Даже если он захочет убить ее.
Она лежала на полу и плакала, не смея поднять на него глаза, а он смотрел на нее и смеялся.
– Вставай! – Он опять схватил ее за волосы и дернул изо всех сил, поднимая на ноги. Ее глаза расширились, в них метался ужас. – И если ты когда-нибудь встретишься с ним, Кристел Уайтт, клянусь, я убью тебя!
Он отправился в постель, а она пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок. Она смотрела в зеркало, и глаза ее были пусты. Он дал ей всю эту жизнь и теперь считает себя ее хозяином. Теперь она знала совершенно точно, что произошло, если бы она ушла от него к Спенсеру.
31
Спенсер и Элизабет вместе с ее родителями улетели в Вашингтон шестого сентября. Для Спенсера последняя неделя на озере была невыносимой. Напряжение между ним и женой делало их отношения просто убийственными. Но она продолжала вести себя так, как будто все в порядке, и без труда создавала иллюзию благополучного брака. Он еще не представлял, как ему избавиться от Элизабет, но через месяц твердо намеревался вернуться к Кристел. Он решил, что снова заговорит с Элизабет о разводе, как только они окажутся в Джорджтауне. Ее отказ от развода явился для него полной неожиданностью. Они с Кристел были невероятно наивны, думая, что их партнеры с легкостью согласятся расстаться с ними. И Спенсер думал только о том, как убедить жену развестись с ним.
Когда они вернулись в Вашингтон, Элизабет с гордостью показала ему уютный маленький домик. Затем она окунулась в работу, встречалась с друзьями, он почти не видел ее. Она наняла домработницу, которая готовила для них и убиралась в доме, а молодых супругов, казалось, приглашали на все званые обеды в городе. Спенсер никак не мог улучить момент и поговорить с Элизабет. Ему казалось, что он попал в бесконечный поток людей, двигающихся мимо него день и ночь. Когда возникала возможность поговорить с женой, она старательно избегала этой темы. И вот, наконец, когда прошло уже две недели после того, как они вернулись, он не выдержал и заговорил с ней во время завтрака. Она как раз только что сообщила ему, что их пригласили на ленч ее родители, и выразила надежду, что он поиграет с ее отцом в гольф.
– Ради всего святого, Элизабет, так больше продолжаться не может! Ты же не сможешь без конца притворяться, что между нами ничего не произошло. – Для него ничего не изменилось с тех пор, как они приехали с озера Тахо, он остался при своем мнении, которое принял уже давно.
– Я уже объяснила тебе, как я к этому отношусь, Спенсер. С тех пор ничего не изменилось. И никогда не изменится. А тебе советую перестать упрямиться и получать наконец удовольствие от жизни. – Она оставалась спокойной и неприступной, как всегда, и именно это сводило его с ума.
Он сел и привычным жестом провел рукой по волосам. Она никак не могла привыкнуть к этому его движению. По правде говоря, он здорово раздражал ее этим. Но она решила смириться. Он ведь ее муж, и она должна прожить с ним всю жизнь.
– Нам необходимо поговорить. – Его взгляд был неумолим. Она хорошая женщина, и он, несомненно, ценил все, что она для него сделала. Но он хотел другого. Теперь он знал это точно. Он не хотел состоять в браке, который сам по себе сплошное притворство и фальшь.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросила она ледяным тоном. Она уже устала от всех его сложностей. На ее взгляд, у него есть все, что только можно пожелать. Прекрасный дом, горничная, да еще жена – далеко не дура, с хорошей работой и родственниками, имеющими положение в обществе. Но Спенсер смотрел на все это с другой стороны. И совсем не с той, с какой следовало бы!
– Мы должны поговорить о нашем браке.
Ее глаза стали холодными. Она уже слышала обо всем и считала абсолютно бесполезным вновь поднимать эту тему. Она не собиралась давать ему развод. Он должен наконец уяснить себе это и смириться.
– Не о чем разговаривать.
– Знаю, – сказал он мрачно, – но в этом-то вся проблема.
– Вся проблема в том, что ты все еще тешишь себя иллюзиями. Перестань, вернись на землю, и жизнь станет намного проще. Посмотри на моих родителей. Думаешь, им всегда было легко ладить друг с другом? Уверена, что нет. Но они с этим справились. То же самое сможем и мы, когда ты начнешь принимать вещи такими, какие они есть, и прекратишь забивать себе голову всякой ерундой. – Она посмотрела на него с явной неприязнью.
– А какие они есть для меня? – Он старался говорить с ней как можно спокойнее. – Я считаю наш брак сплошной подделкой.
– Позволь не согласиться с тобой. – Она выглядела сердитой, но нисколько не расстроенной. Ей надоело говорить на эту тему.
– Мы не любим друг друга. И никогда не любили. Неужели это для тебя ничего не значит?
– Конечно, значит. Но любовь придет позже. – Ее слова прозвучали совершенно искренне, и он почувствовал, что еще немного, и он сойдет с ума.
– Когда? Когда, ты считаешь, она придет, Элизабет? Когда мне будет пятьдесят пять и она явится приложением к пенсии или поощрительной премией? Любовь или существует с самого начала, или ее не существует вовсе. А я никогда не испытывал любви к тебе. Я пытался внушить себе, что она есть, но ее не было. Я хотел покончить со всем этим, когда мы были только помолвлены, и сказал об этом. Я позволил вовлечь себя в этот брак и, как теперь понимаю, был абсолютным дураком. В этом нет ничего хорошего ни для тебя, ни для меня, и теперь нам приходится расплачиваться за твое упрямство.
– Ну и чем же ты расплачиваешься? – Теперь она разозлилась не на шутку и не скрывала этого. – Тем, что живешь на всем готовом, что у тебя жена, которой ты можешь гордиться, и тесть – один из самых влиятельных людей в стране?
– Для меня все это ни черта не значит, и ты прекрасно знаешь об этом.
– Я что-то в этом сомневаюсь. Ничего не значит? Зачем же ты тогда женился на мне, если с самого начала не любил? – Это был справедливый вопрос.
– Я внушал себе, что влюблен в тебя. Я думал, что так оно и будет, но у нас ничего не получилось, и теперь нам надо смотреть правде в глаза.
– Вот ты и смотри, ты и разбирайся. Это твоя чертова проблема! А ты только и делаешь, что скулишь все время! Хорошо же, прекрати свое нытье и делай что-нибудь.
– Черт возьми! Именно это я и хочу сделать! – Он ударил по столу кулаком, изо всех сил сдерживая желание запустить в нее чем-нибудь. – Я хочу развестись с тобой и избавить таким образом от этой проблемы нас обоих, чтобы мы оба начали жить как нормальные люди!
– Мы не сделаем этого, Спенсер. Мы женаты и будем жить, как живем. В горе и радости, пока смерть не разлучит нас. Поэтому прекрати ныть и смирись с этим. Прекрати валять дурака и найди себе работу. Делай, черт возьми, что тебе заблагорассудится, но пойми, наконец, одну вещь. Я не собираюсь разводиться с тобой!
Слушая ее, он чувствовал, как им овладевает отчаяние. Он хотел вернуться в Калифорнию к Кристел.
– И сколько, по-твоему, это будет продолжаться?
– Всегда. И только от тебя будет зависеть, как скоро ты захочешь все исправить.
– Неужели тебе не хочется чего-нибудь большего? Мне, например, это просто необходимо. Мне нужен человек, с которым я мог бы поговорить. Кто-нибудь, кто хотел бы того же, чего хочу я, – нормальной жизни, любви, счастья, детей. – Он чуть не плакал. – Элизабет, я хочу быть счастливым.
– Я тоже этого хочу. – Она посмотрела на него без всякого сочувствия, и вдруг ей в голову пришла другая мысль. Она никогда раньше об этом не думала, но теперь вспомнила, какими глазами он смотрел на девчонку из ночного клуба в тот вечер, когда они справляли свою помолвку в Сан-Франциско. А потом, через два дня, он заявил, что не хочет жениться. – Спенсер, – она посмотрела ему прямо в глаза, – у тебя что, кто-то есть?
Но этого он не мог ей сказать. Это не было выходом. Настоящая причина в том, что они с самого начала сделали ошибку, и теперь это стало очевидным. А что случится с ними потом – это уже ее не касается.
– Нет. – Он не собирался говорить с ней еще и об этом. Зачем усложнять проблему?
– Ты не обманываешь? – Она знала его гораздо лучше, чем он думал. Он твердо покачал головой, не собираясь вмешивать в их отношения Кристел:
– Это не важно. То, что я тебе сказал, гораздо важнее. В этом браке мы несчастны, так дальше продолжаться не может.
Она явно нервничала и сама вдруг поняла это.
– Нет, это важно. Я имею право знать, если у тебя кто-то есть.
– Ну что это меняет? – Он посмотрел на нее очень внимательно.
– Развода я тебе не дам, если это тебя интересует. Но позволь мне узнать о тебе что-то. Мне почему-то кажется, что все твои доводы – ерунда, а настоящая причина в том, что у тебя кто-то есть.
– Я уже сказал тебе, это не имеет к делу никакого отношения.
– Я в это не верю.
– Элизабет, будь разумной. Пожалуйста.
Что он мог сказать ей? Что у него есть другая девушка? Что она самая красивая женщина, которую он когда-либо видел, и что он влюбился в нее, когда ей было четырнадцать? А теперь они хотят пожениться?
– Мой отец хочет сегодня познакомить тебя со своими очень влиятельными друзьями. – Она, казалось, уже забыла все, о чем они говорили. – Думаю, мы обязательно должны пойти к ним.
– О, ради Бога, мы говорим о нашей с тобой жизни. Почему ты не хочешь прислушаться к голосу разума?
– Потому что твой голос разума говорит тебе, что мы должны развестись, Спенсер. Мой же говорит обратное. И я не собираюсь идти тебе навстречу. Этот вопрос исчерпан. Не хочу стать всеобщим посмешищем. Не хочу стать разведенной. Хочу оставаться замужней женщиной. – Она всегда мечтала быть его женой и теперь добилась того, чего хотела. Почти. Но уже успела понять, что в жизни редко получаешь все целиком, всегда чуть-чуть чего-то не хватает. Но ей вполне достаточно. Если же ему мало, она все равно не позволит ему так просто выпутаться из сетей.
– Неужели ты хочешь оставаться замужем таким образом?
– Да. – В ее ответе не было ни капли сомнения. – Один из друзей моего отца сегодня хочет предложить тебе работу. Думаю, тебе обязательно надо с ним встретиться.
– Я устал от всех друзей твоего отца так же, как от него самого.
– Он очень влиятельный демократ, и его работа, которую он тебе предложит, – государственная, – продолжала она, пропуская его слова мимо ушей. Спенсеру захотелось закричать. – И он считает, что ты можешь быть ему очень полезен.
– Сейчас я не хочу быть никому полезным. Я хочу быть полезным только самому себе. И тебе. Я хочу не думать о всей этой ерунде.
– Это вовсе не ерунда, Спенсер. Во всяком случае, я так не считаю. И все равно я не собираюсь давать тебе развод. Забудь об этом.
Посмотрев на нее, он понял, что она говорит серьезно. Она никогда не согласится развестись с ним. Он попал в ловушку. И возможно, навсегда.
– Ты уверена в этом?
– Абсолютно. – Она спокойно посмотрела на часы. – Мы должны быть там в полдень. Думаю, тебе пора одеваться.
– Я не ребенок, Элизабет. Я не желаю, чтобы мне все время указывали, что я должен делать: когда одеваться, когда есть, а когда идти на прием. Я – мужчина и хочу жить с женщиной, которая бы меня любила.
– Мне очень жаль. – Она поднялась и холодно взглянула на мужа. Он потерял всякую надежду на то, что она согласится на развод. Теперь она еще и подозревала, что у него есть другая женщина. Но кто бы она ни была, она не получит Спенсера. – У тебя это займет немного времени, не так ли?
Она спокойно вышла из комнаты и через час снова спустилась вниз, одетая в новый, с иголочки, костюм цвета морской волны, держа в руках сумочку из крокодиловой кожи такого же цвета; на ногах у нее были туфли, подаренные отцом на день рождения. И Спенсер, ненавидя себя в этот момент, тоже уже был одет в серый костюм. Но лицо говорило о том, что он собрался на похороны.
Она разговаривала с ним вполне любезно, как будто между ними ничего не произошло. Ему же казалось, что вся его жизнь кончена. Во всяком случае, какая-то ее часть. У него теперь не осталось никакой надежды. Друг ее отца, как и следовало ожидать, оказался человеком серьезным и довольно известным. Он предложил Спенсеру работу в государственном аппарате, что заинтересовало молодого человека. Спенсер сказал, что должен все хорошенько обдумать. Правда, скорее из вежливости. Пока он не поговорит с Кристел, ему не нужна никакая работа. Но когда он в тот же вечер позвонил Кристел, он понял, что у нее дела обстоят ничуть не лучше. Эрни не спускал с нее глаз ни днем ни ночью, и она несколько раз замечала, что он следит за ней. Она даже боялась говорить со Спенсером по телефону, но, к счастью, в тот момент, когда он позвонил ей, импресарио не оказалось дома. Она сказала, что Эрни пригрозил ей. На самом же деле она боялась за жизнь Спенсера. Она прекрасно понимала, что у Эрни слова не расходятся с делом.
Все эти дни Эрни появлялся на площадке в самые неожиданные моменты, часами просиживал у нее в гримерке, прослушивал ее телефонные звонки, которых было совсем немного. Теперь ей разрешалось выходить из дома только на работу и обратно. Он больше не бил ее, не пытался с ней переспать, вообще не касался ее. Ему незачем было это делать. Он пообещал убить Спенсера. На следующий день после того, как он изнасиловал ее, он принес изумительное бриллиантовое ожерелье. Широко улыбаясь, он вручил его вместе с карточкой, на которой было написано: «Носи его, как пояс целомудрия. С любовью, Эрни». У нее не осталось никаких сомнений в том, что с ней произойдет, если она попытается уйти к Спенсеру. Он убьет их обоих. Ну уж ее-то – точно. Он сам сказал об этом.
Теперь она знала, что ей нужно делать. Ей нужно избавиться от Спенсера для его же безопасности. Но она даже не могла сказать ему об этом. Если Спенсер узнает правду, он наверняка захочет что-нибудь предпринять, а то еще придет и попытается увезти ее от Эрни.
– Как там у вас идут дела? – Голос звучал глухо, было уже за полночь, и он совершенно вымотался после очередного разговора с Элизабет.
– Все гораздо сложнее, чем мы думали. – Кристел старалась говорить спокойно. С тех пор как он уехал из Калифорнии, это был его первый звонок. Она вспомнила, что ей предстоит ему сказать, и на глазах выступили слезы. Но она должна сказать ему это. Для его же блага.
– Это надо понимать так, что тебе понадобится год, не меньше? – Он постарался сказать это шутливым тоном, но его голос, как и ее, звучал подавленно. Он теперь очень хорошо понимал, что сделал непоправимую ошибку еще тогда, когда решил жениться на Элизабет, прекрасно сознавая, что не любит ее. Тогда он слушал всех, кроме своего сердца. Ему казалось, что во всех отношениях он поступает правильно. Он даже попытался убедить себя, что любит ее, и рассматривал свои чувства к Кристел как страстное, но безрассудное влечение.
– Ты поговорил с Элизабет?
– Да. Но ничего не добился. Она ничего и слышать об этом не желает. И заставить ее дать мне развод можно только силой или застав с кем-нибудь в постели. А развестись с ней я не имею права без ее согласия. Но я не намерен отступать. Придется немного подождать, Кристел. Я в любом случае постараюсь убедить ее. – Он еще не знал как, но он должен это сделать. Спенсер совершенно не ожидал того, что в следующий момент сказала Кристел. Ее слова подействовали на него подобно пуле, попавшей в самое сердце.
– Не старайся, Спенсер. Мы с Эрни все обсудили, и... – Она была в ужасе от того, что ей предстояло сказать, но изо всех сил старалась держать себя в руках. Это оказалась самая тяжелая роль в ее жизни, но, веря, что от нее зависит жизнь Спенсера, она просто обязана сыграть ее убедительно, независимо от того, что потом будет думать про нее Спенсер. Это уже не важно. Она немного знала о той роли, которую Эрни играл в Голливуде. Она слышала разговоры на площадке, когда они появлялись там вместе. И слухи о том, какие он имеет связи, не на шутку испугали ее. Эрни намного значительнее, чем казался, за его спиной стояли очень влиятельные люди. И для них Кристел стала источником хороших доходов. – Он считает, что если я уйду от него, то это может испортить всю мою карьеру, – продолжала она. – Общественность просто уничтожит меня.
Спенсер, слушая ее, чувствовал, как у него обрывается сердце.
– Что ты такое мне говоришь?
– Я говорю... – Она заставила себя говорить спокойным ледяным голосом. Ее голос всегда был таким теплым и страстным, как и ее песни. – Я говорю, что тебе не следует больше приезжать сюда. Я пока не собираюсь ничего менять в своей жизни.
– Ты остаешься с ним? И только потому, что кто-то там может что-то сказать про тебя? Ты что, сошла с ума?!
– Нет. – Сердце у нее разрывалось на части, но голос был холоден как лед. Пусть лучше его ранят ее слова, чем Эрни со своими друзьями сделают с ним что-нибудь ужасное. – Просто когда я тебя увидела, то немного потеряла голову. Мне нельзя этого делать... мы так давно не виделись, и я... в общем, вошла в роль... ты показался мне старым милым другом, и я сыграла роль наивной девочки, которая была в него когда-то влюблена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Она лежала на полу и плакала, не смея поднять на него глаза, а он смотрел на нее и смеялся.
– Вставай! – Он опять схватил ее за волосы и дернул изо всех сил, поднимая на ноги. Ее глаза расширились, в них метался ужас. – И если ты когда-нибудь встретишься с ним, Кристел Уайтт, клянусь, я убью тебя!
Он отправился в постель, а она пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок. Она смотрела в зеркало, и глаза ее были пусты. Он дал ей всю эту жизнь и теперь считает себя ее хозяином. Теперь она знала совершенно точно, что произошло, если бы она ушла от него к Спенсеру.
31
Спенсер и Элизабет вместе с ее родителями улетели в Вашингтон шестого сентября. Для Спенсера последняя неделя на озере была невыносимой. Напряжение между ним и женой делало их отношения просто убийственными. Но она продолжала вести себя так, как будто все в порядке, и без труда создавала иллюзию благополучного брака. Он еще не представлял, как ему избавиться от Элизабет, но через месяц твердо намеревался вернуться к Кристел. Он решил, что снова заговорит с Элизабет о разводе, как только они окажутся в Джорджтауне. Ее отказ от развода явился для него полной неожиданностью. Они с Кристел были невероятно наивны, думая, что их партнеры с легкостью согласятся расстаться с ними. И Спенсер думал только о том, как убедить жену развестись с ним.
Когда они вернулись в Вашингтон, Элизабет с гордостью показала ему уютный маленький домик. Затем она окунулась в работу, встречалась с друзьями, он почти не видел ее. Она наняла домработницу, которая готовила для них и убиралась в доме, а молодых супругов, казалось, приглашали на все званые обеды в городе. Спенсер никак не мог улучить момент и поговорить с Элизабет. Ему казалось, что он попал в бесконечный поток людей, двигающихся мимо него день и ночь. Когда возникала возможность поговорить с женой, она старательно избегала этой темы. И вот, наконец, когда прошло уже две недели после того, как они вернулись, он не выдержал и заговорил с ней во время завтрака. Она как раз только что сообщила ему, что их пригласили на ленч ее родители, и выразила надежду, что он поиграет с ее отцом в гольф.
– Ради всего святого, Элизабет, так больше продолжаться не может! Ты же не сможешь без конца притворяться, что между нами ничего не произошло. – Для него ничего не изменилось с тех пор, как они приехали с озера Тахо, он остался при своем мнении, которое принял уже давно.
– Я уже объяснила тебе, как я к этому отношусь, Спенсер. С тех пор ничего не изменилось. И никогда не изменится. А тебе советую перестать упрямиться и получать наконец удовольствие от жизни. – Она оставалась спокойной и неприступной, как всегда, и именно это сводило его с ума.
Он сел и привычным жестом провел рукой по волосам. Она никак не могла привыкнуть к этому его движению. По правде говоря, он здорово раздражал ее этим. Но она решила смириться. Он ведь ее муж, и она должна прожить с ним всю жизнь.
– Нам необходимо поговорить. – Его взгляд был неумолим. Она хорошая женщина, и он, несомненно, ценил все, что она для него сделала. Но он хотел другого. Теперь он знал это точно. Он не хотел состоять в браке, который сам по себе сплошное притворство и фальшь.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросила она ледяным тоном. Она уже устала от всех его сложностей. На ее взгляд, у него есть все, что только можно пожелать. Прекрасный дом, горничная, да еще жена – далеко не дура, с хорошей работой и родственниками, имеющими положение в обществе. Но Спенсер смотрел на все это с другой стороны. И совсем не с той, с какой следовало бы!
– Мы должны поговорить о нашем браке.
Ее глаза стали холодными. Она уже слышала обо всем и считала абсолютно бесполезным вновь поднимать эту тему. Она не собиралась давать ему развод. Он должен наконец уяснить себе это и смириться.
– Не о чем разговаривать.
– Знаю, – сказал он мрачно, – но в этом-то вся проблема.
– Вся проблема в том, что ты все еще тешишь себя иллюзиями. Перестань, вернись на землю, и жизнь станет намного проще. Посмотри на моих родителей. Думаешь, им всегда было легко ладить друг с другом? Уверена, что нет. Но они с этим справились. То же самое сможем и мы, когда ты начнешь принимать вещи такими, какие они есть, и прекратишь забивать себе голову всякой ерундой. – Она посмотрела на него с явной неприязнью.
– А какие они есть для меня? – Он старался говорить с ней как можно спокойнее. – Я считаю наш брак сплошной подделкой.
– Позволь не согласиться с тобой. – Она выглядела сердитой, но нисколько не расстроенной. Ей надоело говорить на эту тему.
– Мы не любим друг друга. И никогда не любили. Неужели это для тебя ничего не значит?
– Конечно, значит. Но любовь придет позже. – Ее слова прозвучали совершенно искренне, и он почувствовал, что еще немного, и он сойдет с ума.
– Когда? Когда, ты считаешь, она придет, Элизабет? Когда мне будет пятьдесят пять и она явится приложением к пенсии или поощрительной премией? Любовь или существует с самого начала, или ее не существует вовсе. А я никогда не испытывал любви к тебе. Я пытался внушить себе, что она есть, но ее не было. Я хотел покончить со всем этим, когда мы были только помолвлены, и сказал об этом. Я позволил вовлечь себя в этот брак и, как теперь понимаю, был абсолютным дураком. В этом нет ничего хорошего ни для тебя, ни для меня, и теперь нам приходится расплачиваться за твое упрямство.
– Ну и чем же ты расплачиваешься? – Теперь она разозлилась не на шутку и не скрывала этого. – Тем, что живешь на всем готовом, что у тебя жена, которой ты можешь гордиться, и тесть – один из самых влиятельных людей в стране?
– Для меня все это ни черта не значит, и ты прекрасно знаешь об этом.
– Я что-то в этом сомневаюсь. Ничего не значит? Зачем же ты тогда женился на мне, если с самого начала не любил? – Это был справедливый вопрос.
– Я внушал себе, что влюблен в тебя. Я думал, что так оно и будет, но у нас ничего не получилось, и теперь нам надо смотреть правде в глаза.
– Вот ты и смотри, ты и разбирайся. Это твоя чертова проблема! А ты только и делаешь, что скулишь все время! Хорошо же, прекрати свое нытье и делай что-нибудь.
– Черт возьми! Именно это я и хочу сделать! – Он ударил по столу кулаком, изо всех сил сдерживая желание запустить в нее чем-нибудь. – Я хочу развестись с тобой и избавить таким образом от этой проблемы нас обоих, чтобы мы оба начали жить как нормальные люди!
– Мы не сделаем этого, Спенсер. Мы женаты и будем жить, как живем. В горе и радости, пока смерть не разлучит нас. Поэтому прекрати ныть и смирись с этим. Прекрати валять дурака и найди себе работу. Делай, черт возьми, что тебе заблагорассудится, но пойми, наконец, одну вещь. Я не собираюсь разводиться с тобой!
Слушая ее, он чувствовал, как им овладевает отчаяние. Он хотел вернуться в Калифорнию к Кристел.
– И сколько, по-твоему, это будет продолжаться?
– Всегда. И только от тебя будет зависеть, как скоро ты захочешь все исправить.
– Неужели тебе не хочется чего-нибудь большего? Мне, например, это просто необходимо. Мне нужен человек, с которым я мог бы поговорить. Кто-нибудь, кто хотел бы того же, чего хочу я, – нормальной жизни, любви, счастья, детей. – Он чуть не плакал. – Элизабет, я хочу быть счастливым.
– Я тоже этого хочу. – Она посмотрела на него без всякого сочувствия, и вдруг ей в голову пришла другая мысль. Она никогда раньше об этом не думала, но теперь вспомнила, какими глазами он смотрел на девчонку из ночного клуба в тот вечер, когда они справляли свою помолвку в Сан-Франциско. А потом, через два дня, он заявил, что не хочет жениться. – Спенсер, – она посмотрела ему прямо в глаза, – у тебя что, кто-то есть?
Но этого он не мог ей сказать. Это не было выходом. Настоящая причина в том, что они с самого начала сделали ошибку, и теперь это стало очевидным. А что случится с ними потом – это уже ее не касается.
– Нет. – Он не собирался говорить с ней еще и об этом. Зачем усложнять проблему?
– Ты не обманываешь? – Она знала его гораздо лучше, чем он думал. Он твердо покачал головой, не собираясь вмешивать в их отношения Кристел:
– Это не важно. То, что я тебе сказал, гораздо важнее. В этом браке мы несчастны, так дальше продолжаться не может.
Она явно нервничала и сама вдруг поняла это.
– Нет, это важно. Я имею право знать, если у тебя кто-то есть.
– Ну что это меняет? – Он посмотрел на нее очень внимательно.
– Развода я тебе не дам, если это тебя интересует. Но позволь мне узнать о тебе что-то. Мне почему-то кажется, что все твои доводы – ерунда, а настоящая причина в том, что у тебя кто-то есть.
– Я уже сказал тебе, это не имеет к делу никакого отношения.
– Я в это не верю.
– Элизабет, будь разумной. Пожалуйста.
Что он мог сказать ей? Что у него есть другая девушка? Что она самая красивая женщина, которую он когда-либо видел, и что он влюбился в нее, когда ей было четырнадцать? А теперь они хотят пожениться?
– Мой отец хочет сегодня познакомить тебя со своими очень влиятельными друзьями. – Она, казалось, уже забыла все, о чем они говорили. – Думаю, мы обязательно должны пойти к ним.
– О, ради Бога, мы говорим о нашей с тобой жизни. Почему ты не хочешь прислушаться к голосу разума?
– Потому что твой голос разума говорит тебе, что мы должны развестись, Спенсер. Мой же говорит обратное. И я не собираюсь идти тебе навстречу. Этот вопрос исчерпан. Не хочу стать всеобщим посмешищем. Не хочу стать разведенной. Хочу оставаться замужней женщиной. – Она всегда мечтала быть его женой и теперь добилась того, чего хотела. Почти. Но уже успела понять, что в жизни редко получаешь все целиком, всегда чуть-чуть чего-то не хватает. Но ей вполне достаточно. Если же ему мало, она все равно не позволит ему так просто выпутаться из сетей.
– Неужели ты хочешь оставаться замужем таким образом?
– Да. – В ее ответе не было ни капли сомнения. – Один из друзей моего отца сегодня хочет предложить тебе работу. Думаю, тебе обязательно надо с ним встретиться.
– Я устал от всех друзей твоего отца так же, как от него самого.
– Он очень влиятельный демократ, и его работа, которую он тебе предложит, – государственная, – продолжала она, пропуская его слова мимо ушей. Спенсеру захотелось закричать. – И он считает, что ты можешь быть ему очень полезен.
– Сейчас я не хочу быть никому полезным. Я хочу быть полезным только самому себе. И тебе. Я хочу не думать о всей этой ерунде.
– Это вовсе не ерунда, Спенсер. Во всяком случае, я так не считаю. И все равно я не собираюсь давать тебе развод. Забудь об этом.
Посмотрев на нее, он понял, что она говорит серьезно. Она никогда не согласится развестись с ним. Он попал в ловушку. И возможно, навсегда.
– Ты уверена в этом?
– Абсолютно. – Она спокойно посмотрела на часы. – Мы должны быть там в полдень. Думаю, тебе пора одеваться.
– Я не ребенок, Элизабет. Я не желаю, чтобы мне все время указывали, что я должен делать: когда одеваться, когда есть, а когда идти на прием. Я – мужчина и хочу жить с женщиной, которая бы меня любила.
– Мне очень жаль. – Она поднялась и холодно взглянула на мужа. Он потерял всякую надежду на то, что она согласится на развод. Теперь она еще и подозревала, что у него есть другая женщина. Но кто бы она ни была, она не получит Спенсера. – У тебя это займет немного времени, не так ли?
Она спокойно вышла из комнаты и через час снова спустилась вниз, одетая в новый, с иголочки, костюм цвета морской волны, держа в руках сумочку из крокодиловой кожи такого же цвета; на ногах у нее были туфли, подаренные отцом на день рождения. И Спенсер, ненавидя себя в этот момент, тоже уже был одет в серый костюм. Но лицо говорило о том, что он собрался на похороны.
Она разговаривала с ним вполне любезно, как будто между ними ничего не произошло. Ему же казалось, что вся его жизнь кончена. Во всяком случае, какая-то ее часть. У него теперь не осталось никакой надежды. Друг ее отца, как и следовало ожидать, оказался человеком серьезным и довольно известным. Он предложил Спенсеру работу в государственном аппарате, что заинтересовало молодого человека. Спенсер сказал, что должен все хорошенько обдумать. Правда, скорее из вежливости. Пока он не поговорит с Кристел, ему не нужна никакая работа. Но когда он в тот же вечер позвонил Кристел, он понял, что у нее дела обстоят ничуть не лучше. Эрни не спускал с нее глаз ни днем ни ночью, и она несколько раз замечала, что он следит за ней. Она даже боялась говорить со Спенсером по телефону, но, к счастью, в тот момент, когда он позвонил ей, импресарио не оказалось дома. Она сказала, что Эрни пригрозил ей. На самом же деле она боялась за жизнь Спенсера. Она прекрасно понимала, что у Эрни слова не расходятся с делом.
Все эти дни Эрни появлялся на площадке в самые неожиданные моменты, часами просиживал у нее в гримерке, прослушивал ее телефонные звонки, которых было совсем немного. Теперь ей разрешалось выходить из дома только на работу и обратно. Он больше не бил ее, не пытался с ней переспать, вообще не касался ее. Ему незачем было это делать. Он пообещал убить Спенсера. На следующий день после того, как он изнасиловал ее, он принес изумительное бриллиантовое ожерелье. Широко улыбаясь, он вручил его вместе с карточкой, на которой было написано: «Носи его, как пояс целомудрия. С любовью, Эрни». У нее не осталось никаких сомнений в том, что с ней произойдет, если она попытается уйти к Спенсеру. Он убьет их обоих. Ну уж ее-то – точно. Он сам сказал об этом.
Теперь она знала, что ей нужно делать. Ей нужно избавиться от Спенсера для его же безопасности. Но она даже не могла сказать ему об этом. Если Спенсер узнает правду, он наверняка захочет что-нибудь предпринять, а то еще придет и попытается увезти ее от Эрни.
– Как там у вас идут дела? – Голос звучал глухо, было уже за полночь, и он совершенно вымотался после очередного разговора с Элизабет.
– Все гораздо сложнее, чем мы думали. – Кристел старалась говорить спокойно. С тех пор как он уехал из Калифорнии, это был его первый звонок. Она вспомнила, что ей предстоит ему сказать, и на глазах выступили слезы. Но она должна сказать ему это. Для его же блага.
– Это надо понимать так, что тебе понадобится год, не меньше? – Он постарался сказать это шутливым тоном, но его голос, как и ее, звучал подавленно. Он теперь очень хорошо понимал, что сделал непоправимую ошибку еще тогда, когда решил жениться на Элизабет, прекрасно сознавая, что не любит ее. Тогда он слушал всех, кроме своего сердца. Ему казалось, что во всех отношениях он поступает правильно. Он даже попытался убедить себя, что любит ее, и рассматривал свои чувства к Кристел как страстное, но безрассудное влечение.
– Ты поговорил с Элизабет?
– Да. Но ничего не добился. Она ничего и слышать об этом не желает. И заставить ее дать мне развод можно только силой или застав с кем-нибудь в постели. А развестись с ней я не имею права без ее согласия. Но я не намерен отступать. Придется немного подождать, Кристел. Я в любом случае постараюсь убедить ее. – Он еще не знал как, но он должен это сделать. Спенсер совершенно не ожидал того, что в следующий момент сказала Кристел. Ее слова подействовали на него подобно пуле, попавшей в самое сердце.
– Не старайся, Спенсер. Мы с Эрни все обсудили, и... – Она была в ужасе от того, что ей предстояло сказать, но изо всех сил старалась держать себя в руках. Это оказалась самая тяжелая роль в ее жизни, но, веря, что от нее зависит жизнь Спенсера, она просто обязана сыграть ее убедительно, независимо от того, что потом будет думать про нее Спенсер. Это уже не важно. Она немного знала о той роли, которую Эрни играл в Голливуде. Она слышала разговоры на площадке, когда они появлялись там вместе. И слухи о том, какие он имеет связи, не на шутку испугали ее. Эрни намного значительнее, чем казался, за его спиной стояли очень влиятельные люди. И для них Кристел стала источником хороших доходов. – Он считает, что если я уйду от него, то это может испортить всю мою карьеру, – продолжала она. – Общественность просто уничтожит меня.
Спенсер, слушая ее, чувствовал, как у него обрывается сердце.
– Что ты такое мне говоришь?
– Я говорю... – Она заставила себя говорить спокойным ледяным голосом. Ее голос всегда был таким теплым и страстным, как и ее песни. – Я говорю, что тебе не следует больше приезжать сюда. Я пока не собираюсь ничего менять в своей жизни.
– Ты остаешься с ним? И только потому, что кто-то там может что-то сказать про тебя? Ты что, сошла с ума?!
– Нет. – Сердце у нее разрывалось на части, но голос был холоден как лед. Пусть лучше его ранят ее слова, чем Эрни со своими друзьями сделают с ним что-нибудь ужасное. – Просто когда я тебя увидела, то немного потеряла голову. Мне нельзя этого делать... мы так давно не виделись, и я... в общем, вошла в роль... ты показался мне старым милым другом, и я сыграла роль наивной девочки, которая была в него когда-то влюблена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49