«Люди из Парижа», естественно, представляли двор «Его Величества», будущего конечно.
«Да, поставлено все это не без блеска, – думал Пистолет, – Меш неплохо смотрелась бы даже у настоящего трона. Она хорошо держится, моя прелесть! Ангел! Душечка!»
– Вот юные месье Портье де ля Грий, монсеньор, – проговорил Жером, дворовый привратник, – вот племянник дю Молар, месье Пулэн и месье викарий!
Это и впрямь выглядело внушительно! У красавца Николя была историческая улыбка, и четырнадцать веков славы сияли над его архилегитимным челом.
Вся сцена «большого выхода» обставлялась с торжественностью, которой не было в присутствии «людей из Парижа».
Шевалье Ле Камю де ля Прюнелэ получил счет от своего портного, бывшего избирателя из Ферте-Масе, который жил теперь на улице Миним в Марэ.
Под счетом портной приписал несколько строк, пестрящих многочисленными орфографическими ошибками; этот честный труженик сообщал, что дела идут плохо и в столице зреет недовольство…
Месье Лефебюр заметил в свою очередь, что «Шарива-ри» и «Корсар» жестоко издевались над зонтиком Луи-Филиппа.
– Во Франции, – добавила жена шевалье, – смех убивает.
Один из сыновей Портье де ля Грий сказал, что купил английские бритвы у коммивояжера, хорошо знающего Лондон. Англия, вечный противник Франции, по словам торговца бритвами, мечтает лишь об одном – способствовать французской революции.
– Все сходится! – воскликнул шевалье. – Расположение звезд самое благоприятное. Мы вступаем в пятьсот пятьдесят первую луну со смерти месье Казотта. Это знаменательно. Казотт предсказал смерть Робеспьера, сир.
Красавец Николя, казалось, был потрясен этим фактом, важность которого оценили по достоинству и все остальные. «Люди из Парижа» не произнесли пока ни слова. Но вот полковник Боццо перестал крутить большими пальцами и сухо покашлял; все тут же умолкли. Каждому не терпелось послушать столь почтенного человека.
– Дети мои, – проговорил он своим дребезжащим голосом, – я не могу вам поручиться за Россию, это далеко, и там плохо обошлись с поляками; но что вы скажете об испанском флоте, плывущем по Сене? Вот месье барон Лекок де ля Перьер, который держит в руках…
– Тише! – воскликнул Лекок, который вернулся, перекинувшись парой слов с прекрасной Изоль через дыру в заборе. – Переговоры еще не окончены. Это не менее деликатный вопрос, чем девичья честь. Раз уж речь зашла об Испании, сестра месье Лефебюра призналась, что ей присылают шоколад из Байонны.
– Ну что же, – тонко усмехнулся полковник, – не будем говорить о полуострове! Австрийский дом могущественен, но хромает на обе ноги. Однако я уполномочен заявить, что ныне царствующий император совершит демарш в нашу пользу, с благословения святейшего папы.
Швеция сохраняет нейтралитет со времени смерти короля Карла XII, это осторожная страна, но король Сардинии за нас, а Швейцария, героическая родина Вильгельма Телля, наймет для нас три тысячи горцев по су в час. Это железные парни!
– По су в час! – повторил шевалье. – Это дорого…
– Такова цена, – строго взглянул на него полковник. – Что же касается остальной Европы…
– У меня идея! – пылко воскликнул шевалье. – В песках Аравии множество воинственных людей. Заручимся поддержкой Абд-эль-Кадера!
– Считайте, что это уже сделано! – холодно проронил Лекок.
Сын несчастного Людовика взмахнул своей королевской дланью.
– Внимание! – произнес он вдохновенно. – Время пришло! Нам не хватало для борьбы самого необходимого – и я приобретаю это ценой чудовищного мезальянса! Господа и дорогие друзья, все сомнения и колебания отброшены. Сегодня вечером вам представят королеву. Это простая селянка, но кем была Жанна д'Арк? Девушкой из народа!
– О, – осклабился шевалье де ля Прюнелэ, – Петух облагораживает курицу. Я сожалею лишь о том, что сия дама не слишком хороша собой.
– Ваше уважение заменит ей молодость, красоту и знатность, – продекламировал красавец Николя. – Все готово. Я разрешаю вам приветствовать ее криками: «Да здравствует королева!»
В этот момент Пистолет почувствовал, что кто-то дергает его за рукав и в то же миг визгливый голос Жерома, дворового привратника, спросил у какого-то человека, которого еще не было видно за деревьями:
– Как вы говорите? Повторите свое имя, вы…Пистолет обернулся и увидел рядом с собой Винсента Горэ, который жалобно смотрел на него, говоря:
– Вы пообещали, что дадите мне поесть и попить.
К счастью, в зеленой гостиной воцарилось некоторое смятение. Голоса Винсента не расслышали, потому что заговорщики разволновались, с тревогой ожидая ответа неизвестного посетителя.
– У вас есть имя? – еще раз спросил у него Жером. – Я вас не знаю, и вы кажетесь мне весьма подозрительной личностью.
Некоторые заговорщики выхватили кинжалы.
Пистолет, разозлившись, что его отвлекают в такой ответственный момент, схватил хромого за горло.
– Если ты не замолчишь, я тебя придушу! – прошипел Клампен.
Винсент Горэ смог еще пролепетать:
– Я только хотел попить и поесть…
Тут Пистолет весь напрягся, так как за деревьями опять зазвучал голос нового гостя. Это был суровый и решительный голос. Неизвестный говорил примерно следующее:
– Я ничего не желаю сообщать. Мне нужно видеть месье Николя. И я встречусь с ним. Хорошенько запомни мое имя, чтобы правильно доложить обо мне. Меня зовут Поль Лабр, барон д'Арси!
Наш сыщик замер, пораженный.
– Месье Поль! – прошептал он. – Вот это да! Кажется, стало не до смеха. Какого черта его сюда принесло?
XVII
ПРОВОКАЦИЯ
На всех присутствующих при утреннем выходе месье Николя имя Поля Лабра, произнесенное вслух, произвело неоднозначное впечатление. Для простых конспиративных членов, для мелких провинциальных дворян, втянутых в этот заговор, больше похожий на фарс, месье барон д'Арси был посторонним, далеким от их дела и идеалов дилетантом. Однако в тоне его голоса, когда он разговаривал с привратником, звучало столько угрозы, что шевалье де ля Прюнелэ сказал своей супруге:
– Знаешь, моя дорогая, возможно, нас будет судить полевой трибунал.
Для парижан же, а в особенности для самого прекрасного Николя, имя Поля Лабра имело совсем другое значение. Поль Лабр был врагом – настоящим и опасным врагом. С ним нельзя было не считаться.
Отлично организованная сыскная полиция Черных Мантий, систему деятельности которой имело глупость тайно разработать правительство Луи-Филиппа, давно уже вычислила все планы Поля Лабра и сумела противостоять им. Как мы знаем, против него велась негласная война, совершались убийства, а виновником преступлений должен был стать сам Поль Лабр. Сегодня погиб еще один человек. И улики прямо указывали на участие Поля в этом преступлении. Заранее предпринималось все, чтобы представить барона д'Арси убийцей, Жестоким преступником, попирающим закон и человеческий, и божий. Свидетели, давая ложные показания, были готовы выполнить свое кровавое поручение; таким образом убийца Терезы Сула наносил своей очередной жертве двойной удар.
Оставалось лишь возбудить уголовное дело и следить за ходом следствия, по необходимости корректируя его направление. Это было просто, легко и надежно.
И тут, совершенно неожиданно, на сцене появляется Поль Лабр собственной персоной. Зачем он пришел?
Он был бесстрашен. Долго гремело его дело с генералом де Шанма в кругах как полиции, так и среди преступников. Имя Поля Лабра стало известным. К тому же у него оказалось еще одно преимущество – он прошел страшную школу жизни и выдержал все испытания судьбы. Он не принадлежал к сословию простых «буржуа», как многие другие. Он жил в районе, где многому можно научиться, приобрести богатый жизненный опыт – он жил на Иерусалимской улице. Он стал профессионалом и доказал это. Вместо того, чтобы поручить дело своей мести полицейским инспекторам и их сыщикам, он сам создал сыскную бригаду. И не столь важно, многочисленной она была или не очень.
Черные Мантии совсем не сожалели об убийстве Жана Лабра (на это и нельзя было рассчитывать), убийстве ненужном и бесполезном – убийством больше или меньше для них не имело значения. Но на этот раз они нажили себе опасного врага: брата жертвы. Именно за это убийство месье Лекок упрекал «наследника» Людовика, так как случайное преступление навредило и осложнило положение Черных Мантий.
Почему Поль Лабр пришел сам? Привел ли его сюда выстрел на Бель-Вю-дю-Фу? А может быть, он нашел следы убийц своего брата? Он действует один или при поддержке полиции? Нужно признать, что именно эти вопросы были для большинства присутствующих вопросами жизни или смерти.
А вот для месье Николя – «принца и наследника Людовика» – это означало шпагу, нацеленную ему прямо в лоб.
У преступного братства из монастыря де ля Мерси, а вернее, из Обители Спасения в Сартене, как говорили местные жители, более известного под названием Черные Мантии, помимо знаменитого девиза: «Платить по закону!», существовал еще один лозунг, не менее популярный: «Отрубить больные ветки». По мере необходимости, а также по возможности, члены организации отважно защищали и поддерживали друг друга, но, когда этого требовали общие интересы, больную ветку безжалостно и беспощадно отсекали, чтобы спасти все дерево.
Принц прекрасно знал об этом. Он сам отрубил в свое время не одну пораженную ветвь. Кроме того, он знал, сколько недругов его окружает в рядах самой организации, а то и в ее совете.
К нему устремились сейчас взоры всех присутствующих. Все увидели, как он побледнел, а по лицу Лекока скользнула зловещая улыбка. Но Приятель-Тулонец тут же сумел взять себя в руки.
– Отец! – обратился он к полковнику Боццо, – я ли здесь Хозяин?
– Конечно, конечно, мой мальчик, – ответил полковник, – и ты станешь здесь полновластным Хозяином, когда настанет день.
Никто из присутствующих, кто слышал эти слова, не посмел протестовать.
– День настал! – произнес старик вполголоса и положил свою сухую руку на плечо Лекока. – Я думаю, у него есть талант, у этого ангелочка, настоящий талант! Ну что ж, Приятель, поглядим? Пора убедиться!
Лекок холодно ответил:
– Мы действительно поглядим. И в самом деле пора убедиться в возможностях этого господина. Стало жарко. В любой момент может наступить ночь.
– Пусть пропустят месье барона д'Арси, – тихо распорядился сын несчастного Людовика.
В это время Поль как раз сворачивал на аллею.
– Как так! – возмущенно воскликнули мелкие дворянчики, старательно играя роль осторожных мятежников. – Что же вы делаете? Как можно! О чем вы думаете, монсеньор? Это не по правилам?
Месье, – холодно заметил принц, – здесь спрашивают месье Николя, а не наследника французского престола. Будьте осторожны, – предупредил он. – У той благородной крови, что течет в моих жилах, много непримиримых врагов. Так что вы пришли ко мне просто по-соседски, мы собрались компанией повеселиться, забудьте на время об этикете, я так хочу.
Это уже была совсем другая роль. Но им нравилось играть и ее. Они без стеснения приняли непринужденные позы. Все они были прекрасные актеры.
Тем временем Поль Лабр медленно приближался. Как и все, он был наслышан о конспирации и соблюдении тайны, чем заговорщики так гордились. Однако на серьезном лице молодого человека мелькнуло удивление, когда он увидел столь многочисленное общество. Он внимательно оглядел присутствующих и вежливо приветствовал дам. Не в его привычках было шутить.
Все присутствующие не сводили с Поля глаз. Был среди них и Пистолет, похититель сына Горэ. Он сторожил последнего с удвоенной бдительностью, а теперь подумал:
«Месье Поль изменился. Но все равно, в Париже нет более мужественного человека! Как бы он смотрелся у ворот Сен-Мартен! Бобино совсем не для него».
В тишине неожиданно громко прозвучал голос принца.
– Месье барон, – произнес Николя дружелюбным тоном, как человек с прекрасными манерами, – я рад видеть вас и приветствовать в моем доме.
Поль остановился в пяти-шести шагах от него. Молодой барон не колебался, но брови его слегка нахмурились, словно он впервые осознал сложность задачи, которую ему предстояло решить.
Волнение присутствующих парижан достигло высшей точки, они с трудом сдерживали свое беспокойство.
Лишь хозяин дома невозмутимо улыбался.
«А у него действительно талант, у этой лисы! – подумал Пистолет. – Опасный злодей этот Николя! И прекрасно держится!»
– Месье, – наконец произнес Поль Лабр, – я хотел бы поговорить с вами о вещах, о которых не принято говорить при дамах.
– Вы желаете поговорить со мной наедине? – совершенно непринужденным тоном спросил месье Николя.
– Нет, не совсем так, – ответил Поль.
Он отступил шаг назад, а затем, сделав нетерпеливый жест рукой, добавил:
– Мне необходимо присутствие тех месье, но я боюсь побеспокоить дам.
Принц отозвался очень тихо, что придало ему необычайного благородства.
– Месье барон, я не имею чести знать вас, и меня очень огорчит, если под вашими словами скрывается враждебность.
Стоящие рядом с принцем парижане были неподвижны и молчаливы. Сторонний наблюдатель заметил бы, что их тревога заметно уменьшилась. Совсем не так, по их мнению, должен был действовать человек, требующий платы за кровь своего брата.
Сам принц в какой-то мере чувствовал то же самое. К тому же, утешал он сам себя, этот спокойный и холодный Поль Лабр еще не знал об убийстве Терезы Сула. Однако принцу требовалась вся его выдержка, чтобы сохранить спокойствие и невозмутимость.
Он боялся ожидавшей его, возможно, трагической участи, согласно догмы об отрубании ветки. Он боялся Лекока – автора и проповедника этой догмы.
Провинциалы же, наоборот, явно оживились и воспряли духом. Они внимательно прислушивались к разговору.
– Чихать я хотел… – прорычал один из братьев Портье де ля Грий. – Гром и молния!
– И я тоже, – поддержал его второй, – в носу чешется!
– Так разговаривать с наследником прес…
– Тише! – шепнул месье Лефебюр, всегда спокойный и осторожный.
Но шевалье де ля Прюнелэ спросил властным голосом будущего префекта:
– А что, молодой человек ищет ссоры с кем-нибудь здесь?
– Не с вами, – сухо парировал Поль Лабр.
– А с кем? – спросило сразу несколько разгоряченных голосов.
Поль без всякого уважения показал пальцем на принца и сказал:
– Вот с ним.
Его тут же окружили. Пулэн и его племянник дю Молар настолько расхрабрились, что готовы были ударить барона д'Арси.
– Месье, месье, спокойно! – пытался образумить ихпринц.
Поль с презрительной улыбкой и угрозой во взгляде повернулся к нападающим, выставил вперед руки и легким движением оттолкнул их. Барон д'Арси был человеком недюжинной силы, в чем Пулэну и его племяннику пришлось лично убедиться. Сомнений на этот счет у них больше не осталось и они быстренько стушевались.
Зато остальные, все еще не понимая серьезности происходящего, подходили со всех сторон, окружая Поля и принца.
– Да, с ним, – повторил Поль и добавил, обращаясь к присутствующим: – Я сразу предполагаю ваш вопрос: почему? Месье, я не могу, да и не хочу сказать вам – почему. Дело касартся одной женщины. Мне все равно, кто этот человек. Я знаю, что он – самозванец. Но я не собираюсь мстить за всех обманутых, которых он Одурачил или обобрал. Для меня достаточно, что он однажды в жизни повел себя как трус и подлец.
– Господи Боже мой! – воскликнул старший из братьев Портье де ля Грий. – Разрешите мне заткнуть пасть этой бешеной собаке!
Он храбро двинулся вперед, но Поль таким же легким движением, как и в первый раз, оттолкнул его, и Портье де ля Грин упал. Это неожиданное событие привело в замешательство большинство мятежников. Они явно не отличались смелостью.
Поль подошел вплотную к принцу. Тот остановил его надменным жестом и сказал, продолжая улыбаться:
– Я чувствую себя достаточно оскорбленным, месье барон. – И добавил совсем тихо: – Завтра, в шесть часов утра, на перекрестке дю Фу, на пистолетах.
– Без секундантов не дерутся! – вскричал шевалье де ля Прюнелэ, которого душила ярость. – Я сомневаюсь, месье, что вы найдете хоть одного секунданта во всей Франции!
– Моими секундантами, – проговорил сын Людовика, – будут полковник Боццо и месье Лекок де ля Перьер. Будьте любезны, назовите ваших секундантов, месье барон.
– Я обязательно сообщу вам их имена, когда это станет необходимым, – ответил Поль Лабр и, снова учтиво поклонившись дамам, медленно вышел.
Едва он скрылся из виду, ревностные заговорщики взорвались криками, как ракеты фейерверка.
– Такой бой невозможен, преступен, противоестествен, нелеп! Коронованные особы не дерутся на дуэлях, – орали все наперебой.
Многие хотели драться вместо принца, и с полдюжины голосов крикнуло одновременно:
– Монсеньор! Моя кровь в вашем распоряжении!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
«Да, поставлено все это не без блеска, – думал Пистолет, – Меш неплохо смотрелась бы даже у настоящего трона. Она хорошо держится, моя прелесть! Ангел! Душечка!»
– Вот юные месье Портье де ля Грий, монсеньор, – проговорил Жером, дворовый привратник, – вот племянник дю Молар, месье Пулэн и месье викарий!
Это и впрямь выглядело внушительно! У красавца Николя была историческая улыбка, и четырнадцать веков славы сияли над его архилегитимным челом.
Вся сцена «большого выхода» обставлялась с торжественностью, которой не было в присутствии «людей из Парижа».
Шевалье Ле Камю де ля Прюнелэ получил счет от своего портного, бывшего избирателя из Ферте-Масе, который жил теперь на улице Миним в Марэ.
Под счетом портной приписал несколько строк, пестрящих многочисленными орфографическими ошибками; этот честный труженик сообщал, что дела идут плохо и в столице зреет недовольство…
Месье Лефебюр заметил в свою очередь, что «Шарива-ри» и «Корсар» жестоко издевались над зонтиком Луи-Филиппа.
– Во Франции, – добавила жена шевалье, – смех убивает.
Один из сыновей Портье де ля Грий сказал, что купил английские бритвы у коммивояжера, хорошо знающего Лондон. Англия, вечный противник Франции, по словам торговца бритвами, мечтает лишь об одном – способствовать французской революции.
– Все сходится! – воскликнул шевалье. – Расположение звезд самое благоприятное. Мы вступаем в пятьсот пятьдесят первую луну со смерти месье Казотта. Это знаменательно. Казотт предсказал смерть Робеспьера, сир.
Красавец Николя, казалось, был потрясен этим фактом, важность которого оценили по достоинству и все остальные. «Люди из Парижа» не произнесли пока ни слова. Но вот полковник Боццо перестал крутить большими пальцами и сухо покашлял; все тут же умолкли. Каждому не терпелось послушать столь почтенного человека.
– Дети мои, – проговорил он своим дребезжащим голосом, – я не могу вам поручиться за Россию, это далеко, и там плохо обошлись с поляками; но что вы скажете об испанском флоте, плывущем по Сене? Вот месье барон Лекок де ля Перьер, который держит в руках…
– Тише! – воскликнул Лекок, который вернулся, перекинувшись парой слов с прекрасной Изоль через дыру в заборе. – Переговоры еще не окончены. Это не менее деликатный вопрос, чем девичья честь. Раз уж речь зашла об Испании, сестра месье Лефебюра призналась, что ей присылают шоколад из Байонны.
– Ну что же, – тонко усмехнулся полковник, – не будем говорить о полуострове! Австрийский дом могущественен, но хромает на обе ноги. Однако я уполномочен заявить, что ныне царствующий император совершит демарш в нашу пользу, с благословения святейшего папы.
Швеция сохраняет нейтралитет со времени смерти короля Карла XII, это осторожная страна, но король Сардинии за нас, а Швейцария, героическая родина Вильгельма Телля, наймет для нас три тысячи горцев по су в час. Это железные парни!
– По су в час! – повторил шевалье. – Это дорого…
– Такова цена, – строго взглянул на него полковник. – Что же касается остальной Европы…
– У меня идея! – пылко воскликнул шевалье. – В песках Аравии множество воинственных людей. Заручимся поддержкой Абд-эль-Кадера!
– Считайте, что это уже сделано! – холодно проронил Лекок.
Сын несчастного Людовика взмахнул своей королевской дланью.
– Внимание! – произнес он вдохновенно. – Время пришло! Нам не хватало для борьбы самого необходимого – и я приобретаю это ценой чудовищного мезальянса! Господа и дорогие друзья, все сомнения и колебания отброшены. Сегодня вечером вам представят королеву. Это простая селянка, но кем была Жанна д'Арк? Девушкой из народа!
– О, – осклабился шевалье де ля Прюнелэ, – Петух облагораживает курицу. Я сожалею лишь о том, что сия дама не слишком хороша собой.
– Ваше уважение заменит ей молодость, красоту и знатность, – продекламировал красавец Николя. – Все готово. Я разрешаю вам приветствовать ее криками: «Да здравствует королева!»
В этот момент Пистолет почувствовал, что кто-то дергает его за рукав и в то же миг визгливый голос Жерома, дворового привратника, спросил у какого-то человека, которого еще не было видно за деревьями:
– Как вы говорите? Повторите свое имя, вы…Пистолет обернулся и увидел рядом с собой Винсента Горэ, который жалобно смотрел на него, говоря:
– Вы пообещали, что дадите мне поесть и попить.
К счастью, в зеленой гостиной воцарилось некоторое смятение. Голоса Винсента не расслышали, потому что заговорщики разволновались, с тревогой ожидая ответа неизвестного посетителя.
– У вас есть имя? – еще раз спросил у него Жером. – Я вас не знаю, и вы кажетесь мне весьма подозрительной личностью.
Некоторые заговорщики выхватили кинжалы.
Пистолет, разозлившись, что его отвлекают в такой ответственный момент, схватил хромого за горло.
– Если ты не замолчишь, я тебя придушу! – прошипел Клампен.
Винсент Горэ смог еще пролепетать:
– Я только хотел попить и поесть…
Тут Пистолет весь напрягся, так как за деревьями опять зазвучал голос нового гостя. Это был суровый и решительный голос. Неизвестный говорил примерно следующее:
– Я ничего не желаю сообщать. Мне нужно видеть месье Николя. И я встречусь с ним. Хорошенько запомни мое имя, чтобы правильно доложить обо мне. Меня зовут Поль Лабр, барон д'Арси!
Наш сыщик замер, пораженный.
– Месье Поль! – прошептал он. – Вот это да! Кажется, стало не до смеха. Какого черта его сюда принесло?
XVII
ПРОВОКАЦИЯ
На всех присутствующих при утреннем выходе месье Николя имя Поля Лабра, произнесенное вслух, произвело неоднозначное впечатление. Для простых конспиративных членов, для мелких провинциальных дворян, втянутых в этот заговор, больше похожий на фарс, месье барон д'Арси был посторонним, далеким от их дела и идеалов дилетантом. Однако в тоне его голоса, когда он разговаривал с привратником, звучало столько угрозы, что шевалье де ля Прюнелэ сказал своей супруге:
– Знаешь, моя дорогая, возможно, нас будет судить полевой трибунал.
Для парижан же, а в особенности для самого прекрасного Николя, имя Поля Лабра имело совсем другое значение. Поль Лабр был врагом – настоящим и опасным врагом. С ним нельзя было не считаться.
Отлично организованная сыскная полиция Черных Мантий, систему деятельности которой имело глупость тайно разработать правительство Луи-Филиппа, давно уже вычислила все планы Поля Лабра и сумела противостоять им. Как мы знаем, против него велась негласная война, совершались убийства, а виновником преступлений должен был стать сам Поль Лабр. Сегодня погиб еще один человек. И улики прямо указывали на участие Поля в этом преступлении. Заранее предпринималось все, чтобы представить барона д'Арси убийцей, Жестоким преступником, попирающим закон и человеческий, и божий. Свидетели, давая ложные показания, были готовы выполнить свое кровавое поручение; таким образом убийца Терезы Сула наносил своей очередной жертве двойной удар.
Оставалось лишь возбудить уголовное дело и следить за ходом следствия, по необходимости корректируя его направление. Это было просто, легко и надежно.
И тут, совершенно неожиданно, на сцене появляется Поль Лабр собственной персоной. Зачем он пришел?
Он был бесстрашен. Долго гремело его дело с генералом де Шанма в кругах как полиции, так и среди преступников. Имя Поля Лабра стало известным. К тому же у него оказалось еще одно преимущество – он прошел страшную школу жизни и выдержал все испытания судьбы. Он не принадлежал к сословию простых «буржуа», как многие другие. Он жил в районе, где многому можно научиться, приобрести богатый жизненный опыт – он жил на Иерусалимской улице. Он стал профессионалом и доказал это. Вместо того, чтобы поручить дело своей мести полицейским инспекторам и их сыщикам, он сам создал сыскную бригаду. И не столь важно, многочисленной она была или не очень.
Черные Мантии совсем не сожалели об убийстве Жана Лабра (на это и нельзя было рассчитывать), убийстве ненужном и бесполезном – убийством больше или меньше для них не имело значения. Но на этот раз они нажили себе опасного врага: брата жертвы. Именно за это убийство месье Лекок упрекал «наследника» Людовика, так как случайное преступление навредило и осложнило положение Черных Мантий.
Почему Поль Лабр пришел сам? Привел ли его сюда выстрел на Бель-Вю-дю-Фу? А может быть, он нашел следы убийц своего брата? Он действует один или при поддержке полиции? Нужно признать, что именно эти вопросы были для большинства присутствующих вопросами жизни или смерти.
А вот для месье Николя – «принца и наследника Людовика» – это означало шпагу, нацеленную ему прямо в лоб.
У преступного братства из монастыря де ля Мерси, а вернее, из Обители Спасения в Сартене, как говорили местные жители, более известного под названием Черные Мантии, помимо знаменитого девиза: «Платить по закону!», существовал еще один лозунг, не менее популярный: «Отрубить больные ветки». По мере необходимости, а также по возможности, члены организации отважно защищали и поддерживали друг друга, но, когда этого требовали общие интересы, больную ветку безжалостно и беспощадно отсекали, чтобы спасти все дерево.
Принц прекрасно знал об этом. Он сам отрубил в свое время не одну пораженную ветвь. Кроме того, он знал, сколько недругов его окружает в рядах самой организации, а то и в ее совете.
К нему устремились сейчас взоры всех присутствующих. Все увидели, как он побледнел, а по лицу Лекока скользнула зловещая улыбка. Но Приятель-Тулонец тут же сумел взять себя в руки.
– Отец! – обратился он к полковнику Боццо, – я ли здесь Хозяин?
– Конечно, конечно, мой мальчик, – ответил полковник, – и ты станешь здесь полновластным Хозяином, когда настанет день.
Никто из присутствующих, кто слышал эти слова, не посмел протестовать.
– День настал! – произнес старик вполголоса и положил свою сухую руку на плечо Лекока. – Я думаю, у него есть талант, у этого ангелочка, настоящий талант! Ну что ж, Приятель, поглядим? Пора убедиться!
Лекок холодно ответил:
– Мы действительно поглядим. И в самом деле пора убедиться в возможностях этого господина. Стало жарко. В любой момент может наступить ночь.
– Пусть пропустят месье барона д'Арси, – тихо распорядился сын несчастного Людовика.
В это время Поль как раз сворачивал на аллею.
– Как так! – возмущенно воскликнули мелкие дворянчики, старательно играя роль осторожных мятежников. – Что же вы делаете? Как можно! О чем вы думаете, монсеньор? Это не по правилам?
Месье, – холодно заметил принц, – здесь спрашивают месье Николя, а не наследника французского престола. Будьте осторожны, – предупредил он. – У той благородной крови, что течет в моих жилах, много непримиримых врагов. Так что вы пришли ко мне просто по-соседски, мы собрались компанией повеселиться, забудьте на время об этикете, я так хочу.
Это уже была совсем другая роль. Но им нравилось играть и ее. Они без стеснения приняли непринужденные позы. Все они были прекрасные актеры.
Тем временем Поль Лабр медленно приближался. Как и все, он был наслышан о конспирации и соблюдении тайны, чем заговорщики так гордились. Однако на серьезном лице молодого человека мелькнуло удивление, когда он увидел столь многочисленное общество. Он внимательно оглядел присутствующих и вежливо приветствовал дам. Не в его привычках было шутить.
Все присутствующие не сводили с Поля глаз. Был среди них и Пистолет, похититель сына Горэ. Он сторожил последнего с удвоенной бдительностью, а теперь подумал:
«Месье Поль изменился. Но все равно, в Париже нет более мужественного человека! Как бы он смотрелся у ворот Сен-Мартен! Бобино совсем не для него».
В тишине неожиданно громко прозвучал голос принца.
– Месье барон, – произнес Николя дружелюбным тоном, как человек с прекрасными манерами, – я рад видеть вас и приветствовать в моем доме.
Поль остановился в пяти-шести шагах от него. Молодой барон не колебался, но брови его слегка нахмурились, словно он впервые осознал сложность задачи, которую ему предстояло решить.
Волнение присутствующих парижан достигло высшей точки, они с трудом сдерживали свое беспокойство.
Лишь хозяин дома невозмутимо улыбался.
«А у него действительно талант, у этой лисы! – подумал Пистолет. – Опасный злодей этот Николя! И прекрасно держится!»
– Месье, – наконец произнес Поль Лабр, – я хотел бы поговорить с вами о вещах, о которых не принято говорить при дамах.
– Вы желаете поговорить со мной наедине? – совершенно непринужденным тоном спросил месье Николя.
– Нет, не совсем так, – ответил Поль.
Он отступил шаг назад, а затем, сделав нетерпеливый жест рукой, добавил:
– Мне необходимо присутствие тех месье, но я боюсь побеспокоить дам.
Принц отозвался очень тихо, что придало ему необычайного благородства.
– Месье барон, я не имею чести знать вас, и меня очень огорчит, если под вашими словами скрывается враждебность.
Стоящие рядом с принцем парижане были неподвижны и молчаливы. Сторонний наблюдатель заметил бы, что их тревога заметно уменьшилась. Совсем не так, по их мнению, должен был действовать человек, требующий платы за кровь своего брата.
Сам принц в какой-то мере чувствовал то же самое. К тому же, утешал он сам себя, этот спокойный и холодный Поль Лабр еще не знал об убийстве Терезы Сула. Однако принцу требовалась вся его выдержка, чтобы сохранить спокойствие и невозмутимость.
Он боялся ожидавшей его, возможно, трагической участи, согласно догмы об отрубании ветки. Он боялся Лекока – автора и проповедника этой догмы.
Провинциалы же, наоборот, явно оживились и воспряли духом. Они внимательно прислушивались к разговору.
– Чихать я хотел… – прорычал один из братьев Портье де ля Грий. – Гром и молния!
– И я тоже, – поддержал его второй, – в носу чешется!
– Так разговаривать с наследником прес…
– Тише! – шепнул месье Лефебюр, всегда спокойный и осторожный.
Но шевалье де ля Прюнелэ спросил властным голосом будущего префекта:
– А что, молодой человек ищет ссоры с кем-нибудь здесь?
– Не с вами, – сухо парировал Поль Лабр.
– А с кем? – спросило сразу несколько разгоряченных голосов.
Поль без всякого уважения показал пальцем на принца и сказал:
– Вот с ним.
Его тут же окружили. Пулэн и его племянник дю Молар настолько расхрабрились, что готовы были ударить барона д'Арси.
– Месье, месье, спокойно! – пытался образумить ихпринц.
Поль с презрительной улыбкой и угрозой во взгляде повернулся к нападающим, выставил вперед руки и легким движением оттолкнул их. Барон д'Арси был человеком недюжинной силы, в чем Пулэну и его племяннику пришлось лично убедиться. Сомнений на этот счет у них больше не осталось и они быстренько стушевались.
Зато остальные, все еще не понимая серьезности происходящего, подходили со всех сторон, окружая Поля и принца.
– Да, с ним, – повторил Поль и добавил, обращаясь к присутствующим: – Я сразу предполагаю ваш вопрос: почему? Месье, я не могу, да и не хочу сказать вам – почему. Дело касартся одной женщины. Мне все равно, кто этот человек. Я знаю, что он – самозванец. Но я не собираюсь мстить за всех обманутых, которых он Одурачил или обобрал. Для меня достаточно, что он однажды в жизни повел себя как трус и подлец.
– Господи Боже мой! – воскликнул старший из братьев Портье де ля Грий. – Разрешите мне заткнуть пасть этой бешеной собаке!
Он храбро двинулся вперед, но Поль таким же легким движением, как и в первый раз, оттолкнул его, и Портье де ля Грин упал. Это неожиданное событие привело в замешательство большинство мятежников. Они явно не отличались смелостью.
Поль подошел вплотную к принцу. Тот остановил его надменным жестом и сказал, продолжая улыбаться:
– Я чувствую себя достаточно оскорбленным, месье барон. – И добавил совсем тихо: – Завтра, в шесть часов утра, на перекрестке дю Фу, на пистолетах.
– Без секундантов не дерутся! – вскричал шевалье де ля Прюнелэ, которого душила ярость. – Я сомневаюсь, месье, что вы найдете хоть одного секунданта во всей Франции!
– Моими секундантами, – проговорил сын Людовика, – будут полковник Боццо и месье Лекок де ля Перьер. Будьте любезны, назовите ваших секундантов, месье барон.
– Я обязательно сообщу вам их имена, когда это станет необходимым, – ответил Поль Лабр и, снова учтиво поклонившись дамам, медленно вышел.
Едва он скрылся из виду, ревностные заговорщики взорвались криками, как ракеты фейерверка.
– Такой бой невозможен, преступен, противоестествен, нелеп! Коронованные особы не дерутся на дуэлях, – орали все наперебой.
Многие хотели драться вместо принца, и с полдюжины голосов крикнуло одновременно:
– Монсеньор! Моя кровь в вашем распоряжении!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45