Она владелица нескольких заведений. С каждой девушки берет 25 процентов ее заработка. Скорее всего, она сейчас у себя, на Рихард-Вагнер-штрассе.
- Рихард-Вагнер-штрассе? - переспросил я. - Где, черт побери, это находится?
- Когда-то она называлась Зазенхаймерштрассе, ведет к Шпреештрассе. Ну, вы знаете, там, где Оперный театр.
- Что ж, нам еще повезло, что Гитлер обожает оперу, а не футбол.
Беккер ухмыльнулся. Похоже, перспектива посетить массажный салон улучшила его настроение.
- Можно задать вам личный вопрос, комиссар?
Я пожал плечами.
- Валяй. Если из этого что-нибудь получится. А может, мне придется запечатать свой ответ в конверт и отправить тебе по почте.
- Ну, так вот. Вы когда-нибудь спали с еврейкой?
Я посмотрел на него, пытаясь заглянуть ему в глаза, но он сосредоточенно смотрел на дорогу.
- Нет, пожалуй, нет. Но, уж конечно, не по расовым соображениям. Думаю, мне просто не попалась такая, которая захотела бы переспать со мной.
- То есть вы бы не отказались, будь у вас такая возможность?
Я снова пожал плечами.
- Да, пожалуй, не против. - Я ждал, что он скажет что-нибудь еще, но он молчал. Тогда я поинтересовался: - А вообще-то почему ты спросил? Беккер заулыбался.
- В этом массажном притоне, куда мы едем, есть одна евреечка, заговорил он с энтузиазмом, - сногсшибательная девчонка! У нее щелка, как рот у морского угря - сплошная засасывающая мышца. Заглотит тебя, как мелкую рыбешку, и выплюнет через задницу. Лучшая сучка, которую я когда-либо трахал. - Он с сомнением покачал головой. - Не знаю, бывают ли бабы лучше спеленькой еврейки. До нее, пожалуй, далеко даже негритоске или китаянке.
- А я и не знал, что у тебя такие широкие взгляды на эти вещи, удивился я. - Ты, оказывается, чертов космополит. Бог ты мой, готов поспорить, что ты даже читал Гёте.
Беккер загоготал. Он, похоже, совсем забыл о Полице.
- Еще одна вещь - насчет этой Ивоны, - сказал он. - Она не будет с нами разговаривать, пока мы слегка не расслабимся, ну, вы сами понимаете, о чем я говорю. Выпьем, отдохнем... Будем вести себя так, как будто нам некуда спешить. Потоку что, если мы будем держать себя как пара официальных зануд, она захлопнет ставни и начнет протирать зеркала в спальнях.
- Ну, сейчас много таких людей. Как я всегда говорю, люди и пальцем не пошевельнут у плиты, если поймут, что ты варишь бульон.
Ивона Вылезинска оказалась полькой с коротко остриженными, пахнущими макассаровым маслом волосами и соблазнительно глубоким декольте. Хотя была еще середина дня, на ней был пеньюар из тонкой прозрачной ткани персикового цвета, накинутый поверх тяжелой, такого же цвета атласной комбинации, и туфли на высоких каблуках. Она приветствовала Беккера так, как будто он принес известие о снижении арендной платы.
- Эмиль, дорогой, - проворковала она, - как давно ты у нас не был! Где ты скрывался?
- Я уже не в полиции нравов, - объяснил он, целуя ее в щеку.
- Какая жалость! Ты так хорошо, управлялся. - Она бросила на меня такой взгляд, словно я был чем-то, что могло запачкать дорогой ковер. - А кого это ты привел?
- Все в порядке, Ивона. Это - друг.
- А у твоего друга есть имя? И разве он не знает, что нужно снимать шляпу, когда входишь к даме?
Я снял шляпу.
- Бернхард Гюнтер, фрау Вылезинска, - представился я и пожал ей руку.
- Приятно познакомиться, дорогуша.
Ее томный голос с сильным акцентом, казалось, возникал где-то в глубине ее корсета, неясные очертания которого угадывались под ее комбинацией. Когда он достигал ее пухлого рта, то звучал соблазнительнее кошачьего мяуканья. Ее рот очень меня заинтересовал. Этот ротик, по-моему, способен поглотить обед из пяти блюд в ресторане Кемпински, не испортив при этом губной помады, а потом еще может попробовать, что я такое.
Она проводила нас в уютно обставленную гостиную, которая не смутила бы и потсдамского адвоката, и прошествовала к огромному подносу с напитками.
- Что будете пить, господа? У меня есть абсолютно все.
Беккер загоготал:
- Это уж точно.
Я натянуто улыбнулся. Беккер начинал меня откровенно раздражать. Я попросил налить мне шотландского виски; когда Ивона передавала мне стакан, ее холодные пальцы коснулись моих.
Она отхлебнула из своего стакана с таким видом, как будто глотала противное лекарство, и потянула меня к большому кожаному дивану. Беккер хихикнул и уселся в кресло около нас.
- А как поживает мой старый друг Артур Небе? - спросила она и, увидев мое удивление, добавила: - О да, Артур и я знаем друг друга много лет. С 1920 года, когда он начал работать в Крипо.
- Он почти не изменился, - ответил я.
- Попросите его зайти как-нибудь, - сказал она. - Он может повеселиться здесь совершенно бесплатно в любое время. Или просто сделать хороший массаж. Да, вот именно. Попросите его прийти на массаж. Я сама его сделаю. - Она громко засмеялась, довольная своей идеей, и зажгла сигарету.
- Непременно передам, - заверил я ее, сомневаясь про себя, скажу ли я ему вообще что-нибудь и действительно ли она хочет, чтобы я передал Небе ее приглашение.
- А ты, Эмиль? Может, тебе не с кем отдохнуть? Может, вы оба желаете сделать массаж, а?
Я было решил начать разговор о цели нашего визита, но увидел, что Беккер хлопает в ладоши и хихикает еще больше.
- Именно, - сказал он, - давайте немного расслабимся. Мы, такие хорошие и добрые парни. - Он многозначительно взглянул на меня. - Мы ведь не спешим, комиссар?
Я пожал плечами и покачал головой.
- Да нет, лишь бы не забыть, зачем мы сюда пришли, - напомнил я, стараясь, чтобы мои слова не прозвучали резонерски.
Ивона Вылезинска встала, нажала на звонок в стене за занавеской и фыркнула: - А почему бы и не позабыть обо всем? Большинство господ приходят сюда именно за этим - забыть о своих заботах.
Пока она стояла к нам спиной, Беккер скорчил недовольную гримасу и покачал головой. Я не совсем понял, что он хотел этим сказать.
Ивона положила ладонь мне на шею возле затылка и начала разминать ее пальцами, жесткими, как руки кузнеца.
- Вы слишком напряжены, Бернхард, - сказала она успокаивающим тоном.
- Не сомневаюсь. Посмотрели бы вы, в какой воз меня впрягли в Алексе. Не говоря о пассажирах, которых меня попросили отвезти. - Теперь наступил мой черед многозначительно посмотреть на Беккера. Затем я убрал пальцы Ивоны со своей шеи и миролюбиво поцеловал их. Они пахли больничным мылом, а в мире для возбуждения желания есть запахи и получше.
Девушки Ивоны медленно входили в комнату, шествуя, как кавалькада цирковых лошадей. На некоторых из них были одеты лишь комбинация и чулки, но большинство были совершенно голые. Они расположились вокруг Беккера и меня, закурили, стали наливать себе выпивку, как будто мы с ним - пустое место. Здесь было больше женской плоти, чем я видел за все последнее время, а, должен сказать, мой взгляд мог бы прожечь насквозь тело любой обычной женщины. Но эти девушки привыкли, что на них все пялятся, и оставались невозмутимыми под нашими похотливыми взглядами. Одна из них взяла стул, поставила передо мной и уселась на него верхом так, чтобы я мог хорошо рассмотреть ее гениталии, чего, как ей казалось, я желал. Она заерзала голыми ягодицами по стулу, чтобы побольше себя раскрыть.
Почти сразу Беккер вскочил и начал потирать руки, как заправский уличный торговец.
- Ну как? Здорово, а? - Беккер сгреб руками сразу двух девушек, при этом его лицо еще больше раскраснелось. Он окинул взглядом комнату и, не найдя той, кого искал, спросил: - Ивона, а где та миленькая еврейская детородная машина, что работала у тебя?
- Ты имеешь в виду Эстер? Видишь ли, ей пришлось уйти. - Мы ждали разъяснений, но не похоже было, чтобы Ивона собиралась что-нибудь добавить из ее рта выходил только сигаретный дым.
- Плохо, - сказал Беккер, - я как раз рассказывал о ней моему другу. Он пожал плечами. - Ну, ничего. Есть еще и другие, правда? - Игнорируя мой взгляд, он, опираясь, как пьяный, на двух массажисток, повернулся и направился по скрипучему коридору в одну из спален, оставив меня со всеми остальными.
- Ну, а кого вы предпочитаете, Бернхард? - Ивона щелкнула пальцами и подозвала одну из девушек. - Эта и Эстер очень похожи, - сказала она и повернула ее ко мне голым задом. Поглаживая ее ладонью, она добавила: - У нее два лишних позвонка, так что ее зад намного ниже талии. Очень красиво, вы не находите?
- Да, очень, - согласился я и похлопал ладонью по мраморно-холодному заду девушки. - Но, честно говоря, я старомоден. Предпочитаю, чтобы девушка принадлежала мне, а не моему кошельку.
Ивона улыбнулась.
- Да что вы! Никогда бы не подумала, что вы такой. - Она шлепнула девушку по заду, словно любимую собачонку. - Ну, пошла. Все вон.
Я смотрел, как они молча уходили из комнаты, и испытывал что-то вроде разочарования, что не мог последовать примеру Беккера. По-видимому, Ивана почувствовала раздвоенность моих ощущений.
- Вы не такой, как Эмиль. Его тянет к любой девушке, которая покажет ему свои ноготки. Я думаю, он трахнул бы даже кошку с переломанным хребтом. Вам нравится виски?
Я демонстративно проглотил свою выпивку и сказал:
- Очень.
- Хотите что-нибудь еще?
Я почувствовал, как она прижимается грудью к моей руке, и улыбнулся, заглянув за ее декольте. Потом зажег сигарету и посмотрел ей в глаза.
- Только не притворяйтесь разочарованной, если я скажу: все, что мне от вас нужно, это - кое-какая информация.
Она улыбнулась, перестала прижиматься и потянулась за своим стаканом.
- Какая информация?
- Я ищу мужчину и, прежде чем вы начнете отпускать шуточки по этому поводу, хочу вас предупредить: я ищу убийцу, и у него на счету уже четыре жертвы.
- Чем же я могу помочь? У меня бордель, а не частное сыскное агентство.
- С вашими девушками иногда обращаются грубо.
- Никто из наших клиентов не носит бархатных перчаток, Бернхард. Скажу вам больше: многие считают, что, раз они платят, значит, имеют право порвать на девушке белье.
- Это тип, который переходит все границы дозволенного, даже вашей профессией. Может быть, у одной из ваших девушек был такой клиент. Или они слышали о ком-нибудь.
- Расскажите побольше об этом убийце.
- Я знаю не много, - вздохнул я. - Мне неизвестно ни его имя, ни где он живет, ни откуда он, ни как он выглядит. Все, что я знаю, - это то, что ему нравится связывать школьниц.
- Многим мужчинам нравится связывать девушек, - сказала Ивона. - Не спрашивайте меня, какие ощущения они при этом испытывают. Есть и такие, которым нравится стегать девушек кнутом, хотя я этого не разрешаю. Таких свиней нужно изолировать от общества.
- Послушайте, здесь может помочь любая мелочь. Сейчас просто не за что зацепиться.
Ивона пожала плечами и раздавила в пепельнице сигарету.
- Какого черта! - сказала она. - Я сама когда-то была школьницей. Четыре девушки, вы говорите?
- Может быть, даже пять. Все в возрасте пятнадцати - шестнадцати лет. Из хороших семей, девушки с будущим. И вот этот маньяк похищает их, насилует, перерезает горло и бросает обнаженными, словно мусор.
Лицо Ивоны приняло задумчивое выражение.
- Было тут кое-что, - сказала она осторожно. - Вы, конечно, понимаете: вряд ли мужчина, посещающий такие заведения, как мое, будет молиться на девушек. Я хочу сказать, такие заведения для того и созданы, чтобы удовлетворять любые желания мужчин.
Я кивнул, хотя подумал о Кюртене и о том, что его случай противоречил ее словам. Но решил не настаивать.
- Я же говорю: вероятность очень мала.
Ивона встала и, извинившись, ненадолго вышла. Она вернулась в сопровождении девушки с удлиненной спиной, которой меня только что призывали восхищаться. Теперь на ней был халат, и в одежде она казалась куда менее спокойной, чем без нее.
- Это Хелен, - сказала Ивона, возвращаясь на свое место. - Хелен, садись и расскажи комиссару о человеке, который пытался тебя убить.
Девушка села в кресло, где до этого сидел Беккер. Ее красивое лицо выглядело несколько изможденным, как будто она не высыпается или принимает наркотики. Не решаясь взглянуть мне в глаза, она покусывала губу и теребила себя за кончики длинных рыжих прядей.
- Ну, говори, - подбодрила ее Ивона. - Он тебя не съест. У него уже была такая возможность.
- Мужчине, которого мы ищем, нравится связывать девушек, - сказал я, наклонясь поближе, чтобы немного ободрить ее. - Затем он душит их или перерезает им горло.
- Извините, - выговорила она наконец спустя минуту, - это очень тяжело. Я хотела забыть обо всем, но Ивона говорит, что убили нескольких школьниц. Я хочу помочь, правда хочу, но это так тяжело!
Я зажег сигарету и протянул ей пачку. Она отказалась.
- Не будем спешить, Хелен, - сказал я. - Это был клиент? Он приходил на массаж?
- Мне ведь не придется выступать в суде? Я не скажу ничего, если мне придется стоять перед судьей и говорить, что я девушка для развлечения.
- Единственный человек, которому ты все расскажешь, это - я.
Девушка шмыгнула носом без особого энтузиазма.
- Ну ладно, вы вроде ничего. - Она бросила взгляд на мою сигарету. Можно я все-таки возьму одну?
- Конечно, - ответил я и протянул ей пачку.
Первая затяжка, похоже, оживила ее. Ей было неприятно рассказывать свою историю, она смущалась и, возможно, немного боялась.
- Однажды вечером около месяца назад у меня был клиент. Я сделала ему массаж, и, когда поинтересовалась, что будем делать дальше, он спросил, нельзя ли меня связать и что я думаю о французской любви. Я сказала, что это ему обойдется на двадцатку дороже. Он согласился. Ну и вот, лежу я, связанная по рукам и ногам, как цыпленок для жарки. Он кончил, я попросила его развязать меня. Он как-то чудно посмотрел на меня и обозвал грязной шлюхой или чем-то в этом роде. Конечно, привыкаешь к тому, что мужчины становятся грубыми, когда сделали свое дело, будто им стыдно за себя, но я видела: в этот раз что-то не то, поэтому старалась держаться поспокойней. Он вытащил нож и приставил его плашмя к моей шее, будто хотел напугать меня. А я правда перепугалась, чуть было не закричала, но только побоялась, что с испугу он меня тут же зарежет, и еще я подумала, что смогу его как-нибудь уговорить. - Она снова затянулась, держа сигарету дрожащей рукой. - Но для него это был как сигнал - он начал меня душить. Я хочу сказать, он подумал, что я сейчас закричу. Схватил меня за горло и стал сжимать. Хорошо, что одна из девушек по ошибке зашла в комнату. Иначе он меня бы придушил, уж в этом-то я не сомневаюсь. Почти неделю потом на шее держались синяки.
- Что было, когда другая девушка вошла?
- Не могу точно сказать. Мне было не до того. Я еле отдышалась. Где уж тут смотреть, удалось ли ему поймать такси, сами понимаете. Насколько я знаю, он просто схватил свою одежду и смылся.
- Как он выглядел?
- Он был в форменной одежде.
- В какой форме? Ты могла бы сказать поточнее?
Она пожала плечами.
- Что я, Герман Геринг? Черт побери, я не знаю, что это была за форма.
- Ну какого цвета она была - зеленого, черного, коричневого? Давай, девочка, думай. Это важно.
Она сделала глубокую затяжку и нетерпеливо замотала головой.
- Старая форма. Какую раньше носили.
- Ты хочешь сказать, как у ветеранов войны?
- Да, что-то в этом роде, но только в нем было что-то прусское. Ну, знаете - напомаженные усы, кавалерийские сапоги. Да, чуть не забыла, на нем были шпоры.
- Шпоры?
- Да. Которые надевают, когда ездят верхом.
- Что-нибудь еще помнишь?
- На шнурке через плечо у него был бурдюк, похожий на охотничий рог. Он говорил, что в нем шнапс.
Я удовлетворенно кивнул, откинулся на диване и подумал: а как бы это было, если в я ее все-таки поимел? Я впервые заметил желтизну ее кожи на руках - отнюдь не из-за курения, желтухи или ее темперамента, а оттого, что она работала на фабрике боеприпасов. По такому признаку я идентифицировал когда-то тело, выловленное из Ландвера. Это то, чему я научился у Ганса Ильмана.
- Эй, послушайте, - сказала Хелен, - если поймаете этого подонка, окажите ему настоящее гестаповское гостеприимство, а? Тиски для сдавливания больших пальцев и резиновые дубинки, хорошо?
- Барышня, - сказал я, поднимаясь, - можете на это рассчитывать. И спасибо за помощь.
Хелен встала, сложила руки и пожала плечами.
- Ведь я тоже когда-то была школьницей, вы понимаете?
Я взглянул на Ивону и улыбнулся - понимаю, конечно. Потом кивнул в сторону спален, идущих вдоль коридора.
- Когда этот донжуан закончит свое следствие, скажите ему, что я поехал в "Пельцер" допрашивать старшего официанта.
Потом, подумал я, может быть, потолкую с управляющим "Зимнего сада" и посмотрю, что можно из него вытрясти. После этого, наверное, вернусь в Алекс и почищу пистолет. Впрочем, кто знает, может быть, по пути мне придется немного поработать полицейским.
Глава 9
Пятница, 16 сентября
- Откуда вы родом, Готфрид?
Человек гордо улыбнулся.
- Из Эгера, в Судетах. Еще несколько недель, и можно будет сказать - в Германии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
- Рихард-Вагнер-штрассе? - переспросил я. - Где, черт побери, это находится?
- Когда-то она называлась Зазенхаймерштрассе, ведет к Шпреештрассе. Ну, вы знаете, там, где Оперный театр.
- Что ж, нам еще повезло, что Гитлер обожает оперу, а не футбол.
Беккер ухмыльнулся. Похоже, перспектива посетить массажный салон улучшила его настроение.
- Можно задать вам личный вопрос, комиссар?
Я пожал плечами.
- Валяй. Если из этого что-нибудь получится. А может, мне придется запечатать свой ответ в конверт и отправить тебе по почте.
- Ну, так вот. Вы когда-нибудь спали с еврейкой?
Я посмотрел на него, пытаясь заглянуть ему в глаза, но он сосредоточенно смотрел на дорогу.
- Нет, пожалуй, нет. Но, уж конечно, не по расовым соображениям. Думаю, мне просто не попалась такая, которая захотела бы переспать со мной.
- То есть вы бы не отказались, будь у вас такая возможность?
Я снова пожал плечами.
- Да, пожалуй, не против. - Я ждал, что он скажет что-нибудь еще, но он молчал. Тогда я поинтересовался: - А вообще-то почему ты спросил? Беккер заулыбался.
- В этом массажном притоне, куда мы едем, есть одна евреечка, заговорил он с энтузиазмом, - сногсшибательная девчонка! У нее щелка, как рот у морского угря - сплошная засасывающая мышца. Заглотит тебя, как мелкую рыбешку, и выплюнет через задницу. Лучшая сучка, которую я когда-либо трахал. - Он с сомнением покачал головой. - Не знаю, бывают ли бабы лучше спеленькой еврейки. До нее, пожалуй, далеко даже негритоске или китаянке.
- А я и не знал, что у тебя такие широкие взгляды на эти вещи, удивился я. - Ты, оказывается, чертов космополит. Бог ты мой, готов поспорить, что ты даже читал Гёте.
Беккер загоготал. Он, похоже, совсем забыл о Полице.
- Еще одна вещь - насчет этой Ивоны, - сказал он. - Она не будет с нами разговаривать, пока мы слегка не расслабимся, ну, вы сами понимаете, о чем я говорю. Выпьем, отдохнем... Будем вести себя так, как будто нам некуда спешить. Потоку что, если мы будем держать себя как пара официальных зануд, она захлопнет ставни и начнет протирать зеркала в спальнях.
- Ну, сейчас много таких людей. Как я всегда говорю, люди и пальцем не пошевельнут у плиты, если поймут, что ты варишь бульон.
Ивона Вылезинска оказалась полькой с коротко остриженными, пахнущими макассаровым маслом волосами и соблазнительно глубоким декольте. Хотя была еще середина дня, на ней был пеньюар из тонкой прозрачной ткани персикового цвета, накинутый поверх тяжелой, такого же цвета атласной комбинации, и туфли на высоких каблуках. Она приветствовала Беккера так, как будто он принес известие о снижении арендной платы.
- Эмиль, дорогой, - проворковала она, - как давно ты у нас не был! Где ты скрывался?
- Я уже не в полиции нравов, - объяснил он, целуя ее в щеку.
- Какая жалость! Ты так хорошо, управлялся. - Она бросила на меня такой взгляд, словно я был чем-то, что могло запачкать дорогой ковер. - А кого это ты привел?
- Все в порядке, Ивона. Это - друг.
- А у твоего друга есть имя? И разве он не знает, что нужно снимать шляпу, когда входишь к даме?
Я снял шляпу.
- Бернхард Гюнтер, фрау Вылезинска, - представился я и пожал ей руку.
- Приятно познакомиться, дорогуша.
Ее томный голос с сильным акцентом, казалось, возникал где-то в глубине ее корсета, неясные очертания которого угадывались под ее комбинацией. Когда он достигал ее пухлого рта, то звучал соблазнительнее кошачьего мяуканья. Ее рот очень меня заинтересовал. Этот ротик, по-моему, способен поглотить обед из пяти блюд в ресторане Кемпински, не испортив при этом губной помады, а потом еще может попробовать, что я такое.
Она проводила нас в уютно обставленную гостиную, которая не смутила бы и потсдамского адвоката, и прошествовала к огромному подносу с напитками.
- Что будете пить, господа? У меня есть абсолютно все.
Беккер загоготал:
- Это уж точно.
Я натянуто улыбнулся. Беккер начинал меня откровенно раздражать. Я попросил налить мне шотландского виски; когда Ивона передавала мне стакан, ее холодные пальцы коснулись моих.
Она отхлебнула из своего стакана с таким видом, как будто глотала противное лекарство, и потянула меня к большому кожаному дивану. Беккер хихикнул и уселся в кресло около нас.
- А как поживает мой старый друг Артур Небе? - спросила она и, увидев мое удивление, добавила: - О да, Артур и я знаем друг друга много лет. С 1920 года, когда он начал работать в Крипо.
- Он почти не изменился, - ответил я.
- Попросите его зайти как-нибудь, - сказал она. - Он может повеселиться здесь совершенно бесплатно в любое время. Или просто сделать хороший массаж. Да, вот именно. Попросите его прийти на массаж. Я сама его сделаю. - Она громко засмеялась, довольная своей идеей, и зажгла сигарету.
- Непременно передам, - заверил я ее, сомневаясь про себя, скажу ли я ему вообще что-нибудь и действительно ли она хочет, чтобы я передал Небе ее приглашение.
- А ты, Эмиль? Может, тебе не с кем отдохнуть? Может, вы оба желаете сделать массаж, а?
Я было решил начать разговор о цели нашего визита, но увидел, что Беккер хлопает в ладоши и хихикает еще больше.
- Именно, - сказал он, - давайте немного расслабимся. Мы, такие хорошие и добрые парни. - Он многозначительно взглянул на меня. - Мы ведь не спешим, комиссар?
Я пожал плечами и покачал головой.
- Да нет, лишь бы не забыть, зачем мы сюда пришли, - напомнил я, стараясь, чтобы мои слова не прозвучали резонерски.
Ивона Вылезинска встала, нажала на звонок в стене за занавеской и фыркнула: - А почему бы и не позабыть обо всем? Большинство господ приходят сюда именно за этим - забыть о своих заботах.
Пока она стояла к нам спиной, Беккер скорчил недовольную гримасу и покачал головой. Я не совсем понял, что он хотел этим сказать.
Ивона положила ладонь мне на шею возле затылка и начала разминать ее пальцами, жесткими, как руки кузнеца.
- Вы слишком напряжены, Бернхард, - сказала она успокаивающим тоном.
- Не сомневаюсь. Посмотрели бы вы, в какой воз меня впрягли в Алексе. Не говоря о пассажирах, которых меня попросили отвезти. - Теперь наступил мой черед многозначительно посмотреть на Беккера. Затем я убрал пальцы Ивоны со своей шеи и миролюбиво поцеловал их. Они пахли больничным мылом, а в мире для возбуждения желания есть запахи и получше.
Девушки Ивоны медленно входили в комнату, шествуя, как кавалькада цирковых лошадей. На некоторых из них были одеты лишь комбинация и чулки, но большинство были совершенно голые. Они расположились вокруг Беккера и меня, закурили, стали наливать себе выпивку, как будто мы с ним - пустое место. Здесь было больше женской плоти, чем я видел за все последнее время, а, должен сказать, мой взгляд мог бы прожечь насквозь тело любой обычной женщины. Но эти девушки привыкли, что на них все пялятся, и оставались невозмутимыми под нашими похотливыми взглядами. Одна из них взяла стул, поставила передо мной и уселась на него верхом так, чтобы я мог хорошо рассмотреть ее гениталии, чего, как ей казалось, я желал. Она заерзала голыми ягодицами по стулу, чтобы побольше себя раскрыть.
Почти сразу Беккер вскочил и начал потирать руки, как заправский уличный торговец.
- Ну как? Здорово, а? - Беккер сгреб руками сразу двух девушек, при этом его лицо еще больше раскраснелось. Он окинул взглядом комнату и, не найдя той, кого искал, спросил: - Ивона, а где та миленькая еврейская детородная машина, что работала у тебя?
- Ты имеешь в виду Эстер? Видишь ли, ей пришлось уйти. - Мы ждали разъяснений, но не похоже было, чтобы Ивона собиралась что-нибудь добавить из ее рта выходил только сигаретный дым.
- Плохо, - сказал Беккер, - я как раз рассказывал о ней моему другу. Он пожал плечами. - Ну, ничего. Есть еще и другие, правда? - Игнорируя мой взгляд, он, опираясь, как пьяный, на двух массажисток, повернулся и направился по скрипучему коридору в одну из спален, оставив меня со всеми остальными.
- Ну, а кого вы предпочитаете, Бернхард? - Ивона щелкнула пальцами и подозвала одну из девушек. - Эта и Эстер очень похожи, - сказала она и повернула ее ко мне голым задом. Поглаживая ее ладонью, она добавила: - У нее два лишних позвонка, так что ее зад намного ниже талии. Очень красиво, вы не находите?
- Да, очень, - согласился я и похлопал ладонью по мраморно-холодному заду девушки. - Но, честно говоря, я старомоден. Предпочитаю, чтобы девушка принадлежала мне, а не моему кошельку.
Ивона улыбнулась.
- Да что вы! Никогда бы не подумала, что вы такой. - Она шлепнула девушку по заду, словно любимую собачонку. - Ну, пошла. Все вон.
Я смотрел, как они молча уходили из комнаты, и испытывал что-то вроде разочарования, что не мог последовать примеру Беккера. По-видимому, Ивана почувствовала раздвоенность моих ощущений.
- Вы не такой, как Эмиль. Его тянет к любой девушке, которая покажет ему свои ноготки. Я думаю, он трахнул бы даже кошку с переломанным хребтом. Вам нравится виски?
Я демонстративно проглотил свою выпивку и сказал:
- Очень.
- Хотите что-нибудь еще?
Я почувствовал, как она прижимается грудью к моей руке, и улыбнулся, заглянув за ее декольте. Потом зажег сигарету и посмотрел ей в глаза.
- Только не притворяйтесь разочарованной, если я скажу: все, что мне от вас нужно, это - кое-какая информация.
Она улыбнулась, перестала прижиматься и потянулась за своим стаканом.
- Какая информация?
- Я ищу мужчину и, прежде чем вы начнете отпускать шуточки по этому поводу, хочу вас предупредить: я ищу убийцу, и у него на счету уже четыре жертвы.
- Чем же я могу помочь? У меня бордель, а не частное сыскное агентство.
- С вашими девушками иногда обращаются грубо.
- Никто из наших клиентов не носит бархатных перчаток, Бернхард. Скажу вам больше: многие считают, что, раз они платят, значит, имеют право порвать на девушке белье.
- Это тип, который переходит все границы дозволенного, даже вашей профессией. Может быть, у одной из ваших девушек был такой клиент. Или они слышали о ком-нибудь.
- Расскажите побольше об этом убийце.
- Я знаю не много, - вздохнул я. - Мне неизвестно ни его имя, ни где он живет, ни откуда он, ни как он выглядит. Все, что я знаю, - это то, что ему нравится связывать школьниц.
- Многим мужчинам нравится связывать девушек, - сказала Ивона. - Не спрашивайте меня, какие ощущения они при этом испытывают. Есть и такие, которым нравится стегать девушек кнутом, хотя я этого не разрешаю. Таких свиней нужно изолировать от общества.
- Послушайте, здесь может помочь любая мелочь. Сейчас просто не за что зацепиться.
Ивона пожала плечами и раздавила в пепельнице сигарету.
- Какого черта! - сказала она. - Я сама когда-то была школьницей. Четыре девушки, вы говорите?
- Может быть, даже пять. Все в возрасте пятнадцати - шестнадцати лет. Из хороших семей, девушки с будущим. И вот этот маньяк похищает их, насилует, перерезает горло и бросает обнаженными, словно мусор.
Лицо Ивоны приняло задумчивое выражение.
- Было тут кое-что, - сказала она осторожно. - Вы, конечно, понимаете: вряд ли мужчина, посещающий такие заведения, как мое, будет молиться на девушек. Я хочу сказать, такие заведения для того и созданы, чтобы удовлетворять любые желания мужчин.
Я кивнул, хотя подумал о Кюртене и о том, что его случай противоречил ее словам. Но решил не настаивать.
- Я же говорю: вероятность очень мала.
Ивона встала и, извинившись, ненадолго вышла. Она вернулась в сопровождении девушки с удлиненной спиной, которой меня только что призывали восхищаться. Теперь на ней был халат, и в одежде она казалась куда менее спокойной, чем без нее.
- Это Хелен, - сказала Ивона, возвращаясь на свое место. - Хелен, садись и расскажи комиссару о человеке, который пытался тебя убить.
Девушка села в кресло, где до этого сидел Беккер. Ее красивое лицо выглядело несколько изможденным, как будто она не высыпается или принимает наркотики. Не решаясь взглянуть мне в глаза, она покусывала губу и теребила себя за кончики длинных рыжих прядей.
- Ну, говори, - подбодрила ее Ивона. - Он тебя не съест. У него уже была такая возможность.
- Мужчине, которого мы ищем, нравится связывать девушек, - сказал я, наклонясь поближе, чтобы немного ободрить ее. - Затем он душит их или перерезает им горло.
- Извините, - выговорила она наконец спустя минуту, - это очень тяжело. Я хотела забыть обо всем, но Ивона говорит, что убили нескольких школьниц. Я хочу помочь, правда хочу, но это так тяжело!
Я зажег сигарету и протянул ей пачку. Она отказалась.
- Не будем спешить, Хелен, - сказал я. - Это был клиент? Он приходил на массаж?
- Мне ведь не придется выступать в суде? Я не скажу ничего, если мне придется стоять перед судьей и говорить, что я девушка для развлечения.
- Единственный человек, которому ты все расскажешь, это - я.
Девушка шмыгнула носом без особого энтузиазма.
- Ну ладно, вы вроде ничего. - Она бросила взгляд на мою сигарету. Можно я все-таки возьму одну?
- Конечно, - ответил я и протянул ей пачку.
Первая затяжка, похоже, оживила ее. Ей было неприятно рассказывать свою историю, она смущалась и, возможно, немного боялась.
- Однажды вечером около месяца назад у меня был клиент. Я сделала ему массаж, и, когда поинтересовалась, что будем делать дальше, он спросил, нельзя ли меня связать и что я думаю о французской любви. Я сказала, что это ему обойдется на двадцатку дороже. Он согласился. Ну и вот, лежу я, связанная по рукам и ногам, как цыпленок для жарки. Он кончил, я попросила его развязать меня. Он как-то чудно посмотрел на меня и обозвал грязной шлюхой или чем-то в этом роде. Конечно, привыкаешь к тому, что мужчины становятся грубыми, когда сделали свое дело, будто им стыдно за себя, но я видела: в этот раз что-то не то, поэтому старалась держаться поспокойней. Он вытащил нож и приставил его плашмя к моей шее, будто хотел напугать меня. А я правда перепугалась, чуть было не закричала, но только побоялась, что с испугу он меня тут же зарежет, и еще я подумала, что смогу его как-нибудь уговорить. - Она снова затянулась, держа сигарету дрожащей рукой. - Но для него это был как сигнал - он начал меня душить. Я хочу сказать, он подумал, что я сейчас закричу. Схватил меня за горло и стал сжимать. Хорошо, что одна из девушек по ошибке зашла в комнату. Иначе он меня бы придушил, уж в этом-то я не сомневаюсь. Почти неделю потом на шее держались синяки.
- Что было, когда другая девушка вошла?
- Не могу точно сказать. Мне было не до того. Я еле отдышалась. Где уж тут смотреть, удалось ли ему поймать такси, сами понимаете. Насколько я знаю, он просто схватил свою одежду и смылся.
- Как он выглядел?
- Он был в форменной одежде.
- В какой форме? Ты могла бы сказать поточнее?
Она пожала плечами.
- Что я, Герман Геринг? Черт побери, я не знаю, что это была за форма.
- Ну какого цвета она была - зеленого, черного, коричневого? Давай, девочка, думай. Это важно.
Она сделала глубокую затяжку и нетерпеливо замотала головой.
- Старая форма. Какую раньше носили.
- Ты хочешь сказать, как у ветеранов войны?
- Да, что-то в этом роде, но только в нем было что-то прусское. Ну, знаете - напомаженные усы, кавалерийские сапоги. Да, чуть не забыла, на нем были шпоры.
- Шпоры?
- Да. Которые надевают, когда ездят верхом.
- Что-нибудь еще помнишь?
- На шнурке через плечо у него был бурдюк, похожий на охотничий рог. Он говорил, что в нем шнапс.
Я удовлетворенно кивнул, откинулся на диване и подумал: а как бы это было, если в я ее все-таки поимел? Я впервые заметил желтизну ее кожи на руках - отнюдь не из-за курения, желтухи или ее темперамента, а оттого, что она работала на фабрике боеприпасов. По такому признаку я идентифицировал когда-то тело, выловленное из Ландвера. Это то, чему я научился у Ганса Ильмана.
- Эй, послушайте, - сказала Хелен, - если поймаете этого подонка, окажите ему настоящее гестаповское гостеприимство, а? Тиски для сдавливания больших пальцев и резиновые дубинки, хорошо?
- Барышня, - сказал я, поднимаясь, - можете на это рассчитывать. И спасибо за помощь.
Хелен встала, сложила руки и пожала плечами.
- Ведь я тоже когда-то была школьницей, вы понимаете?
Я взглянул на Ивону и улыбнулся - понимаю, конечно. Потом кивнул в сторону спален, идущих вдоль коридора.
- Когда этот донжуан закончит свое следствие, скажите ему, что я поехал в "Пельцер" допрашивать старшего официанта.
Потом, подумал я, может быть, потолкую с управляющим "Зимнего сада" и посмотрю, что можно из него вытрясти. После этого, наверное, вернусь в Алекс и почищу пистолет. Впрочем, кто знает, может быть, по пути мне придется немного поработать полицейским.
Глава 9
Пятница, 16 сентября
- Откуда вы родом, Готфрид?
Человек гордо улыбнулся.
- Из Эгера, в Судетах. Еще несколько недель, и можно будет сказать - в Германии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31