Но титул, поместья в живописных долинах Луары и приносимый ими доход остались в далеком прошлом, вместе с наполеоновскими войнами и революцией, выкосившими французское дворянство. Жак не жалел о потерянном, но ему становилось по-настоящему больно, когда он думал о том, как могла бы сложиться его жизнь при других обстоятельствах. В эти минуты в его памяти всплывали образы ласковой жены и двух мальчиков-сыновей.— Мне кажется, она просто беспокоится о тебе, — вполне откровенно сказал Жак. — А дочку свою ты уже видел?— Не только видел, — весело улыбнулся граф, — но она даже успела меня «окрестить». Однако две последние ночи она не переставала кричать. Бедная крошка! Я воспользовался правами мужчины и держался подальше от детской.— А от воспитательницы? — спросил Жак Рабиле, приподнимая брови и весело блеснув глазами.Кому-кому, а ему-то прекрасно было известно, что главными в жизни графа Монкрифа были две вещи: работа и удовольствия. Он мог трудиться шестнадцать часов в сутки, приумножая свое состояние, и растратить все заработанное в одно мгновение. Монкриф не мог отказать себе в хороших лошадях, отличном виски и блистательных женщинах. Именно с женщиной были связаны его нынешние проблемы. Селеста Кэван была по-настоящему красива, и граф не мог обойти ее своим вниманием. Она слишком легко пошла навстречу соблазну, попав под обаяние Фрэдди, и совсем забыла о строгих наставлениях, вынесенных из детской. Жак хорошо знал своего друга и знал также, что его вина в случившемся не так ужасна, как говорят. Юные девушки часто сами затевают любовную игру с мужчинами, чтобы доказать, что они уже взрослые, и увлекаются настолько, что теряют голову, особенно с такими мужчинами, как граф Монкриф. Впрочем, Фрэдди не посвящал Жака в подробности грехопадения Селесты, а сам он никогда о таких вещах не расспрашивал.— Лучше расскажи, поговорил ли ты уже с Барненом? — спросил хозяин дома, переводя беседу в деловое русло.Чем будет Жак меньше знать о Кэтрин, тем лучше. Вряд ли он одобрит поведение своего друга. Черт возьми, граф сам был не уверен, что вел себя правильно.— Нет. Он все еще в Нью-Ланарке, но я думаю, что скоро приедет в Лондон. Я оставил для него записку, в которой сообщил, что ты хотел бы с ним встретиться.Гарольд Барнен, ткач из Манчестера, основал в 1799 году общественное предприятие в шотландском городе Нью-Ланарк. Это было настоящим историческим событием. Модель этого предприятия должна была доказать, что владельцам фабрик выгодно заботиться о своих рабочих. Барнен, который сам с девяти лет работал в семейной ткацкой мастерской, был убежденным сторонником кооперативных предприятий. Сейчас, став в свои пятьдесят с небольшим лет весьма состоятельным человеком, он пытался улучшить жизнь не только в Нью-Ланарке, а повсеместно, добиваясь изменения законов. Граф был одним из сторонников Барнена и многое перенял у него для своих фабричных поселков. Хотя дети бедняков всегда трудились с малых лет, чтобы добавить несколько монет в скудный семейный кошелек, появление новых фабрик сделало будущее малолетних рабочих совсем безрадостным. Тысячи мальчиков и девочек, едва научившись ходить, немедленно попадали в тусклые, тесные ткацкие цехи, с пропитанным хлопковой пылью воздухом. Барнен и несколько поддерживающих его влиятельных людей требовали от парламента принять первое в истории страны фабричное законодательство, которое бы ограничило произвол наиболее недобросовестных фабрикантов. В частности, они добивались запретить использовать труд детей младше девяти лет и ограничить рабочий день до двенадцати часов для тех, кому меньше двенадцати лет.— Похоже, что мы опять не сможем встретиться, — заметил граф. — Если так, я поеду прямо в Нью-Ланарк.— Ты выбрал для этого не самое подходящее время года, Монкриф. Подожди до весны.Этот стиль общения сложился с самой первой их встречи, произошедшей во время войны с Наполеоном. Вступивший в английскую армию французский доброволец и английский офицер впервые встретились на поле битвы при Ватерлоо, всего за несколько минут до того, как остатки их кавалерийского полка были сметены пушечным огнем. Им удалось выжить в этой мясорубке, но их сблизило не только это. Фрэдди поразило упорство и неистребимый оптимизм француза. В течение первых нескольких лет после начала Великого террора во Франции Жак просто пытался спасти свою семью. К несчастью, это не удалось, и тогда он решил избавить человечество от безумного императора. В конце концов это произошло, хотя и без его участия. Личные цели Жака никому не были известны. Фрэдди был благодарен ему за искреннюю преданность и неоценимую помощь в управлении предприятиями Монкрифов.
Кэтрин пыталась объяснить трем молодым конюхам, забрызганным белой краской, что необходимо скосить траву под деревьями около дома. Те стояли перед ней, хмуро переминаясь с ноги на ногу. Джули сидела рядом в корзине. Она то пыталась засунуть ножку в рот, то размахивала ручками в полнейшем восторге. Она прекрасно себя чувствовала, несмотря на то что перепутала день с ночью. Зато Кэтрин и Сара, которые почти не спали уже целую неделю, буквально валились с ног.Эта усталость проявлялась в раздраженном взгляде, обращенном к конюхам, в нетерпеливых интонациях и металлических нотках ее голоса. Неудивительно, что все трое ее слушателей горячо желали, чтобы малышка немедленно раскричалась или уснула и бесконечная лекция прекратилась. Конечно, при этом у них в головах крутились довольно крепкие выражения.В конце концов Кэтрин махнула рукой на это бесполезное занятие. Она подняла корзину с отозвавшейся нежным агуканьем Джули и пошла в розарий, в котором любила проводить послеобеденное время. Кэтрин шла по дорожке и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд.Она решила не обращать на это внимание и продолжала свой путь, резонно рассудив, что если кто-то захочет с ней поговорить, то пусть подойдет сам.Незнакомец оказался молодым человеком, почти таким же рослым, как граф. Он вошел в розарий, сел на скамейку рядом с ней и молча оглядел опавшие розовые кусты, окружавшие их. При этом он хранил вежливое и странное в данной ситуации молчание. Кэтрин с некоторым недоумением наблюдала за тем, как молодой человек склонился к корзине. Джули немедленно ухватилась за протянутый им палец, а он принялся бормотать что-то веселое. Пухлые губы и полные щеки делали незнакомца похожим на херувима с библейских картинок. Впечатление дополняли каштановые волосы, упавшие на высокий лоб, и светло-карие глаза, которые он широко раскрыл, состроив малышке веселую гримасу. Лишь поиграв так несколько минут, молодой человек повернулся к Кэтрин и немедленно покрылся румянцем. Неловко поерзав на скамье и дождавшись, пока краска смущения покинула его неожиданно вспотевшую шею, он улыбнулся. Улыбка была такая искренняя и неожиданная, что Кэтрин невольно улыбнулась в ответ.— Добрый день! — произнес он.— Здравствуйте, — ответила девушка.— Я — Джереми, младший брат Фрэдди. О черт, я ненавижу себя, когда так говорю! О, извините меня! — быстро забормотал он, удивив Кэтрин неправильностью своей речи.— Не волнуйтесь, все хорошо, — успокоила она его, удивляясь, насколько братья не похожи друг на друга.— Я вечно представляю себя через кого-нибудь. — Кэтрин, ничего не поняв, смущенно улыбнулась. — Да-да! Я говорю, что я младший брат Фрэдди, старший брат Мелиссы, младший сын графини или что-нибудь еще в этом роде.— Я поняла. — Улыбка девушки стала более приветливой и теплой.— Просто вы слишком добры ко мне. Люди всегда стараются показать свое хорошее отношение ко мне. Но, к сожалению, они делают это только из-за моего положения. И так всегда.Кэтрин начала смеяться почти так же весело, как и Джули. Молодой человек вопросительно взглянул на нее, затем губы его чуть дрогнули, и вдруг он столь же искренне рассмеялся. Наконец девушка успокоилась и, перегнувшись через корзину, протянула руку.— Меня зовут Кэтрин Сандерсон. Я думаю, что люди относятся к вам хорошо не только из-за вашего положения, они понимают, что вы хороший человек.— О, я уже знаю, какая вы, — не совсем тактично, но откровенно произнес Джереми. — Фрэдди послал меня разыскать вас. Ах, я совсем не желал сказать что-то грубое. Верите? Я опять вел себя неправильно!Кэтрин казалась ему искренне доброй, несмотря на его поведение, на ерунду, которую он болтал. А смех девушки ни в коей мере не был обидным. Ему захотелось исправить произведенное впечатление. Более опытный человек постарался бы отложить объяснение, но Джереми Латтимор по молодости лет не умел сдерживать свои чувства.— У меня есть черты, которые мне самому очень не нравятся.— О, я думаю, что так считает каждый! Не правда ли?— Нет. Есть люди, которые всегда довольны собой. А я знаю, что у меня предостаточно дурных привычек.— Перестаньте, я не верю в это. Вы кажетесь мне очень порядочным молодым человеком.— Ага, вы просто не знаете мои ужасные секреты, — сообщил Джереми с невеселой улыбкой и заговорщическим выражением лица.Кэтрин постаралась сдержать улыбку.— Прошу вас, раскройте ваши тайны.— Ну, вот вам один — я несдержан. Вы сами могли убедиться в этом.— Вы правы, — кивнула девушка, — это отвратительная привычка. Продолжайте.— Хорошо. Иногда я бываю нетерпелив.— Ну, это извинительно. Терпение, конечно, благо, но не так-то легко быть терпеливым. Не так ли?— Хорошо, я допускаю это. Но что вы скажете об этом? Я ненавижу лошадей. Я чувствую отвращение к этим глупым животным.— Ну… — Кэтрин глубокомысленно поднесла палец к подбородку и приподняла голову. — Я представляю, что это серьезная проблема, особенно для джентльмена, но не считаю это плохой привычкой. Возможно, все дело в наклонностях.— Моих или их?Кэтрин наконец позволила себе улыбнуться.— Конечно, их. Вы настоящий образец честности, истинного благородства и мужества.— Вы действительно так думаете? — спросил совершенно серьезно Джереми и даже выпрямился, сидя на скамейке. Он задумчиво крутил листик перед довольной Джули.— Неужели мое мнение столь важно? — спросила девушка, тоже став серьезной.— Да, поскольку это — мнение женщины. Видите ли, может быть, я действительно и обладаю этими достоинствами, но все равно я не из тех мужчин, о которых мечтают женщины. Я вообще не умею обольщать женщин в отличие от некоторых.— Вы имеете в виду графа?— Совершенно верно, — кивнул Джереми. — Чертовски трудно быть младшим братом, тем более такого человека, как Фрэдди. Он добивается всего без особых усилий. Для него нет ничего невозможного. Наездник он великолепный, танцор блестящий, а с женщинами… Некоторые просто теряют голову при одном его виде.Кэтрин склонилась над неожиданно затихшей Джули и положила ладонь на руку юноши.— Существуют много разных мужчин. Но я думаю, что скромные — самые лучшие. Только такие мужчины могут быть верными и преданными. Каждая женщина мечтает встретить такого мужчину, а не обольстительного ловеласа.— Вы действительно так думаете? — с надеждой спросил он.— Я знаю это, — ласково ответила девушка. — Вы хотите произвести на кого-то особенное впечатление?— Да, — тихо ответил он, вглядываясь вдаль, будто надеясь разглядеть в деревьях чье-то лицо. — Вас не обижает моя откровенность?— Нет, нисколько, — не совсем искренне ответила Кэтрин.— Вы очень хорошая девушка, Кэтрин, — поднялся со скамейки Джереми и посмотрел на уснувшую Джули. — И то, что говорит Фрэдди, даже странно.— И что же он говорит?— Во-первых, он просил меня пригласить вас на обед и, если вы откажетесь, сообщить вам, что обед будет на четырех человек. А еще он посоветовал мне беречь свою поясницу и другие места, когда я буду общаться с вами, — смущенно пробормотал Джереми.Кэтрин хохотала, высоко закинув голову.
«Какая очаровательная собеседница!» — думал Джереми за ужином, совершенно забыв, что в Лондоне они вряд ли сидели бы за одним столом с Кэтрин. Это здесь, в Мертонвуде, стирались границы между людьми из разных слоев общества, и то, что она была лишь служанкой, не имело большого значения. За столом Джереми глядел на нее с обожанием щенка. Его чувства к Кэтрин не имели ничего общего с чувствами, которые он испытывал к Бет. Кэтрин была так добра! После кучи глупостей, что он успел наговорить в саду, она позволила ему проводить себя в столовую. Она отвечала улыбкой на его взгляды и доброжелательно выслушивала все, что он говорил. Брат поглядывал на него с раздражением, и это наполняло гордостью. Наконец-то Фрэдди понял, что он тоже взрослый! Джереми страшно, надоела снисходительность брата, проявлявшаяся всякий раз, когда он пытался посоветоваться с ним о важных для себя вещах. После ужина Джереми собирался поговорить с Фрэдди о Бет и ему было важно, чтобы старший брат отнесся к этому серьезно.Джереми догадывался, почему мать отправила его в Мертонвуд. Совсем не для того, чтобы он остыл и проверил свои чувства к Бет, — это было лишь предлогом. Графиня редко делилась с младшим сыном своими планами, и не потому, что не доверяла ему. Просто Джереми обладал удивительной способностью заводить знакомство в самых неподходящих местах и делать свою жизнь всеобщим достоянием. Он совершенно не умел хранить секреты. Зато Джереми был замечательным рассказчиком. Он имел необычайный талант точно чувствовать окружающую обстановку. Джереми мог настолько ясно описать любого человека, его одежду, характер и настроение, что у слушателя все это как бы возникало перед глазами. Сестра Мелисса обожала слушать его подробные рассказы о вечеринках, балах и званых обедах. Джереми представлял, как будет рада графиня послушать его красочное описание сегодняшнего ужина и особенно двух его участников, сидевших за столом с вежливой враждебностью и ни разу не взглянувших друг на друга.Жак также отметил необычную обстановку, но причину данной ситуации видел в другом. Догадаться, какая кошка пробежала между этими двумя, было делом пяти минут. Но та напряженность, которая все явственнее ощущалась за столом, казалась ему странной. Джереми предпринимал героические усилия для поддержания легкой застольной беседы, но делать это было все труднее и труднее, поскольку Кэтрин демонстративно не обращала ни малейшего внимания на графа. Он посмотрел на нее оценивающим взглядом. Может, это из-за Жака? Если ей кажется странным, что секретарь сидит за столом рядом с графом, то она даже взглядом не показала этого. Нет, даже намека не было в ее поведении. Кстати, это натолкнуло Джереми на мысль, что он тоже не часто сидел с гувернанткой. Правда, сидящая справа от графа молодая женщина совсем не походила на служанку.Кэтрин надела то же самое зеленое платье, что и прошлый раз. Но благодаря стараниям Абигейль, просидевшей с иголкой все утро, оно стало свободнее и не облегало так откровенно ее фигуру. Взглянув на нее первый раз, граф был разочарован, и на лице его застыло хмурое выражение. Щеки девушки были слегка розовыми, но лишь оттого, что она провела много времени на свежем воздухе. Она хлопотала весь день и порядком устала. И только этим объяснялась слабость в ногах и легкая дрожь в руках, когда она разрезала грибное желе. Девушку забавляла разница во взглядах троих мужчин. Один из них смотрел на нее с мальчишеской открытостью и восхищением. Второй незаметно изучал ее, поглядывая время от времени из-под опущенных ресниц. Третий смотрел на двух остальных с уверенностью и предупредительностью хозяина. Только во взгляде Джереми она чувствовала поддержку. Естественно, что к нему она чаще всего и обращалась.— Как поживает ваша матушка, Джереми? — Поскольку они с первой же встречи стали называть друг друга по имени, Кэтрин не видела причины отказываться от этого. По взгляду, который бросил на нее граф, было видно, что его подобная фамильярность не устраивает. Джереми поддержал Кэтрин, прежде чем Фрэдди что-либо успел сказать по этому поводу.— Хорошо, Кэтрин, — ответил он, выделяя голосом имя. — Боюсь только, что Мелисса заставляет ее волноваться. Наша крошка вступила в тайный сговор со своей подругой Присциллой и объявила, что будет сопровождать ее на бал.— О нет! Я думаю, она не поступит так безрассудно, — с искренней озабоченностью воскликнула Кэтрин. Она уже успела понять, что графиня не из тех женщин, которым можно перечить.— К несчастью, да. К несчастью для Мелиссы, я думаю. Мама отложила ее дебют. Бедной сестренке оставалось подождать до первого выезда неделю или чуть больше, а теперь мама решила, что Мелиссе непременно следует некоторое время пожить в Монкрифе. По крайней мере до начала сезона. Это Мелиссе-то, которая терпеть не может деревню!— Ей надо было как следует подумать, прежде чем что-то затевать, — довольно резко оборвал его рассуждения старший брат.— Безусловно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Кэтрин пыталась объяснить трем молодым конюхам, забрызганным белой краской, что необходимо скосить траву под деревьями около дома. Те стояли перед ней, хмуро переминаясь с ноги на ногу. Джули сидела рядом в корзине. Она то пыталась засунуть ножку в рот, то размахивала ручками в полнейшем восторге. Она прекрасно себя чувствовала, несмотря на то что перепутала день с ночью. Зато Кэтрин и Сара, которые почти не спали уже целую неделю, буквально валились с ног.Эта усталость проявлялась в раздраженном взгляде, обращенном к конюхам, в нетерпеливых интонациях и металлических нотках ее голоса. Неудивительно, что все трое ее слушателей горячо желали, чтобы малышка немедленно раскричалась или уснула и бесконечная лекция прекратилась. Конечно, при этом у них в головах крутились довольно крепкие выражения.В конце концов Кэтрин махнула рукой на это бесполезное занятие. Она подняла корзину с отозвавшейся нежным агуканьем Джули и пошла в розарий, в котором любила проводить послеобеденное время. Кэтрин шла по дорожке и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд.Она решила не обращать на это внимание и продолжала свой путь, резонно рассудив, что если кто-то захочет с ней поговорить, то пусть подойдет сам.Незнакомец оказался молодым человеком, почти таким же рослым, как граф. Он вошел в розарий, сел на скамейку рядом с ней и молча оглядел опавшие розовые кусты, окружавшие их. При этом он хранил вежливое и странное в данной ситуации молчание. Кэтрин с некоторым недоумением наблюдала за тем, как молодой человек склонился к корзине. Джули немедленно ухватилась за протянутый им палец, а он принялся бормотать что-то веселое. Пухлые губы и полные щеки делали незнакомца похожим на херувима с библейских картинок. Впечатление дополняли каштановые волосы, упавшие на высокий лоб, и светло-карие глаза, которые он широко раскрыл, состроив малышке веселую гримасу. Лишь поиграв так несколько минут, молодой человек повернулся к Кэтрин и немедленно покрылся румянцем. Неловко поерзав на скамье и дождавшись, пока краска смущения покинула его неожиданно вспотевшую шею, он улыбнулся. Улыбка была такая искренняя и неожиданная, что Кэтрин невольно улыбнулась в ответ.— Добрый день! — произнес он.— Здравствуйте, — ответила девушка.— Я — Джереми, младший брат Фрэдди. О черт, я ненавижу себя, когда так говорю! О, извините меня! — быстро забормотал он, удивив Кэтрин неправильностью своей речи.— Не волнуйтесь, все хорошо, — успокоила она его, удивляясь, насколько братья не похожи друг на друга.— Я вечно представляю себя через кого-нибудь. — Кэтрин, ничего не поняв, смущенно улыбнулась. — Да-да! Я говорю, что я младший брат Фрэдди, старший брат Мелиссы, младший сын графини или что-нибудь еще в этом роде.— Я поняла. — Улыбка девушки стала более приветливой и теплой.— Просто вы слишком добры ко мне. Люди всегда стараются показать свое хорошее отношение ко мне. Но, к сожалению, они делают это только из-за моего положения. И так всегда.Кэтрин начала смеяться почти так же весело, как и Джули. Молодой человек вопросительно взглянул на нее, затем губы его чуть дрогнули, и вдруг он столь же искренне рассмеялся. Наконец девушка успокоилась и, перегнувшись через корзину, протянула руку.— Меня зовут Кэтрин Сандерсон. Я думаю, что люди относятся к вам хорошо не только из-за вашего положения, они понимают, что вы хороший человек.— О, я уже знаю, какая вы, — не совсем тактично, но откровенно произнес Джереми. — Фрэдди послал меня разыскать вас. Ах, я совсем не желал сказать что-то грубое. Верите? Я опять вел себя неправильно!Кэтрин казалась ему искренне доброй, несмотря на его поведение, на ерунду, которую он болтал. А смех девушки ни в коей мере не был обидным. Ему захотелось исправить произведенное впечатление. Более опытный человек постарался бы отложить объяснение, но Джереми Латтимор по молодости лет не умел сдерживать свои чувства.— У меня есть черты, которые мне самому очень не нравятся.— О, я думаю, что так считает каждый! Не правда ли?— Нет. Есть люди, которые всегда довольны собой. А я знаю, что у меня предостаточно дурных привычек.— Перестаньте, я не верю в это. Вы кажетесь мне очень порядочным молодым человеком.— Ага, вы просто не знаете мои ужасные секреты, — сообщил Джереми с невеселой улыбкой и заговорщическим выражением лица.Кэтрин постаралась сдержать улыбку.— Прошу вас, раскройте ваши тайны.— Ну, вот вам один — я несдержан. Вы сами могли убедиться в этом.— Вы правы, — кивнула девушка, — это отвратительная привычка. Продолжайте.— Хорошо. Иногда я бываю нетерпелив.— Ну, это извинительно. Терпение, конечно, благо, но не так-то легко быть терпеливым. Не так ли?— Хорошо, я допускаю это. Но что вы скажете об этом? Я ненавижу лошадей. Я чувствую отвращение к этим глупым животным.— Ну… — Кэтрин глубокомысленно поднесла палец к подбородку и приподняла голову. — Я представляю, что это серьезная проблема, особенно для джентльмена, но не считаю это плохой привычкой. Возможно, все дело в наклонностях.— Моих или их?Кэтрин наконец позволила себе улыбнуться.— Конечно, их. Вы настоящий образец честности, истинного благородства и мужества.— Вы действительно так думаете? — спросил совершенно серьезно Джереми и даже выпрямился, сидя на скамейке. Он задумчиво крутил листик перед довольной Джули.— Неужели мое мнение столь важно? — спросила девушка, тоже став серьезной.— Да, поскольку это — мнение женщины. Видите ли, может быть, я действительно и обладаю этими достоинствами, но все равно я не из тех мужчин, о которых мечтают женщины. Я вообще не умею обольщать женщин в отличие от некоторых.— Вы имеете в виду графа?— Совершенно верно, — кивнул Джереми. — Чертовски трудно быть младшим братом, тем более такого человека, как Фрэдди. Он добивается всего без особых усилий. Для него нет ничего невозможного. Наездник он великолепный, танцор блестящий, а с женщинами… Некоторые просто теряют голову при одном его виде.Кэтрин склонилась над неожиданно затихшей Джули и положила ладонь на руку юноши.— Существуют много разных мужчин. Но я думаю, что скромные — самые лучшие. Только такие мужчины могут быть верными и преданными. Каждая женщина мечтает встретить такого мужчину, а не обольстительного ловеласа.— Вы действительно так думаете? — с надеждой спросил он.— Я знаю это, — ласково ответила девушка. — Вы хотите произвести на кого-то особенное впечатление?— Да, — тихо ответил он, вглядываясь вдаль, будто надеясь разглядеть в деревьях чье-то лицо. — Вас не обижает моя откровенность?— Нет, нисколько, — не совсем искренне ответила Кэтрин.— Вы очень хорошая девушка, Кэтрин, — поднялся со скамейки Джереми и посмотрел на уснувшую Джули. — И то, что говорит Фрэдди, даже странно.— И что же он говорит?— Во-первых, он просил меня пригласить вас на обед и, если вы откажетесь, сообщить вам, что обед будет на четырех человек. А еще он посоветовал мне беречь свою поясницу и другие места, когда я буду общаться с вами, — смущенно пробормотал Джереми.Кэтрин хохотала, высоко закинув голову.
«Какая очаровательная собеседница!» — думал Джереми за ужином, совершенно забыв, что в Лондоне они вряд ли сидели бы за одним столом с Кэтрин. Это здесь, в Мертонвуде, стирались границы между людьми из разных слоев общества, и то, что она была лишь служанкой, не имело большого значения. За столом Джереми глядел на нее с обожанием щенка. Его чувства к Кэтрин не имели ничего общего с чувствами, которые он испытывал к Бет. Кэтрин была так добра! После кучи глупостей, что он успел наговорить в саду, она позволила ему проводить себя в столовую. Она отвечала улыбкой на его взгляды и доброжелательно выслушивала все, что он говорил. Брат поглядывал на него с раздражением, и это наполняло гордостью. Наконец-то Фрэдди понял, что он тоже взрослый! Джереми страшно, надоела снисходительность брата, проявлявшаяся всякий раз, когда он пытался посоветоваться с ним о важных для себя вещах. После ужина Джереми собирался поговорить с Фрэдди о Бет и ему было важно, чтобы старший брат отнесся к этому серьезно.Джереми догадывался, почему мать отправила его в Мертонвуд. Совсем не для того, чтобы он остыл и проверил свои чувства к Бет, — это было лишь предлогом. Графиня редко делилась с младшим сыном своими планами, и не потому, что не доверяла ему. Просто Джереми обладал удивительной способностью заводить знакомство в самых неподходящих местах и делать свою жизнь всеобщим достоянием. Он совершенно не умел хранить секреты. Зато Джереми был замечательным рассказчиком. Он имел необычайный талант точно чувствовать окружающую обстановку. Джереми мог настолько ясно описать любого человека, его одежду, характер и настроение, что у слушателя все это как бы возникало перед глазами. Сестра Мелисса обожала слушать его подробные рассказы о вечеринках, балах и званых обедах. Джереми представлял, как будет рада графиня послушать его красочное описание сегодняшнего ужина и особенно двух его участников, сидевших за столом с вежливой враждебностью и ни разу не взглянувших друг на друга.Жак также отметил необычную обстановку, но причину данной ситуации видел в другом. Догадаться, какая кошка пробежала между этими двумя, было делом пяти минут. Но та напряженность, которая все явственнее ощущалась за столом, казалась ему странной. Джереми предпринимал героические усилия для поддержания легкой застольной беседы, но делать это было все труднее и труднее, поскольку Кэтрин демонстративно не обращала ни малейшего внимания на графа. Он посмотрел на нее оценивающим взглядом. Может, это из-за Жака? Если ей кажется странным, что секретарь сидит за столом рядом с графом, то она даже взглядом не показала этого. Нет, даже намека не было в ее поведении. Кстати, это натолкнуло Джереми на мысль, что он тоже не часто сидел с гувернанткой. Правда, сидящая справа от графа молодая женщина совсем не походила на служанку.Кэтрин надела то же самое зеленое платье, что и прошлый раз. Но благодаря стараниям Абигейль, просидевшей с иголкой все утро, оно стало свободнее и не облегало так откровенно ее фигуру. Взглянув на нее первый раз, граф был разочарован, и на лице его застыло хмурое выражение. Щеки девушки были слегка розовыми, но лишь оттого, что она провела много времени на свежем воздухе. Она хлопотала весь день и порядком устала. И только этим объяснялась слабость в ногах и легкая дрожь в руках, когда она разрезала грибное желе. Девушку забавляла разница во взглядах троих мужчин. Один из них смотрел на нее с мальчишеской открытостью и восхищением. Второй незаметно изучал ее, поглядывая время от времени из-под опущенных ресниц. Третий смотрел на двух остальных с уверенностью и предупредительностью хозяина. Только во взгляде Джереми она чувствовала поддержку. Естественно, что к нему она чаще всего и обращалась.— Как поживает ваша матушка, Джереми? — Поскольку они с первой же встречи стали называть друг друга по имени, Кэтрин не видела причины отказываться от этого. По взгляду, который бросил на нее граф, было видно, что его подобная фамильярность не устраивает. Джереми поддержал Кэтрин, прежде чем Фрэдди что-либо успел сказать по этому поводу.— Хорошо, Кэтрин, — ответил он, выделяя голосом имя. — Боюсь только, что Мелисса заставляет ее волноваться. Наша крошка вступила в тайный сговор со своей подругой Присциллой и объявила, что будет сопровождать ее на бал.— О нет! Я думаю, она не поступит так безрассудно, — с искренней озабоченностью воскликнула Кэтрин. Она уже успела понять, что графиня не из тех женщин, которым можно перечить.— К несчастью, да. К несчастью для Мелиссы, я думаю. Мама отложила ее дебют. Бедной сестренке оставалось подождать до первого выезда неделю или чуть больше, а теперь мама решила, что Мелиссе непременно следует некоторое время пожить в Монкрифе. По крайней мере до начала сезона. Это Мелиссе-то, которая терпеть не может деревню!— Ей надо было как следует подумать, прежде чем что-то затевать, — довольно резко оборвал его рассуждения старший брат.— Безусловно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39