Но дождей все не было, над дорогами висела мельчайшая пороховая взвесь, автомобильные фары торили в ней световые тоннели, как в дыму. Машины были похожи на рыб – юркие легковушки, медлительные, словно сомы, автобусы, неповоротливые темные фуры. Перед блок-постами они сбивались в кучу, как рыбы перед запрудой, обилие огней создавало ощущение праздника.
Встречу назначили на Черменском кругу. Тимур оставил «мерседес» перед осетинским постом, перешел на ингушскую сторону, высматривая белую «Волгу» Исы. Из машины, стоявшей без огней на обочине, мигнули дальним светом. Это была не «Волга». Какая-то иномарка с обрубленными плоскостями, вроде «Вольво-740». Мигнули еще раз. Потом водительская дверь открылась, осветив на мгновение пустой салон, из машины выбрался Иса, которого Тимур сразу узнал по низенькой грузной фигуре, осмотрелся по сторонам и только после этого подошел.
– Ты один?
– Я должен быть не один? – удивился Тимур. – Где твой Шамиль?
– Сейчас подойдет. Пошли, постоим у тачки. Пусть увидит, что ты один.
На лобовом стекле «вольво» красовался пропуск с логотипом Верховного комиссариата ООН по делам беженцев.
– Тебе дали от фирмы машину? – полюбопытствовал Тимур.
– Дали! От них дождешься! Купил по случаю у одного человека.
– Хорошо живешь.
– Все бы тебе смеяться! Сказать бы тебе, как я живу!
– Как?
– Как заяц, – буркнул Иса. – Только успевай оглядываться.
– А лезешь в сомнительные дела, – укорил Тимур.
– Да как не лезть? Как? Серьезным людям не отказывают.
– Шамиль серьезный человек?
– Ты даже не представляешь себе, какой серьезный! У меня к тебе просьба. Не говори ему, что знаешь, о чем будет разговор. Ничего не хочу об этом знать. Не скажешь?
Тимур неопределенно пожал плечами:
– Как получится.
Иса вдруг насторожился.
– Тихо! Идет!
– Да ты и правда, как заяц, – засмеялся Тимур. – Только что ушами не шевелишь.
Со стороны степи, из темноты приблизился высокий худой человек в черном кожаном пальто и надвинутой на глаза шляпе, приказал Исе:
– Погуляй.
Открыл перед Тимуром заднюю дверь «вольво»:
– Садитесь.
При свете плафона Тимур успел рассмотреть ухоженную черную бородку на бледном лице, аккуратные усы, сросшиеся на переносице брови. Дверь закрылась, свет погас, но и в темноте, изредка разбавляемой светом проходящих по дороге машин, Тимур чувствовал на себе пристальный настороженный взгляд. Майор-фээсбэшник был прав: опасный человек. Упертый. Он распространял вокруг себя опасность, как запах терпкого мужского одеколона.
– Вы знаете, о чем пойдет речь? – заговорил Шамиль резким, словно бы презрительным тоном.
– Да.
– Откуда?
– Сказал Иса.
– О чем?
– О покушении на президента Галазова.
– Много болтает.
– Успокойтесь, Шамиль. Если бы он не сказал, я бы не приехал. У меня своих дел хватает. Мне непонятно одно: почему вы решили говорить со мной?
– Если бы мы назначили встречу на блок-посту под Бесланом, вы бы поняли?
– Нет. И не говорите загадками.
– Вы и ваш компаньон Алихан Хаджаев – владельцы самого крупного ликероводочного завода в Беслане…
– Не самого крупного, – поправил Тимур. – В Беслане еще три завода. И все крупные.
– Считайте, что через вас я говорю со всеми водкобаронами. Годовой оборот ваших заводов – сотни миллионов долларов. Я прав?
– А вы умеете хранить коммерческую тайну?
– Разумеется.
– Я тоже, – с невинным видом сообщил Тимур.
– Остроумно, я это запомню, – холодно произнес Шамиль и продолжал, очевидно следуя намеченному перед встречей плану. – От Беслана до ингушской границы всего восемь километров. Вы представляете, что произойдет, если ваши заводы окажутся в зоне военных действий, как это было в девяносто втором году?
– Представляю. Бизнес остановится.
– Не остановится. Он будет полностью уничтожен. Ваши заводы превратятся в развалины.
– Может быть, – согласился Тимур. – А что, ингуши собираются повторить опыт девяносто второго года? Быстро же забываются уроки истории. Я не разбираюсь в ваших делах, но вроде бы движение «Ахки-Юрт» всегда было противником насильственной перекройки границ. Вы изменили свою позицию?
– Наша позиция неизменна. Мы добьемся восстановления исторической справедливости мирным путем. Закон на нашей стороне. Москве придется выполнить наши требования, если она хочет сохранить Северный Кавказ в зоне своего влияния. Толчок новому вооруженному конфликту может дать агрессия с осетинской стороны. Мы готовы к ней. Наш ответ будет предельно жестким. И никакая российская армия вам не поможет.
– Вот как? – удивился Тимур. – С какой стати нам нападать на ингушей?
– Могут возникнуть обстоятельства, которые заставят вас это сделать.
– Давайте закончим этот разговор, – предложил Тимур. – Мы говорим на разных языках. Я бизнесмен, вы политик. Спорьте с политиками, а мне это не интересно.
– Я не сказал главного, – предупредил Шамиль.
– Так говорите! Что мы тут воду толчем!
По-видимому, Шамиль не привык, чтобы с ним так разговаривали. Но Тимуру было до лампочки, к чему он привык, а к чему не привык. Он успел накопить большой опыт деловых переговоров и знал, что иногда полезно отбросить всю дипломатию и прямо сказать собеседнику все, что о нем думаешь. Это возвращало переговоры в деловые рамки.
– Несколько дней назад произошло событие, которое и заставило меня искать встречи с вами, – помолчав, заговорил Шамиль. – Событие вот какое. На наших людей вышел один человек и предложил организовать покушение на президента Галазова. Цена – миллион долларов. Триста тысяч аванс…
– Что значит «на наших людей»? – перебил Тимур.
– То, что я сказал. Наши люди – это наши люди. Поэтому я немедленно узнал о заказе.
– Они согласились?
– Нет, отказались. Не сразу. Это дало нам возможность расспросить человека, который вышел на наших людей.
– Расспросить?
– Допросить.
– Кто же он?
– Посредник. Русский. Людей, их было двое, которые ему поручили сделать заказ, он не знал. И когда я говорю «не знал», это и значит не знал. Знал только одно: оба – осетины. Это вам кажется невероятным?
– Совершенно невероятным. Даже не представляю, кому в Осетии может быть выгодно устранение Деда, – соврал Тимур.
– Деда? – удивился Шамиль.
– Так у нас называют Галазова. Таких людей нет.
– Такие люди есть. Вы же не думаете, что я выдумал эту историю? Она нас насторожила. Эта попытка не удалась. Но нет никаких гарантий, что не удастся другая. Миллион долларов для Ингушетии – огромные деньги. И мы, к сожалению, не контролируем весь криминал. Заказчики могут найти исполнителей, о которых мы не узнаем.
– Их легче найти в Чечне, – предположил Тимур.
– Нет, в этом вся тонкость. Следы должны вести в Ингушетию. В Осетии этому сразу поверят. Ваша пропаганда хорошо поработала. Кто всегда во всем виноват? Ингуши. Кто организовал взрыв на рынке во Владивкавказе? Обычная бандитская разборка? Нет, ингуши. Кто заинтересовал в устранении Галазова? Конечно же, ингуши!
– Мотив?
– Нет ничего проще. Президент Галазов всячески препятствовал конституционному решению территориального спора и возвращению ингушских беженцев в Пригородный район. Вот ингуши его и убрали.
Тимур задумался. В рассуждениях Шамиля была безупречная логика. Если кто-то в Осетии действительно задумал убрать Галазова, перевести стрелку на ингушей было самым разумным действием. Даже если они ни при чем, а исполнителями покушения будут осетины. Особенно если исполнителями будут осетины. Миллион долларов и для Осетии огромные деньги. И найдется немало неприкаянных профессионалов с опытом диверсантов, которые подпишутся на это дело.
Будто бы угадав мысли Тимура, Шамиль добавил:
– Мы не исключаем, что поиск исполнителей в Ингушетии может быть отвлекающим маневром. Следы этого поиска будут обнаружены следствием и предъявлены общественности. В любом случае цель достигнута: виноваты ингуши.
– Интересное у вас представление об осетинах, – заметил Тимур. – Вы стали жертвой собственной пропаганды. По-вашему, осетины такие безмозглые и кровожадные звери, что сразу схватятся за оружие и пойдут стрелять ингушей? У нас уважают президента, но вряд ли покушение на него станет началом новой осетино-ингушской резни.
– Да это ведь как подать. Осетины – горцы. А горцы горячий народ. Резня на Кавказе часто вспыхивала вообще без повода.
В этом он тоже был прав.
– Подведем итоги, – предложил Шамиль. – Мы не заинтересованы ни в каких обострениях отношений с Осетией. В этом не должны быть заинтересованы и вы – и как здравомыслящий осетин, и как совладелец бесланских заводов. Покушение на президента Галазова необходимо предотвратить. И прежде всего – предупредить его об опасности. Мы знаем, что ваш компаньон Алихан Хаджаев вхож к Галазову, пусть он это и сделает.
– Вы тоже вхожи к президенту Аушеву, – напомнил Тимур. – Почему бы ему не предупредить Галазова? Как президент президента.
Это прозвучит гораздо серьезнее.
– Не его уровень, – возразил Шамиль. – Информация неофициальная, с такой информацией не идут к президенту. Второе, – продолжал он. – Как бы ни повернулись события, мы хотим, чтобы в Осетии знали, что мы не имеем к ним никакого отношения. Поэтому не делайте секрета из нашего разговора. Вот все, что я хотел вам сказать. У вас есть вопросы?
– Нет.
– А у меня есть. Последний. Вы все время усмехались во время нашего разговора. Почему?
– Вам показалось. Это у меня от шрама на губе, – объяснил Тимур. – Было интересно познакомиться с вами.
– Мне тоже. Возможно, мы еще встретимся. Мир тесен.
– Очень тесен, – согласился Тимур.
Они даже представить себе не могли, при каких страшных обстоятельствах им придется встретиться.
Около машины слонялся Иса. При виде Тимура кинулся к нему:
– Все в порядке? Поговорили?
– Поговорили.
– Не хочу знать, про что говорили. Но вот что скажу. Бизнес у меня всякий. Приходится крутиться. Кто-то просит: продай ковер, деньги нужны. Другой просит: продай автомат, все равно без дела лежит. Почему не помочь людям? Недавно попросили: достань немного пластида. Не знаю зачем. Может, рыбу глушить. Может, еще зачем. Не хочу знать. Говорю: поспрашиваю. Поспрашивал. И что бы ты думал? Нет пластида. Всегда был и вдруг нет. По-твоему, что это значит?
– Что? – спросил Тимур.
Иса приподнялся на цыпочки и проговорил на ухо:
– Значит, что всю взрывчатку кто-то скупил!..

V

Было около полуночи, когда Тимур вернулся во Владикавказ. В центре еще переливались огни реклам, неслась музыка из ресторанов и кафе, а окраины уже погружались в сон, лишь редкие уличные фонари расчерчивали пригород на кварталы. Дом Алихана стоял черный, пустой, только в просторной гостиной на втором этаже, где обычно устраивались праздничные застолья, были освещены окна, но не ярким электрическим светом, а желтым, неверным, будто свечами. В кабинете Алихана света не было.
Странно. Последнее время его мучила бессонница, часов до двух ночи, а то и до трех он бездумно смотрел телевизор или читал все, что попадалось под руку. Спал тут же, на диване, не выключая настенных бра.
Разговор с Шамилем встревожил Тимура. Его нужно было срочно обсудить с Алиханом. Поколебавшись, Тимур вышел из машины и нажал кнопку звонка на калитке. Долго не открывали, потом вышла дальняя родственница Алихана, экономка, которая помогала Мадине вести хозяйство. На вопрос, дома ли Алихан, неопределенно ответила: «Спросите у хозяйки». Проходя к дому, Тимур отметил, что машина Алихана, новая БМВ пятой серии, на месте, под навесом в углу двора. Перед двустворчатыми дверями гостиной экономка остановилась: «Она там». В коридоре стоял сладковатый запах ладана, из гостиной доносилось бормотание священника, исполняемые слабыми женскими голосами псалмы, снова священник.
Тимур не удивился. Гибель сына оказалась для психики Мадины непереносимым ударом. Она впала в религиозность, в доме появились монашенки, странницы-богомолицы, постоянно служили заупокойные. Открытый гостеприимный дом превратился в обитель скорби, всякий человек со стороны невольно ощущал себя виноватым в том, что его не постигло несчастье. Чувство это было угнетающим. Даже Тимур, самый близкий друг семьи, без особой нужды избегал приходить к Алихану. Алина однажды призналась: «Мне стыдно, но я не могу там бывать».
– Хозяйка там, – повторила экономка, – Заходите.
– Не буду мешать, – отказался Тимур. – Позовите ее.
Появилась Мадина, как всегда в трауре, с бездонными глазами страстотерпицы на белом лице.
– Ты к Алику? Он у Алана.
– У Алана? – не понял Тимур.
– Да, на кладбище.
– Но его машина здесь.
– Он туда ходит пешком…
Гизельское кладбище врезалось в городские кварталы огромным черным пятном. Невидимая в темноте ограда, как берег ночного озера, отделяла мир живых от безмолвного царства мертвых. На одной стороне – пыльные улицы, фонари, на другой – ни звука, ни огонька. Даже приглушенный шум города оставался за оградой, а внутри ее неприлично громко звучали шаги, шелест старых листьев на асфальте центральной аллеи, хруст гальки на боковых дорожках. Луна сквозила в голых тополях, теснились кресты и памятники, отблескивая полированными гранями.
Еще издали Тимур увидел слабый огонек свечи у беломраморной стелы на могиле Алана и согбенную фигуру Алихана с непокрытой головой. Он на чем-то сидел – черный, неподвижный, как памятник. Тимур остановился. То, о чем он хотел поговорить с Алиханом, было важным на той стороне жизни, а тут прозвучало бы оскорбительно неуместно. Какие слова были бы здесь уместными? Этого Тимур не знал. Он вернулся к центральному входу, сел на скамейку под навесом автобусной остановки и стал ждать.
В природе что-то происходило. Потянул ветер – сухой, порывами. Откуда-то нагнало облаков. Луна летела в них, будто мигала. Участились зарницы, словно бы приблизились горы, вместе с ними приблизилась ворчливая канонада. Было такое ощущение, что в небесах копится злая энергия и никак не находит выхода, сообщая жизни на земле беспокойное томительное состояние несвершенности.
Был уже третий час ночи, когда из кладбища наконец-то появился Алихан. Увидев на пустой площадке одинокий «мерседес» Тимура, рассеянно оглянулся, подошел к автобусной остановке и сел рядом. Долго молчал, потом глухо сказал, будто продолжая давно начатый и ненадолго прерванный разговор:
– Когда родители уходят раньше детей, это понятно. Они приуготавливают детей к смерти. Когда сыновья уходит раньше отцов – в чем смысл?
Тимур не ответил. Но Алихан и не ждал ответа.
– Я представлял, что расскажу Алану, когда мы встретимся там… – Он кивнул вверх, где теснились облака и между ними металась луна.
– Что? – спросил Тимур.
– Не знаю… Не знаю!.. Мадина говорит, что это кара за мой бизнес. Ты думал об этом?
– Алина мне тоже про это однажды сказала.
– Что она сказала?
– Водка – не божье дело.
– Нет, дело не в водке. Нет, – возразил Алихан. – Людская зависть – вот в чем причина. Когда ее накапливается слишком много, всегда приходит беда. Люди не прощают успеха… Ненавижу Осетию! – помолчав, с неожиданной страстью воскликнул он. – Злобная коммуналка!
Смена темы разговора как бы вернула его в реальность.
– Ты меня ждал? Зачем?
– Есть разговор.
– До утра терпит?
– Нет.
– Слушаю.
Но слушал не очень внимательно, рассеянно, словно бы наполовину все еще оставался там, на кладбище, возле могилы сына. Когда Тимур закончил пересказ разговора с Шамилем, спросил:
– Что я должен сделать?
– Поговорить с Дедом. Предупредить.
Алихан помрачнел.
– Когда ты начинаешь какое-нибудь дело, ты понимаешь, что любая ошибка грозит тебе разорением?
– Странный вопрос. Конечно, понимаю.
– А он – исключение? Добиваясь избрания президентом, он не понимал, на что шел? Политика – тот же бизнес, только в нем ставки другие. Уступая Черномырдину ради переизбрания, он не знал, чем рискует?
– Мог и не знать, – не очень уверенно предположил Тимур.
– А должен был знать. Должны были объяснить советники. Не объяснили? Значит, такими советниками он себя окружил. Объяснили, но он не внял? Что ж, это его выбор.
Холодность и даже некоторая презрительность в словах друга удивили Тимура.
– Вы вместе работали, – напомнил он. – И в деле с Аланом он помог…
– Помог? – перебил Алихан. – Чем? Болтовней? «Возьму дело под свой контроль». Когда хотят помочь, не болтают, а помогают. Если бы с ним случилась беда, я бы всю Осетию поднял на ноги. И не на третий день, а немедленно!
Тимур промолчал. Возможно, Алихан был несправедлив. Но он имел право на несправедливость.
– Что у нас с поставками американского спирта? – вернулся Алихан к делу.
– Последний танкер на подходе. «Звезда Техаса». С чего начали, тем и кончаем.
– Постарайся продать спирт на месте. В Поти или в Гори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58