Логан забыл о доме, мысль об опасности замерзнуть в снежной буре тут же выскочила у него из головы. Увидев искаженное лицо ужасного видения, которое появилось из-за снежной завесы, Логан устремился прочь, с трудом преодолевая наметенные ветром сугробы, спотыкаясь, он убегал все дальше в метель, и, если бы обернулся назад, то не смог бы уже различить дом, который находился всего лишь в десяти ярдах от него.
Когда он, споткнувшись, упал лицом в снег, то почувствовал на своем теле руки.
Сильные ладони, с такими длинными и острыми ногтями, что он ощущал их даже через свитер.
Тут он обрел свой голос и издал крик ужаса, но было уже слишком поздно.
Он почувствовал, как мужские руки подняли его вверх и держали, не давая возможности двигаться.
— Не-е-ет! — вновь закричал Логан. — Пустите меня! Помогите! Мама! Мама!
— Тсс, тсс, — произнес Шейн Слэтер, пытаясь удержать извивающегося мальчика. — Хочу отнести тебя...
Но, прежде чем он успел договорить, раздался яростный собачий вой. Из снежного вихря выскочил Сторм и напал на Шейна Слэтера — зубы оскалены, глаза сверкают, взгляд прикован в ненавистному человеку, один только запах которого всегда вселял в него ужас.
Сейчас, однако, пес не замечал ничего, кроме грозившей мальчугану опасности. Инстинкт защитить мальчика взял верх над страхом, который он испытывал при появлении этого человека. Со сверкающими глазами Сторм взметнулся ввысь, нацеливаясь на горло мужчины, руки которого держали Логана Карпентера.
Реакция Шейна Слэтера, остолбеневшего от внезапного нападения собаки, была непроизвольной: он поднял вверх руки, чтобы защитить горло от звериных клыков, с которых капала слюна.
Поднял вверх руки, в которых до сих пор держал Логана Карпентера.
Слишком поздно попытался он увернуться, защитить мальчика и самого себя от челюстей немецкой овчарки.
Заметив, что намеченная жертва пытается ускользнуть, Сторм высоко в воздухе изогнулся всем телом, и его мощные челюсти, щелкнув, сомкнулись, вонзившись в человеческую плоть.
Плоть Логана Карпентера.
Собачьи зубы впились Логану в шею, перекусив яремную вену. В то же мгновение Шейн Слэтер наклонился, чтобы положить мальчика на землю, и схватил пса, зажав его морду в одной руке, а шею — в другой. Быстрым резким движением он освободил Логана от мертвой собачьей хватки. Сторм пронзительно взвизгнул от сильнейшей боли: руки Слэтера свернули ему нижнюю челюсть.
Оставив подергивающуюся от боли собаку лежать на снегу, Слэтер поднял Логана, крепко прижал его к массивной груди и склонился над ним, пытаясь защитить от ледяного ветра.
Из раны на шее Логана обильно текла кровь, она лилась на густую бороду Шейна Слэтера, стекала по курчавым волосам, покрывавшим его тело.
— Нет, — тихо шептал Слэтер, и сам едва слышал свой голос, исполненный незнакомого монотонного звучания. — Не умирай... Пожалуйста, не умирай... Я должен прекратить это... не могу прекратить... не хотел... никогда не хотел... больше не... пожалуйста, больше не... пусть оно пройдет...
Он покачивался из стороны в сторону, склоняясь все ниже и ниже, изогнулся всем телом, желая защитить умирающего ребенка, тихое монотонное бормотание сменилось глухими рыданиями.
Наконец, когда прекратила идти кровь из раны на шее Логана, и тело мальчика, слабое и безжизненное, обмякло у него в руках, Шейн Слэтер осторожно положил его на мягкий снег и выпрямился.
Он понимал, что произойдет, когда мальчика обнаружат. Во всем обвинят его, поскольку никто никогда не поверит, что он пытался защитить ребенка, пытался спасти его, чтобы тот не замерз на улице.
Пошатываясь, мужчина двинулся прочь, в бурю, губы его шевелились, но из горла не вырвалось больше ни единого звука; разум его угасал, сознание дробилось на отдельные фрагменты.
Он вновь пошел в обход дома, заглядывал в окна, видел танцующие языки пламени в камине, удобную мебель, ярко освещенную кухню, наполненную разными продуктами, которые он не пробовал в течение почти четырнадцати лет.
Прошло почти четырнадцать лет с тех пор, как он бывал в подобном доме, четырнадцать лет с тех пор, как он увидел мужчин, которые приехали в город, разыскивая его, как он принял решение исчезнуть в горах, чтобы не позволить им увезти себя и вновь запереть.
Сегодня, еще один раз перед тем, как умереть, он войдет в тепло дома.
Настоящего дома.
Этого дома.
Глава XXV
Оливия Шербурн беспокойно расхаживала по маленькой гостиной своего дома, расположенного в долине чуть ниже ранчо Эль-Монте. Каждые несколько секунд она подходила к окну, чтобы взглянуть на бушующую снаружи снежную бурю.
Казалось ли ей, или ветер, действительно, начал постепенно ослабевать?
Снег наметало каким-то странным образом: северный ветер задувал по горному склону от дома Оливии вниз через долину, и хотя фасад был занесен сугробами чуть ли не до подоконника, небольшое, обнесенное забором пастбище, простиравшееся от задней стены дома до узкой полоски осин и тополей, которые росли по берегам Волчьего ручья, извивающегося вдоль границы ее владений, оставалось еще достаточно чистым. Оливия попыталась мысленно представить себе дорогу, ведущую вверх, к долине. Большая часть ее будет достаточно проходима, и хотя с южной стороны наметет сугробы, северная часть дороги будет свободна.
Дважды она снимала телефонную трубку, чтобы позвонить Марианне Карпентер, но оба раза ее номер был занят.
А сейчас, когда она попыталась сделать это в третий раз, трубка молчала, и она поняла, что могло случиться.
Телефон Марианны просто вышел из строя раньше ее собственного.
Но если телефон не работал, почему Марианна не посадила детей в машину и не спустилась вниз? Вновь взглянув через окно на улицу, Оливий подумала, что знает ответ. Марианна предпочла остаться дома и не рисковать, чтобы где-нибудь по дороге не застрять в машине с тремя детьми.
Тем более, если она думает, что Шейн Слэтер может находиться где-то поблизости и разыскивать Джо.
А возможно ли это на самом деле? Сама мысль казалась ей далекой от реальности.
И все же, вспоминая события четырнадцатилетней давности — неужели это было так давно? — Оливия задумалась.
Она никогда не испытывала теплых чувств к Слэтеру, даже когда знала его под вымышленным именем Рэнди Дуррелл. Когда она впервые увидела его, то не могла совместить имя с конкретным человеком. Имя Рэнди всегда казалось ей каким-то нежным мальчишеским, но Рэнди Дуррелл совсем не соответствовал этому образу. С самого начала она разглядела в его глазах странный холодный блеск, что заставило ее задуматься, вполне ли он нормален.
Шейн был большим и тихим, но не таким тихоней, который вселяет ощущение спокойствия и умиротворенности. Скорее, в нем чувствовалось внутреннее напряжение, как будто все туже и туже подкручивали где-то внутри пружину, и с каждым днем возрастала угроза того, что он может взорваться.
Но Одри была от него без ума, и когда она узнала, что за ним охотится ФБР, просто замкнулась в себе.
Знала ли она тогда, что была беременна?
Гораздо важнее, знал ли об этом Шейн Слэтер?
Даже если не знал, что Одри носит его ребенка, он, тем не менее, мог относиться к такому типу мужчин, которым нравится скрываться в горах, рассчитывая лишь на самого себя, и водить за нос пытающихся разыскать его людей.
Возможно, он считал, что бросает вызов.
А еще один вызов, поняла сейчас Оливия, мог заключаться в том, чтобы остаться в округе и наблюдать за Одри.
Наблюдать за ней и преследовать ее?
Возможно, даже попытаться вернуться к ней, когда охота за ним прекратится?
А если он знал, тогда предположение Марианны не кажется таким уж нелепым, и едва Оливия осознала это, как ее беспокойство о Марианне и детях переросло в настоящий страх.
Даже если они останутся сегодня вечером в доме, надежно запертом на все замки, проблемы возникнут утром. Предполагая, что к рассвету снежная буря утихнет, Оливия знала, что снегоуборочная машина из города поднимется наверх и будет около ее дома к восьми или восьми тридцати, но на ранчо Эль-Монте она не поедет. Тед с Одри обычно сами убирали снег с последнего участка дороги длиной примерно с милю: они крепили снегоуборочный щит к трактору и расчищали путь в течение получаса.
Марианна же до сих пор не знает, как управлять трактором, и тем более не сможет одна подвесить снегоуборочный щит. А это означало, что они вынуждены будут выбираться пешком.
Лучше, подумала Оливия, если она поднимется сейчас туда на своем грузовом автомобиле и сама привезет их. Ее пятилетний «пикап» преодолевал и более сильные заносы.
Она принесла из стенного шкафа, расположенного на втором этаже, свою самую теплую одежду — огромное шерстяное пальто, подбитое пухом, которое она обычно надевала не раньше декабря, — натянула перчатки и обмотала шарфом шею и голову. Припаркованный позади дома, укрытый от сильного ветра, «пикап» был покрыт лишь двухдюймовым слоем снега, но под ним Оливия обнаружила слой льда. Заведя автомобиль, она поставила ногу на газ, чтобы ускорить прогревание двигателя, затем включила мощный обдув стекол. Поток холодного воздуха, быстро нагреваясь от работающего двигателя, устремился на холодное стекло. Дожидаясь, пока растает лед на «дворниках», Оливия включила сотовый телефон и позвонила в кабинет помощника шерифа в Сугарлоафе. Ей никто не ответил, и она набрала номер домашнего телефона Рика Мартина.
Джилли сняла трубку после первого же звонка, что насторожило Оливию не меньше, чем испуганный голос Джилли.
— Это Оливия Шербурн, Джилли. Что случилось?
— О Боже, Оливия... это ужасно. Фрэнк Питере погиб, Тони Молено тоже, и... — Голос ее дрогнул, горло сдавили рыдания.
— Где Рик? — спросила она.
— Он высоко в горах, — произнесла Джилли. — Он отправился Тони на помощь, но к тому времени, когда добрался туда... — Рыдания прервали ее слова. Прошло несколько секунд, прежде чем ей удалось вернуть самообладание. — Там, наверху, происходит что-то ужасное, Оливия! Я пыталась дозвониться до тебя несколько минут назад, но все телефоны вышли из строя! Я пыталась дозвониться до каждого, кто живет в долине, и сказать им, чтобы они ехали в город. Там небезопасно, Оливия. Если...
— Джилли, слушай! — перебила Оливия. — Мы с Марианной Карпентер предполагаем, кто это может быть. Если мы правы, его зовут Шейн Слэтер, и он, возможно, уже давно живет в горах. ФБР разыскивало его в Солнечной долине четырнадцать лет назад.
— Что? — изумленно переспросила Джилли. — Оливия, о чем ты говоришь? Четырнадцать лет назад!
— Послушай, просто сообщи об этом шерифу, хорошо? Его зовут Шейн Слэтер, — повторила она. — Возможно, мы ошибаемся, но если мы правы, шериф, по крайней мере, будет знать, кого надо разыскивать. А я еду сейчас в Эль-Монте. По пути загляну к Стиффлам и предупрежу, чтобы они покинули ранчо.
— Ты уверена, что сможешь это сделать? — спросила Джилли. — Если вдруг застрянешь...
— Я не застряну, — откликнулась Оливия. — Но даже если такое и случится, со мной все будет в порядке. У меня есть телефон, и я сообщу тебе, что делаю. — В аппарате появились помехи, и Оливия не слышала больше ничего, кроме потрескиваний. — Я перезвоню тебе, Джилли! — прокричала она в микрофон, который был вмонтирован под обшивку салона над зеркалом заднего обзора. Она включила «дворники» и увидела, как при первом же движении парного очистительного устройства тонкая корочка подтаявшего льда треснула и отвалилась от стекла. Оливия готова была тронуться с места, как вдруг вспомнила слова Джилли.
«Там, наверху, происходит что-то ужасное». Слова эхом отозвались у нее в сознании, так же, как и воспоминания о странных, затуманенных глазах Шейна Слэтера.
Выключив двигатель, она вытащила ключи из замка зажигания и вставила один из них в замок «бардачка». Дверца открылась, она полезла внутрь и вытащила коробку патронов к дробовику, затем другим ключом отомкнула отсек, который размещался позади широкого сиденья грузового автомобиля и где она хранила ружье. Вытащив свой дробовик, она осторожно зарядила магазин, проверила предохранитель и вновь положила ружье в отсек.
Она остановила себя в тот момент, когда пальцы непроизвольно потянулись к замку, чтобы вновь запереть ружье на ключ. Если дробовик понадобится ей сегодня вечером, у нее, возможно, не будет времени возиться с ключом.
Вновь заведя машину, она включила первую скорость, сделала широкий U-образный поворот и поехала по дороге в направлении шоссе. Как только она выбралась из-под прикрытия дома, снег стал более глубоким, и на мгновение она подумала, не стоит ли ей остановиться и надеть цепи.
Но на это нет времени.
Она включила второй мост. Автомобиль рванулся, преодолевая сугробы. Выехав на шоссе, женщина увидела, что дорога оказалась именно такой, как она и предполагала. Хотя узкая полоса с южной стороны была занесена сугробами (которые достигали на отдельных участках почти трех футов) та часть дороги, по которой двигалась она, была почти чистой.
Хотя Оливия постепенно и увеличивала скорость, она продолжала вести машину на низкой передаче. Несмотря на то, что ехала, включив оба моста, она ощущала, как трудно колесам удержать сцепление с заснеженной дорогой. Кроме того, каждый порыв мощного арктического ветра сбивал автомобиль с прямого пути.
Дорога до ранчо «Эль-Монте» занимала обычно несколько минут. Сегодня, похоже, на это потребуется гораздо больше времени.
* * *
— Логан? Где же тряпки? — нетерпеливо крикнула Марианна своему сыну, стоя на верхней ступеньке лестницы. Прошло уже больше десяти минут, как они с Алисон поднялись на второй этаж. Все полотенца в ванной комнате, которыми они собирали воду, были мокрыми, но на полу оставалось еще много воды, а ковер в холле чавкал у нее под ногами, когда она шла к верхним ступеням лестницы.
Переключив внимание на устранение последствий наводнения в ванной комнате, она получила достаточно времени, чтобы успокоить свои нервы. Она уже решила, что у нее нет иного выхода, кроме как выйти на улицу в снежную бурю и отыскать Джо. Если его не закружила вьюга, единственным местом, где он мог спрятаться, был сарай, в котором она уже дважды находила его. Она знает, в каком направлении расположен сарай, и до него не более тридцати ярдов от дома. Она, безусловно, дойдет туда и не заблудится.
— Логан, ты меня слышишь? — крикнула она, ее раздражение из-за того, что сын бездельничает, нарастало с каждой секундой. Не услышав ответа с первого этажа, она глубоко вздохнула, чтобы подавить вспышку гнева, и стала торопливо спускаться по лестнице. Быстро пересекла столовую и была уже на полпути к кладовой, как вдруг резко остановилась и уставилась на пол у двери.
Небольшая горка снега быстро таяла, превращаясь в лужу.
Паника, в борьбе с которой она одержала победу всего несколько минут назад, вновь захлестнула ее. Женщина бросилась к двери и распахнула ее.
— Логан! — крикнула она. — Логан, вернись сюда! Сию же минуту!
Ветер чуть не свалил ее с ног, и она вновь шагнула в дом, захлопнула за собой дверь и услышала, как по лестнице сбегает вниз Алисон.
— Принеси мне что-нибудь из верхней одежды, Алисон! — крикнула она. — Быстрее! — Несколько секунд спустя на кухню влетела Алисон, сжимая в руках тяжелый меховой полушубок. — Логан ушел! — сказала Марианна, выхватывая у нее одежду и засовывая руки в рукава. — Как же он мог поступить так необдуманно? — Не дожидаясь ответа дочери, Марианна вновь резко открыла дверь и, спотыкаясь, выскочила на улицу.
Алисон подбежала к открытой двери на кухне и закричала вслед матери:
— Мама, не надо! Не оставляй меня одну!
Но было слишком поздно: снежный водоворот почти уже поглотил Марианну. И все же она на мгновение обернулась и крикнула дочери:
— Оставайся внутри, Алисон! Не выходи из дома!
Ветер почти заглушил ее слова, но Алисон расслышала их. Секунду спустя после того, как мать исчезла в белом вихре, беспомощно вернулась на кухню, закрыв за собой дверь.
Внезапно дом, который совсем недавно выглядел таким теплым и уютным, показался ей очень большим.
Очень большим и очень пустым.
* * *
Марианна, спотыкаясь, продиралась сквозь вьюгу, почти ослепленная бьющей в лицо снежной пылью, не ведая, куда она бредет.
— Логан! — звала она. — Милый, где ты? Если ты меня слышишь, просто крикни! Я найду тебя, Логан.
Она на секунду остановилась, но ничего не услышала. Огляделась вокруг, сознавая, что теперь не видит ни дома, ни сарая.
Где она находится?
Отчаянно пыталась она вспомнить, в каком направлении пошла, когда спустилась с заднего крыльца.
Она направлялась к сараю, но когда Алисон окликнула ее, повернулась.
Глупо!
Но движение было непроизвольное, точно так же, как и охватившее ее стремление выйти на улицу, в метель, чтобы разыскать сына.
Слишком поздно Марианна осознала, что ничего не захватила с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Когда он, споткнувшись, упал лицом в снег, то почувствовал на своем теле руки.
Сильные ладони, с такими длинными и острыми ногтями, что он ощущал их даже через свитер.
Тут он обрел свой голос и издал крик ужаса, но было уже слишком поздно.
Он почувствовал, как мужские руки подняли его вверх и держали, не давая возможности двигаться.
— Не-е-ет! — вновь закричал Логан. — Пустите меня! Помогите! Мама! Мама!
— Тсс, тсс, — произнес Шейн Слэтер, пытаясь удержать извивающегося мальчика. — Хочу отнести тебя...
Но, прежде чем он успел договорить, раздался яростный собачий вой. Из снежного вихря выскочил Сторм и напал на Шейна Слэтера — зубы оскалены, глаза сверкают, взгляд прикован в ненавистному человеку, один только запах которого всегда вселял в него ужас.
Сейчас, однако, пес не замечал ничего, кроме грозившей мальчугану опасности. Инстинкт защитить мальчика взял верх над страхом, который он испытывал при появлении этого человека. Со сверкающими глазами Сторм взметнулся ввысь, нацеливаясь на горло мужчины, руки которого держали Логана Карпентера.
Реакция Шейна Слэтера, остолбеневшего от внезапного нападения собаки, была непроизвольной: он поднял вверх руки, чтобы защитить горло от звериных клыков, с которых капала слюна.
Поднял вверх руки, в которых до сих пор держал Логана Карпентера.
Слишком поздно попытался он увернуться, защитить мальчика и самого себя от челюстей немецкой овчарки.
Заметив, что намеченная жертва пытается ускользнуть, Сторм высоко в воздухе изогнулся всем телом, и его мощные челюсти, щелкнув, сомкнулись, вонзившись в человеческую плоть.
Плоть Логана Карпентера.
Собачьи зубы впились Логану в шею, перекусив яремную вену. В то же мгновение Шейн Слэтер наклонился, чтобы положить мальчика на землю, и схватил пса, зажав его морду в одной руке, а шею — в другой. Быстрым резким движением он освободил Логана от мертвой собачьей хватки. Сторм пронзительно взвизгнул от сильнейшей боли: руки Слэтера свернули ему нижнюю челюсть.
Оставив подергивающуюся от боли собаку лежать на снегу, Слэтер поднял Логана, крепко прижал его к массивной груди и склонился над ним, пытаясь защитить от ледяного ветра.
Из раны на шее Логана обильно текла кровь, она лилась на густую бороду Шейна Слэтера, стекала по курчавым волосам, покрывавшим его тело.
— Нет, — тихо шептал Слэтер, и сам едва слышал свой голос, исполненный незнакомого монотонного звучания. — Не умирай... Пожалуйста, не умирай... Я должен прекратить это... не могу прекратить... не хотел... никогда не хотел... больше не... пожалуйста, больше не... пусть оно пройдет...
Он покачивался из стороны в сторону, склоняясь все ниже и ниже, изогнулся всем телом, желая защитить умирающего ребенка, тихое монотонное бормотание сменилось глухими рыданиями.
Наконец, когда прекратила идти кровь из раны на шее Логана, и тело мальчика, слабое и безжизненное, обмякло у него в руках, Шейн Слэтер осторожно положил его на мягкий снег и выпрямился.
Он понимал, что произойдет, когда мальчика обнаружат. Во всем обвинят его, поскольку никто никогда не поверит, что он пытался защитить ребенка, пытался спасти его, чтобы тот не замерз на улице.
Пошатываясь, мужчина двинулся прочь, в бурю, губы его шевелились, но из горла не вырвалось больше ни единого звука; разум его угасал, сознание дробилось на отдельные фрагменты.
Он вновь пошел в обход дома, заглядывал в окна, видел танцующие языки пламени в камине, удобную мебель, ярко освещенную кухню, наполненную разными продуктами, которые он не пробовал в течение почти четырнадцати лет.
Прошло почти четырнадцать лет с тех пор, как он бывал в подобном доме, четырнадцать лет с тех пор, как он увидел мужчин, которые приехали в город, разыскивая его, как он принял решение исчезнуть в горах, чтобы не позволить им увезти себя и вновь запереть.
Сегодня, еще один раз перед тем, как умереть, он войдет в тепло дома.
Настоящего дома.
Этого дома.
Глава XXV
Оливия Шербурн беспокойно расхаживала по маленькой гостиной своего дома, расположенного в долине чуть ниже ранчо Эль-Монте. Каждые несколько секунд она подходила к окну, чтобы взглянуть на бушующую снаружи снежную бурю.
Казалось ли ей, или ветер, действительно, начал постепенно ослабевать?
Снег наметало каким-то странным образом: северный ветер задувал по горному склону от дома Оливии вниз через долину, и хотя фасад был занесен сугробами чуть ли не до подоконника, небольшое, обнесенное забором пастбище, простиравшееся от задней стены дома до узкой полоски осин и тополей, которые росли по берегам Волчьего ручья, извивающегося вдоль границы ее владений, оставалось еще достаточно чистым. Оливия попыталась мысленно представить себе дорогу, ведущую вверх, к долине. Большая часть ее будет достаточно проходима, и хотя с южной стороны наметет сугробы, северная часть дороги будет свободна.
Дважды она снимала телефонную трубку, чтобы позвонить Марианне Карпентер, но оба раза ее номер был занят.
А сейчас, когда она попыталась сделать это в третий раз, трубка молчала, и она поняла, что могло случиться.
Телефон Марианны просто вышел из строя раньше ее собственного.
Но если телефон не работал, почему Марианна не посадила детей в машину и не спустилась вниз? Вновь взглянув через окно на улицу, Оливий подумала, что знает ответ. Марианна предпочла остаться дома и не рисковать, чтобы где-нибудь по дороге не застрять в машине с тремя детьми.
Тем более, если она думает, что Шейн Слэтер может находиться где-то поблизости и разыскивать Джо.
А возможно ли это на самом деле? Сама мысль казалась ей далекой от реальности.
И все же, вспоминая события четырнадцатилетней давности — неужели это было так давно? — Оливия задумалась.
Она никогда не испытывала теплых чувств к Слэтеру, даже когда знала его под вымышленным именем Рэнди Дуррелл. Когда она впервые увидела его, то не могла совместить имя с конкретным человеком. Имя Рэнди всегда казалось ей каким-то нежным мальчишеским, но Рэнди Дуррелл совсем не соответствовал этому образу. С самого начала она разглядела в его глазах странный холодный блеск, что заставило ее задуматься, вполне ли он нормален.
Шейн был большим и тихим, но не таким тихоней, который вселяет ощущение спокойствия и умиротворенности. Скорее, в нем чувствовалось внутреннее напряжение, как будто все туже и туже подкручивали где-то внутри пружину, и с каждым днем возрастала угроза того, что он может взорваться.
Но Одри была от него без ума, и когда она узнала, что за ним охотится ФБР, просто замкнулась в себе.
Знала ли она тогда, что была беременна?
Гораздо важнее, знал ли об этом Шейн Слэтер?
Даже если не знал, что Одри носит его ребенка, он, тем не менее, мог относиться к такому типу мужчин, которым нравится скрываться в горах, рассчитывая лишь на самого себя, и водить за нос пытающихся разыскать его людей.
Возможно, он считал, что бросает вызов.
А еще один вызов, поняла сейчас Оливия, мог заключаться в том, чтобы остаться в округе и наблюдать за Одри.
Наблюдать за ней и преследовать ее?
Возможно, даже попытаться вернуться к ней, когда охота за ним прекратится?
А если он знал, тогда предположение Марианны не кажется таким уж нелепым, и едва Оливия осознала это, как ее беспокойство о Марианне и детях переросло в настоящий страх.
Даже если они останутся сегодня вечером в доме, надежно запертом на все замки, проблемы возникнут утром. Предполагая, что к рассвету снежная буря утихнет, Оливия знала, что снегоуборочная машина из города поднимется наверх и будет около ее дома к восьми или восьми тридцати, но на ранчо Эль-Монте она не поедет. Тед с Одри обычно сами убирали снег с последнего участка дороги длиной примерно с милю: они крепили снегоуборочный щит к трактору и расчищали путь в течение получаса.
Марианна же до сих пор не знает, как управлять трактором, и тем более не сможет одна подвесить снегоуборочный щит. А это означало, что они вынуждены будут выбираться пешком.
Лучше, подумала Оливия, если она поднимется сейчас туда на своем грузовом автомобиле и сама привезет их. Ее пятилетний «пикап» преодолевал и более сильные заносы.
Она принесла из стенного шкафа, расположенного на втором этаже, свою самую теплую одежду — огромное шерстяное пальто, подбитое пухом, которое она обычно надевала не раньше декабря, — натянула перчатки и обмотала шарфом шею и голову. Припаркованный позади дома, укрытый от сильного ветра, «пикап» был покрыт лишь двухдюймовым слоем снега, но под ним Оливия обнаружила слой льда. Заведя автомобиль, она поставила ногу на газ, чтобы ускорить прогревание двигателя, затем включила мощный обдув стекол. Поток холодного воздуха, быстро нагреваясь от работающего двигателя, устремился на холодное стекло. Дожидаясь, пока растает лед на «дворниках», Оливия включила сотовый телефон и позвонила в кабинет помощника шерифа в Сугарлоафе. Ей никто не ответил, и она набрала номер домашнего телефона Рика Мартина.
Джилли сняла трубку после первого же звонка, что насторожило Оливию не меньше, чем испуганный голос Джилли.
— Это Оливия Шербурн, Джилли. Что случилось?
— О Боже, Оливия... это ужасно. Фрэнк Питере погиб, Тони Молено тоже, и... — Голос ее дрогнул, горло сдавили рыдания.
— Где Рик? — спросила она.
— Он высоко в горах, — произнесла Джилли. — Он отправился Тони на помощь, но к тому времени, когда добрался туда... — Рыдания прервали ее слова. Прошло несколько секунд, прежде чем ей удалось вернуть самообладание. — Там, наверху, происходит что-то ужасное, Оливия! Я пыталась дозвониться до тебя несколько минут назад, но все телефоны вышли из строя! Я пыталась дозвониться до каждого, кто живет в долине, и сказать им, чтобы они ехали в город. Там небезопасно, Оливия. Если...
— Джилли, слушай! — перебила Оливия. — Мы с Марианной Карпентер предполагаем, кто это может быть. Если мы правы, его зовут Шейн Слэтер, и он, возможно, уже давно живет в горах. ФБР разыскивало его в Солнечной долине четырнадцать лет назад.
— Что? — изумленно переспросила Джилли. — Оливия, о чем ты говоришь? Четырнадцать лет назад!
— Послушай, просто сообщи об этом шерифу, хорошо? Его зовут Шейн Слэтер, — повторила она. — Возможно, мы ошибаемся, но если мы правы, шериф, по крайней мере, будет знать, кого надо разыскивать. А я еду сейчас в Эль-Монте. По пути загляну к Стиффлам и предупрежу, чтобы они покинули ранчо.
— Ты уверена, что сможешь это сделать? — спросила Джилли. — Если вдруг застрянешь...
— Я не застряну, — откликнулась Оливия. — Но даже если такое и случится, со мной все будет в порядке. У меня есть телефон, и я сообщу тебе, что делаю. — В аппарате появились помехи, и Оливия не слышала больше ничего, кроме потрескиваний. — Я перезвоню тебе, Джилли! — прокричала она в микрофон, который был вмонтирован под обшивку салона над зеркалом заднего обзора. Она включила «дворники» и увидела, как при первом же движении парного очистительного устройства тонкая корочка подтаявшего льда треснула и отвалилась от стекла. Оливия готова была тронуться с места, как вдруг вспомнила слова Джилли.
«Там, наверху, происходит что-то ужасное». Слова эхом отозвались у нее в сознании, так же, как и воспоминания о странных, затуманенных глазах Шейна Слэтера.
Выключив двигатель, она вытащила ключи из замка зажигания и вставила один из них в замок «бардачка». Дверца открылась, она полезла внутрь и вытащила коробку патронов к дробовику, затем другим ключом отомкнула отсек, который размещался позади широкого сиденья грузового автомобиля и где она хранила ружье. Вытащив свой дробовик, она осторожно зарядила магазин, проверила предохранитель и вновь положила ружье в отсек.
Она остановила себя в тот момент, когда пальцы непроизвольно потянулись к замку, чтобы вновь запереть ружье на ключ. Если дробовик понадобится ей сегодня вечером, у нее, возможно, не будет времени возиться с ключом.
Вновь заведя машину, она включила первую скорость, сделала широкий U-образный поворот и поехала по дороге в направлении шоссе. Как только она выбралась из-под прикрытия дома, снег стал более глубоким, и на мгновение она подумала, не стоит ли ей остановиться и надеть цепи.
Но на это нет времени.
Она включила второй мост. Автомобиль рванулся, преодолевая сугробы. Выехав на шоссе, женщина увидела, что дорога оказалась именно такой, как она и предполагала. Хотя узкая полоса с южной стороны была занесена сугробами (которые достигали на отдельных участках почти трех футов) та часть дороги, по которой двигалась она, была почти чистой.
Хотя Оливия постепенно и увеличивала скорость, она продолжала вести машину на низкой передаче. Несмотря на то, что ехала, включив оба моста, она ощущала, как трудно колесам удержать сцепление с заснеженной дорогой. Кроме того, каждый порыв мощного арктического ветра сбивал автомобиль с прямого пути.
Дорога до ранчо «Эль-Монте» занимала обычно несколько минут. Сегодня, похоже, на это потребуется гораздо больше времени.
* * *
— Логан? Где же тряпки? — нетерпеливо крикнула Марианна своему сыну, стоя на верхней ступеньке лестницы. Прошло уже больше десяти минут, как они с Алисон поднялись на второй этаж. Все полотенца в ванной комнате, которыми они собирали воду, были мокрыми, но на полу оставалось еще много воды, а ковер в холле чавкал у нее под ногами, когда она шла к верхним ступеням лестницы.
Переключив внимание на устранение последствий наводнения в ванной комнате, она получила достаточно времени, чтобы успокоить свои нервы. Она уже решила, что у нее нет иного выхода, кроме как выйти на улицу в снежную бурю и отыскать Джо. Если его не закружила вьюга, единственным местом, где он мог спрятаться, был сарай, в котором она уже дважды находила его. Она знает, в каком направлении расположен сарай, и до него не более тридцати ярдов от дома. Она, безусловно, дойдет туда и не заблудится.
— Логан, ты меня слышишь? — крикнула она, ее раздражение из-за того, что сын бездельничает, нарастало с каждой секундой. Не услышав ответа с первого этажа, она глубоко вздохнула, чтобы подавить вспышку гнева, и стала торопливо спускаться по лестнице. Быстро пересекла столовую и была уже на полпути к кладовой, как вдруг резко остановилась и уставилась на пол у двери.
Небольшая горка снега быстро таяла, превращаясь в лужу.
Паника, в борьбе с которой она одержала победу всего несколько минут назад, вновь захлестнула ее. Женщина бросилась к двери и распахнула ее.
— Логан! — крикнула она. — Логан, вернись сюда! Сию же минуту!
Ветер чуть не свалил ее с ног, и она вновь шагнула в дом, захлопнула за собой дверь и услышала, как по лестнице сбегает вниз Алисон.
— Принеси мне что-нибудь из верхней одежды, Алисон! — крикнула она. — Быстрее! — Несколько секунд спустя на кухню влетела Алисон, сжимая в руках тяжелый меховой полушубок. — Логан ушел! — сказала Марианна, выхватывая у нее одежду и засовывая руки в рукава. — Как же он мог поступить так необдуманно? — Не дожидаясь ответа дочери, Марианна вновь резко открыла дверь и, спотыкаясь, выскочила на улицу.
Алисон подбежала к открытой двери на кухне и закричала вслед матери:
— Мама, не надо! Не оставляй меня одну!
Но было слишком поздно: снежный водоворот почти уже поглотил Марианну. И все же она на мгновение обернулась и крикнула дочери:
— Оставайся внутри, Алисон! Не выходи из дома!
Ветер почти заглушил ее слова, но Алисон расслышала их. Секунду спустя после того, как мать исчезла в белом вихре, беспомощно вернулась на кухню, закрыв за собой дверь.
Внезапно дом, который совсем недавно выглядел таким теплым и уютным, показался ей очень большим.
Очень большим и очень пустым.
* * *
Марианна, спотыкаясь, продиралась сквозь вьюгу, почти ослепленная бьющей в лицо снежной пылью, не ведая, куда она бредет.
— Логан! — звала она. — Милый, где ты? Если ты меня слышишь, просто крикни! Я найду тебя, Логан.
Она на секунду остановилась, но ничего не услышала. Огляделась вокруг, сознавая, что теперь не видит ни дома, ни сарая.
Где она находится?
Отчаянно пыталась она вспомнить, в каком направлении пошла, когда спустилась с заднего крыльца.
Она направлялась к сараю, но когда Алисон окликнула ее, повернулась.
Глупо!
Но движение было непроизвольное, точно так же, как и охватившее ее стремление выйти на улицу, в метель, чтобы разыскать сына.
Слишком поздно Марианна осознала, что ничего не захватила с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41