Полковник Трэвис
Вообще-то стены Трои, по самым скромным моим прикидкам, около двадцати метров в высоту. Упасть с них, да еще и на толпу, сплошь вооруженную и в шлемах с острыми гребнями, означает верную смерть.
Для любого.
Пелиду закон не писан.
Он встает с трупов людей, которые не были трупами до его приземления, и смотрит вверх. Эней плюет на него со стены, но промахивается.
Лестниц больше нет. Разбитые, они лежат на земле.
Троянские лучники поливают землю смертельным дождем.
Агамемнон с явной неохотой командует отступление.

Дэн
Обошлось без сюрпризов.
Троя не пала в первый же день войны. Чуть не пала. Но городу все-таки удалось выстоять.
После битвы троянцы заслали к ахейцам парламентеров с предложением двухдневного перемирия, дабы подобрать и с подобающими почестями похоронить павших. Агамемнон дал согласие под давлением Нестора.
Воины ушли с поля, уступив место похоронным командам.
Первое сражение за город закончилось.

Полковник Трэвис
Я отправился в долину Скамандра вместе с похоронными бригадами. Работа этих парней была проста: они ходили по полю, сортировали трупы и складывали их в кучи. Потом к кучам подъезжали запряженные битюгами повозки, трупы перекладывали на них и, в зависимости от принадлежности к той или иной стороне, отвозили либо в город, либо на побережье.
Своих отличали от чужих только по доспехам. А иногда и наугад.
Идти было трудно. Перешагивая через мертвые тела, я то и дело поскальзывался в лужах крови или на чьих-то внутренностях и спотыкался об отрубленные конечности.
Наблюдение я отключил к чертовой матери. Мне хватало и того, что я видел здесь.
Жалко, что Агамемнона тут нет. Стоит ли его империя Пелопидов таких зрелищ?
Наверное, он думает, что стоит.
Навстречу мне брела знакомая фигура. Сначала я не поверил своим глазам. Парень же только что чудом живым выбрался из настоящей мясорубки, так почему же он здесь, а не дома, с женой и ребенком?
Хочет проникнуться духом происходящего до самого конца?
Через сотню шагов мы встретимся. Как мне его приветствовать? Пожелать радоваться в такой обстановке?
Тут не подходит ни пожелание доброго дня, ни здоровья. А нейтрального «привет» еще не изобрели.
Он просто махнул мне рукой, и мы пошли рядом.
– Ты все-таки здесь, – констатировал Гектор.
– Яи сам уже не рад этому, – сказал я.
– Наверное, я должен тебя ненавидеть. Ты сразил Аполлона, нашего божественного защитника.
– Яне узнал его. – Сообщать ему, что я собирался сразить его брата, мне показалось недипломатичным.
– Не узнал Аполлона? – удивился лавагет.
– Так уж получилось.
Молчание. Шаги.
– Я отдал бы им Париса и все сокровища Трои, лишь бы они убрались в свою Ахайю, – сказал Гектор.
Вопрос о выдаче Елены даже не обсуждался. Интересно, изменилось бы его решение, если бы он знал, ради кого красавица покинула Спарту? Не думаю.
– Но им мало, – продолжал Гектор. – Им нужно войско Трои, чтобы идти на хеттов. А кто потом? Черная Земля? Гиперборея? Этой войне не будет конца.
– Наверное.
– Я устал от войн, – сказал Гектор. – Я хотел бы жить в мире с соседями. Собственно, это я настоял и заставил отца помириться с хеттами на не слишком выгодных для нас условиях. Но хетты согласны на золото, а жизни своих соотечественников я ценю дороже этого металла. А Агамемнон… Он мне даже не сосед.
– Ему мало власти над Микенами.
– Для жажды власти Агамемнона не установлен предел.
– Гектор…
– Что?
– Что ты думаешь об Ахиллесе?
– Мы едва не проиграли сегодня из-за него. Хорошо, что Анхисид оказался на месте. Эней скинул его со стены, я сбросил в море… Не представляю, что с ним делать на поле битвы.
– Ты слышал историю его рождения?
– Да.
– А о купании в Стиксе?
– Тоже.
– Мать держала его за ногу. Бей в пятку.
– Слишком маленькая и неудобная мишень.
– Другой тебе никто не предложит.
– Зачем ты мне это говоришь, Викторид?
Надо же, не забыл.
– Ты бьешься на стороне Атридов.
– Я всегда на своей стороне, – сказал я. – Та битва на корабле была ошибкой. Мне не стоило вмешиваться. Теперь я просто наблюдатель.
– И для кого же ты наблюдаешь?
– Яне могу об этом говорить.
– Но не для богов Олимпа?
– Я слишком издалека. У нас другие боги.
– Такие же кровожадные, как наши?
– Почти.
Молчание. Шаги.
– Ахиллес не воин. Он мясник.
– Еще один повод его убить.
– Моя сестра говорит, чтобы я не бился с ним. Говорит, что он меня убьет.
– И ты ей веришь?
– Это не вопрос веры, – сказал Гектор. – Я превосхожу его во всем. Ялучше владею копьем и мечом, думаю, что и в колесничном бою смогу его побить. Но я не могу убить его.
– Бей в пятку. Послушай моего совета.
– Это слишком просто, – сказал Гектор.
– Все гениальное просто, – сказал я.
– Я не думаю, что, получив ранение в ногу, он умрет.
– Отрави свой меч. Смажь кинжал ядом.
– Это низко.
– Проклятье! Мы не на Олимпийских играх, Гектор! Опомнись! Ты готов отдать своего брата на растерзание своре голодных псов, но, когда речь идет о враге, ты слишком щепетилен.
Молчание. Шаги.
Опять молчание.

Дэн
Парис участвовал в бою, стоя на стене и помогая лучникам. Трое оруженосцев прикрывали его щитами во время ответных залпов. Пусть хоть так…
У Гомера Парис был неоднозначен. Временами обычный обыватель и трус, а временами он ничуть не уступал Гектору в деле истребления ахейцев.
Именно из-за его спины сегодня на Киборга бросился Эней.
Яснова и снова прокручивал этот эпизод на мониторе.
Прыжок, падение, подъем на ноги, удар щитом, удар кулаком. И неуязвимый снова летит со стены.
Жалко, ни на чье копье пяткой не напоролся.
Красивый момент. Меня от него уже тошнило.
– Ага, застукан на месте преступления. – сказал Макс, появляясь в моей вотчине. – Любуешься, как Мачо уделал Киборга?
– Что? – машинально переспросил я.
– Говорю: любуешься как Мачо уделал Киборга?
– Ага.
– Через полтора часа Билл собирается объявить зрителям правду. Я должен при сем присутствовать.
– Сочувствую.
– Зато тебе повезло. Сидишь тут и в ус не дуешь, а мне перед репортерами выделываться.
– А ты не выделывайся. Прикинься дураком. Тебе это несложно будет сделать.
– И завтра же меня уволят? Нет, спасибо. Как тебе сражение? Все внимательно просмотрел? Никаких больше закидонов?
– Кроме того, что Киборг чуть не взял город в одиночку? Никаких.
– Может, они вообще кончились? Закидоны, я имею в виду.
– Может.
– Ты в это веришь?
– А ты?
– По крайней мере, стараюсь, – сказал он. – Получил последние записи?
– Пока нет. А там что-то интересное?
– Домосед гуляет по полю имило беседует с полковником Трэвисом о Киборге. Алкаш с Рыжим пьют, Тиран с Рогачом пьют, Мачо спит без задних ног, Симпампуля милуется со своей Красоткой, в общем и целом все тихо. Киборг с Дружком сидят в шатре и жрут. Поносят троянцев.
– Понятно, – сказал я.
– Присмотри тут, пока меня нет.
– Бу сделано.
– И пожелай мне удачи.
– Удачи.
– А более жизнерадостно?
– Удачи.
– Гад ты.
– Еще какой.
Значит, через полтора часа Билл, Джон и Макс будут объяснять прессе технические характеристики темпорального туннеля и рассказывать об организационных проблемах, связанных с проведением съемок в Древней Греции. А я тут остаюсь держать руку на пульсе событий.
Чудесно.

Иногда я тупой. Особенно в последнее время. Поэтому только через полчаса обратил внимание на то, как Макс называл Энея.
Мачо.
Хотя с самого начала в нашем внутреннем обиходе Анхисид был Итальянцем, и никем иным.
Мелочь, но почему-то мой измученный разум за нее зацепился.
Конечно, Макс мог просто оговориться. Это было самое простое и логичное объяснение. Заработался и начал путать имена.
Но мне не слишком верилось, что он оговорился три раза.
Энею сменили кличку? С какой стати? И почему никто не известил меня? И зачем менять кличку так спешно?
Странно.
Я выключил просмотр и вывел на экран файл со списком героев, за которыми мы вели особое наблюдение. В скобках рядом с именами были написаны прозвища, которые использовали только сотрудники проекта. Эней обнаружился между Домоседом и Циклопом.
В скобках стояло – Мачо.
Мне стало плохо. Этот файл составлял я сам.
Доступа из локальной сети к нему не было. Конечно, при условии, что среди наших сотрудников не затесалось ни одного толкового хакера. Но зачем кому-то лезть в мои файлы и изменять одно-единственное имя?
Розыгрыш? Очень глупо.
Не думаю, что в той запарке, в которой мы работаем, у кого-то есть время на розыгрыши.
Какой смысл в изменении клички, существующей исключительно для внутреннего пользования? Чем Мачо принципиально лучше Итальянца? Короче в два раза, ну и только.
Подозрение, забравшееся под мой скальп, было настолько чудовищным и нелепым, что я расхохотался. Этого просто не может быть, потому что этого не может быть никогда.
Я закурил сигарету и подумал, что, если начну проверять свое предположение, значит, самое подходящее для меня место – ближайший дурдом. Кто-то явно переработал, и совершенно точно, что этот кто-то – я.
Стряхнул пепел в пепельницу.
Если я прав, то произошла глобальная катастрофа, которую никто не заметил. Но если так, то почему ее заметил я?
Абсурд.
Невозможно. Следует забыть об этом и поискать более простые объяснения.
Розыгрыш.
Явытащил из кармана телефон и ткнул клавишу быстрого набора. Сейчас все разъяснится.
– Макс?
– Ты дьявольски вовремя позвонил, Дэн. Через десять минут репортеры разорвут меня на части, Джон уже заканчивает вводную часть.
– Ятебя не задержу, ответь только на один вопрос. Как давно мы зовем Энея Мачо?
– С самого начала, – обалдело сказал Макс. – Ты сам придумал эту кличку, потому что он похож на актера из этих старых фильмов. Как его? Бандерас? Ну что-то в этом роде. А что, Дэн?
– Ничего, проверяю одну теорию. Ни пуха.
– К черту и сыну его Биллу.
Существует ли хоть мизерный шанс, что и в такую минуту Макс способен меня разыгрывать? И если это мистификация с целью заставить меня усомниться в собственном рассудке, то сколько человек ее поддерживает?
Учитывая, что кто-то поработал с моим компьютером, мистификация должна быть хорошо организована. А смысл?
Я запер кабинет на ключ, немного постоял в коридоре, вспоминая, с какой стороны тут лифт, спустился на четыре этажа и вошел в звукозаписывающую студию. Звукорежиссер с ассистентом сначала приветственно махнули мне, а потом принялись изображать мельницы, стараясь дать мне понять, чтобы я сваливал. Явсем своим видом выказал готовность молчать, дождался конца эпизода, после чего подозвал статиста, озвучивающего Энея.
Слишком мелкая сошка, чтобы Макс посвящал его в свои хохмы.
– Знаешь меня?
– Вы – большая шишка в проекте.
– Вот именно. Отвечай на мои вопросы. Ты давно работаешь здесь?
– С самого начала.
– Как зовут твоего персонажа?
– Эней, сын Анхиса.
– Кличка?
– Мачо. – У статиста был вид человека, разговаривающего с дебилом. Правда, с дебилом, который занимает более высокий пост и может здорово осложнить тебе жизнь, поэтому ему стараются не показывать, что он дебил.
– Свободен, – сказал я и вернулся в свой кабинет.
Убрал с экрана список персонажей, вышел в Интернет на сайт Географического сообщества и вызвал карту мира.
Вот так и становятся сумасшедшими.
Вот Европа, вот характерный сапог, вот…
Окурок выпал у меня изо рта.
Италии на карте не было.

Полковник Трэвис
– Троя покорялась врагу лишь один раз, – сказал Гектор, – И этим врагом был ахеец. Мы не стыдимся этого поражения, ведь мы склонились тогда перед самим Гераклом.
– Гераклу помогал эффект внезапности. – Этот герой успел отличиться везде. – У него с собой не было столько людей, сколько у Агамемнона.
– Геракл не занимал и не грабил Трою, – сказал Гектор. – У него были проблемы с тогдашним правителем города, моим дедом Лаомедонтом, и, убив его, Геракл сразу покинул побережье. Агамемнон – не Геракл.
– Гераклов в мире вообще не осталось.
Шаги. Молчание.
– Мы проиграем, – сказал Гектор. – Наш единственный шанс затянуть войну и выиграть хоть какое-то время для наших семей – остаться в Трое, охраняя стены. Но отец настаивает, чтобы мы бились в поле. Эта дорога ведет в Аид.
– Кто из вас руководит войском?
– Он правитель города и мой басилей.
– Ты ведешь эту войну, Гектор.
– Твои речи смущают мой разум, чужеземец.
– Реши, что для тебя важнее, лавагет.
Выбор между честью и долгом – самый суровый выбор, который вы можете предложить настоящему мужчине.
Что бы он ни выбрал, он все равно поступится частью своей жизни, потеряет частичку своей личности. Главное в этой ситуации – четко понимать, что именно ты теряешь и насколько ценно то, что ты приобретешь.
Молчание. Шаги.
Что я делаю? Какого черта я набиваюсь Гектору в советчики? Что я ему советую?
Может быть, мне уже не стоит возвращаться назад и попытаться получить ахейское гражданство? Ведь мои речи ведут к изменению истории.
Хотя Дэн и утверждает, что нарушить «принцип бабочки» невозможно.
Молчание. Шаги.
Мы встретили похоронную команду. Не знаю чью. Наверное, троянскую, потому что с большим изумлением они смотрели на моего спутника. Полагаю, что ахейцы пялились бы на меня.
– Мой брат Гелен тоже пророк, – сказал Гектор, – Но в отличие от Кассандры он предсказывает верно. Своим даром он пользуется редко, однако его пророчества всегда сбываются. Он не видит ближайшее будущее и не видит падение Трои, но он говорит, что через двадцать лет на этом месте не будет никакого города.
– В этом они с Кассандрой схожи.
– Иногда я думаю, что мы все слепы, лишь моя сестра видит правду. Но я не хочу этому верить.
– Я вообще не верю пророкам.
– Зря, – сказал выходящий из воздуха Гермес. Змеи извивались и шипели на его кадуцее. – Иногда и пророки говорят правду.
– Радуйся, Гермий.
– Погуляй один, лавагет.
Гектор пожал плечами и свернул в сторону.
– Я был неправ, – сказал Гермес.
– Бывает. Даже с богами.
– Я ошибся в своих расчетах. Арес не выйдет в поле, пока там не будет тебя.
– Может, стоит оставить эту войну людям?
– Нет, – сказал Гермес. – Ты не понимаешь сути происходящего.
– Значит, ты не старался мне ее объяснить.
– Боги не объясняют свои решения обычным смертным.
– Тогда не ожидай, что смертный пойдет тебе навстречу.
– Ты дерзок, Алекс, – сказал Гермес. – Мне это нравится.
Гектор свернул за наваленный из трупов курган и пропал из виду.
– Перед тобой стоит сложная задача, – сказал Гермес. – Выйти в поле, чтобы мой воинственный брат принял участие в битве на стороне троянцев, и при этом не дать ему себя убить. Пока ты будешь жив, Арес будет на стороне Трои. Но, как только ты умрешь, он сразу же повернется против нее.
– Непостоянный он какой-то, – сказал я. – Как флюгер. Не пойму только одного. В чем здесь твоя выгода?
– Ты не веришь в мой альтруизм?
– Прости.
– Правильно делаешь. Но это не только мой интерес, и я не могу сейчас говорить о нем. – Он указал кадуцеем на собирающиеся в небе облака. – Побеседуем позже. Я сам тебя найду.
– Поторопись, – сказал я. – Я не люблю загадок.
Гермий сделал шаг и растаял в воздухе. Интересно, как это у него получается?

Дэн
На карте вместо Италии была Рутулия.
Нелепое название для страны.
Я расхохотался, с тревогой уловив в собственном смехе истерические нотки.
Рутулия! Почему бы нет?
Когда в итоге долгих странствий Эней Основатель высадился на гостеприимный итальянский берег, там обитало племя рутулов. Война между рутулами и остатками троянцев была неизбежна, и тогда вождь рутулов предложил Анхисиду поединок, победитель которого получал все права на землю, а проигравший уходил.
Эней принял вызов на поединок и выиграл его.
Рутулы ушли, а Эней основал город, ставший предтечей Рима.
И стала Италия.
Которая теперь есть Рутулия.
Этому могло быть много объяснений. Во-первых, вождь рутулов убил Энея и рутулы вытеснили троянцев со своих земель по праву победителей. Во-вторых, Эней мог утонуть во время своих странствий. Он мог остаться в Эпире У Гелена Приамида. Он мог жениться на Дидоне и остаться в Карфагене. Была сотня причин, по которым Эней мог не добраться до итальянского берега.
Но причин, связанных с Троянской войной, было только две.
Эней не смог пережить войну и вообще не отправился в свое долгое плавание.
Или, что уж совсем невероятно, троянцы выиграли войну и Энею не было нужды никуда плыть.
Интересно, а показания Гомера тоже изменились? И если так, то в какую сторону?
Ага…
Из текста «Одиссеи» Эней выпал, но троянцы войну проиграли. Наскоро пробежав глазами «Илиаду» – а это было достаточно непросто – я обнаружил, что Анхисид был сражен Ахиллесом в тот же день, что и Гектор. Несколькими минутами ранее.
Но почему?
Потому что Эней взял над ним верх и сбросил со стены?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35