Красные ярлыки навешивались на то, что отправлялось вместе с ней, синие – на те вещи, которые оставались в Риме, зеленые – на то, что сдавалось на хранение. Оставалось кое-что еще, неизбежные вещи на выброс, которые всегда появляются при переезде. Даже у Изабеллы с ее мебелью в стиле Людовика XV, мрамором и вещицами от Фаберже все же были сломанные игрушки, вещи, которые она терпеть не могла, книги, которые ей не хотелось сохранить, и треснувшая посуда.
Бернардо подвез ее в тот вечер до дома мод «Сан-Грегорио» и вновь забрал на следующий день. В последующие три недели они рано заканчивали работу, приезжали на виллу к двум часам и уезжали после полуночи. К началу четвертой недели все было сделано.
Изабелла в одиночестве остановилась на мгновение посреди горы ящиков, аккуратно сложенных в гостиной и холле. Море красных ярлыков – ценные вещи, которые она отправляла в Нью-Йорк. В доме вдруг странно зазвучало эхо, свет был выключен. Был третий час ночи.
– Ты идешь? – Бернардо уже ждал возле машины.
– Подожди! – крикнула она и тут же подумала: «Чего? Что он вернется?» Вдруг она услышит его шаги? Человека, которого нет уже десять месяцев. Она тихо шепнула в темноту: – Амадео?
Она ждала, прислушиваясь, вглядываясь, как будто он мог вернуться к ней и сказать, что его исчезновение было всего лишь шуткой. Что она должна остаться и распаковать вещи. Что на самом деле похищения не было... или было, но убили кого-то другого. Она постояла там, дрожа в одиночестве, минуту, которая показалась ей часом, затем со слезами на глазах тихо закрыла и заперла дверь. Изабелла в последний раз подержалась за дверную ручку, зная, что уже никогда не вернется.
Глава 25
– Ты приедешь навестить меня? Обещаешь? – Она никак не могла оторваться от Бернардо в аэропорту. Они оба плакали. Но вот он промокнул ей глаза своим носовым платком и резко смахнул собственные слезы.
– Обещаю. – Он знал, как она вдруг занервничала, что ей придется одной руководить своим делом в Нью-Йорке. Но она разумно подбирала штат. Перони и Бальтаре не хватало воображения, но они были надежными исполнителями. Изабелла не нуждалась ни в ком с воображением: у нее самой его было достаточно. – Поцелуй за меня Алессандро, – сказал он. Она опять заплакала.
– Обязательно.
Это была невыносимая неделя прощаний. На вилле. В доме мод. С Габриэлой, с которой она увидится во время следующего приезда в Рим через три месяца. Ее мучила боль неизбежных расставаний. А теперь пришло время Бернардо. В каком-то смысле все походило на бегство шесть месяцев назад. Но на этот раз все происходило при свете дня, в аэропорту Рима, два телохранителя явно скучали, и больше не было назойливых звонков. Все наконец-то кончилось. Даже Бернардо согласился, что теперь она может спокойно появляться повсюду в Нью-Йорке. Ни для кого не было тайной, что Изабелла переводит свой бизнес в Нью-Йорк, скоро появятся фотографии в прессе. Но полиция заверила, что ей больше не угрожает реальная опасность. Ей надо быть благоразумной и, возможно, чуть-чуть осторожной в отношении Алессандро, но не больше, чем кому-либо в ее положении. Она получила хороший урок.
Она в последний раз поцеловала Бернардо, и он улыбнулся ей сквозь слезы.
– Пока, Изабеллецца. Береги себя.
– Пока, Нардо. Я люблю тебя.
Они обнялись в последний раз, и она поднялась в самолет. На сей раз одна, без телохранителей, в салон первого класса, под собственным именем. Из глаз у нее текли слезы.
Она проспала три часа, затем слегка перекусила, достала бумаги из портфеля и улыбнулась от перспективы вскоре увидеть Алессандро. Она не видела его уже два месяца.
Когда самолет приземлился в Нью-Йорке, она быстро прошла через таможню, на этот раз ничего не опасаясь.
Она вспомнила последний раз, когда прилетела в Нью-Йорк измученная, запуганная, с ювелирными украшениями, спрятанными в сумочке, с телохранителями с обеих сторон и с ребенком на руках. Сегодня офицеры на таможне пропустили ее, махнув рукой, и она поспешно поблагодарила, проходя через ворота и осматривая аэропорт.
Тут она увидела Наташу с детьми и побежала к ним, подхватывая Алессандро на руки.
– Мама!.. Мама! – Весь аэропорт наполнился его криками. Она крепко обняла его, прижимая к себе.
– О, дорогой, как я люблю тебя... Ты так загорел. Бернардо просил поцеловать тебя.
– Ты привезла мою карусель? – У него были широко раскрытые счастливые глаза, совсем как у нее.
– Пока нет. Если мы найдем дом с садом, то я попрошу прислать ее, но знаешь, ты, пожалуй, уже вырос из нее.
– Карусели для маленьких детей. – Джесон с презрением смотрел на них, на все их поцелуи и объятия. Такое поведение не для мужчин. Но Изабелла, тем не менее поцеловала его, пощекотала, и он неожиданно рассмеялся.
– Подождите, вот увидите, что я привезла вам обоим! – Последовали восторженные крики и смех, а Изабелла подняла взгляд на Наташу. Ее лицо стало более серьезным, но она мягко улыбнулась: – Привет.
Наташа на миг заколебалась, а потом они обнялись.
– Знаешь, я скучала по тебе.
– Я тоже. Без соседки по комнате было ужасно. – Они обе засмеялись. И когда они шли вместе, Наташа поняла, что страдальческое выражение стало менее заметным в глазах подруги.
– Я чуть не свалилась замертво, когда ты сказала, что переводишь свой бизнес сюда. А как отреагировали в Риме?
– Так же. Бернардо был единственным, кто решил, что это прекрасно. Он понял, что я поступаю правильно. Некоторое время здесь будет сумасшедший дом. Мне надо сделать массу вещей. – Она застонала при одной мысли об этом.
– Я помогу тебе.
– Разве ты не отдыхаешь в Ист-Хэмптоне? – Они все выглядели загоревшими и здоровыми после месяца на солнце.
Наташа кивнула:
– Да, но я могу оставить мальчиков с Хэтти. Изабелла задумчиво кивнула:
– Хорошо.
Ей предстояло помириться с Наташей. Отношения с Корбетом уже не имели большого значения. Возможно, у Наташи были благие намерения. Но Изабелла ничего не хотела знать. Этот вопрос был для них закрыт. На сей раз не было «роллса», только обычный лимузин, который иногда нанимала Наташа, с водителем, отвозившим Изабеллу на ту катастрофическую премьеру в апреле. Изабелла улыбнулась ему. Казалось, это было тысячу лет назад.
Они вернулись в Наташину квартиру. Мальчики, крича и смеясь, открыли свои пакеты и стали примерять джемпера и забавные шапочки и играть с новыми игрушками.
Наконец Изабелла смущенно улыбнулась Наташе, протягивая ей пакет:
– Это тебе.
– Да ну, Изабелла. Не глупи.
– Прекрати. Открой его.
Это были лучшие модели новой зимней коллекции одежды, показ которой состоялся в июне. Там было мягкое голубое кашемировое платье с таким же голубым пальто. Наташа поднесла его к зеркалу, глядя с изумлением.
– Великолепно!
– Как раз под цвет твоих глаз. – Изабелла извлекла из бумаги шарф и шляпку в тон к основному наряду. – Ты можешь надеть это на ленч с твоим издателем.
– Черта с два. Зачем тратить это на него?
– Тогда ты можешь пойти в нем на ленч со мной. В «Лютецию».
Наташа на мгновение безмолвно уставилась на нее:
– Ты снова будешь выходить? Изабелла кивнула:
– Теперь можно. Пора. – Корбет был прав, подумала она, ее заточение не могло длиться вечно. Всего десять месяцев, хотя они показались ей целой жизнью.
Утром Наташа с мальчиками уехала обратно в Ист-Хэмптон, а Изабелла принялась за работу. Но на этот раз не по телефону, разговаривая с Римом, а с четырьмя агентами по недвижимости, которые таскали ее из одного конца Парк-авеню в другой, по соседним улицам и вдоль Пятой авеню.
Через неделю у нее было временное помещение для офиса, она наняла пятерых секретарей, говорящих на двух языках, приобрела горы оборудования для офиса и сделала заказ на установку телефонов. Этого, конечно, было недостаточно, но начало было положено.
В конце второй недели она нашла то, что искала. Наверху одного из самых высоких небоскребов в городе два этажа для дома мод «Сан-Грегорио», с видом на весь Нью-Йорк.
Потребовалось больше времени, чтобы найти квартиру, но после еще двух недель поисков она стояла в фешенебельной квартире под крышей небоскреба на Пятой авеню, разглядывая вид из окна. Внизу простирался Центральный парк, вдали виднелась река Гудзон, а слева на юг – городские небоскребы. Сама квартира была просторной и красивой. Там было четыре спальни – одна для нее, вторая для Алессандро, комната для гостей, а четвертую она могла бы использовать под кабинет; две комнаты для прислуги, огромная столовая с камином, спаренная гостиная, большая прихожая и холл, отдаленно напоминавшие ей дом в Риме.
Агент по недвижимости пристально наблюдал за ней.
– Вам нравится?
– Я беру ее. – Здесь была целая армия швейцаров и носильщиков, даже больше, чем в Наташином здании, находившемся в двенадцати кварталах к югу.
На следующий день Наташа приехала из Ист-Хэмптона посмотреть апартаменты.
– Бог мой, Изабелла, взгляни на этот вид!
Изабелла с гордостью стояла на своей новой террасе. Там найдется место даже для карусели, если она переживет зимние снегопады в Нью-Йорке.
– Когда ты переезжаешь?
– Я вчера разговаривала с бюро по перевозкам. Груз прибывает завтра. Я подумала о следующей субботе. Мне надо поскорее управиться с этим, чтобы приступить к работе. – Приезжали ее служащие из Рима, и каждый стремился устроиться на новом месте и поскорее зарыться в работу.
Но Наташа вдруг загрустила.
– Так скоро? Изабелла кивнула.
– Это ужасно. Мне будет не хватать тебя. И Дже-сон говорит, что боится спать один в своей комнате.
– Он может приходить к нам по выходным. – Изабелла улыбнулась ей.
– У меня такое чувство, будто я снова развожусь.
– Это не так.
Жарким сентябрьским днем две женщины смотрели друг на друга, и Изабелла наконец решила затронуть больной вопрос. Она обязана была это сделать.
– Я должна извиниться перед тобой, Наташа.
Наташа сразу поняла, о чем говорит Изабелла, но покачала головой и отвернулась.
– Нет, не надо.
– Надо. Я не знаю, что произошло на самом деле. Я разозлилась на Корбета. Но я была не права, набросившись на тебя. Я не знаю, пыталась ты помочь ему или нет, но это не имеет значения. Если и так, то ты действовала из добрых побуждений. Я в этом уверена. И я прошу прощения за то, что наговорила.
Но теперь Наташа пристально смотрела на нее:
– Ты ошибаешься насчет него.
– Этого я никогда не узнаю.
– Ты могла бы поговорить с ним, позволить ему объяснить тебе. Ты могла бы по крайней мере предоставить ему такую возможность.
Изабелла лишь покачала головой:
– Ничто не длится вечно. Ни плохое, ни хорошее. Корбет сказал мне это в самом начале. Он был прав.
– Он все еще любит тебя, – тихо сказала Наташа.
– Значит, ты видела его? – Изабелла внимательно посмотрела в глаза подруги, и Наташа кивнула.
– Он понимает, что произошло. Может быть, даже лучше, чем ты. Он с самого начала боялся, что так случится. Он совершил только одну ошибку, не рассказав тебе все сразу.
– Теперь это не имеет значения. Все кончено.
Наташа с грустью поняла, что Изабеллу не переубедить. Для нее все закончилось. Но не для Корбета или Алессандро. Но Наташа ничего не сказала, а Изабелла больше не заговорила о нем.
Изабелла рассказывала о квартире Алессандро.
– Ты хочешь сказать, что у меня может быть карусель?
– Именно так. Я уже позвонила в Рим.
– Мама!.. Мама! Подожди, вот Корбет увидит! – У него загорелись глаза, и на мгновение все замерли.
Изабелла удивленно посмотрела на него, потом покачала головой.
– Он ее не увидит, милый.
– Увидит! Он – мой друг. – В темных глазах Алессандро сверкнул вызов. Никто ничего не говорил ему, но он чувствовал разлад между мамой и своим другом. Алессандро это не нравилось. Совсем не нравилось. Он мог судить по тому, как Корбет теперь говорил о его маме. Как будто он боялся ее. Как если бы она умерла. – Я приглашу его посмотреть ее. – Он вызывающе посмотрел на нее, но она твердо произнесла:
– Нет, Алессандро, ты этого не сделаешь.
– Сделаю. Я пообещал ему летом.
– Да? Когда?
– Когда встречался с ним на побережье. Он тоже был в Ист-Хэмптоне.
Услышав это, Изабелла развернулась и пошла искать Наташу. Она нашла ее в кабинете читающей только что отпечатанную страницу с чашкой кофе в руке. Изабелла резко захлопнула за собой дверь. Наташа подскочила от этого звука, затем уставилась на подругу так, как будто та лишилась рассудка.
– В чем дело? Изабелла гневно закричала:
– Почему ты мне не сказала? Он все лето был в Ист-Хэмптоне, болтался вокруг Алессандро, пытаясь снова подобраться ко мне!
Наташа встала, уперев руки в бока. На этот раз она не собиралась уступать.
– Он нужен Алессандро, Изабелла. И Корбет не пытается подобраться к тебе. Ради Бога, не будь параноиком. Что с тобой? Ты думаешь, все хотят украсть твой чертов бизнес, все используют тебя или твоего ребенка.
– Так и есть, черт подери! Они забрали и моего мужа.
– Да, «они» это сделали. «Они». Безумные люди, жаждавшие заполучить деньги. Но с этим покончено, Изабелла. Все! Никто не пытается причинить тебе боль.
– Это меня не волнует. Я не желаю видеть этого человека возле моего сына.
– Ты не права. Но скажи это ему, а не мне.
– Но ты знала это! Ты знала, что я чувствовала, возвращаясь в Рим.
– Я считала, что ты одумаешься и преодолеешь это.
– Этого никогда не произойдет. Я уже одумалась. В тот момент, когда Бернардо упомянул его имя. Я больше не желаю, чтобы этот человек появлялся рядом с Алессандро. – Сказав это, она захлопнула дверь, выскочив из кабинета, прошла в свою комнату и дрожащей рукой сняла трубку.
Он тотчас же ответил.
– Изабелла? Что случилось?
– Очень многое. И я хочу видеть вас. Сейчас же. Вы можете встретиться со мной?
– Я буду через полчаса.
– Прекрасно. Я встречу вас внизу. – Она не хотела, чтобы Алессандро увидел его.
Изабелла следила за часами в своей комнате и через двадцать пять минут спустилась вниз. Через четыре минуты к дому подъехал «роллс». Корбет сам сидел за рулем. Он вышел и открыл ей дверцу. Она села в машину, но, когда он стал включать зажигание, она быстро замахала рукой с новым кольцом, подарком Бернардо.
Он заметил его и мгновенно понял, что это было. Корбет хотел сказать, что оно красивое, что она выглядит прекрасно, что он все еще любит ее, но она не предоставила ему такой возможности:
– Не утруждайтесь, Корбет. Я никуда не поеду с вами. Но мне не хотелось разговаривать с вами наверху, где нас мог услышать Алессандро.
Его лицо напряглось от беспокойства.
– Что случилось?
– Я хочу, чтобы вы держались подальше от него. Вам ясно? Я хочу, чтобы вы полностью исчезли из его жизни, навсегда. С меня достаточно ваших игр – вы потрудились над моими друзьями, сотрудниками, над моим бизнесом, а теперь взялись и за моего ребенка. На все остальное вы имели право; как вы проворачиваете деловые аферы – это ваше дело. Но когда вы используете меня лично или моего сына, то ввязываетесь в войну, которую можете проиграть. Если вы еще раз приблизитесь к нему, если станете присылать ему подарки, если попытаетесь увидеться с ним или звонить ему или если позволите ему звонить вам, я позвоню в полицию и моему адвокату. Я привлеку вас к суду за причиняемое нам беспокойство. Я займусь вашим делом и упеку вас в тюрьму. За приставание к маленькому ребенку, попытку похищения, изнасилование, назовите это как хотите, но держитесь подальше от моего сына! – Она кричала так громко, что швейцар услышал бы ее, если бы Корбет предусмотрительно не закрыл окна.
Мгновение он смотрел на нее, не веря своим ушам, затем гнев охватил его.
– Ты это серьезно, Изабелла? Я использую мальчика, чтобы снова подобраться к тебе? Ты действительно так думаешь? Да? Какая же ты напыщенная, высокомерная и глупая! Несколько месяцев назад я сказал тебе, что ты должна сохранить свое дело, сказал, что мои предложения сняты. Я влюбился в тебя и, по правде говоря, мне было ужасно жаль тебя. Запертую, как зверя, боящуюся каждого, не верящую никому. В твоей жизни произошло страшное событие, Изабелла. И в жизни твоего ребенка. Он потерял отца, он так же одинок, как и ты. И знаешь что? Я люблю его. Он – чудесный маленький мальчик. И он нуждается во мне. Ему нужно намного больше, чем только ты! Ты – просто заведенная машина. Твой бизнес, твой бизнес, твой бизнес! Меня тошнит от этого. А теперь оставь меня одного и убирайся к черту!
Прежде чем она успела ответить ему, он выскочил из машины, обогнул «роллс» и открыл ей дверцу, и она, ошеломленная, шагнула на тротуар.
– Надеюсь, вы уяснили то, что я сказала. – Она сверкнула на него ледяным взглядом.
– Абсолютно, – ответил он. – До свидания. – Он снова сел в машину и исчез, прежде чем она успела войти в здание.
Глава 26
Стоял конец сентября. Квартира выглядела прекрасно, в офисе работали с обычным неистовством, и только что доставили карусель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Бернардо подвез ее в тот вечер до дома мод «Сан-Грегорио» и вновь забрал на следующий день. В последующие три недели они рано заканчивали работу, приезжали на виллу к двум часам и уезжали после полуночи. К началу четвертой недели все было сделано.
Изабелла в одиночестве остановилась на мгновение посреди горы ящиков, аккуратно сложенных в гостиной и холле. Море красных ярлыков – ценные вещи, которые она отправляла в Нью-Йорк. В доме вдруг странно зазвучало эхо, свет был выключен. Был третий час ночи.
– Ты идешь? – Бернардо уже ждал возле машины.
– Подожди! – крикнула она и тут же подумала: «Чего? Что он вернется?» Вдруг она услышит его шаги? Человека, которого нет уже десять месяцев. Она тихо шепнула в темноту: – Амадео?
Она ждала, прислушиваясь, вглядываясь, как будто он мог вернуться к ней и сказать, что его исчезновение было всего лишь шуткой. Что она должна остаться и распаковать вещи. Что на самом деле похищения не было... или было, но убили кого-то другого. Она постояла там, дрожа в одиночестве, минуту, которая показалась ей часом, затем со слезами на глазах тихо закрыла и заперла дверь. Изабелла в последний раз подержалась за дверную ручку, зная, что уже никогда не вернется.
Глава 25
– Ты приедешь навестить меня? Обещаешь? – Она никак не могла оторваться от Бернардо в аэропорту. Они оба плакали. Но вот он промокнул ей глаза своим носовым платком и резко смахнул собственные слезы.
– Обещаю. – Он знал, как она вдруг занервничала, что ей придется одной руководить своим делом в Нью-Йорке. Но она разумно подбирала штат. Перони и Бальтаре не хватало воображения, но они были надежными исполнителями. Изабелла не нуждалась ни в ком с воображением: у нее самой его было достаточно. – Поцелуй за меня Алессандро, – сказал он. Она опять заплакала.
– Обязательно.
Это была невыносимая неделя прощаний. На вилле. В доме мод. С Габриэлой, с которой она увидится во время следующего приезда в Рим через три месяца. Ее мучила боль неизбежных расставаний. А теперь пришло время Бернардо. В каком-то смысле все походило на бегство шесть месяцев назад. Но на этот раз все происходило при свете дня, в аэропорту Рима, два телохранителя явно скучали, и больше не было назойливых звонков. Все наконец-то кончилось. Даже Бернардо согласился, что теперь она может спокойно появляться повсюду в Нью-Йорке. Ни для кого не было тайной, что Изабелла переводит свой бизнес в Нью-Йорк, скоро появятся фотографии в прессе. Но полиция заверила, что ей больше не угрожает реальная опасность. Ей надо быть благоразумной и, возможно, чуть-чуть осторожной в отношении Алессандро, но не больше, чем кому-либо в ее положении. Она получила хороший урок.
Она в последний раз поцеловала Бернардо, и он улыбнулся ей сквозь слезы.
– Пока, Изабеллецца. Береги себя.
– Пока, Нардо. Я люблю тебя.
Они обнялись в последний раз, и она поднялась в самолет. На сей раз одна, без телохранителей, в салон первого класса, под собственным именем. Из глаз у нее текли слезы.
Она проспала три часа, затем слегка перекусила, достала бумаги из портфеля и улыбнулась от перспективы вскоре увидеть Алессандро. Она не видела его уже два месяца.
Когда самолет приземлился в Нью-Йорке, она быстро прошла через таможню, на этот раз ничего не опасаясь.
Она вспомнила последний раз, когда прилетела в Нью-Йорк измученная, запуганная, с ювелирными украшениями, спрятанными в сумочке, с телохранителями с обеих сторон и с ребенком на руках. Сегодня офицеры на таможне пропустили ее, махнув рукой, и она поспешно поблагодарила, проходя через ворота и осматривая аэропорт.
Тут она увидела Наташу с детьми и побежала к ним, подхватывая Алессандро на руки.
– Мама!.. Мама! – Весь аэропорт наполнился его криками. Она крепко обняла его, прижимая к себе.
– О, дорогой, как я люблю тебя... Ты так загорел. Бернардо просил поцеловать тебя.
– Ты привезла мою карусель? – У него были широко раскрытые счастливые глаза, совсем как у нее.
– Пока нет. Если мы найдем дом с садом, то я попрошу прислать ее, но знаешь, ты, пожалуй, уже вырос из нее.
– Карусели для маленьких детей. – Джесон с презрением смотрел на них, на все их поцелуи и объятия. Такое поведение не для мужчин. Но Изабелла, тем не менее поцеловала его, пощекотала, и он неожиданно рассмеялся.
– Подождите, вот увидите, что я привезла вам обоим! – Последовали восторженные крики и смех, а Изабелла подняла взгляд на Наташу. Ее лицо стало более серьезным, но она мягко улыбнулась: – Привет.
Наташа на миг заколебалась, а потом они обнялись.
– Знаешь, я скучала по тебе.
– Я тоже. Без соседки по комнате было ужасно. – Они обе засмеялись. И когда они шли вместе, Наташа поняла, что страдальческое выражение стало менее заметным в глазах подруги.
– Я чуть не свалилась замертво, когда ты сказала, что переводишь свой бизнес сюда. А как отреагировали в Риме?
– Так же. Бернардо был единственным, кто решил, что это прекрасно. Он понял, что я поступаю правильно. Некоторое время здесь будет сумасшедший дом. Мне надо сделать массу вещей. – Она застонала при одной мысли об этом.
– Я помогу тебе.
– Разве ты не отдыхаешь в Ист-Хэмптоне? – Они все выглядели загоревшими и здоровыми после месяца на солнце.
Наташа кивнула:
– Да, но я могу оставить мальчиков с Хэтти. Изабелла задумчиво кивнула:
– Хорошо.
Ей предстояло помириться с Наташей. Отношения с Корбетом уже не имели большого значения. Возможно, у Наташи были благие намерения. Но Изабелла ничего не хотела знать. Этот вопрос был для них закрыт. На сей раз не было «роллса», только обычный лимузин, который иногда нанимала Наташа, с водителем, отвозившим Изабеллу на ту катастрофическую премьеру в апреле. Изабелла улыбнулась ему. Казалось, это было тысячу лет назад.
Они вернулись в Наташину квартиру. Мальчики, крича и смеясь, открыли свои пакеты и стали примерять джемпера и забавные шапочки и играть с новыми игрушками.
Наконец Изабелла смущенно улыбнулась Наташе, протягивая ей пакет:
– Это тебе.
– Да ну, Изабелла. Не глупи.
– Прекрати. Открой его.
Это были лучшие модели новой зимней коллекции одежды, показ которой состоялся в июне. Там было мягкое голубое кашемировое платье с таким же голубым пальто. Наташа поднесла его к зеркалу, глядя с изумлением.
– Великолепно!
– Как раз под цвет твоих глаз. – Изабелла извлекла из бумаги шарф и шляпку в тон к основному наряду. – Ты можешь надеть это на ленч с твоим издателем.
– Черта с два. Зачем тратить это на него?
– Тогда ты можешь пойти в нем на ленч со мной. В «Лютецию».
Наташа на мгновение безмолвно уставилась на нее:
– Ты снова будешь выходить? Изабелла кивнула:
– Теперь можно. Пора. – Корбет был прав, подумала она, ее заточение не могло длиться вечно. Всего десять месяцев, хотя они показались ей целой жизнью.
Утром Наташа с мальчиками уехала обратно в Ист-Хэмптон, а Изабелла принялась за работу. Но на этот раз не по телефону, разговаривая с Римом, а с четырьмя агентами по недвижимости, которые таскали ее из одного конца Парк-авеню в другой, по соседним улицам и вдоль Пятой авеню.
Через неделю у нее было временное помещение для офиса, она наняла пятерых секретарей, говорящих на двух языках, приобрела горы оборудования для офиса и сделала заказ на установку телефонов. Этого, конечно, было недостаточно, но начало было положено.
В конце второй недели она нашла то, что искала. Наверху одного из самых высоких небоскребов в городе два этажа для дома мод «Сан-Грегорио», с видом на весь Нью-Йорк.
Потребовалось больше времени, чтобы найти квартиру, но после еще двух недель поисков она стояла в фешенебельной квартире под крышей небоскреба на Пятой авеню, разглядывая вид из окна. Внизу простирался Центральный парк, вдали виднелась река Гудзон, а слева на юг – городские небоскребы. Сама квартира была просторной и красивой. Там было четыре спальни – одна для нее, вторая для Алессандро, комната для гостей, а четвертую она могла бы использовать под кабинет; две комнаты для прислуги, огромная столовая с камином, спаренная гостиная, большая прихожая и холл, отдаленно напоминавшие ей дом в Риме.
Агент по недвижимости пристально наблюдал за ней.
– Вам нравится?
– Я беру ее. – Здесь была целая армия швейцаров и носильщиков, даже больше, чем в Наташином здании, находившемся в двенадцати кварталах к югу.
На следующий день Наташа приехала из Ист-Хэмптона посмотреть апартаменты.
– Бог мой, Изабелла, взгляни на этот вид!
Изабелла с гордостью стояла на своей новой террасе. Там найдется место даже для карусели, если она переживет зимние снегопады в Нью-Йорке.
– Когда ты переезжаешь?
– Я вчера разговаривала с бюро по перевозкам. Груз прибывает завтра. Я подумала о следующей субботе. Мне надо поскорее управиться с этим, чтобы приступить к работе. – Приезжали ее служащие из Рима, и каждый стремился устроиться на новом месте и поскорее зарыться в работу.
Но Наташа вдруг загрустила.
– Так скоро? Изабелла кивнула.
– Это ужасно. Мне будет не хватать тебя. И Дже-сон говорит, что боится спать один в своей комнате.
– Он может приходить к нам по выходным. – Изабелла улыбнулась ей.
– У меня такое чувство, будто я снова развожусь.
– Это не так.
Жарким сентябрьским днем две женщины смотрели друг на друга, и Изабелла наконец решила затронуть больной вопрос. Она обязана была это сделать.
– Я должна извиниться перед тобой, Наташа.
Наташа сразу поняла, о чем говорит Изабелла, но покачала головой и отвернулась.
– Нет, не надо.
– Надо. Я не знаю, что произошло на самом деле. Я разозлилась на Корбета. Но я была не права, набросившись на тебя. Я не знаю, пыталась ты помочь ему или нет, но это не имеет значения. Если и так, то ты действовала из добрых побуждений. Я в этом уверена. И я прошу прощения за то, что наговорила.
Но теперь Наташа пристально смотрела на нее:
– Ты ошибаешься насчет него.
– Этого я никогда не узнаю.
– Ты могла бы поговорить с ним, позволить ему объяснить тебе. Ты могла бы по крайней мере предоставить ему такую возможность.
Изабелла лишь покачала головой:
– Ничто не длится вечно. Ни плохое, ни хорошее. Корбет сказал мне это в самом начале. Он был прав.
– Он все еще любит тебя, – тихо сказала Наташа.
– Значит, ты видела его? – Изабелла внимательно посмотрела в глаза подруги, и Наташа кивнула.
– Он понимает, что произошло. Может быть, даже лучше, чем ты. Он с самого начала боялся, что так случится. Он совершил только одну ошибку, не рассказав тебе все сразу.
– Теперь это не имеет значения. Все кончено.
Наташа с грустью поняла, что Изабеллу не переубедить. Для нее все закончилось. Но не для Корбета или Алессандро. Но Наташа ничего не сказала, а Изабелла больше не заговорила о нем.
Изабелла рассказывала о квартире Алессандро.
– Ты хочешь сказать, что у меня может быть карусель?
– Именно так. Я уже позвонила в Рим.
– Мама!.. Мама! Подожди, вот Корбет увидит! – У него загорелись глаза, и на мгновение все замерли.
Изабелла удивленно посмотрела на него, потом покачала головой.
– Он ее не увидит, милый.
– Увидит! Он – мой друг. – В темных глазах Алессандро сверкнул вызов. Никто ничего не говорил ему, но он чувствовал разлад между мамой и своим другом. Алессандро это не нравилось. Совсем не нравилось. Он мог судить по тому, как Корбет теперь говорил о его маме. Как будто он боялся ее. Как если бы она умерла. – Я приглашу его посмотреть ее. – Он вызывающе посмотрел на нее, но она твердо произнесла:
– Нет, Алессандро, ты этого не сделаешь.
– Сделаю. Я пообещал ему летом.
– Да? Когда?
– Когда встречался с ним на побережье. Он тоже был в Ист-Хэмптоне.
Услышав это, Изабелла развернулась и пошла искать Наташу. Она нашла ее в кабинете читающей только что отпечатанную страницу с чашкой кофе в руке. Изабелла резко захлопнула за собой дверь. Наташа подскочила от этого звука, затем уставилась на подругу так, как будто та лишилась рассудка.
– В чем дело? Изабелла гневно закричала:
– Почему ты мне не сказала? Он все лето был в Ист-Хэмптоне, болтался вокруг Алессандро, пытаясь снова подобраться ко мне!
Наташа встала, уперев руки в бока. На этот раз она не собиралась уступать.
– Он нужен Алессандро, Изабелла. И Корбет не пытается подобраться к тебе. Ради Бога, не будь параноиком. Что с тобой? Ты думаешь, все хотят украсть твой чертов бизнес, все используют тебя или твоего ребенка.
– Так и есть, черт подери! Они забрали и моего мужа.
– Да, «они» это сделали. «Они». Безумные люди, жаждавшие заполучить деньги. Но с этим покончено, Изабелла. Все! Никто не пытается причинить тебе боль.
– Это меня не волнует. Я не желаю видеть этого человека возле моего сына.
– Ты не права. Но скажи это ему, а не мне.
– Но ты знала это! Ты знала, что я чувствовала, возвращаясь в Рим.
– Я считала, что ты одумаешься и преодолеешь это.
– Этого никогда не произойдет. Я уже одумалась. В тот момент, когда Бернардо упомянул его имя. Я больше не желаю, чтобы этот человек появлялся рядом с Алессандро. – Сказав это, она захлопнула дверь, выскочив из кабинета, прошла в свою комнату и дрожащей рукой сняла трубку.
Он тотчас же ответил.
– Изабелла? Что случилось?
– Очень многое. И я хочу видеть вас. Сейчас же. Вы можете встретиться со мной?
– Я буду через полчаса.
– Прекрасно. Я встречу вас внизу. – Она не хотела, чтобы Алессандро увидел его.
Изабелла следила за часами в своей комнате и через двадцать пять минут спустилась вниз. Через четыре минуты к дому подъехал «роллс». Корбет сам сидел за рулем. Он вышел и открыл ей дверцу. Она села в машину, но, когда он стал включать зажигание, она быстро замахала рукой с новым кольцом, подарком Бернардо.
Он заметил его и мгновенно понял, что это было. Корбет хотел сказать, что оно красивое, что она выглядит прекрасно, что он все еще любит ее, но она не предоставила ему такой возможности:
– Не утруждайтесь, Корбет. Я никуда не поеду с вами. Но мне не хотелось разговаривать с вами наверху, где нас мог услышать Алессандро.
Его лицо напряглось от беспокойства.
– Что случилось?
– Я хочу, чтобы вы держались подальше от него. Вам ясно? Я хочу, чтобы вы полностью исчезли из его жизни, навсегда. С меня достаточно ваших игр – вы потрудились над моими друзьями, сотрудниками, над моим бизнесом, а теперь взялись и за моего ребенка. На все остальное вы имели право; как вы проворачиваете деловые аферы – это ваше дело. Но когда вы используете меня лично или моего сына, то ввязываетесь в войну, которую можете проиграть. Если вы еще раз приблизитесь к нему, если станете присылать ему подарки, если попытаетесь увидеться с ним или звонить ему или если позволите ему звонить вам, я позвоню в полицию и моему адвокату. Я привлеку вас к суду за причиняемое нам беспокойство. Я займусь вашим делом и упеку вас в тюрьму. За приставание к маленькому ребенку, попытку похищения, изнасилование, назовите это как хотите, но держитесь подальше от моего сына! – Она кричала так громко, что швейцар услышал бы ее, если бы Корбет предусмотрительно не закрыл окна.
Мгновение он смотрел на нее, не веря своим ушам, затем гнев охватил его.
– Ты это серьезно, Изабелла? Я использую мальчика, чтобы снова подобраться к тебе? Ты действительно так думаешь? Да? Какая же ты напыщенная, высокомерная и глупая! Несколько месяцев назад я сказал тебе, что ты должна сохранить свое дело, сказал, что мои предложения сняты. Я влюбился в тебя и, по правде говоря, мне было ужасно жаль тебя. Запертую, как зверя, боящуюся каждого, не верящую никому. В твоей жизни произошло страшное событие, Изабелла. И в жизни твоего ребенка. Он потерял отца, он так же одинок, как и ты. И знаешь что? Я люблю его. Он – чудесный маленький мальчик. И он нуждается во мне. Ему нужно намного больше, чем только ты! Ты – просто заведенная машина. Твой бизнес, твой бизнес, твой бизнес! Меня тошнит от этого. А теперь оставь меня одного и убирайся к черту!
Прежде чем она успела ответить ему, он выскочил из машины, обогнул «роллс» и открыл ей дверцу, и она, ошеломленная, шагнула на тротуар.
– Надеюсь, вы уяснили то, что я сказала. – Она сверкнула на него ледяным взглядом.
– Абсолютно, – ответил он. – До свидания. – Он снова сел в машину и исчез, прежде чем она успела войти в здание.
Глава 26
Стоял конец сентября. Квартира выглядела прекрасно, в офисе работали с обычным неистовством, и только что доставили карусель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27