Потом еще были объединенная редакция всех изданий, создание группы спецкорреспондентов ИД, увеличение зарплат, сокращение зарплат, пятьсот шестнадцатая реорганизация рекламного агентства «Знак», но это уже было без меня, я про это ничего не знаю. Хотя представляю себе очень живо. И вот Издательский дом продается. Яковлев больше не будет его президентом.

Конец

Вроде бы ничего страшного. Ну, сменится инвестор, ну, будет в «Коммерсанте» еще одна реорганизация.
На самом деле уход Владимира Яковлева из издательского бизнеса означает конец целой эпохи. Эпохи открытий и самодурства в русской прессе. Эпохи талантливого изобретения велосипеда. Радоваться этому или печалиться – я не знаю. Наверное, лет через пять велосипеды отечественных газет и журналов перестанут отличаться от практичных западных образцов. Это хорошо. Потому что «велосипед Яковлева» развивал бешеную скорость, но сидеть на нем было очень неудобно: он заваливался набок и натирал задницу.
Но, с другой стороны, расставаться с прошлым без сожаления тоже как-то глупо. Издательский дом «КоммерсантЪ» был отличной школой и для тех, кто там служил, и для тех, кто наблюдал за его работой со стороны. Я давно уже думаю, что на базе ИД надо было бы открыть вуз: там действительно учат писать, много работать, заниматься своим делом. Учат, а потом не знают, как это использовать.
Люди, поработавшие в Издательском доме, его «выпускники», успешно трудятся на телевидении, в журналах, газетах, банках. Может быть, не все из них знают, КАК НАДО. Зато абсолютно все знают, КАК НЕ НАДО. Это уже очень немало.
Спасибо Вам за это, Владимир Егорович Яковлев, наш Вождь и Учитель. Будьте здоровы. И по возможности счастливы.
«Московские новости», 30.06.1998

ЕСТЬ ВЕЩИ ПОВАЖНЕЕ, ЧЕМ СЕКС

Когда я служила в Издательском доме «КоммерсантЪ», со мной приключилась одна поучительная история.
На первой полосе газеты под центральной фотографией стояла главная статья номера. Полосу уже можно было бы подписывать и отправлять в печать, если бы не отсутствие заголовка. Вернее, заголовок-то был, но неудачный. И даже не то чтобы он был неудачный, а просто суховатый. Если еще точнее, я не помню, так ли уж сух и неудачен был заголовок, я его вообще не помню, но в этот вечер в редакции находился тогдашний владелец Издательского дома Владимир Яковлев. И его этот заголовок решительно не устраивал. А я тогда как раз работала выпускающим редактором этого злосчастного номера.
Я ходила к Яковлеву раз пять, каждый раз принося ему с десяток вариантов заголовка. Ему все не нравилось. Причин недовольства он не объяснял, не имел такой привычки. Наконец, утомленный моей тупостью, Яковлев с тоской посмотрел на свои ботинки и сказал: «Не то, все не то. Нужно что-то сексуальненькое». Я страшно оживилась и через минуту принесла ему заголовок «Не голосуй, а то мы проиграем». Магнат был совершенно удовлетворен, я быстро подписала номер и счастливая пошла домой. Забыла сказать, что заметка, к которой относился заголовок, повествовала о предвыборной кампании КПРФ.
До сих пор, то есть уже четыре года спустя, я не имею никакого понятия о том, что же в этом заголовке было сексуального с точки зрения издателя и почему вообще сексуальность может быть критерием оценки политической статьи в газете. Но больше всего меня мучает другой вопрос: каким образом мне удалось так быстро удовлетворить начальство с полным внутренним ощущением, что я поняла, чего от меня хотят, если до сих пор я так и не знаю, что же я сама-то сексуального в этом увидела?..
Вы пробовали когда-нибудь популярный в питейных заведениях нашей страны коктейль «Оргазм»? Честно говоря, я мечтаю встретить человека, который его пробовал и смог бы мне рассказать, что же это такое. Я ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь однажды громко сказал бармену: «Два оргазма, и побольше льда, голубчик…»
Недавно в кафе на Невском проспекте я услышала следующую реплику, оброненную молодым человеком хорошего клерковского вида:
«Я имел сексуальные отношения (в оригинале было несколько грубее, но в рамках цензуры. – Д. С.) с этой спецификацией трое суток, но отдел логистики ее завернул». Как вы понимаете, в этом контексте сексуальные отношения представлялись неким мрачным, безрадостным процессом, не доставившим удовольствия никому, включая отдел логистики…
Мир стал описывать сам себя в терминах сексуальности. Власть – это сексуально. Деньги – это сексуально. Спорт – тоже сексуально. Автомобильная индустрия кружится в вальсе с психоанализом. Реклама майонеза повествует об эдиповом комплексе. Курить сигары – это сексуально, и вот уже невозможно видеть без дрожи, как девушка откусывает банан. Я уже не говорю о кино, легкой промышленности, шоу-бизнесе и косметологии, которых вроде как положение обязывает. Хотя почему оно их обязывает?..
Ни один психофизически здоровый человек не станет спорить с тем, что секс – одно из ярчайших доступных нам удовольствий. Но меня есть серьезные сомнения в психофизическом здоровье большинства моих современников, убежденных, что секс – единственное такое удовольствие. С самого невинного возраста человека приучают к этой мысли. Вот конкурс красоты «Мисс Детский сад» (видела своими глазами по телевизору) Вот День святого Валентина для учащихся 1-3 классов (в школе, где до недавнего времени учился мой сын). Вот мои друзья говорят своей шестилетней дочери: «Правильно, Сонечка, мужчину надо мучить, а то он любить не будет» (совет относится к тому моменту, когда Соня в четвертый раз воткнула вилку в руку двоюродного брата; брату при этом пять, так что мужчиной его можно считать весьма условно).
Предваряя читательское ехидство, приходится оговариваться, что я не вошла еще в тот возраст, когда мысль об упущенных и уже недоступных возможностях отравляет жизнь. Мне лично гораздо больше отравляет жизнь мысль обо всех тех возможностях, которые у меня не хватило ума упустить. Сколько времени потрачено на бессмыслицу, сколько сил, денег и дарований ухлопано на пустейшее желание нравиться, на чужих, чуждых, ненужных людей! Самое обидное, что и сейчас не получается жить так, как хочется: невозможно, например, спокойно пообедать в ресторане в одиночестве. Это будет понято как приглашение или ожидание.
Мы вообще разучились есть и пить в одиночку! Не называть же едой холодную котлету, зачерпнутую рукой из сковородки с немытым помидором вприкуску. Вспомните, давно ли вы делали и сервировали сложносочиненный салат только для себя, не имея в виду ни гостей, ни родных? Покупали ли вы когда-нибудь бутылку шампанского с целью распития оной без посторонней помощи, но не из горла?
А много ли раз вы водили себя в театр, в концерт, вывозились самостоятельно за город, в дальние страны, и чтоб не с целью шопинга, замужества, романтической встречи, интересного знакомства, секс-туризма или демонстрации нового наряда, а просто так, чисто для удовольствия, вообще неизвестно для чего, а потому что так захотелось? Давно ли вы хотели чего-нибудь только для себя, в чем никто бы не был задействован и о чем никто бы никогда не узнал? Давно ли вы любили свою собственную жизнь?
Впору горевать об исчезновении единицы – везде двойственность, двоичность, субъект и объект. Все возможные способы восприятия мира заменены одним, вернее, двумя – притяжением и отталкиванием. Страшась одиночества, люди цепляются друг за друга, делаясь соучастниками и свидетелями чужой и непонятной им жизни других. Переживая то, что на Западе назвали кризисом идентичности, большинство выбирает самый простой и древний способ познания – секс. Я занимаюсь любовью – значит, я существую. И все многовековые изыскания блестящих умов, высокоразвитых цивилизаций, культур и религий – все летит к чертовой бабушке. Или еще точнее, к дедушке. К тому змию, кто так жестоко обманул наших прародителей, обещав им познание и мудрость. Секс, к сожалению, к познанию не ведет. Это тупиковая ветвь развития человечества, нового пока не удалось в этой области придумать ничего и никому.
Как известно, есть только два вида разделенного переживания, совместного экстаза – религиозный и половой. Вполне понятно, что первый же век, который человечество провело вне религии, стал веком, в котором пол подменил Бога. Чуждаясь проповеднического пафоса, нужно признаться в одном: религиозное чувство предполагает общение человека с какой-то другой инстанцией, даже, в общем-то, неизвестно как выглядящей. Возможно, инстанция с бородой, а может, у нее шесть рук. Никто достоверно не знает. Половое чувство при всей широте наших взглядов, как правило, направлено на себе подобных. Человек замкнулся сам на себе.
Бывает так, что встанешь утром, и день-то вроде ничего особенного, солнце сквозь облака, дождь моросит, и случиться вроде ничего не должно – никто не приезжает и ты никуда не едешь, и даже денег ждать неоткуда, все как обычно; но вдруг охватывает ощущение такого немыслимого, пронзительного и совершенно необъяснимого счастья, такой иррациональной радости жизни, что хочется орать, строить рожи и размахивать руками. Знаменитая картина художника Владимира Шинкарева «Один танцую» выражает именно это чувство. Недаром художник много лет кормится ею, рисуя новые и новые варианты для благодарных заказчиков.
Запах снега, ярко-синий купол Троицкого собора, сулугуни с базиликом и помидором, завернутые в лаваш, сентябрь в Царскосельском парке, новый детективный роман в кармане плаща, запотевшая рюмка водки с мороза, тишина дачного поселка, сон выздоравливающего ребенка, стук ливня по карнизу, ощущение гибкости и длины своего тела, случайно найденные деньги, красивая комбинация в шахматной партии с компьютером, далекий гул самолета, смерть брата Николая в «Анне Карениной», первая прогулка по незнакомому городу, момент засыпания между явью и сном, секундная картинка из детства, запах материнских волос, младенчество, небытие… И все это – подлинные, несравненные наслаждения, ничуть не меньшие, чем запихивание одних частей тела в другие части тела постороннего человека.
Хотя и это тоже довольно приятное занятие.
«Vogue», ноябрь, 2000

ШОУ БИЗНЕСА

В России очеловечивание в массовом сознании образа бизнесмена есть, безусловно, важное дело. Занимаются им с одинаковым рвением как PR-службы самих компаний, так и журналисты деловых и не очень изданий. Между тем сценарий, по которому это очеловечивание происходит, довольно парадоксален.
На страницах газет и журналов, в радио– и телеэфире бизнесмены охотно высказываются по любому поводу, кроме собственно бизнеса. «Как вам погода?» – спрашивает один журнал. «Каким вы видите будущее России?» – вопрошает другой. «Сколько у вас детей?» – интересуется третий. На все эти вопросы предприниматели отвечают ответственно и подробно. Сами или через пресс-секретарей. Устно или письменно. Как угодно. Но попробуйте задать тем же бизнесменам вопрос о структуре собственности в их компаниях или о подробностях контрактов их топ-менеджеров, о неведомой судьбе некогда славного структурного подразделения, о планах по завоеванию новых рынков – в лучшем случае вам сообщат, что это закрытая информация, в худшем сошлются на вездесущую коммерческую тайну.
Все мы давно и хорошо знаем Б. А. Березовского. Широкой общественности известны политические взгляды олигарха, его семейное положение, поэтические воззрения на природу и историю родины и мира, прогнозы на будущее. Недавно в эфире радиостанции «Эхо Москвы» Борис Абрамович очень увлекательно рассказывал об английской моде, клубах и галстуках. Так же со слов самого Б. А. известно, что у него есть бизнес.
Какой? Не спрашивайте. Где? Не любопытствуйте.
Конечно, нет ничего дурного в том, что у наших коммерсантов активная жизненная позиция, неподдельный общественный темперамент сочетаются с откровенностью и озабоченностью судьбами человечества. Безусловно, обывателю интересно знать как о чадах и домочадцах промышленников и купцов, так и об их взглядах на грядущую китайскую угрозу и глобальное потепление. Но скажем прямо, что общественной отдачи от этой информации никакой. Это хоть и PR, но вполне бессмысленный. Можно, конечно, в каждом интервью или очерке рисовать правдивый портрет трудоголика, не знающего сна и отдыха. Подобной абстрактной героизацией своей профессии часто занимаются топ-модели: от них то и дело слышишь, что на самом-то деле у них очень тяжелая, изнурительная работа, отнимающая все силы, время и совсем не похожая на сказку. Только вот в чем ее особенная тяжесть (да и в чем, кроме не очень утомительного хождения по подиуму?), они почему-то никогда не говорят.
Бизнесмены ведут себя ровно так же. Между тем гораздо больше пользы для самосознания нации принесли бы рассказы о том, каким все-таки способом, при каких условиях, способностях и навыках и, наконец, сколько можно в нашей стране заработать денег. Частная жизнь – заповедная территория любого человека. Если он хочет, он впускает туда нескромных зрителей. Не хочет – не впускает. Даже звезды, брэнды которых отчасти состоят и из приватных сведений, вправе дозировать их количество, изливающееся на публику. Зато все, что касается работы, не должно и не может быть тайной за семью печатями.
У нас все наоборот. Главные «сливные» сенсации последних лет, касающиеся наших бизнесменов, раскрывают секреты их профессиональной деятельности, а отнюдь не интимной жизни. Про интимную жизнь бизнесмены с удовольствием рассказывают сами.
«Ведомости», 23.05.2003

ОБЫЧНЫЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ

Об этике бизнеса написаны миллионы томов. Если задуматься, первым из этих томов можно считать Библию. Человечество самыми разными способами пытается примирить нравственные законы с законами коммерции. Получается не всегда стройно, но деваться-то все равно некуда. Качества, считающиеся в частной жизни неприятными, а порой и недостойными, то и дело оказываются необходимыми в предпринимательской деятельности, и наоборот. Недоверчивость, неискренность, жестокость, двуличие, честолюбие, алчность, эгоизм – для частного лица это пороки. Для бизнесмена они то и дело становятся формой спасительной предприимчивости. Осуждать язык не повернется. Другое дело, можно ли надевать их как рабочую униформу с девяти до шести, а возвращаясь домой, оставлять все это хозяйство в служебном кабинете. Кому-то это удается, кому-то нет.
Жесткий руководитель может оказаться в домашней обстановке унылым подкаблучником. Лютый интриган с партнерами по бизнесу бывает трогательным другом, преданным прежнему однокласснику до идиотизма. Все бывает. Единственное качество, которое присуще абсолютно всем коммерсантам и в частной жизни тоже, – крайняя степень подозрительности.
Туго приходится другу делового человека. Его подозревают всегда и во всем. Ну, во-первых, конечно, в желании попросить денег. Взять и не отдать. Потому что в желании отдать вас решительно никто и никогда не заподозрит. Среди моих приятелей есть трое из тех, кого можно назвать олигархами. Так вот опыт дружбы с ними подсказывает мне, что даже если я буду голодать, они будут последними, у кого я попрошу взаймы. Деньги-то я верну, но вот дружбы мне больше не видать как собственных ушей.
Во-вторых, вас обязательно будут подозревать в том, что вы дружите не просто так, а с корыстью.
Не удивляйтесь, это не то же самое, это уже не деньги. Просто вы должны быть готовы к тому, что про вас думают как про человека, любящего приезжать отдохнуть на чужую комфортабельную дачу, знакомиться с влиятельными людьми, которые вам нужны для ваших темных делишек, ходить за чужой счет в ресторан, в фитнес-клуб, на концерт Спивакова, на аукцион, на премьеру, в космос и т. д. Если вы не хотите, чтобы про вас так думали, заведите себе специальный блокнот, в котором с педантизмом сумасшедшего немца отмечайте, сколько раз и куда позвали вас, а сколько и куда позвали вы в ответ. Не скупитесь, смело превышайте свой бюджет, и вам отплатят сторицей – на вас не обидятся. Я понимаю, это не совсем то, что вы привыкли называть дружбой, но учитывайте, что паранойя заразна.
В-третьих, если вы сумеете соблюсти все предыдущие требования и не оступитесь, вас заподозрят в том, что вы снисходите до презренных дельцов с высот своего интеллектуального снобизма. Стараясь как можно реже говорить о новых книгах, фильмах и выставках из уважения к занятости вашего друга, вы неминуемо навлечете на себя подозрение, что считаете его неспособным все это оценить. Если же вы, напротив, страстно будете повествовать о своих последних эстетических впечатлениях – значит, вы выпендриваетесь и самоутверждаетесь хотя бы так. Что бы вы ни делали, пройдут годы и годы, прежде чем вы с чистым сердцем, не боясь гробового молчания в ответ, сможете себе позволить послать своего богатого друга к черту, когда он будит вас с похмелья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19