Маленькие волны омывали берег, вода была чистой и прозрачной, как в Средиземном море, темнея к середине до синего и пурпурного цвета.
Берег полуостровом вдавался в озеро, и на самом его краю, словно корона над водой, стоял замок с четырьмя высокими башнями. А пятая, самая мощная и красивая, парила в воздухе на фоне гор и неба.
Но замок, увы, оказался разрушен, в зубчатых стенах были пробиты бреши, внутренний двор пуст, от башен, хоть и неповрежденных, остался только каменный остов. Необитаемое место, полностью отданное голубям и эху. Оставив стреноженных лошадей на берегу, они босиком, по колено в воде, прошли через подтопленную арку в замок. Проломленные железные ворота лежали на дне прозрачного озера, покрытые длинными лентами ярко-зеленого мха.
Элейн вытерла ноги о траву, которая пробилась сквозь нагретые солнцем плитки. Фрески на стенах внутреннего двора были испорчены молотками, лица изящных леди и гордо сидящих верхом лордов почти стерты. Пират с непроницаемым выражением, минуя главный зал и башни, повел ее по каменной лестнице вниз, к другому затвору шлюза, забитому перистым камышом и травой.
Он дотронулся до большой свинцовой головы льва, выступающей из камня, ухватил пальцами зубы, уперся ногой в стену и с огромным усилием, так что напряглись мышцы, потянул. Львиная голова чуть отошла от стены. Пират отпустил се, глубоко вздохнул и повернулся к воде.
Сначала Элейн не заметила никаких изменений, но потом увидела, что уровень воды стал понижаться, открыв стену, которая служила преградой между озером и бассейном под арочными воротами.
Когда вода с булькающим звуком сошла, обнаружились ступени лестницы и еще одна арка. В ней была дверь. Хотя металл почернел от времени, Элейн тотчас узнала ее. Рельеф с пастухом, собаками и медведем был вполне различим, как и слова, выгравированные в центре. Guardi li mo. Пират ждал, пока она спустится на дно бассейна.
– Помните? – спросил он.
Элейн надавила первую букву. Это она хорошо запомнила. Теперь пастуший посох, затем последняя буква. Она потянулась к медведю. Но что за этим, она могла только догадаться. Когда она тронула овцу, потемневшая бронза вроде бы двинулась под ее пальцами.
– Нет, – сказал пират, удержав ее руку. – Смотрите еще раз.
Элейн слегка покраснела от стыда, что не смогла правильно запомнить. Она внимательно наблюдала за его действиями, повторяя про себя каждое движение. Замок щелкнул, панели разошлись, только не до конца, Рейвену понадобились усилия, чтобы раздвинуть их полностью. Он сморщился от боли.
Перед ними была каменная лестница в стене квадратной башни, сухая и пустая, ведущая наверх. Их шаги эхом отдавались в этом каменном полутемном колодце, свет проникал сквозь щели-бойницы на каждой лестничной площадке. Ворковали голуби, но, как ни странно, пол и ступени были чистыми.
Элейн пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Заглянув в бойницу, расположенную на высоте человеческого роста, она увидела только часть озера внизу.
Это была крепость Навона. Должна ею быть с таким девизом на потайной двери. Хотя стены проломлены, ворота сорваны, она не была уничтожена, просто непригодна для защиты. Элейн читала о подобных случаях в копиях королевских распоряжений. Поступить с вражеским замком столь пренебрежительно считалось оскорблением, знаком нарочитого презрения.
Она заставляла себя подниматься по лестнице, и, пока добралась до последнего этажа, ноги у нее дрожали. Элейн думала, что попадет в комнату стражников или выйдет наружу, а вместо этого вдруг оказалась на маленькой неогороженной площадке, на головокружительной высоте, но с такой же бронзовой дверью: пастух, собаки и медведь.
Пират выжидающе смотрел на нее. Опершись рукой о стену и тяжело дыша после крутого подъема, Элейн стала повторять тайный узор. На этот раз она справилась. Замок издан знакомый щелчок, панели легко раздвинулись, и дверь бесшумно открылась.
Элейн увидела громадную кровать с шелковым красно-золотым пологом, большой сундук, похожее на трон кресло, табурет, стенной шкаф и зеркало размером с женское лицо, оправленное в золотую раму, висевшее на покрытой фресками стене. Мягкий ковер с бахромой манил к себе босые ноги Элейн.
– Обождите, – сказал пират, схватив ее за руку. – Дайте мне сначала кое-что проверить.
В воздухе просвистел один из его кинжалов, воткнулся в ставень и отщепил кусок дерева. Рейвен вошел, посмотрел вверх, обвел рукой дверную раму. Затем медленно двинулся вокруг комнаты, держа наготове второй кинжал, будто нападающий мог выскочить из стены. Подойдя к окну, пират вытащил из дерева кинжал.
– Вы совершенно уверены, что галера отплыла, когда мы покинули Венецию? Минуло уже полтора дня. – Элейн кивнула. – Теперь входите. Здесь мы в безопасности. Можете пользоваться кроватью, но больше не трогайте ничего. Я вернусь, как только повидаю Джироламо. Тут безопасно.
Элейн направилась прямо к кровати, со вздохом облегчения упала на подушки и заснула, едва успев закрыть глаза.
Она проснулась оттого, что громко чихнула, и не сразу поняла, где находится. За полуоткрытыми ставнями было видно ярко-голубое небо, на подоконнике шуршали и ворковали голуби.
Какое-то движение рядом с ней испугало Элейн. Повернувшись, она увидела, как пират тянется за кинжалом. Секунду он пристально глядел на нее, потом с тяжелым вздохом снова уткнулся в подушку.
Хотя лицо у Рейвена было уже не таким опухшим, но его сине-фиолетово-зеленой раскраске отдал бы должное самый взыскательный художник. На скуле и носу виднелись следы засохшей крови.
– Ненавижу лошадей, – глухо сказал он.
Сев, Элейн криво улыбнулась. У нее тоже все болело.
– Они хорошо нам послужили. Надеюсь, ваш человек позаботится о них.
– Да, я сказал ему, что делать. – Рейвен перевернулся на спину с несвойственной ему неловкостью. – С моими слугами обращаются хуже.
– Эта верховая лошадь превосходна. Я никогда еще не видела такого замечательного иноходца.
– Можете взять ее себе, и не стоит благодарить. Я ни за что больше не сяду на это норовистое животное.
От его взгляда Элейн покраснела и быстро одернула юбку, чтобы прикрыть голые ноги.
– Мы что, дальше не поедем? Это и есть Авина?
– Нет, она еще во многих лигах отсюда. Но когда Джироламо все устроит, мы поплывем дальше по озеру. А пока обождем тут. Если я сказал Заферу то, что хотел сказать, у нас есть два дня передышки.
– Память до сих пор не вернулась?
Прищурившись, Рейвен уставился на полог кровати, будто смотрел вдаль, затем покачал головой.
– Это сводит меня с ума! Я помню только вино с Морозини... и все. Ничего, что было потом. Я знаю, я собирался... Теперь можно лишь молиться, что это именно то, что было устроено. Но я думал, они ждут нас здесь, а их нет.
Элейн соскользнула на мягкий ковер, подошла к окну и раскрыла ставни. Над вершинами гор сверкало заходящее солнце. Воздух был настолько прозрачен, что она могла различить долины и глубокие ущелья на противоположной стороне озера. Косые лучи золотого света разрезали облака, словно падая из рая.
– Что это за место? – удивленно спросила Элейн. – Оно ваше?
– Задайте свой вопрос Риате, – горько засмеялся пират.
Он сидел, откинувшись на подушки, в великолепно обставленной комнате. Это явно была спальня богатого человека, хотя здесь во всем чувствовалась строгая, изящная простота, без намека на роскошь.
– А это место не осквернили, – заметила Элейн.
– Да. Похоже, мы умеем хранить секреты. – Рейвен обвел комнату равнодушным взглядом. – Никогда еще тут не был. Это одна из комнат моего отца.
Элейн вспомнила, что пират – незаконнорожденный сын, вспомнила, как он называл Джино Навону дьяволом. Говорил, что отец пытался утопить его за ослушание. Она уже по-новому оглядела спальню и обстановку, но все здесь свидетельствовало только об утонченном вкусе, а не о грехе и зле.
– Такого я не ожидала, – призналась Элейн.
– А вы представляли себе камеру пыток? Он не любил кровь на собственных руках. – Пират неожиданно встал, подошел к зеркалу. – Вы только посмотрите на меня! – воскликнул он с хриплым смехом. – Он бы почувствовал отвращение. Я не могу вспомнить даже обычную встречу. Простите меня, сир! Имейте сострадание. Не убивайте меня во сне.
Рейвен с минуту смотрел на себя. Вечерние тени ложились на его лицо, искаженное в зеркале.
– Не убивайте меня, – прошептал он.
– Ваш отец мертв, – твердо произнесла Элейн.
– Да. – Пират глубоко вздохнул. – Да, я привез его и похоронил в соборе Монтеверде. Возможно, я отведу вас туда когда-нибудь, ведьма. И вы зажжете свечу, чтобы он не проснулся.
– Боитесь воспоминаний о мертвом человеке? Вы говорили мне, что не теряете самообладания в любых обстоятельствах.
– Правда? Значит, я упустил из виду своего отца. – Пират снова оглядел спальню. – Мы должны быть крайне осторожными. Тут может случиться такое, о чем даже я не знаю.
– Утешили! Что случится?
Он провел рукой по освещенной солнцем раме зеркала, трогая каждую завитушку.
– Вот. – Его указательный палец остановился за рамой, и он кивнул в сторону кровати. – Смотрите.
Элейн услышала резкий звук и мимолетное движение из-под балдахина. Игла длиной с ее ладонь вонзилась в то место, где должен был лежать пират. Секунду повибрировав, она упала.
– Конечно, яд потерял свое действие, – сказал Рейвен. – Но это было бы весьма болезненно.
Элейн закрыла лицо руками.
– Знаете, что хуже всего? – спросила она, глядя на него из-под ладоней.
– Моя жестокая семья? – пренебрежительно осведомился пират. – Или моя собственная жестокость?
– Что меня это больше не расстраивает.
Он улыбнулся, как будто услышал нечто приятное.
– Я все тут обезврежу. Я довольно хорошо знал отца, чтобы найти все, что здесь установлено.
– Конечно, – ответила Элейн.
– Теперь закроем ставни. Мы не хотим, чтобы какой-нибудь остроглазый рыбак заметил перемены. – Он кивнул в сторону большого мешка, лежавшего на сундуке. – Там мясо, если вы голодны. А после идем купаться. Я уже не могу себя выносить. Я пропах лошадьми.
– Здесь безопасно? – спросила Элейн, глядя на маленькую отмель внизу.
Под стенами замка росли не только розмариновые и лимонные деревья, но даже пальмы, что выглядело особенно странно на фоне темных гор с заснеженными вершинами. Пират остановился, держа в руках два халата, которые взял из отцовского шкафа.
– Вы учитесь спрашивать, – одобрительно произнес он. И, не ответив, пошел дальше по тропе вдоль берега. На ходу он сорвал три желтых лимона с нависающей ветки.
Хотя воздух был теплым, но вода в озере казалась ледяной. Элейн несла в полотняной сумке травы и мыло из оливкового масла, чувствуя слабый аромат, смешанный с запахом розмарина, такой же знакомый, как и сундук Кары, где та хранила свои итальянские сокровища.
Пират вел ее мимо древних колонн, тянувшихся вдоль берега, и теперь, когда они были на дальнем краю полуострова, озеро, казалось, окружало их со всех сторон. Античные колонны и мраморная плитка образовывали просторный сводчатый бассейн, мерцающая голубая вода отбрасывала блики на светлый камень. Громадное оливковое дерево нависло над входом, искривленные ветки и серебристая листва закрывали грот со стороны озера, в скале были вырублены ступени.
Бросив вещи на упавшую колонну, Рейвен без промедления отстегнул пояс с кинжалами, положил его на плоский выступ рукоятками к воде и стянул камзол. Под ним обнаружились щитки из кожаных и металлических полос, закрепленные на предплечьях, а также еще один кинжал в ножнах с внутренней стороны.
Пока Элейн, стоя на последней ступеньке, с изумлением наблюдала за ним, пират сбросил остатки одежды и, помедлив какое-то мгновение, нырнул в пурпурную глубину. Через минуту он снова появился, словно водяной бог, на поверхности, откинув голову, чтобы вытереть руками лицо и волосы.
Потом ухватился за каменную ступеньку и повернулся к Элейн. Синяк под глазом придавал его лицу странную асимметрию, словно на виске была нарисована языческая маска.
– Замечательно, – с удовольствием произнес он, и его голос эхом отдавался под каменным сводом. – Присоединяйтесь ко мне. Я почти в раю.
Глава 15
Элейн замерла на ступеньке, вцепившись в полотняную сумку. Ее удерживал не страх и не стыд. Не робость или скромность. Если бы у нее осталась хоть капля стыда, она бы ни за что не пошла с ним в такое место.
Элейн отвернулась, чтобы скрыть лицо и успокоиться. От необузданного желания слиться с ним, причинить ему боль, снова вступить с ним в тайное единоборство у нее перехватило дыхание, как будто она получила удар в грудь. Этот языческий замок с древними колоннами и арками воздвигнут не рукой христианина, а он был его частью, его голосом, зовущим за собой.
Когда Элейн оглянулась, пират лежал на воде, только плечи выступали над поверхностью. Слабая отметина еще была видна. Иногда он прикасался к ней и понимающе улыбался, словно это их тайный знак.
Напоминание, что она поставила на нем свое клеймо, что он ей позволил лишить его защиты, полностью отдал себя на се милость.
– Ведьма, – с чуть заметной усмешкой сказал он.
У нее мелькнуло смутное воспоминание о Раймоне. Но то уже далеко, в другой жизни. А в этой она представляла, как проведет руками по его влажным плечам. Облизнув губы, она снова повернулась к нему спиной.
– Ну если боитесь, тогда не входите, – поддразнил он.
Да, она боялась.
Встав на колени, Элейн зачерпнула рукой воду. Она была теплой, почти горячей, словно била ключом из подземных серных источников. Голубой, пурпурный, синий цвета переливались серебром под ее пальцами.
Он нырнул и поплыл под водой к дальней стороне бассейна. Вынырнув, он сел на какой-то выступ и смотрел на нее, теперь еле видимый в пару и темноте. Поскольку он был далеко, Элейн дрожащими руками развязала тесемки рубашки. Она не понимала, страх это или желание. Не знала, что собирается делать, пока не спустила ноги в воду и не сняла рубашку.
После этого, прихватив с собой кусок мыла, быстро окунулась в озеро. Дно было неровное, хотя гладкое, ноги чувствовали твердый камень, вода шелком скользила по обнаженному телу.
Элейн мылась, живо ощущая каждое прикосновение мыла и воды, сознавая, что пират наблюдает за ней.
– А волосы? – спросил он.
Волосы были еще завязаны, намокли несколько локонов, упавших на шею. Она слегка повернула голову, однако не увидела его, только почувствовала движение за спиной.
– Тогда распустите их, – велела она, словно пират был ее слугой.
Собственная дерзость поразила Элейн, и она затаила дыхание.
– Как пожелаете, миледи, – угодливо прошептал он.
Вода тихо плеснула. Он коснулся ее волос, потом с уверенной ловкостью, как будто уже не разделал это, распустил ленту и вынул шпильки, которые держали ее косу. Она тяжело упала ей на шею. Бросив шпильки на сухой край бассейна, пират начал расплетать волосы, и освобожденные пряди рассыпались по плечам.
Он глубоко вздохнул, почти касаясь губами ее шеи, затем оттолкнулся и поплыл.
– Нет, – приказала она. – Пока я этого не захочу.
Он замер на расстоянии вытянутой руки.
Элейн сама не знала, чего хочет: чтобы он спорил или подчинился ей, кажется, и того и другого. Она стиснула зубы от гнева, но это был сладострастный гнев, полный нечистого желания.
– Скажи, чего ты хочешь, – прошептал он.
– Ты знаешь, чего я хочу. Ведь знаешь?
– Скажи мне.
– Опять сделать тебе больно! – с ноткой паники воскликнула она. – Спаси меня, Господи. – Тогда сделай.
Элейн отвернулась, чувствуя к себе отвращение.
– Нет.
– Я сам хочу. Я мечтал об этом столько дней.
– Аллегрето, – прошептала она, закрывая глаза.
– Мне приятно слышать, как ты произносишь мое имя.
– Что это? Колдовство? – чуть не плача, спросила она. – Скажи правду хоть раз.
Пират издал непонятный смешок, потом исчез, вынырнул у дальней стены и устроился там, словно одинокий дух в глубине пещеры.
– Елена...
Под этим сводом она слышала его шепот так же отчетливо, как если бы он говорил ей на ухо. Элейн нащупала ногой древнюю скамью, когда-то вырубленную для купальщиков, и присела на нее. Страсть в его голосе резала будто острым клинком. Он сдался на ее милость. Он этого хотел.
В сгущающейся темноте она видела, что он плывет к ней: мощное движение под водой, дикий зверь из страшного леса.
– Аллегрето!
– Я здесь.
Он был рядом. Опустился перед ней на колени, вода доходила ему до груди. Элейн наклонилась, погладила по лицу, задержавшись на раненом виске.
– Ты не возьмешь меня так, как сделал до этого. Против моей воли. Ты понял?
Он смотрел ей в глаза, не двигаясь, словно се легкое прикосновение удерживало его. Она провела ногтем по синяку, ресницы у него дрогнули. Он схватил ее под водой за талию, притянул к себе.
– Нет!
Элейн безжалостно вонзила ногти ему в щеку и, вырываясь, еще больше расцарапала его лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Берег полуостровом вдавался в озеро, и на самом его краю, словно корона над водой, стоял замок с четырьмя высокими башнями. А пятая, самая мощная и красивая, парила в воздухе на фоне гор и неба.
Но замок, увы, оказался разрушен, в зубчатых стенах были пробиты бреши, внутренний двор пуст, от башен, хоть и неповрежденных, остался только каменный остов. Необитаемое место, полностью отданное голубям и эху. Оставив стреноженных лошадей на берегу, они босиком, по колено в воде, прошли через подтопленную арку в замок. Проломленные железные ворота лежали на дне прозрачного озера, покрытые длинными лентами ярко-зеленого мха.
Элейн вытерла ноги о траву, которая пробилась сквозь нагретые солнцем плитки. Фрески на стенах внутреннего двора были испорчены молотками, лица изящных леди и гордо сидящих верхом лордов почти стерты. Пират с непроницаемым выражением, минуя главный зал и башни, повел ее по каменной лестнице вниз, к другому затвору шлюза, забитому перистым камышом и травой.
Он дотронулся до большой свинцовой головы льва, выступающей из камня, ухватил пальцами зубы, уперся ногой в стену и с огромным усилием, так что напряглись мышцы, потянул. Львиная голова чуть отошла от стены. Пират отпустил се, глубоко вздохнул и повернулся к воде.
Сначала Элейн не заметила никаких изменений, но потом увидела, что уровень воды стал понижаться, открыв стену, которая служила преградой между озером и бассейном под арочными воротами.
Когда вода с булькающим звуком сошла, обнаружились ступени лестницы и еще одна арка. В ней была дверь. Хотя металл почернел от времени, Элейн тотчас узнала ее. Рельеф с пастухом, собаками и медведем был вполне различим, как и слова, выгравированные в центре. Guardi li mo. Пират ждал, пока она спустится на дно бассейна.
– Помните? – спросил он.
Элейн надавила первую букву. Это она хорошо запомнила. Теперь пастуший посох, затем последняя буква. Она потянулась к медведю. Но что за этим, она могла только догадаться. Когда она тронула овцу, потемневшая бронза вроде бы двинулась под ее пальцами.
– Нет, – сказал пират, удержав ее руку. – Смотрите еще раз.
Элейн слегка покраснела от стыда, что не смогла правильно запомнить. Она внимательно наблюдала за его действиями, повторяя про себя каждое движение. Замок щелкнул, панели разошлись, только не до конца, Рейвену понадобились усилия, чтобы раздвинуть их полностью. Он сморщился от боли.
Перед ними была каменная лестница в стене квадратной башни, сухая и пустая, ведущая наверх. Их шаги эхом отдавались в этом каменном полутемном колодце, свет проникал сквозь щели-бойницы на каждой лестничной площадке. Ворковали голуби, но, как ни странно, пол и ступени были чистыми.
Элейн пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Заглянув в бойницу, расположенную на высоте человеческого роста, она увидела только часть озера внизу.
Это была крепость Навона. Должна ею быть с таким девизом на потайной двери. Хотя стены проломлены, ворота сорваны, она не была уничтожена, просто непригодна для защиты. Элейн читала о подобных случаях в копиях королевских распоряжений. Поступить с вражеским замком столь пренебрежительно считалось оскорблением, знаком нарочитого презрения.
Она заставляла себя подниматься по лестнице, и, пока добралась до последнего этажа, ноги у нее дрожали. Элейн думала, что попадет в комнату стражников или выйдет наружу, а вместо этого вдруг оказалась на маленькой неогороженной площадке, на головокружительной высоте, но с такой же бронзовой дверью: пастух, собаки и медведь.
Пират выжидающе смотрел на нее. Опершись рукой о стену и тяжело дыша после крутого подъема, Элейн стала повторять тайный узор. На этот раз она справилась. Замок издан знакомый щелчок, панели легко раздвинулись, и дверь бесшумно открылась.
Элейн увидела громадную кровать с шелковым красно-золотым пологом, большой сундук, похожее на трон кресло, табурет, стенной шкаф и зеркало размером с женское лицо, оправленное в золотую раму, висевшее на покрытой фресками стене. Мягкий ковер с бахромой манил к себе босые ноги Элейн.
– Обождите, – сказал пират, схватив ее за руку. – Дайте мне сначала кое-что проверить.
В воздухе просвистел один из его кинжалов, воткнулся в ставень и отщепил кусок дерева. Рейвен вошел, посмотрел вверх, обвел рукой дверную раму. Затем медленно двинулся вокруг комнаты, держа наготове второй кинжал, будто нападающий мог выскочить из стены. Подойдя к окну, пират вытащил из дерева кинжал.
– Вы совершенно уверены, что галера отплыла, когда мы покинули Венецию? Минуло уже полтора дня. – Элейн кивнула. – Теперь входите. Здесь мы в безопасности. Можете пользоваться кроватью, но больше не трогайте ничего. Я вернусь, как только повидаю Джироламо. Тут безопасно.
Элейн направилась прямо к кровати, со вздохом облегчения упала на подушки и заснула, едва успев закрыть глаза.
Она проснулась оттого, что громко чихнула, и не сразу поняла, где находится. За полуоткрытыми ставнями было видно ярко-голубое небо, на подоконнике шуршали и ворковали голуби.
Какое-то движение рядом с ней испугало Элейн. Повернувшись, она увидела, как пират тянется за кинжалом. Секунду он пристально глядел на нее, потом с тяжелым вздохом снова уткнулся в подушку.
Хотя лицо у Рейвена было уже не таким опухшим, но его сине-фиолетово-зеленой раскраске отдал бы должное самый взыскательный художник. На скуле и носу виднелись следы засохшей крови.
– Ненавижу лошадей, – глухо сказал он.
Сев, Элейн криво улыбнулась. У нее тоже все болело.
– Они хорошо нам послужили. Надеюсь, ваш человек позаботится о них.
– Да, я сказал ему, что делать. – Рейвен перевернулся на спину с несвойственной ему неловкостью. – С моими слугами обращаются хуже.
– Эта верховая лошадь превосходна. Я никогда еще не видела такого замечательного иноходца.
– Можете взять ее себе, и не стоит благодарить. Я ни за что больше не сяду на это норовистое животное.
От его взгляда Элейн покраснела и быстро одернула юбку, чтобы прикрыть голые ноги.
– Мы что, дальше не поедем? Это и есть Авина?
– Нет, она еще во многих лигах отсюда. Но когда Джироламо все устроит, мы поплывем дальше по озеру. А пока обождем тут. Если я сказал Заферу то, что хотел сказать, у нас есть два дня передышки.
– Память до сих пор не вернулась?
Прищурившись, Рейвен уставился на полог кровати, будто смотрел вдаль, затем покачал головой.
– Это сводит меня с ума! Я помню только вино с Морозини... и все. Ничего, что было потом. Я знаю, я собирался... Теперь можно лишь молиться, что это именно то, что было устроено. Но я думал, они ждут нас здесь, а их нет.
Элейн соскользнула на мягкий ковер, подошла к окну и раскрыла ставни. Над вершинами гор сверкало заходящее солнце. Воздух был настолько прозрачен, что она могла различить долины и глубокие ущелья на противоположной стороне озера. Косые лучи золотого света разрезали облака, словно падая из рая.
– Что это за место? – удивленно спросила Элейн. – Оно ваше?
– Задайте свой вопрос Риате, – горько засмеялся пират.
Он сидел, откинувшись на подушки, в великолепно обставленной комнате. Это явно была спальня богатого человека, хотя здесь во всем чувствовалась строгая, изящная простота, без намека на роскошь.
– А это место не осквернили, – заметила Элейн.
– Да. Похоже, мы умеем хранить секреты. – Рейвен обвел комнату равнодушным взглядом. – Никогда еще тут не был. Это одна из комнат моего отца.
Элейн вспомнила, что пират – незаконнорожденный сын, вспомнила, как он называл Джино Навону дьяволом. Говорил, что отец пытался утопить его за ослушание. Она уже по-новому оглядела спальню и обстановку, но все здесь свидетельствовало только об утонченном вкусе, а не о грехе и зле.
– Такого я не ожидала, – призналась Элейн.
– А вы представляли себе камеру пыток? Он не любил кровь на собственных руках. – Пират неожиданно встал, подошел к зеркалу. – Вы только посмотрите на меня! – воскликнул он с хриплым смехом. – Он бы почувствовал отвращение. Я не могу вспомнить даже обычную встречу. Простите меня, сир! Имейте сострадание. Не убивайте меня во сне.
Рейвен с минуту смотрел на себя. Вечерние тени ложились на его лицо, искаженное в зеркале.
– Не убивайте меня, – прошептал он.
– Ваш отец мертв, – твердо произнесла Элейн.
– Да. – Пират глубоко вздохнул. – Да, я привез его и похоронил в соборе Монтеверде. Возможно, я отведу вас туда когда-нибудь, ведьма. И вы зажжете свечу, чтобы он не проснулся.
– Боитесь воспоминаний о мертвом человеке? Вы говорили мне, что не теряете самообладания в любых обстоятельствах.
– Правда? Значит, я упустил из виду своего отца. – Пират снова оглядел спальню. – Мы должны быть крайне осторожными. Тут может случиться такое, о чем даже я не знаю.
– Утешили! Что случится?
Он провел рукой по освещенной солнцем раме зеркала, трогая каждую завитушку.
– Вот. – Его указательный палец остановился за рамой, и он кивнул в сторону кровати. – Смотрите.
Элейн услышала резкий звук и мимолетное движение из-под балдахина. Игла длиной с ее ладонь вонзилась в то место, где должен был лежать пират. Секунду повибрировав, она упала.
– Конечно, яд потерял свое действие, – сказал Рейвен. – Но это было бы весьма болезненно.
Элейн закрыла лицо руками.
– Знаете, что хуже всего? – спросила она, глядя на него из-под ладоней.
– Моя жестокая семья? – пренебрежительно осведомился пират. – Или моя собственная жестокость?
– Что меня это больше не расстраивает.
Он улыбнулся, как будто услышал нечто приятное.
– Я все тут обезврежу. Я довольно хорошо знал отца, чтобы найти все, что здесь установлено.
– Конечно, – ответила Элейн.
– Теперь закроем ставни. Мы не хотим, чтобы какой-нибудь остроглазый рыбак заметил перемены. – Он кивнул в сторону большого мешка, лежавшего на сундуке. – Там мясо, если вы голодны. А после идем купаться. Я уже не могу себя выносить. Я пропах лошадьми.
– Здесь безопасно? – спросила Элейн, глядя на маленькую отмель внизу.
Под стенами замка росли не только розмариновые и лимонные деревья, но даже пальмы, что выглядело особенно странно на фоне темных гор с заснеженными вершинами. Пират остановился, держа в руках два халата, которые взял из отцовского шкафа.
– Вы учитесь спрашивать, – одобрительно произнес он. И, не ответив, пошел дальше по тропе вдоль берега. На ходу он сорвал три желтых лимона с нависающей ветки.
Хотя воздух был теплым, но вода в озере казалась ледяной. Элейн несла в полотняной сумке травы и мыло из оливкового масла, чувствуя слабый аромат, смешанный с запахом розмарина, такой же знакомый, как и сундук Кары, где та хранила свои итальянские сокровища.
Пират вел ее мимо древних колонн, тянувшихся вдоль берега, и теперь, когда они были на дальнем краю полуострова, озеро, казалось, окружало их со всех сторон. Античные колонны и мраморная плитка образовывали просторный сводчатый бассейн, мерцающая голубая вода отбрасывала блики на светлый камень. Громадное оливковое дерево нависло над входом, искривленные ветки и серебристая листва закрывали грот со стороны озера, в скале были вырублены ступени.
Бросив вещи на упавшую колонну, Рейвен без промедления отстегнул пояс с кинжалами, положил его на плоский выступ рукоятками к воде и стянул камзол. Под ним обнаружились щитки из кожаных и металлических полос, закрепленные на предплечьях, а также еще один кинжал в ножнах с внутренней стороны.
Пока Элейн, стоя на последней ступеньке, с изумлением наблюдала за ним, пират сбросил остатки одежды и, помедлив какое-то мгновение, нырнул в пурпурную глубину. Через минуту он снова появился, словно водяной бог, на поверхности, откинув голову, чтобы вытереть руками лицо и волосы.
Потом ухватился за каменную ступеньку и повернулся к Элейн. Синяк под глазом придавал его лицу странную асимметрию, словно на виске была нарисована языческая маска.
– Замечательно, – с удовольствием произнес он, и его голос эхом отдавался под каменным сводом. – Присоединяйтесь ко мне. Я почти в раю.
Глава 15
Элейн замерла на ступеньке, вцепившись в полотняную сумку. Ее удерживал не страх и не стыд. Не робость или скромность. Если бы у нее осталась хоть капля стыда, она бы ни за что не пошла с ним в такое место.
Элейн отвернулась, чтобы скрыть лицо и успокоиться. От необузданного желания слиться с ним, причинить ему боль, снова вступить с ним в тайное единоборство у нее перехватило дыхание, как будто она получила удар в грудь. Этот языческий замок с древними колоннами и арками воздвигнут не рукой христианина, а он был его частью, его голосом, зовущим за собой.
Когда Элейн оглянулась, пират лежал на воде, только плечи выступали над поверхностью. Слабая отметина еще была видна. Иногда он прикасался к ней и понимающе улыбался, словно это их тайный знак.
Напоминание, что она поставила на нем свое клеймо, что он ей позволил лишить его защиты, полностью отдал себя на се милость.
– Ведьма, – с чуть заметной усмешкой сказал он.
У нее мелькнуло смутное воспоминание о Раймоне. Но то уже далеко, в другой жизни. А в этой она представляла, как проведет руками по его влажным плечам. Облизнув губы, она снова повернулась к нему спиной.
– Ну если боитесь, тогда не входите, – поддразнил он.
Да, она боялась.
Встав на колени, Элейн зачерпнула рукой воду. Она была теплой, почти горячей, словно била ключом из подземных серных источников. Голубой, пурпурный, синий цвета переливались серебром под ее пальцами.
Он нырнул и поплыл под водой к дальней стороне бассейна. Вынырнув, он сел на какой-то выступ и смотрел на нее, теперь еле видимый в пару и темноте. Поскольку он был далеко, Элейн дрожащими руками развязала тесемки рубашки. Она не понимала, страх это или желание. Не знала, что собирается делать, пока не спустила ноги в воду и не сняла рубашку.
После этого, прихватив с собой кусок мыла, быстро окунулась в озеро. Дно было неровное, хотя гладкое, ноги чувствовали твердый камень, вода шелком скользила по обнаженному телу.
Элейн мылась, живо ощущая каждое прикосновение мыла и воды, сознавая, что пират наблюдает за ней.
– А волосы? – спросил он.
Волосы были еще завязаны, намокли несколько локонов, упавших на шею. Она слегка повернула голову, однако не увидела его, только почувствовала движение за спиной.
– Тогда распустите их, – велела она, словно пират был ее слугой.
Собственная дерзость поразила Элейн, и она затаила дыхание.
– Как пожелаете, миледи, – угодливо прошептал он.
Вода тихо плеснула. Он коснулся ее волос, потом с уверенной ловкостью, как будто уже не разделал это, распустил ленту и вынул шпильки, которые держали ее косу. Она тяжело упала ей на шею. Бросив шпильки на сухой край бассейна, пират начал расплетать волосы, и освобожденные пряди рассыпались по плечам.
Он глубоко вздохнул, почти касаясь губами ее шеи, затем оттолкнулся и поплыл.
– Нет, – приказала она. – Пока я этого не захочу.
Он замер на расстоянии вытянутой руки.
Элейн сама не знала, чего хочет: чтобы он спорил или подчинился ей, кажется, и того и другого. Она стиснула зубы от гнева, но это был сладострастный гнев, полный нечистого желания.
– Скажи, чего ты хочешь, – прошептал он.
– Ты знаешь, чего я хочу. Ведь знаешь?
– Скажи мне.
– Опять сделать тебе больно! – с ноткой паники воскликнула она. – Спаси меня, Господи. – Тогда сделай.
Элейн отвернулась, чувствуя к себе отвращение.
– Нет.
– Я сам хочу. Я мечтал об этом столько дней.
– Аллегрето, – прошептала она, закрывая глаза.
– Мне приятно слышать, как ты произносишь мое имя.
– Что это? Колдовство? – чуть не плача, спросила она. – Скажи правду хоть раз.
Пират издал непонятный смешок, потом исчез, вынырнул у дальней стены и устроился там, словно одинокий дух в глубине пещеры.
– Елена...
Под этим сводом она слышала его шепот так же отчетливо, как если бы он говорил ей на ухо. Элейн нащупала ногой древнюю скамью, когда-то вырубленную для купальщиков, и присела на нее. Страсть в его голосе резала будто острым клинком. Он сдался на ее милость. Он этого хотел.
В сгущающейся темноте она видела, что он плывет к ней: мощное движение под водой, дикий зверь из страшного леса.
– Аллегрето!
– Я здесь.
Он был рядом. Опустился перед ней на колени, вода доходила ему до груди. Элейн наклонилась, погладила по лицу, задержавшись на раненом виске.
– Ты не возьмешь меня так, как сделал до этого. Против моей воли. Ты понял?
Он смотрел ей в глаза, не двигаясь, словно се легкое прикосновение удерживало его. Она провела ногтем по синяку, ресницы у него дрогнули. Он схватил ее под водой за талию, притянул к себе.
– Нет!
Элейн безжалостно вонзила ногти ему в щеку и, вырываясь, еще больше расцарапала его лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38