Но это вы мне доказали. Я не суд. Докажете свою правоту в суде – в тот же день возобновим лицензию. А сейчас – не могу. Рад бы, поверьте. Нам самим выгодно, чтобы завод работал. Завод работает, налоги идут, всем хорошо. Завод в простое, всем плохо. Все понимаю, но закон есть закон.
Он был прав и неправ. Закон допускал, что при обжаловании решения налоговой инспекции действие лицензии можно приостановить до постановления суда, но можно и не приостанавливать. Прорехи в законодательстве, подобные этой, делали чиновников полными хозяевами положения. Как захочу, так и поступлю. И в любом случае буду прав.
А сколько может тянуться процедура в суде, перегруженном такими же делами? Месяцы, даже годы. И все это время завод будет стоять, рабочие сидеть без зарплаты, амортизационные расходы расти.
При этом Голубицкий, импозантный сорокапятилетний чиновник, не выказывал Тимуру никакой враждебности. Напротив, всячески привечал, по два часа вел с ним беседы на научные темы. Недавно он защитил кандидатскую диссертацию об особенностях экономики алкогольной промышленности, намекал, что с диссертацией ознакомился Сам, одобрил ее и сейчас готовится постановление правительства о перестройке отрасли по предложенной им схеме. Он был весь в своих идеях, которые казались Тимуру наукообразной заумью, проверял их на понимающем собеседнике, сугубом практике. Тимур слушал, поддакивал, но стоило ему завести разговор о лицензии, Николай Вениаминович с сочувственным видом твердил свое.
– Вы чужак, он вам не доверяет, – высказал предположение Панкратов, когда при случае Тимур пожаловался ему на свои невзгоды. – Попробую вам помочь.
Неизвестно, кто по просьбе Панкратова позвонил чиновнику и что сказал, но при очередной встрече его как подменили. Не тратя времени на разговоры об экономике отрасли, он снял трубку внутреннего телефона:
– Сейчас к тебе зайдет один человек. Тимур Русланов. Наш человек. Налей ему двести граммов.
Положив трубку, обнадежил:
– Решим ваш вопрос. Зайдите к моему заместителю. Его фамилия Козлов. Он в курсе.
Заместитель начальника инспекции Козлов, молодой человек лет тридцати с острым лицом и каким-то голодным, как показалось Тимуру, взглядом, не был болтуном, как его патрон. На отрывном календаре он написал цифру: $200000.
– Годится?
– Да, – кивнул Тимур, только сейчас сообразив, что означает загадочная фраза про двести граммов.
Козлов вырвал листок и сжег его в пепельнице.
– Завтра в час дня на кольцевой, с внутренней стороны, между Горьковским шоссе и Старой Рязанкой. Напротив стройматериалов. Знаете?
– Найду.
– Не опаздывайте. И приезжайте один. Вы на чем будете?
– На черной БМВ-семерке.
В голодном взгляде молодого чиновника мелькнуло уважение.
– Крутая тачка. До завтра.
На заводе Тимур поспешил обрадовать Гольдберга:
– Кажется, все решилось. Вернут нам лицензию.
– За сколько?
– За двести тысяч. Долларов.
– Понятно, что не рублей. Ну, не сказать, чтобы даром. Но не так уж и дорого. На простоях мы больше потеряем. А меня вот что последние дни занимает. Вы не задумывались, каким образом налоговики вышли на якутскую водку?
– Плановая проверка? – предположил Тимур.
– С чего?
– В самом деле, с чего?
– Вот об этом я и задумался. И навел справки. В налоговой инспекции. Есть у меня там знакомые. Знакомые знакомых. Я вам говорил, что все люди через кого-то знакомы?
– И даже родственники, если копнуть глубже.
– Все говорил, – сокрушенно вздохнул Гольдберг. – Старею. Так вот что я узнал. Толчок проверке дало письмо. Анонимное. Анонимки, говорят, сейчас не рассматривают. Рассматривают. Особенно, когда человек знает, о чем пишет. А этот человек знал. Кто этот человек, мы никогда не узнаем. Но догадаться не так уж трудно. Для этого достаточно задать вопрос: «Gui prodest?» – «Кому выгодно?» Вы уже поняли?
– Емельчук?
– Больше некому, – подтвердил Гольдберг.
– Вот шакал! – вырвалось у Тимура. – Редкая сволочь!
– Сволочь – согласен. Редкая? Нет, Тимур. Ваша Осетия по сравнению с Москвой – площадка для молодняка, где безобидные волчата возятся с неуклюжими медвежатами. Принято считать, что российский бизнес живет по законам волчьей стаи. Нет. Сходство только в одном: ослабевшего вожака разрывают на части. Свои. А в остальном… Волки в голодной стае по сравнению с нашими бизнесменами просто щенки. Вот что такое современный российский бизнес. Вот что такое Москва.
– Это я уже понял.
– Сомневаюсь, – возразил Гольдберг. – Только начинаете понимать.
II
Решение переехать в Москву пришло к Тимуру не сразу. Так велико было стремление оказаться подальше и от опасной для жизни Осетии, и вообще от России с ее непредсказуемым прошлым, смутным настоящим и не сулящим ничего хорошего будущим, что Тимур опомниться не успел, как обнаружил себя на средиземноморском побережье в испанском городке Марбелья.
Про это место говорили, что если есть в Испании тысяча «Роллс-ройсов», то пятьсот из них будут припаркованы в Марбелье. Из небольшой рыбацкой деревушки, какой она была еще в конце прошлого века, Марбелья превратилась в самый модный и дорогой курорт Испании. Элитные отели с бассейнами, три порта с белоснежными яхтами у причалов, виллы банкиров, звезд шоу-бизнеса и знаменитых голливудских актеров. Рядом с роскошными шале Антонио Бандероса (его Тимур не знал) и Шона Коннери, первого исполнителя роли Джеймса Бонда, возведенного королевой Елизаветой в рыцари (фильмы с Бондом Тимур любил и одно время собирал их), – ничем не уступающие им виллы московского скульптора Церетели и заместителя министра МЧС России генерал-полковника Ганеева.
Особенно впечатлили Тимура мостовые старого города – они были из мрамора. Сохранилась церковь с мудреным названием Иглесия-де-Нуастра-Сеньора-де-ла-Энкарнасьон, а в Музее современного рисунка Мусео-де-Грабадо-Контемпоранео были выставлены, как говорили, несколько малоизвестных работ Пикассо. Ни Тимур, ни его гид по Марбелье Тигран Чехоев, с которым Тимур был близко знаком еще с тех времен, когда они вместе занимались в Осетии американским спиртом, ценителями живописи не были, поэтому посещение музея оставили на потом. Зато Тигран показал достопримечательность Марбельи – монумент «Победа» работы Церетели, который скульптор подарил городу: бронзовую фигуру на высоком постаменте, стоящую на берегу лицом к морю. В каталоге скульптора она называлась «Марбельянец», а местные жители окрестили ее новым русским, впервые увидевшим море.
Насчет «подарил» были большие вопросы. Вскоре разразился скандал. Прокуратура Марбельи получила информацию, что скульптура обошлась городу в двести миллионов песет (около двух миллионов долларов). Церетели был также безвозмездно передан в собственность участок дорогой муниципальной земли для строительства виллы. Сколько из двух миллионов досталось скульптору, а сколько вернулось мэру Марбельи Хесусу Хилю в виде «отката» – это должен был установить суд. Но неожиданно обнаружилось, что все документы дела о «русской статуе» бесследно исчезли из следственного отдела суда. Все были в шоке, такого никогда не случалось в Испании. По подозрению в хищении документов 3 октября 2001 года был арестован сорокапятилетний судебный служащий Франсиско Калеро. На первом же допросе он признался, что уничтожил материалы уголовного дела за крупное вознаграждение, а ночью в тюремной камере покончил с собой. Суд не состоялся. Мэр Марбельи Хиль, который много раз обвинялся в хищении средств из городских фондов, в махинациях с недвижимостью и в финансовых злоупотреблениях в мадридском футбольном клубе «Атлетико», президентом которого был, и на этот раз «прошел по воде, не замочив ног», – так по-испански звучало русское выражение «вышел из воды сухим».
– Я смотрю, вы здесь не скучаете, – заметил Тимур, с интересом выслушав рассказ Тиграна.
– Люди везде люди, – философски отозвался тот. – Что в Испании, что в России. Если есть возможность что-то урвать безнаказанно – кто же откажется? Это противно человеческой природе.
Отец Тиграна был осетин, мать грузинка из древнего княжеского рода. Как это нередко бывает, смешение кровей дало великолепный результат. Тигран получился рослым красавцем, жизнелюбивым, переполненным энергией, с неукротимой волей, упорным в достижении поставленной цели, но с изворотливым умом, позволяющим ему не ввязываться в слишком рискованные авантюры. Даже сейчас, в пятьдесят лет, когда он слегка располнел и полысел, на него с интересом оглядывались молодые женщины. Он со вкусом одевался, ездил в открытом серебристом «порше». Тимуру он напоминал Алихана – каким тот был до гибели сына, изменившую его судьбу.
В конце экскурсии по Марбелье Тимур поинтересовался, что это за здание на холме, похожее на выставочный комплекс.
– Сейчас узнаем, – тотчас отреагировал Тигран и, нарушая все правила, свернул на подъездную дорогу.
Здание оказалось центром по продаже «таймшеров» – путевок в сеть высококлассных клубов-курортов, разбросанных по всему миру. Можно было купить право жить в таком клубе неделю или месяц раз в году, менять по желанию курорты – Францию на Японию или Египет на Австралию. «Таймшеры» продавали в России и даже в Осетии, но там система не прижилась, особенно когда выяснилось, что купить сертификат легко, а вот продать трудно – только в полцены.
– Все ясно, поехали отсюда, – предложил Тимур.
– Ну нет, – заявил Тигран. – Что мы, даром сюда тащились?
Он решительно вошел в центр, сказал офис-менеджеру несколько фраз по-испански. Через несколько минут они сидели за столиком в углу просторного пустого зала в окружении телевизионных экранов, на которых в режиме нон-стоп крутились красочные рекламные ролики. Подошел менеджер по продажам, молодой человек лет двадцати двух в униформе агентства, но какого-то неистребимо студенческого вида, вежливо поинтересовался:
– Сеньоры русские?
– Сеньоры осетины, – поправил Тигран.
– Без разницы. Хоть евреи, хоть татары. Из России – значит, русские. Что сеньорам угодно?
– Пока не знаем. Давай, обольщай.
Через несколько минут Тигран прервал менеджера:
– Язык хорошо подвешен, вижу. Испанский знаешь?
– На уровне носителя.
– Английский?
– Свободно. Между прочим, у меня красный диплом Инъяза.
– Французский? Немецкий? – продолжал Тигран.
– Объясниться смогу.
– Как тебя звать?
– Герман.
– Вот что, Гера, закажи-ка нам пива.
– Пива не держим. Только шампанское.
– Ладно, давай шампанское.
Появилась официантка с бутылкой брюта в мельхиоровом ведерке со льдом и двумя бокалами, ловко откупорила бутылку, разлила шампанское по бокалам. Герман продолжил было рассказ о необыкновенных возможностях обладателей таймшера с комфортом отдохнуть в любом уголке мира, но Тигран не стал слушать:
– Будешь заливать кому-нибудь другому. Нас твои сраные таймшеры не интересуют.
– Что вас интересует?
– Ты. Кто ты? Как ты оказался в Испании? Выкладывай. Только не ври. Начинать знакомство с вранья – плохая примета.
История Германа была довольно типичной для новых времен. Родом из Тамбова, рос без отца, мать учительница. После окончания Инъяза попытался зацепиться в Москве: работал преподавателем испанского в лицее, подрабатывал переводами. Денег не хватало. Дорого стоила съемная квартира, нужно было помогать матери. По случаю подрядился собирать урожай апельсинов в Севилье. После окончания сезона в Москву не вернулся. Так с тех пор и живет: без вида на жительство, перебивается случайными заработками. Сейчас вот – в «таймшере». Взяли, чтобы обслуживать русских. Русских в Марбелье много, но им не нужны таймшеры, у них свои виллы.
– Сколько тебе здесь платят?
– Десять долларов в день. Плюс процент с продаж. Продажи бывают нечасто – одна-две в месяц.
Тигран достал из бумажника визитную карточку и перебросил Герману.
– Зайди завтра с утра. Я буду платить тебе тридцатку в день.
– А что делать?
– Что скажу.
– В Испании я незаконно, – напомнил Герман. – В любой момент могут выслать.
Тигран обернулся к Тимуру:
– Мне нравится этот парень. Мог промолчать, но нет – сказал. Не бери в голову, Гера, решим.
– А ты говорил: поехали отсюда, – проговорил Тигран уже в машине. – Выпили на халяву хорошего шампанского. И нашел полезного человечка. Сотрудник с тремя языками – такие на дороге не валяются.
Тимур засмеялся. В этом был весь Тигран: он умел из всего извлекать выгоду.
Из Осетии Тигран уехал еще в 1997 году, когда закончилась эпопея с американским спиртом. В Марбелье у него был свой бизнес – строительная компания: покупали у муниципалитета земельные участки, возводили на них виллы под ключ и затем продавали их богатым клиентам. Еще он был официальным представителем Федерации футбола России: встречал и размещал членов сборной, которые, оказывается, проводили здесь тренировочные сборы. А то в самой России подходящих мест не было.
Строительной компанией Тигран владел на пару с местным жителем, испанцем, и был очень им недоволен: слишком осторожен, а попросту говоря трусоват. Одна мысль, что нужно подмазать нужных людей в мэрии, приводила его в панику, из-за этого уходили на сторону очень выгодные заказы. Тигран уговаривал Тимура выкупить у испанца его долю в компании, вместе они бы проворачивали большие дела.
Тимур колебался. К решению его подтолкнула случайность. Однажды они с Тиграном засиделись часов до двух ночи в открытом ресторанчике в порту Puerto Banus. Возвращались пешком. На одной из припортовых улиц Тимур увидел молоденькую девчонку, лет семнадцати, в легком летнем платьице, с сумочкой на длинном ремне. Она шла по темному тротуару и даже не глянула на двух не очень трезвых мужчин, уступивших ей дорогу.
Тимур поразился:
– Как ее родители отпускают?
– А что? – не понял Тигран.
– Как что? Ночь, порт. Мало ли что может случиться!
– Отвыкай. Ты не в Москве. Здесь никогда ничего не случается. Марбелья – самое безопасное место в Испании. Или даже во всем мире.
И этот случай разрешил все сомнения Тимура. Он купил пятикомнатные апартаменты в кондоминиуме с видом на море, автоматически получил вид на жительство как владелец недвижимости и через месяц перевез в Марбелью Алину с детьми. Сестры давно уже были замужем, жили своими семьями. Отец решения Тимура не осудил, но переезжать наотрез отказался:
– Как тебе жить, думать тебе. Может, ты прав. Может, нет. Не знаю. Ничего я не понимаю в этой новой жизни. Сколько ты заплатил за апартаменты?
– Не очень дорого. Всего пятьсот тысяч долларов. Цены на недвижимость все время растут.
– Пятьсот тысяч долларов. Для тебя недорого. А я за всю жизнь таких денег не заработал. Даже не могу представить, что такие деньги бывают. А ведь получал много – до тысячи рублей с премиями. Как я тебе могу советовать? Так что решай сам, а мы с матерью будем доживать свой век на родине.
Дети восприняли переезд в Марбелью как обычную поездку к морю, Алина же была ошеломлена:
– Не могу поверить! Это рай. Мы теперь будем жить в раю? Мне кажется, что я сплю.
Тимур привык иметь дело с большими деньгами. Но большие деньги всегда влекли за собой большие проблемы. Первый раз в жизни он почувствовал себя счастливым от того что у него много денег, что он может обеспечить самым близким ему людям жизнь в раю.
Тигран уже начал переговоры со своим испанским партнером о продаже его доли в строительной компании, переговоры шли успешно, но тут на фешенебельную Марбелью, как тайфун на тропические острова, обрушился небывалой силы коррупционный скандал. Погромыхивало и раньше. Испанской полицией в Марбелье был задержан и экстрадирован в Россию член «медведковской» преступной группировки Пылев по кличке «Карлик», которого подозревали в убийстве известного киллера Александра Солоника в Афинах в 1997 году. Арестовали семнадцать грузинских воров в законе, обвиненных в отмывании денег путем сделок с недвижимостью. И как лавина сорвалась. Прокуратура вскрывала все новые факты незаконного выделения земли для постройки вилл, финансовых махинаций чиновников муниципалитета, злоупотребления служебным положением, расхищения общественных фондов. В мэрии изъяли всю документацию, шли обыски в службе градостроительного планирования, в адвокатских конторах, связанных с городскими властями, были заблокированы более тысячи банковских счетов.
Понятно, что в этой ситуации было неразумно вкладывать средства в строительный бизнес. Тигран успокаивал: все уляжется, нужно выждать. Тимур не торопился. Первое время он не без удовольствия вел жизнь рантье, много времени проводил на море с детьми, развлекался с Алиной в ночных клубах, сопровождал ее в походах по дорогим бутикам. Через пятнадцать лет семейной жизни он будто бы вновь влюбился в жену, радовался ее радости от нарядов, к которым она, как и любая женщина, оказалась неравнодушна, был счастлив от того, что счастлива она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Он был прав и неправ. Закон допускал, что при обжаловании решения налоговой инспекции действие лицензии можно приостановить до постановления суда, но можно и не приостанавливать. Прорехи в законодательстве, подобные этой, делали чиновников полными хозяевами положения. Как захочу, так и поступлю. И в любом случае буду прав.
А сколько может тянуться процедура в суде, перегруженном такими же делами? Месяцы, даже годы. И все это время завод будет стоять, рабочие сидеть без зарплаты, амортизационные расходы расти.
При этом Голубицкий, импозантный сорокапятилетний чиновник, не выказывал Тимуру никакой враждебности. Напротив, всячески привечал, по два часа вел с ним беседы на научные темы. Недавно он защитил кандидатскую диссертацию об особенностях экономики алкогольной промышленности, намекал, что с диссертацией ознакомился Сам, одобрил ее и сейчас готовится постановление правительства о перестройке отрасли по предложенной им схеме. Он был весь в своих идеях, которые казались Тимуру наукообразной заумью, проверял их на понимающем собеседнике, сугубом практике. Тимур слушал, поддакивал, но стоило ему завести разговор о лицензии, Николай Вениаминович с сочувственным видом твердил свое.
– Вы чужак, он вам не доверяет, – высказал предположение Панкратов, когда при случае Тимур пожаловался ему на свои невзгоды. – Попробую вам помочь.
Неизвестно, кто по просьбе Панкратова позвонил чиновнику и что сказал, но при очередной встрече его как подменили. Не тратя времени на разговоры об экономике отрасли, он снял трубку внутреннего телефона:
– Сейчас к тебе зайдет один человек. Тимур Русланов. Наш человек. Налей ему двести граммов.
Положив трубку, обнадежил:
– Решим ваш вопрос. Зайдите к моему заместителю. Его фамилия Козлов. Он в курсе.
Заместитель начальника инспекции Козлов, молодой человек лет тридцати с острым лицом и каким-то голодным, как показалось Тимуру, взглядом, не был болтуном, как его патрон. На отрывном календаре он написал цифру: $200000.
– Годится?
– Да, – кивнул Тимур, только сейчас сообразив, что означает загадочная фраза про двести граммов.
Козлов вырвал листок и сжег его в пепельнице.
– Завтра в час дня на кольцевой, с внутренней стороны, между Горьковским шоссе и Старой Рязанкой. Напротив стройматериалов. Знаете?
– Найду.
– Не опаздывайте. И приезжайте один. Вы на чем будете?
– На черной БМВ-семерке.
В голодном взгляде молодого чиновника мелькнуло уважение.
– Крутая тачка. До завтра.
На заводе Тимур поспешил обрадовать Гольдберга:
– Кажется, все решилось. Вернут нам лицензию.
– За сколько?
– За двести тысяч. Долларов.
– Понятно, что не рублей. Ну, не сказать, чтобы даром. Но не так уж и дорого. На простоях мы больше потеряем. А меня вот что последние дни занимает. Вы не задумывались, каким образом налоговики вышли на якутскую водку?
– Плановая проверка? – предположил Тимур.
– С чего?
– В самом деле, с чего?
– Вот об этом я и задумался. И навел справки. В налоговой инспекции. Есть у меня там знакомые. Знакомые знакомых. Я вам говорил, что все люди через кого-то знакомы?
– И даже родственники, если копнуть глубже.
– Все говорил, – сокрушенно вздохнул Гольдберг. – Старею. Так вот что я узнал. Толчок проверке дало письмо. Анонимное. Анонимки, говорят, сейчас не рассматривают. Рассматривают. Особенно, когда человек знает, о чем пишет. А этот человек знал. Кто этот человек, мы никогда не узнаем. Но догадаться не так уж трудно. Для этого достаточно задать вопрос: «Gui prodest?» – «Кому выгодно?» Вы уже поняли?
– Емельчук?
– Больше некому, – подтвердил Гольдберг.
– Вот шакал! – вырвалось у Тимура. – Редкая сволочь!
– Сволочь – согласен. Редкая? Нет, Тимур. Ваша Осетия по сравнению с Москвой – площадка для молодняка, где безобидные волчата возятся с неуклюжими медвежатами. Принято считать, что российский бизнес живет по законам волчьей стаи. Нет. Сходство только в одном: ослабевшего вожака разрывают на части. Свои. А в остальном… Волки в голодной стае по сравнению с нашими бизнесменами просто щенки. Вот что такое современный российский бизнес. Вот что такое Москва.
– Это я уже понял.
– Сомневаюсь, – возразил Гольдберг. – Только начинаете понимать.
II
Решение переехать в Москву пришло к Тимуру не сразу. Так велико было стремление оказаться подальше и от опасной для жизни Осетии, и вообще от России с ее непредсказуемым прошлым, смутным настоящим и не сулящим ничего хорошего будущим, что Тимур опомниться не успел, как обнаружил себя на средиземноморском побережье в испанском городке Марбелья.
Про это место говорили, что если есть в Испании тысяча «Роллс-ройсов», то пятьсот из них будут припаркованы в Марбелье. Из небольшой рыбацкой деревушки, какой она была еще в конце прошлого века, Марбелья превратилась в самый модный и дорогой курорт Испании. Элитные отели с бассейнами, три порта с белоснежными яхтами у причалов, виллы банкиров, звезд шоу-бизнеса и знаменитых голливудских актеров. Рядом с роскошными шале Антонио Бандероса (его Тимур не знал) и Шона Коннери, первого исполнителя роли Джеймса Бонда, возведенного королевой Елизаветой в рыцари (фильмы с Бондом Тимур любил и одно время собирал их), – ничем не уступающие им виллы московского скульптора Церетели и заместителя министра МЧС России генерал-полковника Ганеева.
Особенно впечатлили Тимура мостовые старого города – они были из мрамора. Сохранилась церковь с мудреным названием Иглесия-де-Нуастра-Сеньора-де-ла-Энкарнасьон, а в Музее современного рисунка Мусео-де-Грабадо-Контемпоранео были выставлены, как говорили, несколько малоизвестных работ Пикассо. Ни Тимур, ни его гид по Марбелье Тигран Чехоев, с которым Тимур был близко знаком еще с тех времен, когда они вместе занимались в Осетии американским спиртом, ценителями живописи не были, поэтому посещение музея оставили на потом. Зато Тигран показал достопримечательность Марбельи – монумент «Победа» работы Церетели, который скульптор подарил городу: бронзовую фигуру на высоком постаменте, стоящую на берегу лицом к морю. В каталоге скульптора она называлась «Марбельянец», а местные жители окрестили ее новым русским, впервые увидевшим море.
Насчет «подарил» были большие вопросы. Вскоре разразился скандал. Прокуратура Марбельи получила информацию, что скульптура обошлась городу в двести миллионов песет (около двух миллионов долларов). Церетели был также безвозмездно передан в собственность участок дорогой муниципальной земли для строительства виллы. Сколько из двух миллионов досталось скульптору, а сколько вернулось мэру Марбельи Хесусу Хилю в виде «отката» – это должен был установить суд. Но неожиданно обнаружилось, что все документы дела о «русской статуе» бесследно исчезли из следственного отдела суда. Все были в шоке, такого никогда не случалось в Испании. По подозрению в хищении документов 3 октября 2001 года был арестован сорокапятилетний судебный служащий Франсиско Калеро. На первом же допросе он признался, что уничтожил материалы уголовного дела за крупное вознаграждение, а ночью в тюремной камере покончил с собой. Суд не состоялся. Мэр Марбельи Хиль, который много раз обвинялся в хищении средств из городских фондов, в махинациях с недвижимостью и в финансовых злоупотреблениях в мадридском футбольном клубе «Атлетико», президентом которого был, и на этот раз «прошел по воде, не замочив ног», – так по-испански звучало русское выражение «вышел из воды сухим».
– Я смотрю, вы здесь не скучаете, – заметил Тимур, с интересом выслушав рассказ Тиграна.
– Люди везде люди, – философски отозвался тот. – Что в Испании, что в России. Если есть возможность что-то урвать безнаказанно – кто же откажется? Это противно человеческой природе.
Отец Тиграна был осетин, мать грузинка из древнего княжеского рода. Как это нередко бывает, смешение кровей дало великолепный результат. Тигран получился рослым красавцем, жизнелюбивым, переполненным энергией, с неукротимой волей, упорным в достижении поставленной цели, но с изворотливым умом, позволяющим ему не ввязываться в слишком рискованные авантюры. Даже сейчас, в пятьдесят лет, когда он слегка располнел и полысел, на него с интересом оглядывались молодые женщины. Он со вкусом одевался, ездил в открытом серебристом «порше». Тимуру он напоминал Алихана – каким тот был до гибели сына, изменившую его судьбу.
В конце экскурсии по Марбелье Тимур поинтересовался, что это за здание на холме, похожее на выставочный комплекс.
– Сейчас узнаем, – тотчас отреагировал Тигран и, нарушая все правила, свернул на подъездную дорогу.
Здание оказалось центром по продаже «таймшеров» – путевок в сеть высококлассных клубов-курортов, разбросанных по всему миру. Можно было купить право жить в таком клубе неделю или месяц раз в году, менять по желанию курорты – Францию на Японию или Египет на Австралию. «Таймшеры» продавали в России и даже в Осетии, но там система не прижилась, особенно когда выяснилось, что купить сертификат легко, а вот продать трудно – только в полцены.
– Все ясно, поехали отсюда, – предложил Тимур.
– Ну нет, – заявил Тигран. – Что мы, даром сюда тащились?
Он решительно вошел в центр, сказал офис-менеджеру несколько фраз по-испански. Через несколько минут они сидели за столиком в углу просторного пустого зала в окружении телевизионных экранов, на которых в режиме нон-стоп крутились красочные рекламные ролики. Подошел менеджер по продажам, молодой человек лет двадцати двух в униформе агентства, но какого-то неистребимо студенческого вида, вежливо поинтересовался:
– Сеньоры русские?
– Сеньоры осетины, – поправил Тигран.
– Без разницы. Хоть евреи, хоть татары. Из России – значит, русские. Что сеньорам угодно?
– Пока не знаем. Давай, обольщай.
Через несколько минут Тигран прервал менеджера:
– Язык хорошо подвешен, вижу. Испанский знаешь?
– На уровне носителя.
– Английский?
– Свободно. Между прочим, у меня красный диплом Инъяза.
– Французский? Немецкий? – продолжал Тигран.
– Объясниться смогу.
– Как тебя звать?
– Герман.
– Вот что, Гера, закажи-ка нам пива.
– Пива не держим. Только шампанское.
– Ладно, давай шампанское.
Появилась официантка с бутылкой брюта в мельхиоровом ведерке со льдом и двумя бокалами, ловко откупорила бутылку, разлила шампанское по бокалам. Герман продолжил было рассказ о необыкновенных возможностях обладателей таймшера с комфортом отдохнуть в любом уголке мира, но Тигран не стал слушать:
– Будешь заливать кому-нибудь другому. Нас твои сраные таймшеры не интересуют.
– Что вас интересует?
– Ты. Кто ты? Как ты оказался в Испании? Выкладывай. Только не ври. Начинать знакомство с вранья – плохая примета.
История Германа была довольно типичной для новых времен. Родом из Тамбова, рос без отца, мать учительница. После окончания Инъяза попытался зацепиться в Москве: работал преподавателем испанского в лицее, подрабатывал переводами. Денег не хватало. Дорого стоила съемная квартира, нужно было помогать матери. По случаю подрядился собирать урожай апельсинов в Севилье. После окончания сезона в Москву не вернулся. Так с тех пор и живет: без вида на жительство, перебивается случайными заработками. Сейчас вот – в «таймшере». Взяли, чтобы обслуживать русских. Русских в Марбелье много, но им не нужны таймшеры, у них свои виллы.
– Сколько тебе здесь платят?
– Десять долларов в день. Плюс процент с продаж. Продажи бывают нечасто – одна-две в месяц.
Тигран достал из бумажника визитную карточку и перебросил Герману.
– Зайди завтра с утра. Я буду платить тебе тридцатку в день.
– А что делать?
– Что скажу.
– В Испании я незаконно, – напомнил Герман. – В любой момент могут выслать.
Тигран обернулся к Тимуру:
– Мне нравится этот парень. Мог промолчать, но нет – сказал. Не бери в голову, Гера, решим.
– А ты говорил: поехали отсюда, – проговорил Тигран уже в машине. – Выпили на халяву хорошего шампанского. И нашел полезного человечка. Сотрудник с тремя языками – такие на дороге не валяются.
Тимур засмеялся. В этом был весь Тигран: он умел из всего извлекать выгоду.
Из Осетии Тигран уехал еще в 1997 году, когда закончилась эпопея с американским спиртом. В Марбелье у него был свой бизнес – строительная компания: покупали у муниципалитета земельные участки, возводили на них виллы под ключ и затем продавали их богатым клиентам. Еще он был официальным представителем Федерации футбола России: встречал и размещал членов сборной, которые, оказывается, проводили здесь тренировочные сборы. А то в самой России подходящих мест не было.
Строительной компанией Тигран владел на пару с местным жителем, испанцем, и был очень им недоволен: слишком осторожен, а попросту говоря трусоват. Одна мысль, что нужно подмазать нужных людей в мэрии, приводила его в панику, из-за этого уходили на сторону очень выгодные заказы. Тигран уговаривал Тимура выкупить у испанца его долю в компании, вместе они бы проворачивали большие дела.
Тимур колебался. К решению его подтолкнула случайность. Однажды они с Тиграном засиделись часов до двух ночи в открытом ресторанчике в порту Puerto Banus. Возвращались пешком. На одной из припортовых улиц Тимур увидел молоденькую девчонку, лет семнадцати, в легком летнем платьице, с сумочкой на длинном ремне. Она шла по темному тротуару и даже не глянула на двух не очень трезвых мужчин, уступивших ей дорогу.
Тимур поразился:
– Как ее родители отпускают?
– А что? – не понял Тигран.
– Как что? Ночь, порт. Мало ли что может случиться!
– Отвыкай. Ты не в Москве. Здесь никогда ничего не случается. Марбелья – самое безопасное место в Испании. Или даже во всем мире.
И этот случай разрешил все сомнения Тимура. Он купил пятикомнатные апартаменты в кондоминиуме с видом на море, автоматически получил вид на жительство как владелец недвижимости и через месяц перевез в Марбелью Алину с детьми. Сестры давно уже были замужем, жили своими семьями. Отец решения Тимура не осудил, но переезжать наотрез отказался:
– Как тебе жить, думать тебе. Может, ты прав. Может, нет. Не знаю. Ничего я не понимаю в этой новой жизни. Сколько ты заплатил за апартаменты?
– Не очень дорого. Всего пятьсот тысяч долларов. Цены на недвижимость все время растут.
– Пятьсот тысяч долларов. Для тебя недорого. А я за всю жизнь таких денег не заработал. Даже не могу представить, что такие деньги бывают. А ведь получал много – до тысячи рублей с премиями. Как я тебе могу советовать? Так что решай сам, а мы с матерью будем доживать свой век на родине.
Дети восприняли переезд в Марбелью как обычную поездку к морю, Алина же была ошеломлена:
– Не могу поверить! Это рай. Мы теперь будем жить в раю? Мне кажется, что я сплю.
Тимур привык иметь дело с большими деньгами. Но большие деньги всегда влекли за собой большие проблемы. Первый раз в жизни он почувствовал себя счастливым от того что у него много денег, что он может обеспечить самым близким ему людям жизнь в раю.
Тигран уже начал переговоры со своим испанским партнером о продаже его доли в строительной компании, переговоры шли успешно, но тут на фешенебельную Марбелью, как тайфун на тропические острова, обрушился небывалой силы коррупционный скандал. Погромыхивало и раньше. Испанской полицией в Марбелье был задержан и экстрадирован в Россию член «медведковской» преступной группировки Пылев по кличке «Карлик», которого подозревали в убийстве известного киллера Александра Солоника в Афинах в 1997 году. Арестовали семнадцать грузинских воров в законе, обвиненных в отмывании денег путем сделок с недвижимостью. И как лавина сорвалась. Прокуратура вскрывала все новые факты незаконного выделения земли для постройки вилл, финансовых махинаций чиновников муниципалитета, злоупотребления служебным положением, расхищения общественных фондов. В мэрии изъяли всю документацию, шли обыски в службе градостроительного планирования, в адвокатских конторах, связанных с городскими властями, были заблокированы более тысячи банковских счетов.
Понятно, что в этой ситуации было неразумно вкладывать средства в строительный бизнес. Тигран успокаивал: все уляжется, нужно выждать. Тимур не торопился. Первое время он не без удовольствия вел жизнь рантье, много времени проводил на море с детьми, развлекался с Алиной в ночных клубах, сопровождал ее в походах по дорогим бутикам. Через пятнадцать лет семейной жизни он будто бы вновь влюбился в жену, радовался ее радости от нарядов, к которым она, как и любая женщина, оказалась неравнодушна, был счастлив от того, что счастлива она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58