Картина вышла на экраны и получила отличные отзывы. Внезапно прошлое Кристел все забыли. Она опять стала любимицей публики. И это был не искусственно раздуваемый ажиотаж. Она действительно снялась в великолепном фильме известного и умного режиссера и действительно хорошо сыграла свою роль. На этот раз не было никаких сплетен, никакого давления на прессу, никаких «подводных течений». Призрак Эрнесто Сальваторе перестал преследовать ее. Кристел Уайтт не только сумела остаться на экране, но и преуспеть.
Спенсер увидел ее второй фильм и был просто потрясен, узнав, что она опять снимается. Он не звонил ей уже несколько месяцев и не знал, что она снова вернулась к своей карьере. Он сидел в кинотеатре и смотрел на экран как зачарованный, чувствуя боль и пустоту в сердце. На следующее утро он попробовал позвонить ей. Но телефон на ранчо не отвечал, а как найти ее в Голливуде, он не имел ни малейшего понятия. Да и звонить ей не было никакого смысла. В последний раз она явно дала ему понять, что не очень-то хочет разговаривать с ним. К тому же его жизнь не оставляла ни одной свободной минуты. Он стал главным помощником сенатора и решил не выдвигать свою кандидатуру в конгресс.
В начале 1959 года Кристел начала работать над новой картиной. Теперь у нее была своя квартира, и впервые в жизни она не беспокоилась за свою работу. Ее приглашали почти все киностудии, но она предпочитала сниматься в картинах Брайена Форда. Это немного урезало ее в средствах, но ей нравились качественные фильмы, которые он выпускал, к тому же он оказался превосходным учителем. Насчет денег она теперь не беспокоилась – зарабатывала она отлично. Брайен постоянно приглашал ее куда-нибудь пообедать, и скоро они подружились. Он никогда не требовал от нее больше того, что она хотела бы ему предложить. Теперь она жила только для своего сына. Каждый вечер она разговаривала с Зебом по телефону и не могла дождаться окончания съемок, чтобы съездить домой.
Как-то вечером они обедали с Брайеном в «Казино», когда он повернулся к Кристел и лукаво улыбнулся:
– Между прочим, куда это ты все время исчезаешь, как только выпадает возможность? Все время в сторону севера. – Он был уверен, что дело в каком-нибудь мужчине, ведь в Голливуде она не встречалась ни с кем. Но она улыбнулась, немного поколебавшись, прежде чем ответить. Она не сомневалась, что может полностью доверять этому человеку, и в порыве откровенности сказала:
– Я уезжаю на свое ранчо, к моему сыну. Он живет с моими старыми и верными друзьями, пока я работаю.
Брайен Форд нахмурился, глядя на нее, и заговорил, понизив голос:
– А ты была когда-нибудь замужем? – Она покачала головой, но он и так думал, что нет. – Тогда не говори об этом никому. Вспомни, что произошло с Ингрид Бергман. Они тебя с грязью смешают и в один момент выгонят из этого города, да так, что ты не будешь знать, куда спрятаться.
– Я знаю. – Она вздохнула. – Поэтому мне и приходится оставлять его там. – Убийство они еще могут простить, но незаконнорожденного ребенка... тут тебе ничего не поможет.
– А сколько ему лет? – Теперь ему стало уже интересно, чей это ребенок. Может быть, как раз Поэтому она и убила Эрни, может, это как-то связано с ребенком? Он никогда не спрашивал ее об этом, не стал бы делать этого и сейчас.
– Ему два с половиной. – Ответ успокоил его, так как Эрни умер три с половиной года назад.
– Тогда это не ребенок Эрни.
– Господи, конечно, нет! – рассмеялась она. – Я бы скорее покончила с собой, чем родила бы от него ребенка.
– Не могу сказать, что не согласен с тобой. – Он тоже улыбнулся. – Я всегда жалел, что ты связалась с ним. Хорошо бы его убил кто-нибудь прежде, чем это сделала ты.
– Я этого не делала, – спокойно произнесла она, глядя ему прямо в глаза, – но, как посчитал мой адвокат, единственный верный ход – представить дело как убийство с целью самозащиты. Не было ни одного свидетеля, который видел, как я уходила из дома в Малибу и заходила домой. А полиция заявила, что у меня были и мотивы, и возможности для убийства. И мы пошли по единственно верной дороге. И победили. Полагаю, что теперь только это имеет значение. – Правда, все до сих пор считают, что она убила человека, и она ходит с этим клеймом. Снова и снова думая об этом, Кристел понимала, какое счастье выпало ей, когда она встретила Брайена. Она посмотрела на сидящего напротив мужчину с ласковой улыбкой. Она так любила и уважала его. – Спасибо, что поверили мне. Вы для меня так много сделали.
– Да, такие дела – это всегда палка о двух концах. – Потом он снова подумал о мужчине, отце ребенка. – А отец мальчика живет с тобой на ранчо? – Он был уверен, что именно поэтому она так стремилась туда, как только заканчивались очередные съемки, не только к сыну, но и к его отцу.
Но она спокойно покачала головой. Она уже давно смирилась с этим. И была права, когда заставила его уехать. Как приятно слышать, что дела у Спенсера идут как нельзя лучше. Он навсегда ушел из ее жизни, но зато у нее теперь есть Зеб, который останется с ней на всю жизнь. Это самый дорогой подарок для нее... подарок от Бога.
– Его отец уехал раньше, чем он родился. И он ничего не знает о своем сыне.
Брайен посмотрел на нее долгим изучающим взглядом, чувствуя, как в нем растет уважение к этой женщине.
– Тебе действительно было чертовски тяжело.
Она улыбнулась. В ее жизни происходили события, о которых она действительно жалела. Но только не о сыне. Потом они заговорили о новом фильме с ее участием и о других планах на будущее. В конце разговора, улыбаясь и расплачиваясь по счету, он сказал как бы между прочим:
– Да, ты знаешь, буквально на днях мы собираемся представить тебя к «Оскару».
Но для нее это уже не было так важно. Она опять стала звездой, и очень знаменитой. Люди узнавали ее и просили автограф, стоило ей появиться. Ее узнавали даже в долине. Поэтому приходилось вести себя очень осторожно, чтобы никто не узнал о Зебе и это не попало в газеты.
Брайен еще несколько раз приглашал ее пообедать, а когда они закончили снимать очередной фильм, он устроил большой прием. После ужина он попросил нескольких друзей остаться, и Кристел оказалась среди них. Они все наблюдали восход солнца и завтракали в его летнем домике. Он вдруг рассказал Кристел о двух своих сыновьях. Оба они погибли во время войны. После этого его брак фактически перестал существовать. В конце концов он развелся с женой, и она уехала в Нью-Йорк. Он признался Кристел, что это в корне изменило всю его жизнь. Жениться еще раз он так и не захотел, и теперь Кристел поняла, почему он как-то отказался приехать к ней на ранчо, когда она его пригласила. Ведь тогда он уже знал о Зебе, они не были любовниками, и она просто хотела, чтобы он погостил у нее как друг. Теперь она поняла, что вид ее сына мог причинить ему боль. Он объяснил, что ему теперь тяжело находиться в окружении детей, они слишком напоминают ему о его погибших сыновьях. У них обоих жизнь сложилась тяжело, и понимание этого сближало их еще больше. Их непростые судьбы отражались и в глубоких умных картинах, и в ее великолепной игре.
Они проговорили несколько часов, и, когда гости разъехались, Брайен повез ее домой. Через несколько дней она собиралась на ранчо и думала пробыть там все лето, а осенью снова взяться за работу. На этот раз ей предстояло познакомиться с новым директором фильма. Но Брайен уговорил ее сделать это, заверив, что перемена пойдет ей на пользу. А после того как она снимется в этой картине, он собирался заключить с ней еще один контракт. Теперь казалось, что все эти контракты будут сыпаться без конца. Когда они оказались возле ее дома, она пригласила его подняться. Но он сказал, что очень устал после длинной ночи, и уехал, но уже ближе к вечеру позвонил ей и поинтересовался, не желает ли она пообедать с ним, прежде чем уедет из города. Его звонок тронул Кристел до глубины души.
Они пошли в ресторан и сели за укромный угловой столик. Он посмотрел на нее, и Кристел заметила печаль в его глазах. Что же его могло расстроить? И вдруг он накрыл ее руку своей огромной ладонью.
– Я, честно говоря, даже не знаю, как сказать тебе об этом. Я очень долго думал, но мое предложение может показаться глупым.
Она ласково улыбалась ему. Ей определенно нравился этот человек. Ему было пятьдесят семь лет, а ей должно исполниться двадцать восемь этим летом. Кристел очень дорожила его дружбой.
– Я бы хотел провести с тобой немного времени, когда ты вернешься. Для меня так необычно, что ты станешь работать в другой картине. Я буду скучать по тебе.
Она мягко рассмеялась в ответ:
– Конечно, мы сможем встречаться. Да и работать над чужой картиной мне предстоит не так уж долго. Ведь в январе мы собираемся начать новый фильм. – Она не поняла, что он пытается втолковать ей.
– Я имею в виду, что мне было бы очень приятно уехать с тобой куда-нибудь на несколько дней. – Наконец-то она поняла и уставилась на него в изумлении. Раньше он никогда не предлагал ничего подобного. – Ты первая женщина, которой я осмелился предложить такое после очень долгих лет. – Он до сих пор удивлялся, что рассказал ей о своих сыновьях. Он не говорил об этом ни с кем уже много лет. Большую часть свободного времени он проводил один в саду, читал, или прогуливался в одиночестве, или работал над новыми идеями и будущими сценариями. Посреди того хаоса, который творился в Голливуде, про него можно было смело сказать, что он солидный, спокойный и одинокий человек, у которого есть ум, вкус и который пользуется неподдельным уважением окружающих.
– А почему бы вам не приехать ко мне на ранчо? – Она снова пригласила его, как делала это уже давно. Но на этот раз она решила посмотреть, что из этого получится.
Он улыбнулся и покачал головой:
– Это время полностью в твоем распоряжении, и я не хочу, чтобы ты тратила его на кого-то. Мы сможем поехать куда-нибудь, когда ты вернешься.
А что потом? Они останутся друзьями? Она начала волноваться по этому поводу, но по дороге домой решила не тревожить себя понапрасну. В конце концов, он просил у нее совсем немного к тому, что уже и так существовало между ними.
– Я не говорю тебе о любви, Кристел. Не знаю, смогу ли я еще когда-нибудь полюбить. Все для меня в прошлом. Моя жизнь устроилась и вполне меня удовлетворяет. – Он улыбался ей, пока они ехали через ночной город. – Я не хочу ни детей, ни брака, ни обещаний, ни лжи. Я хочу иметь друга, с которым было бы приятно поговорить, который бы был рядом со мной, но не постоянно. Я действительно не хочу большего, и мне кажется, что, даже будучи такой молодой, тебе наверняка иногда хочется того же. А еще тебе хочется много работать, успеха, но всякий раз ты должна возвращаться на ранчо к своему сыну. Я прав? Она кивнула, он успел ее неплохо узнать.
– Да, вы правы. У меня в жизни уже было и есть все, о чем я мечтала. Человек, которого я любила больше всего на свете, успех... и теперь еще Зеб. Для меня этого вполне достаточно. – За все это она заплатила свою цену, ее сердце было все в шрамах.
– Нет, этого недостаточно. В один прекрасный день я хотел бы о тебе по-настоящему позаботиться Но сейчас... пока можешь расценивать это как эгоизм. – Он снова улыбнулся. – Мне бы было очень приятно, если бы ты согласилась провести немного времени со стариком.
Она рассмеялась. Он выглядел лет на двадцать моложе, чем был на самом деле, ну по крайней мере на десять. Он следил за собой, играл в теннис, много плавал, рано ложился спать, никогда не злоупотреблял спиртным. Она не слышала, чтобы он увлекался женщинами, даже начинающими кинозвездами, ни сейчас, ни раньше. Она уже давно поняла, что он весь на виду: удачливый, трудолюбивый и чертовски замечательный человек.
– Когда ты вернешься?
– Сразу после Дня независимости. – После этого пройдет немного времени, и она начнет работать в картине. Казалось, его это вполне устраивало. Он был готов ждать, но ни в коем случае не собирался приезжать к ней в долину на ранчо.
Летом он время от времени звонил ей на ранчо, послал несколько книг, которые, как ему казалось, будут ей интересны, и огромную, великолепную ковбойскую шляпу в качестве подарка на день рождения. Она отметила свое двадцативосьмилетие на ранчо, пригласив Вебстеров. Иногда она думала о Брайене, находя, что он совершенно не похож на мужчин, которые встречались в ее жизни раньше. Между ними не могло возникнуть такого страстного, пылкого и щемящего чувства любви, какое она разделила со Спенсером, но зато в нем не было ничего отвратительного и вульгарного, что внес в ее жизнь Эрни, никаких бриллиантовых браслетов, нарядов и мехов. Только ковбойская шляпа и несколько книг, да еще парочка писем, над которыми она смеялась до упаду. Он описывал некоторые эпизоды голливудской жизни, которая как была, так и осталась сплошным притворством. И когда она вернулась в Лос-Анджелес, он уже ждал ее, как и обещал в начале лета. Они отправились на Пуэрто-Валларта на несколько дней, и там в его поведении не было ничего неестественного и загадочного.
Дела с новой картиной шли успешно, и окружающие, казалось, не замечали, что их отношения изменились. Он был человеком сдержанным и спокойным, и таким же был их роман. Она вскоре узнала, что он уже давно увлекается политикой и болеет за демократов. Особенно ему нравился молодой сенатор Джон Кеннеди, который в этом году собирался баллотироваться в президенты. Постепенно окружающие начали понимать, что она увлечена Брайеном. Она появлялась только с ним. Но репутация Брайена Форда в Голливуде оставалась безупречной и незыблемой. О нем никогда не ходило никаких сплетен, его поступки никто не обсуждал, и, находясь в тени этого человека, Кристел чувствовала, что ее поведение тоже не привлекает к себе всеобщего внимания. Общественным вниманием она и так уже была сыта по горло. Ее карьера находилась в зените, она считалась популярной и серьезной актрисой.
В апреле наконец-то исполнилось желание Брайена. Кристел поразилась, услышав свое имя среди кандидатов на высшую награду академии. Она сидела ни жива ни мертва, пока открывали конверт и читали ее имя. Она никак не могла в это поверить. Она завоевала «Оскар» за лучшую женскую роль. Еще приятнее, что эту роль она сыграла в фильме Брайена. Прочитали ее имя, продюсер сжал ей руку, а она почти минуту сидела неподвижно, боясь, что неправильно расслышала имя. Но ошибки не было, и она медленно пошла по проходу к сцене, в то время как все вокруг аплодировали, а камеры снимали ее. Она никак не могла поверить, что такое произошло именно с ней. В сиянии множества прожекторов она поднялась на сцену и дрожащими руками взяла «Оскар», в то время как ее взгляд был устремлен в зал, туда, где, как она знала, сидит Брайен.
– Я даже не знаю, что сказать, – проговорила она в микрофон глубоким, мелодичным голосом, каким говорила всегда. – Я никогда не думала, что буду стоять здесь и принимать награду... с чего мне следует начать? И что я вообще могу сказать? Разве только поблагодарить тех людей, которые всегда верили в меня. Прежде всего, конечно, Брайена Форда, без которого я бы сейчас собирала виноград и сеяла пшеницу в далекой солнечной долине. Но я хочу поблагодарить и других людей, тех, которые поверили в меня много лет назад... Человека по имени Гарри, который предоставил мне работу в своем ресторане, когда мне было всего семнадцать лет. – Когда она произнесла эти слова, Гарри смотрел церемонию по телевизору, и он открыто заплакал. – ...И очень милую и добрую женщину Перл, которая научила меня танцевать и приехала со мной в Голливуд... и своего отца, который всегда говорил мне, чтобы я смело выходила в большой мир и старалась достичь мечты... всех директоров, с которыми я работала и которые научили меня очень многому... актеров, которые снимались вместе со мной... и Луи Брауна, который познакомил меня с Брайеном Фордом. Всем я обязана вам. – С полными слез глазами она подняла над головой «Оскар». – И этим я тоже обязана вам. И еще моим друзьям – Бойду и Хироко, которые заботятся о человеке, которого я очень люблю. – Она на секунду замерла, улыбнувшись сквозь слезы. – Но самое большое спасибо я хочу сказать человеку, благодаря которому я сумела встать на ноги, который значит для меня все... Зеб, я тебя больше всех люблю. – Она улыбнулась специально для сына, надеясь, что он видит ее. – Спасибо вам всем. – Она помахала рукой и, держа «Оскар», пошла на свое место, пока зрители продолжали аплодировать. Они понимали, как высоко она взлетела и чего ей это стоило. Все в зале знали о процессе и теперь своими аплодисментами прощали ее. Она снова полноправно принадлежала миру кино, и он громогласно высказывал ей свое уважение. Когда она села на место, Брайен обнял ее за плечи, крепко прижал к себе. Сквозь слезы она гордо улыбнулась режиссеру.
– Он самый счастливый сын на свете, – прошептал Брайен ей на ухо, в то время как камера продолжала показывать то лицо Кристел, то аплодирующий зал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Спенсер увидел ее второй фильм и был просто потрясен, узнав, что она опять снимается. Он не звонил ей уже несколько месяцев и не знал, что она снова вернулась к своей карьере. Он сидел в кинотеатре и смотрел на экран как зачарованный, чувствуя боль и пустоту в сердце. На следующее утро он попробовал позвонить ей. Но телефон на ранчо не отвечал, а как найти ее в Голливуде, он не имел ни малейшего понятия. Да и звонить ей не было никакого смысла. В последний раз она явно дала ему понять, что не очень-то хочет разговаривать с ним. К тому же его жизнь не оставляла ни одной свободной минуты. Он стал главным помощником сенатора и решил не выдвигать свою кандидатуру в конгресс.
В начале 1959 года Кристел начала работать над новой картиной. Теперь у нее была своя квартира, и впервые в жизни она не беспокоилась за свою работу. Ее приглашали почти все киностудии, но она предпочитала сниматься в картинах Брайена Форда. Это немного урезало ее в средствах, но ей нравились качественные фильмы, которые он выпускал, к тому же он оказался превосходным учителем. Насчет денег она теперь не беспокоилась – зарабатывала она отлично. Брайен постоянно приглашал ее куда-нибудь пообедать, и скоро они подружились. Он никогда не требовал от нее больше того, что она хотела бы ему предложить. Теперь она жила только для своего сына. Каждый вечер она разговаривала с Зебом по телефону и не могла дождаться окончания съемок, чтобы съездить домой.
Как-то вечером они обедали с Брайеном в «Казино», когда он повернулся к Кристел и лукаво улыбнулся:
– Между прочим, куда это ты все время исчезаешь, как только выпадает возможность? Все время в сторону севера. – Он был уверен, что дело в каком-нибудь мужчине, ведь в Голливуде она не встречалась ни с кем. Но она улыбнулась, немного поколебавшись, прежде чем ответить. Она не сомневалась, что может полностью доверять этому человеку, и в порыве откровенности сказала:
– Я уезжаю на свое ранчо, к моему сыну. Он живет с моими старыми и верными друзьями, пока я работаю.
Брайен Форд нахмурился, глядя на нее, и заговорил, понизив голос:
– А ты была когда-нибудь замужем? – Она покачала головой, но он и так думал, что нет. – Тогда не говори об этом никому. Вспомни, что произошло с Ингрид Бергман. Они тебя с грязью смешают и в один момент выгонят из этого города, да так, что ты не будешь знать, куда спрятаться.
– Я знаю. – Она вздохнула. – Поэтому мне и приходится оставлять его там. – Убийство они еще могут простить, но незаконнорожденного ребенка... тут тебе ничего не поможет.
– А сколько ему лет? – Теперь ему стало уже интересно, чей это ребенок. Может быть, как раз Поэтому она и убила Эрни, может, это как-то связано с ребенком? Он никогда не спрашивал ее об этом, не стал бы делать этого и сейчас.
– Ему два с половиной. – Ответ успокоил его, так как Эрни умер три с половиной года назад.
– Тогда это не ребенок Эрни.
– Господи, конечно, нет! – рассмеялась она. – Я бы скорее покончила с собой, чем родила бы от него ребенка.
– Не могу сказать, что не согласен с тобой. – Он тоже улыбнулся. – Я всегда жалел, что ты связалась с ним. Хорошо бы его убил кто-нибудь прежде, чем это сделала ты.
– Я этого не делала, – спокойно произнесла она, глядя ему прямо в глаза, – но, как посчитал мой адвокат, единственный верный ход – представить дело как убийство с целью самозащиты. Не было ни одного свидетеля, который видел, как я уходила из дома в Малибу и заходила домой. А полиция заявила, что у меня были и мотивы, и возможности для убийства. И мы пошли по единственно верной дороге. И победили. Полагаю, что теперь только это имеет значение. – Правда, все до сих пор считают, что она убила человека, и она ходит с этим клеймом. Снова и снова думая об этом, Кристел понимала, какое счастье выпало ей, когда она встретила Брайена. Она посмотрела на сидящего напротив мужчину с ласковой улыбкой. Она так любила и уважала его. – Спасибо, что поверили мне. Вы для меня так много сделали.
– Да, такие дела – это всегда палка о двух концах. – Потом он снова подумал о мужчине, отце ребенка. – А отец мальчика живет с тобой на ранчо? – Он был уверен, что именно поэтому она так стремилась туда, как только заканчивались очередные съемки, не только к сыну, но и к его отцу.
Но она спокойно покачала головой. Она уже давно смирилась с этим. И была права, когда заставила его уехать. Как приятно слышать, что дела у Спенсера идут как нельзя лучше. Он навсегда ушел из ее жизни, но зато у нее теперь есть Зеб, который останется с ней на всю жизнь. Это самый дорогой подарок для нее... подарок от Бога.
– Его отец уехал раньше, чем он родился. И он ничего не знает о своем сыне.
Брайен посмотрел на нее долгим изучающим взглядом, чувствуя, как в нем растет уважение к этой женщине.
– Тебе действительно было чертовски тяжело.
Она улыбнулась. В ее жизни происходили события, о которых она действительно жалела. Но только не о сыне. Потом они заговорили о новом фильме с ее участием и о других планах на будущее. В конце разговора, улыбаясь и расплачиваясь по счету, он сказал как бы между прочим:
– Да, ты знаешь, буквально на днях мы собираемся представить тебя к «Оскару».
Но для нее это уже не было так важно. Она опять стала звездой, и очень знаменитой. Люди узнавали ее и просили автограф, стоило ей появиться. Ее узнавали даже в долине. Поэтому приходилось вести себя очень осторожно, чтобы никто не узнал о Зебе и это не попало в газеты.
Брайен еще несколько раз приглашал ее пообедать, а когда они закончили снимать очередной фильм, он устроил большой прием. После ужина он попросил нескольких друзей остаться, и Кристел оказалась среди них. Они все наблюдали восход солнца и завтракали в его летнем домике. Он вдруг рассказал Кристел о двух своих сыновьях. Оба они погибли во время войны. После этого его брак фактически перестал существовать. В конце концов он развелся с женой, и она уехала в Нью-Йорк. Он признался Кристел, что это в корне изменило всю его жизнь. Жениться еще раз он так и не захотел, и теперь Кристел поняла, почему он как-то отказался приехать к ней на ранчо, когда она его пригласила. Ведь тогда он уже знал о Зебе, они не были любовниками, и она просто хотела, чтобы он погостил у нее как друг. Теперь она поняла, что вид ее сына мог причинить ему боль. Он объяснил, что ему теперь тяжело находиться в окружении детей, они слишком напоминают ему о его погибших сыновьях. У них обоих жизнь сложилась тяжело, и понимание этого сближало их еще больше. Их непростые судьбы отражались и в глубоких умных картинах, и в ее великолепной игре.
Они проговорили несколько часов, и, когда гости разъехались, Брайен повез ее домой. Через несколько дней она собиралась на ранчо и думала пробыть там все лето, а осенью снова взяться за работу. На этот раз ей предстояло познакомиться с новым директором фильма. Но Брайен уговорил ее сделать это, заверив, что перемена пойдет ей на пользу. А после того как она снимется в этой картине, он собирался заключить с ней еще один контракт. Теперь казалось, что все эти контракты будут сыпаться без конца. Когда они оказались возле ее дома, она пригласила его подняться. Но он сказал, что очень устал после длинной ночи, и уехал, но уже ближе к вечеру позвонил ей и поинтересовался, не желает ли она пообедать с ним, прежде чем уедет из города. Его звонок тронул Кристел до глубины души.
Они пошли в ресторан и сели за укромный угловой столик. Он посмотрел на нее, и Кристел заметила печаль в его глазах. Что же его могло расстроить? И вдруг он накрыл ее руку своей огромной ладонью.
– Я, честно говоря, даже не знаю, как сказать тебе об этом. Я очень долго думал, но мое предложение может показаться глупым.
Она ласково улыбалась ему. Ей определенно нравился этот человек. Ему было пятьдесят семь лет, а ей должно исполниться двадцать восемь этим летом. Кристел очень дорожила его дружбой.
– Я бы хотел провести с тобой немного времени, когда ты вернешься. Для меня так необычно, что ты станешь работать в другой картине. Я буду скучать по тебе.
Она мягко рассмеялась в ответ:
– Конечно, мы сможем встречаться. Да и работать над чужой картиной мне предстоит не так уж долго. Ведь в январе мы собираемся начать новый фильм. – Она не поняла, что он пытается втолковать ей.
– Я имею в виду, что мне было бы очень приятно уехать с тобой куда-нибудь на несколько дней. – Наконец-то она поняла и уставилась на него в изумлении. Раньше он никогда не предлагал ничего подобного. – Ты первая женщина, которой я осмелился предложить такое после очень долгих лет. – Он до сих пор удивлялся, что рассказал ей о своих сыновьях. Он не говорил об этом ни с кем уже много лет. Большую часть свободного времени он проводил один в саду, читал, или прогуливался в одиночестве, или работал над новыми идеями и будущими сценариями. Посреди того хаоса, который творился в Голливуде, про него можно было смело сказать, что он солидный, спокойный и одинокий человек, у которого есть ум, вкус и который пользуется неподдельным уважением окружающих.
– А почему бы вам не приехать ко мне на ранчо? – Она снова пригласила его, как делала это уже давно. Но на этот раз она решила посмотреть, что из этого получится.
Он улыбнулся и покачал головой:
– Это время полностью в твоем распоряжении, и я не хочу, чтобы ты тратила его на кого-то. Мы сможем поехать куда-нибудь, когда ты вернешься.
А что потом? Они останутся друзьями? Она начала волноваться по этому поводу, но по дороге домой решила не тревожить себя понапрасну. В конце концов, он просил у нее совсем немного к тому, что уже и так существовало между ними.
– Я не говорю тебе о любви, Кристел. Не знаю, смогу ли я еще когда-нибудь полюбить. Все для меня в прошлом. Моя жизнь устроилась и вполне меня удовлетворяет. – Он улыбался ей, пока они ехали через ночной город. – Я не хочу ни детей, ни брака, ни обещаний, ни лжи. Я хочу иметь друга, с которым было бы приятно поговорить, который бы был рядом со мной, но не постоянно. Я действительно не хочу большего, и мне кажется, что, даже будучи такой молодой, тебе наверняка иногда хочется того же. А еще тебе хочется много работать, успеха, но всякий раз ты должна возвращаться на ранчо к своему сыну. Я прав? Она кивнула, он успел ее неплохо узнать.
– Да, вы правы. У меня в жизни уже было и есть все, о чем я мечтала. Человек, которого я любила больше всего на свете, успех... и теперь еще Зеб. Для меня этого вполне достаточно. – За все это она заплатила свою цену, ее сердце было все в шрамах.
– Нет, этого недостаточно. В один прекрасный день я хотел бы о тебе по-настоящему позаботиться Но сейчас... пока можешь расценивать это как эгоизм. – Он снова улыбнулся. – Мне бы было очень приятно, если бы ты согласилась провести немного времени со стариком.
Она рассмеялась. Он выглядел лет на двадцать моложе, чем был на самом деле, ну по крайней мере на десять. Он следил за собой, играл в теннис, много плавал, рано ложился спать, никогда не злоупотреблял спиртным. Она не слышала, чтобы он увлекался женщинами, даже начинающими кинозвездами, ни сейчас, ни раньше. Она уже давно поняла, что он весь на виду: удачливый, трудолюбивый и чертовски замечательный человек.
– Когда ты вернешься?
– Сразу после Дня независимости. – После этого пройдет немного времени, и она начнет работать в картине. Казалось, его это вполне устраивало. Он был готов ждать, но ни в коем случае не собирался приезжать к ней в долину на ранчо.
Летом он время от времени звонил ей на ранчо, послал несколько книг, которые, как ему казалось, будут ей интересны, и огромную, великолепную ковбойскую шляпу в качестве подарка на день рождения. Она отметила свое двадцативосьмилетие на ранчо, пригласив Вебстеров. Иногда она думала о Брайене, находя, что он совершенно не похож на мужчин, которые встречались в ее жизни раньше. Между ними не могло возникнуть такого страстного, пылкого и щемящего чувства любви, какое она разделила со Спенсером, но зато в нем не было ничего отвратительного и вульгарного, что внес в ее жизнь Эрни, никаких бриллиантовых браслетов, нарядов и мехов. Только ковбойская шляпа и несколько книг, да еще парочка писем, над которыми она смеялась до упаду. Он описывал некоторые эпизоды голливудской жизни, которая как была, так и осталась сплошным притворством. И когда она вернулась в Лос-Анджелес, он уже ждал ее, как и обещал в начале лета. Они отправились на Пуэрто-Валларта на несколько дней, и там в его поведении не было ничего неестественного и загадочного.
Дела с новой картиной шли успешно, и окружающие, казалось, не замечали, что их отношения изменились. Он был человеком сдержанным и спокойным, и таким же был их роман. Она вскоре узнала, что он уже давно увлекается политикой и болеет за демократов. Особенно ему нравился молодой сенатор Джон Кеннеди, который в этом году собирался баллотироваться в президенты. Постепенно окружающие начали понимать, что она увлечена Брайеном. Она появлялась только с ним. Но репутация Брайена Форда в Голливуде оставалась безупречной и незыблемой. О нем никогда не ходило никаких сплетен, его поступки никто не обсуждал, и, находясь в тени этого человека, Кристел чувствовала, что ее поведение тоже не привлекает к себе всеобщего внимания. Общественным вниманием она и так уже была сыта по горло. Ее карьера находилась в зените, она считалась популярной и серьезной актрисой.
В апреле наконец-то исполнилось желание Брайена. Кристел поразилась, услышав свое имя среди кандидатов на высшую награду академии. Она сидела ни жива ни мертва, пока открывали конверт и читали ее имя. Она никак не могла в это поверить. Она завоевала «Оскар» за лучшую женскую роль. Еще приятнее, что эту роль она сыграла в фильме Брайена. Прочитали ее имя, продюсер сжал ей руку, а она почти минуту сидела неподвижно, боясь, что неправильно расслышала имя. Но ошибки не было, и она медленно пошла по проходу к сцене, в то время как все вокруг аплодировали, а камеры снимали ее. Она никак не могла поверить, что такое произошло именно с ней. В сиянии множества прожекторов она поднялась на сцену и дрожащими руками взяла «Оскар», в то время как ее взгляд был устремлен в зал, туда, где, как она знала, сидит Брайен.
– Я даже не знаю, что сказать, – проговорила она в микрофон глубоким, мелодичным голосом, каким говорила всегда. – Я никогда не думала, что буду стоять здесь и принимать награду... с чего мне следует начать? И что я вообще могу сказать? Разве только поблагодарить тех людей, которые всегда верили в меня. Прежде всего, конечно, Брайена Форда, без которого я бы сейчас собирала виноград и сеяла пшеницу в далекой солнечной долине. Но я хочу поблагодарить и других людей, тех, которые поверили в меня много лет назад... Человека по имени Гарри, который предоставил мне работу в своем ресторане, когда мне было всего семнадцать лет. – Когда она произнесла эти слова, Гарри смотрел церемонию по телевизору, и он открыто заплакал. – ...И очень милую и добрую женщину Перл, которая научила меня танцевать и приехала со мной в Голливуд... и своего отца, который всегда говорил мне, чтобы я смело выходила в большой мир и старалась достичь мечты... всех директоров, с которыми я работала и которые научили меня очень многому... актеров, которые снимались вместе со мной... и Луи Брауна, который познакомил меня с Брайеном Фордом. Всем я обязана вам. – С полными слез глазами она подняла над головой «Оскар». – И этим я тоже обязана вам. И еще моим друзьям – Бойду и Хироко, которые заботятся о человеке, которого я очень люблю. – Она на секунду замерла, улыбнувшись сквозь слезы. – Но самое большое спасибо я хочу сказать человеку, благодаря которому я сумела встать на ноги, который значит для меня все... Зеб, я тебя больше всех люблю. – Она улыбнулась специально для сына, надеясь, что он видит ее. – Спасибо вам всем. – Она помахала рукой и, держа «Оскар», пошла на свое место, пока зрители продолжали аплодировать. Они понимали, как высоко она взлетела и чего ей это стоило. Все в зале знали о процессе и теперь своими аплодисментами прощали ее. Она снова полноправно принадлежала миру кино, и он громогласно высказывал ей свое уважение. Когда она села на место, Брайен обнял ее за плечи, крепко прижал к себе. Сквозь слезы она гордо улыбнулась режиссеру.
– Он самый счастливый сын на свете, – прошептал Брайен ей на ухо, в то время как камера продолжала показывать то лицо Кристел, то аплодирующий зал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49