А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Более того, я полагаю эксперименты со временем, самой неизученной на данный момент стихией, безрассудными и опасными.
– Вы правы, – сказал я. – Но проблема уже не только в физике. Помимо временных парадоксов мы столкнулись с кое-чем похуже.
И я рассказал им о моей встрече с Афиной Палладой и о желании мистера Картрайта вмешаться в естественный ход событий.
Странно, но они не приняли меня за сумасшедшего. Они даже не улыбались, слушая мой рассказ.

Полковник Трэвис
– Ты убил Атрида и занял его место. – Слова падали с губ верховного божества тяжело, словно камни. – Ты не выполнил мою волю, и, несмотря на то что Патрокл не вышел из битвы, он пал не от твоей руки. Ты по-прежнему должен мне, смертный.
На нас с Лаэртидом Зевс не обращал никакого внимания. Словно мы были мошками, не стоящими отдельного взгляда.
Судя по выражению лица Одиссея, он был совсем не против такого отношения к нему Громовержца. Еще Лаэртиду было страшно.
И интересно одновременно.
– Чью жизнь ты будешь требовать теперь, Громовержец?
Впервые я видел верховного бога греков так близко, фактически лицом к лицу.
Боги греков не были всемогущими, всезнающими и вездесущими. И еще они не были милостивыми и способными к прощению. Это были суровые боги суровых людей, и, положа руку на сердце, я должен признать, что этот тип внушал уважение.
Интересно, а что чувствуют люди, которые в него верят?
– В прошлый раз я говорил с тобой, как с воином по имени Диомед, ванактом Аргоса, не способным повлиять на решения вашего главы. Теперь я обращаюсь к первому воеводе ахейского войска. Цена, которую ты должен уплатить, выросла соразмерно с твоим положением.
– Назови ее, Дий.
– Троя. Я хочу, чтобы вы уничтожили этот город. Сожгли его, стерли с лица матери Геи. Вырезали всех его жителей. Прошлись огнем и мечом по всей этой земле.
– А хетты?
– С моей поддержкой ты сокрушишь не только Трою, но и хеттов. Дорийцев, варваров, которых вы так боитесь. Низвергнешь ванакта Черной Земли и завоюешь себе великую империю от эфиопов до гипербореев.
– Именно это собирался сделать Агамемнон, – сказал Диомед. – Ему ты тоже обещал свою помощь, Высокогремящий? Я вижу, она ему не помогла.
– Агамемнон был слаб. Все кому не лень вертели им, как хотели. Не удивлюсь, если бы в итоге его зарезала собственная жена. Ты не такой, ванакт Диомед.
– Ты даже не представляешь себе, насколько я не такой, Кронид, – сказал Диомед. – Что будет, если мы с тобой не договоримся?
– Смерть, – сказал Зевс. – Аид примет и вас, и троянцев. Дорийцы и хетты поделят ваши земли между собой.
– Но это будет и ваша смерть тоже, – сказал Одиссей. – Когда умрет последний ахеец, вы отправитесь в свой собственный Тартар. Хетты не верят в вас. И дорийцы тоже. Мы – смертные, мы – солдаты, и смерти не боимся. А вы?
– Ты глуп, человек, – сказал Зевс, не поворачивая головы. – А я всегда добиваюсь того, чего хочу.
Я обратил внимание, что Зевс назвал Лаэртида «человеком», а не «смертным». Что это? Признание того факта, что он смертен и сам? Или просто попытка указать хитроумному его место?
Бог угрожал Диомеду. Но боги не должны угрожать, они должны повелевать. Угрожают ведь только равным.
Человек не стал бы грозить муравью, оказавшемуся у него на дороге. Он бы его просто раздавил.
Зевс почему-то не хочет нас давить. Или уже не может?
– Через сутки вы выйдете на битву и сокрушите троянцев, – сообщил Зевс. – Или вы на себе познаете ярость Отца Богов.
И он исчез. Что хорошо в положении бога – он всегда может оставить за собой последнее слово.
– Мне это не нравится, – сказал Диомед, и все мы прекрасно поняли, что он имел в виду под словом «это». – Я терпеть не могу, когда меня к чему-то принуждают.
– Но что мы можем сделать? Пойти против воли Зевса?
– Сдается мне, ребята, – сказал я, – что вы не в тех богов верите.

Дэн
– Они не боги, – сказал я. – По крайней мере, не боги в том понимании, какое мы вкладываем в это слово. Они не творцы, не имеют никакого отношения к возникновению этого мира, и возможности их ограничены. Они просто пришли откуда-то, в данном случае не имеет значения, откуда именно, и заняли пустующую нишу. Мне кажется, разумнее было бы именовать их идолами или кумирами, но раз уж мы начали именовать их богами, то будем придерживаться этой терминологии. Боги с маленькой буквы «бы».
– Какая разница, как их называть, – пробурчал Хол. – Вопрос в другом. Как их сразить.
– Сила богов в вере людей, – сказал я. – Чем большее количество людей верит в того же Зевса, тем сильнее бьет молния в его руках. Мы на пороге катастрофы, коллеги. Сколько почитателей у олимпийцев было в Древней Греции? Все ее население не насчитывает и двух миллионов человек. И тем не менее боги были достаточно могущественны. Они швырялись в своих врагов островами и уничтожали целые города одним махом. А мы, не ведая, что творим, поспособствовали процессу, в результате которого в древних богов готовы уверовать сотни миллионов человек.
Мы подарили богам последний шанс.
Троянская война, возвращение героев домой и последствия, которые это возвращение вызвало, было концом мифов Древней Греции. После них не было уже ничего. Эллада не устояла перед вторжением извне, и долгое время лежала под железной пятой завоевателя. Примерно в это же время вера в богов с Олимпа умерла. Боги ли отгородились от смертных, сами ли смертные потеряли веру, но факт оставался фактом – богов на Земле больше не видели. Очевидно, греки успели сообразить, что мир гораздо больше, чем они думали вначале, и вряд ли горстка интриганов с Олимпа способна контролировать его целиком.
И в это нерадостное для богов время вторглись мы со своими камерами, микрофонами и мониторами. И многомиллионной аудиторией, которая за годы существования телевидения привыкла свято верить во все, что ему показывают с экрана.
Если бы мы преподнесли происходящее как игровой сериал, могло бы и обойтись. Может быть.
Но руководство корпорации во всеуслышание объявило, что «Троя» – не сериал, а реалити-шоу, и зритель поверил во все. В том числе и в олимпийцев.
Теперь, судя по всему, боги собирались ускользнуть из времени, где вера слабела, во время, где она с каждой минутой крепнет и где потенциальных верующих не надо обращать в свое учение посредством войны. Достаточно только дать парочку эксклюзивных интервью.
Страшно подумать, что они могут натворить, имея такую паству. Понятно только одно – мир изменится навсегда.
Я это понимал, Макс это понимал. Хол, как мне кажется, догадывался.
– Туннель должен быть закрыт, – сказал он. – И сделать это лучше до того, как эти идолы или кумиры пролезут по нему в наш мир.
– А полковник Трэвис? – поинтересовался Макс.
– Полковником Трэвисом нам придется пожертвовать.
– Корпорация сейчас защищает свою штаб-квартиру почище чем форт Нокс, – заметил я.
– Если все правильно спланировать, то невозможных операций не бывает. Но полковник Трэвис – не единственный человек, кто может пострадать от всего этого. Причем он в отличие от остальных хотя бы останется в живых, пусть и в прошлом. А в настоящем будут жертвы. Готовы ли вы к этому, господа?
– Нет, не готовы. Но есть ли у нас выбор?

ГЛАВА 21

Полковник Трэвис
Появление Аполлона оторвало троянского лавагета от трапезы, кою он принимал в одиночестве, если не считать рабынь-прислужниц. При виде прекрасного бога они испуганно забились по углам, и Гектор приказал им выйти. Головы от тарелки при этом он не отрывал, на бога только скосил глаза. Так и смотрел на него – исподлобья.
– Радуйся, Гектор.
Бог начал разговор первым. И не требовал оказывать ему положенные почести – типа становиться на колени или биться головой об пол. В последнее время боги вели себя более чем просто странно.
– Радуйся, Феб.
При этом радости от встречи ни один не испытывал. Пора бы им уже выбрать другую формулу. Здоровья они друг другу тоже не желают, так что в таком случае хватило бы и безразличного «привет».
– Перемирие должно продлиться еще два дня, так?
– Должно.
– А что ты намерен делать потом?
– То же, что всю жизнь. Защищать город.
– Как?
– На стенах.
– Ты больше не собираешься выходить в поле?
– Чтобы потерять остатки армии? Нет, благодарю.
– Ты стал дерзок, смертный, хотя ранее ты всегда почитал меня. Что изменилось с той поры?
– Я всегда почитал тебя, но я также всегда надеялся только на себя. С тех пор не изменилось ничего. И еще одно, Феб. Таких, как вы, лучше почитать на расстоянии. Не видя.
– Я всегда хранил твой город.
– Его хранила армия. Говорят, ты помогал строить его стены. Я этого не видел, но говорю тебе спасибо, Феб. Однако ты не помешал Агамемнону пойти на нас войной. Не помешал Афродите заморочить голову моему младшему брату, хотя он был большим твоим почитателем, лучник.
– Ты не боишься отмщения за столь дерзкие речи?
– Я слышал, что в день высадки ахейцев на побережье ты был на поле боя. И еще я слышал, что один из смертных сбил тебя с ног и заставил покинуть это поле. Он до сих пор жив. Где же твое отмщение, сын Лето? Ванакт Аргоса Диомед сразил Ареса и достал копьем Афродиту. Он тоже до сих пор жив. Где их отмщение, Открывающий Двери? Так станешь ли ты наказывать меня за какие-то слова?
– Месть может настигнуть тебя и позже. Когда ты совсем не будешь ее ждать. Месть – блюдо, которое надо подавать холодным.
– Ты пришел сюда говорить со мной о мести?
– Нет, о войне.
– Ты – бог и лучник, Феб. Ты никогда не командовал войском и не имеешь ни малейшего представления о стратегии. И все же ты хочешь давать мне советы?
– Да.
Пожатие плечами.
– Говори.
– Ты должен нарушить перемирие и напасть на ахейцев ночью. Опрокинь их в море и сожги их корабли.
– И сколько людей ты мне дашь для выполнения этого плана? Троянской армии не хватит, ахейцев все равно в три раза больше нас.
– Город не будет в безопасности, пока на побережье есть хоть один ахеец.
– Город будет в безопасности, пока на его стенах стоят троянцы. У меня нет людей для вылазки. И у меня нет совершенно никакого желания эту вылазку совершать. Не дело для…
Одиссей потрепал меня за плечо, заставляя свернуть картинку и вернуться в лагерь ахейцев.
– Пойдем в шатер Диомеда, – сказал он. – Кажется, у нас возникли проблемы и помимо Зевса.
Проблем было две. Одна большая, а другая… просто масштабная.
Сначала нам пришлось заниматься первой.
Большая проблема – Большой Аякс – бушевал перед шатром Диомеда. Гетайры, отосланные командиром, стояли в сторонке и делали вид, что им ничего не слышно, но руки у них так и чесались. А Диомед стоял на пороге, прямо перед неистовым гигантом, и делал вид, что ловит каждое слово.
– По какому праву ты решил, что можешь командовать нами и принимать решения за всех, Тидид?! Я присягал на верность Агамемнону, но не тебе! Саламин не подчиняется Аргосу! Ты сразил Агамемнона, но ты не доказал свое право быть вождем для меня!
– Ты хочешь драться? – лениво спросил Диомед.
– Да! Ты создал пре… прен… пренцендент.
– И теперь я должен доказывать свое право командовать всем желающим?
– Да! Мне!
– Хорошо, – спокойно сказал Диомед. – Завтра, на рассвете. Пусть секунданты обговорят детали. От меня будет Одиссей. Кто от тебя?
– Нестор Пилосский!
Диомед пожал плечами, словно он ни секунды не сомневался в ответе, и скрылся в шатре. Аякс немного постоял на месте, потом плюнул себе под ноги и убрел.
– Глупо, – сказал Диомед, едва мы оказались в шатре. – Если так пойдет, то скоро ахейские вожди сами поубивают друг друга.
– Ты принял вызов, – напомнил Лаэртид.
– А как еще я мог поступить? Но я не хочу убивать Аякса, тем более что это не его идея. Прецедент! Теламонид и слова-то такого никогда не знал! Это все Нестор, старый хрыч! Вот кого бы я убил с большим удовольствием! Но он слишком хитер и стар, чтобы выйти на бой.
– Нестор хитер, – согласился Лаэртид. – И он тоже мечтает об империи, а поскольку не годится в императоры сам, желает править руками Аякса. Но ты зря принял вызов Большого. Агамемнон был ванактом, и ты – ванакт. Он – первый воевода, а ты – второй. Его армия была ненамного больше твоей. Это был поединок равных. А кто такой Аякс, если не считать, что он – бык и громила? Басилей затерянной в море груды камней, почти как я. И отряд его – плюнуть и растереть. Поединок не сделает тебе чести. И даже если ты победишь, то тем самым откроешь путь всем желающим. Тебе придется каждый день сражаться за власть.
– Сейчас уже поздно говорить об этом. Вызов был брошен, вызов был принят.
– Ладно, как знаешь, Тидид. Я пришел к тебе не ради разговора об Аяксе, – сказал Лаэртид. – Час назад вернулись лазутчики, посланные еще Агамемноном. Я приказал схватить их и спрятать у меня в лагере, чтобы не возникало разговоров, но времени у нас мало, ты же знаешь, новости имеют обыкновение просачиваться даже сквозь стены. Особенно дурные новости.
– Что еще случилось?
– Войско хеттов стоит лагерем в трех дневных переходах отсюда, – сказал Одиссей.

Дэн
Первый же встреченный мной по приходе на работу охранник – а мне не пришлось далеко идти, чтобы его встретить, – сообщил, что мистер Картрайт желает видеть меня в своем кабинете, и я поплелся туда, как агнец, предназначенный для жертвенного алтаря. Босс будет требовать идей, как помочь троянцам, а у меня их нет. По-моему, надо просто им не мешать.
Совсем недавно я болел за троянцев. Теперь меня больше беспокоили собственные современники.
Мистер Картрайт был в кабинете не один. Справа от него в роскошном кожаном кресле, присесть в которое мне никогда не предлагали, сидел Гремлин.
Мы поздоровались, после чего секретарша одарила нас с боссом кофе, а мистера Гремлина – бокалом вина. Странное предпочтение для начала рабочего дня. Или Гремлин у нас еще не работает? Тогда какого черта он сидит тут с таким видом, будто хозяин кабинета – именно он?
– Ну, мистер Громов, что вы придумали по интересующему нас поводу?
– Честно говоря, ничего, – сказал я, мысленно распрощавшись со своей работой. Впрочем, я за нее не слишком и держался. Особенно теперь, когда знал, что скоро наша штаб-квартира подвергнется атаке хранителей. – Я считаю, что мы не должны вмешиваться в прошлое и изменять его.
– Почему? – удивился Гремлин. Искренне так удивился, не наигранно.
– Потому что тем самым мы можем изменить настоящее.
– Но мы меняем настоящее каждый миг, каждую секунду, – сказал он. – И даже не замечаем этих перемен. Перемены – вот преимущество смертных перед неизменными богами Олимпа. Именно из-за неспособности меняться… их ждало забвение.
Как-то он странно рассуждает. И сделал почти незаметную, но все же паузу перед словом «их». Как будто хотел сказать другое слово. «Нас».
– Вы говорите так, словно точно знаете, как было дело.
– Поверьте мне, знаю из первых рук, – сказал Гремлин. – Давайте поговорим начистоту.
– Как правило, это лучший способ разговаривать, особенно если хочешь о чем-то договориться.
Гремлин улыбнулся. Зубы у него были белые.
– Люди и боги, – сказал Гремлин. – Боги и люди. Кто появился раньше и кто кого создал? Думаю, что нам уже никогда не узнать правильного ответа на этот вопрос. Были ли люди потомками богов или богов сотворила вера людей? А так ли это важно? Долгое время люди и боги жили в симбиозе, и, поверьте мне, это был взаимовыгодный симбиоз. Люди приносили богам жертвы, а боги помогали людям. Но помогали не всем подряд, а только достойным. Боги жили среди смертных, любили и ненавидели их, и так продолжалось довольно долго, пока смертные не решили, что боги им больше не нужны. Постепенно вера становилась все слабее, пока не исчезла совсем. Опять-таки мы не знаем, из-за чего это произошло.
– Я знаю, – сказал я. – Из-за вас. Вы вели себя не так, как положено богам. Вы были мелочны, коварны и мстительны. Вы видели в людях игрушки для своих игр. Возвышая одного, вы втаптывали в грязь тысячи других.
– Так происходит всегда, – сказал Гремлин. – Когда человек возвышается сам, даже без нашей помощи, он все равно втаптывает в грязь тысячи. Я вижу, вы уже поняли, кто перед вами.
– Только в общих чертах, – сказал я. – Вы – бог, древний идол, прошедший по темпоральному туннелю и прекрасно себя чувствующий в нашем климате. Даже костюм современный надели. Но кто вы конкретно? Как вас зовут? Не говорите, попробую угадать сам. Не слишком привлекательны, значит, не Аполлон. Молоды, значит, не из старших. Пьете вино с самого утра. Дионис?
Гремлин покачал головой.
– Слишком умны для бога пьяниц. Не хромаете, значит, не Гефест. Да и вообще на кузнеца вы не слишком похожи. Значит, остается только одно. Гермий.
Гремлин-Гермес насмешливо склонил голову.

Реалити-шоу «Троя»
Троя. Покои Гектора
Гектор и Эней
– Я говорил с Аполлоном, лавагет.
– Забавно, раньше ты бы сказал «Аполлон говорил со мной».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35