— Он пошел впереди нее и распахнул дверь комнаты, которая была ей так хорошо знакома.
Салон был прибран, мебель отполирована, полы начищены, но аромат духов, вина и табака сохранился с прошлого вечера, несмотря на то что все окна были открыты настежь. В этом сочетании запахов было что-то нездоровое, развратное. Джулиана подошла к окну и выглянула на улицу. Яркое солнце не могло скрасить убогого пейзажа, который открылся ее взору: одноногий мальчик опирался на костыль и с заунывной, протяжной мольбой тряс перед прохожими драной шапкой; мертвецки пьяная женщина спала посреди дороги в обнимку с пустой бутылкой. Из книжной лавки Томаса Дэвиса вышли два джентльмена. Они производили впечатление ученых людей: завитые парики, темные строгие плащи, тяжелые кожаные фолианты в руках. Господа, вероятно, были погружены в очень важную научную дискуссию, поскольку переступили через валяющуюся на пути женщину, даже не заметив ее, и чуть было не налетели на покалеченного мальчика.
Тяжело опираясь на костыль и что-то бормоча себе под нос, мальчик отошел в тень высокого дерева и стал терпеливо поджидать очередного прохожего. Джулиана внимательно присмотрелась к нему и внезапно помрачнела. С первого взгляда она заметила в нем какую-то странность и наконец поняла, в чем дело. Он вовсе не был калекой: его нога была подогнута и привязана к бедру. В первую минуту Джулиана возмутилась при виде такого чудовищного обмана, но тут же прониклась состраданием к несчастному ребенку, который терпит ужасные муки из-за крайней нищеты. Наверняка у него есть хозяин, заставляющий его просить милостыню, может быть, он жестоко издевается над ним или морит голодом, если тот не заработает достаточного количества потертых медяков. Джулиана вздрогнула и, зябко поежившись, отошла от окна. Тут открылась дверь, и гостиная наполнилась веселыми возбужденными голосами.
— Как себя чувствует Люси, Джулиана? — с озабоченным видом спросила Розамунд, и ее хорошенькое личико нахмурилось.
Вслед за ней, как стайка тропических птичек, в комнату впорхнули девушки. Все они были одеты в разноцветные шелковые кружевные пеньюары. Джулиана помнила, что в этом доме не принято одеваться раньше чем к обеду.
— Она уже пошла на поправку. За ней присматривает моя камеристка Хенни. — Джулиана присела на софу. — Его светлость против того, чтобы к ней пускали посетителей, потому что Люси все еще очень слаба, — уклончиво пояснила Джулиана. — Так что я пока буду выступать в качестве посредницы между вами и ею.
К счастью, никто из девушек не усомнился в правдивости слов Джулианы, и Лили заговорила о том, как Деннисоны откликнулись на их просьбу взять в дом Люси после того, как она окончательно поправится и сможет работать.
— Госпожа Деннисон очень удивилась и обрадовалась, когда узнала, что Люси покровительствует сам граф Редмайн. Она согласна помочь Люси, — сказала Эмма, присаживаясь рядом с Джулианой и ласково беря ее за руку.
— Вот что значит могущественный покровитель! — вздохнула Розамунд, тряхнув кудрями.
— А я не думаю, что это из-за графа, — заявила Лили. — Просто госпожа Деннисон всегда рада насолить мамаше Хэддок.
И тут Лили вспомнила об обещании Джулианы поделиться с ними каким-то своим планом.
— Да, Джулиана, кстати, о чем ты хотела поговорить с нами?
Джулиана замялась, сначала открыла, а потом закрыла свой веер и, наконец, неуверенно начала:
— Дело в том, что… я подумала… если бы мы все смогли объединиться и помогать друг другу, наша жизнь стала бы лучше. Если бы мы стеной стояли друг за друга, того, что случилось с Люси, никогда бы больше не повторилось.
— Как это? — спросила девушка с высокой прической и колючими глазками.
— Если каждая из нас согласится еженедельно вносить небольшую сумму в общий котел, мы сможем организовать фонд помощи тем из нас, кто попадет в беду. Например, окажется в долговой тюрьме, как Люси…
Девушки смотрели на Джулиану с недоверием. В гостиной повисла напряженная тишина. Мгновение спустя ее нарушил незнакомый Джулиане голос:
— Это хорошо для нас… и для тех девушек, которые работают в богатых, фешенебельных домах. А как быть тем, которые едва сводят концы с концами и должны при этом платить своим хозяевам за выпивку, свечи, уголь и постельное белье? Молли Хиггинс за одну неделю вынуждена была потратить пять фунтов на свечи и новые ленты для капора, чтобы не выглядеть неряхой перед клиентами. И кроме того, ей пришлось потратиться на подарок для мадам, чтобы та приберегла ей клиентов побогаче.
— Да, но если девушки не должны будут покупать все эти вещи у своих хозяев, они перестанут так сильно зависеть от них, — заключила Джулиана.
— Не забывай, что, как правило, именно на таких условиях девушки арендуют помещение для работы, — возразила Эмма с тем терпеливым выражением на лице, с которым взрослые объясняют ребенку очевидные вещи.
— Но если все они дружно откажутся работать на таких условиях и если нам удастся собрать необходимые деньги, чтобы поддержать друг друга, тогда этой отвратительной, унизительной зависимости от содержательниц притонов и сутенеров придет конец.
— Похоже, речь идет о значительной сумме, — задумчиво заметила темноволосая девушка, разглядывая сломанный ноготь на большом пальце.
— Деньги решают все, — печально вздохнула Розамунд. — Честно говоря, я не вижу способа осуществить твою идею, Джулиана.
— Главное — солидарность и решительность, — упорствовала Джулиана. — Если каждая девушка пожертвует в общий фонд даже скромную сумму, вы увидите, как легко и быстро в нашем распоряжении окажется целый капитал. Единственное, что нас всех спасет, — это сплоченность. Если все поймут важность общего дела, никакие сводни и сутенеры нам не страшны.
И снова в гостиной воцарилась тишина. Джулиана чувствовала, что ее предложение не находит горячего отклика среди девушек, которые привыкли к тому, что их жизнь полностью подчинена воле хозяев, и боялись перемен. Тогда Джулиана запальчиво оглядела своих подруг, которые молча обступили ее, избегая встречаться с ней глазами, и достала из сумочки двадцатифунтовую банкноту — ту, которая осталась у нее от графских денег после выкупа Люси.
— Я делаю первый взнос, — заявила она и положила банкноту на столик.
— Но, Джулиана, почему ты вносишь деньги? — спросила Лили. — Ты ведь не такая, как мы.
— Это не так, — ответила Джулиана. — Мое положение мало чем отличается от вашего, разве что более безопасно. Но у меня так же, как у вас, нет выбора. Я одинока, у меня нет ни друзей, ни близких, на которых я могла бы положиться. Меня используют так же, как любую из вас. Моя судьба зависит от воли человека, который хотя и не является содержателем борделя, но, по сути дела, именно таковым выступает по отношению ко мне.
Джулиана бросила взгляд на окно, внезапно испугавшись, что из-за гардины может показаться сам граф Редмайн. Если бы он услышал, каким образом Джулиана отзывается о нем, трудно было бы вообразить себе, в какую ярость его привели бы ее слова. Судя по всему, он был не из тех людей, которые предпочитают нелицеприятную правду красивой лжи.
— Прежде всего нужно обсудить твое предложение с девушками из других домов, — сказала Лили. — Если никто, кроме нас, не захочет принять участия в этом деле, оно обречено на провал. Мы не справимся без их поддержки.
— Верно, — согласилась Джулиана. — Мы все должны сплотиться, иначе толку не будет.
— Ты поможешь нам провести переговоры с остальными, Джулиана? — спросила Розамунд. — Ты говоришь очень уверенно… очень убедительно. И потом, ведь это твоя идея.
— Хорошо. Но только не сегодня, — кивнула Джулиана.
Она и без того уже слишком долго отсутствовала. И если ее отлучка продлится еще несколько часов, то граф непременно это заметит и будет недоволен, в то время как ее краткая прогулка по городу в его собственном паланкине вряд ли вызовет нарекания.
— Лучше всего собраться в каком-то заранее условленном месте, — предложила Эмма. — Мы можем разослать повсюду письма с указанием места и времени сбора.
— А где мы могли бы встретиться? — Все взгляды обратились на Лили, которая играла роль лидера среди подруг.
— Например, «У Бэдфорда», — ответила Лили. — Мы уговорим миссис Митчел сдать нам на день одну из комнат. Думаю, она ничего не будет иметь против.
Джулиане была известна эта таверна по их прогулке с Люсьеном. Она находилась в самом центре Ковент-Гардена и представляла собой грязное, с очень дурной репутацией заведение, поэтому Джулиана не была уверена, что хочет нанести туда повторный визит. Однако интересы общего блага были для Джулианы важнее, и к тому же скорее всего днем Ковент-Гарден не так ужасен, как по ночам.
В гостиную вошел лакей с чаем и пирожными. Он передал приглашение госпожи Деннисон к виконтессе Эджкомб навестить ее после того, как ее визит к юным леди закончится.
— Надо же, она меня приглашает, а не приказывает, — усмехнулась Джулиана. — Это новость!
Девушки дружно рассмеялись, и торжественная напряженность обстановки в гостиной уступила место непринужденной и легкой беседе, щедро расцвеченной шутками и остроумными замечаниями по поводу внезапного появления учтивости у госпожи Деннисон. Наблюдая за девушками, Джулиана сначала подумала, что взрыв безудержного веселья вызван желанием скрыть свои настоящие чувства, но вскоре она убедилась, что он был абсолютно искренним. Девушки действительно веселились от всего сердца, хотя, казалось бы, такое серьезное дело, о котором они только что говорили, должно было заставить их задуматься над своей жизнью. Возможно, они инстинктивно понимали, что, если однажды посмотрят со стороны на себя и на ту жизнь, которую ведут, это отобьет у них охоту смеяться раз и навсегда.
Джулиана никогда не любила женское общество. В Хэмпшире у нее не было подруг, кроме спесивых и скучных дочерей местного викария, которые смотрели на Джулиану, как посетители зоопарка на диковинного зверя, и всякий раз, когда взрослые оставляли их в ее компании, смущенно краснели, опускали глаза и упорно молчали. В округе за Джулианой прочно закрепилась репутация девчонки-сорванца, особенно после того, как она упала с векового дуба и сломала руку. Разумеется, этот поступок единодушно сочли детской непослушностью и неблагоразумием, но между Джулианой и местным дамским обществом возникла стена непонимания и взаимного неприятия.
А веселое, непринужденное общение с девушками из дома госпожи Деннисон понравилось Джулиане с самого начала, поэтому в том, что между ними сложились теплые, дружеские отношения, не было ничего удивительного.
В то время как девушки наслаждались пирожными и легкой, приятельской беседой, Джордж Ридж старался завязать разговор с носильщиками, которые доставили Джулиану на Рассел-стрит. Вначале они отнеслись к молодому человеку, изнывающему от жары в отороченном кружевами плаще алого бархата, с любопытством и недоверием. Но вскоре поняли, что перед ними деревенский олух, который из кожи лезет, чтобы казаться джентльменом. Тогда носильщики снизошли до разговора с ним.
— А что это за дом? — непринужденно указав тростью на входную дверь, за которой скрылась Джулиана, спросил Джордж.
— Как что! Бордель. — Один из носильщиков плюнул на мостовую и цыкнул зубом. — Правда, бордель первоклассный, тут уж ничего не скажешь.
— А ваша хозяйка не похожа на шлюху, — небрежно заметил Джордж, доставая табакерку.
— Что? Леди Эджкомб? — Второй носильщик разразился громким хохотом. — Она порядочная женщина, по крайней мере так считает ее камеристка. И то сказать, его светлость глаз с нее не спускает. Велел миссис Хенни заботиться о ней, как о собственном ребенке. Обычно знатным дамам нанимают камеристок из светского общества, каких-нибудь обедневших дворянок. К тем и не подступишься! А граф специально вызвал из поместья миссис Хенни. Она для юной виконтессы вроде няньки.
— Вот оно что! — Его товарищ с пониманием покивал головой. — Я слышал, миссис Хенни — теща твоего брата, это правда? Ну теперь понятно, откуда ты все это знаешь.
— Конечно, — самодовольно улыбнулся другой носильщик. — Она много чего рассказывает о господах. Вот только… — Он нахмурился. — Непонятно, что будет с девушкой, которую леди Эджкомб привезла вчера. Мистер Кэтлет говорил, что его светлость был недоволен ее появлением, а лорд Квентин сказал, что вылечить ее их долг… ну или что-то в этом роде. — Он снова сплюнул и зябко поежился на внезапно налетевшем холодном ветру. — А из самой Хенни слова не вытянешь по этому поводу, она умеет держать язык за зубами.
— А что же тогда леди Эджкомб делает в этом доме? — вмешался в разговор Джордж.
— А тебе какое дело? — грубо ответил один из них, и Джордж понял, что больше ничего разузнать не удастся.
— Да никакого, — пожал плечами Джордж. — Мне просто показалось, что я видел ее вчера вечером в «Голове Шекспира», в мужской компании. Может, она была с мужем?
— Да какой из виконта муж! И зачем ему только понадобилось брать ее в жены? Жалко девушку, собачья жизнь ее ожидает!
— Как сказать, — добавил его товарищ. — Не забывай, что его светлость покровительствует ей. И вообще, разве господ поймешь? Не нашего это ума дело.
— Это точно.
Носильщики впали в задумчивое молчание, и Джордж в конце концов буркнул им что-то на прощание и пошел прочь. Нынешняя жизнь Джулианы по-прежнему оставалась для него тайной. Действительно ли она была законной женой виконта, который не далее как вчера ночью пытался ее продать в таверне Ковент-Гардена? Или Джулиана оказалась просто-напросто втянутой в интригу какой-нибудь хитроумной сводни? Последнее было больше похоже на правду, поскольку настоящая виконтесса Эджкомб не может быть выставлена на аукцион, как какая-нибудь простолюдинка. А человек, носящий дворянский титул, никогда не подвергнет свою жену подобному унижению, если только она Не шлюха. С другой стороны, все до единого графские слуги были уверены в том, что Джулиана — законная жена виконта. Значит, разгадку тайны надо искать не на поверхности, а глубже. На эту мысль Джорджа натолкнуло упоминание о миссис Хенни. Но почему Джулиана оказалась жертвой этого жульничества?
Скорее всего из-за денег. Она убежала из дома его отца, не взяв ни единого пенни, ни единого платья из своего гардероба. В Лондоне Джулиана каким-то образом попала под влияние графа Редмайна, который уговорил ее сыграть роль супруги виконта за определенную плату. Не исключено, что граф является и организатором этих козней или по крайней мере активным их участником, раз он так неожиданно для всех пришел ей на выручку прошлой ночью. Интересно, а знает ли он, что проститутка, которую он нанял, обвиняется в убийстве? Если нет, то пришла пора открыть ему глаза.
Джордж завернул в ближайшую таверну и заказал кружку эля. Наверное, прежде чем выкладывать всю ее подноготную графу, стоит переговорить с самой Джулианой. Вдруг она будет настолько потрясена тем, что он все-таки нашел ее, и. понимая, что теперь полностью находится в его власти, тихо и мирно покорится. А коль скоро ее замужество было фиктивным, ничто не помешает их свадьбе. И если она не заметила и не узнала его прошлой ночью в таверне, то только потому, что была испугана и морально уничтожена своим унизительным положением.
Джордж осушил свою кружку и потребовал бутылку бургундского. В нем росла уверенность, что очень скоро он найдет нужную тропинку в этом дьявольском лабиринте и добьется наконец заветной цели. Ему нужно подкараулить Джулиану, когда она будет одна, без сопровождения, и выложить ей все начистоту. Джордж был уверен, что без труда объяснит ей недостатки ее теперешнего положения и убедит, что свадьба с ним даст ей многие преимущества.
Принесли бургундское, но Джордж, едва сделав несколько глотков, поднялся и взволнованно направился к двери таверны. Джулиана влекла его как магнит. Ноги сами принесли Джорджа обратно на Рассел-стрит, где он занял наблюдательный пост возле витрины книжной лавки, делая вид, что рассматривает порнографические картинки.
Миссис Деннисом встретила Джулиану приветливо и радушно, как старую знакомую. Она усадила гостью на софу, предложила ей шерри и, расположившись в кресле напротив, с самым беспечным видом поинтересовалась:
— Ты уже забеременела или еще нет?
Джулиана едва не поперхнулась, но взяла себя в руки, вспомнив, что в стенах этого дома нет запретных тем, касающихся интимной жизни.
— Еще слишком рано об этом судить, мадам, — доверительно сообщила Джулиана.
— Тебе известны признаки, свидетельствующие о беременности? — деловито спросила Элизабет.
— Да, мадам, в общих чертах. Но если вы сможете рассказать мне об этом, я с радостью вас выслушаю.
Элизабет налила себе еще стаканчик шерри и приступила к подробному описанию симптомов беременности и метода подсчета предполагаемой даты рождения ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Салон был прибран, мебель отполирована, полы начищены, но аромат духов, вина и табака сохранился с прошлого вечера, несмотря на то что все окна были открыты настежь. В этом сочетании запахов было что-то нездоровое, развратное. Джулиана подошла к окну и выглянула на улицу. Яркое солнце не могло скрасить убогого пейзажа, который открылся ее взору: одноногий мальчик опирался на костыль и с заунывной, протяжной мольбой тряс перед прохожими драной шапкой; мертвецки пьяная женщина спала посреди дороги в обнимку с пустой бутылкой. Из книжной лавки Томаса Дэвиса вышли два джентльмена. Они производили впечатление ученых людей: завитые парики, темные строгие плащи, тяжелые кожаные фолианты в руках. Господа, вероятно, были погружены в очень важную научную дискуссию, поскольку переступили через валяющуюся на пути женщину, даже не заметив ее, и чуть было не налетели на покалеченного мальчика.
Тяжело опираясь на костыль и что-то бормоча себе под нос, мальчик отошел в тень высокого дерева и стал терпеливо поджидать очередного прохожего. Джулиана внимательно присмотрелась к нему и внезапно помрачнела. С первого взгляда она заметила в нем какую-то странность и наконец поняла, в чем дело. Он вовсе не был калекой: его нога была подогнута и привязана к бедру. В первую минуту Джулиана возмутилась при виде такого чудовищного обмана, но тут же прониклась состраданием к несчастному ребенку, который терпит ужасные муки из-за крайней нищеты. Наверняка у него есть хозяин, заставляющий его просить милостыню, может быть, он жестоко издевается над ним или морит голодом, если тот не заработает достаточного количества потертых медяков. Джулиана вздрогнула и, зябко поежившись, отошла от окна. Тут открылась дверь, и гостиная наполнилась веселыми возбужденными голосами.
— Как себя чувствует Люси, Джулиана? — с озабоченным видом спросила Розамунд, и ее хорошенькое личико нахмурилось.
Вслед за ней, как стайка тропических птичек, в комнату впорхнули девушки. Все они были одеты в разноцветные шелковые кружевные пеньюары. Джулиана помнила, что в этом доме не принято одеваться раньше чем к обеду.
— Она уже пошла на поправку. За ней присматривает моя камеристка Хенни. — Джулиана присела на софу. — Его светлость против того, чтобы к ней пускали посетителей, потому что Люси все еще очень слаба, — уклончиво пояснила Джулиана. — Так что я пока буду выступать в качестве посредницы между вами и ею.
К счастью, никто из девушек не усомнился в правдивости слов Джулианы, и Лили заговорила о том, как Деннисоны откликнулись на их просьбу взять в дом Люси после того, как она окончательно поправится и сможет работать.
— Госпожа Деннисон очень удивилась и обрадовалась, когда узнала, что Люси покровительствует сам граф Редмайн. Она согласна помочь Люси, — сказала Эмма, присаживаясь рядом с Джулианой и ласково беря ее за руку.
— Вот что значит могущественный покровитель! — вздохнула Розамунд, тряхнув кудрями.
— А я не думаю, что это из-за графа, — заявила Лили. — Просто госпожа Деннисон всегда рада насолить мамаше Хэддок.
И тут Лили вспомнила об обещании Джулианы поделиться с ними каким-то своим планом.
— Да, Джулиана, кстати, о чем ты хотела поговорить с нами?
Джулиана замялась, сначала открыла, а потом закрыла свой веер и, наконец, неуверенно начала:
— Дело в том, что… я подумала… если бы мы все смогли объединиться и помогать друг другу, наша жизнь стала бы лучше. Если бы мы стеной стояли друг за друга, того, что случилось с Люси, никогда бы больше не повторилось.
— Как это? — спросила девушка с высокой прической и колючими глазками.
— Если каждая из нас согласится еженедельно вносить небольшую сумму в общий котел, мы сможем организовать фонд помощи тем из нас, кто попадет в беду. Например, окажется в долговой тюрьме, как Люси…
Девушки смотрели на Джулиану с недоверием. В гостиной повисла напряженная тишина. Мгновение спустя ее нарушил незнакомый Джулиане голос:
— Это хорошо для нас… и для тех девушек, которые работают в богатых, фешенебельных домах. А как быть тем, которые едва сводят концы с концами и должны при этом платить своим хозяевам за выпивку, свечи, уголь и постельное белье? Молли Хиггинс за одну неделю вынуждена была потратить пять фунтов на свечи и новые ленты для капора, чтобы не выглядеть неряхой перед клиентами. И кроме того, ей пришлось потратиться на подарок для мадам, чтобы та приберегла ей клиентов побогаче.
— Да, но если девушки не должны будут покупать все эти вещи у своих хозяев, они перестанут так сильно зависеть от них, — заключила Джулиана.
— Не забывай, что, как правило, именно на таких условиях девушки арендуют помещение для работы, — возразила Эмма с тем терпеливым выражением на лице, с которым взрослые объясняют ребенку очевидные вещи.
— Но если все они дружно откажутся работать на таких условиях и если нам удастся собрать необходимые деньги, чтобы поддержать друг друга, тогда этой отвратительной, унизительной зависимости от содержательниц притонов и сутенеров придет конец.
— Похоже, речь идет о значительной сумме, — задумчиво заметила темноволосая девушка, разглядывая сломанный ноготь на большом пальце.
— Деньги решают все, — печально вздохнула Розамунд. — Честно говоря, я не вижу способа осуществить твою идею, Джулиана.
— Главное — солидарность и решительность, — упорствовала Джулиана. — Если каждая девушка пожертвует в общий фонд даже скромную сумму, вы увидите, как легко и быстро в нашем распоряжении окажется целый капитал. Единственное, что нас всех спасет, — это сплоченность. Если все поймут важность общего дела, никакие сводни и сутенеры нам не страшны.
И снова в гостиной воцарилась тишина. Джулиана чувствовала, что ее предложение не находит горячего отклика среди девушек, которые привыкли к тому, что их жизнь полностью подчинена воле хозяев, и боялись перемен. Тогда Джулиана запальчиво оглядела своих подруг, которые молча обступили ее, избегая встречаться с ней глазами, и достала из сумочки двадцатифунтовую банкноту — ту, которая осталась у нее от графских денег после выкупа Люси.
— Я делаю первый взнос, — заявила она и положила банкноту на столик.
— Но, Джулиана, почему ты вносишь деньги? — спросила Лили. — Ты ведь не такая, как мы.
— Это не так, — ответила Джулиана. — Мое положение мало чем отличается от вашего, разве что более безопасно. Но у меня так же, как у вас, нет выбора. Я одинока, у меня нет ни друзей, ни близких, на которых я могла бы положиться. Меня используют так же, как любую из вас. Моя судьба зависит от воли человека, который хотя и не является содержателем борделя, но, по сути дела, именно таковым выступает по отношению ко мне.
Джулиана бросила взгляд на окно, внезапно испугавшись, что из-за гардины может показаться сам граф Редмайн. Если бы он услышал, каким образом Джулиана отзывается о нем, трудно было бы вообразить себе, в какую ярость его привели бы ее слова. Судя по всему, он был не из тех людей, которые предпочитают нелицеприятную правду красивой лжи.
— Прежде всего нужно обсудить твое предложение с девушками из других домов, — сказала Лили. — Если никто, кроме нас, не захочет принять участия в этом деле, оно обречено на провал. Мы не справимся без их поддержки.
— Верно, — согласилась Джулиана. — Мы все должны сплотиться, иначе толку не будет.
— Ты поможешь нам провести переговоры с остальными, Джулиана? — спросила Розамунд. — Ты говоришь очень уверенно… очень убедительно. И потом, ведь это твоя идея.
— Хорошо. Но только не сегодня, — кивнула Джулиана.
Она и без того уже слишком долго отсутствовала. И если ее отлучка продлится еще несколько часов, то граф непременно это заметит и будет недоволен, в то время как ее краткая прогулка по городу в его собственном паланкине вряд ли вызовет нарекания.
— Лучше всего собраться в каком-то заранее условленном месте, — предложила Эмма. — Мы можем разослать повсюду письма с указанием места и времени сбора.
— А где мы могли бы встретиться? — Все взгляды обратились на Лили, которая играла роль лидера среди подруг.
— Например, «У Бэдфорда», — ответила Лили. — Мы уговорим миссис Митчел сдать нам на день одну из комнат. Думаю, она ничего не будет иметь против.
Джулиане была известна эта таверна по их прогулке с Люсьеном. Она находилась в самом центре Ковент-Гардена и представляла собой грязное, с очень дурной репутацией заведение, поэтому Джулиана не была уверена, что хочет нанести туда повторный визит. Однако интересы общего блага были для Джулианы важнее, и к тому же скорее всего днем Ковент-Гарден не так ужасен, как по ночам.
В гостиную вошел лакей с чаем и пирожными. Он передал приглашение госпожи Деннисон к виконтессе Эджкомб навестить ее после того, как ее визит к юным леди закончится.
— Надо же, она меня приглашает, а не приказывает, — усмехнулась Джулиана. — Это новость!
Девушки дружно рассмеялись, и торжественная напряженность обстановки в гостиной уступила место непринужденной и легкой беседе, щедро расцвеченной шутками и остроумными замечаниями по поводу внезапного появления учтивости у госпожи Деннисон. Наблюдая за девушками, Джулиана сначала подумала, что взрыв безудержного веселья вызван желанием скрыть свои настоящие чувства, но вскоре она убедилась, что он был абсолютно искренним. Девушки действительно веселились от всего сердца, хотя, казалось бы, такое серьезное дело, о котором они только что говорили, должно было заставить их задуматься над своей жизнью. Возможно, они инстинктивно понимали, что, если однажды посмотрят со стороны на себя и на ту жизнь, которую ведут, это отобьет у них охоту смеяться раз и навсегда.
Джулиана никогда не любила женское общество. В Хэмпшире у нее не было подруг, кроме спесивых и скучных дочерей местного викария, которые смотрели на Джулиану, как посетители зоопарка на диковинного зверя, и всякий раз, когда взрослые оставляли их в ее компании, смущенно краснели, опускали глаза и упорно молчали. В округе за Джулианой прочно закрепилась репутация девчонки-сорванца, особенно после того, как она упала с векового дуба и сломала руку. Разумеется, этот поступок единодушно сочли детской непослушностью и неблагоразумием, но между Джулианой и местным дамским обществом возникла стена непонимания и взаимного неприятия.
А веселое, непринужденное общение с девушками из дома госпожи Деннисон понравилось Джулиане с самого начала, поэтому в том, что между ними сложились теплые, дружеские отношения, не было ничего удивительного.
В то время как девушки наслаждались пирожными и легкой, приятельской беседой, Джордж Ридж старался завязать разговор с носильщиками, которые доставили Джулиану на Рассел-стрит. Вначале они отнеслись к молодому человеку, изнывающему от жары в отороченном кружевами плаще алого бархата, с любопытством и недоверием. Но вскоре поняли, что перед ними деревенский олух, который из кожи лезет, чтобы казаться джентльменом. Тогда носильщики снизошли до разговора с ним.
— А что это за дом? — непринужденно указав тростью на входную дверь, за которой скрылась Джулиана, спросил Джордж.
— Как что! Бордель. — Один из носильщиков плюнул на мостовую и цыкнул зубом. — Правда, бордель первоклассный, тут уж ничего не скажешь.
— А ваша хозяйка не похожа на шлюху, — небрежно заметил Джордж, доставая табакерку.
— Что? Леди Эджкомб? — Второй носильщик разразился громким хохотом. — Она порядочная женщина, по крайней мере так считает ее камеристка. И то сказать, его светлость глаз с нее не спускает. Велел миссис Хенни заботиться о ней, как о собственном ребенке. Обычно знатным дамам нанимают камеристок из светского общества, каких-нибудь обедневших дворянок. К тем и не подступишься! А граф специально вызвал из поместья миссис Хенни. Она для юной виконтессы вроде няньки.
— Вот оно что! — Его товарищ с пониманием покивал головой. — Я слышал, миссис Хенни — теща твоего брата, это правда? Ну теперь понятно, откуда ты все это знаешь.
— Конечно, — самодовольно улыбнулся другой носильщик. — Она много чего рассказывает о господах. Вот только… — Он нахмурился. — Непонятно, что будет с девушкой, которую леди Эджкомб привезла вчера. Мистер Кэтлет говорил, что его светлость был недоволен ее появлением, а лорд Квентин сказал, что вылечить ее их долг… ну или что-то в этом роде. — Он снова сплюнул и зябко поежился на внезапно налетевшем холодном ветру. — А из самой Хенни слова не вытянешь по этому поводу, она умеет держать язык за зубами.
— А что же тогда леди Эджкомб делает в этом доме? — вмешался в разговор Джордж.
— А тебе какое дело? — грубо ответил один из них, и Джордж понял, что больше ничего разузнать не удастся.
— Да никакого, — пожал плечами Джордж. — Мне просто показалось, что я видел ее вчера вечером в «Голове Шекспира», в мужской компании. Может, она была с мужем?
— Да какой из виконта муж! И зачем ему только понадобилось брать ее в жены? Жалко девушку, собачья жизнь ее ожидает!
— Как сказать, — добавил его товарищ. — Не забывай, что его светлость покровительствует ей. И вообще, разве господ поймешь? Не нашего это ума дело.
— Это точно.
Носильщики впали в задумчивое молчание, и Джордж в конце концов буркнул им что-то на прощание и пошел прочь. Нынешняя жизнь Джулианы по-прежнему оставалась для него тайной. Действительно ли она была законной женой виконта, который не далее как вчера ночью пытался ее продать в таверне Ковент-Гардена? Или Джулиана оказалась просто-напросто втянутой в интригу какой-нибудь хитроумной сводни? Последнее было больше похоже на правду, поскольку настоящая виконтесса Эджкомб не может быть выставлена на аукцион, как какая-нибудь простолюдинка. А человек, носящий дворянский титул, никогда не подвергнет свою жену подобному унижению, если только она Не шлюха. С другой стороны, все до единого графские слуги были уверены в том, что Джулиана — законная жена виконта. Значит, разгадку тайны надо искать не на поверхности, а глубже. На эту мысль Джорджа натолкнуло упоминание о миссис Хенни. Но почему Джулиана оказалась жертвой этого жульничества?
Скорее всего из-за денег. Она убежала из дома его отца, не взяв ни единого пенни, ни единого платья из своего гардероба. В Лондоне Джулиана каким-то образом попала под влияние графа Редмайна, который уговорил ее сыграть роль супруги виконта за определенную плату. Не исключено, что граф является и организатором этих козней или по крайней мере активным их участником, раз он так неожиданно для всех пришел ей на выручку прошлой ночью. Интересно, а знает ли он, что проститутка, которую он нанял, обвиняется в убийстве? Если нет, то пришла пора открыть ему глаза.
Джордж завернул в ближайшую таверну и заказал кружку эля. Наверное, прежде чем выкладывать всю ее подноготную графу, стоит переговорить с самой Джулианой. Вдруг она будет настолько потрясена тем, что он все-таки нашел ее, и. понимая, что теперь полностью находится в его власти, тихо и мирно покорится. А коль скоро ее замужество было фиктивным, ничто не помешает их свадьбе. И если она не заметила и не узнала его прошлой ночью в таверне, то только потому, что была испугана и морально уничтожена своим унизительным положением.
Джордж осушил свою кружку и потребовал бутылку бургундского. В нем росла уверенность, что очень скоро он найдет нужную тропинку в этом дьявольском лабиринте и добьется наконец заветной цели. Ему нужно подкараулить Джулиану, когда она будет одна, без сопровождения, и выложить ей все начистоту. Джордж был уверен, что без труда объяснит ей недостатки ее теперешнего положения и убедит, что свадьба с ним даст ей многие преимущества.
Принесли бургундское, но Джордж, едва сделав несколько глотков, поднялся и взволнованно направился к двери таверны. Джулиана влекла его как магнит. Ноги сами принесли Джорджа обратно на Рассел-стрит, где он занял наблюдательный пост возле витрины книжной лавки, делая вид, что рассматривает порнографические картинки.
Миссис Деннисом встретила Джулиану приветливо и радушно, как старую знакомую. Она усадила гостью на софу, предложила ей шерри и, расположившись в кресле напротив, с самым беспечным видом поинтересовалась:
— Ты уже забеременела или еще нет?
Джулиана едва не поперхнулась, но взяла себя в руки, вспомнив, что в стенах этого дома нет запретных тем, касающихся интимной жизни.
— Еще слишком рано об этом судить, мадам, — доверительно сообщила Джулиана.
— Тебе известны признаки, свидетельствующие о беременности? — деловито спросила Элизабет.
— Да, мадам, в общих чертах. Но если вы сможете рассказать мне об этом, я с радостью вас выслушаю.
Элизабет налила себе еще стаканчик шерри и приступила к подробному описанию симптомов беременности и метода подсчета предполагаемой даты рождения ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46