— Нет, — ответил я, хотя именно так и считал.— Не отпирайтесь, вы так думали. А я, к вашему сведению, окончила философский факультет Авиньонского университета. А в модели подалась… ну, чтобы заработать. Да так ею и осталась.— Жаль! — выпалил я.— Почему?— Хм… не знаю.— Неужели лучше работать в какой-нибудь страховой компании, перебирать бумажки, или читать лекции туповатым студентам?— Нет. Но разве вы не жалели, хотя бы немного?— Иногда. Не часто. Но я уже привыкла к такой жизни. Полной развлечений. А в вашей жизни, Дэвид, много развлечений?— Да…— Правда?Я глотнул вина и посмотрел на неё.— Вы нарочно меня заводите?— Да. Мне нравится развращать англичан. К сожалению, когда я встретила Тони, он был уже развращён. Похоже, что и сын следует по стопам отца.На противоположном конце стола Мел, кажется, окончательно размякла под напором обаяния отца и сына. Ингрид тоже широко улыбалась, её глаза сияли.— Зря вы так, — произнёс я. — Гая все уважают в школе. Он очень хороший парень.— Жаль только, что красавчик. Даже Абдулатиф заметил.— Абдулатиф… это садовник?— Да. Правда, прелесть? Мне нравится, когда он ходит без рубашки.— А ему, кажется, нравятся мужчины?— Я думаю, Абдулатифу нравится все красивое.Я не знал, как реагировать на её слова.— А вы? — спросила Доминик. — Как у вас с женщинами?— Ну вот, вы опять меня заводите.— Но вы и Гай такие разные. Это видно невооружённым глазом.— Да, мы разные. Жили в одной комнате, так что знаем друг друга. Впрочем, приглашение поехать сюда я получил после того, как первый кандидат отказался.— Да. Тони говорил, что Гай привезёт сына Хельмута Шолленбергера.— Торстена.Доминик поморщилась:— Я терпеть не могу его отца. И сразу отвечу, прежде чем вы спросите, почему: мои фотографии печатались в принадлежащих ему журналах. Причём одежды на мне было меньше, чем следовало. Я только вышла замуж в первый раз, и они тут же опубликовали несколько моих старых фотографий. Нарочно. — Она рассмеялась. — Дело, разумеется, было не во мне, а в Анри.— А кем был Анри?— Политиком. Скучное занятие. Но я влюбилась в его взгляд, такой возбуждающий, такой сексуальный. По крайней мере, первое время. А потом он стал другими.— И вы с ним расстались?Доминик пожала плечами.— Я рассталась с ним, а он со мной.— А затем встретили Тони?— Да. — Она улыбнулась, но грустно.В этот момент Оуэн, не сказавший за весь вечер ни слова, отодвинул тарелку, встал и, шаркая, поплёлся в дом.— Оуэн! — крикнул ему вслед отец. — Может, посидишь ещё с нами?Тот остановился, повернулся и произнёс:— Нет.— Ну тогда спокойной ночи.Оуэн пробормотал что-то неразборчивое и пошёл прочь.— Спокойной ночи, дорогой, — промолвила Доминик.Оуэн не обернулся.— Он такой странный. Уже два дня здесь, но из него слова не вытянешь. На меня смотрит, как на пустое место. Тони тоже не удаётся наладить контакт. Мне кажется, он уже и не пробует.— Они редко встречались с отцом, — промолвил я.— Верно, — согласилась Доминик. — Потому что Робин, их мать, запрещала Тони видеться с детьми. Не разрешила им приехать даже на нашу свадьбу. Я только сегодня познакомилась с Гаем. Не знаю, как Тони удалось уговорить её, чтобы она позволила детям приехать сюда на пару недель. Впрочем, Гай уже взрослый, и никакого разрешения ему не требуется. Сейчас у них с Тони больше общего.Горничная убрала тарелки. Доминик налила вина себе и мне. Посмотрела на противоположный конец стола, где Мел и Ингрид не переставая смеялись шуткам Тони. Гай не отставал. Тони как бы невзначай положил руку на запястье Мел, да там и оставил. А она вроде как не замечала. Гай, кажется, тоже.— Mon Dieu Боже (фр.).
, похоже, мой муж сегодня на боевом коне.Я промолчал.— Сидеть между двумя красивыми молодыми девушками, которые ловят каждое твоё слово… Что ещё нужно для счастья сорокашестилетнему мужчине? Как вы считаете, Дэвид?— Не знаю, — дипломатично ответил я.— Хм. — Доминик откинула назад волосы. — Мигель! Ещё бутылку вина!Наконец настало время расходиться. Я был сильно пьян. Впрочем, как и все остальные, за исключением Ингрид. Мы с Гаем, пошатываясь, двинулись к гостевому коттеджу, находящемуся в двадцати метрах от особняка.Я вошёл, сел на кровать, и комната завертелась. Попытался зафиксировать окно в каком-то одном положении. С большим трудом, но удалось.— Думаю, за неделю управлюсь, — пробурчал Гай, укладываясь в кровать.— С кем, с садовником? Кстати, я узнал, его зовут Абдулатиф.— К чёрту садовника. С Мел, кретин. Хотя мне Ингрид тоже нравится. Уверен, в постели она горячее. Может, с обеими.— Это уж слишком.— Ладно, с Мел. Только не верится, что она до сих пор девственница.— Так говорили в школе.— Да откуда кому знать? Это же вообще никогда не узнаешь, пока, хм… не проверишь.— Наверное, нет.— Но она готова. Готова, готова.— Хорошо, — пробормотал я.Ну почему девушки всегда липнут к таким, как Гай? Почему девушки, вроде Мел и Ингрид, не смеются моим шуткам? Потому что я не чувствую в себе достаточной уверенности, чтобы с ними шутить. Ну что ж, можно ответить и так. А можно иначе: я недостаточно красив. Наверняка были и другие ответы. А вот Мел, Гай, Тони, Доминик, Ингрид и даже садовник Абдулатиф — несомненно красивые люди — используют то, чем наделил их Господь, чтобы привлечь внимание и в конечном счёте соблазнить любого, кого пожелают. Особенно в такую ночь, как сегодняшняя, когда воздух пропитан сексом. А вот мне этого не дано. Остаётся лишь завидовать и мучиться комплексом неполноценности из-за неверия в себя.Я погрузился в сон, который, мне казалось, длился очень долго, а на самом деле около часа. Проснулся от острой необходимости опорожнить желудок, а заодно и мочевой пузырь. Рядом мерно посапывал Гай.Когда терпеть уже не было сил, я сделал над собой нечеловеческое усилие и выполз из постели. Закончив неприятные процедуры, ополоснул лицо холодной водой и вышел подышать ночным воздухом в надежде, что полегчает. Действительно, полегчало. Прохладный ветерок приятно ласкал лицо. В кустах лаванды стрекотали насекомые. Я подошёл к мраморному парапету, вгляделся в чёрный силуэт мыса Ферра на фоне поблёскивающего серого моря. Рядом с оливой во мраке можно было разглядеть руины сторожевой башни, которая помогала охранять дом много веков. Солоноватый воздух был насыщен ароматом хвои. Я облокотился о парапет и застыл, прислушиваясь к шуму прибоя внизу.Сколько я так простоял, не знаю. Вероятно, даже заснул. Очнулся, услышав голоса в доме. Тони и Доминик разговаривали по-французски. Ссорились. Голоса были резкие, злые. Я напрягся, прислушиваясь, но ничего не разобрал. Неожиданно дверь на веранду распахнулась, и до меня донёсся голос Доминик:— Salaud! Une gosse! Tu as baiser une gosse!Затем дверь захлопнулась, и воздух снова наполнило жужжание насекомых.Я попытался вытащить из памяти то немногое, что помнил из французского. Значит, так: «Salaud! Une gosse! Tu as baiser une gosse!» Кажется, я где-то встречал «gosse». Может, это «гусь»? Потом вспомнил, что слово «baiser» вроде мне попадалось в какой-то пьесе Мольера, которую мы проходили в школе. Очевидно, это «поцелуй». Видимо, Тони поцеловал кого-то, кого ему не следовало целовать. И почему-то я сомневался, что это был «гусь».Вернувшись в коттедж, я плюхнулся в кровать. Попытался пошуровать в своём скудном французско-английском словаре, но ничего путного не попадалось. Некстати вспомнил, как однажды на контрольной по французскому вместо слова «викарий» написал «девственница» Французские слова vicaire (викарий) и vierge (девственница), немного похожи.
, и совсем расстроился. А может, мне это приснилось и никакой ссоры между Тони и Доминик не было? В голове беспорядочно всплывали разные французские слова, но вскоре все окуталось тьмой. 5 Апрель 1999 года, Лондон Неужели семнадцать лет знакомства так ничему меня не научили? Видимо, нет, потому что я опять поддался на его уговоры, как это часто бывало в прошлом. Гай предложил мне всего лишь пожертвовать карьерой и вверить ему своё будущее, а заодно и все сбережения. В общем, он меня соблазнил. Вот такой человек был Гай.Когда он неожиданно позвонил мне в то утро, я чуть ли не обрадовался, услышав знакомый американский выговор. Он предложил встретиться, выпить пива. Мы не виделись семь лет. Я тогда принял твёрдое решение держаться от него как можно дальше. Но семь лет большой срок. Я соскучился. К тому же было любопытно посмотреть, каким он стал.Мы договорились встретиться в пабе отеля «Диккенс» у причала Святой Катерины. Я приехал немного раньше. Во-первых, не терпелось сбежать из офиса, а во-вторых, путь от метро до паба оказался неожиданно коротким. Я заказал пинту горького и сквозь толпу банковских служащих, коммерсантов и туристов протиснулся к двери. Лучи вечернего солнца плавно скользили по ровной поверхности бухты и стоящим на причале элегантным моторным яхтам и степенным парусным деревянным судам. Сегодня первый за всю неделю день без дождя, и, несмотря на прохладу, сидеть на открытом воздухе очень приятно.— Дэвид!Я повернулся. Он направлялся ко мне, стройный и гибкий, в чёрном пиджаке, тенниске и джинсах.— Как поживаешь?— Отлично, — сказал я. — А ты?— Да вроде ничего. — Гай кивнул в сторону переполненного паба. — Похоже, сейчас уже никто не работает. Все пьют пиво.— Подожди, я принесу тебе тоже. — Я пробился к бару и возвратился с кружкой его любимого чешского.Мы отсели чуть подальше.— Итак, ты обосновался в Сити? — Гай глотнул пива и посмотрел на меня. — «Лейпцигер Гёрни Крохайм». Солидно звучит.— Это название банк получил после слияния, — пояснил я. — «Лейпцигер» — один из самых стабильных немецких банков.— Тебе нравится?Я ответил не сразу. Четыре года назад было очень престижно работать в «Гёрни Крохайм», одном из самых старых банков страны. Но после того, как его проглотил крупнейший банк Германии «Лейпцигер», здесь каждые полгода проводили реорганизации, и постепенно отдел проектного финансирования Проектное финансирование — долгосрочное кредитование под конкретный промышленный проект и этапы его реализации.
, в котором я служил, превратился в тихую заводь, если не сказать болото. Обычно я всегда всем заявлял, будто очень доволен работой. Но перед Гаем хорохориться не имело смысла.— Честно говоря, нет. Вкалываю как проклятый, а никто не ценит. Впрочем, как всегда.— Но платят хорошо?— В общем, да. Правда, премии бывают очень редко. Пока, во всяком случае.Гай сочувственно улыбнулся:— Надо подождать пару лет.— Возможно. Впрочем, сейчас в «Лейпцигер» не так уж хорошо идут дела. А как ты? Как актёрская карьера? Я всё пытался увидеть тебя по телевизору, но пока не удалось.— Наверное, не смотрел все серии «Возмездия».— Не представляю тебя в роли копа.— К сожалению, и роль злодея тоже мне не досталась. Так, покрутился в двух эпизодах без слов. А потом решил податься в Лос-Анджелес.Я только сейчас осознал, что американский выговор у Гая усилился.— В Голливуд? Брэд Питт задрожал от страха.— Думаю, он справился со стрессом. В Голливуде есть место и для него, и для меня. Мне дали роль в фильме «Призрачное счастье». Видел?— Нет.— Он провалился в прокате. Им был нужен английской актёр, чтобы произнести три строчки и поцеловаться с Сандрой Баллок. Я подошёл.— Ты целовался с Сандрой Баллок?— Да. Это — вершина моей актёрской карьеры.— Ну и каково это было? — поинтересовался я.Гай улыбнулся:— Мы отлично разыграли сцену страсти. Она большая актриса. Жаль, что меня через две минуты убили.Сандра Баллок… Ничего себе!— После этого я околачивался в Лос-Анджелесе пару лет, надеялся поймать за хвост удачу, но ничего не получилось. Вскоре вернулся в Лондон.— И как здесь?— Не очень.Это меня не удивило. Внешность у Гая, несомненно, киногеничная, но я помнил, каким пассивным он был семь лет назад, закончив театральное училище.— Летаешь? — спросил я.— К сожалению, нет. Больше такую роскошь позволить себе не могу. Папа стал несговорчивым. А ты?— Иногда, в хорошую погоду. Там же, в Элстри. — Когда-то Гай подвигнул меня учиться лётному делу. Хобби дорогое, но я получал от него удовольствие. — А как твой отец? Вы встречаетесь?— Редко. Знаешь, в последнее время мы охладели друг к другу. Разошлись.— Плохо, — промолвил я. Но на самом деле мне было плевать на Тони Джордана. После того, что случилось во Франции, я вообще не хотел о нём вспоминать.Мы помолчали, прикладываясь к пиву.— Мы не виделись с тобой уже… сколько лет? — нерешительно проговорил Гай. — Шесть?— Семь.Он глотнул пива.— Понимаешь, я хочу сказать… — он поднял голову, — что мне очень жаль. Ну, как тогда всё получилось.— Мне тоже. Но это было так давно.Гай облегчённо вздохнул:— Да, очень давно.Я догадывался, что все это не просто так. Он меня к чему-то готовит.— Тебе от меня что-нибудь нужно?Гай рассмеялся:— А ты циник. Да, мне действительно кое-что от тебя надо. Признайся, ведь ты удивился, когда я вдруг возник ниоткуда?— Вообще-то да.— Так вот, у меня есть к тебе разговор.Я откинулся на спинку стула.— Слушаю.— Я собираюсь основать интернет-компанию.— И одновременно с тобой ещё тысяча других.— Там можно сделать деньги.— Подозрительные деньги. Ненастоящие. Пока ещё никому не удалось сделать в Интернете настоящие деньги.— Я сделаю, — заявил Гай.— Ты? — Я улыбнулся. Меньше всего в моём представлении Гай был похож на удачливого предпринимателя.— Да. И ты тоже, если пожелаешь.— Я? — Только сейчас до меня дошло. — Гай, я действительно работаю в крупном банке, но это вовсе не означает богатство. Но даже то, что у меня есть, я не стал бы бросать в киберпространство.— При чём тут богатство? Я предлагаю тебе совместную работу.— Работу? — Я рассмеялся, хотя сознавал, что он настроен серьёзно. — Гай, начинать бизнес, пусть даже и в Интернете, очень и очень непросто. Во-первых, тебе понадобятся деньги, во-вторых, толковые сотрудники, а в-третьих, придётся много трудиться самому. В том числе и вставать до рассвета.— Я способен вставать до рассвета. Кстати, последний месяц я работал над проектом с утра до ночи.Я решил, что не следует отметать все с порога. Разумеется, о том, чтобы сотрудничать с Гаем, не могло быть и речи, но надо дать ему высказаться. Хотя бы из вежливости.— Ладно, расскажи о своих планах.— Я сделаю для тебя «доклад в лифте».— Что значит в лифте?— А это распространённый термин среди начинающих предпринимателей. Когда ты собираешься заинтересовать инвестора, входишь с ним в лифт, и у тебя времени только, пока движется кабина. Ты можешь рассчитывать на его внимание от тридцати секунд до минуты.— Прекрасно. Сделай «доклад в лифте». — В моём тоне наверняка чувствовался сарказм, но Гай не заметил.— Компания будет называется «ninetyminutes.com». Футбольный сайт, который станет лучшим в Интернете. В перспективе, когда мы станем на ноги, то начнём продавать спортивную одежду и разработаем собственные модели. Известно, что футбол — большой бизнес, а на мировом рынке спортивной одежды крутятся тридцать миллиардов долларов. Со временем наш сайт в футбольном мире станет тем же, что amazon.com в книжном.Он улыбнулся. Я притворился, что воспринимаю его проект совершенно серьёзно.— Это должна быть большая компания.— Очень большая. Серьёзная.— Понимаю. — Я задумался. — Но потребуются деньги.— Для начала пятьдесят миллионов долларов. Потом побольше.— Да…— Вот почему ты мне нужен.Я не смог сдержать смех.— Но моих средств не хватит даже на половину.— Нет, тупица. Я хочу, чтобы ты помог мне достать деньги.— А твои богатые приятели?Гай приуныл.— Боюсь, что на них нельзя рассчитывать. Я в разное время назанимал у кого сколько можно.— И не отдал?— Практически нет.Всё ясно. Папа деньги давать перестал, собственных заработков не было, а Гай привык к роскошному образу жизни. Вот и решил трясти Торстена и остальных. Они, естественно, не рассчитывали вернуть свои деньги.— И всё же почему я?— Мне необходим человек, понимающий в финансах. Солидный. Кому я могу доверять. Кого я давно знаю, и кто знает меня. То есть ты.Очень лестно, однако…— Ты хочешь, чтобы ради твоего плана я бросил солидную, надёжную работу в одном из ведущих банков Сити? Это безумие.Гай улыбнулся:— Ты же сам признался, что не очень доволен работой. А что касается надёжности, то сейчас уволить могут любого. Например, при следующей реорганизации среди уволенных окажешься ты.Он прав.— А ты разбираешься в компьютерах, программировании?— Пока не очень. Но есть Оуэн.— Оуэн?— Да. Он шесть лет проработал в Кремниевой долине. Теперь приехал сюда. Свободный программист. Выполнял договорные работы для шести или семи интернет-компаний. Знает дело.— Прекрасно. Но как насчёт футбола? Я знаю, ты болеешь за «Челси», но всё же не эксперт. А маркетинг? Кто будет моделировать фирменную одежду? Где её будут производить?— Я найду людей. Хороших людей.— Кого?— Найду, и всё. Но начал я с тебя.Приятно, конечно, было это слышать, и уверенность Гая впечатляла, но мой мозг был натренирован выискивать прорехи даже в самых совершенных проектах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
, похоже, мой муж сегодня на боевом коне.Я промолчал.— Сидеть между двумя красивыми молодыми девушками, которые ловят каждое твоё слово… Что ещё нужно для счастья сорокашестилетнему мужчине? Как вы считаете, Дэвид?— Не знаю, — дипломатично ответил я.— Хм. — Доминик откинула назад волосы. — Мигель! Ещё бутылку вина!Наконец настало время расходиться. Я был сильно пьян. Впрочем, как и все остальные, за исключением Ингрид. Мы с Гаем, пошатываясь, двинулись к гостевому коттеджу, находящемуся в двадцати метрах от особняка.Я вошёл, сел на кровать, и комната завертелась. Попытался зафиксировать окно в каком-то одном положении. С большим трудом, но удалось.— Думаю, за неделю управлюсь, — пробурчал Гай, укладываясь в кровать.— С кем, с садовником? Кстати, я узнал, его зовут Абдулатиф.— К чёрту садовника. С Мел, кретин. Хотя мне Ингрид тоже нравится. Уверен, в постели она горячее. Может, с обеими.— Это уж слишком.— Ладно, с Мел. Только не верится, что она до сих пор девственница.— Так говорили в школе.— Да откуда кому знать? Это же вообще никогда не узнаешь, пока, хм… не проверишь.— Наверное, нет.— Но она готова. Готова, готова.— Хорошо, — пробормотал я.Ну почему девушки всегда липнут к таким, как Гай? Почему девушки, вроде Мел и Ингрид, не смеются моим шуткам? Потому что я не чувствую в себе достаточной уверенности, чтобы с ними шутить. Ну что ж, можно ответить и так. А можно иначе: я недостаточно красив. Наверняка были и другие ответы. А вот Мел, Гай, Тони, Доминик, Ингрид и даже садовник Абдулатиф — несомненно красивые люди — используют то, чем наделил их Господь, чтобы привлечь внимание и в конечном счёте соблазнить любого, кого пожелают. Особенно в такую ночь, как сегодняшняя, когда воздух пропитан сексом. А вот мне этого не дано. Остаётся лишь завидовать и мучиться комплексом неполноценности из-за неверия в себя.Я погрузился в сон, который, мне казалось, длился очень долго, а на самом деле около часа. Проснулся от острой необходимости опорожнить желудок, а заодно и мочевой пузырь. Рядом мерно посапывал Гай.Когда терпеть уже не было сил, я сделал над собой нечеловеческое усилие и выполз из постели. Закончив неприятные процедуры, ополоснул лицо холодной водой и вышел подышать ночным воздухом в надежде, что полегчает. Действительно, полегчало. Прохладный ветерок приятно ласкал лицо. В кустах лаванды стрекотали насекомые. Я подошёл к мраморному парапету, вгляделся в чёрный силуэт мыса Ферра на фоне поблёскивающего серого моря. Рядом с оливой во мраке можно было разглядеть руины сторожевой башни, которая помогала охранять дом много веков. Солоноватый воздух был насыщен ароматом хвои. Я облокотился о парапет и застыл, прислушиваясь к шуму прибоя внизу.Сколько я так простоял, не знаю. Вероятно, даже заснул. Очнулся, услышав голоса в доме. Тони и Доминик разговаривали по-французски. Ссорились. Голоса были резкие, злые. Я напрягся, прислушиваясь, но ничего не разобрал. Неожиданно дверь на веранду распахнулась, и до меня донёсся голос Доминик:— Salaud! Une gosse! Tu as baiser une gosse!Затем дверь захлопнулась, и воздух снова наполнило жужжание насекомых.Я попытался вытащить из памяти то немногое, что помнил из французского. Значит, так: «Salaud! Une gosse! Tu as baiser une gosse!» Кажется, я где-то встречал «gosse». Может, это «гусь»? Потом вспомнил, что слово «baiser» вроде мне попадалось в какой-то пьесе Мольера, которую мы проходили в школе. Очевидно, это «поцелуй». Видимо, Тони поцеловал кого-то, кого ему не следовало целовать. И почему-то я сомневался, что это был «гусь».Вернувшись в коттедж, я плюхнулся в кровать. Попытался пошуровать в своём скудном французско-английском словаре, но ничего путного не попадалось. Некстати вспомнил, как однажды на контрольной по французскому вместо слова «викарий» написал «девственница» Французские слова vicaire (викарий) и vierge (девственница), немного похожи.
, и совсем расстроился. А может, мне это приснилось и никакой ссоры между Тони и Доминик не было? В голове беспорядочно всплывали разные французские слова, но вскоре все окуталось тьмой. 5 Апрель 1999 года, Лондон Неужели семнадцать лет знакомства так ничему меня не научили? Видимо, нет, потому что я опять поддался на его уговоры, как это часто бывало в прошлом. Гай предложил мне всего лишь пожертвовать карьерой и вверить ему своё будущее, а заодно и все сбережения. В общем, он меня соблазнил. Вот такой человек был Гай.Когда он неожиданно позвонил мне в то утро, я чуть ли не обрадовался, услышав знакомый американский выговор. Он предложил встретиться, выпить пива. Мы не виделись семь лет. Я тогда принял твёрдое решение держаться от него как можно дальше. Но семь лет большой срок. Я соскучился. К тому же было любопытно посмотреть, каким он стал.Мы договорились встретиться в пабе отеля «Диккенс» у причала Святой Катерины. Я приехал немного раньше. Во-первых, не терпелось сбежать из офиса, а во-вторых, путь от метро до паба оказался неожиданно коротким. Я заказал пинту горького и сквозь толпу банковских служащих, коммерсантов и туристов протиснулся к двери. Лучи вечернего солнца плавно скользили по ровной поверхности бухты и стоящим на причале элегантным моторным яхтам и степенным парусным деревянным судам. Сегодня первый за всю неделю день без дождя, и, несмотря на прохладу, сидеть на открытом воздухе очень приятно.— Дэвид!Я повернулся. Он направлялся ко мне, стройный и гибкий, в чёрном пиджаке, тенниске и джинсах.— Как поживаешь?— Отлично, — сказал я. — А ты?— Да вроде ничего. — Гай кивнул в сторону переполненного паба. — Похоже, сейчас уже никто не работает. Все пьют пиво.— Подожди, я принесу тебе тоже. — Я пробился к бару и возвратился с кружкой его любимого чешского.Мы отсели чуть подальше.— Итак, ты обосновался в Сити? — Гай глотнул пива и посмотрел на меня. — «Лейпцигер Гёрни Крохайм». Солидно звучит.— Это название банк получил после слияния, — пояснил я. — «Лейпцигер» — один из самых стабильных немецких банков.— Тебе нравится?Я ответил не сразу. Четыре года назад было очень престижно работать в «Гёрни Крохайм», одном из самых старых банков страны. Но после того, как его проглотил крупнейший банк Германии «Лейпцигер», здесь каждые полгода проводили реорганизации, и постепенно отдел проектного финансирования Проектное финансирование — долгосрочное кредитование под конкретный промышленный проект и этапы его реализации.
, в котором я служил, превратился в тихую заводь, если не сказать болото. Обычно я всегда всем заявлял, будто очень доволен работой. Но перед Гаем хорохориться не имело смысла.— Честно говоря, нет. Вкалываю как проклятый, а никто не ценит. Впрочем, как всегда.— Но платят хорошо?— В общем, да. Правда, премии бывают очень редко. Пока, во всяком случае.Гай сочувственно улыбнулся:— Надо подождать пару лет.— Возможно. Впрочем, сейчас в «Лейпцигер» не так уж хорошо идут дела. А как ты? Как актёрская карьера? Я всё пытался увидеть тебя по телевизору, но пока не удалось.— Наверное, не смотрел все серии «Возмездия».— Не представляю тебя в роли копа.— К сожалению, и роль злодея тоже мне не досталась. Так, покрутился в двух эпизодах без слов. А потом решил податься в Лос-Анджелес.Я только сейчас осознал, что американский выговор у Гая усилился.— В Голливуд? Брэд Питт задрожал от страха.— Думаю, он справился со стрессом. В Голливуде есть место и для него, и для меня. Мне дали роль в фильме «Призрачное счастье». Видел?— Нет.— Он провалился в прокате. Им был нужен английской актёр, чтобы произнести три строчки и поцеловаться с Сандрой Баллок. Я подошёл.— Ты целовался с Сандрой Баллок?— Да. Это — вершина моей актёрской карьеры.— Ну и каково это было? — поинтересовался я.Гай улыбнулся:— Мы отлично разыграли сцену страсти. Она большая актриса. Жаль, что меня через две минуты убили.Сандра Баллок… Ничего себе!— После этого я околачивался в Лос-Анджелесе пару лет, надеялся поймать за хвост удачу, но ничего не получилось. Вскоре вернулся в Лондон.— И как здесь?— Не очень.Это меня не удивило. Внешность у Гая, несомненно, киногеничная, но я помнил, каким пассивным он был семь лет назад, закончив театральное училище.— Летаешь? — спросил я.— К сожалению, нет. Больше такую роскошь позволить себе не могу. Папа стал несговорчивым. А ты?— Иногда, в хорошую погоду. Там же, в Элстри. — Когда-то Гай подвигнул меня учиться лётному делу. Хобби дорогое, но я получал от него удовольствие. — А как твой отец? Вы встречаетесь?— Редко. Знаешь, в последнее время мы охладели друг к другу. Разошлись.— Плохо, — промолвил я. Но на самом деле мне было плевать на Тони Джордана. После того, что случилось во Франции, я вообще не хотел о нём вспоминать.Мы помолчали, прикладываясь к пиву.— Мы не виделись с тобой уже… сколько лет? — нерешительно проговорил Гай. — Шесть?— Семь.Он глотнул пива.— Понимаешь, я хочу сказать… — он поднял голову, — что мне очень жаль. Ну, как тогда всё получилось.— Мне тоже. Но это было так давно.Гай облегчённо вздохнул:— Да, очень давно.Я догадывался, что все это не просто так. Он меня к чему-то готовит.— Тебе от меня что-нибудь нужно?Гай рассмеялся:— А ты циник. Да, мне действительно кое-что от тебя надо. Признайся, ведь ты удивился, когда я вдруг возник ниоткуда?— Вообще-то да.— Так вот, у меня есть к тебе разговор.Я откинулся на спинку стула.— Слушаю.— Я собираюсь основать интернет-компанию.— И одновременно с тобой ещё тысяча других.— Там можно сделать деньги.— Подозрительные деньги. Ненастоящие. Пока ещё никому не удалось сделать в Интернете настоящие деньги.— Я сделаю, — заявил Гай.— Ты? — Я улыбнулся. Меньше всего в моём представлении Гай был похож на удачливого предпринимателя.— Да. И ты тоже, если пожелаешь.— Я? — Только сейчас до меня дошло. — Гай, я действительно работаю в крупном банке, но это вовсе не означает богатство. Но даже то, что у меня есть, я не стал бы бросать в киберпространство.— При чём тут богатство? Я предлагаю тебе совместную работу.— Работу? — Я рассмеялся, хотя сознавал, что он настроен серьёзно. — Гай, начинать бизнес, пусть даже и в Интернете, очень и очень непросто. Во-первых, тебе понадобятся деньги, во-вторых, толковые сотрудники, а в-третьих, придётся много трудиться самому. В том числе и вставать до рассвета.— Я способен вставать до рассвета. Кстати, последний месяц я работал над проектом с утра до ночи.Я решил, что не следует отметать все с порога. Разумеется, о том, чтобы сотрудничать с Гаем, не могло быть и речи, но надо дать ему высказаться. Хотя бы из вежливости.— Ладно, расскажи о своих планах.— Я сделаю для тебя «доклад в лифте».— Что значит в лифте?— А это распространённый термин среди начинающих предпринимателей. Когда ты собираешься заинтересовать инвестора, входишь с ним в лифт, и у тебя времени только, пока движется кабина. Ты можешь рассчитывать на его внимание от тридцати секунд до минуты.— Прекрасно. Сделай «доклад в лифте». — В моём тоне наверняка чувствовался сарказм, но Гай не заметил.— Компания будет называется «ninetyminutes.com». Футбольный сайт, который станет лучшим в Интернете. В перспективе, когда мы станем на ноги, то начнём продавать спортивную одежду и разработаем собственные модели. Известно, что футбол — большой бизнес, а на мировом рынке спортивной одежды крутятся тридцать миллиардов долларов. Со временем наш сайт в футбольном мире станет тем же, что amazon.com в книжном.Он улыбнулся. Я притворился, что воспринимаю его проект совершенно серьёзно.— Это должна быть большая компания.— Очень большая. Серьёзная.— Понимаю. — Я задумался. — Но потребуются деньги.— Для начала пятьдесят миллионов долларов. Потом побольше.— Да…— Вот почему ты мне нужен.Я не смог сдержать смех.— Но моих средств не хватит даже на половину.— Нет, тупица. Я хочу, чтобы ты помог мне достать деньги.— А твои богатые приятели?Гай приуныл.— Боюсь, что на них нельзя рассчитывать. Я в разное время назанимал у кого сколько можно.— И не отдал?— Практически нет.Всё ясно. Папа деньги давать перестал, собственных заработков не было, а Гай привык к роскошному образу жизни. Вот и решил трясти Торстена и остальных. Они, естественно, не рассчитывали вернуть свои деньги.— И всё же почему я?— Мне необходим человек, понимающий в финансах. Солидный. Кому я могу доверять. Кого я давно знаю, и кто знает меня. То есть ты.Очень лестно, однако…— Ты хочешь, чтобы ради твоего плана я бросил солидную, надёжную работу в одном из ведущих банков Сити? Это безумие.Гай улыбнулся:— Ты же сам признался, что не очень доволен работой. А что касается надёжности, то сейчас уволить могут любого. Например, при следующей реорганизации среди уволенных окажешься ты.Он прав.— А ты разбираешься в компьютерах, программировании?— Пока не очень. Но есть Оуэн.— Оуэн?— Да. Он шесть лет проработал в Кремниевой долине. Теперь приехал сюда. Свободный программист. Выполнял договорные работы для шести или семи интернет-компаний. Знает дело.— Прекрасно. Но как насчёт футбола? Я знаю, ты болеешь за «Челси», но всё же не эксперт. А маркетинг? Кто будет моделировать фирменную одежду? Где её будут производить?— Я найду людей. Хороших людей.— Кого?— Найду, и всё. Но начал я с тебя.Приятно, конечно, было это слышать, и уверенность Гая впечатляла, но мой мозг был натренирован выискивать прорехи даже в самых совершенных проектах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31