте замер:
- Что вы сказали?
- Вы еще не слышали радиосообщений из Эйльянре? Сейчас как раз звучит
объявление.
- Откуда вы это знаете? - требовательно спросил Бустамонте.
- Вот лучшее доказательство моей правоты, - сказал Палафокс, указывая
на приемник, вмонтированный в ручку кресла Бустамонте.
Тот дотронулся до рычажка. Из встроенного в стену динамика раздался
голос, полный ненатуральной скорби: "Горе Пао! Пао, плачь! Пао, облекись в
траур! Великий Аэлло, наш благородный Панарх, умер! Горе, горе, горе!
Растерянные и смущенные, глядим мы в печальное небо, и наша надежда,
единственная надежда в этот трагический час - это Беран, новый славный
Панарх из династии Панасперов! И пусть его царствование будет таким же
славным и прочным, как правление великого Аэлло!"
Бустамонте ринулся на Палафокса словно маленький черненький бычок:
- Как просочилась эта весть?
- Я сам передал ее, - отвечал Палафокс легко и беззаботно.
Глаза Бустамонте вспыхнули:
- Когда же вы это сделали? С вас не спускали глаз!
- Мы, Магистры Брейкнесса, умеем прибегать к уловкам.
Голос из динамика гудел монотонно: "Действуя по приказу Панарха
Берана, мамароны незамедлительно утопили злодеев. Аюдор Бустамонте служит
Берану с чистосердечной преданностью и поможет юному Панарху на первых
порах его правления".
Гнев Бустамонте, доселе сдерживаемый, вырвался наружу.
- Думаете, что меня можно остановить таким простеньким фокусом? - Он
дал знак мамаронам. - Вы хотели быть вместе с Бераном. И вы будете с ним в
жизни, а завтра, с первым лучом солнца - и в смерти.
Стража встала за спиной Палафокса.
- Обыщите этого человека! - закричал Бустамонте. - Осмотрите его
хорошенько!
Стражи с минуту обыскивали Палафокса. Они буквально обнюхали каждую
складку одежды, обхлопывали и прощупывали Мага, без всякого уважения к его
достоинству. Но ничего не было обнаружено - ни инструмента, ни оружия, ни
вообще какого бы то ни было приспособления. Бустамонте наблюдал за этой
сценой с бесстыдным наслаждением, и, казалось, огорчился, когда обыск не
дал результата.
- Как же так? - спросил он подозрительно. - Вы, Брейкнесский Маг! Где
же ваши волшебные чудо-приспособления, таинственные и безотказные?
Палафокс, безропотно и равнодушно позволявший обыскивать себя,
ответил любезно:
- Увы, Бустамонте, я не уполномочен отвечать на ваши вопросы.
Бустамонте грубо рассмеялся, повернулся к стражникам:
- Препроводите его в тюрьму.
Нейтралоиды скрутили Палафоксу руки.
- Еще только одно слово, - сказал Палафокс. - Поскольку на Пао вы
меня больше не увидите.
- Уж в этом-то я уверен, - согласился Бустамонте.
- Я прибыл сюда по воле Аэлло, дабы обсудить возможную сделку.
- Подлая миссия! - вскричал Бустамонте.
- О, лишь обмен излишками к обоюдной выгоде, - сказал Палафокс. - Моя
мудрость - ваши люди.
- Не темните, у меня нет времени! - Бустамонте нетерпеливо махнул
стражникам, те подтолкнули Палафокса к дверям. Палафокс сделал неуловимое
резкое движение. Стражники вскрикнули и отпрянули.
- Что такое! - вскричал Бустамонте.
- Он горит! Он испускает пламя!
Палафокс продолжал своим спокойным голосом:
- Как я уже сказал, мы никогда больше не повстречаемся с вами на Пао.
Но я еще понадоблюсь вам, и предложение Аэлло покажется вам вполне
разумным. Тогда вы сами прибудете на Брейкнесс.
Он отвесил Бустамонте поклон, повернулся к стражникам:
- Ну, а теперь пойдем.

4
Беран сидел, уперев подбородок в подоконник, и глядел в ночь. Видна
была лишь фосфоресцирующая полоса прибоя да ледяные сгустки мерцающих
звезд - больше ничего.
Комната располагалась высоко в башне, она была очень мрачна и уныла.
Стены голые и неприятные на ощупь, окно забрано тяжелой решеткой, дверь
настолько плотно пригнана к проему, что не оставлено даже маленькой
щелочки. Беран знал, что это - тюремная камера.
Снизу послышался слабый звук - приглушенный и сиплый смешок
нейтралоида. Беран был уверен, что смеются над ним, над злосчастным концом
его земного существования. Слезы подступили к глазам, но, как и все
паонитские дети, он более никаких эмоций не обнаружил.
Теперь звук послышался уже у самых дверей. Щелкнул замок, дверь
раздвинулась. В проеме стояли Лорд Палафокс и два нейтралоида.
Беран с надеждой шагнул вперед, но что-то насторожило его, приковало
к месту. Нейтралоиды втолкнули Палафокса в комнату. Дверь скрипнула,
закрываясь. Беран остался стоять посреди камеры, совершенно упав духом.
Палафокс оглядел темницу, словно оценивая ситуацию. Он приложил ухо к
двери, прислушался, затем тремя быстрыми, кошачьими прыжками приблизился к
окну и выглянул. Ничего не было видно - лишь звезды да прибой.
Маг прикоснулся языком к внутренней стороне щеки, и в самом ухе у
него зазвучал голос, читающий объявления в Эйльянре. Голос говорил
взволнованно: "Получены известия от Аюдора Перголаи Бустамонте. Во время
предательского нападения на Панарха Аэлло также ранен и Наследник.
Маловероятно, что он выживет. Но самые опытные врачи Пао неустанно при
нем. Аюдор Бустамонте просит всех объединиться в едином порыве надежды на
благополучный исход".
Вторым касанием языка Палафокс выключил звук. Он поманил Берана - тот
сделал шаг навстречу Палафоксу. Маг наклонился к уху мальчика и зашептал:
- Мы в опасности. И нас подслушивают - каждое наше слово. Не
разговаривай - лишь следи за мной и действуй быстро по моему сигналу.
Беран кивнул. Палафокс осмотрел комнату уже более внимательно. В то
время как он осматривался, одна из секций двери стала прозрачной: сквозь
нее глядел глаз. В приступе внезапного раздражения Палафокс поднял руку,
но сдержался. Через минуту глаз исчез и дверь снова стала непроницаемой.
Палафокс метнулся к окну, вытянул палец. Раскаленная игла пламени
вырвалась из него, с шипением разрезая решетку. Она распахнулась и, прежде
чем Палафокс успел схватить ее, вывалилась в темноту. Палафокс зашептал:
- Быстрее вон отсюда!
Беран в нерешительности мешкал.
- Скорее! - шепнул Палафокс. - Ты хочешь жить? Тогда мне на спину,
живо!
Снизу уже слышался топот шагов, приближающиеся голоса. Через
мгновение двери распахнулись - в проеме появились три мамарона. Они
остолбенели, оглядели камеру и бросились к открытому окну.
- Быстро вниз! - повернулся к стражникам капитан. - Всех утоплю, если
они ускользнут!
Обыскали сад, но не обнаружили и следов Палафокса и Берана. Стоя в
свете звезд, сами темнее ночи, мамароны некоторое время переговаривались
своими мягкими голосами и вскоре пришли к соглашению. Голоса стихли:
стражи сами исчезли в ночи.

5
Любое человеческое сообщество, независимо от его
многочисленности, однородности и твердости следования
всеобщей доктрине, очень скоро обнаружит в своем составе
более мелкие группы, придерживающиеся вариантных версий
общепринятых убеждений; в этих группах выделятся
подгруппы, и так далее, до уровня отдельного индивида,
но даже в психологии отдельно взятого индивида будут
проявляться конфликтующие тенденции.
Адам Оствальд. "Человеческое общество".
Паониты, несмотря на то, что их было пятнадцать миллиардов,
представляли собой монолитный конгломерат, подобный которому вряд ли можно
было отыскать во всей Вселенной, населенной разумными существами. Сами же
паониты черты сходства между собой воспринимали как норму, и лишь
различия, сколь бы ничтожны они не были, привлекали всеобщее внимание.
Люди Минаманда, и особенно жители столичного города Эйльянре,
считались "городскими" - слегка легкомысленными. Жителей Хиванда, самого
равнинного из континентов Пао, отличала буколическая наивность. Люди
Нонаманда, холодного южного материка, стяжали славу суровых, трудолюбивых
и мужественных, тогда как обитатели Видаманда, занимающиеся выращиванием
винограда и фруктов и изготавливающие почти все вина Пао, считались
чистосердечными и экспансивными.
Много лет потратил Бустамонте на создание сети тайных агентов,
охватывающей все восемь материков. Ранним утром, расхаживая по открытой
галерее в Перголаи, он был вне себя от волнения. События развивались
далеко не лучшим образом. Только три из восьми континентов признали его
Панархом - Видаманд, Минаманд и Дронаманд. Агенты же из Айманда,
Шрайманда, Нонаманда, Хиванда и Импланда рапортовали о растущей волне
непокорности.
Не было, разумеется, активных проявлений недовольства - ни митингов,
ни демонстраций. Недовольство паонитов выражалось лишь в общей угрюмости,
падении темпа производства на фабриках, нарушении связей с
государственными службами. Подобное положение дел в прошлом приводило к
развалу экономики и, в конечном счете, к падению династии.
Бустамонте, оценивая свое положение, нервно хрустел пальцами. Сейчас
ему необходимо действовать быстро. Наследник должен умереть, и
Брейкнесский Маг тоже.
Наступил день - теперь законы Пао разрешали казнь. Он спустился с
галереи и подозвал одного из мамаронов.
- Капитана Морнуна ко мне.
Через несколько минут нейтралоид возвратился.
- Где Морнун? - грозно спросил Бустамонте.
- Капитан Морнун и двое его людей покинули Перголаи.
- Покинули Перголаи? - Бустамонте обернулся, ошеломленный.
- Да, такой информацией я располагаю.
Бустамонте поглядел на стражника, затем на башню:
- Пошли!
На скоростном лифте они вдвоем взлетели в башню. Бустамонте тяжелыми
шагами приблизился к камере. Он поглядел в глазок, затем с силой распахнул
двери, подошел к окну.
- Теперь понятно, - громко и важно проговорил он. - Беран исчез,
Магистр исчез. Оба полетели в Эйльянре. Там будут неприятности.
Он стоял у окна, глядя вдаль, затем повернулся к мамарону.
- Твое имя Андрад?
- Хессенден Андрад.
- Теперь ты капитан, Андрад, вместо Морнуна.
- Очень хорошо.
- Мы возвращаемся в Эйльянре. Отдайте все необходимые распоряжения.
Бустамонте спустился на террасу и сел, задумавшись, над бокалом
бренди. Палафокс явно хочет сделать Берана Панархом. Паониты же любят
молодого Наследника и требуют продолжения династии Панасперов - все
остальное идет вразрез с их стремлениями к непрерывности и плавности
течения событий. И стоит Берану появиться в Эйльянре, как он будет с
триумфом препровожден в Великий Дворец и облачен в Черную Мантию Панарха.
Бустамонте отпил большой глоток бренди. Ну хорошо, он проиграл. Аэлло
мертв. Бустамонте никогда не докажет, что именно рука Берана послала в
цель смертоносный дротик. В самом деле, не были ли обвинены в этом
преступлении и казнены три меркантилийских торговца?
Что делать? Действительно, остается лишь проследовать в Эйльянре,
чтобы предстать там в качестве Старшего Аюдора, Регента при Беране. А если
под чутким руководством Лорда Палафокса Беран задумается, за что он был
заточен в темницу, и если Палафокс будет бескомпромиссен в делах политики,
то неизвестно еще, как поступят с ним, с Бустамонте.
Регент поднялся. Ну что ж, назад, в Эйльянре, чтобы получить свой
скромный кусочек пирога. Он много лет разыгрывал лизоблюда перед Аэлло;
приобретенный опыт теперь очень пригодится.
Но в ближайшие дни и часы Бустамонте столкнулся с тремя чрезвычайно
важными сюрпризами. Первый: обнаружилось, что ни Палафокс, ни Беран не
появились в Эйльянре, и вообще не объявились нигде на Пао. Бустамонте
доселе вел себя осторожно, словно ощупывал почву под ногами. Но тут он
стал дышать свободнее. Может быть, эта парочка попала в непредвиденный
переплет? А вдруг Палафокс по каким-то своим личным мотивам похитил
Наследника?
Но на данном этапе загадка оставалась неразрешимой. И пока он не
удостоверится, что Беран мертв, он не сможет насладиться вполне всеми
привилегиями, которые дает титул Панарха.
Сомнения и неуверенность охватили все население Пао. День ото дня
народное недовольство росло. Доносчики информировали Бустамонте, что его
прозвали в народе Бустамонте-Берегло. "Берегло" - типично паонитское
словечко; так называют неумелого рабочего на скотобойне, или существо,
мучающее и истязающее свою жертву.
Бустамонте внутри весь кипел, но успокаивал себя сознанием формальной
правоты. Он надеялся, что либо население в конце концов признает его в
качестве Панарха, либо Беран объявится, и можно будет устранить последнее
препятствие.
Вот еще одна неразрешимая задача: полномочный посол Меркантиля
передал Бустамонте официальное заявление, в котором правителю Пао
предъявлялось суровое обвинение в казни трех торговых атташе, а также
уведомлялось, что Меркантиль разрывает все дипломатические отношения с Пао
до тех пор, пока не будет выплачена компенсация, причем требуемая сумма
казалась правителю Пао несообразно большой - ведь ему приходилось
ежедневно выносить смертный приговор сотням тысяч человек.
Бустамонте надеялся заключить новый контракт на поставку вооружения.
Как он прежде советовал Аэлло, он предложил поставщикам дополнительную
плату за право единоличного пользования наиболее технически совершенными
видами оружия. Нота полномочного посла Меркантиля не оставляла надежды на
новое соглашение.
Третий удар был самым сокрушительным, и в сравнении с ним два других
казались мелкими неприятностями.
Клан Брумбо с планеты Батмарш, дорвавшийся до власти и
промаршировавший по костям всех своих беспокойных конкурентов, планировал
стяжать себе славу какой-нибудь военной вылазкой, дабы упрочить свое
положение. Эбан Бузбек, Гетман клана Брумбо, с этой целью собрал сотню
военных кораблей, до отказа наполненных солдатами, и устремился к великому
Пао.
Может быть, он планировал лишь обычный для Брумбо набег: посадка,
стремительный и лихой налет, быстрый сбор трофеев и немедленный отлет -
ведь, проходя кольцо защитных спутников, армия встретит лишь символическое
сопротивление, и приземлиться на Видаманд, где сильнее всего проявляется
недовольство народа, ничего не стоит. Страшно подумать, что может за этим
последовать...
Эбан Бузбек с десятью тысячами вояк вторгся в Донаспару, крупнейший
город Шрайманда - никто не противостоял ему. Паониты мрачно наблюдали за
ним и его славной армией и не оказывали сопротивления даже тогда, когда их
грабили или насиловали их женщин. Любая борьба - даже партизанская, даже
тактика булавочных уколов - была не в характере паонитов.

6
Беран, Наследник и сын Панарха Аэлло, вел на Пао жизнь, небогатую
событиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18