– Но, Маркус! – воскликнула она расстроенно. – Ты должен понять, что если бы не Даная, я была бы нигде – и ничем! Даная подобрала меня в дыре, изменила меня, она сделала из меня Галу-Розу…
– Это все ерунда. Даная не сделала тебя, она только раскрыла то, что было в тебе! Это было не очень сложно – придать тебе блеск, чтобы ты подходила под то, что ей было нужно. Но что ей на самом деле было нужно, так это ты – Гала-Хильда, твоя личность, та, кем ты стала. Это твоя личность, это ты – известная модель, а не кукла из папье-маше Данаи Лоренс. И кроме того, – добавил он, перегибаясь через стол, напряженно глядя в ее глаза, – это тебя, Гала-Хильда-Роза, я люблю.
Он любил ее, она была уверена в этом сейчас… Ему не нужен был просто образ на рекламном щите или в журнале, ему нужен был человек, нужна она.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, не замечая официанта-студента в футболке с красными полосами, который ждал у стола с пиццей гигантских размеров.
– Хорошо, ребята, – нетерпеливо вскричал он, – прервитесь на этом! Давайте разберемся… Полпорции колбасок, половина грибов, так?
Их руки неохотно разомкнулись, когда он поставил пиццу на стол между ними.
– Два пива, – сказал он. – Сейчас принесу.
– Ты выйдешь за меня замуж, Гала? – спросил Маркус, обращаясь к ней через пиццу.
– Да, – прошептала она счастливо. – Да, Маркус, я выйду за тебя замуж.
Скрестив пальцы под столом, Гала надеялась, что он поймет, что сначала ей придется поговорить с Данаей, хотя… И убедиться, что она понимает.
ГЛАВА 25
Кругосветный круиз занимал Рашель Ройл так долго, она так часто строила планы этой поездки со своим мужем, но как бы то ни было, когда пришло время заказывать шикарные апартаменты, она выбрала patio на палубе лайнера.
У Мориса всегда находилась дюжина других дел, которые оказывались важнее. Конечно, это была работа. Она всегда говорила ему, что он слишком много работает и должен поехать в отпуск. Но Морис был по природе исключительно трудолюбив, работа – вот что играло главную роль в его жизни, и, вероятно, это и убило его.
Жаль, думала Рашель, что Морис не воспользовался этой возможностью, когда был жив, потому что ей в конце концов пришлось отправиться в вояж одной. Кругосветный круиз на лайнере «Королева Елизавета II» был очень приятным.
Изучая свою внешность в зеркале «роллс-ройса», она пригладила выбившуюся прядь седых волос, восхитившись цветом лица, которое было чуть-чуть тронуто солнцем. Это был более здоровый тон, чем просто загар, и конечно, она была более чем осторожна, пользуясь кремом против загара Эсти Лаудер и всегда надевая шляпу с широкими полями. Она откинулась на мягкие серые подушки, а Уоррен вел большую машину, с толчками и остановками, по всегда заполненной автомобилями Уолл-стрит, домой.
Круиз был интересен и познавателен. Конечно, там были люди, которых никто и никогда не удостоит приглашения в дом, – шумная, яркая группа молодых людей, – и там было очень много людей, которые считали, что просто достаточное количество денег дает им право быть принятыми в элитный клуб, к которому она принадлежала. Ее узкий круг, как она любила думать, очень быстро определился естественным путем взаимных оценок и исключений. И они прекрасно ладили друг с другом, общаясь в своем замкнутом кругу, вместе ужиная и проводя время на коктейлях, а потом в тишине и покое комнаты для карточных игр сидели за бриджем, совершенно не желая и близко подходить к вечеринке, где собирались любители диско. «Прекрасно провела время», – думала Рашель. Среди ее новых друзей уже шли разговоры о поездке в круиз в следующем году, и разве она не знала, что есть люди, которые ездят в круиз каждый год? Теперь Рашель знала почему, хотя, если бы кто-то предложил ей это раньше, пока она сама не побывала в круизе, она посмеялась бы как над чем-то очень забавным.
Теперь, когда она возвращалась домой и была на суше, она даже боялась, что будет скучать по жизни на корабле. В самом деле, ее большая квартира будет казаться очень пустынной и одинокой.
«Но все же, – думала Рашель, глядя из окна на уличное движение Манхэттена, – мне есть чем это заменить». Сегодня она увидится со своим сыном, потому что сегодня был ее день рождения, а он всегда приезжал к ней ужинать в этот вечер. И разумеется, Харрисон придет с Джесси-Энн. Она узнает последние новости: как идут дела в компании, что получилось, а что нет, услышит рассказы о младшем внуке. Узнает о новом каталоге и выборе модели «Ройл». И еще у нее была кипа чудесных приглашений, над которыми стоило подумать. Ее приезда ждали в лучших домах Далласа и Хьюстона, на плантации в Вирджинии и в нескольких солидных домах Англии и Франции… И все они – чудесные люди. На самом деле, она несколько увлеклась развлечениями, и было приятно оказаться опять дома и самой следить за всем.
Сейчас Гала была одной из самых высокооплачиваемых моделей, и именно Даная настояла на том, чтобы она купила квартиру. Сама мысль иметь собственную квартиру показалась бы неосуществимой мечтой без помощи и поддержки Данаи, но теперь появилась крошечная квартирка. Оставалась еще часть суммы, которую нужно было выплатить, но тем не менее квартира была ее собственной. Она оформила квартиру в белом цвете, чтобы уничтожить безрадостные воспоминания о мрачных, серо-коричневых комнатах, в которых вынуждена была жить в Лондоне. Гала засияла в окружении белого цвета, диванов, ковров, простых белых шелковых штор. Даже ванная комната была выложена белой плиткой, белой была и плита на кухне.
Она сразу же развешивала одежду, убирала обувь в просторные шкафы и ходила босиком, чтобы не пачкать белый, мягкий ковер. Она часто украшала квартиру огромными букетами белых цветов, расставляя их на стеклянных полках, кофейном столике и совсем маленьком письменном столе – подарке Джесси-Энн на новоселье, который был точной копией голубого стола Джесси-Энн. Марк подарил ей большую, превосходно изогнутую белую раковину, которую он когда-то нашел на пляже Эльютеры, и она лежала рядом с белыми часами, украшенными эмалью (Боже упаси, если она когда-нибудь опоздает на работу), на белом лакированном столике у кровати.
Маркус растянулся на белой софе с ногами, уютно покоившимися на стеклянном кофейном столике, руки заложены за голову, и выглядел при этом очень довольным. Гала сидела на краешке стула, на переносице – маленькая морщинка недовольства, руки крепко стиснуты. Она думала, что в таком настроении Маркус был точной копией Харрисона, фотография которого стояла на столе Джесси-Энн: тот же подбородок, такой же правильный, прямой нос, твердые губы. Она никогда не встречала Харрисона Ройла, но готова была биться об заклад, что Маркус был его плоть от плоти.
– Вот что, – предложил Маркус, – я возьму тебя поужинать. Как насчет того маленького французского ресторанчика, в который мы заходили пару недель назад, там, где тебе понравилось? Или всегда есть «Корнеги Дели». – Он усмехнулся. – Я разрешу тебе выбрать.
– Мне нельзя есть такую еду, – автоматически ответила она.
– Тогда французский ресторан, мне там нравится.
– Маркус, пожалуйста. Ты должен сегодня навестить свою бабушку, ты сам говорил мне, что всегда навещаешь ее в день рождения.
– Ну, ладно. Я пойду. Но ты знаешь мои условия. – Он скрестил ноги на кофейном столике, глубже устраиваясь на софе, и выглядел так, будто был бы крайне доволен, если бы провел вот так несколько часов.
Гала с отчаянием вздохнула. Он знал, почему она не пойдет с ним в гости к бабушке. С одной стороны, Рашель Ройл не приглашала ее – фактически она даже не знала о ее существовании. И Гала была совсем не уверена, что миссис Ройл одобрит ее отношения с Маркусом. Конечно, это известие такого рода, которое не должно обрушиться так внезапно, без какого-либо предварительного обсуждения и подготовки. Кроме того, то, что она слышала о Рашели Ройл от Джесси-Энн и Маркуса, более чем достаточно, чтобы Гала боялась встречи с ней.
– Пойдем, Гала, – ласково уговаривал ее Маркус, ободряюще улыбаясь. – Пойдем со мной, пожалуйста! Все будет хорошо, я обещаю. Джесси-Энн обещала прийти, а ты знаешь, она любит тебя, и мой младший брат Джон, а он-то тебя обожает.
– А твой отец – он не знает меня?
– Мой отец – не проблема. Он сразу же попадет под твои чары. Он очень любит красивых женщин.
– Но остается твоя бабушка, – твердо сказала Гала. – Как она будет себя чувствовать, когда ты приведешь на семейное торжество совершенно постороннего человека?
– Но ты – член семьи, Гала. Ты станешь моей женой. – Встав с софы, он опустился перед ней на колени на белом ковре. Достав из кармана маленькую голубую коробочку ювелирной фирмы «Тиффани», он протянул ее Гале. – Первое кольцо из подарка-сюрприза, которое отец подарил маме, когда им было по семнадцать лет, – рассказал он ей. – Потом, когда они были помолвлены, он сделал точную копию этого кольца у Тиффани с настоящими бриллиантами и изумрудами. Ее похоронили в этих двух кольцах, но у Тиффани сохранился рисунок, и я заказал его для тебя, для нас. Я знаю, моя мама была бы очень рада, если бы ты тоже носила такое.
Слезы счастья сияли в ее глазах, когда он надевал ей кольцо.
– Маркус… оно такое красивое… – Она смотрела на кольцо, которое провозглашало всему миру, что Маркус любит ее. – Оно замечательное, – шептала она, когда он заключил ее в объятия. – Я так люблю тебя.
– Теперь ты – официально будущая Ройл, – прошептал Маркус, нежно целуя ее руки. – Ты пойдешь со мной на ужин в честь дня рождения моей бабушки?
Гала все еще сомневалась:
– Я просто не уверена, что это – подходящее время, чтобы рассказать им… Разве мы не можем сохранить это в тайне? Просто на какое-то время?
Даже сейчас, умоляя его, она думала не только о том, что ответит Маркус Ройл, но как отреагирует Даная на предложение… «О, почему жизнь так сложна?» – думала озадаченно Гала.
– Никаких условий и сделок, – твердо ответил Маркус. – Я хочу, чтобы ты была моей женой и чтобы весь мир знал об этом. И ты должна хотеть того же.
Она знала, что он прав, она должна гордиться, что Маркус любит ее, они поженятся и будут жить счастливо, как те девушки в романах Барбары Картленд, которым она завидовала и о которых читала, когда время медленно тянулось за столиком службы размещения. Неожиданно будущее показалось наполненным оптимизмом и счастьем. С Маркусом Ройлом она сможет выйти в мир… Все получится великолепно, она просто знала это…
Маркус опять целовал ее, и Гала нежно обвила его шею руками, прижимаясь все теснее, проводя руками по густым, волнистым волосам. Она могла слышать гулкие удары его сердца, которое стучалось в ее. Прервав поцелуй, он прошептал:
– Я так люблю тебя, так люблю, Гала…
Она откинула голову назад, сияя от его прикосновений, пока он покрывал ее шею нежными поцелуями, а потом почувствовала его руку на груди, и ей захотелось, чтобы он никогда не прекращал ласкать ее, ей просто хотелось, чтобы он занимался с ней любовью, никогда не отпускал ее…
– Гала, мы не можем… Я не должен… – застонал Маркус, отстраняя ее от себя.
– Все хорошо, – лепетала она, сознавая, что его руки дрожали, когда касались ее. – Я хочу, чтобы ты…
– И я хочу. Боже, ты должна знать это!
Серые глаза Галы были широко раскрыты и полны желания, которым она отвечала на его желание, но она была самой невинной девушкой, которую он когда-либо встречал в жизни. То, как она хотела отдать ему себя, как отвечала на его порыв, заставило его колебаться.
– Я не хочу брать тебя натиском, – шептал он, крепко держа ее за руки. – Скоро мы поженимся. Я могу подождать.
Глаза Галы сияли и лучились любовью к нему, и нежность неукротимым фонтаном била в ней. Было ощущение такой чистой любви, что она знала, что ничего плохого не было бы в том, если бы они стали близки с Маркусом… Она только хотела подарить ему свою любовь…
– Совсем не нужно ждать, дорогой, – прошептала она, нежно прижимаясь к нему щекой. – Мы всегда будем любить друг друга. Почему мы должны ждать?
Она почувствовала твердые и в то же время нежные руки, она тонула в его глазах, а потом он целовал ее губы, не сдерживая страсть… И тогда Гала узнала, почувствовала, что любовь – это не только, когда ты отдаешь, но и когда берешь сама, требуешь от своего возлюбленного его поцелуев, рук, тела… Она тоже хотела трогать его, пробовать на вкус, брать… Глаза Галы закрыты в изнеможении, как Маркус просил ее, и она не знала, что любовь именно такова. Что все может быть так прекрасно.
ГЛАВА 26
Джесси-Энн сидела за туалетным столиком, расчесывая волосы, и смотрела в серебряное зеркало на отражение Харрисона. Он выглядел усталым и рассеянным, будто слишком многое занимало его. Что-то волновало его в делах «Ройл»? Или, может быть, он неважно себя чувствовал? Она знала, что последнее время он много работал, слишком много – он всегда улетал куда-то: Лос-Анджелес, Дальний Восток, Европа. Расческа скользнула вниз по волосам, она прошла к нему через спальню.
– Разреши мне помочь тебе, – сказала она, берясь за концы черного шелкового галстука и улыбаясь ему. Харрисон был уже одет к ужину у Рашели, и когда Джесси-Энн умело завязывала ему галстук, она невольно подумала о том, как красив ее муж. Она наклонила голову набок, рассматривая и оценивая новые морщинки на его лице.
– Эй! – мягко позвала она. – Я когда-нибудь тебе говорила, что люблю тебя?
– Припоминаю, что ты говорила мне это. – Серьезные темные лаза Харрисона встретились с ее взглядом.
– Я никогда не говорю того, чего не имею в виду в действительности, – ответила она, и легкая улыбка тронула уголки ее губ.
– Тогда я могу быть спокоен: ты все еще любишь меня.
Это было сказано с такой грустью, что сердце Джесси-Энн дрогнуло.
– Я не изменилась, Харрисон, – прошептала она. – Может быть, я виновата в том, что слишком занята в «Имиджисе», но это не означает, что я не люблю тебя. Это просто… ну, кажется, у нас не все в порядке, последнее время мы почти не разговариваем друг с другом.
– Ты – занятая женщина, Джесси-Энн, – заметил он, надевая пиджак.
– А ты – ужасно деловой мужчина! – неожиданно вспыхнула она. В конце концов, во всем была не только ее вина.
– Это правда.
– Черт возьми, Харрисон… Извини… просто… в эти дни у меня совсем сдали нервы. Может быть, в конечном итоге ты и прав и мне не нужно было начинать с «Имиджиса». Но сейчас я уже связана обязательствами; это как иметь ребенка, которого очень любишь. Ты хочешь нянчить его, заботиться о нем, наблюдать, как он растет, пока не повзрослеет и не займет полагающееся ему место в мире. И с этим связано столько проблем, – добавила она, думая об отвратительном письме, которое получила сегодня утром.
– Я могу чем-нибудь помочь? – Харрисон выглядел озабоченным, и она почувствовала себя виноватой.
– Это мне следует задать тебе такой вопрос. Ты похож на человека, который унаследовал заботы и проблемы всего мира. Мы не отдыхали больше года, – добавила она. – Может быть, это нам и нужно – провести пару недель на Эльютере. Мы даже можем оставить здесь несчастную няню и сами заниматься Джоном.
– Звучит великолепно! Когда мы сможем уехать? Джесси-Энн погрустнела, когда вспомнила о своих обязательствах.
– Правда, следующие две недели я буду занята. Мы открываем две новые студии, и я в самом деле должна быть на съемках с компанией «Авлон», и я не могу оставить Данаю одну, чтобы ее не похитили. Она стала немного безрассудной.
– Дай мне знать, когда, – отрывисто ответил Харрисон. Он взглянул на часы: – Мы опаздываем на праздничный ужин к Рашели. Лучше одевайся, Джесси-Энн.
– Извини, дорогой, – виновато выговорила она. – Я имею в виду наш отпуск. Я придумаю что-нибудь, обещаю. Я очень хочу побыть с тобой, вдали от всего этого. Я хочу, чтобы мы… чтобы мы вновь нашли друг друга.
Харрисон выслушал все это без улыбки:
– Ты не думаешь, что тебе лучше одеться, Джесси-Энн? Помни, что сегодня у Рашели будет возможность просмотреть новый каталог «Ройл». Сегодня вечером может разразиться война, Джесси-Энн.
Боже! Она совсем забыла, что Рашель еще не видела каталог, ну конечно, она же три месяца была в круизе.
– Не беспокойся, – добавил он. – Первоначальный объем продаж возрос, хотя нет сомнений в том, что она все еще будет противиться переменам.
Джесси-Энн скользнула в шифоновый комбинезон, отличавшийся дорогой простотой, и ждала, пока Харрисон застегнет маленькие пуговички на шее. Он нежно прикасался губами к местам, до которых дотрагивались его пальцы, и она обернулась, успокоенная.
– Я думала, что ты сердишься на меня! – воскликнула она, снова улыбаясь.
– Как я могу сердиться на тебя, когда ты так выглядишь? – нежно ответил он. – А теперь поторопись.
– Я готова, я готова, – кричала она, бегая по комнате, надевая серебряные сандалии и взяв сумочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52