Дороти вполголоса добавила:
— Пока в замке гости, держи дверь своей спальни на запоре. Когда сюда приезжают знакомые Джордана, в коридорах и спальнях всегда творится нечто непотребное. Кто-нибудь может по ошибке ввалиться к тебе в комнату.
— Если она уже его любовница, то чего еще ей от него надо? — спросила Марианна, не отрывая взгляда от графини.
— У него нет постоянной любовницы. Он развлекается с нею, когда ему заблагорассудится. — Дороти смотрела, как Джордан склоняет голову к красавице — воплощенное внимание. — Но, похоже, на этот раз его выбор пал на нее. — Взяв Марианну за локоть, она чуть подтолкнула ее вперед, вниз по ступенькам. — Беги-ка, и пусть Джордан представит тебя ей. Он ее совершенно ослепил, так что она тебя почти не заметит — а именно это нам и нужно.
Марианна не двинулась с места. Ей невыносимо видеть Джордана рядом с этой женщиной, с внезапным отчаянием поняла девушка. Видеть, как Джордан чувственной улыбкой нежно нашептывает что-то на ухо красавице графине, а она отвечает ему томным взглядом, — все это выше ее сил. Еще недавно все было по-иному. Ей хотелось бы снова вернуться на полдня назад, к утренним часам. Ей хотелось бы, чтобы Джордан снова стал тем человеком, который пообещал ей убить любого, кто уничтожит ее витраж.
— Марианна! — окликнула ее Дороти.
Она сделала глубокий вдох и начала спускаться по лестнице. Непонятно, почему она вдруг так расстроилась. Между нею и Джорданом начали возникать совершенно другие отношения. Все это никоим образом ее не касается! Он откровенно говорил ей, что будет проводить время с такими вот женщинами. Если она хочет чувствовать себя в Камбароне непринужденно, ей надо принять как должное его манеру вести себя. Эта беззаботная похоть — часть его обычной жизни, и ей следует к этому привыкнуть.
Она никогда к этому не привыкнет!
Марианна подошла к экипажу. Увлеченные друг другом, они даже не заметили, что она уже здесь. Марианну вдруг охватила ярость. К черту эти ровные теплые отношения, к черту эту дружбу, которую так легко предать. Она отчаянно пыталась сообразить, как бы досадить Джордану, не подвергая опасности задуманный Дороти сложный обман.
Протянув руку, она дернула Джордана за рукав, как могла бы сделать нетерпеливая девочка. Когда он удивленно обернулся, она по-девичьи радостно улыбнулась, а потом низко-низко присела.
— Ах, ваше сиятельство, ну, пожалуйста, познакомьте меня с милой леди!
* * *
Резкий звук заставил Марианну очнуться от глубокого сна.
Дверь ее спальни с треском распахнулась, и на пороге возник Джордан.
— Вставай! — Он решительно вошел в ее комнату. — Побыстрее!
Она еще никогда его таким не видела: на нем не было камзола, глаза его отчаянно сверкали, волосы растрепались.
Марианна села в постели, испуганно глядя на него:
— Что случилось?
Он грубо сорвал одеяло и поднял ее с постели:
— Тихо! Не вздумай кричать! Хочешь перебудить весь дом? — Схватив с кресла халат, он швырнул его девушке и поволок ее за собой к двери. — Сейчас уже глубокая ночь, черт подери!
— Я знаю, что ночь. Отпустите меня! — Марианна безуспешно пыталась вырвать у него свою руку. — Вы что, с ума сошли?
— Кажется, нет. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Просто очень напился.
Донесшийся до нее запах бренди и духов подтвердил его слова, но отнюдь не прибавил ей снисходительности.
— Тогда идите к себе и ложитесь спать. Джордан не ответил, продолжая тащить ее за собой. Они уже спускались по лестнице.
— Или идите к графине Ральбон. Несомненно, она согласится терпеть это…
— Надоело… Все одинаковые. Надоело…
— Сегодня днем она была вам приятна, — едко сказала Марианна. — И вечером, за обедом.
— Знал, что ты будешь злиться.
Да, она пришла в ярость и постаралась в ответ уколоть его как можно больнее.
Неужели теперь он решил отомстить ей?
— Дайте мне вернуться к себе!
— Нельзя. Едем. Нам с тобой надо ехать.
— Ехать? — Марианна споткнулась, когда он свернул на следующий марш лестницы. — Единственно, куда мы сможем приехать, это на кладбище. Вы нас обоих убьете.
— Чепуха. Я всегда прекрасно держу равновесие, когда напиваюсь. — Говорил он не совсем внятно. — Спроси хоть у Грегора.
— Да, пойдемте спросим у Грегора. Я уверена…
Он затряс головой.
— Грегор всегда встревает, когда не нужно. — Он распахнул парадную дверь. — Так что я его запер в комнате. Хотя надолго это его не остановит.
— Тогда пойдемте поговорим с Дороти.
— Я уже говорил с Дороти. Она не слишком довольна, но она знает, куда мы едем. Пришлось ей сказать. Опекуну не годится… Для всех — ты лежишь в комнате с лихорадкой. — Он протащил ее по лестнице к ожидавшей их карете. — А мне оправдания не требуются. Всем известно, что я не подчиняюсь никаким правилам гостеприимства.
— Если я куда-то еду, мне надо одеться, — запротестовала она. Может быть, если он разрешит ей вернуться в спальню, она сможет там запереться. — Позвольте мне вернуться к себе. Всего пара минут, и я…
Джордан покачал головой:
— Нет времени. — Он приложил палец к губам. — Приходится уезжать глубокой ночью, чтобы никто не узнал. Не годится… — Он распахнул дверцу кареты и наполовину подсадил, наполовину запихнул ее внутрь, а потом залез следом и уселся напротив нее. — Поехали, Джордж! — крикнул он.
Карета резко тронулась с места, и через секунду они уже понеслись по дороге.
— Прикажите ему ехать помедленнее! — взмолилась Марианна.
Он снова покачал головой:
— Обещал Дороти вернуться через два дня. Надо спешить.
— Через два дня!
— Джордж успеет. — Джордан поудобнее устроился в углу кареты, откинув голову на спинку сиденья. — Прекрасно правит…
— Отвезите меня обратно в замок! Я не хочу…
Он заснул! Марианна просто глазам своим не верила. Пьяный идиот просто заснул! Она попробовала его растолкать. Никакой реакции.
— Джордан! — изо всех сил крикнула она.
Он только тихо вздохнул.
Марианна высунула голову в окно кареты. Как он называл кучера?
— Джордж! Отвезите меня обратно в замок!
Кучер не отозвался. Как он смеет? Марианна в бессильной ярости сжала кулаки. Впрочем, почему это ее удивляет? Она здесь, в Камбароне, чужая, а он, наверное, привык к тому, что Джордан насильно увозит женщин. Может, это бывает вообще каждую неделю!
Ей ничего не остается делать, как только дожидаться, пока Джордан проснется и, протрезвев, будет способен внимать голосу рассудка. Она откинулась на подушки. Как он может спать, когда их так трясет на ухабах, что у нее просто зубы лязгают?
В окно ворвалась струя холодного воздуха. Марианна вздрогнула, только сейчас заметив, что на ней, кроме тонкой льняной сорочки, ничего нет, и поспешно закуталась в свой голубой шерстяной халат. Господи, да она к тому же босая! Этому дурню даже в голову не пришло захватить хотя бы ее обувь. Почему-то этот пустяк оказался последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
Пусть только он проснется!
* * *
Джордан зашевелился только ко второй половине следующего дня — к этому времени Марианна уже была готова придушить его.
Он бросил мимолетный взгляд на ее лицо и снова закрыл глаза.
— О Боже!
— Везите меня обратно в Камбарон, — ледяным тоном приказала она, сдерживаясь из последних сил. — Сию же минуту!
— Скоро, — пробормотал он.
— Скоро! — взорвалась она. — Вы подняли меня с постели посреди ночи. Вы затащили меня, босую и раздетую, в эту чудовищно неудобную карету, а потом пали в пьяное забытье. У меня все тело в синяках из-за того, что вы приказали кучеру…
— Замолчи! — Снова приоткрыв глаза, он болезненно поморщился. — У меня раскалывается голова, а твой голос долбит мне в висок, как стервятник.
— Прекрасно. — Она мстительно улыбнулась. — Я буду и дальше долбить и терзать вас, пока вы не прикажете кучеру повернуть и везти меня обратно.
Джордан помотал головой:
— И не подумаю!
— Это невыносимо! Я не желаю терпеть ваши пьяные прихоти!
Он закрыл глаза и снова положил голову на подушки.
Марианна поняла, что Джордан не обращает на нее внимания. С каким удовольствием она выпихнула бы его из кареты прямо на дорогу!
— Куда вы меня везете?
Он уклончиво пробормотал:
— Скоро увидишь.
— Что вы затеяли?
— В тот момент мысль показалась мне удачной. — Он приоткрыл один глаз и с антипатией посмотрел на нее. — Господи, эта ночная рубашка еще хуже того отвратительного наряда, в который тебя облачила Дороти.
— Тогда вам надо было разрешить мне одеться.
— Я торопился. — Глаз снова закрылся. — Кажется.
— Не смейте снова закрывать глаза!
— Нечего мне приказывать. — Веки его снова поднялись — теперь в нем не было заметно ни малейших признаков опьянения. — У меня нестерпимо болит голова, во рту такой вкус, словно там ночевала кавалерия, и настроение у меня отвратительное. Мы едем в определенное место и не повернем, пока там не окажемся. — Он закрыл глаза. — А теперь я снова собираюсь заснуть. И советую тебе поступить так же.
Она смотрела на него, кипя гневом.
Не прошло и минуты, как она с изумлением поняла, что он снова спит.
* * *
Они дважды останавливались на почтовых станциях, чтобы сменить лошадей и освежиться, но каждый раз снова пускались в путь меньше чем через час.
День сменился вечером.
Вечер перешел в ночь.
Время от времени Марианна забывалась тревожной дремотой, но заснуть по-настоящему не могла, потому что быстро едущую карету все время подбрасывало на ухабах.
Похоже было, что Джордана это ничуть не тревожит. Он спал так мирно и спокойно, как дитя в люльке. Его безмятежный вид приводил Марианну в ярость. Минутами она ненавидела его до такой степени, что готова была убить. Ну ничего, она найдет способ ему отомстить.
Уже почти рассвело, когда она вдруг заметила, что карета затряслась по булыжной мостовой. Выглянув в окно, она разглядела туманные очертания домов. По мере того как становилось светлее, стало ясно, что они оказались в достаточно крупном городе.
Она растолкала Джордана:
— Где мы? В Лондоне?
Он моментально открыл глаза:
— Нет, но успели мы точно вовремя. — Он потянулся. — Молодец Джордж.
— Где мы?
— Скоро увидишь.
Если он повторит это еще раз, она убьет его прямо на месте.
Карета остановилась. Джордж спрыгнул с козел и открыл дверцу.
Джордан вышел и, протянув Марианне руку, помог ей спуститься на мостовую. Под ее босыми ногами камни были влажными и прохладными.
— Ну, теперь вы скажете…
И тут ее взгляд остановился на шпиле кафедрального собора. Ошибки быть не могло. Она знала точно, где именно оказалась.
— Минстер, — прошептала она. — Пресвятая Дева, мы в Йорке!
Джордан кивнул.
— Если говорить совершенно точно, то у капеллы Богоматери в Минстере Йорка. — Он взглянул на поднимавшееся над горизонтом солнце. — Пошли. Пора.
Марианна порывисто шагнула вперед, но тут же опустила взгляд на свой халат и босые ноги.
— Я не одета. Меня не впустят.
— Впустят. — Он сжал губы с видом человека, привыкшего к беспрекословному подчинению. — Я об этом позабочусь.
Все еще не придя в себя от изумления, она растерянно проследовала за Джорданом в полутемную капеллу. Марианна знала, что ей предстоит увидеть. Еще девочкой она не раз слышала восторженные рассказы отца о минстерском чуде, а мама и бабушка всю жизнь мечтали хоть раз увидеть его собственными глазами.
И все же действительность превзошла ее ожидания.
Вот оно — это сверкающее великолепие, потоки света, каскадом льющиеся сквозь синие, красные, зеленые стекла, гармония солнца, цвета и высокого мастерства.
Она замерла перед Большим восточным окном.
Арка окна поднималась на семьдесят шесть футов в вышину и была тридцати двух футов в ширину. Под тонким узором, изображающим ангелов, патриархов, пророков и святых, располагались двадцать семь квадратных витражей со сценами Ветхого завета, начиная с первого дня Творения и кончая смертью Авессалома. Дальше шло девять рядов изображений, иллюстрирующих сцены грозных пророчеств Апокалипсиса. В самом низу в окружении английских королей, святых и архиепископов виднелась коленопреклоненная фигура епископа Скирлоу, подарившего церкви это окно.
— Четыреста лет тому назад Роберт Ковентри создал это окно, — сказал Джордан. — Он потратил на эту работу три года. Ему заплатили королевскую сумму — пятьдесят шесть фунтов. Как ты считаешь, окно того стоило? — Не услышав ответа, он взглянул на ее лицо и задумчиво покачал головой. — Ты меня не слушаешь.
— Это потрясающе, — прошептала она. — Я не могу выразить. Это все.
— Я так и думал, что тебе понравится. — Он улыбнулся. — Я разрешаю тебе молиться у алтаря Ковентри до полудня — иначе я нарушу данное Дороти слово.
— До полудня? Нет! — Она умоляюще взглянула на него. — Мне нужно гораздо больше времени. Это же только одно окно! А в Минстере их сто тридцать.
— Я обещал Дороти, что… — Тут Джордан увидел ее отчаянное лицо. — А, какого дьявола! До заката.
Марианна оживленно кивнула:
— Тогда я смогу как следует рассмотреть Большое западное окно. — Она снова повернулась к Восточному окну и мечтательно проговорила: —Вы видите, как он сочетает цвет и технику гризайля? Правда, великолепно?
— Великолепно, — отозвался он, снисходительно улыбаясь. — Я поговорю с архиепископом, чтобы тебе не мешали.
— Мне не помешают.
— Да, я сомневаюсь, чтобы тебя сейчас могло что-то отвлечь. Я зайду в какую-нибудь лавку и попробую найти тебе туфли и платье на обратную дорогу.
В некоторых витражах Ковентри позволил себе пошутить. Папа об этом не упоминал… Что там сказал Джордан? Она машинально откликнулась:
— Да-да, конечно.
— Или, может быть, ты предпочла бы рубище и пепел?
Синие цвета были великолепны, но, Господи всемогущий, эти красные!..
— Как вы сочтете нужным.
Она смутно заметила, что он покачал головой, а потом услышала его удаляющиеся шаги.
Как Ковентри удалось добиться этого поразительного оттенка красного?
* * *
Когда последний вечерний свет померк, Джордан пришел забрать Марианну. Она стояла у Западного окна, потрясенная, с лихорадочно горящими глазами и застывшим от изумления лицом. Молча, осторожно он взял ее под руку и увел из Минстера в ближайшую гостиницу. Она почти не заметила, как он сунул ей в руки узел с одеждой.
Красные и синие.
Матовые и прозрачные.
Свет.
Прежде всего — свет.
Он усадил ее в карету и сам устроился на сиденье рядом с ней.
— Насколько я понимаю, ты хорошо провела день?
— Знаете, они же вечны, — тихо проговорила она.
— Да, им уже немало лет.
— Можно сжечь великое полотно, можно разбить статую, но эти окна рассчитаны на вечность.
— Если не вмешиваются глупцы вроде Неброва. — Он нахмурился. — У тебя горят щеки. Как ты себя чувствуешь?
— Свет…
— Я велел Джорджу захватить корзинку фруктов. Ты сможешь есть?
Она нетерпеливо отмахнулась. Какая там еда! Она была переполнена впечатлениями, красками, светом, они рвались наружу…
— Я чувствую себя так, словно я витраж, словно вы можете видеть меня насквозь, и в то же время я живая, теплая… — Она встряхнула головой. — Я чувствую себя… очень странно. Со мной что-то не так?
Он хохотнул:
— По-моему, ты опьянела.
Она покачала головой:
— Не может быть. Я не пила вина.
— Есть более опасные формы опьянения, чем те, что дарит виноградная лоза. — Он положил ее голову себе на плечо. — Отдыхай. Я буду более снисходителен к твоей слабости, чем ты была к моей.
Марианна на секунду напряглась. Она смутно помнила, что по какой-то причине не должна допускать такой близости, но вспомнить эту причину ей не удалось. Она снова прислонилась к нему.
Он подарил ей Минстер! Он подарил ей это чудо.
— Постарайся заснуть. Думаю, что по дороге сюда ты почти не смыкала глаз.
— Я очень на вас злилась.
— Знаю.
— Почему вы это сделали?
— Причуды дурней и пьяниц необъяснимы.
— Это была не причуда.
— Ну что ж! Если хочешь думать обо мне лучше, чем я есть на самом деле, я спорить не буду. Такому закоренелому грешнику, как я, пора уже думать о спасении души и творить как можно больше добрых дел, чтобы уравновесить другую чашу весов.
— Вы… были очень добры.
— Обязательно скажи это Грегору. Может, он не станет меня пороть.
Он не желал говорить серьезно. Может быть, он сделал это в благодарность за тот витраж, на котором она изобразила его мать? Было видно, что он глубоко тронут ее подарком.
Но, в конце концов, какая разница, почему он это сделал. Главное — он подарил ей Минстер, и этот бесценный дар никто у нее не отнимет.
Ей захотелось поделиться с ним своей радостью:
— Вы заметили синие тона? Правда, великолепно?
— Да. — Он погладил ее по голове. — Хотя должен признаться, что смотрел на всю картину в целом и не сумел обратить внимания на отдельные детали.
— Конечно, это трудно. Я сама никогда еще не видела таких гигантских витражей.
— Они лучше, чем Окно в Поднебесье твоей бабушки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40