Пока мы ехали сюда из аэропорта Неаполя, я думала: если закрыть глаза, можно представить себе, какой здесь была жизнь до извержения. Интересно, чем был для них тот день…— Я тоже думал об этом. Рассказать вам?— Еще одно исследование?— Да, началось с этого, но трудно сохранять хладнокровие, если ты находишься там, где это произошло. — Его негромкий голос доносился из темноты. — Был ясный день, ярко светило солнце. Земля чуть подрагивала, однако беспокоиться было не о чем. Везувий всегда ворчит. Колодцы в сельской местности высохли, но ведь был август. Словом, и тут ничего неожиданного.День стоял жаркий, но здесь, в Геркулануме, было прохладнее, потому что город находится на мысу, вдающемся в море. Праздновали день рождения императора, и люди собрались в город, чтобы полюбоваться зрелищами в честь этого события. Форум был битком набит уличными торговцами, акробатами и жонглерами. Рабы несли знатных дам в носилках. Общественные бани были открыты; мужчины раздевались, готовясь к купанию. В палестре шли соревнования атлетов, и победителей должны были увенчать лаврами. Это были юноши, обнаженные, загорелые и гордые своим искусством. Мозаичники гранили свои полированные камни и стекло, пекари пекли хлеб и лепешки, друзья Циры — актеры, а может быть, и сама Цира репетировали представление, которое должно было состояться в лучшем театре Римской империи… — Он сделал паузу. — Могу рассказать еще кое-что. Хотите послушать?— Нет. — У Джейн подкатил комок к горлу; она отчетливо представила то утро, его тепло, его запахи и звуки. — Не сейчас.— Вы говорили, что хотите почувствовать вкус ее времени.— Уже почувствовала, — срывающимся голосом ответила Джейн. — Невозможно представить, что все это исчезло в мгновение ока.— Нет, возможно. Мы давно научились делать это сами, без вмешательства природы. Вспомните Хиросиму. И это был скорее рев, чем мгновение ока. В сообщениях об извержении говорится, что сама земля издала вопль, похожий на рев гигантского быка. Повсюду стоял едкий серный дым, а над горой поднялось грибовидное облако.— И люди бросали все и бежали прочь.— Тот, кто успел это сделать. Времени у них было мало.Нет воздуха. Нет времени. Внезапно Джейн стало трудно дышать.— Я хочу выйти отсюда. Далеко еще до тоннеля, который якобы ведет к фойе театра?— Он прямо перед нами. — Тревор осветил ее лицо. — Вы неважно выглядите. Хотите вернуться?— Нет, пойдемте. Покажите его мне. Ради этого мы и спустились.— Нет, не ради этого. Вы хотели увидеть театр. Это не давало вам покоя.— Вполне естественно, что я хотела видеть место, где женщина, похожая на меня…— Передо мной можете не оправдываться. Вы хотели быть здесь. Я привел вас. Теперь вы хотите домой. Я отведу вас домой. Но вы еще не видели главные раскопки. Я могу отвести вас туда. К ним ведет следующий тоннель.Она покачала головой.— Я вернусь домой, когда увижу, где именно вы с Зонтагом поставили гроб.Тревор тяжело вздохнул.— Вот упрямая! — Он посветил фонариком под ноги и взял ее за руку. — Идемте. Мы только взглянем на это место и сразу уйдем. Там не на что смотреть. Мы отгородили вход от воровского тоннеля, чтобы никто не наткнулся на него раньше времени. — Он повел ее вперед. — Может быть, жаркий и дымный тоннель из вашего сна все же лучше, чем этот. Тут одна грязь, влага и плесень.— Но зато вы знаете, куда идете. Вы не потерялись и не упираетесь раз за разом в тупики.— Да, я знаю, куда иду. Со мной вы в безопасности.Внезапно до Джейн дошло, что это так и есть. Голос Тревора был таким же уверенным, как и его рука, а темнота больше не душила ее и даже казалась знакомой. Она ощущала странное чувство. Хотелось отстраниться и в то же время прижаться к нему. Но Джейн не делала ни того, ни другого. Просто позволяла Тревору вести ее сквозь тьму.«Делай то, ради чего ты отправилась сюда. Посмотри на тоннель, где Тревор устроил ловушку, увидишь вомиторий, а потом возвращайся в виллу на Виа Спаньола».* * *— Вы уверены, что все еще хотите посмотреть вомиторий? — спросил Тревор, шедший впереди. — По-моему, для одного вечера достаточно.— Не обращайтесь со мной как с больной, Тревор. Конечно, хочу. Ничего особенно страшного внизу нет. Вы были правы, мы не смогли подобраться вплотную к тоннелю, ведущему к фойе.— И в вомитории тоже особенно не на что смотреть. Так что давайте оставим его на потом.— Нет, я должна знать, что меня ждет. — Господи, как она устала от этой непроглядной тьмы! Воры, прокапывавшие ходы в недрах земли и не знавшие, что их ждет за следующим поворотом, должны были испытывать ужас. — Вы говорили, что за долгие годы многие из тоннелей обвалились. С этим тоннелем случилось то же самое?— Пока я изучал его, пару раз утыкался в тупики. Не бойтесь, стены вокруг вомитория крепкие. Я бы не повел вас туда, если бы там было опасно. — Тревор остановился. — Тут нужно повернуть. Конечно, если вы еще не передумали.Джейн не хотелось идти дальше. Хотелось вернуться на виллу и забраться в кровать. Хотелось света. Здесь она чувствовала себя так, словно погребена заживо.Как Цира, заживо погребенная рухнувшими камнями?— Джейн?— Иду. — Она протиснулась мимо Тревора. — Вы говорили, что это не так далеко от главного тоннеля. Значит, идти осталось недолго, верно?Он снова пошел впереди.— Недолго — понятие растяжимое. Похоже, сейчас для вас время течет медленнее, чем обычно.Она пыталась думать о чем-то другом, кроме бесконечной темноты.— Может быть, Цира знала про этот вомиторий. Это был ее город и ее район. Я так и вижу, как она ходит по этим местам, разговаривает, смеется и заигрывает с горожанами.— Я тоже. Особенно последнее. Это представить нетрудно.— Только не такому человеку, как вы, который относится к Цире потребительски. Она делала это, чтобы как-то выжить.— Не оправдывайте ее. Цира не была жертвой. Она любила жизнь. Если верить спискам Юлия, у нее был злой язык, но он прощал ей это, потому что в постели Цира была богиней.— Может, это была реакция на то, что ей приходилось ложиться с ним в постель.— Джейн, ее никто не принуждал. Таков был ее выбор. Который она сделала сама.— Этот выбор определялся ее низким происхождением и обстоятельствами жизни. А что еще о ней говорят свитки?— Что она любила друзей, была беспощадна к врагам и терпеть не могла, когда ей перечили.— А с кем она дружила?— С актерами своего театра. Никому другому она не доверяла.— Семьи у нее не было?— Нет. Она привела домой мальчишку с улицы; в свитках говорилось, что она хорошо к нему относилась.— А больше там никто не упоминался?— Насколько я помню, нет. Большинство свитков Юлия было посвящено ее красоте, искусности в любви, а не материнскому инстинкту.— Ненасытный кабан.Тревор рассмеялся:— Я или Юлий?— Вы оба.— Не знаю, кто он был на самом деле, но Юлий был готов убить ее. А в одном из свитков он писал, что хочет убить соперника, который украл у него Циру.— Кто это был?— Он не назвал его имени. Но было ясно, что это молодой актер, который недавно приехал в Геркуланум и взял город штурмом. Видимо, Циру он тоже взял штурмом, и это привело Юлия в ярость.— Он убил его?— Не. знаю.— Более вероятно, что он пытался убить Циру, поскольку не смог ее удержать.— Вы так думаете? Интересно.Неинтересно. Ужасно. И это только маленький эпизод из жизни, которую вела Цира.Внезапно Тревор остановился.— Вот проход, которым Джо должен будет воспользоваться, чтобы забраться на карниз, нависающий над вомиторием. — Он осветил фонарем каменистую левую стену, и Джейн увидела небольшое темное углубление внизу. — Чтобы залезть туда, ему придется извиваться ужом, но уже через два метра он сможет встать и идти к выступу в полный рост.— Я бы никогда не заметила его, если бы вы не показали.— И Альдо тоже не заметит. — Он пошел дальше. — В этом тоннеле слишком много отводов, чтобы обращать внимание на какую-то дырку в стене.— Далеко еще до вомитория?— Он в нескольких минутах от нас.— Тогда пойдемте быстрее. Мне хочется поскорее уйти отсюда.Но ей показалось, что прошло не меньше часа, прежде чем Тревор сделал шаг в сторону и посветил фонарем в кромешную тьму.— Мы пришли. Не самый лучший уголок времен Циры. Хотя эти шесть мраморных цоколей, стоящих в разных частях помещения могли быть подножиями статуй богов, богинь и даже самого императора.Но сейчас эти зазубренные останки, которые охраняли три темных тоннеля, уходивших в разные стороны от вомитория, были похожи на часовых с оскаленными зубами. Рядом с цоколями стояли металлические подсветки для фотосъемки и аккумуляторная батарея, служившая источником тока, но Джейн не обратила на них внимания. Она сделала шаг вперед, не сводя глаз с центра помещения. На каменистой земле лежало красное бархатное покрывало.— Что это?— Часть моей подготовительной работы. Я хотел убедить Альдо в том, что он добрался до места, где произойдет расплата.— А прожектора его не отпугнут?— Согласен, ход довольно театральный. Но меня всегда тянуло к дешевым эффектам.Красный бархат, лежавший на грязной земле, напоминал кровавое пятно, и Джейн не могла отвести от него глаз.— Именно тут будет стоять гроб?— В финале. Но мы хотим поставить Альдо в известность о том, что здесь произойдет. Когда он найдет это место, то начнет строить планы. — Тревор показал на стены. — Я уже определил места для факелов. — Он показал на левую стену вомитория. — Видите вон то маленькое отверстие на высоте метров в девять? Это выход из отвода, который я вам показал. Джо будет лежать на карнизе и целиться из винтовки вниз. А видеокамера, про которую я говорил, в данный момент снимает нас. — Он показал на большой плоский камень у самой земли. — Я буду там. Если что-то пойдет не так, отброшу камень в сторону и приду к вам на помощь.Джейн посмотрела направо.— Отсюда выходят два тоннеля?— Три. Включая тот, которым воспользуетесь вы.— И Альдо будет в одном из них? — Она не могла отвести взгляд от зиявшей темноты. Легко было представить себе, что он сейчас сидит там и следит за ними. — Разве нельзя погнаться за ним и схватить, как только мы убедимся, что он здесь? Вы говорили, что он незнаком с этими тоннелями.— Мы с Джо обсуждали такую возможность. — Он покачал головой. — Подобная погоня может превратиться в настоящий кошмар. Эти ходы — настоящий лабиринт, а у тоннеля под Виа Спаньола есть по крайней мере два выхода. Альдо может случайно наткнуться на один из них, и тогда мы потеряем его. — Он сделал паузу. — Но если вы передумали и не хотите вытащить этого ублюдка на свет божий, скажите мне. Выбор за вами, Джейн.— Я только спросила. Нет, не передумала.Он скривил губы:— В глубине души я надеялся, что вы откажетесь от своего плана.— Как странно… — Она шагнула к куску бархата. — Он выглядит…Кровь. Боль. Альдо стоит и ликующе смотрит на бархат…Воображение.Отбрось страх. Она проглотила слюну.— Действительно, очень театрально, — Она повернулась и пошла к тоннелю. — Я уверена, что Цира бы это одобрила.— Только если бы это была комедия. Трагедия — не ее амплуа.— И не мое тоже.Рука Тревора, державшая ее за локоть, чуть дрогнула!— Договорились. А теперь пойдемте отсюда.— Я пойду вперед. — Тревор первым поднялся по лестнице и открыл люк. — Если Куинн проснулся и рыщет по дому, то я приму удар на себя. — Он осмотрел комнату и свистнул. — Все чисто.Джейн ощутила невероятное облегчение. Слава богу, ссориться с Джо и Евой не придется. Эмоций ей хватало и без того.— Идите спать, — сказал Тревор, втащив ее наверх и закрыв люк. — Завтра будет трудный день.— Для Евы, — ответила Джейн. — Не для меня. Для средств массовой информации я — всего-навсего дочка Евы, которую решили познакомить с европейской культурой.— Но поскольку Ева не слишком общительна, они попытаются достать ее через вас. А каждый, кто прочитал «Археологический журнал», заметит ваше сходство со статуей.— Фотография была нечеткой. Сэм хорошо сделал свое дело.Тревор окаменел:— Сэм? Вы называете друг друга по имени?— Такой уж он человек. Мы с ним сразу нашли общий язык.— Не сомневаюсь. Держу пари, что вы обвели его вокруг пальца, не успев пробыть в его кабинете и пятнадцати минут.Джейн надулась.— Все было совсем не так.— Серьезно? А как же?— Я говорила вам, как трудно… — Она осеклась. — Я не обязана вам ничего объяснять. Что это с вами?— Ничего, черт побери. Я просто подумал, что вы… — Он умолк и отвернулся. — Вы правы, я перешел границы. Прошу прощения.— Извинения не принимаются. Если вы действительно имели в виду то, о чем я думаю.— Это была ошибка, о'кей?— Нет, не о'кей! Вы что, сексуальный маньяк? Сначала ляпнули эту глупость насчет Циры, а теперь опять? Я не сплю с мужчинами ради того, чтобы достичь своей цели. У меня есть мозги, и я пользуюсь ими.— Я уже сказал, что прошу прощения.Но было поздно: Джейн вошла в раж.— Ничего удивительного, что вам снились эти отвратительные сны о Цире! Вы считаете всех женщин проститутками! — Внезапно ее осенило. — Во всем виновато мое лицо. Я похожа на нее внешне, вот вы и подумали, что я могу вести себя так же.— Я знаю, что вы на это неспособны.— Нет? В глубине ваших мужских мозгов должна была копошиться такая мысль, иначе вы не вели бы себя так!— Я не считаю вас второй Цирой.— Нет, я не Цира. Но я гордилась бы, если бы обладала ее силой, решительностью, и меня оскорбляют ваши намеки на то, что она была всего лишь куртизанкой!— Позвольте напомнить, что я никогда не позволял себе сравнивать вас.Джейн хотела выйти из комнаты.— Нет. — Рука Тревора легла на ее плечо и развернула. — Не поворачивайтесь ко мне спиной. Я стоял здесь, слушал, как вы обзывали меня сексуальным маньяком и сукиным сыном, и не позволю вам уйти, пока не выскажусь.— Отпустите немедленно.— Отпущу, когда закончу. — Глаза Тревора блестели. — Во-первых, возможно, вы правы. Я жил с образом Циры так долго, что мог подсознательно сравнивать вас. Подсознательно. Улавливаете разницу? Именно поэтому стоит мне посмотреть на вас, как я начинаю волноваться. Во-вторых, мне свойствен здоровый эротизм, но это не значит, что я плохо думаю о ней… или о вас. Я уже говорил, что значит для меня Цира. Секс здесь присутствует, но это далеко не все. В-третьих, если бы вы были старше и немного опытнее, мне бы не пришлось говорить это. Я мог бы это доказать.Джейн смотрела на него снизу вверх. Гнев исчез бесследно, сменившись горячим, почти обжигающим волнением, которое ей уже было знакомо.— Не смотрите на меня так, — хрипло сказал он, отпустил плечо Джейн и приложил ладонь к ее щеке. — Боже, как вы прекрасны. У вас столько выражений…Щеку покалывало, но Джейн не могла сдвинуться с места.— Это свойственно каждому человеку.— Но не всем. Вы загораетесь, гаснете, искритесь… Я мог бы следить за вами тысячу лет и не устал бы… — Он сделал глубокий вдох и опустил руку. — Идите спать. Иначе это плохо кончится.Она не двинулась с места.— Идите спать.Джейн сделала шаг вперед и нерешительно прикоснулась к его груди.— О черт… — Он закрыл глаза. — И вы туда же…Сердце под ее ладонью колотилось как сумасшедшее.Тревор открыл глаза и посмотрел на нее потемневшими глазами:— Нет.— Почему нет? — Она сделала еще один шаг. — Я хочу…— Я знаю, чего вы хотите. — Он отступил назад. — И это убьет меня. — Тревор повернулся и пошел к двери. — Сексуальные маньяки все такие.Джейн уже забыла, что назвала его так.— Куда вы?— Подышать свежим воздухом. Он мне необходим.— Убегаете от меня?— Вы правы.— Почему?Он остановился на пороге и обернулся:— Джейн, я не сплю со школьницами.К ее щекам прихлынула кровь.— Я не сказала, что хочу переспать с вами. И это не слишком любезный способ сообщить, что…— Я и не хочу быть любезным. Просто пытаюсь оттолкнуть вас. Разве неясно?!— Вы ведете себя так, словно я набросилась на вас. А я только прикоснулась.— Этого достаточно. Если речь идет о вас.Она вздернула подбородок:— Почему? В конце концов, я всего лишь школьница. Мелочь пузатая, на которую можно не обращать внимания.— Так же, как на черную чуму в эпоху Средневековья.— Теперь вы сравниваете меня с чумой?— Вы обладаете такой же разрушительной силой. — Он посмотрел ей в лицо. — Я обидел вас? О боже, я все время забываю, что вы куда более чувствительны, чем хотите казаться.— Вы не сможете обидеть меня! — Джейн смерила его гневным взглядом. — Я бы вам не позволила. Хотя вы старались изо всех сил. Обозвали меня чумой, школьницей и Цирой.— Я действительно обидел вас. — Тревор долго молчал, а когда заговорил, его голос прозвучал удивительно мягко: — Послушайте, я не хотел обижать вас. Я хотел быть вашим другом. — Он покачал головой. — Нет, неправда. Когда-нибудь мы сможем стать друзьями, но сейчас…— Я себе этого не представляю.— И я тоже. В том-то и дело. Тьфу, дьявольщина! Я увязаю все глубже и глубже! — Он толкнул дверь и выскочил из дома.«Я не хотел обижать вас».А сам обидел. Она чувствовала себя сбитой с толку, отвергнутой и одинокой. Действовала инстинктивно, наобум и отпугнула его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29