Если Зевс убьет Приамида, не видать Ахиллу места на Олимпе, как стрелы в собственной бронированной пятке.
Твердь сотряслась.
Вообще-то за все время нашего пребывания в Троаде землетрясений тут не было. И если кто-то способен не связать подземные толчки с поединком, приковавшим внимание доброй половины сражающихся войск, то только не я.
Толчок был сильный, балла четыре. По стене побежала вверх вертикальная трещина, нам на головы посыпались остатки Скейской башни.
На ногах не устоял никто. Я бы даже не удивился, если бы Гектор повалился особенно неудачно и в падении напоролся на меч Ахилла.
Пронесло.
Зато один из обломков, размером с голову годовалого ребенка, ударил его по правой руке, и Гектор выронил меч.
Божественное вмешательство. Кто тут у них главный по землетрясениям? Посейдон, бог пучин и колебатель тверди?
Ахилл поднялся на ноги первым.
Гектор шарил рукой вокруг себя в поисках оружия. Отражаясь от покореженных доспехов Пелида, солнце било ему прямо в глаза.
Земля и небо объединились, чтобы не дать троянцу выиграть этот поединок.
Спустись еще раз на землю, Кронид. Посмотрим, бессмертен ли ты.
Ахилл занес меч для удара. Благородного героя нисколько не смущало, что его противник безоружен.
Никогда не смущало.
Скажу прямо: когда я был на правительственной службе, меня подобные факты тоже не останавливали. Я стрелял в безоружных и убивал в спину. Но я-то никогда не претендовал на звание героя и не собирался стать богом.
Я был злодеем и сей факт четко осознавал.
Но этот тип действовал слишком подло. Моя рука легла на рукоять меча, я уже готовился сделать шаг вперед, однако на плечо мне упала тяжелая ладонь Лаэртида.
– Только не ты, – молвил Одиссей. – Только не посторонний. Наблюдатель. Чужак. Даже троянцы не вмешиваются в поединок.
Ну и дураки, что не вмешиваются. Их будущее готовилось умереть перед новым богом Олимпа.
– Держи, лавагет! – Я не сразу узнал этот голос.
А вот тяжелое копье, упавшее в нескольких сантиметрах от правой руки Гектора, я узнал моментально.
Пальцы Приамида сомкнулись на древке.
Он ударил без замаха, коротко, страшно. В лицо.
Это был его единственный шанс – удар на опережение, пока рука с мечом не опустилась на него:
Острие копья угодило Пелиду в нос, разорвав его в клочья. Кровь заливала изувеченное лицо Ахиллеса, превращая его в уродливую кошмарную маску.
Ударом меча Пелид перерубил копье Гектора.
Ахиллес орал.
Но крик Пелида, вопль ярости и боли, не сотрясал землю. И кровь его была обычного красного цвета. Он еще не стал богом. И никогда им не станет.
– Бей в зубы! – Не знаю, стоит ли мне гордиться этим своим советом.
Гектор вбил крик Пелида обратно в глотку вместе с обломком копья, оставшимся у него в руках.
Пелид выронил меч и рухнул на колени. Его руки бессильно скребли землю. И обрубок копья торчал из его рта, как…
Впрочем, об этом не будем.
Гектор стоял перед Пелидом, опустив руки и глядя на небо, словно ожидал удара молнии, призванного покарать человека, пошедшего наперекор воле богов. Человека, который выжил вопреки их желанию.
Ахиллес шипел. Невероятно, но он был еще жив. Копье вошло в череп сантиметров на двадцать, но бывший неуязвимый все равно не умирал Неужели его мозг был так мал, что Гектор не задел его своим ударом?
– Добей его, – сказал Эней, вставая рядом с Гектором и подавая ему два узких кинжала.
Несомненно, для Гектора это было против правил. По всем законам чести нельзя убивать беспомощного противника.
Но Гектор молча взял кинжал из руки Основателя и загнал его Ахиллесу в глаз.
Потом другой – во второй глаз.
Хрип прекратился. Пелид упал в пыль.
Несокрушимый герой, «лучший из ахейцев», Ахиллес, сын Пелея и Фетиды, человек из древнего пророчества, надежда Эллады и несостоявшийся бог Олимпа был мертв.
Дэн
Я поймал себя на глупом, истерическом хихиканье.
Гектор убивает Патрокла.
Ахилл убивает Гектора. Это известно как дважды два. Это все знают. По крайней мере, все образованные люди. Ахилл убивает Гектора и становится величайшим героем всех времен и народов, а Гектор навсегда остается вторым.
Факт.
Но я только что видел, видел собственными глазами, и к тому же не один раз, как Домосед вгоняет обломок копья в глотку Киборга и довершает начатое двумя кинжалами.
Сын Пелея, быстроногий Ахилл, богоравный и неуязвимый герой захлебывается собственной кровью, а Гектор остается в живых.
И вся «Илиада» окончательно летит к черту. А если придерживаться древнегреческих реалий, то в Тартар.
Конечно, расхождения с текстом Гомера мы замечали и раньше, видели то, о чем умалчивал слепой гений, но это были небольшие противоречия, которые вполне укладывались в общую канву повествования. Все встреченные ранее неточности можно было объяснить. Там Гомер не хотел показывать своих героев в дурном свете, тут выкинул кусок ради сохранения целостности картины, тут кое-что добавил от себя… В конце концов, Гомер – не историк, а поэт. Поэтому небольшие вольности ему простительны.
Но смерть Ахилла от руки Гектора – это уже не небольшая вольность.
Одним из главных условий падения Илиона была смерть Гектора. Смерть Гектора от руки Ахилла. Но Киборг уже явно не способен кого бы то ни было убить, разве что Аид проявит к нему снисхождение и выпустит из своего царства, что весьма сомнительно есть. Значит, Гектора убьет кто-то другой?
Скорее всего, это был какой-то неизвестный воин, и смерть Гектора приписали Ахиллу ради их обшей славы. Два великих воина сходятся в поединке, и один убивает другого. Это возвышенно. Это пафосно. Это поэзия.
Ахилл убивает Гектора, а потом гибнет от руки Париса, которому помогал сам Аполлон.
Это версия Гомера.
Все случилось наоборот. Ахилл убил Патрокла, а Гектор убил Ахилла. Елена зарезала своего мужа, Париса. Кассандра заставила Приама выпить яд.
Ах да. Перед апофеозом сегодняшнего действа, коим, конечно, стала смерть сына Пелея, Гектор успел укокошить еще и Менелая.
Количество главных действующих лиц за один день уменьшилось чуть ли не вдвое.
Зрители
– Офигеть, чувак. Ты это видел?
– А кто это не видел? Уже четыре раза повтор показывали.
– Это было круто! Как он его копьем, а?
– Да, блин. А я сотку на Ахилла ставил.
– Все на Ахилла ставили, брат. Кто ж знал, что ему копьем в глотку засадят!
– Не понимаю я эту Елену. Мальчик ее из Спарты увез, от этого ужасного мужлана, а она его бритвой по горлу…
– Что тут понимать, дорогая? Гектора она любит, Гектора. А Парис – так, развлечение. Стал ненужным, вот и прирезала, чтобы он старшенькому не мешал и на трон не метил.
– А эта сучка Кассандра? Родного отца ядом…
– Это уже нонсенс, уважаемый. Это просто бред. Такого быть не может. Ахиллес убивает Патрокла, Гектор убивает Менелая и Ахилла, Елена режет горло Парису, втроем эти дамочки травят Приама… Я ожидал, что будут некоторые отклонения от канонического текста «Илиады», но не до такой же степени. Неужели Гомер все придумал?
– А как вам понравилась Афродита, выступающая на стороне ахейцев?
– А разве она должна была быть не там?
ГЛАВА 20
Полковник Трэвис
– Я собрал вас в своем шатре, вожди, чтобы обсудить сегодняшнюю битву и решить, как мы будем воевать дальше.
Агамемнон обвел тяжелым взглядом присутствующих. За исключением престарелого Нестора, все были в боевых доспехах, разве что без шлемов и без щитов. Зато мечи были у всех.
– Троянцы вероломно нарушили перемирие и напали на нас, – сказал Нестор.
– Не так уж и вероломно, – возразил Одиссей. – Гектор мог и не присылать глашатая, и тогда троянцы точно перерезали бы нас всех. Я всегда говорил, что устраивать свадьбу на войне – не дело для мудрых военачальников.
– У нас не было выбора, – сказал Агамемнон. – И ты, мудрый сын Лаэрта, знаешь это не хуже меня.
– Вне всякого сомнения, покровитель города Аполлон надоумил Гектора начать битву сегодня, обещая ему свое заступничество. Мы все видели Феба на Скейской башне. Но отец всех богов, великий Зевс, был на нашей стороне.
А, Калхант тоже без доспехов. Но он не вождь, вот я его сразу и не посчитал.
Меня, понятное дело, на совет не позвали. Происхождением не вышел. Опять пришлось подсматривать.
– Зевс проявил себя лишь однажды, уронив Скейскую башню, – сказал Диомед. Он еще не успел напиться, а потому был мрачен. – Посейдон сотряс землю, чтобы помочь Ахиллесу убить Гектора. Афродита пыталась защитить Менелая. Нам это ничуть не помогло.
– Твое поведение, Тидид, я собирался обсудить отдельно, – сказал Агамемнон, и Диомед сразу набычился. – Как понимать твой поступок? Я надеюсь, что это боги смутили твой разум, иначе твои действия можно назвать только предательством.
– Поосторожнее с такими словами, – сказал Диомед. Хорошо еще не бросился на Атрида и не попытался свернуть ему шею. – Что ты вообще имеешь в виду?
– То, как ты отдал свое копье троянцу, когда Ахиллу осталось нанести только один удар. Это ты, Тидид, спас троянского лавагета и погубил Ахиллеса. Ты что, не знаешь, как долго мы пытались избавиться от Гектора?
– Победа над врагом ценой предательства и подлости? Ты сам когда-нибудь убивал безоружных, Атрид?
– Да. Я ведь не просто воин, я – ванакт. Смерть – это часть политики.
– Тогда я не политик, – сказал Диомед. – Я готов убить Гектора сам, в честном бою. Но зарубить безоружного…
– Тидид прав, – неожиданно подал голос критский пират Идоменей. – Я не видел этого поединка, но уже слышал о нем. Если бы Пелид победил, это была бы нечестная победа.
– Богоравный Пелид впал в боевое безумие, – сказал Нестор. – Потому его поступок не может быть расценен как подлость. Ведь он был слеп от ярости и зарубил даже своего друга, а перед этим поднял руку на бога. Ты зря помещал ему убить Гектора, Тидид. Мы могли бы этим вечером вкушать вино в прекрасных садах Трои.
После смерти Ахиллеса битва закончилась. Гектор милостиво отдал тело Пелида мирмидонцам, чтобы вождь был похоронен со всеми почестями, и войско троянцев укрылось в городе. Ворота были открыты долгое время, пока рядом стояла ахейская армия, но островные греки не делали никаких попыток напасть. Они были слишком подавлены смертью их живого символа.
А может, просто не хотели победы, подаренной им богами.
– Если бы Пелид был настоящим воином, он убил бы Гектора, а не простоял весь поединок, как баран на бойне, – сказал Диомед. – До вмешательства Посейдона у него не было никаких шансов. Я лишь исправил ошибку, которую допустили боги.
– Не богохульствуй! – Это Нестор и Калхант одновременно.
– Не вам учить ванакта Аргоса манерам, – сказал Диомед. – Если мои слова – богохульство, то пусть боги сами придут сюда и спросят у меня ответа. Ахиллес разрубил мое копье, но у меня есть еще.
– Вожди, какой смысл говорить о том, что уже было и что мы не в силах исправить? – спросил Одиссей. – Давайте лучше обсудим то, что мы будем делать дальше. Мы пришли сюда за супругой спартанского басилея, но Менелай мертв. За что мы будем драться теперь?
– Мы слишком далеко зашли, чтобы отступить. – Глаза Большого Аякса налиты кровью.
– Мы пришли сюда не за супругой моего брата, – отрезал Агамемнон. – И мне плевать на нее и на всех троянских девок, вместе взятых. И не сокровищ старого Приама я жажду. Эллада должна быть единой!
– Мы потеряли уже треть войска, – сказал Диомед. – И если мы будем продолжать в том же духе, то после взятия Трои мы будем гораздо слабее, чем до войны. О какой целостности ты говоришь? Ты боишься хеттов, Атрид? Но Троя служила буфером между нами и Хеттийским царством. Ты боишься дорийцев? Но теперь мы можем выставить против них куда меньше людей, чем полгода назад. Троянцы не покорятся нам, мы должны будем вырезать всех, и войско твое больше сегодняшнего уже не станет.
– Что же ты предлагаешь? Заключить мир со старым Приамом? Это слова труса, Диомед.
Вот тут уж Тидид не выдержал.
Он вскочил на ноги, оттолкнув пытающихся остановить его Одиссея и Малого Аякса, и плюнул на землю под ногами ванакта ванактов.
– Я, Диомед, сын Тидея, ванакт Аргоса и второй воевода армии ахейцев, никогда не был трусом, Агамемнон Атрид! И за оскорбление, которое ты нанес мне при множестве свидетелей, я вызываю тебя на поединок!
Шум в шатре стих.
Агамемнон тоже встал:
– Я, Агамемнон, сын Атрея, ванакт Золотых Микен, принимаю твой вызов, аргосец. Победитель в нашем поединке будет командовать войском!
– А проигравший отправится в Аид, – добавил Диомед.
Совет троянцев состоялся часом позже. На нем присутствовало гораздо меньше людей. Только четверо. Гектор, его брат Гелен, Эней и Циклоп.
Они успели переодеться и помыться после битвы, а Эней – даже побаловаться со смазливой служанкой.
– Отец мертв, – сказал Гелен. – Парис тоже. Вне всякого сомнения, Гектор, теперь ты – правитель Илиона.
– Люди видели, как Елена режет горло Парису, – сказал Эней. – Толпа требует ее крови. Мы уже объявили народу, что Париса убила не Елена, а принявшая ее облик нимфа, которую Парис обесчестил во время своих скитаний по лесам. Но, думаю, Елене в ближайшее время лучше не показываться из дворца.
– Мы больше не будем встречать врага в поле, – сказал Гектор. – С воинами, которые у нас остались, мы сможем защитить город. Стены Трои неприступны.
– Тем более что Ахиллес мертв, – сказал Циклоп.
– Менелай тоже мертв, – сказал Гелен. – У ахейцев больше нет формального повода для войны.
– Они все равно не уйдут, – сказал Эней. – Но теперь мы можем снова послать гонцов к соседям. Увидев, что положение наше не безнадежно, они пришлют нам помощь. Может быть.
– Займись этим, – сказал Гектор. – У нас мало воинов, и они устали.
– Пару дней ахейцы не полезут на штурм. Может быть, пока длится перемирие, мы возведем тебя на престол по всем правилам, Гектор?
– Нет. Пусть все останется, как есть. Я буду лавагетом до конца войны, а там посмотрим. В мирные времена Гелен может быть лучшим правителем, чем я.
– Если мы доживем до этих мирных времен, – сказал Гелен.
Гелен не воин. Худощав, немощен, с детства хромает на правую ногу и ходит с тросточкой.
– Я начинаю верить, что доживем, – сказал Гектор. – Жаль, не удалось добраться до старшего Атрида.
Эней ухмылялся с видом человека, который знает больше остальных и не спешит делиться этим знанием.
– Я разговаривал с лазутчиком из лагеря ахейцев, – сказал он.
И когда только успел?
– Атрид обозвал Диомеда трусом, – продолжил Эней, – и бешеный аргосец вызвал его на поединок. Они будут драться завтра утром, победитель станет командующим. Так что Атрид там уже не главный.
– Диомед… – задумчиво сказал Гектор. – Он – честный воин.
– Да, – сказал Эней. – И не хочет быть игрушкой в руках богов. После появления Афродиты он практически вывел свое войско из боя.
– И одолжил мне свое копье.
– Прости, Гектор, – сказал Эней. – Я не успел.
– Не терзайся, Анхисид, – сказал Гектор. – Главное, что Ахиллес мертв. А Диомед… кто знает, может быть, мы сможем с ним договориться?
– С этим бешеным псом, сразившим самого Ареса? Война – единственное занятие для таких людей.
– Ты не прав, Гелен. Диомед в первую очередь политик. А что касается его поединка с Аресом… Я бился сегодня с Афродитой.
– Мы можем выстоять, – подвел итог Гелен. – Если боги не будут против нас.
Тема оказалась щекотливой, и на некоторое время в зале повисло молчание.
– На Олимпе раскол, – сказал наконец Гектор. – Аполлон, покровитель нашего города, и его сестра Артемида с нами, но Отец Богов, похоже, против нас. И Колебатель Тверди сегодня почти разрушил стену, которую сам когда-то строил. Фебу не выстоять против старших богов.
– Как было бы просто, если бы боги пировали на Олимпе и не вмешивались в войны смертных, – сказал Циклоп.
– Увы, понять пути богов нам не дано, – сказал Гелен. – Чем мы прогневали Зевса?
– Тем, что в наших местах Аполлона чтут больше, чем его, не иначе, – сказал Гектор. – Это просто ревность.
– Старшие очень хотели, чтобы Ахилл победил, – сказал Эней. – Почему?
– Этого мы не узнаем, – сказал Гектор. – Кстати, я надеюсь, каменщики уже ремонтируют стену?
– С того самого момента, как бой закончился, – заверил его Гелен.
– Хорошо, что ты подумал об этом раньше меня, брат. Если бы все мои братья были похожи на тебя, войны бы не было.
Гелен хмыкнул:
– Зачем Трое столько царевичей-калек?
Секундантом со стороны Агамемнона был Нестор, сын Нелея, почтенный старец. Секундантом Диомеда, как и следовало ожидать, хитроумный Лаэртид. Они сидели в шатре пилосца и обсуждали условия предстоящей схватки.
– Пусть дерутся в поле, – настаивал Одиссей. – И надо пригласить на бой троянцев. Они заслужили право полюбоваться этим зрелищем.
– Троянцы больше не чтут перемирия.
– Гектор честно предупредил нас о битве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Твердь сотряслась.
Вообще-то за все время нашего пребывания в Троаде землетрясений тут не было. И если кто-то способен не связать подземные толчки с поединком, приковавшим внимание доброй половины сражающихся войск, то только не я.
Толчок был сильный, балла четыре. По стене побежала вверх вертикальная трещина, нам на головы посыпались остатки Скейской башни.
На ногах не устоял никто. Я бы даже не удивился, если бы Гектор повалился особенно неудачно и в падении напоролся на меч Ахилла.
Пронесло.
Зато один из обломков, размером с голову годовалого ребенка, ударил его по правой руке, и Гектор выронил меч.
Божественное вмешательство. Кто тут у них главный по землетрясениям? Посейдон, бог пучин и колебатель тверди?
Ахилл поднялся на ноги первым.
Гектор шарил рукой вокруг себя в поисках оружия. Отражаясь от покореженных доспехов Пелида, солнце било ему прямо в глаза.
Земля и небо объединились, чтобы не дать троянцу выиграть этот поединок.
Спустись еще раз на землю, Кронид. Посмотрим, бессмертен ли ты.
Ахилл занес меч для удара. Благородного героя нисколько не смущало, что его противник безоружен.
Никогда не смущало.
Скажу прямо: когда я был на правительственной службе, меня подобные факты тоже не останавливали. Я стрелял в безоружных и убивал в спину. Но я-то никогда не претендовал на звание героя и не собирался стать богом.
Я был злодеем и сей факт четко осознавал.
Но этот тип действовал слишком подло. Моя рука легла на рукоять меча, я уже готовился сделать шаг вперед, однако на плечо мне упала тяжелая ладонь Лаэртида.
– Только не ты, – молвил Одиссей. – Только не посторонний. Наблюдатель. Чужак. Даже троянцы не вмешиваются в поединок.
Ну и дураки, что не вмешиваются. Их будущее готовилось умереть перед новым богом Олимпа.
– Держи, лавагет! – Я не сразу узнал этот голос.
А вот тяжелое копье, упавшее в нескольких сантиметрах от правой руки Гектора, я узнал моментально.
Пальцы Приамида сомкнулись на древке.
Он ударил без замаха, коротко, страшно. В лицо.
Это был его единственный шанс – удар на опережение, пока рука с мечом не опустилась на него:
Острие копья угодило Пелиду в нос, разорвав его в клочья. Кровь заливала изувеченное лицо Ахиллеса, превращая его в уродливую кошмарную маску.
Ударом меча Пелид перерубил копье Гектора.
Ахиллес орал.
Но крик Пелида, вопль ярости и боли, не сотрясал землю. И кровь его была обычного красного цвета. Он еще не стал богом. И никогда им не станет.
– Бей в зубы! – Не знаю, стоит ли мне гордиться этим своим советом.
Гектор вбил крик Пелида обратно в глотку вместе с обломком копья, оставшимся у него в руках.
Пелид выронил меч и рухнул на колени. Его руки бессильно скребли землю. И обрубок копья торчал из его рта, как…
Впрочем, об этом не будем.
Гектор стоял перед Пелидом, опустив руки и глядя на небо, словно ожидал удара молнии, призванного покарать человека, пошедшего наперекор воле богов. Человека, который выжил вопреки их желанию.
Ахиллес шипел. Невероятно, но он был еще жив. Копье вошло в череп сантиметров на двадцать, но бывший неуязвимый все равно не умирал Неужели его мозг был так мал, что Гектор не задел его своим ударом?
– Добей его, – сказал Эней, вставая рядом с Гектором и подавая ему два узких кинжала.
Несомненно, для Гектора это было против правил. По всем законам чести нельзя убивать беспомощного противника.
Но Гектор молча взял кинжал из руки Основателя и загнал его Ахиллесу в глаз.
Потом другой – во второй глаз.
Хрип прекратился. Пелид упал в пыль.
Несокрушимый герой, «лучший из ахейцев», Ахиллес, сын Пелея и Фетиды, человек из древнего пророчества, надежда Эллады и несостоявшийся бог Олимпа был мертв.
Дэн
Я поймал себя на глупом, истерическом хихиканье.
Гектор убивает Патрокла.
Ахилл убивает Гектора. Это известно как дважды два. Это все знают. По крайней мере, все образованные люди. Ахилл убивает Гектора и становится величайшим героем всех времен и народов, а Гектор навсегда остается вторым.
Факт.
Но я только что видел, видел собственными глазами, и к тому же не один раз, как Домосед вгоняет обломок копья в глотку Киборга и довершает начатое двумя кинжалами.
Сын Пелея, быстроногий Ахилл, богоравный и неуязвимый герой захлебывается собственной кровью, а Гектор остается в живых.
И вся «Илиада» окончательно летит к черту. А если придерживаться древнегреческих реалий, то в Тартар.
Конечно, расхождения с текстом Гомера мы замечали и раньше, видели то, о чем умалчивал слепой гений, но это были небольшие противоречия, которые вполне укладывались в общую канву повествования. Все встреченные ранее неточности можно было объяснить. Там Гомер не хотел показывать своих героев в дурном свете, тут выкинул кусок ради сохранения целостности картины, тут кое-что добавил от себя… В конце концов, Гомер – не историк, а поэт. Поэтому небольшие вольности ему простительны.
Но смерть Ахилла от руки Гектора – это уже не небольшая вольность.
Одним из главных условий падения Илиона была смерть Гектора. Смерть Гектора от руки Ахилла. Но Киборг уже явно не способен кого бы то ни было убить, разве что Аид проявит к нему снисхождение и выпустит из своего царства, что весьма сомнительно есть. Значит, Гектора убьет кто-то другой?
Скорее всего, это был какой-то неизвестный воин, и смерть Гектора приписали Ахиллу ради их обшей славы. Два великих воина сходятся в поединке, и один убивает другого. Это возвышенно. Это пафосно. Это поэзия.
Ахилл убивает Гектора, а потом гибнет от руки Париса, которому помогал сам Аполлон.
Это версия Гомера.
Все случилось наоборот. Ахилл убил Патрокла, а Гектор убил Ахилла. Елена зарезала своего мужа, Париса. Кассандра заставила Приама выпить яд.
Ах да. Перед апофеозом сегодняшнего действа, коим, конечно, стала смерть сына Пелея, Гектор успел укокошить еще и Менелая.
Количество главных действующих лиц за один день уменьшилось чуть ли не вдвое.
Зрители
– Офигеть, чувак. Ты это видел?
– А кто это не видел? Уже четыре раза повтор показывали.
– Это было круто! Как он его копьем, а?
– Да, блин. А я сотку на Ахилла ставил.
– Все на Ахилла ставили, брат. Кто ж знал, что ему копьем в глотку засадят!
– Не понимаю я эту Елену. Мальчик ее из Спарты увез, от этого ужасного мужлана, а она его бритвой по горлу…
– Что тут понимать, дорогая? Гектора она любит, Гектора. А Парис – так, развлечение. Стал ненужным, вот и прирезала, чтобы он старшенькому не мешал и на трон не метил.
– А эта сучка Кассандра? Родного отца ядом…
– Это уже нонсенс, уважаемый. Это просто бред. Такого быть не может. Ахиллес убивает Патрокла, Гектор убивает Менелая и Ахилла, Елена режет горло Парису, втроем эти дамочки травят Приама… Я ожидал, что будут некоторые отклонения от канонического текста «Илиады», но не до такой же степени. Неужели Гомер все придумал?
– А как вам понравилась Афродита, выступающая на стороне ахейцев?
– А разве она должна была быть не там?
ГЛАВА 20
Полковник Трэвис
– Я собрал вас в своем шатре, вожди, чтобы обсудить сегодняшнюю битву и решить, как мы будем воевать дальше.
Агамемнон обвел тяжелым взглядом присутствующих. За исключением престарелого Нестора, все были в боевых доспехах, разве что без шлемов и без щитов. Зато мечи были у всех.
– Троянцы вероломно нарушили перемирие и напали на нас, – сказал Нестор.
– Не так уж и вероломно, – возразил Одиссей. – Гектор мог и не присылать глашатая, и тогда троянцы точно перерезали бы нас всех. Я всегда говорил, что устраивать свадьбу на войне – не дело для мудрых военачальников.
– У нас не было выбора, – сказал Агамемнон. – И ты, мудрый сын Лаэрта, знаешь это не хуже меня.
– Вне всякого сомнения, покровитель города Аполлон надоумил Гектора начать битву сегодня, обещая ему свое заступничество. Мы все видели Феба на Скейской башне. Но отец всех богов, великий Зевс, был на нашей стороне.
А, Калхант тоже без доспехов. Но он не вождь, вот я его сразу и не посчитал.
Меня, понятное дело, на совет не позвали. Происхождением не вышел. Опять пришлось подсматривать.
– Зевс проявил себя лишь однажды, уронив Скейскую башню, – сказал Диомед. Он еще не успел напиться, а потому был мрачен. – Посейдон сотряс землю, чтобы помочь Ахиллесу убить Гектора. Афродита пыталась защитить Менелая. Нам это ничуть не помогло.
– Твое поведение, Тидид, я собирался обсудить отдельно, – сказал Агамемнон, и Диомед сразу набычился. – Как понимать твой поступок? Я надеюсь, что это боги смутили твой разум, иначе твои действия можно назвать только предательством.
– Поосторожнее с такими словами, – сказал Диомед. Хорошо еще не бросился на Атрида и не попытался свернуть ему шею. – Что ты вообще имеешь в виду?
– То, как ты отдал свое копье троянцу, когда Ахиллу осталось нанести только один удар. Это ты, Тидид, спас троянского лавагета и погубил Ахиллеса. Ты что, не знаешь, как долго мы пытались избавиться от Гектора?
– Победа над врагом ценой предательства и подлости? Ты сам когда-нибудь убивал безоружных, Атрид?
– Да. Я ведь не просто воин, я – ванакт. Смерть – это часть политики.
– Тогда я не политик, – сказал Диомед. – Я готов убить Гектора сам, в честном бою. Но зарубить безоружного…
– Тидид прав, – неожиданно подал голос критский пират Идоменей. – Я не видел этого поединка, но уже слышал о нем. Если бы Пелид победил, это была бы нечестная победа.
– Богоравный Пелид впал в боевое безумие, – сказал Нестор. – Потому его поступок не может быть расценен как подлость. Ведь он был слеп от ярости и зарубил даже своего друга, а перед этим поднял руку на бога. Ты зря помещал ему убить Гектора, Тидид. Мы могли бы этим вечером вкушать вино в прекрасных садах Трои.
После смерти Ахиллеса битва закончилась. Гектор милостиво отдал тело Пелида мирмидонцам, чтобы вождь был похоронен со всеми почестями, и войско троянцев укрылось в городе. Ворота были открыты долгое время, пока рядом стояла ахейская армия, но островные греки не делали никаких попыток напасть. Они были слишком подавлены смертью их живого символа.
А может, просто не хотели победы, подаренной им богами.
– Если бы Пелид был настоящим воином, он убил бы Гектора, а не простоял весь поединок, как баран на бойне, – сказал Диомед. – До вмешательства Посейдона у него не было никаких шансов. Я лишь исправил ошибку, которую допустили боги.
– Не богохульствуй! – Это Нестор и Калхант одновременно.
– Не вам учить ванакта Аргоса манерам, – сказал Диомед. – Если мои слова – богохульство, то пусть боги сами придут сюда и спросят у меня ответа. Ахиллес разрубил мое копье, но у меня есть еще.
– Вожди, какой смысл говорить о том, что уже было и что мы не в силах исправить? – спросил Одиссей. – Давайте лучше обсудим то, что мы будем делать дальше. Мы пришли сюда за супругой спартанского басилея, но Менелай мертв. За что мы будем драться теперь?
– Мы слишком далеко зашли, чтобы отступить. – Глаза Большого Аякса налиты кровью.
– Мы пришли сюда не за супругой моего брата, – отрезал Агамемнон. – И мне плевать на нее и на всех троянских девок, вместе взятых. И не сокровищ старого Приама я жажду. Эллада должна быть единой!
– Мы потеряли уже треть войска, – сказал Диомед. – И если мы будем продолжать в том же духе, то после взятия Трои мы будем гораздо слабее, чем до войны. О какой целостности ты говоришь? Ты боишься хеттов, Атрид? Но Троя служила буфером между нами и Хеттийским царством. Ты боишься дорийцев? Но теперь мы можем выставить против них куда меньше людей, чем полгода назад. Троянцы не покорятся нам, мы должны будем вырезать всех, и войско твое больше сегодняшнего уже не станет.
– Что же ты предлагаешь? Заключить мир со старым Приамом? Это слова труса, Диомед.
Вот тут уж Тидид не выдержал.
Он вскочил на ноги, оттолкнув пытающихся остановить его Одиссея и Малого Аякса, и плюнул на землю под ногами ванакта ванактов.
– Я, Диомед, сын Тидея, ванакт Аргоса и второй воевода армии ахейцев, никогда не был трусом, Агамемнон Атрид! И за оскорбление, которое ты нанес мне при множестве свидетелей, я вызываю тебя на поединок!
Шум в шатре стих.
Агамемнон тоже встал:
– Я, Агамемнон, сын Атрея, ванакт Золотых Микен, принимаю твой вызов, аргосец. Победитель в нашем поединке будет командовать войском!
– А проигравший отправится в Аид, – добавил Диомед.
Совет троянцев состоялся часом позже. На нем присутствовало гораздо меньше людей. Только четверо. Гектор, его брат Гелен, Эней и Циклоп.
Они успели переодеться и помыться после битвы, а Эней – даже побаловаться со смазливой служанкой.
– Отец мертв, – сказал Гелен. – Парис тоже. Вне всякого сомнения, Гектор, теперь ты – правитель Илиона.
– Люди видели, как Елена режет горло Парису, – сказал Эней. – Толпа требует ее крови. Мы уже объявили народу, что Париса убила не Елена, а принявшая ее облик нимфа, которую Парис обесчестил во время своих скитаний по лесам. Но, думаю, Елене в ближайшее время лучше не показываться из дворца.
– Мы больше не будем встречать врага в поле, – сказал Гектор. – С воинами, которые у нас остались, мы сможем защитить город. Стены Трои неприступны.
– Тем более что Ахиллес мертв, – сказал Циклоп.
– Менелай тоже мертв, – сказал Гелен. – У ахейцев больше нет формального повода для войны.
– Они все равно не уйдут, – сказал Эней. – Но теперь мы можем снова послать гонцов к соседям. Увидев, что положение наше не безнадежно, они пришлют нам помощь. Может быть.
– Займись этим, – сказал Гектор. – У нас мало воинов, и они устали.
– Пару дней ахейцы не полезут на штурм. Может быть, пока длится перемирие, мы возведем тебя на престол по всем правилам, Гектор?
– Нет. Пусть все останется, как есть. Я буду лавагетом до конца войны, а там посмотрим. В мирные времена Гелен может быть лучшим правителем, чем я.
– Если мы доживем до этих мирных времен, – сказал Гелен.
Гелен не воин. Худощав, немощен, с детства хромает на правую ногу и ходит с тросточкой.
– Я начинаю верить, что доживем, – сказал Гектор. – Жаль, не удалось добраться до старшего Атрида.
Эней ухмылялся с видом человека, который знает больше остальных и не спешит делиться этим знанием.
– Я разговаривал с лазутчиком из лагеря ахейцев, – сказал он.
И когда только успел?
– Атрид обозвал Диомеда трусом, – продолжил Эней, – и бешеный аргосец вызвал его на поединок. Они будут драться завтра утром, победитель станет командующим. Так что Атрид там уже не главный.
– Диомед… – задумчиво сказал Гектор. – Он – честный воин.
– Да, – сказал Эней. – И не хочет быть игрушкой в руках богов. После появления Афродиты он практически вывел свое войско из боя.
– И одолжил мне свое копье.
– Прости, Гектор, – сказал Эней. – Я не успел.
– Не терзайся, Анхисид, – сказал Гектор. – Главное, что Ахиллес мертв. А Диомед… кто знает, может быть, мы сможем с ним договориться?
– С этим бешеным псом, сразившим самого Ареса? Война – единственное занятие для таких людей.
– Ты не прав, Гелен. Диомед в первую очередь политик. А что касается его поединка с Аресом… Я бился сегодня с Афродитой.
– Мы можем выстоять, – подвел итог Гелен. – Если боги не будут против нас.
Тема оказалась щекотливой, и на некоторое время в зале повисло молчание.
– На Олимпе раскол, – сказал наконец Гектор. – Аполлон, покровитель нашего города, и его сестра Артемида с нами, но Отец Богов, похоже, против нас. И Колебатель Тверди сегодня почти разрушил стену, которую сам когда-то строил. Фебу не выстоять против старших богов.
– Как было бы просто, если бы боги пировали на Олимпе и не вмешивались в войны смертных, – сказал Циклоп.
– Увы, понять пути богов нам не дано, – сказал Гелен. – Чем мы прогневали Зевса?
– Тем, что в наших местах Аполлона чтут больше, чем его, не иначе, – сказал Гектор. – Это просто ревность.
– Старшие очень хотели, чтобы Ахилл победил, – сказал Эней. – Почему?
– Этого мы не узнаем, – сказал Гектор. – Кстати, я надеюсь, каменщики уже ремонтируют стену?
– С того самого момента, как бой закончился, – заверил его Гелен.
– Хорошо, что ты подумал об этом раньше меня, брат. Если бы все мои братья были похожи на тебя, войны бы не было.
Гелен хмыкнул:
– Зачем Трое столько царевичей-калек?
Секундантом со стороны Агамемнона был Нестор, сын Нелея, почтенный старец. Секундантом Диомеда, как и следовало ожидать, хитроумный Лаэртид. Они сидели в шатре пилосца и обсуждали условия предстоящей схватки.
– Пусть дерутся в поле, – настаивал Одиссей. – И надо пригласить на бой троянцев. Они заслужили право полюбоваться этим зрелищем.
– Троянцы больше не чтут перемирия.
– Гектор честно предупредил нас о битве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35