Луи Борегар вышел победителем из не меньшего числа дуэлей, чем ты сам. Лет десять назад на балу в честь Четвертого июля один капитан танцевал с его женой Абигайль, и Луи показалось, что он при этом держался слишком развязно. Сейчас этот капитан покоится на кладбище в Роузмонде.
Доусон расхохотался:
– Не беспокойся, я в состоянии о себе позаботиться. Я хочу встретиться с Кэтлин, и ты мне в этом поможешь. Тебя наверняка приглашают на балы в Сан-Суси, правда?
– Да, я бывал там, но…
– И обязательно пригласят еще, не так ли?
– Да, вероятно, но…
– Вот и отлично. В следующий раз, когда тебя пригласят, ты возьмешь меня с собой. Согласен?
– Право же, Доусон, не думаю…
– Сенатор, вы не забыли, сколько средств я вложил в вашу избирательную кампанию?
– Это запрещенный прием. Ты прекрасно знаешь, что я не забыл и очень тебе признателен, но…
– Мне нужна не благодарность, а приглашение в Сан-Суси. Я намерен познакомиться с Кэтлин Борегар, и ни ее отец, ни ты не сможете мне помешать, так что лучше помоги.
– Ну хорошо, уговорил. Так мы идем в ресторан или нет?
– Идем, я умираю с голоду. – Доусон Блейкли улыбнулся дьявольской улыбкой, которая не сходила с его лица на протяжении всего ленча.
* * *
– Сегодня вечером я наконец познакомлюсь с золотоволосой девушкой моей мечты, рядом с которой бледнеют все красавицы мира, – произнес вслух Доусон. – Милая маленькая Кэтлин, сегодня вечером ваша жизнь изменится навсегда, только вы об этом пока не знаете.
– Ханна, я вообще не хочу идти на этот бал! Может, скажешь маме, что я заболела? – капризничала Кэтлин, пока Ханна застегивала на ней желтое платье из тонкой кисеи.
Нянька попыталась ее подбодрить:
– Ну же, золотце мое, не надо так говорить. Это будет славный бал, приедет много молодых джентльменов. Вы повеселитесь, моя красавица.
– Что толку быть красавицей? Нет никого, кому я бы хотела понравиться.
У Ханны кончилось терпение.
– Хватит ныть, мисс, мне уже надоело вас уговаривать, спускайтесь-ка лучше вниз, к гостям!
Что-то пробурчав под нос, Кэтлин вышла из комнаты. Услышав голоса, доносившиеся из бального зала, она закатила глаза, но потом взяла себя в руки и приклеила на лицо дежурную улыбку. Спустившись по лестнице, она быстро впорхнула в зал и смешалась с гостями.
Внезапно хлынул ливень. Остановившись у окна, Кэтлин тихо перешептывалась с Бекки Стюарт. Та рассказывала подруге, что с каждой встречей их с Беном отношения становятся все серьезнее. Кэтлин слушала не очень внимательно, как вдруг двустворчатая дверь распахнулась, впуская запоздавших гостей.
Повернувшись в ту сторону, Кэтлин увидела, как ее отец здоровается за руку с сенатором Эшвортом и каким-то темноволосым мужчиной. Незнакомец вышел на свет, и Кэтлин невольно замерла. Гость оказался выше ее отца да и большинства мужчин в зале. Он был мускулистый, стройный и гибкий, смуглое лицо отличалось мужественной красотой, над полными губами темнели тонкие усики. Кэтлин уже почти не слышала, что говорит Бекки. Ее взгляд был прикован к незнакомцу. Когда она увидела, что отец ведет гостя в ее сторону, ее сердце забилось так часто, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
Доусон заметил Кэтлин, как только вошел в зал. Она была еще прекраснее, чем ему запомнилось. Он смотрел на Кэтлин и думал только о том, как ему хочется коснуться шелковистых волос, зарыться в них лицом, забыв обо всем на свете. Большие голубые глаза посмотрели прямо на него, и Доусон почти оглох от грохота собственного сердца. Кэтлин была в бледно-желтом платье, плотно облегающем тонкую талию и расходящемся книзу широкой юбкой. Низкий вырез был отделан по краю оборкой, спереди спускающейся до талии. В вырезе соблазнительно вздымалась девичья грудь.
Мужчины подошли к Кэтлин, и Луи представил свою дочь гостю. Услышав глубокий бархатный баритон – как раз такой, какой должен быть у мужчины с его внешностью, – Кэтлин вдруг застеснялась. На некоторое время установилось неловкое молчание, его нарушил юноша, подошедший, чтобы пригласить Кэтлин на танец. Не глядя на него, Кэтлин сказала:
– Прошу прощения, но я уже обещала следующий танец мистеру Блейкли.
Встав рядом с Доусоном в танцевальную позицию, Кэтлин буквально утонула в его объятиях. Он был так высок, что ее макушка не доставала даже до его подбородка. Во время танца Доусон не произнес ни слова, но его глаза не отрывались от нее, а сильная рука твердо держала ее маленькую ручку, в то время как другая уверенно лежала на талии. Казалось, для Доусона не существует никого, кроме Кэтлин.
Кэтлин решила разузнать о нем побольше. Дождь кончился, они вышли из дома и прошли в беседку. Доусон достал большой носовой платок и расстелил его на скамейке, чтобы Кэтлин могла сесть. Кэтлин стала расспрашивать его в милой полудетской манере, совершенно очаровавшей Доусона, но на ее прямые вопросы он старался отвечать только «да» и «нет». Да, он родился и вырос в Натчезе. Нет, он не женат и никогда не был. Да, он недавно вернулся из путешествия. Да, он побывал в Европе. Да, он любит танцевать. Нет, он не хочет вернуться в дом.
Кэтлин задавала один вопрос за другим, и этот красивый мужчина, казалось, нисколько не возражал против ее любопытства. «Как же он не похож на других, – думала Кэтлин, – и как красив. И все же неприятно, что он ни о чем не спрашивает».
– А почему вы молчите? Вы не хотите обо мне ничего узнать? – Кэтлин посмотрела на него снизу вверх.
Доусон улыбнулся и заправил локон ей за ухо.
– Мне незачем спрашивать, я и так уже знаю о вас все.
– Откуда? Мы же встретились впервые! И что вы вообще можете обо мне знать, мистер Доусон Блейкли? Некоторые мужчины, между прочим, считают меня загадочной девушкой, – с вызовом произнесла Кэтлин. Она снова вытянула локон и забросила его за плечо.
– Если хотите, я скажу, что мне о вас известно. Я знаю, что вы самая красивая девушка из всех, кого мне доводилось встречать. Я знаю, что вы любите задавать вопросы. Я знаю, что завтра вечером мы с вами совершим долгую прогулку при луне в моей коляске. И еще я знаю, что вы безумно, без памяти в меня влюбитесь.
– Ах вы… Да вы… самый грубый, невоспитанный, высокомерный тип на свете!
Кэтлин вскочила и бросилась через лужайку к дому. Она бежала со всех ног и слышала за спиной смех Доусона. То, что он не побежал за ней и даже не попытался остановить, бесило Кэтлин еще сильнее, чем его дерзости. У дома Кэтлин оглянулась. Доусон сидел на белой скамье в непринужденной позе. Он курил сигару и все еще улыбался.
На следующее утро Кэтлин узнала о дерзком мистере Блейкли гораздо больше. Оказалось, что ему двадцать семь лет, причем вчера у него был день рождения. Что он родился в Нижнем Натчезе. Что его второе имя Харп. Его отец был бродягой и карточным игроком, а мать происходила из семьи белых оборванцев по фамилии Харп. Большую часть жизни Доусон Блейкли провел в Нижнем Натчезе. Проявив природный ум и изворотливость, он разбогател, занимаясь самыми разными видами бизнеса, в том числе и тем, чем не пристало заниматься истинному джентльмену. Он пользуется большим успехом у женщин. Игрок. Обладает крутым нравом и участвовал во множестве дуэлей, в основном из-за женщин.
Пока Бекки и Джулия пересказывали то, что им удалось узнать об этом необычном мужчине, Кэтлин слушала затаив дыхание. Затем она встала со скамейки, улыбнулась и поправила волосы.
– Оказывается, Доусон Блейкли – еще более интересная личность, чем я думала. Сегодня он заедет за мной, чтобы пригласить на прогулку при лунном свете. – Увидев потрясенные лица подруг, она засмеялась и добавила: – Мне пора, нужно еще принять горячую ванну до того, как приедет мистер Доусон.
Ровно в восемь Доусон, одетый с безупречной элегантностью, приказал кучеру свернуть на подъездную дорогу к Сан-Суси. Поздоровавшись за руку с Луи и поцеловав руку Абигайль, Доусон завел светскую беседу, дожидаясь, пока спустится их дочь. Когда наконец появилась Кэтлин, Доусон не мог оторвать от нее глаз.
– Мистер Блейкли? – воскликнула Кэтлин с наигранным удивлением. – Я и не знала, что вы зайдете. Рада вас видеть.
– Я тоже, мисс Борегар. Сегодня прекрасный вечер, и с позволения вашего отца я бы хотел пригласить вас покататься в кабриолете.
Кэтлин улыбнулась и пожала плечами.
– Ну… сегодня довольно жарко, наверное, лучше уж поехать покататься, чем сидеть дома. – Она поцеловала отца в щеку. – Ты ведь не против, папа? Это ненадолго.
Луи Борегар улыбнулся дочери:
– Конечно, ангел мой, поезжай, если хочешь.
– О, нельзя сказать, чтобы мне особенно хотелось. Мистер Блейкли поступил довольно самонадеянно, явившись без приглашения, но раз уж он здесь, я не хочу показаться такой же грубой, как он.
Доусон улыбнулся уже знакомой Кэтлин ленивой улыбочкой, повернулся к Абигайль и галантно поклонился:
– Спокойной ночи, мэм. Благодарю вас, мистер Борегар, обещаю вернуть вашу дочь не слишком поздно.
Затем он молча подошел к Кэтлин, взял ее под локоть, подвел к кабриолету и помог сесть.
Как только они отъехали достаточно далеко, Доусон привлек Кэтлин к себе и, сверкнув глазами, прошептал:
– Если вы еще когда-нибудь вздумаете вести себя подобным образом, клянусь, я вас отшлепаю. – Все это время с его губ не сходила улыбка. – Я ясно выразился? Вы прекрасно знали, что я приеду. Если не ошибаюсь, вы прихорашивались не меньше часа, чтобы поразить меня своей красотой. Я понимаю, в чем дело: просто вчера я вас испугал. Догадываюсь, что вы уже успели узнать обо мне все, что можно, вы ведь большая любительница задавать вопросы. Я не пытаюсь скрывать правду и не выдаю себя за того, кем не являюсь, поэтому если вы хотите узнать еще что-то о моем темном прошлом – не стесняйтесь, спрашивайте. Вам нечего меня бояться, я никогда не причиню вам вреда. Напротив, я намерен заботиться о вас так, как не смог бы никто другой. И еще. Когда я вчера сказал, что вы в меня безумно влюбитесь, я не шутил. Но, дорогое мое дитя, я и сам полюблю вас. Вы узнаете, что любить меня очень приятно и это самое интересное, что с вами когда-либо случалось. Расслабьтесь и будьте самой собой. Не забывайте, я уже не мальчик, а взрослый мужчина, и что бы вы ни вытворяли, вам меня не одурачить. У меня особые планы на ваш счет, Кэтлин Дайана Борегар. А теперь улыбнитесь и скажите, что вы помнили, что я приду, и ждали меня с нетерпением.
Кэтлин уставилась на него, не веря своим ушам. Она еще не встречала человека, хотя бы отдаленно похожего на Доусона, но, как ни странно, ей вовсе не хотелось злиться. То, что он сказал, ей даже понравилось. Посмотрев ему в глаза, она улыбнулась и мягко спросила:
– Можно задать вам один вопрос?
Доусон довольно расхохотался:
– Узнаю мою Кэтлин! Да, дорогая, спрашивайте о чем угодно.
– Как вы думаете, сколько нужно времени, чтобы вы влюбились в меня?
Глава 3
Стюарты давали бал, и Кэтлин знала, что отец Бекки, Пол Стюарт, объявит на этом балу о помолвке своей дочери с Беном Джексоном. Пока Ханна застегивала на ней розовое кашемировое платье, Кэтлин думала о Доусоне. Она представила, как движется ему навстречу по церковному проходу в длинном белом платье, а он, красивый, гордый, ждет ее у алтаря, мечтая поскорее сделать своей женой. Миссис Доусон Харп Блейкли… По спине Кэтлин пробежал холодок. Случилось то, что предсказывал Доусон: она отдала свое сердце этому дерзкому красивому мужчине и с нетерпением ждала, когда же он сделает ей предложение. Если вообще сделает… Кэтлин неохотно призналась себе, что их роман развивается не так быстро, как бы ей хотелось. Они познакомились одиннадцатого августа. Скоро День благодарения, а Доусон пока даже не пытался ее поцеловать, хотя она была к этому более чем готова. Случалось, что он крепко сжимал ее руку и смотрел каким-то странным, волнующим взглядом, но потом торопливо отстранялся и заговаривал о чем-нибудь постороннем, разрушая очарование момента.
Кэтлин нахмурилась. Все-таки временами Доусон ужасно действует ей на нервы! Любой из мальчишек, приглашенных на бал, был бы счастлив украсть у нее поцелуй. Но Доусон – далеко не мальчик, ему двадцать семь, и, уж конечно, ему не раз доводилось целовать женщин. Так почему же он не целует ее? Не он ли на каждом балу не отходит от нее весь вечер? Его рука остается лежать у нее на талии, даже когда они не танцуют, и он не танцует ни с кем, кроме нее. Разве это не доказывает, что он к ней неравнодушен? Но если так, то почему он ее не поцеловал? Снизу донеслись голоса, дверь распахнулась, раздался бархатный баритон Доусона. Кэтлин улыбнулась и мысленно поклялась себе, что сегодня непременно заставит Доусона ее поцеловать.
Бал по случаю помолвки был большим событием, и Кэтлин танцевала так много, что запыхалась. Разговаривая с другими гостями, она стояла рядом с Доусоном. К ним подошел незнакомый Кэтлин джентльмен. Его представили как мистера Чарльза Байнера. Извинившись, он попросил разрешения переговорить с Доусоном наедине, однако тот в учтивой форме отказался покинуть даму. Деловой разговор двух мужчин Кэтлин был не интересен, она стала оглядывать зал и вскоре заметила Джулию, одиноко сидящую в уголке. К Джулии подошел Калеб, неуклюже наклонился и, по-видимому, что-то сказал, покраснев, как помидор. Джулия тут же встала, и Кэтлин догадалась, что Калеб наконец-то набрался храбрости пригласить ее на танец. Девушка застенчиво посмотрела на высокого худого юношу, и Кэтлин прочла по губам: «Да, Калеб, с удовольствием». Кэтлин украдкой улыбнулась: какие же они оба застенчивые, просто чудо, что они вообще смогли сблизиться. Однако как-то им это все-таки удалось, и Кэтлин подозревала, что через некоторое время после свадьбы Бекки и Бена к алтарю пойдут Джулия и Калеб. Только она останется одна, не замужем и даже не помолвлена. Старая дева.
– Сегодня вечером ремонт будет закончен. Если пожелаете, утром ваши люди могут начать погрузку, – сказал Доусон, заканчивая разговор с Байнером.
– Замечательно, мистер Блейкли, нас это устраивает.
– Прошу прощения за задержку, но ничего нельзя было поделать. Зато сейчас судно в отличном состоянии и готово к плаванию.
– Благодарю вас, мистер Блейкли. С вашего разрешения, мэм. – Байнер поклонился Кэтлин и ушел.
– Что готово к плаванию? – спросила Кэтлин.
Доусон улыбнулся:
– Пароход.
– У вас есть пароход?
– Да, и не один. Почему это вас так удивляет?
– Вы никогда не говорили мне, что у вас есть пароход, а тем более несколько!
– Просто не думал, что вас это заинтересует.
– Но это же здорово! Мне бы хотелось увидеть ваши корабли, можно?
– Прямо сейчас? – Доусон шутливо дернул ее за локон. – Давайте отложим экскурсию до другого раза.
– Я хочу сейчас! – Кэтлин потянула его за лацкан смокинга. – Ну пожалуйста, Доусон, отвезите меня на пароход.
– Кэтлин, если я потащу вас сейчас на реку, ваш отец меня убьет, – возразил Доусон, хотя в глубине души находил весьма заманчивой перспективу остаться с Кэтлин наедине.
Догадавшись, что он сомневается, она решила не отступать:
– Никто ничего не узнает, а отец будет думать, что я все еще на балу. Здесь столько народу, что нашего отсутствия никто не заметит.
Вопреки голосу рассудка Доусон сдался:
– Разве я могу вам отказать? Одевайтесь и пошли.
Сидя в большой коляске Доусона, Кэтлин куталась в накидку. В лицо дул пронизывающий ноябрьский ветер. Оставив обрыв позади, они ехали к реке.
– Замерзли, дорогая? – заботливо спросил Доусон.
– Нет, честное слово, нет.
Кэтлин и вправду была так возбуждена, что не чувствовала холода. Ей не только хотелось увидеть корабль, принадлежащий Доусону, но и было интересно побывать ночью в Нижнем Натчезе. Кэтлин слышала столько пугающих рассказов о том, что здесь творится, что ей не терпелось увидеть гнездо порока своими глазами.
Они достигли подножия обрыва. Кучер повернул на Серебряную улицу. Кэтлин во все глаза смотрела на пьяных, бродивших пошатываясь по деревянному тротуару. А когда заметила полуобнаженных женщин, окликающих из окон прохожих, то невольно ахнула. Казалось, в этом сравнительно небольшом уголке собрались самые грязные отбросы общества, сосредоточились все пороки. Больше всего ее потрясло то обстоятельство, что мужчины, попадающиеся на улице, были хорошо одетые «приличные джентльмены».
Посмотрев на ее испуганное лицо, Доусон покачал головой.
– Дорогая, прошу прощения, мне не следовало привозить вас сюда.
Он обнял ее за плечи, и Кэтлин доверчиво прильнула к нему.
– Доусон, нам здесь ничто не угрожает?
Услышав столь абсурдный вопрос, он не мог не рассмеяться, но потом вспомнил, что Кэтлин всего лишь невинная шестнадцатилетняя девушка.
– Радость моя, неужели вы думаете, что я позволю, чтобы с вами что-то случилось? Со мной вы в безопасности. Не забывайте, я ведь здесь вырос.
– Ах, Доусон, должно быть, это было ужасно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34