– Придет время – захочешь, – тихо ответила Скада. – Но потом снова захочешь, чтобы я пришла. Я знаю ее мысли и ее сердце, – сказала она Каруму, – ведь они и мои тоже. Ступай в лес, юный принц, туда, где ветви переплетаются, не пропуская луну. Ни одна темная сестра не сможет сопровождать там светлую.
– Но ты все равно будешь знать.
– Такова уж Дженна, – пожала плечами Скада. – Ты полюбил ее, зная об этом, – и целовал ее.
– Я не знал.
– Я такая, как есть, – сказала Дженна, – и ты знал.
– Ну да, знал, – с несчастным видом сознался Карум. – И не знал в то же время.
Что же теперь, когда ты знаешь? Скада не спросила об этом, но Карум услышал и шепнул:
– Пойдем в лес, Дженна. Там мы сможем поговорить наедине.
Дженна посмотрела на Скаду. Та кивнула, Дженна медленно кивнула в ответ, и они втроем перешли через залитую луной дорогу. В лесу Скада стала дрожать, как лист на ветру, хотя ночь была теплая. В ближнем пруду квакали лягушки. Скада улыбнулась дрожащей улыбкой, заколебалась, как тень, и исчезла.
– Скада… – оглянулась Дженна.
Ладонь Карума легла на ее руку.
– Не оборачивайся. Не зови ее. Не сейчас.
И они ушли еще дальше во мрак, уже вдвоем, не касаясь, однако, друг друга.
Дженна ни с кем еще не вела таких долгих задушевных разговоров. Они рассказали друг другу всю свою жизнь: Дженна – о своем детстве в хейме, Карум – о годах, проведенных в Гарунийском дворце. Она пересказала ему памятные сызмальства сказки и песни, он ей – сказки с Континента, сильно изменившиеся за четыреста лет в Долинах. Они говорили обо всем, кроме будущего. Сначала следовало разделаться с прошлым, с теми годами, когда они еще не знали друг друга. Поначалу они вели себя осторожно, предлагая другому каждую частицу прошлого, будто подарок, который, чего доброго, не будет принят, но скоро уже трещали вовсю, перебивая один другого и переплетая одно прошлое с другим.
– И со мной так было, – то и дело восклицала Дженна.
– И со мной, – вторгался в ее рассказ Карум.
Было так, словно обе их жизни слились – здесь, в темном лесу, так далеко от дома.
Когда Карум рассказывал что-то о своем отце, человеке, который не допускал свой королевский титул к домашнему очагу, в руинах хейма вдруг поднялся крик и послышался громкий лошадиный топот. Дженна и Карум вскочили разом, хотя и не могли разобрать того, что кричат.
– Случилось несчастье, – сказала Дженна.
Карум схватил ее за руку, и они побежали на шум.
Когда они оказались на дороге, луна, почти уже закатившаяся за хейм, вернула им бледный силуэт Скады.
– Что там стряслось? – на бегу спросила Дженна свою темную сестру.
– Я знаю не больше твоего, – тенью голоса ответила та. Они вбежали в разбитые ворота. Вокруг очага с гневными криками клубились воины. Карум врезался в толпу, Дженна и Скада следом.
– Что случилось? Король? – крикнул Карум.
Ему ответили хором, так что ничего нельзя было разобрать.
– Медведь! – расслышал наконец Карум.
– Медведь сбежал.
– Экий ублюдок. Убил насмерть.
– Теперь он расскажет, где мы.
– Ну нет, Хенк его догонит.
– Где там. Он взял коня. И король.
– Где король? – Карум скреб солдата за плечо. – Он что, ранен? Пайк ранен?
– Да нет же. – Солдат затряс длинными черными лохмами. – Вон, гляди.
Люди расступились, и Дженна увидела короля и Петру, склонившихся над чем-то. Потом она различила, что это Пит, – он сидел у сломанной лестницы, держа кого-то на руках. Дженна окликнула его, и он взглянул на нее, открывая и закрывая щербатый рот, как рыба. Глаза его цвета весеннего неба потемнели.
Дженна стала на колени по одну его сторону, Карум по другую. Здесь было темно, и Скада пропала. Коснувшись тела на руках у Пита, Дженна не смогла выговорить имя, Карум же шепнул:
– Катрона.
Катрона открыла глаза и попыталась улыбнуться Дженне. Кровь промочила ее камзол и стекала по правой руке.
– Мы были так заняты, что не слышали… не заметили… Я проглядела нитку, Дженна.
– Как это – «проглядела нитку»? – спросил Карум.
– Она обучала меня игре «Духовный Глаз», – шепотом ответила Дженна. – Игре для упражнения памяти. Там была нитка. Я заметила ее, а Катрона нет. Как же давно это было.
– Дженна… нить… – напряглась Катрона.
– Тише, девочка, тише, – шептал Пит. – Побереги дыхание.
Дженна взяла безжизненную правую руку Катроны в свои и вспомнила, как та учила ее колоть мечом. Тот клинок был слишком тяжел для Дженны, но она упрямо не желала сознаться в этом. «Сила твоя в руке, – говорила Катрона, – но это сердце наносит удар».
– Что случилось? – шепотом спросила Дженна.
– Медведь – который должен был умереть от твоей руки – вырвался на волю, – пояснил король. – Он задушил часовых и взял их мечи. Пробираясь к лошадям, он наткнулся на Пита и его подругу, удалившихся в сторону. Он заколол Катрону сзади, чуть не задев и Пита, и бежал. За ним погнались, но вряд ли они найдут его в темноте. – Он повествовал об этом сдержанно, почти бесстрастно.
Дженна потупилась. «Он должен был умереть от твоей руки». Это правда, и ей нечем обелить себя.
– Какой же мне от тебя прок, Белая Дженна? Из-за тебя погибло трое хороших бойцов, и никто теперь за тобой не пойдет. – Король говорил тихо, и только те, кто склонился над Катроной, слышали его.
Катрона, вырываясь от Пита, пыталась сесть.
– Нет. Это правда она. Вприщурку. Слушай, что говорит жрица. Впри… щурку. – И она, обессиленная, повалилась назад.
– Катрона, кошечка моя, не уходи, – беззвучно рыдая, взмолился Пит.
– Я не дам ей умереть, – сказала Дженна.
Пит взглянул на нее, перебарывая рыдания.
– Поздно, девочка. Она уже мертва.
– «Не отмеряй саван, пока нет покойника», – сказала вдруг Катрона. – Разве не так говорят в Долинах? – Она кашлянула, и кровавая пена выступила у нее изо рта.
– Я отвезу ее в пещеру Альты, и она не умрет. Альта сказала, что я могу привести назад одного человека, и это будет Катрона. – Дженна поддела под нее руки, чтобы вырвать ее из объятий Пита.
Катрона втянула в себя воздух и проглотила вновь подступившую кровь.
– Позволь мне умереть здесь, Дженна, у Пита на руках. В роще Альты нет теней, а жизнь без Катри – это не жизнь. – Она с улыбкой посмотрела на Пита. – Ты молодчина, мой Пит, – для мужчины, конечно.
– Я всегда любил только тебя, девочка. С того первого раза. Первого для тебя и для меня – мы ведь были детьми. Я мечтал отыскать тебя, когда король займет свой трон. Чтобы состариться с тобой, моя девочка. Чтобы состариться… – Пит нагнулся и стал что-то шептать ей на ухо. Она улыбнулась и закрыла глаза. Какой-то миг Пит сидел не шевелясь, прижавшись губами к ее уху, потом приник щекой к ее щеке. Все замерли без движения.
Наконец Пит выпрямился.
– Ну вот и все. Кончено. – Глаза его были сухи, но на лицо легла тень.
Петра приложила ладонь ко лбу Катроны и начала говорить тихим ровным голосом:

Во имя пещеры горной,
Во имя могилы черной.
Во имя всех, что упорно брели
К свету от света в муках,
О Альта, молитве нашей внемли.
Женщину эту,
Бесстрашную эту.
Сестру нашу эту
Прими под свою руку.
Одень в свои косы, как в день и в ночь,
Тенью смежи ей веки.
Чтоб стала младенцем она вновь…

Солдаты, молча выслушав молитву, начали роптать. Некоторые открыто ругали Дженну, обзывая ее «проклятой чистюлей» и «пособницей Каласа».
Петра отвернулась от Катроны, обвела их взглядом и воздела руки, призывая к тишине. Солдаты, как ни странно, умолкли.
– Глупцы, – воскликнула Петра. – Глупцы все до одного. Разве вы не поняли, что это значит? Катрона сама сказала, что на ее смерть нужно смотреть вприщурку.
– О чем ты толкуешь? – крикнул кто-то.
– Кто только что умер здесь? Катрона. Воительница из хейма, прозываемая также Кошкой. Кошкой! Кошка погибла первой, ибо Анна не пожелала убить Медведя.
– Так ведь кошка-то не та! – заявил воин со шрамом на глазу, проталкиваясь вперед.
– Почем ты знаешь, какую кошку подразумевала Альта? – возразила Петра. – Или о какой кошке сказано в Гарунийском пророчестве?
– Но я думал…
– Нечего тут думать. Когда пророчество сбывается, это ясно всем. – Голос Петры звенел от переполнявших ее чувств. – Сама Катрона… сама Кошка напоминала нам об этом перед смертью, сказав: «Это правда она». Та, что заставила склониться Гончую и Быка, а теперь и Кошку.
– Нет! – вскричала Дженна, ударив кулаком оземь. – О смерти Катроны ничего не сказано в пророчестве. – Но громогласный рев мужчины заглушил ее голос.
– Анна! Анна! Анна! – гремел хор, и Петра, воздев над головой кулаки, задавала тон. – АННА! АННА! АННА!
«Нет! – мысленно взывала Дженна. – Только не это. Не принимайте меня за нее». Но крики не унимались.
– Толпа так непредсказуема. Ею так легко управлять, – прошептал король. Взяв Дженну за локти, он поднял ее с земли. – В этот миг ты для нее негодяй, в следующий – святой. Теперь, дитя, тебе незачем выходить замуж за короля. Ты Анна – они сами так сказали. На этот миг ты Анна.
«На этом повороте дороги». Дженна безвольно стояла рядом с королем среди неумолкающих криков:
– АННА! АННА! АННА!
На небе забрезжил рассвет. Птицы, отчаявшись перекричать людей, кружили в небе. Даже Карум присоединился к общему хору, гремевшему эхом среди разрушенных стен. Молчали только Джарет, который не мог издать ни звука, да Пит, прижимавший к груди тело Катроны.

БАЛЛАДА


Смерть Кошки

Еще были темны и леса, и поля,
И заря начинала путь,
Когда вонзилась вражья стрела
В Кошки высокую грудь.
Милый успел ее поддержать –
Умерла, не упав из седла…
И в землю ее уложили мы спать,
И была холодна земля.
Уже светлели луга и холмы,
Но была наша скорбь черна,
Когда над могилой запели мы,
Как Кошка была рождена.
До срока у Кошки отняли мать,
До срока и Кошка ушла….
И в землю ее уложили мы спать,
И была холодна земля.
О братья! Хотите ль счастливыми быть?
Мою вы запомните речь:
Страшитесь отважную деву любить,
Что носит на поясе меч.
Недолгою, горькою будет страсть,
Погибнет та, что смела…
И в землю ее вы уложите спать,
И холодной будет земля.


ПОВЕСТЬ

Двух часовых схоронили у разбитых ворот, но Катрону Дженна и Петра распорядились уложить между двух больших костров, пока они не найдут погребальную пещеру хейма. Пит исполнил их наказ. Когда зажгли второй костер, рядом с Катроной возникло тело Катри, и Марек, который прежде не плакал, вдруг разразился неудержимыми рыданиями – даже брат не сумел успокоить его.
К вечеру мальчики нашли пещеру и проводили туда Дженну, Петру и Карума, которые несли на носилках тело Катроны. Король и Пит остались в лагере, чтобы справить вместе с остальными поминки по убитым часовым.
– Эта тризна посвящается Кресу, богу сражений, – объяснил Карум, пока они взбирались в гору со своей скорбной ношей.
Дженна, вспомнив, что он рассказывал ей когда-то, добавила:
– Пусть они едят вдоволь мяса и пьют его крепкие вина…
– И бросают через плечо кости псам войны, – завершил Карум.
– Какая жуткая молитва! – содрогнулась Петра.
– Потому-то я предпочитаю обходиться вовсе без них, – сказал Карум.
Они поставили носилки перед входом в пещеру, и Дженна прошла вперед, чтобы зажечь факелы на стенах. В пещере, сухой и холодной, лежало множество закутанных в саваны тел, и нужно было ступать осторожно. Когда Дженна зажгла огни, стало еще теснее – пещеру заполнили спеленатые тела темных сестер.
Выйдя наружу, Дженна испустила долгий вздох. Кости мертвых сестер ее не пугали: в своем хейме она не раз присутствовала на похоронах и знала, что это – всего лишь покинутые дома женщин, которые теперь живут в блаженстве и сосут грудь Альты. Но останки, которые лежали теперь у ее ног, завернутые в разорванную сорочку и одеяло, принадлежали Катроне – ее сестре, ее наставнице, ее подруге, жертве ее щепетильности.
Став на колени, Дженна положила руку на грудь покойницы.
– Клянусь тебе, Кошка, – Медведь не уйдет от расплаты. И тот, кто зовется Котом, тоже умрет. Не знаю, есть ли это в пророчестве, но отныне это написано в моем сердце. – Дженна поднялась и сказала: – Мы с Петрой отнесем ее в пещеру одни. Это священное место и священный час.
– Мы понимаем, – сказал Карум, и мальчики согласно кивнули.
Дженна и Петра подняли тело Катроны.
Назад они возвращались уже ночью, и на небе не было луны.
Молчаливое войско покинуло разрушенный хейм на рассвете. Петра взяла себе лошадь Катроны, и теперь только Марек и Сандор ехали вдвоем, ничуть, впрочем, этим не смущаясь.
Король, Карум и Пит ехали во главе войска, но Дженна отказалась занять место рядом с ними, и направила Долга в середину рядов. Солдаты улыбались, думая, что она делает это из любви к ним, и не зная, что она всего лишь хочет отогнать воспоминание о мертвой руке Катроны в своей.
«Один удар, Дженна, – вспоминалось ей на каждом повороте. – Один удар… а теперь вся моя наука пошла насмарку». Ее невинность умерла вместе с Катроной. Что из того, если она уже убила одного человека и изувечила другого в пылу боя? Что из того, если она схоронила сотню мертвых сестер? Только эта смерть не давала ей покоя. Дженна чувствовала, что стареет, что годы несутся мимо холодным потоком, и она бессильна их удержать.
Она ни с кем не разговаривала в пути, но мертвая Катрона продолжала корить ее: «Один удар… всего один удар».
Дженна все еще чувствовала в своей руке меч, тяжелый клинок Пита. Вернуть бы тот миг, вогнать бы лезвие в мохнатую грудь Медведя. С каким удовольствием она погрузила бы теперь острую сталь сквозь мякоть, минуя кости, прямо в трепещущее сердце. Как брызнула бы из этого сердца кровь, как побежала бы по мечу, вдоль голубых жилок ее руки, за локоть, чтобы, проложив путь под правой грудью, проникнуть к ее собственному сердцу.
Дженна смотрела на свою руку как зачарованная, словно по ней и правда бежала кровь Медведя, словно в ней еще отдавался удар, поразивший Медведя в сердце.
Рука бессильно опустилась. Один удар – но Дженна не смогла его нанести. Она на это не способна. Даже ради того, чтобы вернуть Катрону назад, она не смогла бы убить связанного человека. Не смогла бы, и все. Анна никогда бы так не поступила – а она и есть Анна. Дженна больше не сомневалась в этом. Ее убедило не пророчество, не страстная вера Карума, не мягкие увещевания Альты в роще греннов, не домогательства короля и не ликующие крики солдат. Просто кровь, бегущая от руки к сердцу, напрочь отвергла зверство, присущее Медведю и его братьям. Она – Анна. На этом повороте, в этот час, в этот миг.
Дженна послала Долга вперед. Всадники расступились перед ней, и она заняла место во главе отряда, между королем и Карумом, чуть впереди них.


Книга четвертая
ВОЙНА МУЖЧИН И ЖЕНЩИН

МИФ

И Великая Альта подняла павших воинов по лестнице своих волос – темного по золотой стороне, светлого по черной, и приложила их к своей груди, и сказала: «Вы мои милые дети, родная моя кровь, и отныне вы будете со мною навеки».

МИФ

И Великая Альта ударила светлую сестру по одной щеке и по другой – за смерти, в которых та была повинна. И ударила ее по спине – за смерти, в которых та была неповинна. И обратила ее лицом к солнцу, и сказала: «Ты будешь ехать долго и скоро, пока не начнешь сызнова то, что пришло к концу». И она посадила светлую сестру на большого серого коня и дунула ей в спину, чтобы та ехала скоро, не вспоминая о пережитом.

ЛЕГЕНДА

Эта история записана в Альтене, в деревне Верхний Перекресток. Ее рассказала Дженни Бардлинг, старая кухарка, известная под именем Матушка-Утешительница.
«Моя двоюродная бабка, сестра матери моей матери, была воительница. В войске она спала под одним плащом с последней из славных жительниц гор, которую звали Светлая Сестра. Эта женщина, говорила бабка, была почти шести футов вышиной, с длинными белыми косами – белыми, а не седыми, – которые закалывала на макушке, как корону. В косах она прятала запасной кинжал, а в случаях, когда была нужда в тишине, теми же косами душила врагов. Она поражала бесшумно, как Демон Тумана.
Никто не мог победить ее в бою, потому что она носила в кожаном мешке у себя за спиной Темную Сестру – тень, которая была точным ее подобием, только вдвое больше. В тех редких случаях, когда Светлая Сестра терпела поражение, она развязывала мешок и выпускала тень на волю. Темная Сестра двигалась быстрее, чем видит глаз, и тише растущей травы. Про нее говорили.

Как заклятье, сильна,
Точно лед, холодна,
Точно ярость, груба –
И страшна, как судьба.
Вот какой была Темная Сестра.

Светлая Сестра выпускала ее только в самом крайнем случае – ведь тень пожирала ее изнутри, как водится у всякой нечисти. Моя бабка никогда эту тень не видела, да и никто не видел – но все знали, что она есть.
В конце концов, Светлая Сестра погибла в жестоком бою – он длился месяц, и все это время солнце не хотело выходить на небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44