Не дожидаясь наступления ночи, Леона пришла в апартаменты Истербрука. Он сидел один в комнате, погруженной в полумрак, не зажигая света, – он медитировал. Леона сожалела, что Тун Вэй не обучил и ее искусству медитации. Умение обрести душевное равновесие пригодилось бы ей сейчас.
Леона поставила лампу на стол и села в кресло рядом с Кристианом. Он вышел из состояния глубокой задумчивости и наконец увидел Леону.
– Завтра я уезжаю, – сказала она. – Если вы не дадите мне ваш экипаж, мы с Изабеллой наймем другой.
Леона мысленно приготовилась к тому, что вслед за ее заявлением последует взрыв негодования Истербрука. Но ничего подобного не случилось. Истербрук спокойно обдумывал ее слова.
– Вам следует знать, Леона, что вы никуда не уедете отсюда без моего позволения. Ни в моем экипаже, ни в каком-либо другом.
Ошеломленная, Леона не сразу нашлась что ответить.
– Я искренне верю в то, что вы мне это позволите, – сказала она наконец.
– Вы верите в меня больше, чем я сам.
– Я верю, что вы выполните данное мне обещание.
– Я обещал вам, что вы вернетесь к своему брату, а не в Лондон.
– Вы же знаете, что я не могу вернуться в Китай, пока не закончу дела в Лондоне.
– Ошибаетесь.
– Вы намерены сделать меня вашей пленницей? Будете держать меня в этом доме или на корабле, который плывет в Макао? Что вы предпочтете – держать меня здесь или отправить в Макао ни с чем? Вы же знаете, что здесь у меня есть цель…
– Не цель, а цели, – заявил Истербрук, пристально глядя на нее.
Леона похолодела. Дело приняло совсем другой оборот. Речь сейчас идет не о том, чтобы удерживать Леону в этом доме. Истербруку необходимо воспрепятствовать выполнению другой миссии, которая привела Леону в Англию. Ради этого Истербрук готов пожертвовать чем угодно.
– Кристиан, если вы беспокоитесь о том, чтобы со мной в Лондоне ничего не случилось, то чем быстрее я закончу свои дела, тем быстрее окажусь в безопасности.
– Не стоит ради этого так рисковать. Даже если вас будет защищать Тун Вэй, даже если это буду делать я. Я приказываю вам прекратить все это. Даже если вам повезет и у вас все получится, вы мало что от этого выиграете. Зато, взявшись за эту нелегкую задачу, вы рискуете собой и судьбой фирмы вашего брата.
Леона с негодованием смотрела на Истербрука. Он понимал, что в его власти остановить ее.
Охваченная отчаянием, Леона поднялась и направилась к двери. Она должна узнать правду.
– Кристиан, в ту первую ночь, которую мы с вами провели в этом доме, у меня были к вам вопросы. На один из них вы ответили. Но я задала вам не тот вопрос. Я забыла о том, кто я такая, но мне необходимо это знать.
Истербрук молчал, и это лишало Леону уверенности в себе. Это было молчание господина, который ожидал услышать слезную просьбу слуги.
– У моего отца была одна тетрадь. В кожаном переплете. В ней он вел записи того, что видел, и заносил туда имена, которые становились ему известны, по мере того как он занимался сбором фактов, изобличающих контрабандистов и их высокопоставленных хозяев. После вашего отъезда из Макао эта тетрадь пропала. После смерти отца я не обнаружила дневника среди его личных вещей. Вы забрали ее с собой, когда уехали?
– Да.
Леона закрыла глаза. Сердце у нее сжалось от боли. Она боялась, что, когда откроет глаза, увидит перед собой совершенно другого человека, а не того мужчину, которого только что обнимала. Возможно, она заметит в его чертах то, чего раньше не замечала, ослепленная страстью.
Ее глаза сверкали от гнева. Рассудок и до этого нашептывал Леоне, что интерес к ней Истербрука может объясняться какими-либо скрытыми мотивами. Однако в последние несколько дней она до такой степени потеряла голову, что позволила себе думать по-другому.
– Леона, неужели вы не догадываетесь, почему я забрал дневник вашего отца? Вспомните тот день, Леона. Я видел, как вы были испуганы, почувствовав, что вам и вашим близким угрожает опасность. Даже мистер Монтгомери, который всякое повидал в своей жизни, не мог поверить, что эти люди устроят на корабле пожар.
Леона никогда не забудет, как они старались погасить пламя. Отец чудом уцелел, покинув судно всего часом раньше вместе с Гаспаром.
– Они пытались его убить. Их попытка не удалась, но после того дня отец пал духом. И все доказательства, все улики, которые он собрал, остались у него в дневнике, который вы у него похитили. Будьте вы прокляты. Я искала эту тетрадь. Хотела довести до конца то, что он не успел. Будь у меня эта тетрадь, я бы тогда переговорила с вице-королем в Кантоне. Я бы тогда…
– Вас бы к этому времени уже не было в живых. Они бы с вами расправились. И с вашим отцом тоже. И, может быть, с вашим братом. Я забрал эту тетрадь для того, чтобы вы не сделали ничего такого, что могло бы поставить под угрозу вашу жизнь.
– Нет. По-моему, вы похитили эту тетрадь по другой причине.
– Никакой другой причины, кроме вашей безопасности, у меня не было. Я хотел вас уберечь. После пожара на торговом судне стало очевидно, что то, чему пытался противостоять ваш отец, было намного серьезнее, чем он мог себе представить. Больше, чем вы себе можете представить. Неразумно мериться силами с этими страшными людьми. Вы не сможете их победить. Ваш отец тоже не смог. Я забрал дневник вашего отца, чтобы оградить вас от опасности.
– Дневник у вас? Отдайте его мне.
– Не отдам.
Леона была в ярости.
– Я должна довести это расследование до конца, – процедила она сквозь зубы.
– Ничего вы не должны. Вы можете доказать, что ваш отец был прав. Можете узнать имена людей в Англии, которые получают выгоду от этого порочного промысла. Можете даже обнародовать их имена, чтобы окружающие возмущались их темными делишками и презирали их за это. Но даже если вам все это удастся осуществить, вы не измените порядок вещей и не остановите зло. Только наживете себе новых врагов. Все это печально отразится на процветании вашей фирмы, и ваша жизнь снова будет поставлена под угрозу. Вы уже сейчас в опасности.
Леона ушам своим не верила. Она не представляла, что Истербрук упрется и будет стоять на своем. Не верила, что он окажется таким черствым. Леона прекрасно осознавала, что непримиримость Истербрука в этом вопросе объяснялась не только и не столько желанием ее защитить. Ведь эта тетрадь была в распоряжении Истербрука на протяжении многих лет. Он не мог не прочесть дневник ее отца. Истербрук знает, что для Леоны записи в этой тетради дороже золота. Тем не менее он не собирался возвращать дневник его законной владелице. Значит, у него есть на это какие-то свои причины.
Леона вспоминала любовный угар последних нескольких дней, яркость эмоций, которые она пережила с Кристианом. Но после этого разговора словно пелена упала у нее с глаз. Она вдруг увидела все происходившее между ними совершенно в ином свете. И ужаснулась.
– Мне нужна эта тетрадь, Кристиан. Как-то в Уотлингтоне вы упомянули, что я могу получить от вас все, что только пожелаю.
Истербрука обуял гнев. Разрезая ребром ладони воздух – жест, которым феодал хочет дать понять вассалам, что его решение окончательно и бесповоротно, он гневно заявил:
– Я имел в виду совсем не это.
– О да, вы имели в виду жемчуга, шелка и бархат. И прочие дорогие подарки. Подношения, которые имеют своей целью одно: чтобы женщина не задавала лишних вопросов и не обращалась с другими просьбами, которые могли быть для вас слишком обременительны.
– Черт побери! Да любая женщина на вашем месте захлопала бы в ладоши от радости, получив в подарок шелка и жемчуга.
– Я не любая. Будь я такой, как остальные ваши женщины, я не была бы вам нужна. Почему вы не хотите отдать мне дневник отца? Он вам не принадлежит, – заявила Леона, гневно сверкая глазами.
Истербрук был вне себя от бешенства.
– Раньше, Леона, вы пробуждали все самое лучшее во мне. Сейчас вы провоцируете меня на самое плохое. Будет лучше, если вы сейчас же уйдете, пока я не разозлился на вас всерьез. Иначе я за себя не ручаюсь.
Собрав остатки собственного достоинства, Леона медленно направилась к двери, вышла в коридор, бросилась в свою комнату, упала на кровать и разрыдалась.
Глава 20
На рассвете на подносе принесли записку. Слуга объяснил, что лорд Истербрук дал кучеру задание подготовить лошадей и экипаж к девяти часам. Леона возвращается в Лондон.
Вскоре после этого пришла Изабелла. Она тоже получила записку. И принялась укладывать вещи.
За завтраком Леона не притронулась к еде. Она безучастно смотрела в окно, пока Изабелла готовила ее дорожный костюм. Ночью Леона не сомкнула глаз.
– Вы чем-то не угодили лорду Истербруку? – осторожно спросила Изабелла.
– Попросила отпустить меня в Лондон.
Со стороны это выглядело так, словно это Истербрук отправлял ее в Лондон против ее воли.
Изабелла налила воду для умывания, бормоча что-то по-китайски себе под нос.
– Что ты сказала? – поинтересовалась Леона.
– Прошу прощения, но я сказала, что не понимаю этих европейцев. Странный они народ и глупый. – Изабелла помогла Леоне снять ночную рубашку.
– Кого ты считаешь глупым: его или меня?
– Обоих. Ведь угодить мужчине проще простого.
Леона снова и снова возвращалась ко вчерашнему и представляла сотни способов того, как можно было удачнее начать, продолжить и закончить этот трудный разговор, который произошел у нее вчера с Истербруком, когда она впервые попыталась поговорить с ним откровенно. Но как бы она ни вела себя вчера, что бы ни говорила, итог был бы тем же самым – довольно грустным.
Утешало лишь одно: маленькой победы все же удалось достичь. Истербрук не смог ее остановить, и она, несмотря на его протесты, уезжает в Лондон. Хотя сердце Леоны больно сжималось при мысли о том, что в конечном итоге, она потеряла больше, чем обрела. Сердце упорно отказывалось внимать голосу разума.
Расчесывая Леоне волосы, Изабелла сказала:
– У меня есть одна книжечка. Мне подарила ее мама. Хотите, дам вам ее почитать?
– Книжечка?
– Да, чтобы почитать на сон грядущий. Там рассказывается о том, как дарить наслаждение. Эту книжечку моей матери подарил ее первый возлюбленный. Мать вручила ее мне перед нашим отъездом из Макао. Она мечтает, чтобы я стала содержанкой какого-нибудь важного господина в Лондоне. Надеялась, что европейцы, живя в Европе, ведут себя совсем иначе, чем в Макао. Мой отец любил листать эту книжку. Там даже есть картинки.
– Изабелла, мы с лордом Истербруком вчера вечером поссорились. И эта ссора не имеет отношения к тому, о чем ты говоришь.
– Когда мужчина и женщина повздорят, положить конец размолвке можно и с помощью этого.
– О, Изабелла, если бы все было так просто…
– Ах, понятно. Разумеется. Извините меня. – Леона опять услышала, как Изабелла повторила те же самые слова на китайском языке: «Странный и глупый народ – эти европейцы».
Подготовка к отъезду не заняла много времени. Несколько слуг подошли, чтобы попрощаться с Изабеллой. Управляющий домом деловито отдавал распоряжения прислуге. Истербрука нигде не было видно.
Леона представила себе, как он спит один на своей огромной постели. А может быть, он уже встал и, сидя в кресле, занимается медитацией. Не исключено, что отъезд Леоны его обрадовал. Ее постоянное присутствие наверняка тяготило его. Ведь он привык к уединению.
Когда экипаж тронулся, Леона прилипла к окну. Она бросила прощальный взгляд на громадный особняк Истербрука. Окна на третьем этаже невольно приковали ее взор. Странное ощущение овладело ею. Леоне было трудно это объяснить, но она чувствовала, что Кристиан стоит там, у окна, и смотрит на нее. На то, как ее экипаж покидает пределы Эйлсбери-Эбби.
Разумеется, это лишь ее фантазии – и ничего больше. Она хорошо знает, что комнаты Истербрука выходят в сад, а не на фасад дома. Неужели она вообразила, что, как и Кристиан, обладает повышенной восприимчивостью и способностью видеть то, что невозможно увидеть? Ее сознание цеплялось за любые мелочи, которые свидетельствовали бы о том, что она не потеряла Кристиана окончательно. Что есть надежда его вернуть.
Леона отодвинулась от окна и устало откинулась на сиденье. Экипаж проехал несколько сотен ярдов, прежде чем Изабелла подняла с пола какой-то чемодан.
– Подарок от экономки? – равнодушно осведомилась Леона.
– Не знаю. Когда мы вошли в экипаж, он стоял на полу. Думаете, это подарок?
Изабелла отперла замок и открыла чемодан. Заглянув внутрь, она состроила недовольную гримасу и с равнодушным видом положила чемодан на место.
– Нет там никаких подарков. Наверное, кто-то по рассеянности оставил этот чемодан в экипаже. Там какая-то старая тетрадь в кожаном переплете.
До Леоны, которая в это время пребывала в состоянии глубокой задумчивости, не сразу дошел смысл сказанного. Но в следующее мгновение она вздрогнула и, округлив глаза, посмотрела на Изабеллу. Затем перевела взгляд на чемодан, схватила его и положила себе на колени.
С замиранием сердца Леона отперла замок, открыла чемодан и глазам своим не поверила: на дне лежала заветная тетрадка в кожаном переплете – дневник покойного отца.
Экипаж тронулся, а вскоре исчез вдали, увозя Леону. Истербрук долго стоял у окна и смотрел на дорогу.
Конюх в это время запрягал его лошадь и готовил карету к поездке в Лондон. Кристиан решил поехать один.
Леоне сейчас лучше побыть одной. Ей нужно прочесть дневник. А прочитав его до конца, она будет уверена в том, что Истербрук появился в Макао не просто так, а для того, чтобы оградить себя от серьезных обвинений.
Леона умна. Она без труда сложит два и два и поймет не только это, но и свяжет его имя с остальными шокирующими открытиями, сделанными Монтгомери. Постепенно ей станет понятна степень риска, которому она себя подвергает. Хотя маловероятно, что страх мести этих людей заставит ее остановиться. Эта упрямая женщина вбила себе в голову, что должна довести до конца борьбу, начатую ее отцом. Но если даже Леона отступится, прекратит свое расследование и уедет в Макао, ей все равно будет грозить опасность. Кое-кто из сильных мира сего решил, что мисс Монтгомери слишком много знает. Теперь, когда к ней в руки попал дневник ее отца, это предположение будет иметь под собой основания – Леона и в самом деле узнает из записей, сделанных ее отцом, много компроментирующей информации.
Кристиан прошел в свои апартаменты. Возможно, что у него слишком сильно разыгралось воображение, но ему показалось, что спальня до сих пор хранит аромат духов Леоны. Истербрук открыл окно и выглянул в сад, в котором кипела работа. Садовники подстригали кусты, обрезали сухие ветки и обрабатывали грядки. Еще встречаются такие поместья, где хозяин с хозяйкой знают по именам всех своих слуг, однако во владениях Истербрука все было по-другому: Кристиан предпочитал как можно меньше общаться со слугами.
«Даже если вы не хотите оказывать воздействие на окружающих, вы не можете на них не влиять», – заметила однажды Леона, видя, как ожили дом и поместье Истербрука после его приезда. Леона умна и наблюдательна. Она подмечает то, что он упускает из виду.
За его спиной кто-то кашлянул. Кристиан оглянулся и увидел стоявшего на пороге управляющего домом.
– Письмо мистеру Миллеру прибудет в Лондон одновременно с мисс Монтгомери, Сорстон?
– Я лично вручил конверт одному из лакеев, сэр.
В письме были распоряжения секретарю о необходимости удвоить охрану в доме Леоны. Хотя Леона надеется, что Тун Вэй сможет ее защитить в случае необходимости, Кристиан решил подстраховаться. Раз Леона покинула стены Эйлсбери-Эбби, нужно предпринять повышенные меры предосторожности. Кристиан должен быть уверен, что с Леоной ничего не случится, пока его нет рядом с ней. А когда он приедет в Лондон, то непременно разыщет людей, которые угрожают Леоне, – раз и навсегда покончит со всем этим.
– Я пришел сказать, что все готово к отъезду, милорд. Кристиан посмотрел в сад, где они с Леоной провели множество счастливых часов. Затем окинул взглядом спальню.
– Скажите конюхам, что я передумал.
Сорстон поклонился, собираясь удалиться.
– Подождите. Нет, я все-таки поеду. Но имейте в виду: я уезжаю всего на несколько дней. Передайте управляющему землями, что в десять утра я буду ждать его на мостике через ручей. Нужно повысить по службе молодого человека, который мне прислуживал.
Сорстон снова поклонился и сделал шаг к двери.
– Как его имя, Сорстон?
– Простите, милорд?
– Как его зовут?
– Кого, милорд?
– Парня, который мне прислуживал.
– А! Должно быть, это был Джеремая. Рассудительный малый, весьма старательный. Далеко пойдет.
Кристиан направился в гардеробную, довольный тем, что только что наметил план действий на следующие несколько дней. А еще нужно будет уточнить у Сорстона, как зовут управляющего землями.
Может быть, Кристиан скоро снова съездит в Уотлингтон и навестит Брадуэллов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31