Я уверена, что его можно без какого-либо неудобства приобщить к числу гостей.
Темные глаза Жирара угрожающе сверкнули, его лицо еще более посуровело. Он вдруг показался... опасным. Они сидели, глядя друг на друга. Напряженную тишину нарушал лишь отдаленный крик птицы.
– Не лучше ли вам заняться своими собственными делами? – предостерег он.
– Я готова с радостью подарить вам любой из моих рисунков, если вы того пожелаете. Вероятно, вам просто следовало вежливо попросить об этом, а не действовать так... безапелляционно.
Она с удовлетворением подумала о том, что не употребила ни одно из слов, которые вертелись у нее на языке: надменно, тиранически, нахально. Жирар выглядел уязвленным, готовым наброситься на нее, но затем вдруг устремил взор вдаль.
Он перевел взгляд на нее и стал воплощенной любезностью.
– Мисс Хейстингс, возможно, я проявил... слишком горячий интерес к вашей работе.
Хотя Шарлотта не шевельнулась, она почувствовала облегчение. Жирар продолжил:
– Мне очень понравился этот рисунок... И могу я заручиться вашим словом, что вы не станете обсуждать события и то, что вы видели сегодня?
– Вы можете дать честное слово, что вы не занимаетесь какой-нибудь незаконной или аморальной деятельностью?
Ноздри Жирара заходили ходуном, на скулах заиграли желваки. Глядя ему в глаза, Шарлотта ожидала его ответа. Он тихонько чертыхнулся и отвернулся.
– Простите? – сказала она.
Он раздраженно покачал головой и выпалил:
– Даю вам слово.
– В таком случае я тоже даю вам слово... и этот рисунок, – с удовлетворением проговорила она.
Он сложил листок и сунул его в карман сюртука. Встретившись с ее взглядом, он поджал губы.
– Вы из Бери-Сент-Эдмундса?
– Из Уэйвени. Бери-Сент-Эдмундс – это ближайшая от нас деревня.
– Вы знали мистера Ричарда Блэнтона?
– Да. Но не слишком хорошо. Он наш ближайший сосед, но много времени проводил в Лондоне. Он умер несколько лет назад.
– Пять лет тому назад.
– О!
Возникла пауза.
– Вы знакомы с его сыном, Мортимером Блэнтоном?
Шарлотта напряглась.
– Знакома.
Жирар нахмурился, потом резко встал и протянул Шарлотте руку.
– Могу я отвезти вас домой?
Шарлотта с опаской посмотрела на протянутую им руку. Она не боялась его. Однако между ними пробегали какие-то волны, смысла которых она не понимала. Его сегодняшние действия были необычными, а его прикосновения приводили в замешательство. Она покачала головой:
– Это излишне, ваша светлость.
– Я настаиваю.
Шарлотта вложила свою маленькую ладошку в его большую ладонь. Он осторожно поднял ее с земли и сделал это с такой легкостью, словно имел дело с пушинкой. Она опустила голову и стряхнула траву с юбки, пряча разгоряченное лицо. Даже сквозь перчатки она ощущала жар его руки.
Он поднял соломенную шляпу и протянул ее Шарлотте.
Шарлотта водрузила шляпу на голову и стала завязывать ленточки под подбородком. Нахмурившись, она дотронулась пальцем до своего носа.
– Что-то не так? – спросил он.
– Тетя Сильвия оторвет мне голову за каждую новую веснушку на моем лице.
Шарлотта вздохнула. Она изо всех сил старалась не покраснеть, когда Жирар стал разглядывать россыпь веснушек на ее щеках и носу. Герцог пожал плечами.
– Я не заметил.
Притворившись, что поправляет юбку, Шарлотта скрыла едва заметную понимающую улыбку. Герцог вообще ничего не заметил в ней до этого момента.
– Ваша тетя Сильвия – это...
– Графиня Грэнби. Я знаю, она хочет мне добра, но иногда бывает просто несносной. Она постоянно уговаривает меня попробовать какие-то чудодейственные лекарства от веснушек. – Шарлотта покачала головой. – Столько шума и суеты из-за каких-то двадцати семи крохотных веснушек. Дескать, они не в моде.
Жирар оторвал взгляд от рукава, который приводил в порядок.
– Вы посчитали?
Шарлотта почувствовала, как у нее заполыхали щеки.
– Мода быстро меняется, – прокомментировал герцог. – И потом, отличия человека от других – это его достоинство.
– Нельзя судить о книге по обложке.
Уголки ее губ приподнялись, когда она приняла протянутую герцогом руку.
– Здравое суждение.
– Интересно, сколько представителей света согласились бы с вами?
Жирар поморщился.
– Верно подмечено.
Спускаясь с холма рядом с жеребцом, Шарлотта бросила взгляд на герцога.
– А вы, кажется, не являетесь рабом моды.
Он вопросительно поднял бровь.
– Ваши волосы.
Жирар кивнул в знак согласия.
– У каждого из нас есть свои причуды.
– У некоторых больше, чем у других.
Губы герцога сложились в подобие улыбки. Он взглянул на Шарлотту так, словно видел ее впервые. Она вопрошающе посмотрела на него:
– Что такое?
– Ничего. Просто я...
Похоже, он не мог подыскать слов. «Не привык улыбаться? – подумала Шарлотта. – Не привык слышать, как кто-то столь добродушно шутит по поводу собственных недостатков? «
Шарлотта пожала плечами.
– Жизнь – забавная штука.
Дальше они шли молча. Шарлотта удовлетворенно вздохнула, благодарная за то, что находится рядом с мужчиной, который не настаивает на том, чтобы его развлекали. От него исходил приятный, хотя и довольно сильный, запах. Он шел, демонстрируя кошачью грацию, без труда подстраиваясь под ее более короткий шаг. В общем, он был приятный компаньон для прогулок, и она невольно почувствовала себя польщенной тем, что он оказывает ей пусть молчаливое, но вполне определенное внимание. Она не обманывала себя тем, что он испытывает к ней реальный интерес, но он был, безусловно, привлекателен.
Облака затеяли игру с солнцем, вскоре небо потемнело, в воздухе запахло влагой. Все говорило о том, что надвигается буря.
Глава 2
В тот вечер Шарлотта решительно избегала Жирара. Несмотря на приятную прогулку, Шарлотта испытывала ощущение, что герцог вел себя столь благородно ради собственного блага. Обычно мужчина должен гораздо больше потрудиться, чтобы это вызвало отклик в ее сердце. А она не хотела этого позволить. К тому же она провела с ним больше времени, чем с любым из «претендентов» на ее руку. Она не хотела, чтобы он считал, что она одна из его поклонниц.
Порой Шарлотта ловила на себе его взгляд с противоположного конца комнаты. Он наблюдал за ней с любопытством, словно она была каким-то новым, неведомым для него типом. Однако Шарлотта не задерживала на нем свой взор, поскольку была занята тем, что пыталась отбить желание у молодого мистера Гарольда Бальстрэма ухаживать за ней и одновременно удерживала свою сестру Генриетту от чрезмерного внимания к мистеру Фрикерби. Наконец она получила передышку от сердечных дел Бальстрэма и села рядом с мистером Сомерсби – еще одним гостем, с которым Шарлотта чувствовала себя уютно. Как всегда, он был в добром расположении духа.
– Я все никак не спрошу: как ваш брат Эдвард справляется со своими обязанностями?
– Полагаю, что именно так, как на это и надеялись.
Сейчас ему двадцать один год, и папа успел подготовить его.
– Я знал вашего отца, – кивнул мистер Сомерсби. – Очень хороший человек.
– Да, он был хорошим человеком.
– Я приношу соболезнования по поводу вашей утраты.
Шарлотта улыбнулась чуть горестной улыбкой.
– Спасибо, сэр. Мне его очень не хватает. Я до сих пор не могу поверить в то, что он ушел. Я все еще ожидаю, что он позовет меня в свой кабинет или сядет за обеденный стол.
– Так будет некоторое время, моя дорогая. Но жизнь идет дальше, и мы тоже меняемся.
Она посмотрела в другой конец комнаты, где Жирар разговаривал с леди Тинсдейл, и спросила:
– Наверное, герцог Жирар вступил во владение титулом тоже давно?
– Да, в самом деле – и очень неожиданно. Его предшественник скоропостижно умер, когда Жирару, как я полагаю, было около девятнадцати лет.
– Должно быть, ему было нелегко потерять отца и возложить на себя столь тяжкие обязанности, когда от тебя зависит такое большое количество людей.
– Уверен, что это было непросто для него. Как вам хорошо известно, терять родителей всегда тяжело. Я полагаю, его дядя, Ричард Блэнтон, помог ему и стал ему наставником в то трудное время.
Шарлотта села попрямее, заинтересовавшись родственной связью Жирара с ее недавно умершим соседом.
– Ричард Блэнтон был его дядей?
– Да. По материнской линии. – Не замечая овладевшего Шарлоттой беспокойства, мистер Сомерсби продолжил: – Его дядя и я были старинными друзьями со времен Итона. Это был весьма благородный джентльмен. Я нанес ему визит вскоре после смерти его жены Лилиан. Очень красивая леди. – Он покачал головой, как бы размышляя и вспоминая. – Но беспокойная. Он больше так и не женился. Он и молодой герцог были в близких дружеских отношениях. Затем Ричард умер примерно в то же время, что и моя Грейси. Как мне говорили, причина – несчастный случай во время верховой езды. Никаких подробностей об этом мне никто не рассказывал.
– В таком случае Мортимер Блэнтон – кузен герцога? – осторожно спросила Шарлотта.
– Да, а почему вы об этом спрашиваете?
Она отвела взор, притворившись безразличной.
– Просто хотела установить родственные связи. – Снова повернувшись к своему немолодому собеседнику, она спросила: – А герцог знает о вашей дружбе с его дядей?
– Нет. У него отрывают время слишком многие люди, чтобы еще я его беспокоил. Кстати, я подумал: почему вы проводите столько времени с утомительно скучным стариком?
Шарлотта испытала облегчение от перемены темы и доброжелательно улыбнулась.
– Разве я могу упустить ваши удивительные рассказы?
– Ах, вы льстите старику! – Мистер Сомерсби приложил руку к сердцу. – Если бы я был хотя бы лет на десять моложе...
– На десять? – Шарлотта засмеялась. – Ну хорошо, пусть на десять.
Глаза мистера Сомерсби блеснули.
– Но поскольку я не являюсь вашим выбором, неужели вас не интересует ни один из этих джентльменов?
– Не торопитесь выдавать меня замуж, мистер Сомерсби. Моя сестра Маргарет должна выйти замуж первой.
– Разве она не моложе вас?
– Моложе. Она выходит в свет в этом сезоне. Произошла задержка по семейным обстоятельствам. Только недавно закончился срок нашего траура, – пояснила Шарлотта. – Тем не менее, у нее много интересных претендентов.
– Не искушайте судьбу, Шарлотта. Любой мужчина с изюминкой может в любой момент увлечь вас.
Шарлотта вежливо улыбнулась и подумала о последнем мужчине, который обладал изюминкой, – Майлсе Уилмингтоне. Она по уши влюбилась в очаровательного сына викария, который ухаживал за ней и верил, что она самая изумительная молодая леди в мире. И что его сердце навеки будет принадлежать ей.
Она была готова бежать с этим весьма предупредительным претендентом, пока не обнаружила письмо, которое Майлс написал адвокату, пытаясь узнать об алмазных шахтах Шарлотты в Южной Африке. Встретившись с ним, она увидела, что он представляет собой на самом деле. Ее поразило бессердечие, которое скрывалось за фасадом любезности. Ей никогда не забыть испытанное ею чувство унижения. Она поклялась, что никогда и ни за кого не выйдет замуж, если человек не будет искренне ее любить. Она разработала критерии для мужчины, который женится на ней. Список этих качеств возглавляли добропорядочность и надежность, а отнюдь не шарм и привлекательная внешность.
– Неужели даже такой красавец, как герцог Жирар, не может вас искусить? – шутливо спросил мистер Сомерсби.
– Вы видели когда-либо человека более замкнутого и холодного?
Глядя на Жирара, который с серьезным видом выслушивал лорда Бальстрэма, мистер Сомерсби согласился:
– В самом деле, выражение лица у него суровое.
– Суровое? Я вот думаю, не треснет ли его лицо, если он вдруг улыбнется?
– Для вас столь важен веселый нрав?
– Чувство юмора делает жизнь сносной, мистер Сомерсби. Без умения смеяться жизнь становится невыносимой, человек теряет перспективу.
– Это верно. Однако чувство юмора – это единственное требование к будущему мужу?
– О нет, сэр! У меня длинный список. – Глаза Шарлотты озорно блеснули. – Даже очень длинный.
Несколько позже в тот же вечер Джеймс Морган, он же герцог Жирар, стоял перед зеркалом, а его камердинер и слуга для самых разнообразных поручений Коллин помогал ему снять сюртук. Коллин был при Джеймсе с того момента, когда герцог вступил во владение титулом, и зарекомендовал себя незаменимым; в особенности Джеймс ценил его способности выведывать важную информацию о людях, которой он щедро делился с хозяином. Джеймс считал его не просто верным слугой – он уважал этого человека и считал его своим другом. Развязывая галстук, Джеймс спросил:
– Что ты знаешь о девице Хейстингс?
Колин прервал свое занятие – он собирал разбросанную одежду хозяина – и поднял голову.
– У ее горничной, которую зовут Анна, нет никаких жалоб. – Коллин в задумчивости поджал губы. – Она одна из немногих слуг, которые не жалуются на хозяев. Я полагаю, что Анна преувеличивает, но она считает, что мисс Хейстингс вела хозяйство в последние годы жизни виконта Шеффилда. Очевидно, мисс Хейстингс и ее брат Эдвард хотят хорошо выдать замуж их сестру, что будет нетрудно. Они ожидают, что к концу сезона состоится помолвка.
Джеймс наконец развязал галстук.
– Мисс Хейстингс – старшая из сестер? – Коллин кивнул. – А каковы ее планы на брак?
– Мисс Анна говорила, что их ближайший сосед из Бери-Сент-Эдмундса очень ею интересуется.
Джеймс перестал расстегивать брюки и вскинул голову.
– Насколько интересуется?
– Он пытается ухаживать за мисс Хейстингс почти год.
– И?
– Она сказала лишь, что он был очень настойчив, в особенности после окончания срока траура по отцу. Очевидно, этот приятель нацелился жениться на ней.
Джеймс сел на край кровати, и Коллин помог ему снять ботинки. Этот раут был весьма удачной уловкой, позволяющей ему скрыть его тайную деятельность. Не использует ли также и очаровательная мисс Хейстингс его в качестве предлога? И с какой целью?
– Не знаешь, есть ли у нее какие-то связи во Франции?
– Не знаю. Хотите, чтобы я навел справки?
– Да. И не спускай с нее глаз сегодня.
– С мисс Хейстингс? С великим удовольствием.
Джеймс проигнорировал шутку, в голове у него были более серьезные мысли.
– Не беспокойтесь, ваша светлость. Сделаю в лучшем виде.
– Как обычно.
Джеймс потянулся за приготовленной Коллином одеждой и начал одеваться. В новом акте он уже не будет играть роль элегантного герцога.
Глава 3
Шарлотта стояла перед зеркалом, пока горничная расстегивала многочисленные пуговицы ее вечернего платья с удлиненной талией. Она критически разглядывала свой наряд. Что из того, что ее платье сшито по последней моде? В одежде она больше всего ценила практичность и удобство. На мишуру у нее не было времени. Нужно было обихаживать Маргарет, заботиться о слугах и помогать брату. Если бы у нее было больше свободного времени, она предпочла бы тратить его на совершенствование мастерства в рисовании и живописи. Прошла целая вечность с тех пор, как она занималась с преподавателем. Бывая в городе, она в первую очередь стремилась посетить госпиталь.
При воспоминании о первом дне своего пребывания у Бальстрэмов она снова переживала чувство унижения. Когда дамы собрались в салоне, леди Марчант повернулась к миссис Литлтон и произнесла театральным шепотом, чтобы это могли слышать все:
– А я и не знала, что молодой виконт Шеффилд испытывает финансовые трудности. Разве он не мог обеспечить приличным гардеробом свою сестру?
На что миссис Литлтон мгновенно отреагировала:
– Вот что происходит, когда нет материнской опеки.
Эти слова до сих пор жалили Шарлотту. То, что упомянутые леди могли столь бесчувственно говорить о ее тяжкой утрате – смерти матери, – потрясло ее. На Шарлотте было простое, но приличное платье из набивного ситца. Платья многих гостей были более замысловатыми: из муслиновой ткани, с пышными рукавами, они были щедро украшены разноцветными камнями, перьями, лентами и кружевами. По сравнению с ними Шарлотта чувствовала себя прямо-таки раздетой.
Она сняла подвязки, стащила шелковые чулки и надела через голову тонкую хлопчатобумажную ночную рубашку. Шарлотта хмыкнула, вспомнив о своем дружеском общении с мистером Сомерсби. Этот пожилой джентльмен помог ей сохранить душевное равновесие на рауте, демонстрируя образцы тонкого юмора и наблюдательности. Он называл миссис Литлтон светской малышкой, обыгрывая составную часть ее фамилии little, а леди Марчант произносил как леди Мерчант, то есть торговка. Шарлотта притворялась, что не понимает намеков. Она с нетерпением ждала того момента, когда снова окажется в госпитале и поделится с ребятами некоторыми из его рассказов. Ребятами она называла ветеранов, как бы желая излечить их души, вернуть им солнечное восприятие их юности, которое им было свойственно до того, как они столкнулись с жестокостями войны. До того, как Наполеоном овладела ненасытная жажда власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Темные глаза Жирара угрожающе сверкнули, его лицо еще более посуровело. Он вдруг показался... опасным. Они сидели, глядя друг на друга. Напряженную тишину нарушал лишь отдаленный крик птицы.
– Не лучше ли вам заняться своими собственными делами? – предостерег он.
– Я готова с радостью подарить вам любой из моих рисунков, если вы того пожелаете. Вероятно, вам просто следовало вежливо попросить об этом, а не действовать так... безапелляционно.
Она с удовлетворением подумала о том, что не употребила ни одно из слов, которые вертелись у нее на языке: надменно, тиранически, нахально. Жирар выглядел уязвленным, готовым наброситься на нее, но затем вдруг устремил взор вдаль.
Он перевел взгляд на нее и стал воплощенной любезностью.
– Мисс Хейстингс, возможно, я проявил... слишком горячий интерес к вашей работе.
Хотя Шарлотта не шевельнулась, она почувствовала облегчение. Жирар продолжил:
– Мне очень понравился этот рисунок... И могу я заручиться вашим словом, что вы не станете обсуждать события и то, что вы видели сегодня?
– Вы можете дать честное слово, что вы не занимаетесь какой-нибудь незаконной или аморальной деятельностью?
Ноздри Жирара заходили ходуном, на скулах заиграли желваки. Глядя ему в глаза, Шарлотта ожидала его ответа. Он тихонько чертыхнулся и отвернулся.
– Простите? – сказала она.
Он раздраженно покачал головой и выпалил:
– Даю вам слово.
– В таком случае я тоже даю вам слово... и этот рисунок, – с удовлетворением проговорила она.
Он сложил листок и сунул его в карман сюртука. Встретившись с ее взглядом, он поджал губы.
– Вы из Бери-Сент-Эдмундса?
– Из Уэйвени. Бери-Сент-Эдмундс – это ближайшая от нас деревня.
– Вы знали мистера Ричарда Блэнтона?
– Да. Но не слишком хорошо. Он наш ближайший сосед, но много времени проводил в Лондоне. Он умер несколько лет назад.
– Пять лет тому назад.
– О!
Возникла пауза.
– Вы знакомы с его сыном, Мортимером Блэнтоном?
Шарлотта напряглась.
– Знакома.
Жирар нахмурился, потом резко встал и протянул Шарлотте руку.
– Могу я отвезти вас домой?
Шарлотта с опаской посмотрела на протянутую им руку. Она не боялась его. Однако между ними пробегали какие-то волны, смысла которых она не понимала. Его сегодняшние действия были необычными, а его прикосновения приводили в замешательство. Она покачала головой:
– Это излишне, ваша светлость.
– Я настаиваю.
Шарлотта вложила свою маленькую ладошку в его большую ладонь. Он осторожно поднял ее с земли и сделал это с такой легкостью, словно имел дело с пушинкой. Она опустила голову и стряхнула траву с юбки, пряча разгоряченное лицо. Даже сквозь перчатки она ощущала жар его руки.
Он поднял соломенную шляпу и протянул ее Шарлотте.
Шарлотта водрузила шляпу на голову и стала завязывать ленточки под подбородком. Нахмурившись, она дотронулась пальцем до своего носа.
– Что-то не так? – спросил он.
– Тетя Сильвия оторвет мне голову за каждую новую веснушку на моем лице.
Шарлотта вздохнула. Она изо всех сил старалась не покраснеть, когда Жирар стал разглядывать россыпь веснушек на ее щеках и носу. Герцог пожал плечами.
– Я не заметил.
Притворившись, что поправляет юбку, Шарлотта скрыла едва заметную понимающую улыбку. Герцог вообще ничего не заметил в ней до этого момента.
– Ваша тетя Сильвия – это...
– Графиня Грэнби. Я знаю, она хочет мне добра, но иногда бывает просто несносной. Она постоянно уговаривает меня попробовать какие-то чудодейственные лекарства от веснушек. – Шарлотта покачала головой. – Столько шума и суеты из-за каких-то двадцати семи крохотных веснушек. Дескать, они не в моде.
Жирар оторвал взгляд от рукава, который приводил в порядок.
– Вы посчитали?
Шарлотта почувствовала, как у нее заполыхали щеки.
– Мода быстро меняется, – прокомментировал герцог. – И потом, отличия человека от других – это его достоинство.
– Нельзя судить о книге по обложке.
Уголки ее губ приподнялись, когда она приняла протянутую герцогом руку.
– Здравое суждение.
– Интересно, сколько представителей света согласились бы с вами?
Жирар поморщился.
– Верно подмечено.
Спускаясь с холма рядом с жеребцом, Шарлотта бросила взгляд на герцога.
– А вы, кажется, не являетесь рабом моды.
Он вопросительно поднял бровь.
– Ваши волосы.
Жирар кивнул в знак согласия.
– У каждого из нас есть свои причуды.
– У некоторых больше, чем у других.
Губы герцога сложились в подобие улыбки. Он взглянул на Шарлотту так, словно видел ее впервые. Она вопрошающе посмотрела на него:
– Что такое?
– Ничего. Просто я...
Похоже, он не мог подыскать слов. «Не привык улыбаться? – подумала Шарлотта. – Не привык слышать, как кто-то столь добродушно шутит по поводу собственных недостатков? «
Шарлотта пожала плечами.
– Жизнь – забавная штука.
Дальше они шли молча. Шарлотта удовлетворенно вздохнула, благодарная за то, что находится рядом с мужчиной, который не настаивает на том, чтобы его развлекали. От него исходил приятный, хотя и довольно сильный, запах. Он шел, демонстрируя кошачью грацию, без труда подстраиваясь под ее более короткий шаг. В общем, он был приятный компаньон для прогулок, и она невольно почувствовала себя польщенной тем, что он оказывает ей пусть молчаливое, но вполне определенное внимание. Она не обманывала себя тем, что он испытывает к ней реальный интерес, но он был, безусловно, привлекателен.
Облака затеяли игру с солнцем, вскоре небо потемнело, в воздухе запахло влагой. Все говорило о том, что надвигается буря.
Глава 2
В тот вечер Шарлотта решительно избегала Жирара. Несмотря на приятную прогулку, Шарлотта испытывала ощущение, что герцог вел себя столь благородно ради собственного блага. Обычно мужчина должен гораздо больше потрудиться, чтобы это вызвало отклик в ее сердце. А она не хотела этого позволить. К тому же она провела с ним больше времени, чем с любым из «претендентов» на ее руку. Она не хотела, чтобы он считал, что она одна из его поклонниц.
Порой Шарлотта ловила на себе его взгляд с противоположного конца комнаты. Он наблюдал за ней с любопытством, словно она была каким-то новым, неведомым для него типом. Однако Шарлотта не задерживала на нем свой взор, поскольку была занята тем, что пыталась отбить желание у молодого мистера Гарольда Бальстрэма ухаживать за ней и одновременно удерживала свою сестру Генриетту от чрезмерного внимания к мистеру Фрикерби. Наконец она получила передышку от сердечных дел Бальстрэма и села рядом с мистером Сомерсби – еще одним гостем, с которым Шарлотта чувствовала себя уютно. Как всегда, он был в добром расположении духа.
– Я все никак не спрошу: как ваш брат Эдвард справляется со своими обязанностями?
– Полагаю, что именно так, как на это и надеялись.
Сейчас ему двадцать один год, и папа успел подготовить его.
– Я знал вашего отца, – кивнул мистер Сомерсби. – Очень хороший человек.
– Да, он был хорошим человеком.
– Я приношу соболезнования по поводу вашей утраты.
Шарлотта улыбнулась чуть горестной улыбкой.
– Спасибо, сэр. Мне его очень не хватает. Я до сих пор не могу поверить в то, что он ушел. Я все еще ожидаю, что он позовет меня в свой кабинет или сядет за обеденный стол.
– Так будет некоторое время, моя дорогая. Но жизнь идет дальше, и мы тоже меняемся.
Она посмотрела в другой конец комнаты, где Жирар разговаривал с леди Тинсдейл, и спросила:
– Наверное, герцог Жирар вступил во владение титулом тоже давно?
– Да, в самом деле – и очень неожиданно. Его предшественник скоропостижно умер, когда Жирару, как я полагаю, было около девятнадцати лет.
– Должно быть, ему было нелегко потерять отца и возложить на себя столь тяжкие обязанности, когда от тебя зависит такое большое количество людей.
– Уверен, что это было непросто для него. Как вам хорошо известно, терять родителей всегда тяжело. Я полагаю, его дядя, Ричард Блэнтон, помог ему и стал ему наставником в то трудное время.
Шарлотта села попрямее, заинтересовавшись родственной связью Жирара с ее недавно умершим соседом.
– Ричард Блэнтон был его дядей?
– Да. По материнской линии. – Не замечая овладевшего Шарлоттой беспокойства, мистер Сомерсби продолжил: – Его дядя и я были старинными друзьями со времен Итона. Это был весьма благородный джентльмен. Я нанес ему визит вскоре после смерти его жены Лилиан. Очень красивая леди. – Он покачал головой, как бы размышляя и вспоминая. – Но беспокойная. Он больше так и не женился. Он и молодой герцог были в близких дружеских отношениях. Затем Ричард умер примерно в то же время, что и моя Грейси. Как мне говорили, причина – несчастный случай во время верховой езды. Никаких подробностей об этом мне никто не рассказывал.
– В таком случае Мортимер Блэнтон – кузен герцога? – осторожно спросила Шарлотта.
– Да, а почему вы об этом спрашиваете?
Она отвела взор, притворившись безразличной.
– Просто хотела установить родственные связи. – Снова повернувшись к своему немолодому собеседнику, она спросила: – А герцог знает о вашей дружбе с его дядей?
– Нет. У него отрывают время слишком многие люди, чтобы еще я его беспокоил. Кстати, я подумал: почему вы проводите столько времени с утомительно скучным стариком?
Шарлотта испытала облегчение от перемены темы и доброжелательно улыбнулась.
– Разве я могу упустить ваши удивительные рассказы?
– Ах, вы льстите старику! – Мистер Сомерсби приложил руку к сердцу. – Если бы я был хотя бы лет на десять моложе...
– На десять? – Шарлотта засмеялась. – Ну хорошо, пусть на десять.
Глаза мистера Сомерсби блеснули.
– Но поскольку я не являюсь вашим выбором, неужели вас не интересует ни один из этих джентльменов?
– Не торопитесь выдавать меня замуж, мистер Сомерсби. Моя сестра Маргарет должна выйти замуж первой.
– Разве она не моложе вас?
– Моложе. Она выходит в свет в этом сезоне. Произошла задержка по семейным обстоятельствам. Только недавно закончился срок нашего траура, – пояснила Шарлотта. – Тем не менее, у нее много интересных претендентов.
– Не искушайте судьбу, Шарлотта. Любой мужчина с изюминкой может в любой момент увлечь вас.
Шарлотта вежливо улыбнулась и подумала о последнем мужчине, который обладал изюминкой, – Майлсе Уилмингтоне. Она по уши влюбилась в очаровательного сына викария, который ухаживал за ней и верил, что она самая изумительная молодая леди в мире. И что его сердце навеки будет принадлежать ей.
Она была готова бежать с этим весьма предупредительным претендентом, пока не обнаружила письмо, которое Майлс написал адвокату, пытаясь узнать об алмазных шахтах Шарлотты в Южной Африке. Встретившись с ним, она увидела, что он представляет собой на самом деле. Ее поразило бессердечие, которое скрывалось за фасадом любезности. Ей никогда не забыть испытанное ею чувство унижения. Она поклялась, что никогда и ни за кого не выйдет замуж, если человек не будет искренне ее любить. Она разработала критерии для мужчины, который женится на ней. Список этих качеств возглавляли добропорядочность и надежность, а отнюдь не шарм и привлекательная внешность.
– Неужели даже такой красавец, как герцог Жирар, не может вас искусить? – шутливо спросил мистер Сомерсби.
– Вы видели когда-либо человека более замкнутого и холодного?
Глядя на Жирара, который с серьезным видом выслушивал лорда Бальстрэма, мистер Сомерсби согласился:
– В самом деле, выражение лица у него суровое.
– Суровое? Я вот думаю, не треснет ли его лицо, если он вдруг улыбнется?
– Для вас столь важен веселый нрав?
– Чувство юмора делает жизнь сносной, мистер Сомерсби. Без умения смеяться жизнь становится невыносимой, человек теряет перспективу.
– Это верно. Однако чувство юмора – это единственное требование к будущему мужу?
– О нет, сэр! У меня длинный список. – Глаза Шарлотты озорно блеснули. – Даже очень длинный.
Несколько позже в тот же вечер Джеймс Морган, он же герцог Жирар, стоял перед зеркалом, а его камердинер и слуга для самых разнообразных поручений Коллин помогал ему снять сюртук. Коллин был при Джеймсе с того момента, когда герцог вступил во владение титулом, и зарекомендовал себя незаменимым; в особенности Джеймс ценил его способности выведывать важную информацию о людях, которой он щедро делился с хозяином. Джеймс считал его не просто верным слугой – он уважал этого человека и считал его своим другом. Развязывая галстук, Джеймс спросил:
– Что ты знаешь о девице Хейстингс?
Колин прервал свое занятие – он собирал разбросанную одежду хозяина – и поднял голову.
– У ее горничной, которую зовут Анна, нет никаких жалоб. – Коллин в задумчивости поджал губы. – Она одна из немногих слуг, которые не жалуются на хозяев. Я полагаю, что Анна преувеличивает, но она считает, что мисс Хейстингс вела хозяйство в последние годы жизни виконта Шеффилда. Очевидно, мисс Хейстингс и ее брат Эдвард хотят хорошо выдать замуж их сестру, что будет нетрудно. Они ожидают, что к концу сезона состоится помолвка.
Джеймс наконец развязал галстук.
– Мисс Хейстингс – старшая из сестер? – Коллин кивнул. – А каковы ее планы на брак?
– Мисс Анна говорила, что их ближайший сосед из Бери-Сент-Эдмундса очень ею интересуется.
Джеймс перестал расстегивать брюки и вскинул голову.
– Насколько интересуется?
– Он пытается ухаживать за мисс Хейстингс почти год.
– И?
– Она сказала лишь, что он был очень настойчив, в особенности после окончания срока траура по отцу. Очевидно, этот приятель нацелился жениться на ней.
Джеймс сел на край кровати, и Коллин помог ему снять ботинки. Этот раут был весьма удачной уловкой, позволяющей ему скрыть его тайную деятельность. Не использует ли также и очаровательная мисс Хейстингс его в качестве предлога? И с какой целью?
– Не знаешь, есть ли у нее какие-то связи во Франции?
– Не знаю. Хотите, чтобы я навел справки?
– Да. И не спускай с нее глаз сегодня.
– С мисс Хейстингс? С великим удовольствием.
Джеймс проигнорировал шутку, в голове у него были более серьезные мысли.
– Не беспокойтесь, ваша светлость. Сделаю в лучшем виде.
– Как обычно.
Джеймс потянулся за приготовленной Коллином одеждой и начал одеваться. В новом акте он уже не будет играть роль элегантного герцога.
Глава 3
Шарлотта стояла перед зеркалом, пока горничная расстегивала многочисленные пуговицы ее вечернего платья с удлиненной талией. Она критически разглядывала свой наряд. Что из того, что ее платье сшито по последней моде? В одежде она больше всего ценила практичность и удобство. На мишуру у нее не было времени. Нужно было обихаживать Маргарет, заботиться о слугах и помогать брату. Если бы у нее было больше свободного времени, она предпочла бы тратить его на совершенствование мастерства в рисовании и живописи. Прошла целая вечность с тех пор, как она занималась с преподавателем. Бывая в городе, она в первую очередь стремилась посетить госпиталь.
При воспоминании о первом дне своего пребывания у Бальстрэмов она снова переживала чувство унижения. Когда дамы собрались в салоне, леди Марчант повернулась к миссис Литлтон и произнесла театральным шепотом, чтобы это могли слышать все:
– А я и не знала, что молодой виконт Шеффилд испытывает финансовые трудности. Разве он не мог обеспечить приличным гардеробом свою сестру?
На что миссис Литлтон мгновенно отреагировала:
– Вот что происходит, когда нет материнской опеки.
Эти слова до сих пор жалили Шарлотту. То, что упомянутые леди могли столь бесчувственно говорить о ее тяжкой утрате – смерти матери, – потрясло ее. На Шарлотте было простое, но приличное платье из набивного ситца. Платья многих гостей были более замысловатыми: из муслиновой ткани, с пышными рукавами, они были щедро украшены разноцветными камнями, перьями, лентами и кружевами. По сравнению с ними Шарлотта чувствовала себя прямо-таки раздетой.
Она сняла подвязки, стащила шелковые чулки и надела через голову тонкую хлопчатобумажную ночную рубашку. Шарлотта хмыкнула, вспомнив о своем дружеском общении с мистером Сомерсби. Этот пожилой джентльмен помог ей сохранить душевное равновесие на рауте, демонстрируя образцы тонкого юмора и наблюдательности. Он называл миссис Литлтон светской малышкой, обыгрывая составную часть ее фамилии little, а леди Марчант произносил как леди Мерчант, то есть торговка. Шарлотта притворялась, что не понимает намеков. Она с нетерпением ждала того момента, когда снова окажется в госпитале и поделится с ребятами некоторыми из его рассказов. Ребятами она называла ветеранов, как бы желая излечить их души, вернуть им солнечное восприятие их юности, которое им было свойственно до того, как они столкнулись с жестокостями войны. До того, как Наполеоном овладела ненасытная жажда власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35