Что Истербрук доведет ее до грани безумия. Но он ласкал ее медленно и бережно.
Тело Леоны жаждало большего.
– Вы слишком нетерпеливы, – тихо проговорил он. – Сегодня нам некуда торопиться. Хочу наслаждаться вами не спеша.
– Хотите, чтобы я просто лежала на постели? Лежала спокойно, не шевелясь?
– Не думаю, что вы долго сможете лежать тихо.
И он оказался прав. Когда он начал целовать ее грудь и покусывать соски, Леона выгнула спину, испытывая сладостную муку. Чтобы она не двигалась, Кристиан держал ее за запястья.
Леона больше не могла себя сдерживать. Она начала падать куда-то в темноту, где не существовало ничего, кроме наслаждения. Леона застонала.
Кристиан отпустил ее запястья. Его губы опускались все ниже. Кристиан покрывал жаркими поцелуями ее живот и бедра.
Леона смотрела на Кристиана с благоговением. При свете луны хорошо был виден его торс с литыми тугими мускулами. Кристиан был властелином ночи и ее тела. Его волосы растрепались.
Его ласки становились все нежнее. Когда он касался ее коленей и бедер, его руки превращались в легкие перышки. За легкими прикосновениями последовали нежнейшие поцелуи. У Леоны перехватило дыхание. Ее стоны становились все громче. Она смотрела, как Кристиан склонился над ней, и чувствовала, как эти перышки щекочут ее и дразнят, возбуждая все больше и больше.
Леона уже взлетела на вершину блаженства, но так и осталась на ней, не вернувшись на землю, продолжая стонать.
И тогда Кристиан вошел в нее – мощно, сильно и грубо. На Леону обрушился шторм. Она почувствовала, что с каждым новым толчком у него наступает долгожданная разрядка.
Теперь они одновременно взлетели на вершину блаженства, забыв обо всем на свете.
Темнота рассеялась. Душа вернулась в тело. Леона снова держала в объятиях мужчину из плоти и крови.
Кристиан поцеловал ее. Это был не обычный поцелуй. Леона не могла бы выразить словами, чем этот поцелуй отличался от остальных, но он так глубоко тронул ее, что на глаза навернулись слезы. Кристиан скатился на бок и, не говоря ни слова, продолжал ее обнимать. Она положила голову ему на грудь. Леона слышала, как бьется его сердце, и его стук казался ей таким родным, как будто она слушала его всю жизнь. Кристиан поцеловал ее в макушку.
В этот миг все было забыто: и то, что до этого Леону мучили какие-то вопросы, и то, что раньше ее что-то смущало.
* * *
Утром они отправились на прогулку и долго гуляли вместе. Прохаживались по тропинкам сада, где целая армия работников трудилась, колдуя над кустами роз и другими растениями. Затем миновали грядки будущего огорода и наконец дошли до леса.
– Моя кузина Кэролайн выходит замуж. После того как вы уехали в Эйлсбери-Эбби, я познакомился с ее женихом.
Леону растрогало, что Кристиан делится с ней семейными новостями. Прошлой ночью между ней и Кристианом установилось взаимопонимание. То, что Кристиан доверят ей и рассказывает о семейных делах, произвело на Леону еще более сильное впечатление, чем физическая близость.
– Ну и как по-вашему, жених вашей сестры – достойный человек?
– По-моему, вполне достойный. Тетушка рада, поскольку его годовой доход составляет девять тысяч фунтов. После того как вопрос со свадьбой решился, в доме воцарилось спокойствие. – Кристиан пожал плечами. – Такие обязанности утомляют меня. Это совсем не то, чем бы мне хотелось заниматься. Я даже не опекун Кэролайн. Однако Хейден поглощен семейными заботами. Поэтому я согласился сделать это ради Кэролайн.
– Наверное, Кэролайн была вам благодарна.
– Она из вежливости предложила избавить меня от этой обязанности, словно догадывалась о том, что она для меня довольно обременительна. Но моя совесть теперь чиста. Уверен, он подходящая партия для Кэролайн. Он так ее любит, что при нем она может быть самой собой. А мать так вышколила ее, что моя кузина стала скрывать свой настоящий характер. Она не такая тихоня, какой кажется на первый взгляд.
– Может быть, за это он ее и полюбил. – Леона не удержалась и поддела его. – А вы снова нисколько не сомневаетесь в том, что знаете точно, что думают и чувствуют окружающие. Вам точно известно, кто кого любит, и то, что Кэролайн скрывает свой характер. Вот бы у каждой девушки был такой двоюродный брат, как вы, который точно знает, что ей нужно для счастья.
Леона поддразнивала Кристиана, предлагая ему вступить в шутливую игру и ответить тем же, но, к ее удивлению, он отреагировал совсем не так, как она предполагала. Кристиан шел молча, пребывая в глубокой задумчивости.
Кристиан вывел Леону на поляну, остановился и обнял ее.
– Я не просто предполагаю, что он хорошая партия для Кэролайн. Я это точно знаю.
– Вы были так же уверены, что у Алексии родится мальчик.
– Это разные вещи. Там речь шла об определенных событиях. А здесь речь идет о чувствах двух людей. Прошлой ночью я говорил вам, что мне нужно объяснить вам некоторые вещи. Это – одна из них.
– Тогда объясните, Кристиан. Признаться, я ничего не поняла.
– Постараюсь. Когда речь идет о людях и их взаимоотношениях, интуиция меня редко подводит. Я понял это, когда мне было лет двенадцать. До этого момента я полагал, что все люди, так же как и я, угадывают чужие мысли и чувства. И зачастую действия людей ставили меня в тупик. Я не мог понять, почему они ведут себя так, словно не понимают, что чувствует другой человек.
– Не исключено, что другие люди просто не считали, что то, что они себе вообразили, существует на самом деле, как это считали вы.
– Вы не слушаете меня и не хотите понять, о чем я говорю. Возможно, так происходит потому, что это трудно себе представить, – сказал Кристиан. Тогда он разозлился сам на себя и решил говорить прямо. И выложил Леоне все как на духу. – Я ничего не воображал себе. Я все знал заранее. А чтобы знать точно, мне нужно только обратить внимание на свои ощущения. Но даже если я не обращаю внимания, даже когда делаю вид, будто ничего не знаю, закрываю на это глаза, это носится в воздухе вокруг меня, это как бесшумный звук, и я не могу этого не заметить.
Кристиан смотрел на Леону, внимательно следя за ее реакцией. Он не знал, как она воспримет то, о чем он ей рассказал. Леона старалась ничем не выдать своего недоумения и сохранить невозмутимое выражение лица. То, о чем говорил Кристиан, звучало несколько странно, однако было ясно, что сам он относится к этому вполне серьезно и искренне верит в то, что обладает каким-то особым даром.
Заметив, что Леона смотрит на него с недоверием, Кристиан покачал головой:
– Ну вот, зря я завел с вами этот разговор. Теперь вы тоже станете считать меня сумасшедшим.
– Сумасшедшим? Ничего подобного. Вы хотите сказать, что умеете читать мысли? Знаете, о чем думают другие люди?
– Я знаю, что они чувствуют. Хотя могу ошибаться, стараясь определить причины, которые вызвали эти эмоции, и мысли, которые при этом возникли. Со временем я и в этом стал разбираться.
Кристиан выпустил Леону из объятий и взял за руку.
Леона понимала, что то, чем поделился с ней Кристиан, значит для него очень много, и на то у него были причины. Леона расстроилась, когда он упомянул о своем сумасшествии. Истербрук всегда шутил по поводу слухов о его безумии. Но как оказалось, считал, что эти слухи, возможно, имеют под собой основание.
– Вы говорите, что догадались обо всем, когда вам было двенадцать лет. Наверное, в этом возрасте вам было тяжело сознавать, что вы чем-то отличаетесь от других.
– Я очень страдал, – с горечью заметил Кристиан. Этот вопрос вызвал в его памяти неприятные воспоминания. Он тяжело вздохнул. – Однако были и свои плюсы. В какой-то мере я испытал облегчение, потому что это многое объясняло. У меня появилась возможность избежать многих недоразумений. Со временем я осознал, что все люди в той или иной степени обладают обостренным восприятием. Главное, чем они отличаются друг от друга – степенью, в которой это умение в них развито. Я просто обладаю этой способностью в большей степени, чем другие.
– Тем не менее… Я не до конца поняла то, о чем вы мне рассказали, Кристиан. Может быть, позднее попытаетесь объяснить мне все подробнее?
– Если смогу, Леона. Я в замешательстве. Так что лучше забудьте все, о чем я вам сейчас говорил.
Нет, такое забыть невозможно. Он должен это понимать.
– Вы чувствуете душевное состояние другого человека?
– Я говорю не о сочувствии, а о сопереживании. О настрое на душевный мир других людей. Вы хотя бы раз чувствовали скорбь родных и близких покойного, проходя мимо похоронной процессии? Вы не разделяете с ними горе утраты, которая их постигла, но знаете, что они скорбят, и ощущаете незримое присутствие скорби. Помните, когда совсем недавно к вам подошла Изабелла? Разве вы не почувствовали ее страх? Еще до того, как она заговорила с вами или вы увидели ее испуганные глаза?
Леона наконец поняла, что имел в виду Кристиан. Иногда эмоции другого человека витают в воздухе, и их нельзя не почувствовать.
С Кристианом все обстояло именно так. Леона могла это понять. Ведь и сама она обладала повышенной чувствительностью, когда дело касалось желания, которое испытывал к ней Кристиан. Его желание оказывало на нее влияние в физическом плане, их взаимная страсть была почти осязаемой. Леона также чувствовала, когда Кристиан был не в духе. Ночью, еще до того, как Леона вошла в спальню Кристиана, она почувствовала его душевный настрой.
Важность того, о чем она только что узнала, испугала Леону.
– Значит, любой человек, который находится рядом с вами, для вас как открытая книга. Вы знаете, что он чувствует.
– Да.
В детстве Кристиан всегда знал, как на самом деле к нему относятся родители. Он чувствовал не только любовь, но и гнев, раздражение, разочарование, даже равнодушие. А когда Кристиан вырос и превратился в юношу, едва познакомившись с девушкой, он чувствовал, как она к нему относится. Точно так же он с легкостью распознавал, правду говорит ему его друг или лжет.
Общаясь с людьми, Кристиан знал о них все, даже то, что им хотелось бы скрыть.
– На первый взгляд подобная проницательность может показаться благом, чем-то вроде Божьего благословения. Но в какой-то мере это все равно что кара небесная, – задумчиво проговорила Леона. – Такой дар может стать настоящим проклятием для человека. Люди нередко притворяются и скрывают истинные чувства. И в этом есть некоторый смысл: в наше время немыслимо прожить без изрядной доли притворства.
Леона представила себя на месте Кристиана. Как будто это она наделена способностью улавливать чужие эмоции. Это было бы ужасно. Она предпочла бы, чтобы Бог ее миловал и пощадил ее чувства. Так можно лишиться рассудка. Удивительно, что Кристиан до сих пор не сошел с ума.
– Тут есть и опасность иметь слишком сильную власть над людьми, – заметила она. – И опасность использовать эту власть в корыстных целях. Все зависит от самого человека.
Помолчав, Кристиан согласился:
– Да.
– Наверное, все то, что вы описали, крайне болезненно.
На этот раз пауза была очень долгой, после чего Кристиан ответил:
– Вы правы.
– Так вот почему вы удалились от мира? Потому что щадите свои чувства? И потому что щадите окружающих?
– И то и другое. Но будь я даже самым нормальным из всех нормальных, я с трудом переносил бы игры, в которые играют в обществе.
Здесь Кристиан немного кривил душой: наотрез отказаться от участия в этих играх он не мог. Леона это понимала.
– Извините, Кристиан, что в этой ситуации я прежде всего думаю о том, какими неудобствами грозит эта ваша способность лично мне. Я перебираю в памяти все эмоции, которые испытывала когда-либо рядом с вами. И стараюсь не сердиться на вас за то, что вы не предупредили меня обо всем этом раньше. По-моему, вы заслуживаете хорошей взбучки.
– Некоторых людей мне трудно прочесть. Может быть, они более осторожны. Вы как раз из их числа. Я не стремлюсь заглянуть в вашу душу, Леона. Клянусь, с вами я терял свои способности проникать в чужие чувства и мысли. И у меня не было искушения это сделать, когда я был рядом с вами. Ни сейчас, ни тогда, в Макао.
Может быть, это одна из ее черт, которые привлекают его в ней, подумала Леона. Не исключено, что только это и привлекало его в ней. Большинство людей мечтало узнать, что на сердце у их друзей и близких. А для Истербрука, напротив, неведение было бы величайшим благом.
– Скажите, Кристиан, вы никогда не употребляли свои способности во зло? Ведь это было так легко сделать.
– Должен вам чистосердечно признаться в том, что мой дар позволял мне очень легко добиваться благосклонности женщин.
– Подозреваю, что это до сих пор срабатывает. У дам не было никаких шансов устоять перед вами.
– Мне приятно сознавать, что грех угадывать то, что приносит им наслаждение, может оправдать само наслаждение. – Было непохоже, чтобы Кристиан хоть чуть-чуть в этом раскаивался. – Должен также признаться, что во время учебы в университете, играя в азартные игры, я выигрывал чаще других.
– Это грех, но не самый большой.
– Искушению совершить более тяжкие грехи мне чаще всего удавалось противостоять. А теперь я их избегаю.
Однако они существовали. И разумеется, будут существовать. Трудно не применить на деле такое неоспоримое преимущество. Скорее всего борьба с соблазном была самым трудным моментом обладания странными способностями, в которых он признался.
– Теперь я чаще всего использую свой дар для того, чтобы побольше узнавать о человеческой природе. Особенно если мне нужно вынести суждение о каком-либо человеке.
– Например, когда молодой человек попросил руки Кэролайн?
– Думаю, в этой ситуации то, что я прибегнул к своим способностям, вполне оправданно. На карту было поставлено счастье моей двоюродной сестры.
– Но вы сказали, что, имея дело со мной, вы не можете воспользоваться вашим преимуществом. Ни в малейшей степени?
– Нет, разумеется, нет.
Зачем тогда ей об этом рассказывать? К тому же он поклялся… Однако…
– Будь я в состоянии читать ваши мысли, знал бы, что вы считаете меня настоящим чудовищем. Или жалеете меня из-за того, что я убогий.
Узнав, какие тяжелые мысли терзают Кристиана, Леона ужаснулась. Уж лучше бы он в самом деле разгадал, что она сейчас чувствует. Точно зная, что у нее на душе, он успокоился бы.
– Я не считаю вас чудовищем. И знаю, что вы не сумасшедший. Я рада, что вы рассказали мне о том, что вас тревожит. Теперь мне стали понятнее поступки Эдмунда и стал ближе лорд Истербрук. – Леона погладила Кристиана по щеке и заглянула ему в глаза. – С чего вы взяли, что я буду вас жалеть? Но думаю, что в юности ваш дар казался вам тяжким бременем и вы считали его своим проклятием. Да и сейчас вам несладко. Однако вы смирились со своим даром и прекрасно приспособились. Не знаю, что делала бы я на вашем месте.
Кристиан приложил ладонь Леоны к губам и долго стоял так, закрыв глаза.
– Леона, я доверился вам и прошу сохранить этот мой секрет в тайне.
– Неужели, кроме меня, больше никто об этом не знает? Даже ваши родные братья?
– Они не поймут.
Значит, Кристиан так ей доверяет, что считает, что она поймет его лучше, чем его родные. Кристиан доверил ей тайну всей своей жизни. Он доверился ей, не опасаясь, что она рассмеется ему в лицо или придет в ужас.
Леона поцеловала Кристиана в губы, всем своим видом показывая, что целует его вовсе не из жалости.
Они долго стояли так, объятые пламенем страсти, и для этого им не нужно было обладать какими-то сверхъестественными способностями.
Глава 18
С тех пор в разговорах с Кристианом Леона ни разу даже вскользь не коснулась этой темы. Только время от времени Кристиан замечал, что Леона в задумчивости сидит одна где-нибудь в уголке. Она наверняка размышляла над тем, что он ей рассказал.
Иногда, когда он заставал Леону врасплох, в глазах у нее он читал вопрос: сможет ли он догадаться, о чем она сейчас думает? Но чаще всего Леона стремилась подавлять свои эмоции, чтобы исключить эту возможность. Ей не хотелось, чтобы Кристиан знал о ней больше, чем следует.
Истербрук не мог ее в этом винить: пусть думает о нем что хочет. Кристиана растрогало то, что Леона по крайней мере пыталась ему поверить и, составляя свое суждение о нем, не рубила с плеча.
С каждым днем Кристиан все больше радовался тому, что откровенно поговорил с Леоной. Словно гора свалилась у него с плеч. Душевное спокойствие, которое он испытывал в присутствии Леоны, увеличилось во сто крат. Истербрук и представить себе не мог, что всего один секрет, который он ото всех скрывал, может так сильно отдалять его от других людей. Даже когда он бывал где-нибудь в компании.
Будь на то его воля, он предпочел бы все время сидеть с Леоной дома. Точнее, лежать с ней в постели. Однако он не был так глуп, чтобы превращать приятное времяпрепровождение в унылую повинность.
Он делал все возможное, чтобы вносить разнообразие в их жизнь в деревне, чтобы Леона не заскучала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Тело Леоны жаждало большего.
– Вы слишком нетерпеливы, – тихо проговорил он. – Сегодня нам некуда торопиться. Хочу наслаждаться вами не спеша.
– Хотите, чтобы я просто лежала на постели? Лежала спокойно, не шевелясь?
– Не думаю, что вы долго сможете лежать тихо.
И он оказался прав. Когда он начал целовать ее грудь и покусывать соски, Леона выгнула спину, испытывая сладостную муку. Чтобы она не двигалась, Кристиан держал ее за запястья.
Леона больше не могла себя сдерживать. Она начала падать куда-то в темноту, где не существовало ничего, кроме наслаждения. Леона застонала.
Кристиан отпустил ее запястья. Его губы опускались все ниже. Кристиан покрывал жаркими поцелуями ее живот и бедра.
Леона смотрела на Кристиана с благоговением. При свете луны хорошо был виден его торс с литыми тугими мускулами. Кристиан был властелином ночи и ее тела. Его волосы растрепались.
Его ласки становились все нежнее. Когда он касался ее коленей и бедер, его руки превращались в легкие перышки. За легкими прикосновениями последовали нежнейшие поцелуи. У Леоны перехватило дыхание. Ее стоны становились все громче. Она смотрела, как Кристиан склонился над ней, и чувствовала, как эти перышки щекочут ее и дразнят, возбуждая все больше и больше.
Леона уже взлетела на вершину блаженства, но так и осталась на ней, не вернувшись на землю, продолжая стонать.
И тогда Кристиан вошел в нее – мощно, сильно и грубо. На Леону обрушился шторм. Она почувствовала, что с каждым новым толчком у него наступает долгожданная разрядка.
Теперь они одновременно взлетели на вершину блаженства, забыв обо всем на свете.
Темнота рассеялась. Душа вернулась в тело. Леона снова держала в объятиях мужчину из плоти и крови.
Кристиан поцеловал ее. Это был не обычный поцелуй. Леона не могла бы выразить словами, чем этот поцелуй отличался от остальных, но он так глубоко тронул ее, что на глаза навернулись слезы. Кристиан скатился на бок и, не говоря ни слова, продолжал ее обнимать. Она положила голову ему на грудь. Леона слышала, как бьется его сердце, и его стук казался ей таким родным, как будто она слушала его всю жизнь. Кристиан поцеловал ее в макушку.
В этот миг все было забыто: и то, что до этого Леону мучили какие-то вопросы, и то, что раньше ее что-то смущало.
* * *
Утром они отправились на прогулку и долго гуляли вместе. Прохаживались по тропинкам сада, где целая армия работников трудилась, колдуя над кустами роз и другими растениями. Затем миновали грядки будущего огорода и наконец дошли до леса.
– Моя кузина Кэролайн выходит замуж. После того как вы уехали в Эйлсбери-Эбби, я познакомился с ее женихом.
Леону растрогало, что Кристиан делится с ней семейными новостями. Прошлой ночью между ней и Кристианом установилось взаимопонимание. То, что Кристиан доверят ей и рассказывает о семейных делах, произвело на Леону еще более сильное впечатление, чем физическая близость.
– Ну и как по-вашему, жених вашей сестры – достойный человек?
– По-моему, вполне достойный. Тетушка рада, поскольку его годовой доход составляет девять тысяч фунтов. После того как вопрос со свадьбой решился, в доме воцарилось спокойствие. – Кристиан пожал плечами. – Такие обязанности утомляют меня. Это совсем не то, чем бы мне хотелось заниматься. Я даже не опекун Кэролайн. Однако Хейден поглощен семейными заботами. Поэтому я согласился сделать это ради Кэролайн.
– Наверное, Кэролайн была вам благодарна.
– Она из вежливости предложила избавить меня от этой обязанности, словно догадывалась о том, что она для меня довольно обременительна. Но моя совесть теперь чиста. Уверен, он подходящая партия для Кэролайн. Он так ее любит, что при нем она может быть самой собой. А мать так вышколила ее, что моя кузина стала скрывать свой настоящий характер. Она не такая тихоня, какой кажется на первый взгляд.
– Может быть, за это он ее и полюбил. – Леона не удержалась и поддела его. – А вы снова нисколько не сомневаетесь в том, что знаете точно, что думают и чувствуют окружающие. Вам точно известно, кто кого любит, и то, что Кэролайн скрывает свой характер. Вот бы у каждой девушки был такой двоюродный брат, как вы, который точно знает, что ей нужно для счастья.
Леона поддразнивала Кристиана, предлагая ему вступить в шутливую игру и ответить тем же, но, к ее удивлению, он отреагировал совсем не так, как она предполагала. Кристиан шел молча, пребывая в глубокой задумчивости.
Кристиан вывел Леону на поляну, остановился и обнял ее.
– Я не просто предполагаю, что он хорошая партия для Кэролайн. Я это точно знаю.
– Вы были так же уверены, что у Алексии родится мальчик.
– Это разные вещи. Там речь шла об определенных событиях. А здесь речь идет о чувствах двух людей. Прошлой ночью я говорил вам, что мне нужно объяснить вам некоторые вещи. Это – одна из них.
– Тогда объясните, Кристиан. Признаться, я ничего не поняла.
– Постараюсь. Когда речь идет о людях и их взаимоотношениях, интуиция меня редко подводит. Я понял это, когда мне было лет двенадцать. До этого момента я полагал, что все люди, так же как и я, угадывают чужие мысли и чувства. И зачастую действия людей ставили меня в тупик. Я не мог понять, почему они ведут себя так, словно не понимают, что чувствует другой человек.
– Не исключено, что другие люди просто не считали, что то, что они себе вообразили, существует на самом деле, как это считали вы.
– Вы не слушаете меня и не хотите понять, о чем я говорю. Возможно, так происходит потому, что это трудно себе представить, – сказал Кристиан. Тогда он разозлился сам на себя и решил говорить прямо. И выложил Леоне все как на духу. – Я ничего не воображал себе. Я все знал заранее. А чтобы знать точно, мне нужно только обратить внимание на свои ощущения. Но даже если я не обращаю внимания, даже когда делаю вид, будто ничего не знаю, закрываю на это глаза, это носится в воздухе вокруг меня, это как бесшумный звук, и я не могу этого не заметить.
Кристиан смотрел на Леону, внимательно следя за ее реакцией. Он не знал, как она воспримет то, о чем он ей рассказал. Леона старалась ничем не выдать своего недоумения и сохранить невозмутимое выражение лица. То, о чем говорил Кристиан, звучало несколько странно, однако было ясно, что сам он относится к этому вполне серьезно и искренне верит в то, что обладает каким-то особым даром.
Заметив, что Леона смотрит на него с недоверием, Кристиан покачал головой:
– Ну вот, зря я завел с вами этот разговор. Теперь вы тоже станете считать меня сумасшедшим.
– Сумасшедшим? Ничего подобного. Вы хотите сказать, что умеете читать мысли? Знаете, о чем думают другие люди?
– Я знаю, что они чувствуют. Хотя могу ошибаться, стараясь определить причины, которые вызвали эти эмоции, и мысли, которые при этом возникли. Со временем я и в этом стал разбираться.
Кристиан выпустил Леону из объятий и взял за руку.
Леона понимала, что то, чем поделился с ней Кристиан, значит для него очень много, и на то у него были причины. Леона расстроилась, когда он упомянул о своем сумасшествии. Истербрук всегда шутил по поводу слухов о его безумии. Но как оказалось, считал, что эти слухи, возможно, имеют под собой основание.
– Вы говорите, что догадались обо всем, когда вам было двенадцать лет. Наверное, в этом возрасте вам было тяжело сознавать, что вы чем-то отличаетесь от других.
– Я очень страдал, – с горечью заметил Кристиан. Этот вопрос вызвал в его памяти неприятные воспоминания. Он тяжело вздохнул. – Однако были и свои плюсы. В какой-то мере я испытал облегчение, потому что это многое объясняло. У меня появилась возможность избежать многих недоразумений. Со временем я осознал, что все люди в той или иной степени обладают обостренным восприятием. Главное, чем они отличаются друг от друга – степенью, в которой это умение в них развито. Я просто обладаю этой способностью в большей степени, чем другие.
– Тем не менее… Я не до конца поняла то, о чем вы мне рассказали, Кристиан. Может быть, позднее попытаетесь объяснить мне все подробнее?
– Если смогу, Леона. Я в замешательстве. Так что лучше забудьте все, о чем я вам сейчас говорил.
Нет, такое забыть невозможно. Он должен это понимать.
– Вы чувствуете душевное состояние другого человека?
– Я говорю не о сочувствии, а о сопереживании. О настрое на душевный мир других людей. Вы хотя бы раз чувствовали скорбь родных и близких покойного, проходя мимо похоронной процессии? Вы не разделяете с ними горе утраты, которая их постигла, но знаете, что они скорбят, и ощущаете незримое присутствие скорби. Помните, когда совсем недавно к вам подошла Изабелла? Разве вы не почувствовали ее страх? Еще до того, как она заговорила с вами или вы увидели ее испуганные глаза?
Леона наконец поняла, что имел в виду Кристиан. Иногда эмоции другого человека витают в воздухе, и их нельзя не почувствовать.
С Кристианом все обстояло именно так. Леона могла это понять. Ведь и сама она обладала повышенной чувствительностью, когда дело касалось желания, которое испытывал к ней Кристиан. Его желание оказывало на нее влияние в физическом плане, их взаимная страсть была почти осязаемой. Леона также чувствовала, когда Кристиан был не в духе. Ночью, еще до того, как Леона вошла в спальню Кристиана, она почувствовала его душевный настрой.
Важность того, о чем она только что узнала, испугала Леону.
– Значит, любой человек, который находится рядом с вами, для вас как открытая книга. Вы знаете, что он чувствует.
– Да.
В детстве Кристиан всегда знал, как на самом деле к нему относятся родители. Он чувствовал не только любовь, но и гнев, раздражение, разочарование, даже равнодушие. А когда Кристиан вырос и превратился в юношу, едва познакомившись с девушкой, он чувствовал, как она к нему относится. Точно так же он с легкостью распознавал, правду говорит ему его друг или лжет.
Общаясь с людьми, Кристиан знал о них все, даже то, что им хотелось бы скрыть.
– На первый взгляд подобная проницательность может показаться благом, чем-то вроде Божьего благословения. Но в какой-то мере это все равно что кара небесная, – задумчиво проговорила Леона. – Такой дар может стать настоящим проклятием для человека. Люди нередко притворяются и скрывают истинные чувства. И в этом есть некоторый смысл: в наше время немыслимо прожить без изрядной доли притворства.
Леона представила себя на месте Кристиана. Как будто это она наделена способностью улавливать чужие эмоции. Это было бы ужасно. Она предпочла бы, чтобы Бог ее миловал и пощадил ее чувства. Так можно лишиться рассудка. Удивительно, что Кристиан до сих пор не сошел с ума.
– Тут есть и опасность иметь слишком сильную власть над людьми, – заметила она. – И опасность использовать эту власть в корыстных целях. Все зависит от самого человека.
Помолчав, Кристиан согласился:
– Да.
– Наверное, все то, что вы описали, крайне болезненно.
На этот раз пауза была очень долгой, после чего Кристиан ответил:
– Вы правы.
– Так вот почему вы удалились от мира? Потому что щадите свои чувства? И потому что щадите окружающих?
– И то и другое. Но будь я даже самым нормальным из всех нормальных, я с трудом переносил бы игры, в которые играют в обществе.
Здесь Кристиан немного кривил душой: наотрез отказаться от участия в этих играх он не мог. Леона это понимала.
– Извините, Кристиан, что в этой ситуации я прежде всего думаю о том, какими неудобствами грозит эта ваша способность лично мне. Я перебираю в памяти все эмоции, которые испытывала когда-либо рядом с вами. И стараюсь не сердиться на вас за то, что вы не предупредили меня обо всем этом раньше. По-моему, вы заслуживаете хорошей взбучки.
– Некоторых людей мне трудно прочесть. Может быть, они более осторожны. Вы как раз из их числа. Я не стремлюсь заглянуть в вашу душу, Леона. Клянусь, с вами я терял свои способности проникать в чужие чувства и мысли. И у меня не было искушения это сделать, когда я был рядом с вами. Ни сейчас, ни тогда, в Макао.
Может быть, это одна из ее черт, которые привлекают его в ней, подумала Леона. Не исключено, что только это и привлекало его в ней. Большинство людей мечтало узнать, что на сердце у их друзей и близких. А для Истербрука, напротив, неведение было бы величайшим благом.
– Скажите, Кристиан, вы никогда не употребляли свои способности во зло? Ведь это было так легко сделать.
– Должен вам чистосердечно признаться в том, что мой дар позволял мне очень легко добиваться благосклонности женщин.
– Подозреваю, что это до сих пор срабатывает. У дам не было никаких шансов устоять перед вами.
– Мне приятно сознавать, что грех угадывать то, что приносит им наслаждение, может оправдать само наслаждение. – Было непохоже, чтобы Кристиан хоть чуть-чуть в этом раскаивался. – Должен также признаться, что во время учебы в университете, играя в азартные игры, я выигрывал чаще других.
– Это грех, но не самый большой.
– Искушению совершить более тяжкие грехи мне чаще всего удавалось противостоять. А теперь я их избегаю.
Однако они существовали. И разумеется, будут существовать. Трудно не применить на деле такое неоспоримое преимущество. Скорее всего борьба с соблазном была самым трудным моментом обладания странными способностями, в которых он признался.
– Теперь я чаще всего использую свой дар для того, чтобы побольше узнавать о человеческой природе. Особенно если мне нужно вынести суждение о каком-либо человеке.
– Например, когда молодой человек попросил руки Кэролайн?
– Думаю, в этой ситуации то, что я прибегнул к своим способностям, вполне оправданно. На карту было поставлено счастье моей двоюродной сестры.
– Но вы сказали, что, имея дело со мной, вы не можете воспользоваться вашим преимуществом. Ни в малейшей степени?
– Нет, разумеется, нет.
Зачем тогда ей об этом рассказывать? К тому же он поклялся… Однако…
– Будь я в состоянии читать ваши мысли, знал бы, что вы считаете меня настоящим чудовищем. Или жалеете меня из-за того, что я убогий.
Узнав, какие тяжелые мысли терзают Кристиана, Леона ужаснулась. Уж лучше бы он в самом деле разгадал, что она сейчас чувствует. Точно зная, что у нее на душе, он успокоился бы.
– Я не считаю вас чудовищем. И знаю, что вы не сумасшедший. Я рада, что вы рассказали мне о том, что вас тревожит. Теперь мне стали понятнее поступки Эдмунда и стал ближе лорд Истербрук. – Леона погладила Кристиана по щеке и заглянула ему в глаза. – С чего вы взяли, что я буду вас жалеть? Но думаю, что в юности ваш дар казался вам тяжким бременем и вы считали его своим проклятием. Да и сейчас вам несладко. Однако вы смирились со своим даром и прекрасно приспособились. Не знаю, что делала бы я на вашем месте.
Кристиан приложил ладонь Леоны к губам и долго стоял так, закрыв глаза.
– Леона, я доверился вам и прошу сохранить этот мой секрет в тайне.
– Неужели, кроме меня, больше никто об этом не знает? Даже ваши родные братья?
– Они не поймут.
Значит, Кристиан так ей доверяет, что считает, что она поймет его лучше, чем его родные. Кристиан доверил ей тайну всей своей жизни. Он доверился ей, не опасаясь, что она рассмеется ему в лицо или придет в ужас.
Леона поцеловала Кристиана в губы, всем своим видом показывая, что целует его вовсе не из жалости.
Они долго стояли так, объятые пламенем страсти, и для этого им не нужно было обладать какими-то сверхъестественными способностями.
Глава 18
С тех пор в разговорах с Кристианом Леона ни разу даже вскользь не коснулась этой темы. Только время от времени Кристиан замечал, что Леона в задумчивости сидит одна где-нибудь в уголке. Она наверняка размышляла над тем, что он ей рассказал.
Иногда, когда он заставал Леону врасплох, в глазах у нее он читал вопрос: сможет ли он догадаться, о чем она сейчас думает? Но чаще всего Леона стремилась подавлять свои эмоции, чтобы исключить эту возможность. Ей не хотелось, чтобы Кристиан знал о ней больше, чем следует.
Истербрук не мог ее в этом винить: пусть думает о нем что хочет. Кристиана растрогало то, что Леона по крайней мере пыталась ему поверить и, составляя свое суждение о нем, не рубила с плеча.
С каждым днем Кристиан все больше радовался тому, что откровенно поговорил с Леоной. Словно гора свалилась у него с плеч. Душевное спокойствие, которое он испытывал в присутствии Леоны, увеличилось во сто крат. Истербрук и представить себе не мог, что всего один секрет, который он ото всех скрывал, может так сильно отдалять его от других людей. Даже когда он бывал где-нибудь в компании.
Будь на то его воля, он предпочел бы все время сидеть с Леоной дома. Точнее, лежать с ней в постели. Однако он не был так глуп, чтобы превращать приятное времяпрепровождение в унылую повинность.
Он делал все возможное, чтобы вносить разнообразие в их жизнь в деревне, чтобы Леона не заскучала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31