- Ну да, - рассеянно произнес я. Сейчас перспектива мести со стороны наемников меня вообще не трогала. - Что со мной, Талана?
- Я все-таки не думаю, что ты мерканский клон, - усмехнулась она. Впрочем, голос ее звучал не слишком уверенно
- Талана, я не враг!
- Я знаю.
- Откуда?
- Просто знаю… Ты пилот, Серг… Настоящий пилот… Пилот - это слово в ее устах звучало как заклинание. *** Звено собралось в нашем классе. Талана обвела внимательным, слегка презрительным взором своих подчиненных и уселась на широкое, расплывающееся, бесформенное кресло, на котором умудрялась восседать прямо, как на жестком стуле,
- Понравилось быть бездельниками? - спросила она. - Вижу, что понравилось. Она помолчала, потом кинула!
- Маскарад на Канказе. Девочки Сенсорзрелища. Обещаю достойную замену… «Картонная коробка». По варианту «новобранец»…
- Что? - встрепенулись пилоты.
- Вы расслабились, офицеры… Впереди такой «фестиваль», каких мы еще не видели.
- Почему? - спросил лейтенант Толлнак Пама.
- А что, мы зря тут тремся? Сегодня выныривают три эсминца класса «Касатка» - новые экспериментальные модели с усиленной энергетикой и вооружением. Час назад в систему прибыли три десантных бота Мы все ошарашенно глядели на нее. Эти новости означали, что готовилось действительно что-то грандиозное Десант. Получается, что командование флота решило отбить одну из захваченных систем…
Такие попытки не предпринимались давно. Меркане, завоевав очередную планету и заверив в своей любви туземцев, делали незамедлительно две вещи - устанавливали систему психоконтроля и начиняли сотнями кварковых зарядов поверхность. Последнее делалось в противовес нашим возможным попыткам отбить планету - на крайний случай они всегда были готовы просто отключить поля нейтрализации ядерных реакций, которые делали невозможным применение ядерного оружия, и запалить заряды. Так, без тени сожаления, они уничтожили две планеты с тремя миллиардами жителей, после чего на попытки штурма мы не отваживались За всю войну нам удалось отбить только две планеты, и каждая операция требовала гигантского напряжения усилий и сосредоточения больших ресурсов. В первом случае на Лакриме наши диверсанты захватили и держали под контролем генераторы полей нейтрализации, не давая их выключить, пока приземлялись боевые корабли. И второй раз - на Суоме, лемурийская атакующая группа сумела выбросить генераторы-нейтрализаторы на поверхность и заглушить начавшуюся реакцию, погибло каких-то восемьдесят миллионов Что наши командиры придумали теперь? Что бы ни придумали, захват планеты - это огромные потери…
В очередной раз я посмотрел на своих товарищей. И меня опять долбил все тот же вопрос: для кого из них следующая операция последняя? А кто выживет? Вечный вопрос войны…
- Свободны. Через час двадцать все звено жду в тренинговом комплексе. Вопросы?
Вопросов к Талане не было.
«Новобранец» - значит, мы будем гонять друг друга до изнеможения. Будем опять входить в форму, в которой были еще недавно, и пытаться немножко улучшить результат. Чем выше ты поднимаешься в совершенстве, тем труднее дается каждая следующая ступенька. Но я был солидарен с Таланой в желании сделать невозможное…
Замкнулась крышка «картонной коробки». Я вошел в контакт и ощутил себя в кабине готовящегося к старту истребителя класса «Морской ястреб».
- Старт. Одиннацать-один - вышел, - слышался отсчет имитатора.
Работаем мы на ста процентах уровня реальности. Сейчас посмотрим, кто что может. И кто размяк после Канказа.
- 3-11-48. Направление - малый фрегат класса «Тино». Прорыв, - произнес я, начиная привычно «плести кружево»…
Глава девятнадцатая

НАЗЕМНАЯ КРЫСА
Мне снился серый дождливый город. Четкая, будто наяву, картина - город, который я не видел никогда. Низкое небо, узкие улицы, толпы спешащих куда-то, озабоченных, хмурых людей. Люди, люди, люди.
Город казался мне почему-то знакомым. Он был приземист, будто намертво пришпилен к «плоскости», некрасив, уныл. Он был тесен - для глаза, для сознания, для духа. И чем-то очень важен… И моя душа рвалась туда.
Кажется, я застонал во сне… Застонал и проснулся за полчаса до назначенного времени. Присел на кровати, обхватив рукой горло. Мне не хватало воздуха.
- Экран. Обзор, - приказал я.
Стена провалилась, открыв взору звезды, Точками блестели «башни» орбитального защитного комплекса, корабли- эсминцы, крейсера, десантные боты, которых становилось все больше. Эскадра разрасталась. И напряжение росло.
Вчера из супервакуума вынырнул транспортный корабль, прибывший с пополнением с Кирта.
Вопреки прогнозам Таланы о скором «заходе на боевой» пребывание на орбите Канказа затягивалось. Ко всеобщему удивлению, подтянулось еще два линкора - с желтого и оранжевого секторов.
С позавчерашнего дня на плоскость отпускать перестали. Это означало повышенную боевую готовность. То есть приказ об отбытии мог поступить в любое время.
- Даже слухов нет, что предстоит, - сказал вчера Корвен, когда мы «приземлились» в большом обзорном зале.
- Ударная группа солидная собралась, - заметил я, усаживаясь поудобнее в кресле и пялясь на звездные окрестности.
- Точно будем отбивать систему. Только вот какую, - задумчиво произнес Корвен.
В обзорном зале не было ни пола, ни потолка - один космос вокруг. Куда нас кинет приказ? Куда швырнет «Бриз» и сопровождающие корабли - воля Главного штаба…
Так мы с Корвеном вчера и не пришли ни к какому выводу, кроме философского - пути пилота неисповедимы…
Я взглянул на часы. Через сорок минут большое построение. Наконец все станет ясно.
Я встал, прошелся по каюте. На душе как-то муторно. Перед глазами стояла картинка - странный тесный город, блеклые лица. Почему на меня это произвело такое впечатление? Я не мог понять… Сны. Сны. Из них что-то будто пыталось выплыть на поверхность сознания. Но что?
Я забрался в душ. Меддиагност гнусаво уведомил о ненормальном возбуждении нервной системы, отклонении от нормы на столько-то процентов. Я часто ненавижу эту чудодейственную машину. Ненавижу, когда меня взвешивают в веществах, потенциалах. Это будто лишает меня самостоятельности.
Пилот-неврастеник. Это непорядок. Я усмехнулся.
Из душа вышел посвежевшим. Облачился в комбинезон. Перестроил на парадный окрас - теперь он сиял золотом.
Как я и ожидал, на построении адмирал Лармен представил и распределил по подразделениям новое пополнение. К моему удивлению, не было ни одного зеленого офицера. В нашу эскадру перекинули с других секторов опытных пилотов-истребителей. Да, это знак!
Дальше начальник штаба зачитал приказы о присвоении очередных званий. Моя карьера шла на подъем. С сегодняшнего дня я лейтенант первого класса. Итого меньше чем за год перескочил через две ступеньки, для чего в мирной обстановке положено пять лет. Война. Звания и должности сыплются звездопадом. Почти так же, как подбитые истребители…
Потом объявили о переводах. Пару десятков человек, в числе которых был Корвен, усадили в кресла «Морских ястребов». Теперь мой друг получил свою первую машину, которой будет владеть в бою безраздельно.
После построения мы с Таланой и Корвеном направились по коридору, ведущему из строевого зала к жилым палубам.
- Значит, до отбытия минимум двадцать дней. Пилотов не перекидывают перед «нырком на боевой», - сказал Корвен. - Они должны сработаться со своими звеньями.
- Не факт, - возразиля. - Кстати, прими поздравления.
- Жалко, что меня не распределили в ваше звено.
- Твое счастье, - сказал я.
- Почему?
- Наше звено опять кинут шарху на зуб. А ты не успеешь сработаться с нами на должном уровне.
- Ну да, - мне показалось, он немножко обиделся.
Я люблю Корвена. Но он не подошел бы нам. Ему рано еще в одиночный полет. Поэтому меня сильно тревожило это назначение. Я просто боялся за него.
- Будем праздновать звание и назначение? - осведомилась Талана, когда мы уносились на лифтовой платформе вниз.
- А надо? На сегодня серия в «камере пыток», напомнил я.
- Отменяю, - махнула она рукой. - Вчера после «картонной коробки» лейтенант Рутгерт Рук загремел в медицинский блок. Мы, кажется, опять перегнули палку с интенсивностью обучения.
- Ты права.
Действительно перегнули с «камерой пыток». Результаты росли, пусть медленно, но верно. Но людей УРРЕАЛ сто процентов выматывал. Рутгерт загремел минимум на три дня в медицинский блок с нервным срывом.
- Звено пять, - произнесла Талана в браслет. - Сбор через сорок минут. Точка сбора - третья палуба, сектор дубль. Бар.
Офицерский бар - самый излюбленный нами.
- Сегодня разрешаю надраться до свинячьего визга, - улыбаясь, произнесла Талана.
- Спасибо, - ответил я, помимо своей воли тоже широко улыбаясь.
Отдых на Канказе оказал на меня странное воздействие. Я так и не смог снова начать воспринимать Талану просто как учителя, командира и боевого товарища. Перед глазами все время появлялась картинка - она в ладно сидящем на ней строгом платье расположилась в охватывающем ее идеальную фигуру золотом кресле, потом встает, и я в шоке.
Лифтовая платформа застыла, распахнулся проход. Я ступил на пол и едва не споткнулся. В сторонке стояла компания равванских наемников. Все участники той потасовки, которая так и осталась для меня тайной, выбрались из медицинского блока.
Я приготовился к худшему, но меня они не замечали.
И тут я поймал взор Вольгена. В нем была не столько ненависть, сколько трезвый расчет. И обещание новых приключений. Он будто испускал пульсирующий сигнал - УГРОЗА!
- Шарх двурукий, - прошептал я.
- Вольген ничего не забыл, - прошептала, приблизившись ко мне, Талана. *** Ну кто мог подумать, что мы так надеремся?
Этот отдаленный бар за техническими палубами, куда обычно было немного желающих заглянуть, мы облюбовали давно. Интерьеры здесь были далеко не изысканные, зато не толпился народ. Здесь было спокойно.
Талану в самый разгар пьянки вызвали в интендантский отдел по поводу новых контактшлемов. В последнее время оружие, комплектующие детали, в том числе самая дорогая биоэлектроника, которой обычно не хватало, хлынули потоком - только успевай заказывать. Контактшлем - одна из самых дорогих вещей после плазменной пушки в истребителе, мы пытались выбить их несколько месяцев, нам отказывали, ссылаясь на то, что все ресурсы уходят на восстановление поврежденных в бою машин, а менять еще пригодные дорогие шлемы - это распущенность. Но сейчас все вдруг было в наличии.
Талана, услышав новость, сразу подтянулась, взор ее просветлел. И, будто убеждая сама себя, она произнесла:
- Медблок. Встряска. И я в порядке…
Остальные бойцы нашего звена оказались ребятами крепкими и пили, пока не замигал синий огонек и блюдущий наше здоровье комп бара заявил:
- Выдача прекращена. Доза, опасная для здоровья.
- Чего болван электронный тут вякает? - вдруг завелся я. Мозг был затуманен алкоголем. И хотелось затуманить его еще больше. Чтобы утопить в вине неуверенность и беспокойство, которые продолжали тиранить меня.
- Ничего не выдаст, - со знанием дела сказал капитан Лин Торг. - Я его знаю. Это такой гад.
- Как это не выдаст? - обиделся я.
- Комп не переспоришь.
- А это посмотрим, - с этими словами я качнулся и шагнул к панели компа бара.
Мои подчиненные глядели на меня с насмешкой, и это злило.
- Браток… Ты тоже летаешь в космосе… Ты тоже космопроходчик… И ты не нальешь пилоту? - я говорил с этим агрегатом, как с живым. Те, кто потрезвее, давились от смеха.
Ничего. Сейчас по-другому запоете…
И я провалился в цепи…
Когда появились наполненные стаканчики, мои сослуживцы настороженно, а некоторые и ошарашенно глядели на меня.
- Ха, - воскликнул я. - Главное, найти подход. Парень оказался отзывчивым…
Теперь выпивка лилась в любом количестве, и этот факт мои сослуживцы наверняка списали на сбой в системе. И воспользовались им по полной. «Картонные коробки» провоцируют желание оторваться на всю катушку.
Самыми стойкими оказались мы с Корвеном. Мы еще сидели в баре, когда остальные разбрелись. И только зашедшие в бар два сержанта-техника с удивлением разглядывали нас. До такой степени на корабле надираться не принято.
Впрочем, на нас было грех обижаться - мы же не равване. Мы - тихие пьяницы. Ни к кому не задирались и права не качали. А качали все новые порции выпивки. Предавались этому занятию, пока я не пришел к выводу:
- Еще стаканчик - и я не встану.
- Я и так не встану, - заверил меня Корвен. - Я останусь здесь. Мне здесь хорошо…
- Соберись.
- Я хочу жить здесь, - капризно произнес Корвен.
- Будь мужчиной.
- Буду.
Он напрягся. Встал. Постоял. Стул под ним врос в пол. Но успел вырасти снова и объять тело, которое вскоре рухнуло. Корвен собрался с силами и поднялся вновь. И с трудом двинулся к выходу.
- Спасибо за внимание, - зачем-то кинул я озадаченным технарям.
И мы двинули трезветь. Алкогольный перебор считается достаточно сильным отравлением, так что медаптечке придется постараться, прежде чем мы приобретем достойный вид. Впрочем, мне было хорошо и в таком виде…
Надо же нам было наткнуться на него. Пойди мы другим коридором, как я и предлагал, все было бы нормально. Но Корвена потянуло в звездный зал.
- Хочу посмотреть, как вращаются в пустоте миры.
Вот так он сказал. Да, именно так он и сказал перед тем, как наткнулся на этого типа.
Конечно, напрасно Корвен пытался обнять его и признать в нем своего не виденного пять лет брата, Этот человек не был его братом. Он вообще не был его родственником.
Он был подтянут, мужествен, строг и дисциплинирован. В общем, обычная наземная крыса. Да, это была наземная крыса в полковничьих погонах.
- Содруги офицеры, - грозно сверкнул полковник очами, рассчитывая, что мы вытянемся перед ним по струнке.
- Это кто? - не понял Корвен. Он успел убедиться, что это не его брат. Брат был гораздо более приятным человеком.
- Полковник Роплер, - послушно отозвался полковник. - Служба кадров штаба флота. Потрудитесь представиться.
- Служба кадров, - Корвен непонимающе встряхнул головой. - А, - вспомнил он.
Я честно пытался его остановить. Я знал, что он сейчас брякнет что-то. Я сжал его локоть, но Корвен работал не руками, а языком. И бес, сидящий на его языке, выдал:
- Крыса наземная.
- Что?! - выпучил глаза полковник
- Большая такая, жирнющая крыса…
- Содруг лейтенант, потрудитесь…
Но Корвена остановить было трудно. С тем же добродушным выражением на лице он начал перечислять многочисленные заслуги полковника:
- Серг. Мы горим в истребителях, а они собирают бумажки. Мы гибнем, а они с удовлетворением подсчитывают прибыль-убыль личного состава Попытайся запереть его на корабль в «боевом погружении» - и ты увидишь, что будет… Ох как его скрючит… Полковник флота. Заколачивает деньги, считается героем. А на деле - крыса. Крыса. Крыса ты, - Корвен икнул и вдруг примирительно произнес: - Ну ты не обижайся. Я не со зла.
Полковник все-таки обиделся. Поэтому через пять минут нас сцапала корабельная полиция. Мы были препровождены в изоляционную камеру. Это было пустое помещение - пятиметровый куб с некрашеными стальными полом, стенами и потолком, двумя кроватями и примитивным санузлом. Здесь было неэстетично, противно, тихо. Но, в общем-то, жить можно.
В изокамере провели мы почти сутки. О нас забыли все, кроме сервисавтоматов. В положенное время открывалась ниша с синтезпродуктами - отвратными на вкус, входящими в наказание. Впрочем, смог проглотить я их только через несколько часов, да и то через силу. Похмелье было жуткое. А из каких-то садистских устремлений нам не давали пользоваться аптечкой, предложив бороться с недугом самостоятельно.
За время заключения я не раз зарекся не пить никогда и ничего крепче воды. Как же мне было плохо. Немножко утешало, что Корвену было не лучше.
- И как нас накажут? - через силу усмехнулся он. - Выбросят в открытый космос?
- До этого не дойдет, - буркнул я.
- Я что-то не помню, что было, - он встряхнул головой и взвыл от боли. - Ничего не помню,
- Правда?
- Провал. Сколько же мы выпили?
- Много.
- До трибунала хоть не допились?
- Вряд ли. В худшем случае - дисциплинарная комиссия.
- Снимут по золотой полоске, - вздохнул Корвен. - Только истребитель дали… Как бы не сняли. С него…
- Не снимут. Каждый истребитель на счету.
- Это ты прав… Я напомнил Корвену, как он поганил полковника-кадровика.
- А что, я неправильно сказал ему? - пожал плечами Корвен.
- А правду слушать еще досаднее.
- Обидно за правду страдать… Я бы извинился, но крыса наземная это не оценит.
- Ладно. Выдержим…
Выпустили нас на вторые сутки. Помощник начштаба сухо приказал привести себя в порядок и через час быть у адмирала.
Это был первый раз, когда мы оказались с адмиралом Ларменом лицом к лицу. И, надо заметить, лицо у него было суровое и строгое. Он буравил нас взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27