Ведьме надеяться было не на что, но Гармония не могла заставить себя помогать Учителю Джейми в наказании ее. И не осмеливалась отказаться.
Ей надо было только дотерпеть до конца этой бесконечной службы. Тогда она только спрячется в темноте церкви и дождется, когда все уйдут, а улица опустеет. Тогда она уйдет. Это произойдет до полуденного покаяния, до того, как Дивный Ангел вернется и заметит, что Гармония исчезла.
Так просто. Она могла сделать это много раз за эти годы.
Горькие слезы жгли ей глаза. Казалось ужасным, что все, что она любила, рухнуло. Без Учителя Джейми, без друзей, без Небесного Пристанища, она была ничто. Ее другая жизнь была сном. Она не знала, куда пойдет, что будет делать, оставаться больше здесь не могла. До сих пор она, как говорится в Библии, жила с пеленой на глазах. Пелену сорвали — и то, что она считала таким прекрасным, оказалось ужасным. Как это могло произойти? Как будто перевернули блестящий камень, а под ним оказались черви и разложение
— Сладкая Гармония! — Она вскинула голову.
— Сладкая Гармония, я вызываю тебя! — Глаза Учителя Джейми были закрыты, руки распростерты пальцы сжаты в кулаки.
— Сладкая Гармония… О, Сладкая Гармония, — голос его упал до ласкового шепота, — пришло время для твоего благословенного вознесения. Поднимись и следуй за мной!
Она сидела, оторопев от ужаса. Учитель Джейми затянул гимн и все стали раскачиваться на своих скамьях. Все пели, а он продолжал выкрикивать ее имя, перекрывая слова гимна. Девушки, сидевшие рядом с ней, отпустили ее руки. Ладони сразу стали влажными и холодноватыми.
Дивный Ангел подошла к их пределу и, стоя в конце прохода, протянула ей руку. Казалось, все смотрели на Гармонию, их рты открывались в пении, но она не могла понять слов.
Она медленно поднялась. Все в ее ряду вставали, давая ей пройти. Многие из них улыбались, они верили: вознесение — это ее счастливый случай. Гармония помнила, что ей полагалось радоваться тому, что она избрана. Но губы ее не повиновались и не могли выговорить слова восторга.
Рука Ангела сжала руку Гармонии. Словно со стороны она видела каждый свой шаг, словно со стороны она видела свои ноги, шагавшие по серому камню. Учитель Джейми опустил голову и открыл глаза. Он взял ее руки в свои, жадно глядел на нее. На его выцветшей коже резко и неприятно выделялись порез и веснушки.
«Он ненавидит меня, — вдруг отчаянно подумала она, — он ненавидит нас всех».
Простой ритуал вознесения был ей хорошо известен. Ее колени сами подогнулись. Широко открытыми глазами она уставилась на его жилет, он склонился над ней, возложил ей руки на голову, потом поцеловал ее волосы. Звуки гимна поднимались вокруг них, отдавались в ее висках. Он поднял ее. Она знала, что он чувствует, почему дрожат его руки. Ее самое всю трясло.
Перед ней был пурпурный занавес. Он излучал свет и тень: за ним стояли свечи. Учитель подтолкнул ее вперед, и полоски шелка скользнули по ее лицу, окутав на мгновение аметистовым туманом, закрыв ее со всех сторон. Руки Учителя Джейми упирались ей в спину. Когда шелк отлетел от ее лица, он схватил ее за плечи.
Алтарь за занавесом был пуст, вокруг него горели свечи. Мелодия гимна заполняла пространство и заглушала все остальные звуки. Учитель Джейми подталкивал ее вверх по ступеням, пока она не оказалась между канделябрами, и затем мягко развернул ее лицом к пурпурному занавесу.
Она не видела человека, стоявшего в тени под кафедрой, пока он не выступил вперед.
Это был незнакомец, роскошно одетый, в высоком парике, со светлыми глазами, и белый, как мел. Он не спускал с нее такого взгляда, будто она была святой, необыкновенной и завораживающей. И в какую-то минуту полной растерянности ей показалось, что действительно она должна вознестись куда-то за пределы этой жизни.
Но незнакомец двинулся к ней с какой-то трогающей жадностью. Быстро одолев ступени, он взял в холодные руки ее лицо и грубо впился своим ртом в ее губы.
Нереальность происходящего разлетелась вдребезги. Под продолжающееся пение гимна Гармония боролась, извивалась и дергалась в тщетных попытках освободиться. Но Учитель Джейми крепко держал ее руки и связывал их у нее за спиной.
Оба мужчины толкали ее в глубину помещения. Незнакомец закрыл ладонью ей рот. Гармония все старалась укусить его, пока Учитель Джейми не накинул ей на шею мягкую веревку и не затянул ее.
Боль душила ее, она отчаянно вырывалась из держащих ее рук. Веревка туго затянулась, гимн уже не звенел, а ревел у нее в ушах. Черная пустота поглотила ее.
Казалось, прошло лишь мгновение. Она очнулась в растерянности, хватая ртом воздух. Восторженный хор дотягивал последние звуки гимна. Он гудел у нее в ушах, вызывая смертельный страх. Она была связана так, что руки были подняты над головой, а спина выгибалась над алтарем. Горло жгло от боли. Они сняли с нее платье и оставили на ней только рубашку, прикрывающую ее голое тело. Незнакомец наклонился над ней, приблизив свои губы к ее уху.
— Только пикни — и я тебя убью, — сказал он, а веревка на шее стала медленно затягиваться.
Она слышала голос Учителя Джейми, возносившийся над его паствой. Он продолжал службу, говоря о своей радости, прославляя Господа и доброту его.
Незнакомец улыбнулся и положил ей руку на горло, лаская шелковую веревку. Он тяжело облокотился на нее. Раздался следующий гимн, невинные женские голоса восторженно понеслись к небу.
— Пожалуйста, — прошептала она, — пощадите.
Он улыбался. Он вдавил большой палец в ее горло. Она закинула голову назад, стараясь уклониться от боли.
Его дыхание убыстрилось, она почувствовала его влажный жар на своей коже. Он заполнил все видимое пространство, закрывая собой свечи. От ужаса ей казалось, что лицо расплылось и заколебалось в каком-то мареве. Все звуки стали неестественно гудящими, и, когда он разорвал на ней рубашку, она уже их не слышала, потому что все перекрывал странный наружный грохот. Потом голоса растерянно умолкли, и приблизившийся гром взорвался воплями.
Мужчина замер. Гармония втянула в себя побольше воздуха. Странные звуки эхом разносились по церкви: вопли, взвизги, топот копыт. «Это Принц», — подумала она, но тут же решила, что это сон, наверное, она сошла с ума: ведь это церковь, и коня в ней быть не может, но ничего другое не издает звуков, похожих на цоканье копыт по камню. Тяжесть освободила ее тело. Внезапно она смогла увидеть, что происходит за незнакомцем, потому что пурпурный занавес заколыхался, пошел складками и упал.
Крики возмущенного удивления и смятения зазвенели в ее ушах. Она увидела, как из водопада шелка, из пурпурного завихрения появился белый конь. Вся паства Учителя Джейми столпилась в стороне — вне пределов досягаемости шпаги, рассекавшей шелк и раскидывавшей его по сторонам, вне досягаемости копыт встающего на дыбы коня — как можно дальше от всадника в разрисованной маске.
Серебром сверкнули его перчатки, когда он повернул коня и въехал на ступени. Гармония не могла отвести глаз от всадника, даже когда конь так приблизился, что почти навис над нею. Его грива развивалась сверкающими прядями. Она слышала свист меча, дыхание коня, беспомощная и неподвижная — со стянутым горлом, заломленными и связанными руками. На мгновение ее руки и горло стянуло, — и вдруг она почувствовала освобождение.
Она соскользнула и, не удержавшись, упала на колени. Ноги ее не слушались. Вздыбленные, перебирающие в воздухе копыта были ужасающе близко. Она отшатнулась от коня в своей разорванной рубашке, которая спадала с нее. Конь пританцовывал рядом. Черная с серебром перчатка потянулась к ней, предлагая поддержку. Но девушка в испуге прижималась к алтарю.
— En avant! Вперед! — закричал всадник, наклоняясь к ней.
Она подняла глаза на ослепительную маску, пытаясь разглядеть выражение глаз за ней. Но там ничего не было видно: только блеск и темнота. Внезапно он схватил ее за руки, поднял сильным рывком на коня. Его рука обняла ее за талию и перетащила через луку седла, положив на живот.
Она пыталась ему помочь, стараясь подогнуть под себя колено. Конь повернулся, и она почувствовала, что соскальзывает. Отчаянно вскрикнув, она постаралась влезть на седло повыше, чтобы удержаться. Звякнула сталь. Конь вихрем повернулся снова. Поверх седла и бедра Принца она мельком увидела бледного незнакомца.
Парик его съехал набок, лицо исказила ярость. Он поднырнул под шпагу Принца и атаковал его. Гармония вытянула руки над головой и уткнулась лицом в лошадиную шею; клинок был направлен в нее. Она услышала звон стали, ударяющий о сталь, и тяжелое дыхание человека над ней. Он дрался за нее. Подбородок ее ударился о седло, лука седла больно впилась ей в живот.
Конь двинулся вперед, угрожающе раскачивая ее, когда hачал спускаться по ступеням вниз. Она стала соскальзывать ногами вперед. Сильная рука поддержала ее, потянув ее вверх
Гармония, придя в себя от страха, открыла глаза и увидела перевернутые вверх дном ряды скамеек. Они проехали через внутреннюю дверь, и она почувствовала своими босыми ногами, что воздух стал холоднее. Она еще успела разглядеть на полу разбитые в щепки куски дерева и вышибленную дверь, когда конь прыжком преодолел наружные ступени, и они вылетели в ночь.
Белый конь мчался по мостовой костедробильной рысью. Вслед им неслись крики. Гармония с трудом удерживалась на конской спине.
— Merde, дерьмо, — пробормотал Принц, подталкивая ее повыше, — не ерзай, слышишь?
Конь пошел легким укачивающим галопом, что сильно облегчило положение Гармонии. Но свободно отпущенные поводья били ее по лицу. Она слышала свист и звяканье металла, когда он клал шпагу в ножны. Ухватившись обеими руками, он втащил в седло и прижал к груди.
Она задергалась, стараясь найти равновесие. Его железная рука вжалась ей в живот. Ей удалось перекинуть ногу через шею коня, вскоре она смогла глубоко вдохнуть холодный ночной воздух, когда он ослабил свою хватку.
Зубы ее стучали от страха и холода. Она, старалась стянуть вместе порванные края рубашки. Он обхватил ее руками, закутывая в теплые складки своего плаща.
Гармония сидела, уперев босые ноги в седло и опершись о его грудь. Она устало смотрела на белую конскую гриву перед собой.
— Ox, — стонала она, глотая слезы. Голова ее склонилась. — Боже, мне плохо!
Конь внезапно сделал прыжок в сторону и остановился. Приоткрыв плащ, Принц помог ей наклониться через поводья и, придерживая ее за плечи, пока ее тело сотрясала рвота.
Когда тошнота прекратилась, она закрыла глаза и расслабилась, не имея сил выпрямиться. Даже дышать едва хватало сил.
— Лучше? — спросил он своим низким приятным голосом, который — она знала — будет помнить всю жизнь.
Она кивнула. Он поднял ее повыше и дал опереться на себя, поплотнее запахнув плащ, когда конь снова пошел вперед. Гармония смотрела на темную дорогу. Они как раз миновали последний дом.
— Нам надо спешить, — сказала она дрожащим голосом, — они погонятся за нами.
— Мы их легко обгоним.
— Вы спасли меня, — произнесла она. — Вы спасли меня.
— Да, — рука в перчатке твердо держала ее.
— Я люблю вас! — вырвалось у нее, и она заплакала, сотрясаясь всем телом.
Он издал успокоительное восклицание. Конь поднял голову и перешел на легкий галоп, не сдерживаемый свободными поводьями.
Гармония наконец сумела взять себя в руки. Она спросила:
— Вы его убили?
— Кого?
— Этого ужасного человека. Он разорвал мою рубашку, собирался… собирался, — она снова начала задыхаться.
— А-а. Тот человек.
Она содрогнулась. Принц тихо ответил.
— Мне не удалось его убить, к сожалению. Я не мог, с тобой в объятиях, там маневрировать. Но не думаю, что в ближайшее время будет еще одно чилтонское «вознесение».
— Но, — прошептала она, — ведь это сумасшествие Зверь… ведьма с мечом… — она перевела дыхание, — может быть, это действительно дьявол пришел мучить Учителя Джейми.
— Тогда он должен стать в очередь и подождать, пока придет его черед.
Она откинулась назад на его плечо, единственную опору в этом вечно меняющемся мире. Каждый раскачивающийся шаг коня прижимал ее к его груди.
Слезы текли по ее щекам. Она подняла над плащом руку и смахнула их с глаз.
— Простите меня, — пробормотала она, — я не буду плакать.
— Пустяки, — невозмутимо ответил он, — я уже привык к тому, что у женщин глаза всегда на мокром месте.
Он подобрал поводья и свернул с дороги в сторону озаренных звездным светом холмов.
«Все-таки жаль, — думал С.Т., — что Ли не была там и не видела, как я въехал в церковь и спас Сладкую Гармонию». Очень плохо. И шпага ему не понадобилась. Гармония полулежала, прильнув к нему, ее лицо было уткнуто ему в подбородок. Мистраль осторожно выбирал дорогу в темноте. С.Т. чувствовал легкое дыхание девушки у себя на шее.
«Она-то верила в него», — с горечью рассуждал С.Т. Она не сомневалась, что он доставит ее благополучно. И, конечно, только к лучшему, что она никогда не узнает, на каком волоке висела ее жизнь, что он едва успел вовремя.
Пещера, куда ехал С.Т., была найдена Немо. Он открыл ее однажды, когда тайком ходил кормить волка, подбрасывая ему кролика, то фазана, то что-нибудь еще, добытое без привлечения излишнего внимания. Немо мог сам охотиться на все: от рыбы до вороны или мышей; он мог днями вообще ничего не есть, но если бы он, проголодавшись, начал резать овец, против него поднялись бы все вокруг. В Британии волки и были истреблены, но недобрая память о них еще жила.
С.Т. не был уверен, слышал ли кто-нибудь еще утром одинокий волчий вой. Вероятнее всего, волк побежал за Ли, увидев, как она скакала верхом, за что С.Т. был ему благодарен. Она все еще не вернулась к тому времени, когда он уговорил девушек поехать с ним, и времени на ее поиски у него не было.
Мистраль поднял голову и тихонько заржал. С.Т. пригнул голову, чтобы проехать под низкими ветками, когда они повернули на тропинку, идущую через подлесок.
Если говорить точно, это была не совсем пещера, а древняя подземная комната, сложенная из камней в виде арочных перекрытий. Мусор и кустарники полностью скрывали входные ступени и тяжелую железную дверь. Вокруг лежали древние руины, римский форт около реки. Когда Честь и Голубка категорически отказались ехать в Хексхэм, С.Т. посадил их обеих на вороного Сирокко и, попросив их помочь ему, привез их сюда. Затем, не слушая возмущенных криков протеста, он их оставил.
Он, в общем, не очень рассчитывал, что они будут ждать в темноте, вероятнее всего, они направятся к ближайшей ферме, но Сирокко все еще был привязан там, где С.Т. его оставил. Когда С.Т. назвал их по именам, из темного отверстия откликнулись два жалобных голоса.
Гармония встрепенулась в его руках. С.Т. спрыгнул с коня, отодвинул ветку и заглянул в темноту пещеры.
— Хэлло! Что случилось со свечами, которые я вам оставил?
— Я иx уронила, а где, мы не можем найти, — дрожащим голоском ответила Честь.
— Мы боимся крыс, — с тоской добавила Голубка. С.Т вернулся к Мистралю и, ухватив Гармонию за талию, поставил ее на землю. После этого из седельной сумки он вытащил кремень и трут. В мерцающем свете два бледных лица смотрели на него из темной дыры.
— Гармония? — нерешительно сказала Честь. — Ой, Гармония!
Она вскарабкалась по ступенькам, отведя ветки, и бросилась обнимать подругу. Обе начали плакать. Честь накинула свой плащ на дрожащие плечи Сладкой Гармонии.
— Я думала, я ее больше никогда не увижу. А где твое платье… а твои руки… ох, Гармония, что они с тобой сделали?
— Там был один человек! — Гармония заплакала, а Честь старалась развязать веревку, связывающую ее запястья.
— Это было ужасно. Учитель Джейми сказал, что мне пора возноситься, но они связали меня, а он… а он… — она снова разрыдалась и отвернулась, разматывая веревку со своих рук. — Но… но теперь я спасена. Принц приехал… на своем коне… в церковь, со своим мечом! О… это было замечательно! Мне бы хотелось, чтобы вы это видели!
Все трое с восхищением смотрели на С.Т.
— Вы так говорите, что мне самому захотелось увидеть это зрелище, — сказал он, передавая трут Чести. — Я разведу вам перед отъездом огонь.
— Вы снова оставите нас? — воскликнула Голубка, не скрывая огорчения.
— Больше ни на что нет времени. Только на то, чтобы пить пунш и греть ноги у очага в «Двойном Эле» до возвращения Льютона.
— Тогда лучше поспешить, — сказала Честь, — я могу развести огонь, — заявила она, — раз теперь у нас есть свет.
— Хорошо, девочки, — он поймал узду Сирокко и, подведя его ближе, снял седло с Мистраля и перебросил его на вороного — сможешь найти дорогу к реке и свести его на водопой?
— Да, милорд, — ответила гордая доверием Честь, — и я его накормлю.
С.Т. сел на лошадь. Гармония, запахнув на себе плащ Чести, поспешила к нему и положила руку ему на сапог.
— Благодарю вас, — сказала она тихим голосом, — очень благодарю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Ей надо было только дотерпеть до конца этой бесконечной службы. Тогда она только спрячется в темноте церкви и дождется, когда все уйдут, а улица опустеет. Тогда она уйдет. Это произойдет до полуденного покаяния, до того, как Дивный Ангел вернется и заметит, что Гармония исчезла.
Так просто. Она могла сделать это много раз за эти годы.
Горькие слезы жгли ей глаза. Казалось ужасным, что все, что она любила, рухнуло. Без Учителя Джейми, без друзей, без Небесного Пристанища, она была ничто. Ее другая жизнь была сном. Она не знала, куда пойдет, что будет делать, оставаться больше здесь не могла. До сих пор она, как говорится в Библии, жила с пеленой на глазах. Пелену сорвали — и то, что она считала таким прекрасным, оказалось ужасным. Как это могло произойти? Как будто перевернули блестящий камень, а под ним оказались черви и разложение
— Сладкая Гармония! — Она вскинула голову.
— Сладкая Гармония, я вызываю тебя! — Глаза Учителя Джейми были закрыты, руки распростерты пальцы сжаты в кулаки.
— Сладкая Гармония… О, Сладкая Гармония, — голос его упал до ласкового шепота, — пришло время для твоего благословенного вознесения. Поднимись и следуй за мной!
Она сидела, оторопев от ужаса. Учитель Джейми затянул гимн и все стали раскачиваться на своих скамьях. Все пели, а он продолжал выкрикивать ее имя, перекрывая слова гимна. Девушки, сидевшие рядом с ней, отпустили ее руки. Ладони сразу стали влажными и холодноватыми.
Дивный Ангел подошла к их пределу и, стоя в конце прохода, протянула ей руку. Казалось, все смотрели на Гармонию, их рты открывались в пении, но она не могла понять слов.
Она медленно поднялась. Все в ее ряду вставали, давая ей пройти. Многие из них улыбались, они верили: вознесение — это ее счастливый случай. Гармония помнила, что ей полагалось радоваться тому, что она избрана. Но губы ее не повиновались и не могли выговорить слова восторга.
Рука Ангела сжала руку Гармонии. Словно со стороны она видела каждый свой шаг, словно со стороны она видела свои ноги, шагавшие по серому камню. Учитель Джейми опустил голову и открыл глаза. Он взял ее руки в свои, жадно глядел на нее. На его выцветшей коже резко и неприятно выделялись порез и веснушки.
«Он ненавидит меня, — вдруг отчаянно подумала она, — он ненавидит нас всех».
Простой ритуал вознесения был ей хорошо известен. Ее колени сами подогнулись. Широко открытыми глазами она уставилась на его жилет, он склонился над ней, возложил ей руки на голову, потом поцеловал ее волосы. Звуки гимна поднимались вокруг них, отдавались в ее висках. Он поднял ее. Она знала, что он чувствует, почему дрожат его руки. Ее самое всю трясло.
Перед ней был пурпурный занавес. Он излучал свет и тень: за ним стояли свечи. Учитель подтолкнул ее вперед, и полоски шелка скользнули по ее лицу, окутав на мгновение аметистовым туманом, закрыв ее со всех сторон. Руки Учителя Джейми упирались ей в спину. Когда шелк отлетел от ее лица, он схватил ее за плечи.
Алтарь за занавесом был пуст, вокруг него горели свечи. Мелодия гимна заполняла пространство и заглушала все остальные звуки. Учитель Джейми подталкивал ее вверх по ступеням, пока она не оказалась между канделябрами, и затем мягко развернул ее лицом к пурпурному занавесу.
Она не видела человека, стоявшего в тени под кафедрой, пока он не выступил вперед.
Это был незнакомец, роскошно одетый, в высоком парике, со светлыми глазами, и белый, как мел. Он не спускал с нее такого взгляда, будто она была святой, необыкновенной и завораживающей. И в какую-то минуту полной растерянности ей показалось, что действительно она должна вознестись куда-то за пределы этой жизни.
Но незнакомец двинулся к ней с какой-то трогающей жадностью. Быстро одолев ступени, он взял в холодные руки ее лицо и грубо впился своим ртом в ее губы.
Нереальность происходящего разлетелась вдребезги. Под продолжающееся пение гимна Гармония боролась, извивалась и дергалась в тщетных попытках освободиться. Но Учитель Джейми крепко держал ее руки и связывал их у нее за спиной.
Оба мужчины толкали ее в глубину помещения. Незнакомец закрыл ладонью ей рот. Гармония все старалась укусить его, пока Учитель Джейми не накинул ей на шею мягкую веревку и не затянул ее.
Боль душила ее, она отчаянно вырывалась из держащих ее рук. Веревка туго затянулась, гимн уже не звенел, а ревел у нее в ушах. Черная пустота поглотила ее.
Казалось, прошло лишь мгновение. Она очнулась в растерянности, хватая ртом воздух. Восторженный хор дотягивал последние звуки гимна. Он гудел у нее в ушах, вызывая смертельный страх. Она была связана так, что руки были подняты над головой, а спина выгибалась над алтарем. Горло жгло от боли. Они сняли с нее платье и оставили на ней только рубашку, прикрывающую ее голое тело. Незнакомец наклонился над ней, приблизив свои губы к ее уху.
— Только пикни — и я тебя убью, — сказал он, а веревка на шее стала медленно затягиваться.
Она слышала голос Учителя Джейми, возносившийся над его паствой. Он продолжал службу, говоря о своей радости, прославляя Господа и доброту его.
Незнакомец улыбнулся и положил ей руку на горло, лаская шелковую веревку. Он тяжело облокотился на нее. Раздался следующий гимн, невинные женские голоса восторженно понеслись к небу.
— Пожалуйста, — прошептала она, — пощадите.
Он улыбался. Он вдавил большой палец в ее горло. Она закинула голову назад, стараясь уклониться от боли.
Его дыхание убыстрилось, она почувствовала его влажный жар на своей коже. Он заполнил все видимое пространство, закрывая собой свечи. От ужаса ей казалось, что лицо расплылось и заколебалось в каком-то мареве. Все звуки стали неестественно гудящими, и, когда он разорвал на ней рубашку, она уже их не слышала, потому что все перекрывал странный наружный грохот. Потом голоса растерянно умолкли, и приблизившийся гром взорвался воплями.
Мужчина замер. Гармония втянула в себя побольше воздуха. Странные звуки эхом разносились по церкви: вопли, взвизги, топот копыт. «Это Принц», — подумала она, но тут же решила, что это сон, наверное, она сошла с ума: ведь это церковь, и коня в ней быть не может, но ничего другое не издает звуков, похожих на цоканье копыт по камню. Тяжесть освободила ее тело. Внезапно она смогла увидеть, что происходит за незнакомцем, потому что пурпурный занавес заколыхался, пошел складками и упал.
Крики возмущенного удивления и смятения зазвенели в ее ушах. Она увидела, как из водопада шелка, из пурпурного завихрения появился белый конь. Вся паства Учителя Джейми столпилась в стороне — вне пределов досягаемости шпаги, рассекавшей шелк и раскидывавшей его по сторонам, вне досягаемости копыт встающего на дыбы коня — как можно дальше от всадника в разрисованной маске.
Серебром сверкнули его перчатки, когда он повернул коня и въехал на ступени. Гармония не могла отвести глаз от всадника, даже когда конь так приблизился, что почти навис над нею. Его грива развивалась сверкающими прядями. Она слышала свист меча, дыхание коня, беспомощная и неподвижная — со стянутым горлом, заломленными и связанными руками. На мгновение ее руки и горло стянуло, — и вдруг она почувствовала освобождение.
Она соскользнула и, не удержавшись, упала на колени. Ноги ее не слушались. Вздыбленные, перебирающие в воздухе копыта были ужасающе близко. Она отшатнулась от коня в своей разорванной рубашке, которая спадала с нее. Конь пританцовывал рядом. Черная с серебром перчатка потянулась к ней, предлагая поддержку. Но девушка в испуге прижималась к алтарю.
— En avant! Вперед! — закричал всадник, наклоняясь к ней.
Она подняла глаза на ослепительную маску, пытаясь разглядеть выражение глаз за ней. Но там ничего не было видно: только блеск и темнота. Внезапно он схватил ее за руки, поднял сильным рывком на коня. Его рука обняла ее за талию и перетащила через луку седла, положив на живот.
Она пыталась ему помочь, стараясь подогнуть под себя колено. Конь повернулся, и она почувствовала, что соскальзывает. Отчаянно вскрикнув, она постаралась влезть на седло повыше, чтобы удержаться. Звякнула сталь. Конь вихрем повернулся снова. Поверх седла и бедра Принца она мельком увидела бледного незнакомца.
Парик его съехал набок, лицо исказила ярость. Он поднырнул под шпагу Принца и атаковал его. Гармония вытянула руки над головой и уткнулась лицом в лошадиную шею; клинок был направлен в нее. Она услышала звон стали, ударяющий о сталь, и тяжелое дыхание человека над ней. Он дрался за нее. Подбородок ее ударился о седло, лука седла больно впилась ей в живот.
Конь двинулся вперед, угрожающе раскачивая ее, когда hачал спускаться по ступеням вниз. Она стала соскальзывать ногами вперед. Сильная рука поддержала ее, потянув ее вверх
Гармония, придя в себя от страха, открыла глаза и увидела перевернутые вверх дном ряды скамеек. Они проехали через внутреннюю дверь, и она почувствовала своими босыми ногами, что воздух стал холоднее. Она еще успела разглядеть на полу разбитые в щепки куски дерева и вышибленную дверь, когда конь прыжком преодолел наружные ступени, и они вылетели в ночь.
Белый конь мчался по мостовой костедробильной рысью. Вслед им неслись крики. Гармония с трудом удерживалась на конской спине.
— Merde, дерьмо, — пробормотал Принц, подталкивая ее повыше, — не ерзай, слышишь?
Конь пошел легким укачивающим галопом, что сильно облегчило положение Гармонии. Но свободно отпущенные поводья били ее по лицу. Она слышала свист и звяканье металла, когда он клал шпагу в ножны. Ухватившись обеими руками, он втащил в седло и прижал к груди.
Она задергалась, стараясь найти равновесие. Его железная рука вжалась ей в живот. Ей удалось перекинуть ногу через шею коня, вскоре она смогла глубоко вдохнуть холодный ночной воздух, когда он ослабил свою хватку.
Зубы ее стучали от страха и холода. Она, старалась стянуть вместе порванные края рубашки. Он обхватил ее руками, закутывая в теплые складки своего плаща.
Гармония сидела, уперев босые ноги в седло и опершись о его грудь. Она устало смотрела на белую конскую гриву перед собой.
— Ox, — стонала она, глотая слезы. Голова ее склонилась. — Боже, мне плохо!
Конь внезапно сделал прыжок в сторону и остановился. Приоткрыв плащ, Принц помог ей наклониться через поводья и, придерживая ее за плечи, пока ее тело сотрясала рвота.
Когда тошнота прекратилась, она закрыла глаза и расслабилась, не имея сил выпрямиться. Даже дышать едва хватало сил.
— Лучше? — спросил он своим низким приятным голосом, который — она знала — будет помнить всю жизнь.
Она кивнула. Он поднял ее повыше и дал опереться на себя, поплотнее запахнув плащ, когда конь снова пошел вперед. Гармония смотрела на темную дорогу. Они как раз миновали последний дом.
— Нам надо спешить, — сказала она дрожащим голосом, — они погонятся за нами.
— Мы их легко обгоним.
— Вы спасли меня, — произнесла она. — Вы спасли меня.
— Да, — рука в перчатке твердо держала ее.
— Я люблю вас! — вырвалось у нее, и она заплакала, сотрясаясь всем телом.
Он издал успокоительное восклицание. Конь поднял голову и перешел на легкий галоп, не сдерживаемый свободными поводьями.
Гармония наконец сумела взять себя в руки. Она спросила:
— Вы его убили?
— Кого?
— Этого ужасного человека. Он разорвал мою рубашку, собирался… собирался, — она снова начала задыхаться.
— А-а. Тот человек.
Она содрогнулась. Принц тихо ответил.
— Мне не удалось его убить, к сожалению. Я не мог, с тобой в объятиях, там маневрировать. Но не думаю, что в ближайшее время будет еще одно чилтонское «вознесение».
— Но, — прошептала она, — ведь это сумасшествие Зверь… ведьма с мечом… — она перевела дыхание, — может быть, это действительно дьявол пришел мучить Учителя Джейми.
— Тогда он должен стать в очередь и подождать, пока придет его черед.
Она откинулась назад на его плечо, единственную опору в этом вечно меняющемся мире. Каждый раскачивающийся шаг коня прижимал ее к его груди.
Слезы текли по ее щекам. Она подняла над плащом руку и смахнула их с глаз.
— Простите меня, — пробормотала она, — я не буду плакать.
— Пустяки, — невозмутимо ответил он, — я уже привык к тому, что у женщин глаза всегда на мокром месте.
Он подобрал поводья и свернул с дороги в сторону озаренных звездным светом холмов.
«Все-таки жаль, — думал С.Т., — что Ли не была там и не видела, как я въехал в церковь и спас Сладкую Гармонию». Очень плохо. И шпага ему не понадобилась. Гармония полулежала, прильнув к нему, ее лицо было уткнуто ему в подбородок. Мистраль осторожно выбирал дорогу в темноте. С.Т. чувствовал легкое дыхание девушки у себя на шее.
«Она-то верила в него», — с горечью рассуждал С.Т. Она не сомневалась, что он доставит ее благополучно. И, конечно, только к лучшему, что она никогда не узнает, на каком волоке висела ее жизнь, что он едва успел вовремя.
Пещера, куда ехал С.Т., была найдена Немо. Он открыл ее однажды, когда тайком ходил кормить волка, подбрасывая ему кролика, то фазана, то что-нибудь еще, добытое без привлечения излишнего внимания. Немо мог сам охотиться на все: от рыбы до вороны или мышей; он мог днями вообще ничего не есть, но если бы он, проголодавшись, начал резать овец, против него поднялись бы все вокруг. В Британии волки и были истреблены, но недобрая память о них еще жила.
С.Т. не был уверен, слышал ли кто-нибудь еще утром одинокий волчий вой. Вероятнее всего, волк побежал за Ли, увидев, как она скакала верхом, за что С.Т. был ему благодарен. Она все еще не вернулась к тому времени, когда он уговорил девушек поехать с ним, и времени на ее поиски у него не было.
Мистраль поднял голову и тихонько заржал. С.Т. пригнул голову, чтобы проехать под низкими ветками, когда они повернули на тропинку, идущую через подлесок.
Если говорить точно, это была не совсем пещера, а древняя подземная комната, сложенная из камней в виде арочных перекрытий. Мусор и кустарники полностью скрывали входные ступени и тяжелую железную дверь. Вокруг лежали древние руины, римский форт около реки. Когда Честь и Голубка категорически отказались ехать в Хексхэм, С.Т. посадил их обеих на вороного Сирокко и, попросив их помочь ему, привез их сюда. Затем, не слушая возмущенных криков протеста, он их оставил.
Он, в общем, не очень рассчитывал, что они будут ждать в темноте, вероятнее всего, они направятся к ближайшей ферме, но Сирокко все еще был привязан там, где С.Т. его оставил. Когда С.Т. назвал их по именам, из темного отверстия откликнулись два жалобных голоса.
Гармония встрепенулась в его руках. С.Т. спрыгнул с коня, отодвинул ветку и заглянул в темноту пещеры.
— Хэлло! Что случилось со свечами, которые я вам оставил?
— Я иx уронила, а где, мы не можем найти, — дрожащим голоском ответила Честь.
— Мы боимся крыс, — с тоской добавила Голубка. С.Т вернулся к Мистралю и, ухватив Гармонию за талию, поставил ее на землю. После этого из седельной сумки он вытащил кремень и трут. В мерцающем свете два бледных лица смотрели на него из темной дыры.
— Гармония? — нерешительно сказала Честь. — Ой, Гармония!
Она вскарабкалась по ступенькам, отведя ветки, и бросилась обнимать подругу. Обе начали плакать. Честь накинула свой плащ на дрожащие плечи Сладкой Гармонии.
— Я думала, я ее больше никогда не увижу. А где твое платье… а твои руки… ох, Гармония, что они с тобой сделали?
— Там был один человек! — Гармония заплакала, а Честь старалась развязать веревку, связывающую ее запястья.
— Это было ужасно. Учитель Джейми сказал, что мне пора возноситься, но они связали меня, а он… а он… — она снова разрыдалась и отвернулась, разматывая веревку со своих рук. — Но… но теперь я спасена. Принц приехал… на своем коне… в церковь, со своим мечом! О… это было замечательно! Мне бы хотелось, чтобы вы это видели!
Все трое с восхищением смотрели на С.Т.
— Вы так говорите, что мне самому захотелось увидеть это зрелище, — сказал он, передавая трут Чести. — Я разведу вам перед отъездом огонь.
— Вы снова оставите нас? — воскликнула Голубка, не скрывая огорчения.
— Больше ни на что нет времени. Только на то, чтобы пить пунш и греть ноги у очага в «Двойном Эле» до возвращения Льютона.
— Тогда лучше поспешить, — сказала Честь, — я могу развести огонь, — заявила она, — раз теперь у нас есть свет.
— Хорошо, девочки, — он поймал узду Сирокко и, подведя его ближе, снял седло с Мистраля и перебросил его на вороного — сможешь найти дорогу к реке и свести его на водопой?
— Да, милорд, — ответила гордая доверием Честь, — и я его накормлю.
С.Т. сел на лошадь. Гармония, запахнув на себе плащ Чести, поспешила к нему и положила руку ему на сапог.
— Благодарю вас, — сказала она тихим голосом, — очень благодарю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44