И очень привязаны друг к другу. Это почти неестественно.— Да, неестественно, — согласился я. — Оба сдвинуты, каждый по-своему, и полагаются только друг на друга. Так было всегда. В школе, когда кто-нибудь начинал дразнить Оуэна — а он был хорошей мишенью, такой неуклюжий увалень, — Гай пресекал это безжалостно. Там был один противный парень по фамилии Уилер. Ну, ты знаешь, есть такие хулиганистые, они быстро подчиняют себе группу. Он начал изводить Оуэна.— Гай его отлупил?— Хуже. Однажды Уилер уехал домой на уик-энд. А Гай тем временем настроил группу против него, сказал, что он осведомитель школьного начальства. Гай был крутой, его в школе уважали. В общем, Уиллер возвращается вечером, и ему устраивают тёмную. И потом с ним больше никто не разговаривал. На следующий семестр парень покинул нашу школу.Ингрид задумчиво глотнула кофе.— Оуэн должен уйти. Мы не можем позволить ему командовать на сайте. Если Гай откажется, пойдём в Дереку Силверману. У нас нет выхода.— Ты права. — И мои личные отношения с Оуэном тут ни при чём. Он угрожал существованию компании. — Мы сделаем это вместе?Ингрид кивнула:— Обязательно. * * * Вернувшись в офис, мы позвали Гая в комнату для заседаний. Оуэн хмуро наблюдал за нами.Я все выложил. Как и следовало ожидать, Гай запротестовал:— Мы не можем уволить Оуэна. Он один из основателей компании. Практически обеспечил весь начальный капитал. Разработал технологию сайта. Он трудился не меньше, чем все мы. Без него сайт немыслим.— Верно, — сказал я. — Но с ним у сайта нет будущего.— Да ладно тебе!— Дэвид прав, — вмешалась Ингрид. — Последний прокол полностью на его совести. Неизвестно, сумеем ли мы вообще оправиться. Это не случайный эпизод. Будут ещё. И какой-нибудь один покончит с нами раз и навсегда.— Но он самый лучший технарь из всех, кого я знаю! Заткнёт за пояс любого из «Декомсалта».— Ты прав, — согласилась Ингрид. — Он заткнёт всех за пояс. Но по мере роста компании нам придётся доверить технологию команде. Программист-одиночка с этим не справится. Оуэн на роль руководителя группы не годится и подчиняться никому не захочет.— Я побеседую с ним, — произнёс Гай, — потребую, чтобы он перестал хамить.— Не поможет, — заметил я. — Ты знаешь Оуэна.— А если я скажу «нет»?— Мы пойдём к Дереку Силверману, — ответила Ингрид.— Пойми, Гай, — я посмотрел ему в лицо, — компания больше не принадлежит только тебе. Если бы это было так, то ты мог бы держать Оуэна сколько угодно. Но теперь совладельцами компании стали многие наши сотрудники. Ради этих людей он должен уйти.— Тебя подговорил твой давний приятель Генри Браутон-Джонс!— Нет, — возразила Ингрид. — Тебе трудно справиться с братом, поэтому пусть все решит председатель совета директоров.Гай тяжело вздохнул.— Все решения принимаю я, президент компании. Оуэн остаётся. Он здесь с самого начала и будет до конца. Что бы ни случилось. А теперь идите работать.Я подошёл к столу Ингрид и позвонил секретарше Дерека Силвермана. Назначил встречу через два дня. * * * Домой я приехал поздно, как обычно. В руке пакет с едой, купленной в кафе навынос. Прежде я заходил поужинать в «M&S» «M&S» — «Маккормик и Шмикс», знаменитая сеть ресторанов морепродуктов.
, но в последнее время было не до того. В квартире чисто, её убирала женщина, приходящая раз в неделю, но на столе скопилась пачка счётов и рекламных листовок. Кухню уже давно надо привести в порядок. Подремонтировать сантехнику. Я до сих пор не заплатил налог. Не звонил родителям три недели.И все из-за сайта.Я достал из пакета донер-кебаб Донер-кебаб — мясо-гриль с салатом, заложенное в питу и приправленное соусом чили.
, положил на кухонный стол. В дверь позвонили.Наш квартал был довольно приличный, и визитёры обычно звонили в домофон. Наверное, сосед. Чего ему нужно? Я открыл дверь. На пороге — Оуэн. Он протиснулся мимо меня в гостиную.— Зачем ты явился? — спросил я.— Хочу потолковать с тобой. — Его тёмные глазки злобно сверкнули.— Не мог подождать до завтра?— Нет. — Оуэн двинулся на меня и остановился в полуметре. — Сегодня ты потребовал моего увольнения. — Он стоял так близко, что я чувствовал его дыхание. Оно было несвежим.— Да.— Почему?— Ты толковый парень, Оуэн, но не умеешь разговаривать с людьми. А это вредит делу.Оуэн ткнул пальцем мне в грудь.— При чём здесь я, если не сработала идиотская дерьмовая система?— Ты должен был разобраться с ней. У тебя не получилось.— Я все равно останусь, — заявил Оуэн.— Посмотрим.— Ты собираешься идти с этим к Силверману?— Да.Оуэн сделал шаг назад.— И продолжать копать? Задавать дурацкие вопросы? Насчёт Гая и папы.— Я не люблю, когда мне угрожают.— Да что ты? — Он схватил меня за воротник и прижал к стене. Мои ноги едва касались пола. Стало трудно дышать. — Так вот, я тебе приказываю: больше никаких дурацких вопросов о том, как погиб папа. Если бы ты был настоящим другом Гаю, то давно бы все это бросил. И о Доминик тоже забудь. Все в прошлом. Понял?Наверное, мне следовало успокоить его и дать уйти. Но я слишком устал, выдался тяжёлый день, и мне очень не понравилось, что этот монстр ворвался ко мне в квартиру и прижал к стене. Поэтому я сильно двинул коленом ему в промежность. Оуэн отпустил мой воротник и согнулся. Лицо исказила гримаса боли. Я ударил его в подбородок. Он отлетел назад и сразу получил удар в живот. Пошатнулся. Я схватил его за рукав и потащил к двери.— Пошёл вон, Оуэн! Больше никогда сюда не приходи!У двери он вроде как очнулся. Принял стойку. Я ударил снова, но промахнулся, попал в плечо. А это ему, как слону дробина. Он крупнее меня, сильнее и действовал на удивление проворно. Моё сопротивление было сломлено через несколько секунд. Оуэн опять прижал меня к стене и ударил в живот три раза. Вышиб из диафрагмы весь воздух. Я сложился пополам и, задыхаясь, рухнул на пол. Он начал бить меня ногами. Один удар был особенно действенным, потому что все вокруг потемнело.Я очнулся в машине «скорой помощи». Всё болело. Врач сказал, что их вызвал сосед. Затем ко мне начали приставать полицейские. Кто напал и так далее. Но я снова потерял сознание. * * * В больнице меня продержали всего два дня. Делали рентген и прочие исследования. Как ни странно, ничего сломано не было. Лишь синяки и кровоподтёки. Лёгкое сотрясение мозга, отчего сильно болела голова.Первым меня навестил Гай, бледный.— Боже, что он с тобой сотворил!— Да, постарался.Он придвинул стул к моей постели.— Мне очень жаль, что так получилось.— Мне тоже.— Ты собираешься заявить в полицию?Я отрицательно покачал головой:— Они мне уже предлагали, но я отказался. Негоже сажать твоего брата в тюрьму. Но я вот что скажу тебе, Гай: один из нас должен уйти. Либо он, либо я.Гай понимал, что я говорю серьёзно.— Ладно, посмотрим.— Да, подумай. А на работу я выйду через пару дней.Примерно через час пришла Ингрид. Я надеялся, но все равно удивился. И почувствовал себя лучше сразу, как только она появилась. Возмущалась Оуэном. Я рассказал ей об ультиматуме, который предъявил Гаю, и она меня поддержала. Час, который Ингрид провела у моей постели, пролетел незаметно.На следующий день меня выписали с условием до конца недели соблюдать домашний режим. Но скоро я заскучал, тем более что в офисе меня ждала работа. После полудня, несмотря на головную боль, я отправился в офис.Меня встретили очень радушно. Охали, ахали, сочувствовали. Гай широко улыбался, очень довольный моим возвращением. Оуэн собирал вещи.— Он уходит? — спросил я.— Да. Сам так решил. Думаю, осознал, что теперь работать здесь ему будет очень сложно.— Хорошо, — сказал я. — Если бы Оуэн остался, пришлось бы уйти мне.— Я знаю.Работалось трудно, болела голова. Через пару часов я сдался и собрался ехать домой. В коридоре меня окликнул Оуэн:— Дэвид!Я остановился.— Да?Он долго вглядывался в моё лицо.— Я ухожу, чтобы Гаю стало спокойнее.— Уходи.— К тебе это не имеет никакого отношения. Сайт значит для Гая все, и я не хочу ему мешать.— Отлично.— Ради брата я готов пойти на что угодно. Никогда не забывай об этом.Я кивнул и вышел на улицу.В вагоне метро я вспоминал наш короткий разговор. Меня восхищала преданность Оуэна брату, но было и немного жутковато. На что может отважиться этот дикарь, чтобы его защитить? 29 Вскоре меня снова засосал водоворот сайта. Мы с Гаем полетели в Мюнхен посмотреть, как идёт подготовка к открытию офиса в Германии. Там уже работали трое служащих, двое мужчин и женщина. Руководил ими Рольф, очень толковый парень, квалифицированный и компетентный. В Германии сайт начнёт действовать в марте.На обратном пути в самолёте я долго молчал, глядя на огни неизвестных немецких городов, мерцающих сквозь обрывки облаков. Гай сидел рядом, углубившись в бумаги. И вдруг меня осенило: не пора ли все выяснить раз и навсегда?— Гай!— Да? — Он отложил документы.— Существует связь между событиями во Франции и гибелью твоего отца?— Боже мой, Дэвид! Неужели ты не можешь думать ни о чём другом? На сайте столько работы. Мы не можем себе позволить ещё один прокол.Но я не собирался отступать.— Перед тем, как Оуэн стал со мной драться, он потребовал, даже приказал, не задавать больше вопросов насчёт гибели твоего отца. И Доминик тоже.— Вот как?— Да. Но если скрывать нечего, чего он так озаботился?— Кто его знает. Он ведь чокнутый.— Я был в «Гидре». В тот вечер, когда погиб Тони, ты туда не заходил.— Заходил. Народу было много, и меня не запомнили.— Нет, Гай. На той неделе «Гидра» была закрыта. На генеральную уборку.Гай не ответил.— Откуда взялись твои следы под окном спальни Доминик? — Гай собрался что-то сказать, но я его остановил. — Да, это случилось двенадцать лет назад, но тот вечер врезался в мою память навсегда. Я могу вспомнить любую деталь. Мы вернулись в коттедж вместе. Ты никуда не отлучался. В саду вечером поливали, значит, ты оставил следы уже после того, как мы легли спать.— Не желаете чего-нибудь выпить, сэр? — Стюардесса подкатила тележку. Гай обрадовался передышке.— Джин с тоником, пожалуйста. Большой.Я подождал, пока она приготовит ему выпивку. Гай сделал глоток.— Когда ты успел взять шкатулку с украшениями Доминик, которую передал Абдулатифу. Очевидно, до приезда полицейских. Когда?Гай глотнул ещё джина.— Я жду, — сказал я.Он повернулся ко мне.— Я не убивал отца. И Доминик тоже.— Кто же это сделал?Гай покачал головой:— Не знаю.— Я тебе не верю.Он пожал плечами.— Гай, я думал об этом очень много и не хочу верить в то, что ты убил Доминик или отца. Но ты от меня что-то скрываешь, и пока я не выясню, что именно, я не смогу тебе доверять и работать с тобой. Поэтому, когда самолёт приземлится в Лондоне, мы расстанемся навсегда.Гай долго молчал. Мой уход из сайта будет взрывом, однако жизнь не остановится. Но Гай нужен мне, а я ему. Лишь сейчас я осознал это. И он, наверное, тоже.— Ладно, — промолвил Гай. — Я расскажу тебе. Только дай слово, что об этом никто не узнает. Ни Мел, ни Ингрид, ни полиция.А если он убил отца? Как с ним после этого работать? Мне придётся сообщить в полицию. Гай почувствовал мои сомнения.— Если ты даже кому-нибудь расскажешь, я стану все отрицать, ведь никаких доказательств нет. Даёшь слово?Он знал, что я отношусь к этому очень серьёзно. Ещё со школьной поры.— Даю тебе слово.Гай вздохнул:— Ладно. Отца я не убивал и понятия не имею, кто это сделал. Абсолютно.— А «Гидра»? Ты там не был.— Да. Из «Слоновьей головы» я поехал на такси к Мел.— К Мел?— Ты видел её у меня недавно. Я начал с ней встречаться месяц назад. Детективы это проверили. У неё в тот день остановилась подруга, с которой они учились в университете. Она меня видела. Тебе я не хотел говорить, потому что… хм, ну ты понимаешь почему.— Понимаю.— Так что с отцом вопрос закрыт.— А с Доминик?— С Доминик — другое дело. Но я её не убивал. Это Оуэн.— Оуэн? Но ему тогда было всего пятнадцать лет!— Ты забыл, каким он был здоровым?— Но зачем он убил её?— Оуэн ненавидел Доминик. Просто серьёзно свихнулся на этом. Считал, что во всём виновата Доминик. Что отец бросил нас… Тогда, на вилле, он кипел от злости. Делал вид, будто все дни просиживает за компьютером.— А разве не так?— Нет. Он постоянно следил за Доминик. Засёк её с садовником и с тобой. Ситуация обострилась: получалось, что она не только украла у нас отца, но ещё и нагло его обманывала. В тот вечер Оуэн проследил, как они поссорились, как отец уехал из дома, как Доминик ввела себе героин. Дождался, пока она отключилась.— И что потом?— Вошёл к ней в спальню. Видимо, намеревался поговорить. Высказать всё, что о ней думает. Не знаю, чего он от неё хотел. Наверное, выпустить пар и уйти. Но она проснулась, увидела его и собралась закричать. Но не успела. Оуэн прижал ей ко рту подушку. Доминик пыталась сопротивляться. Но разве осилишь такого бугая? Он держал подушку очень долго.— Боже!— А затем ушёл.— Но следы нашли твои, а не Оуэна.— Оуэн сообразил, что сделал что-то плохое. Похоже, он тогда ещё не осознавал, что стал убийцей. Что происходило у него в голове? Он прибежал ко мне, разбудил. Мы вышли в сад, и он рассказал мне все. Как Доминик занималась любовью с садовником, потом с тобой, говорил, какая она потаскуха, порочная женщина. Я был поражён насчёт тебя и её, считал — Оуэн просто треплется. А он признался, что утихомирил её с помощью подушки. Я сразу же забрался через балкон в спальню. Вижу — она лежит, не дышит. Лицо закрыто подушкой. — Гай перевёл дух и вытер пот с верхней губы. — Я проверил пульс, его не было. Надо было принимать решение: выдать Оуэна полиции или помочь ему? Как ты догадался, я выбрал последнее. Тем более, что тёплых чувств тоже к ней не питал. Это сейчас я понимаю, что во всём виноват отец, но тогда я винил её. Да, Оуэн поступил плохо, но он мой брат, и никто ему не поможет, кроме меня. Я бросился вниз, спросил у Оуэна, каких предметов он касался. Вернулся в спальню с тряпкой и все тщательно вытер. Следовало действовать быстро, отец мог войти в любую минуту. Я снял с подушки наволочку. Схватил шкатулку с украшениями, чтобы всё выглядело так, словно в спальне побывал грабитель. Спустился через балкон на землю и отправился спать. К сожалению, остались следы кроссовок.— Я ничего не заметил.— Ты в это время был в отключке. Даже храпел.— Ужас.Гай пожал плечами.— Надо же, детективы ничего не заподозрили, — сказал я.— Мне повезло. — Гай усмехнулся. — Сначала они сосредоточились на папе, а я тем временем позаботился об исчезновении садовника. И по-настоящему испугался, когда они обнаружили мои следы. Но ты меня спас, за что я тебе до конца жизни буду благодарен. Хотя так и не понял, почему ты это сделал.— Я не верил, что ты убил Доминик, — произнёс я. — И потом, ты ведь был моим другом.Мы помолчали.— Неужели её убил Оуэн? Пятнадцатилетний подросток. А что с Абдулатифом?— Он погиб где-то в Марселе.— Ты не думаешь, что это работа Оуэна?— Нет. Я уверен, он ни при чём.— Но шантажиста надо было устранить, иначе он бы не угомонился.Гай пожал плечами.— Вот так, Дэвид, теперь ты знаешь всю правду. И надеюсь, никому не расскажешь. Договорились?Я кивнул:— Договорились. * * * Приехав домой, я долго лежал в постели, наблюдая в окне за лучами автомобильных фар. Невероятно! Оуэн убийца. Убил Доминик и, возможно, Абдулатифа. А Гай его покрывает.Он оправдал своего брата. Мол, тогда был совсем юный, взвинченный, не ведал, что творил. Но что делать мне? Как добропорядочный гражданин, я обязан был сообщить в полицию. Но я дал слово. Именно поэтому Гай и рассказал мне правду. И потом, это глупо. Куда я пойду? Британской полиции нет никакого дела до преступления, совершенного тринадцать лет назад во Франции. Можно позвонить в полицейский участок Болье-сюр-Мер или туда поехать. Вряд ли удастся заинтересовать этим французских детективов. Дело давно закрыто, а доказательств у меня нет. Даже если французские детективы возобновят расследование… Смогу ли я продолжать работать на сайте? Сумеет ли Гай должным образом управлять компанией, если его станут таскать на допросы? Я все испорчу. Работу, конечно, найду опять в каком-нибудь банке или бухгалтерии. Потеряю не только дело, в которое вложил столько сил, но и друга.А Оуэн? Да пошёл он ко всем чертям!Наконец я заснул. А утром в восемь тридцать уже сидел в офисе за своим столом. Часть четвёртая 30 Март 2000 года, три месяца спустя, Кларкенуэлл, Лондон — Сто восемьдесят миллионов! Вы считаете, сайт будет стоить сто восемьдесят миллионов?Американка выдержала скептический взгляд Гая.— У меня нет сомнений.— Фунтов или долларов?— Фунтов.— Ого.Мы сидели в комнате для совещаний. Гай, я, Генри Браутон-Джонс и двое представителей крупного американского инвестиционного банка «Блумфилд Вайсс», который в Штатах вкладывал средства в предприятия новых технологий, а теперь решил попробовать с Интернетом в Европе. Они осаждали нас уже два месяца. Предлагали провести первую продажу акций компании широкой публике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
, но в последнее время было не до того. В квартире чисто, её убирала женщина, приходящая раз в неделю, но на столе скопилась пачка счётов и рекламных листовок. Кухню уже давно надо привести в порядок. Подремонтировать сантехнику. Я до сих пор не заплатил налог. Не звонил родителям три недели.И все из-за сайта.Я достал из пакета донер-кебаб Донер-кебаб — мясо-гриль с салатом, заложенное в питу и приправленное соусом чили.
, положил на кухонный стол. В дверь позвонили.Наш квартал был довольно приличный, и визитёры обычно звонили в домофон. Наверное, сосед. Чего ему нужно? Я открыл дверь. На пороге — Оуэн. Он протиснулся мимо меня в гостиную.— Зачем ты явился? — спросил я.— Хочу потолковать с тобой. — Его тёмные глазки злобно сверкнули.— Не мог подождать до завтра?— Нет. — Оуэн двинулся на меня и остановился в полуметре. — Сегодня ты потребовал моего увольнения. — Он стоял так близко, что я чувствовал его дыхание. Оно было несвежим.— Да.— Почему?— Ты толковый парень, Оуэн, но не умеешь разговаривать с людьми. А это вредит делу.Оуэн ткнул пальцем мне в грудь.— При чём здесь я, если не сработала идиотская дерьмовая система?— Ты должен был разобраться с ней. У тебя не получилось.— Я все равно останусь, — заявил Оуэн.— Посмотрим.— Ты собираешься идти с этим к Силверману?— Да.Оуэн сделал шаг назад.— И продолжать копать? Задавать дурацкие вопросы? Насчёт Гая и папы.— Я не люблю, когда мне угрожают.— Да что ты? — Он схватил меня за воротник и прижал к стене. Мои ноги едва касались пола. Стало трудно дышать. — Так вот, я тебе приказываю: больше никаких дурацких вопросов о том, как погиб папа. Если бы ты был настоящим другом Гаю, то давно бы все это бросил. И о Доминик тоже забудь. Все в прошлом. Понял?Наверное, мне следовало успокоить его и дать уйти. Но я слишком устал, выдался тяжёлый день, и мне очень не понравилось, что этот монстр ворвался ко мне в квартиру и прижал к стене. Поэтому я сильно двинул коленом ему в промежность. Оуэн отпустил мой воротник и согнулся. Лицо исказила гримаса боли. Я ударил его в подбородок. Он отлетел назад и сразу получил удар в живот. Пошатнулся. Я схватил его за рукав и потащил к двери.— Пошёл вон, Оуэн! Больше никогда сюда не приходи!У двери он вроде как очнулся. Принял стойку. Я ударил снова, но промахнулся, попал в плечо. А это ему, как слону дробина. Он крупнее меня, сильнее и действовал на удивление проворно. Моё сопротивление было сломлено через несколько секунд. Оуэн опять прижал меня к стене и ударил в живот три раза. Вышиб из диафрагмы весь воздух. Я сложился пополам и, задыхаясь, рухнул на пол. Он начал бить меня ногами. Один удар был особенно действенным, потому что все вокруг потемнело.Я очнулся в машине «скорой помощи». Всё болело. Врач сказал, что их вызвал сосед. Затем ко мне начали приставать полицейские. Кто напал и так далее. Но я снова потерял сознание. * * * В больнице меня продержали всего два дня. Делали рентген и прочие исследования. Как ни странно, ничего сломано не было. Лишь синяки и кровоподтёки. Лёгкое сотрясение мозга, отчего сильно болела голова.Первым меня навестил Гай, бледный.— Боже, что он с тобой сотворил!— Да, постарался.Он придвинул стул к моей постели.— Мне очень жаль, что так получилось.— Мне тоже.— Ты собираешься заявить в полицию?Я отрицательно покачал головой:— Они мне уже предлагали, но я отказался. Негоже сажать твоего брата в тюрьму. Но я вот что скажу тебе, Гай: один из нас должен уйти. Либо он, либо я.Гай понимал, что я говорю серьёзно.— Ладно, посмотрим.— Да, подумай. А на работу я выйду через пару дней.Примерно через час пришла Ингрид. Я надеялся, но все равно удивился. И почувствовал себя лучше сразу, как только она появилась. Возмущалась Оуэном. Я рассказал ей об ультиматуме, который предъявил Гаю, и она меня поддержала. Час, который Ингрид провела у моей постели, пролетел незаметно.На следующий день меня выписали с условием до конца недели соблюдать домашний режим. Но скоро я заскучал, тем более что в офисе меня ждала работа. После полудня, несмотря на головную боль, я отправился в офис.Меня встретили очень радушно. Охали, ахали, сочувствовали. Гай широко улыбался, очень довольный моим возвращением. Оуэн собирал вещи.— Он уходит? — спросил я.— Да. Сам так решил. Думаю, осознал, что теперь работать здесь ему будет очень сложно.— Хорошо, — сказал я. — Если бы Оуэн остался, пришлось бы уйти мне.— Я знаю.Работалось трудно, болела голова. Через пару часов я сдался и собрался ехать домой. В коридоре меня окликнул Оуэн:— Дэвид!Я остановился.— Да?Он долго вглядывался в моё лицо.— Я ухожу, чтобы Гаю стало спокойнее.— Уходи.— К тебе это не имеет никакого отношения. Сайт значит для Гая все, и я не хочу ему мешать.— Отлично.— Ради брата я готов пойти на что угодно. Никогда не забывай об этом.Я кивнул и вышел на улицу.В вагоне метро я вспоминал наш короткий разговор. Меня восхищала преданность Оуэна брату, но было и немного жутковато. На что может отважиться этот дикарь, чтобы его защитить? 29 Вскоре меня снова засосал водоворот сайта. Мы с Гаем полетели в Мюнхен посмотреть, как идёт подготовка к открытию офиса в Германии. Там уже работали трое служащих, двое мужчин и женщина. Руководил ими Рольф, очень толковый парень, квалифицированный и компетентный. В Германии сайт начнёт действовать в марте.На обратном пути в самолёте я долго молчал, глядя на огни неизвестных немецких городов, мерцающих сквозь обрывки облаков. Гай сидел рядом, углубившись в бумаги. И вдруг меня осенило: не пора ли все выяснить раз и навсегда?— Гай!— Да? — Он отложил документы.— Существует связь между событиями во Франции и гибелью твоего отца?— Боже мой, Дэвид! Неужели ты не можешь думать ни о чём другом? На сайте столько работы. Мы не можем себе позволить ещё один прокол.Но я не собирался отступать.— Перед тем, как Оуэн стал со мной драться, он потребовал, даже приказал, не задавать больше вопросов насчёт гибели твоего отца. И Доминик тоже.— Вот как?— Да. Но если скрывать нечего, чего он так озаботился?— Кто его знает. Он ведь чокнутый.— Я был в «Гидре». В тот вечер, когда погиб Тони, ты туда не заходил.— Заходил. Народу было много, и меня не запомнили.— Нет, Гай. На той неделе «Гидра» была закрыта. На генеральную уборку.Гай не ответил.— Откуда взялись твои следы под окном спальни Доминик? — Гай собрался что-то сказать, но я его остановил. — Да, это случилось двенадцать лет назад, но тот вечер врезался в мою память навсегда. Я могу вспомнить любую деталь. Мы вернулись в коттедж вместе. Ты никуда не отлучался. В саду вечером поливали, значит, ты оставил следы уже после того, как мы легли спать.— Не желаете чего-нибудь выпить, сэр? — Стюардесса подкатила тележку. Гай обрадовался передышке.— Джин с тоником, пожалуйста. Большой.Я подождал, пока она приготовит ему выпивку. Гай сделал глоток.— Когда ты успел взять шкатулку с украшениями Доминик, которую передал Абдулатифу. Очевидно, до приезда полицейских. Когда?Гай глотнул ещё джина.— Я жду, — сказал я.Он повернулся ко мне.— Я не убивал отца. И Доминик тоже.— Кто же это сделал?Гай покачал головой:— Не знаю.— Я тебе не верю.Он пожал плечами.— Гай, я думал об этом очень много и не хочу верить в то, что ты убил Доминик или отца. Но ты от меня что-то скрываешь, и пока я не выясню, что именно, я не смогу тебе доверять и работать с тобой. Поэтому, когда самолёт приземлится в Лондоне, мы расстанемся навсегда.Гай долго молчал. Мой уход из сайта будет взрывом, однако жизнь не остановится. Но Гай нужен мне, а я ему. Лишь сейчас я осознал это. И он, наверное, тоже.— Ладно, — промолвил Гай. — Я расскажу тебе. Только дай слово, что об этом никто не узнает. Ни Мел, ни Ингрид, ни полиция.А если он убил отца? Как с ним после этого работать? Мне придётся сообщить в полицию. Гай почувствовал мои сомнения.— Если ты даже кому-нибудь расскажешь, я стану все отрицать, ведь никаких доказательств нет. Даёшь слово?Он знал, что я отношусь к этому очень серьёзно. Ещё со школьной поры.— Даю тебе слово.Гай вздохнул:— Ладно. Отца я не убивал и понятия не имею, кто это сделал. Абсолютно.— А «Гидра»? Ты там не был.— Да. Из «Слоновьей головы» я поехал на такси к Мел.— К Мел?— Ты видел её у меня недавно. Я начал с ней встречаться месяц назад. Детективы это проверили. У неё в тот день остановилась подруга, с которой они учились в университете. Она меня видела. Тебе я не хотел говорить, потому что… хм, ну ты понимаешь почему.— Понимаю.— Так что с отцом вопрос закрыт.— А с Доминик?— С Доминик — другое дело. Но я её не убивал. Это Оуэн.— Оуэн? Но ему тогда было всего пятнадцать лет!— Ты забыл, каким он был здоровым?— Но зачем он убил её?— Оуэн ненавидел Доминик. Просто серьёзно свихнулся на этом. Считал, что во всём виновата Доминик. Что отец бросил нас… Тогда, на вилле, он кипел от злости. Делал вид, будто все дни просиживает за компьютером.— А разве не так?— Нет. Он постоянно следил за Доминик. Засёк её с садовником и с тобой. Ситуация обострилась: получалось, что она не только украла у нас отца, но ещё и нагло его обманывала. В тот вечер Оуэн проследил, как они поссорились, как отец уехал из дома, как Доминик ввела себе героин. Дождался, пока она отключилась.— И что потом?— Вошёл к ней в спальню. Видимо, намеревался поговорить. Высказать всё, что о ней думает. Не знаю, чего он от неё хотел. Наверное, выпустить пар и уйти. Но она проснулась, увидела его и собралась закричать. Но не успела. Оуэн прижал ей ко рту подушку. Доминик пыталась сопротивляться. Но разве осилишь такого бугая? Он держал подушку очень долго.— Боже!— А затем ушёл.— Но следы нашли твои, а не Оуэна.— Оуэн сообразил, что сделал что-то плохое. Похоже, он тогда ещё не осознавал, что стал убийцей. Что происходило у него в голове? Он прибежал ко мне, разбудил. Мы вышли в сад, и он рассказал мне все. Как Доминик занималась любовью с садовником, потом с тобой, говорил, какая она потаскуха, порочная женщина. Я был поражён насчёт тебя и её, считал — Оуэн просто треплется. А он признался, что утихомирил её с помощью подушки. Я сразу же забрался через балкон в спальню. Вижу — она лежит, не дышит. Лицо закрыто подушкой. — Гай перевёл дух и вытер пот с верхней губы. — Я проверил пульс, его не было. Надо было принимать решение: выдать Оуэна полиции или помочь ему? Как ты догадался, я выбрал последнее. Тем более, что тёплых чувств тоже к ней не питал. Это сейчас я понимаю, что во всём виноват отец, но тогда я винил её. Да, Оуэн поступил плохо, но он мой брат, и никто ему не поможет, кроме меня. Я бросился вниз, спросил у Оуэна, каких предметов он касался. Вернулся в спальню с тряпкой и все тщательно вытер. Следовало действовать быстро, отец мог войти в любую минуту. Я снял с подушки наволочку. Схватил шкатулку с украшениями, чтобы всё выглядело так, словно в спальне побывал грабитель. Спустился через балкон на землю и отправился спать. К сожалению, остались следы кроссовок.— Я ничего не заметил.— Ты в это время был в отключке. Даже храпел.— Ужас.Гай пожал плечами.— Надо же, детективы ничего не заподозрили, — сказал я.— Мне повезло. — Гай усмехнулся. — Сначала они сосредоточились на папе, а я тем временем позаботился об исчезновении садовника. И по-настоящему испугался, когда они обнаружили мои следы. Но ты меня спас, за что я тебе до конца жизни буду благодарен. Хотя так и не понял, почему ты это сделал.— Я не верил, что ты убил Доминик, — произнёс я. — И потом, ты ведь был моим другом.Мы помолчали.— Неужели её убил Оуэн? Пятнадцатилетний подросток. А что с Абдулатифом?— Он погиб где-то в Марселе.— Ты не думаешь, что это работа Оуэна?— Нет. Я уверен, он ни при чём.— Но шантажиста надо было устранить, иначе он бы не угомонился.Гай пожал плечами.— Вот так, Дэвид, теперь ты знаешь всю правду. И надеюсь, никому не расскажешь. Договорились?Я кивнул:— Договорились. * * * Приехав домой, я долго лежал в постели, наблюдая в окне за лучами автомобильных фар. Невероятно! Оуэн убийца. Убил Доминик и, возможно, Абдулатифа. А Гай его покрывает.Он оправдал своего брата. Мол, тогда был совсем юный, взвинченный, не ведал, что творил. Но что делать мне? Как добропорядочный гражданин, я обязан был сообщить в полицию. Но я дал слово. Именно поэтому Гай и рассказал мне правду. И потом, это глупо. Куда я пойду? Британской полиции нет никакого дела до преступления, совершенного тринадцать лет назад во Франции. Можно позвонить в полицейский участок Болье-сюр-Мер или туда поехать. Вряд ли удастся заинтересовать этим французских детективов. Дело давно закрыто, а доказательств у меня нет. Даже если французские детективы возобновят расследование… Смогу ли я продолжать работать на сайте? Сумеет ли Гай должным образом управлять компанией, если его станут таскать на допросы? Я все испорчу. Работу, конечно, найду опять в каком-нибудь банке или бухгалтерии. Потеряю не только дело, в которое вложил столько сил, но и друга.А Оуэн? Да пошёл он ко всем чертям!Наконец я заснул. А утром в восемь тридцать уже сидел в офисе за своим столом. Часть четвёртая 30 Март 2000 года, три месяца спустя, Кларкенуэлл, Лондон — Сто восемьдесят миллионов! Вы считаете, сайт будет стоить сто восемьдесят миллионов?Американка выдержала скептический взгляд Гая.— У меня нет сомнений.— Фунтов или долларов?— Фунтов.— Ого.Мы сидели в комнате для совещаний. Гай, я, Генри Браутон-Джонс и двое представителей крупного американского инвестиционного банка «Блумфилд Вайсс», который в Штатах вкладывал средства в предприятия новых технологий, а теперь решил попробовать с Интернетом в Европе. Они осаждали нас уже два месяца. Предлагали провести первую продажу акций компании широкой публике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31