Первым моим порывом было спрятать эту запись потому что я тайно симпатизировал Алексу и троянцам. Но это было глупо. Допуск к первичным материалам есть у очень немногих, зато очень многих заинтересует, чем таким важным был занят троянский лавагет, что не пошел смотреть на бой с участием своего младшего брата.
Хотя у него этих братьев… Папа Приам был очень плодовитым царем.
Запись увидят. У Алекса будут большие неприятности по возвращении. Невмешательство – вот было главное Условие его контракта.
И вообще я не понимаю, почему его там до сих пор держат.
Теперь-то уж известно, почему мы не можем вести съемки в зоне Олимпа и откуда у Ахилла эти нечеловеческие замашки.
И, что самое странное, зрители воспринимают древнегреческих богов как должное. И обывателя совсем не удивляет сам факт их существования.
Может быть, народ так до конца и не поверил, что это реалити-шоу?
Макс рассказал, что, когда он в последний раз ехал в такси – а было это не так давно, – таксист обронил интересную фразу. Пробок сегодня нет, хвала Зевсу, сказал он. Макс поинтересовался, с какого боку тут Зевс в частности и олимпийские боги вообще, и если уж от них что-то и зависело в нашем мире, например, отсутствие пробок, то благодарить за это следовало бы скорее Гермеса, бога путников. Водитель удивленно посмотрел на Макса, объяснил, что услышанная в телевизоре фраза просто пришлась к слову, а потом задумался.
И до конца поездки слова из него было не вытянуть.
Я дорого бы дал за то, чтобы узнать, о чем он думал. Надеюсь, не о том, чтобы в следующий раз вознести хвалу Гермию Психопомпу.
Я закурил сигарету, и тут вошел академик.
Вид у него был довольно растрепанный. Глаза красные, серое лицо, щеки впали так, будто человек не ел уже пару недель. Волосы стояли если и не дыбом, то очень близко к тому, в руках он машинально вертел какую-то штуковину, предназначение которой мне было абсолютно неизвестно. Конечно, мы с этим проектом все зашиваемся, но чтоб до такой степени…
– Что стряслось? – спросил я.
– А с чего вы взяли, что что-то стряслось? – спросил он.
– Посмотрите в зеркало.
Он принялся озираться по сторонам, рассматривая стены.
– Фигурально выражаясь, – поправился я. – А то у меня нет зеркала.
– Мы, ученые, Данил, фигурально не выражаемся, – наставительно произнес он, присаживаясь. – Мы оперируем фактами и точными понятиями, и, если кто-то советует посмотреть в зеркало, значит, зеркало должно иметь место.
– Извините, – сказал я. – Так что стряслось?
– Вы аналитик?
– Кажется.
– Тогда я дам вам факты, вы их проанализируете и скажете мне, что стряслось.
– Факты точные?
– У меня, молодой человек, других фактов нет.
– Выкладывайте.
– Сегодня в пять часов утра меня разбудил один из моих ассистентов…
Он спал в пять часов утра! Счастливчик!
– …и сообщил, что имеет место утечка энергии из главного блока. Конечно, это нонсенс, если учесть, как у нас все устроено, сколько в цепи предохранителей и резервных блоков, и именно так я своему ассистенту и сказал. Но он продолжал настаивать, а так как сон был все равно испорчен, я пошел посмотреть, в чем там дело. Он оказался прав, у нас действительно была… сложно назвать это утечкой. Энергия уходила в туннель.
– Простите, – сказал я. – Я немного не понимаю. Энергия уходит на то, чтобы поддерживать туннель, так?
– Да.
– Постоянно?
– Да, на поддерживание туннеля требуется огромное количество энергии, но нагрузка постоянна и не скачет. Есть небольшие отклонения только во время сеансов связи, и то это отклонения на одну десятую обычной мощности, не больше. Когда мы отправляли в прошлое этого парня… военного…
– Полковника Трэвиса.
– Да, его. Нагрузка возросла на три десятых. Но сегодня ночью она возросла вдвое. Это… это колоссальное количество…
– Я понимаю. Сеанса связи в тот момент, как я понимаю, не было?
– Нет, до него было еще сорок минут.
– Как долго это продолжалось? Или продолжается и сейчас?
– Нет, всего около получаса. Но мы перерасходовали…
– Это неважно, – сказал я. – Я думаю, что энергии у нас с запасом.
– Это так, но каким образом можно объяснить…
– Кому? Мистеру Картрайту ничего объяснять не надо. Он набрел на золотую жилу и грузит породу самосвалами.
– Я хочу объяснить это хотя бы себе.
– И вы уже что-нибудь придумали?
– Нет.
– Когда мы отправляли в прошлое Алекса, нагрузка увеличивалась на пятнадцать минут?
– Тринадцать минут сорок секунд. Но между тем увеличением и сегодняшним разница в порядок.
– Очень просто, – сказал я. – В тот раз мы отправляли нечто вниз по течению, поэтому энергии почти и не требовалось. А в этот раз нечто продиралось против течения, из прошлого в будущее. Или в настоящее, если хотите.
– Что? Что продиралось?
– Не знаю.
– Абсурд, – сказал он. – И где это нечто? Куда оно делось по прибытии сюда и почему мы его не заметили? Если то, что вы говорите, верно, это нечто должно обладать такими размерами, что незамеченным уйти просто не может. Вы знаете, какой контроль у нас в лаборатории? Я не говорю о мышах, даже муха из прошлого, залети она по какой-либо случайности в туннель и заставь сработать аппаратуру, не проскочит незамеченной.
– А муха может?
– Что?
– Заставить сработать аппаратуру?
– Нет. Все откалибровано. Только диски с информацией. Или этот военный…
– Полковник Трэвис.
– Да, он. Но больше – никто. Мы застраховались от случайностей. Мне казалось, что застраховались на все сто процентов.
– Академик, – сказал я, – вы недавно читали «Илиаду», если я не ошибаюсь.
– Да, читал.
– Вы помните персонажа по имени Эней?
Он задумался.
– Нет, не помню, – сказал он. – У меня склероз относительно всего, что не касается физики. Это важно для вас?
– Нет, – сказал я.
Может, и правда не помнит.

Полковник Трэвис
– И чем дело кончилось? – спросил я.
– Как обычно, – сказал Одиссей, наливая мне вина. – Ничем. Наш богоравный рогоносец начал брать верх, выбил у Париса щит, сломал меч и даже ранил в бедро, но тут троянца накрыло серебристым облаком, через которое Атрид пробиться не смог, а когда оно развеялось, Париса там уже не было. Полагаю, боги его куда-то отволокли. Думаю, что Афродита.
– С чего Афродите вмешиваться?
– Сам подумай, – сказал Лаэртид.
Я подумал.
Боги хотят гибели Трои. Боги против нее и душой, если бы она у них была, находились бы на стороне ахейцев.
Но, с другой стороны, Фетида умоляла Зевса подарить троянцам несколько побед, пока Агамемнон не попросит прощения у ее сыночка. Вот они и дарят.
Такими темпами Ахилл свою невесту получит очень скоро. А Троя, соответственно, огребет неприятностей по полной программе. А что делать?
Гомер…
Тут я заметил, что задумался и пропустил мимо ушей то, что продолжал говорить Лаэртид.
– Что? – переспросил я.
– Мухи, – сказал он.
– Что с ними?
– Здесь, в Троаде, странные мухи, – сказал Одиссей. – Сначала я думал, что мне показалось, и я решил понаблюдать за ними внимательнее. И выяснил, что мне не показалось.
– И что не так с мухами, Лаэртид?
– Их тут два вида, – сказал Одиссей.
– Только-то? Я думал, гораздо больше.
– Да я не о внешности говорю, – сказал он. – А о манере поведения.
Чокнулся, подумал я. Какая у мух манера поведения? Тоже мне, древний энтомолог-любитель. И только потом понял, о чем он говорит.
Я так привык к присутствию камер, что совершенно о них забыл.
– Одни мухи вполне обычные, – сказал Одиссей. – Они летают по всему лагерю, но если и интересуются людьми, то исключительно мертвыми, как и положено мухам. Зато другие почему-то предпочитают живых. Я заметил, что вокруг нас всегда вьются насекомые. Даже когда мы плыли по морю. Куда бы я ни пошел, я могу заметить несколько мух, которые увяжутся за мной. Они не докучают, не жужжат над ухом, но они всегда рядом.
– И что это значит? – спросил я.
– Кто знает. – Он пожал плечами. – Может быть, то, что все мы скоро станем мертвыми, и мухи это чувствуют.
Я успокоился. Не владея должным уровнем технологии, правильных выводов даже хитроумный Одиссей сделать не сможет.
– А иногда мне кажется, что они наблюдают за нами, – сказал Одиссей, ясно давая понять, что я его недооценил.
– Мухи? – Я улыбнулся. – С какой целью?
– Может, у мух тоже есть боги, – сказал Одиссей, пожимая плечами. – И они требуют рассказов о нашей войне… А может быть… Не знаю. Может быть, это и не мухи, а то, что мы принимаем за мух.
Разговор становился слишком опасным, и я поспешил откланяться, сославшись на усталость. Лаэртид меня задерживать не пытался.
Надеюсь, больше никому он свои мысли о насекомых излагать не станет.

Едва я покинул шатер правителя Итаки, как в него вошли двое золотых щитов Агамемнона. Мне стало любопытно, и я вывел на дисплей изображение с камеры, следящей за Одиссеем. Ванакт ванактов призывал хитроумного к себе. Надеюсь, не для того чтобы поговорить о странном поведении насекомых.
На самом деле причина могла быть только одна. Неудача Менелая выбила Агамемнона из колеи, и он решил вернуть расположение богов.
Но поскольку лично извиняться перед каждой мелкой сошкой вождю вождей не пристало, он решил задействовать для этих целей хитроумного итакийца, преисполненного козней различных и мудрых советов.
Я продолжал следить за Одиссеем, медленно бредя по лагерю ахейцев. Настроение воинов варьировалось от очень плохого до смертельно унылого. После выступления на стороне троянцев самого Зевса, череды военных неудач и чудесного спасения Париса мало кто верил в успех предпринятой Атридами операции. Для того чтобы снова вдохнуть в них боевой дух, понадобится чудо. Одного возвращения Ахилла будет мало. Это на мой посторонний и независимый взгляд.
Атриды приняли басилея Итаки в шатре вождя вождей с поистине царскими почестями. Он был препровожден в приватную часть шатра, усажен на почетное место, напоен вином и осыпан комплиментами.
Одиссей принимал сии почести довольно угрюмо. Его нелюбовь к Атридам ни для кого не была секретом, включая и самих Атридов.
– Мы проигрываем войну, Лаэртид, – сказал Агамемнон, разом покончив с предварительными ласками и перейдя к делу. – И все из-за этого мальчишки. Согласно предсказаниям, он должен был преподнести нам город на блюде, а вместо этого он делает все, чтобы мы легли под троянскими стенами.
– Ты сам вырыл себе яму, Атрид, – сказал Одиссей. – Боги покровительствуют этому юнцу и дают ему все, о чем бы он ни попросил. Почему ты не делаешь так же? Ты решил поставить себя выше Зевса?
– Как смеешь ты так разговаривать с вождем, коему клялся в верности?! – вскипел Менелай.
– Успокойся, брат, – сказал старший Атрид. – Одиссей прав, а я – нет. Мне не следовало отказывать Ахиллу столь прямо. Что ты мне посоветуешь сделать теперь, Лаэртид?
– Все, о чем он попросит, – сказал Одиссей. – Армия деморализована, воинский дух твоих солдат раздавлен. Если что-то и может вернуть былой настрой, так это возвращение Ахилла и громкая победа.
– Ты же понимаешь, Лаэртид, что я не могу дать ему все, – сказал Агамемнон. – Ибо тогда он будет думать, что он сильнее и славнее меня. А потом, став моим родственником…
– Став твоим родственником и наследником, он попытается устранить тебя и сесть на микенский престол, – сказал Одиссей. – Он уничтожит всех, кто стоит между ним и троном.
– Народ его не примет.
– Народ примет кого угодно. Он – герой, а простолюдины любят героев. Кроме того, его поддержит армия. Твоя армия, Атрид.
Я улыбнулся. Одиссей делал все от него зависящее, чтобы Атрид и сын Пелея остались в ссоре. Их союз был губительным для Трои и обещал быструю победу ахейцам. Я все еще помнил, как Ахилл взобрался на крепостную стену в первый же день осады.
– Ты сам построил для себя эту ловушку, – повторил Одиссей.
– Мы не возьмем Трою без Ахилла, – мрачно сказал Менелай.
– Троя – это всего лишь город, – сказал Лаэртид. – Ахилл – всего лишь воин. Один воин не может выиграть войну. Тебе надо, чтобы Ахиллес вернулся в строй, Атрид, и боги снова обратили на тебя свой взор. Но тебе совсем необязательно, чтобы твой новый зять дожил до конца осады.
– Ты предлагаешь…
– Предательство, – уточнил Одиссей. – Удар в спину. Неужели тебе незнакома такая тактика, Атрид?
– Убить Пелида? Но как?
– Пусть этот вопрос волнует убийц, но не вождя вождей, – сказал Одиссей. – Пообещай Ахиллу Ифигению, пообещай ему троянский престол сразу после победы и микенский после твоей смерти. Сделай так, чтобы он вернулся в бой. А потом отдай приказ своим золотым щитам. У нас ведь тут война, знаешь ли. Люди на войне умирают каждый день. Сотнями. Тысячами.
В конце концов Лаэртид уговорил Агамемнона пожертвовать дочерью и был отправлен к сыну Пелея с извинениями и дарами от вождя вождей. Утром в Микены отплыл корабль, который должен был привезти Ифигению в Троаду. Ахилл не желал ждать окончания войны и намеревался провести обряд прямо на поле битвы. Как все и ожидали.
Неуязвимый воин вернулся в битву.

ГЛАВА 16

Реалити-шоу «Троя»
Сопутствующие материалы
Анимационный фильм «Великолепная Дюжина трет темы на Олимпе»
Озвучено Гремлином. Показывается впервые
– Партактив собран, товарищ председатель, – сказал секретарь, усаживаясь на свое место и перебирая какие-то бумаги.
– Прекрасно, – сказал Зевс Кронович Хаосид. Он сидел в глубоком кожаном кресле, а за спиной его плыли облака. – Товарищи, я собрал вас здесь для того, чтобы огласить принятое мною решение.
Присутствующие выжидающе молчали.
– Я собрал вас также потому, что все вы являетесь членами правящей партии, ее элитой, ее сердцем, – сказал Зевс. – Кроме того, мы тут все родственники, поэтому можно обсудить вопрос, так сказать, внутри семьи, прежде чем огласить его широким массам общественности.
Арес Зевсович, сидевший за столом рядом с Дионисом Зевсовичем, склонился к уху соседа и прошептал:
– Будет большая война, нутром чую.
– Это по твоей части, – нетвердым голосом отозвался Дионис. За последние века он ни разу не являлся на собрания трезвым. – Я – человек мирный.
– Уже много веков мы руководим вверенным нам контингентом, – продолжал Зевс. – И есть заметные успехи. Народ живет довольно стабильно, процветает, если, конечно, он этого заслуживает, регулярно платит членские взносы… Мы можем гордиться проделанной работой.
Послышались дружные аплодисменты.
– Некоторые перегибы были, не спорю, – сказал Зевс после того, как аплодисменты стихли. – Скажем, случай с гигантами… Да и с Прометеем неудобно получилось… Однако в общем и целом наше правление весьма и весьма удачно.
Еще аплодисменты.
– Но есть в нашей работе и недостатки, – сказал Зевс. – Космос велик, и его населяет множество смертных. Со скорбью и болью в сердце я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что многие из них лишены тех благ, которыми мы можем их одарить, и находятся под тяжким гнетом чужеродных нам элементов. Это – тирания, товарищи, и нам надо с ней бороться.
На этот раз зааплодировал только Дионис. Просто у него была несколько заторможенная реакция и он не сразу въехал в то, что только что было сказано. Остальные хранили осторожное молчание, на фоне которого одинокие хлопки наркома виноделия звучали сущим издевательством.
– Что ж, – сказал Зевс, – мысль, как я понимаю, для многих из вас новая, и требуется время, чтобы вы с нею освоились.
– Я же говорил, будет война, – пробормотал Арес, на этот раз ни к кому особо не обращаясь.
– Ты говоришь о переделе сфер влияния, брат, – сказал могучий кряжистый бородач, Посейдон Кронович Хаосид.
– Можно и так сформулировать, товарищ, – сказал Зевс, делая особый нажим на слове «товарищ».
– Большая кровь, – заметил Посейдон.
– Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц! – гордо выкрикнула со своего места Афина Зевсовна. Она была настоящей дочерью своего отца и всегда поддерживала официальную линию партии, куда бы эта линия ни гнулась.
– Что такое омлет? – поинтересовалась Артемида Зевсовна, нарком охоты и животноводства.
– Предоставляю слово секретарю нашего собрания, товарищу Гермесу Зевсовичу, – сказал председатель, игнорируя последние реплики. – Он подготовил доклад по интересующей нас теме.
– Спасибо, – сказал Гермес, поднимаясь со своего кресла. – Как стало известно в последнее время, Земля имеет форму шара и она гораздо больше, чем мы думали раньше…
– Ересь! – выкрикнула со своего места Артемида.
– Не может быть, – пробормотал Посейдон.
– Зевсохульство! – рявкнула Афина.
– Товарищи, – сказал Гермес, успокоительно поднимая руки, – давайте не будем превращать небольшой урок географии в очередной теологический диспут. Я говорю о фактах, оперирую фактами и был бы вам очень признателен, если бы вы…
– Короче! – громыхнул Зевс, и с его ладоней чуть не слетела шаровая молния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35