Ведь с Томом Бекки никогда не уедет дальше Буневилла. Теперь вся ее жизнь от начала до конца пройдет на этом ранчо, где она родилась и выросла. Кристел и сама очень любила ранчо, может быть, даже больше, чем кто-либо другой, и она бы очень хотела когда-нибудь поселиться здесь навсегда, но только после того, как увидит мир. Она мечтала увидеть другие места, другие уголки земли и узнать побольше людей, кроме тех, в окружении которых выросла. Она прекрасно понимала, что мир огромен и этот кусочек земли, окруженный Маякамскими горами, вовсе не единственный на свете. На стене в ее комнате висели фотографии знаменитых кинозвезд: Греты Гарбо и Бетти Грейбл, Вивьен Ли и Кларка Гейбла. Вперемежку с ними там были цветные репродукции видов Голливуда, Сан-Франциско и Нью-Йорка, и однажды отец показал ей открытку с видом Парижа. Иногда она даже мечтала отправиться в Голливуд и сделаться кинозвездой. Но больше всего ей хотелось повидать те загадочные места, о которых они так часто шептались с отцом. Она понимала, что эти места – просто выдумка, но ей очень нравилось представлять их себе. И девушка всем сердцем сознавала, что она ни за что бы не хотела связать свою жизнь с таким человеком, как Том Паркер. Отец предложил ему работу на ранчо, потому что молодой человек не смог бы найти ее больше нигде. Сразу после школы он уехал в Перл-Харбор, чтобы поступить там на воинскую службу. И Бекки терпеливо ждала, писала ему каждую неделю. Иногда проходили месяцы, прежде чем она получала от него ответ. Он вернулся повзрослевшим и был напичкан всякими историями о войне. В двадцать один год он стал взрослым мужчиной, во всяком случае, Бекки считала его таким. И вот теперь, когда прошел год после его возвращения, они собирались стать мужем и женой.
– Почему ты до сих пор не одета? – Бекки неожиданно повернулась и посмотрела на сестру, стоявшую босиком в старом синем платье, которое ей велела надеть мать. – Ты сейчас же должна одеться! – Было семь часов утра, в церковь же они должны были идти не раньше пол-одиннадцатого.
– Мама хочет, чтобы я помогла бабушке на кухне. – Кристел произнесла это спокойным голосом, совершенно непохожим на голос сестры или матери: глубоким, с хриплыми чувственными нотками, выдающими натуру девушки. Она любила петь, и ее песни были совершенно невинными, но голос наделял их страстью.
Бекки кинула мокрое полотенце на их общую кровать, которая все еще была не заправлена. Ведь Кристел рано утром убежала в поле, чтобы взглянуть на восход солнца.
– Кристел, заправь постель, – сказала Оливия строгим голосом: сама она хотела помочь Бекки уложить волосы. Мать сделала фату, которую старшая дочь должна будет надеть: маленькую корону из белого сатинового шитья с вшитыми в нее крошечными перламутровыми жемчужинами. К короне крепилось почти два метра прозрачного белого тюля, который Оливия купила в Санта-Розе.
Кристел разгладила простыни и встряхнула тяжелое стеганое одеяло, которое бабушка сделала специально для них уже несколько лет назад. Оливия сама простегала точно такое же в качестве свадебного подарка для Бекки. Его уже отнесли в тот маленький коттедж на ранчо, в котором они будут жить, как сказал отец, пока у них не появится возможность завести настоящий дом. Оливия радовалась, что дочь будет около нее, и Том тоже остался доволен, так как это избавляло его от необходимости платить за жилье, чего они с Бекки пока не могли себе позволить. По мнению Кристел, так Бекки вообще никуда не переезжала. Она будет жить меньше чем в полумиле от них, в доме, стоящем на обочине фунтовой дороги, по которой они с отцом очень часто ездили на тракторе.
Оливия тщательно расчесала волосы дочери, и женщины заговорили о Клиффе Джонсоне и его жене-француженке. Парень привез ее с войны, заявив, что это его фронтовая подруга. Бекки долго и упорно спорила с Томом по поводу того, приглашать или нет супругов на свадьбу.
– Она вовсе не такая уж и плохая, – впервые за целый год высказала Оливия свое мнение об иностранке, в то время как Кристел молча стояла в стороне. Кристел была всегда для них кем-то посторонним. Они никогда не допускали ее в свои беседы. Теперь девушка удивленно думала о том, что, если Бекки переедет из дома, станет ли ей мать уделять больше внимания и прислушиваться к тому, что она говорит? Вряд ли, скорее всего мать будет проводить все свое свободное время в коттедже у Бекки. – Она принесла тебе в подарок невероятно красивые кружева и сказала, что они достались ей от бабушки еще во Франции. Когда-нибудь потом ты сможешь сделать из них что-нибудь симпатичное.
Это были первые добрые слова, которые сказал кто-либо в городе о Мирелле, с тех пор как она год назад появилась здесь. Эта женщина не была красавицей, но она держалась очень дружелюбно и отчаянно старалась влиться в местное общество, несмотря на явное неодобрение со стороны всех друзей и соседей Клиффа. Ведь в городке очень много девушек ждали парней, и вовсе не обязательно Клиффу было возвращаться с войны с женой-иностранкой. Но в конце концов, она-то хоть была белой. В отличие от девушки, которую другой парень, Бойд Вебстер, привез домой из Японии. Это был такой позор, что его семья так и не смогла смириться с этим. И никогда не смирится. И у Бекки с Томом дело чуть до размолвки не дошло, когда он заявил, что пригласит Бойда и его жену на свадьбу. Она плакала, кричала, негодовала, даже пыталась умолять его. Но Том был непреклонен, он сказал, что Бойд – его лучший друг, что они провоевали бок о бок четыре года и что, как бы ни глупо его решение жениться на этой девушке, он не собирается из-за этого отказываться от его присутствия на своей свадьбе. Мало того, он попросил Бойда быть его шафером, что чуть не свело Бекки с ума. Но в конце концов она уступила. Оказалось, что Том Паркер еще упрямее, чем его будущая жена. Никто, казалось, не мог смириться с присутствием Хироко, никто не хотел забывать, кто она такая с ее раскосыми глазами и блестящими, черными как смоль волосами. Каждый, видя ее, вспоминал о тех парнях, которые погибли во время войны в бассейне Тихого океана. Да, это просто позор и бесчестье. Тому она тоже не нравилась, но Бойд – его самый лучший друг, и он не мог предать его. Тем более, как он считал, его друг уже сам давно поплатился сполна за то, что женился на японке. Когда он появился с ней в городке, никто не хотел давать ему работу и буквально все двери захлопывались перед их носом. В конце концов старый мистер Петерсен пожалел молодого человека и разрешил ему откачивать газ. Платил копейки, а Бойд, несомненно, заслуживал большего. Еще до войны он мечтал поступить в колледж, но теперь об этом не могло быть и речи. Сейчас он должен работать, чтобы прокормить себя и Хироко. Почти все жители городка думали, что после всего этого супруги отступятся и покинут эти места. Во всяком случае, очень многие надеялись на это. Но Бойд по-особенному, подобно Тэду Уайтту и Кристел, был влюблен в свою родную долину.
Кристел просто очаровала миниатюрная японка, когда она впервые появилась в городе в качестве жены Бойда. Доброта, деликатность, необыкновенная вежливость, мягкость и стеснительность, а также певучий акцент Хироко притягивали Кристел, словно магнитом. Но Оливия строго-настрого запрещала дочери общаться с ней, и даже отцу казалось, что для нее гораздо лучше держаться от супругов подальше. Есть некоторые вещи, по его мнению, в которые лучше не вмешиваться, но в эти дни Вебстеры будут среди них на равных.
– Ты долго еще собираешься стоять так, уставившись на свою сестру? – Оливия наконец-то вспомнила о присутствии Кристел и заметила, что та стоит, наблюдая за ними. – Я еще полчаса назад велела тебе идти на кухню и помогать бабушке.
Не говоря ни слова, Кристел выскользнула из комнаты, бесшумно ступая босыми ногами, в то время как Бекки нервно продолжала говорить о своей свадьбе. На кухне Кристел обнаружила еще трех женщин, пришедших с соседних ферм, чтобы помочь их семье. Свадьба Бекки – первая свадьба за это лето, похоже, станет в их городке событием года. Гостей пригласили с ферм и ранчо, расположенных на многие мили вокруг. Ожидалось, что придет почти двести человек, и женщины работали не покладая рук, завершая последние приготовления к роскошному угощению, которое будет подано гостям сразу после венчания.
– Несносная девчонка, где ты ходишь? – заворчала на нее бабушка и указала ей на огромный окорок. К этому дню они зарезали несколько свиней и сами их приготовили. И вообще все, что будет подаваться на стол, выращено и приготовлено на их ранчо, все, даже вино, которое отец разливал сейчас в бутыли.
Кристел молча принялась за работу, но через несколько минут почувствовала довольно ощутимый шлепок по тому месту, которое расположено ниже спины.
– Отличное платье, Сис. Это папа привез его тебе из Сан-Франциско? – Конечно, это был Джед, который хитро смотрел на нее с высоты своего огромного роста. Парню исполнилось шестнадцать, он обожал всех дразнить и над всеми издеваться. На нем ловко сидели новые брюки, правда, чуть коротковатые, и белая рубашка, которую бабушка накрахмалила и выгладила. Он стоял босой и туфли держал в руках. Жилет и галстук небрежно перекинул через плечо. Последние несколько лет они с Бекки жили как кошка с собакой, но в этом году предметом его внимания все чаще стала становиться Кристел. Он схватил было сочный кусок окорока, но Кристел успела ударить его по руке.
– В следующий раз я отхвачу тебе пальцы, так что будь внимательнее. – Она замахнулась на него ножом, и это не очень-то походило просто на шутку. Вечно он издевается над ней. Он просто обожал дразнить и доводить ее. Обычно все кончалось тем, что она, не выдержав, пыталась ударить его, но ему ничего не стоило перехватить ее руку и отпустить ей совсем нешуточную пощечину. – Отстань от меня, пожалуйста... Почему бы тебе не поприставать к кому-нибудь другому, Джей? – Чаще всего она называла его Джей-хед. – А почему бы тебе не помочь?
– Ну, у меня есть занятие получше. Я должен помогать отцу разливать вино.
– Да... держу пари... – Кристел нахмурилась: как-то раз она видела, как он пил со своими друзьями. Она скорее бы умерла, чем нажаловалась отцу. Даже когда они ссорились с братом, между ними оставалось в силе некое соглашение. –
Надеюсь, что после этого гостям все-таки хоть что-нибудь останется?
– Надеюсь, ты не забудешь надеть туфли. – Он снова шлепнул ее, а она, отбросив нож, попыталась схватить его за руку, но слишком поздно: он уже выбежал в коридор и направился, насвистывая, к своей комнате. Вдруг он на секунду остановился у двери комнаты, просунул туда голову и увидел сестру, стоящую посреди комнаты в лифчике и трусиках, застегивающую пояс для чулок. – Послушай, крошка... О! – Он издал разбойничий свист, а Бекки разразилась совершенно идиотским визгом.
– Уберите его отсюда! – закричала она и запустила в брата щеткой для волос, но тот успел захлопнуть дверь, прежде чем она долетела до него. Это были совершенно нормальные, повседневные звуки, создававшие на ранчо даже своеобразный уют, и никто на кухне не обратил на них внимания, тем более что в это время на кухню зашел Тэд Уайтт, в темно-синем костюме, почти одетый для свадебной церемонии. От него так и веяло уверенностью, спокойствием и каким-то теплом. Когда-то давно его семья была очень богата, но потом, много лет назад, еще до Депрессии, они потеряли почти все. Они продали тысячи акров земли, но именно Тэд сумел повести дело так, что ранчо снова приносило доход. Он трудился не покладая рук, и рядом с ним была Оливия. Но все-таки, перед тем как жениться на ней, он успел немного посмотреть мир. И именно об этом он и рассказывал Кристел во время их совместных длинных прогулок, когда они укрывались в лесу от дождя, или зимой, когда они, сидя в хлеву, ждали, когда отелится корова. Он рассказывал ей о том, что уже давным-давно прошло и было почти забыто.
– Ты знаешь, девочка, мир такой огромный... и в нем так много красивых мест... Правда, многие из них нисколько не красивее, чем это... но все равно их стоит посмотреть.
Он рассказывал ей о Новом Орлеане, и о Нью-Йорке, и даже об Англии. Если его слышала Оливия, она требовала, чтобы он не забивал голову Кристел всякой ерундой. Сама Оливия за всю свою жизнь не уезжала дальше Саусвеста, да и он-то казался ей чуть ли не заграницей. И двое ее старших детей вполне разделяли ее точку зрения. Для счастья вполне достаточно этой долины и тех людей, которые жили в ней. И только Кристел мечтала о чем-то большем и постоянно думала о том, сможет ли она увидеть мир или нет. Конечно, она тоже любила эту долину, но в ее душе был уголок, в котором, как она понимала, должно было поместиться еще что-то. Подобно отцу, она страстно обожала этот кусочек мира, и, подобно отцу, она мечтала о незнакомых городах и странах.
– Как моя девочка? – Тэд Уайтт не спеша шагнул к ней и гордо взглянул на свою младшую дочь.
В стареньком линялом платье, Кристел притягивала к себе его взгляд, ее красота ошеломила его. Он не в состоянии был скрывать это. Он благодарил Господа, что это не она выходит замуж. Он знал, что не вынес бы этого. И уж конечно, он не позволил бы ей выйти замуж за парня, подобного Тому Паркеру. А вот для Бекки этот парень как раз то, что надо. Бекки ни о чем не мечтает... и в душе у нее нет небес, с которых она хватала бы звезды, и сердце ее не наполняют романтические грезы. Она хочет иметь мужа и детей и жить в коттедже на ранчо с таким обыкновенным парнем, как Том, который нисколько не честолюбив, а желания его очень скромные, вот это и надо его старшей дочери.
– Привет, пап. – Кристел взглянула прямо в глаза отцу и ласково улыбнулась. Им не были нужны слова, они разговаривали на языке любви.
– Мама сшила тебе к сегодняшнему дню красивое платье? – Он хотел, чтобы у нее тоже было красивое платье, он всегда этого хотел. Улыбнувшись, он вспомнил чулки, которые подарил Кристел, чтобы она надела их на свадьбу, хотя Оливия и заявила, что это глупо.
Он пристально смотрел на дочь, и она кивнула. Платье вполне симпатичное. Конечно, не такое, что показывают в кино. Это простое платье. Белое симпатичное платье. Однако главным украшением будут капроновые чулки, но, может быть, они не очень подойдут. Тэд прекрасно знал: что бы ни надела его дочь, на ней это будет смотреться просто великолепно.
– А где мама? – Он уже огляделся по сторонам и заметил, что в кухне только теща, три подруги его жены и Кристел.
– Она помогает Бекки с платьем.
– Уже? Оно же все пообтреплется, пока мы доберемся до церкви. – Они опять обменялись понимающими улыбками, и им показалось, что день стал теплее, а на кухне прибавилось свету. – А где Джед? Я ищу его целый час. – Произнося эти слова, он совсем не выглядел сердитым, его было не так-то просто вывести из себя. Тэд обожал всех своих детей.
– Он сказал, что собирается помочь тебе с вином. – Кристел опять улыбнулась, и их глаза снова встретились. Она предложила ему кусочек окорока, который минуту назад выхватила из рук брата.
– Похоже, он собирается мне помочь его выпить. Они оба рассмеялись, и отец направился по коридору в сторону спальни Джеда. Он прекрасно знал о страсти сына к машинам. Сын не любил ранчо, так что единственным человеком, который действительно понимал его жизнь и кто любил землю так же, как любил ее сам Тэд Уайтт, была Кристел. Он прошел мимо спальни, где Бекки одевалась с помощью матери, и постучался в дверь комнаты сына.
– Пошли, сынок, поможешь поставить столы. Да и вообще еще полно работы. – Они должны были поставить на улице длинные столы и покрыть их белыми льняными скатертями, оставшимися еще со свадьбы его собственной матери, а тому уже полвека. Гости будут есть под тенью огромных деревьев, посаженных вокруг дома.
Тэд Уайтт заглянул в комнату сына и увидел, что Джед лежит на кровати, рассматривая журнал, полный женских фотографий.
– Осмелюсь оторвать тебя от дела, сынок, но мне нужна твоя помощь.
Джед, нервно улыбаясь, вскочил на ноги, галстук у него съехал набок, он приглаживал волосы, обильно смазанные бриолином, который он купил в Напе.
– Да, конечно, папа, извини.
Стараясь не испортить аккуратной прически сына, отец покровительственно обнял его за плечи. Ему казалось таким странным, что одна из его дочерей выходит замуж. Для него они оставались маленькими... Он прекрасно помнил, как Джед учился ходить... бегал за цыплятами... вывалился из трактора, когда ему было четыре года... потом, когда ему было семь, Тэд учил его водить этот самый трактор... брал его с собой на охоту, когда мальчишка был чуть выше ружья... И ведь Бекки совсем не намного старше его, а вот сегодня выходит замуж.
– Прекрасный день для свадьбы твоей сестры. – Он посмотрел на небо и улыбнулся сыну, показывая ему и еще троим работникам с ранчо, куда ставить столы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49