— Природа даровала женщинам сокровище, — продолжил граф, — которое дает им высочайшее наслаждение, но лишь при умелом обращении с ним, как с нежным бутоном прекрасного цветка. — Он улыбнулся и посмотрел ей в лицо. — Но мы не должны забывать и об этих сочных грудках. Ты знаешь, что они немного великоваты для твоей изящной фигурки, Кэт? Я только сейчас это понял.Кэтрин не могла посмотреть ему в глаза. Если его цель смутить ее, то он делает это весьма успешно. Если же он старается успокоить ее, то выбрал странный способ и не самые подходящие слова.Фрэдди любовался Кэтрин. Она была просто прекрасна в своем смущении. Одно прикосновение — и вспыхнет такой пожар, которого вполне будет достаточно, чтобы осветить целую Англию. Он весь пылал от страсти.Фрэдди подхватил ее и отнес на кровать. Он начал снимать ее накидку, и по его движениям было видно, что он едва себя сдерживает. Кэтрин лежала ошеломленная, ничего не замечая вокруг и чувствуя только исходящую от него страсть. Она посмотрела на его мужественное лицо, почувствовала теплую волну, прокатившуюся по ней. Она ощущала его всем телом, хотя он еще даже не прикоснулся к ней. Торопливыми, резкими движениями он снял с себя одежду и теперь стоял перед ней во всем своем великолепии. Черные волосы графа растрепались, одна прядка упала на лоб. Кэтрин хотела поправить упавший локон, но граф остановил ее своим поцелуем. От него исходила такая сильная страсть и необузданное желание, что она забыла обо всем на свете.— Ты так прекрасна, Кэт! — Его голос прозвучал жестко и хрипло, утратив мягкость и мелодичность.В нем чувствовались нетерпение и требовательность. Об этом говорила и его мужская плоть, которую он неожиданно обнажил. Кэтрин не могла отвести взгляд от этой части его тела, выступающей из черных завитков волос. Она не удержалась и прикоснулась к ней, ощущая твердость мышц и теплоту кожи.Желтая ночная рубашка была снята, но она совершенно не ощутила смущения. С ее губ не сорвались слова возражения, когда Фрэдди опустился возле нее на колени и замер, впитывая взглядом все изгибы и выпуклости ее тела, словно пытался навсегда запечатлеть их в памяти. Но не ее тело, которое он так жадно рассматривал, а ее глаза ответили графу на мучивший его вопрос. Ему стало ясно, что эта женщина потеряла девственность лишь физически. Сердцем и умом она по-прежнему была невинна. Ее бывший любовник лишь поспешно удовлетворил свое собственное желание. Глупость и неумелость его даже вызвали у Фрэдди улыбку. Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове графа, и он, склонившись, нежно поцеловал Кэтрин — Кэт, сладкая моя! — прошептал он и осторожно провел языком по ее губам, нежно раздвигая их.Кэтрин запустила пальцы в его черные волосы, стараясь притянуть ближе к себе. Но граф не шевельнулся, и поцелуй его не стал глубже.— Нет, Кэт. Не сейчас, — прошептал он и облизнул свой палец.Широко раскрытыми глазами Кэтрин наблюдала за его пальцем, который медленно обошел вокруг соска, не прикасаясь к нему. Эта сладострастная пытка завершилась его улыбкой и стоном, вырвавшимся из ее груди. Граф лег рядом и обнял ее за шею.— Поцеловать тебя сюда, Кэт? — спросил он, дотрагиваясь наконец пальцем до соска и чуть надавливая на него.Тело Кэтрин наполнилось теплом и негой. Она кивнула головой и уткнулась ему в грудь.— Ты должна сказать это вслух, Кэт, — улыбнулся он.— Пожалуйста… — только и смогла произнести она, но именно этого слова и ждал Фрэдди.Губы его скользили по груди женщины, покрывая ее легкими поцелуями. Язык обжигал нежными прикосновениями, но соска избегал. Не в силах больше терпеть, Кэтрин сама приподняла ладонями свою грудь и поднесла к его рту. Граф понимающе посмотрел ей в глаза и принял ее подарок: он обхватил губами ее сосок и начал нежно покусывать его. Кэтрин откинула голову, спина ее изогнулась. Фрэдди продолжал любовную игру осторожно, боясь причинить ей боль, и вместе с тем губы и язык его неистовствовали, сжимая и растягивая сосок сначала на одной груди, затем на другой.Кэтрин оказалась так мягка и податлива. Так желанна Он старался сдерживать себя и продлить эту волшебную пытку. У него кружилась голова, перед глазами плыл туман. Если страсть можно сравнить с вином, то они пили сейчас ароматное бургундское с крепостью выдержанного бордоского. Их поцелуи опьяняли, разогревали кровь и кружили голову не меньше, чем этот волшебный терпкий напиток. Они дарили друг другу это опьяняющее ощущение, сливаясь в долгих поцелуях, их языки ловили друг друга, чтобы еще больше почувствовать этот горьковатый вкус вина.Намерение подразнить ее подольше вылетело из головы. Желание обладать этой женщиной было столь велико, что стало трудно дышать. Нетерпеливые пальцы, скользнув по ее бедрам, коснулись ее интимного местечка. Он ощутил влагу и благодарно прижался губами к ее шее.— О Боже, Кэт! — прошептал Фрэдди, еле сдерживая нестерпимую страсть. — Ты такая влажная, Кэт, такая горячая.Граф повернул Кэтрин к себе, молясь про себя о том, чтобы он смог потерпеть еще несколько секунд, не умерев от вожделения. Ему казалось, что сознание покидает его. Неимоверным усилием воли взяв себя в руки, он приподнял влажным от прикосновения к ее плоти пальцем подбородок женщины, и их взгляды встретились. Она увидела перед собой пылающие страстью зеленые омуты, в глубине которых мелькала какая-то дьявольски бесшабашная веселость. Кэтрин моргнула, и Фрэдди даже на секунду закрыл глаза — такая истинная невинность была у нее на лице. Он вновь провел рукой у нее между ног, почти не прикасаясь к самому интимному месту. Фрэдди смотрел ей прямо в глаза, наблюдая, как она пытается справиться с переполнявшими ее ощущениями. Ей хотелось полностью почувствовать его. «Возьми меня», — могла бы сказать она, если бы была более опытна или менее наивна.— Пожалуйста… — неожиданно прошептала она горячими губами.— Пожалуйста — что?О чем она просит? Она хочет, чтобы он оставил ее в покое или наоборот… Ждать он уже больше не мог.Она посмотрела прямо ему в глаза, ее взгляд ясно говорил о том, что она сдается на милость победителя.— Пожалуйста, заставь же наконец меня мурлыкать, — произнесла она и, притянув к себе его лицо, стала покрывать поцелуями.— С радостью! — прошептал он, и эти слова относились к ним обоим.Он ввел в нее свою плоть одним резким точным движением. Губы Кэтрин приникли к его губам. Ее язык совершал нежные изумительные прикосновения. Из груди графа вырвался стон, скопившаяся в нем страсть наконец начала воплощаться в чувственное наслаждение. Кэтрин отвечала на каждое движение его тела, с необычайной чуткостью угадывая его желания. Не было ни целомудренной сдержанности, которую пытаются демонстрировать вначале знатные любовницы, ни показной раскрепощенности и резких движений, присущих опытным потаскушкам. Кэтрин вела себя так, будто читала самые потаенные мысли графа. Голова Фрэдди кружилась, тело дрожало от нарастающего наслаждения такой силы, что подобного он еще не испытывал.«Непонятно, кто кого соблазнил», — подумал позднее граф. Кэтрин лежала рядом, вся переполненная новыми для нее ощущениями. Она заснула почти мгновенно после их неистовой любви. Она свернулась калачиком, и он, подвинувшись к ней поближе, не мог на нее насмотреться, не зная, что все его спутанные мысли отражаются как в зеркале на его лице, даже зеленые глаза стали темнее и глубже, чем обычно. Глава 6 Во сне он выглядел совсем молодым, но отнюдь не ребенком. Ни у одного мальчика не может быть такого волевого подбородка, таких полных чувственных губ, таких густых и длинных ресниц, которым могла бы позавидовать любая женщина. И уж тем более не может обладать юноша такой мускулистой, поросшей черными вьющимися волосами широкой грудью. Граф спал на боку, лицом к ней. Одна рука лежала у нее под подушкой, а другой он обнимал ее бедра. Даже во сне он не хотел отпускать ее.Воспоминания о минувшей ночи обожгли ее щеки румянцем, но Кэтрин не жалела о случившемся. Она добровольно выбрала этот путь и если совершила грех, то по крайней мере соблазнителя она избрала достойного. В его руках она окончательно потеряла невинность, но он признал чистоту и непорочность ее души. Она поняла это. Она навсегда запомнит его нежные и страстные ласки, его слова и бесподобное, ни с чем не сравнимое ощущение его полной власти над ее телом. Она уже никогда не будет прежней Кэтрин: случилось то, чего она так боялась когда заключала этот договор с графом. Эта ночь любви навсегда останется с ней.Фрэдди незаметно наблюдал за Кэтрин сквозь опущенные ресницы. Что будет дальше? Слезы или гнев? Утром между любовниками могут произойти самые неприятные сцены. Невозможно никогда предсказать, с каким настроением проснется женщина. Возможен любой всплеск эмоций — от раскаяния до ярости. Граф хорошо знал, что женщина может броситься в объятия мужчины от скуки, от желания отомстить неверному супругу, чтобы удержать ревнивого, но охладевшего любовника или просто бросая вызов судьбе. Но какие бы причины ни толкнули женщину в его постель, утром надо быть готовым ко всему.Надутое лицо, выражающее укоры совести, необходимо успокоить поцелуями, на сердитое ворчание отвечать добродушным юмором. Иногда женщина, со страстью и желанием обнимавшая его ночью, начинает доказывать, что она стала жертвой обольстителя. Он никогда не понимал, как такие женщины могут искренне отрицать, что они занимались любовью с такой охотой и совершенно добровольно.В последние годы подобные утренние сценки перестали его забавлять, вызывали скуку и раздражение. Иногда Фрэдди всерьез думал о том, чтобы иметь любовные связи с женщинами полусвета. Незаметно его мысли перешли к очаровательной воспитательнице его дочери. Зная взрывной характер Кэтрин, надо готовиться к настоящему аду. Граф ожидал первые ее слова с тревогой.— Здравствуй! — мягко произнесла она, не отводя взгляда. Она поняла, что он давно наблюдает за ней.— Здравствуй, — ответил он ей в тон, все еще не понимая, какое у нее настроение.Лицо Кэтрин сохранило следы страстных переживаний ночи, а глубокий сон освежил его. Теплая, с легким румянцем на щеках, она была просто очаровательна. Фрэдди рискнул подвинуться к ней поближе. Она не отшатнулась. Не было ни слез, ни гнева в ее глазах. Боже, вот и прекрасный ответ на его вопрос! Кэтрин смотрела на графа с любопытством. Возможно, он привык в Лондоне вставать поздно и не любит утренние часы? Это она привыкла вставать с рассветом из-за Джули. Небо за окном было еще розовым, зимнее солнце показалось из-за серых облаков. Очевидно, ему лучше дать поспать до полудня или по крайней мере до тех пор, пока его настроение улучшится. Кэтрин перевернулась на спину и сладко потянулась, готовясь вставать.Граф с осторожностью пододвинулся к ней еще ближе. Она сама прильнула к нему и, к его удивлению, нежно поцеловала в лоб, словно он был маленьким, как Джули, и погладила по голове, поправляя волосы. Это был жест заботливой воспитательницы и нежной любовницы одновременно, и это привело графа в замешательство. Избитые слова дешевой лести, которые он говорил по утрам своим любовницам, вылетели у него из головы.— Я никогда не испытывал что-нибудь подобное, как в эту ночь, — признался граф дрогнувшим, слегка растерянным голосом. Кэтрин залилась краской. Именно это он и ожидал увидеть. — Ты не сон? — спросил он, нежно куснув губами и пощекотав языком ее шею.Она захихикала. Он заглянул в ее смеющиеся глаза и подумал, что это не самый худший вариант пробуждения после ночи любви.— Нет, я не сон, — произнесла Кэтрин и посмотрела в его серьезное лицо.Он может сделать больше, чем обычный человек. Прошлая ночь была поистине волшебной. Ничего похожего у нее еще не было. Сына герцога нельзя даже сравнить с графом.Они улыбнулись друг другу и некоторое время молча лежали рядом, настолько счастливые, что не хотелось ни о чем говорить, а тем более думать о будущем.Неожиданно граф притянул ее к себе, перевернул, и Кэтрин оказалась лежащей на нем. Такое положение показалось ей странным, но она не успела даже подумать об этом. Его ласковые руки скользили по ее бокам, гладили спину. Она слегка взвизгнула, когда он нашел наиболее чувствительное место, и захихикала от щекотки.— Нечестно! — запротестовала Кэтрин. Видя, что граф не собирается оставлять свое занятие, она приподнялась на колени, села на него верхом и попыталась прижать его руки к матрасу. Граф легко высвободил свои руки и продолжил гладить ее, любуясь ею. Ее кожа сделалась розовой в лучах восходящего солнца. Неожиданно Кэтрин наклонилась, и ее язык коснулся его соска, наполовину скрытого в завитках черных волос. Он даже перестал дышать на какое-то мгновение. А язык ее оказался на другом его соске, и вскоре к нему присоединились еще и зубы, сначала осторожно, а потом чуть сильнее начавшие покусывать чувствительную в этом месте кожу. Она улыбнулась ему. Улыбка была прекрасна, как зарождающийся за окном день, и обаятельна, как у ребенка. Граф невольно отвел глаза, опасаясь вспугнуть ее счастливую беззаботность. Кэтрин сейчас явно забыла обо всех условностях и ограничениях и просто наслаждалась своими чувствами, как дитя наслаждается долгожданным подарком. Она и была обнажена, как дитя, безотчетно радуясь чувству полной свободы и раскрепощенности. Фрэдди вдруг заметил свежую розовую царапину на ее груди и нежно провел по ней кончиком пальца.— Это я сделал? — Кэтрин хотела ответить, что он оставил на ней сле намного больше, чем эта царапина. Она до сих пор ощущала его прикосновения, и это вызывало у нее сладостные воспоминания. Она и не подозревала, что на ее теле так много чувствительных укромных уголков. Он научил ее наслаждаться своими чувствами и своим телом. Но он промолчала, а только кивнула головой и ласково улыбнулась графу.— Прости меня, — прошептал он. Кэтрин быстро заморгала, прогоняя неожиданно подступившие к глазам слезы, затем наклонилась и вновь поцеловала его в грудь. Непрошеные слезы отступили вместе с вырвавшимся у него стоном.— Теперь тебе полагается наказание, — произнесла она, закусывая нижнюю губу. — Не очень строгое, — успокоила она, заметив, что граф нахмурился. — В качестве штрафа я беру с тебя поцелуй. — Она склонилась над его лицом.Удивленный неожиданным поворотом, граф чуть приподнялся и притронулся своими губами к ее. Его осторожный поцелуй становился все горячее, его страсть разгоралась, зажигая Кэтрин. Он ласкал ее губами, языком, словами.— Кэт, сладкая моя, милая моя, Кэт! — шептал граф, покрывая поцелуями ее нос, лоб, щеки, подбородок и вновь возвращаясь к губам, дрожащим ресницам и бровям.Его губы скользнули вниз. Он стал целовать ее шею, грудь. Кэтрин слегка приподнялась на руках, чтобы ему было удобнее. Фрэдди ласкал ее грудь, то нежно касаясь языком, то покусывая ее. Кэтрин вспомнились слова графа о любимом лакомстве для тигра, но она тут же забыла о них, закрыла глаза и вся отдалась своим ощущениям.Возбужденный граф перевернул ее на спину, и она почувствовала, как они слились в единое целое. Его движения были намного резче и сильнее, чем минувшей ночью, и Фрэдди обругал себя за несдержанность. Он обхватил руками ее бедра и стал действовать более спокойно. Они одновременно достигли пика наслаждения. Он почувствовал, как теплая, кружащая голову волна прокатилась снизу через все его тело. «Это какое-то безумие!» — подумал он позднее.Совершенно обессиленный, граф откинулся на спину и погрузился в сон, не в состоянии уже ответить на ее нежный поцелуй и не замечая, как она встала с кровати.
Утро было пронизывающе-холодным. Снег еще не выпал, но изморозь на деревьях и тяжелые серые тучи на небе были верными его предвестниками. Окна домов запотели, словно пытались скрыть происходящие в доме события. Все вокруг были заняты подготовкой к предстоящей зиме, камины заполнялись сухими дровами. Был обычный серый, унылый день, но граф чувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы.Он стоял в дверях уютной детской комнаты и наблюдал за Кэтрин, которая кормила его дочку. Одетая во фланелевую распашонку, Джули пищала и размахивала ручками то ли от возбуждения, то ли не желая есть овсяную кашу. «Это глупо и даже странно, — думал граф, — посещать эту комнату на верхнем этаже». Большинство титулованных отцов почти не общались со своими наследниками, пока они не подрастут. Они предпочитали держаться подальше от их надоедливых криков, больных животиков и мокрых пеленок и воспринимали детей как неизбежность для продолжения рода. Но глупо было уделять им большe внимания, пока они так малы и их жизнь могла даже оборваться из-за тяжелой болезни. Будущие наследники воспитывались в детской до тех пор, пока не приходило время начинать постигать азы наук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39