Да, Горация.
Го-ра-ция. (В сторону, Туллию.) По буквам...
Т у л л и й. Гомер, Овидий, Рамзес, Ахилл...
П у б л и й. Гомер, Овидий, Рамзес, Ахилл...
Т у л л и й. Цезарь, Иегова, Язон.
П у б л и й. Цезарь, Иегова, Язон... Да, Квинт Гораций Флакк.
Что, не много ли места займет? Какая разница, г-н Претор? Да, тюрьма
есть недостаток пространства, возмещенный избытком времени... Да, чем
раньше, тем лучше. А что вниз?
Т у л л и й. Шахматы.
П у б л и й. А вниз шахматы... Премного благодарен, г-н Претор.
(Вешает трубку.) Сука этот Претор. Невежда.
Т у л л и й. Хорошая должность.
П у б л и й. Чем же?
Т у л л и й. Ну... болтать по телефону. Всего и дедов.
П у б л и й. Н-да. Тысяча сестерциев. Все казенное. Забот
никаких. Знай плодись да за компьютером присматривай. Дурак я, что не
нанялся, когда была вакансия.
Т у л л и й. Все равно бы не взяли.
П у б л и й. Это почему?
Т у л л и й. У тебя ж в роду никто не сидел. Таких на
государственную службу не принимают. Претором, сенатором, консулом
может стать только человек, у которого... чьи предки побывали в
Башне. Хоть в четвертом колене. На кой Риму чиновник, которого в один
прекрасный день... И подумай сам: какой из тебя сенатор, если у тебя
в перспективе - Башня?
П у б л и й. Что да, то да.
Т у л л и й. Одно утешение: дети в люди выйдут. (Пауза.) Сына-то
как назвали?
П у б л и й. Октавианом.
Т у л л и й. Звучит... Быть ему претором. Или сенатором. Может,
даже консулом станет. А то, глядишь, и принцепсом. Красивое имя -
залог успеха. Полдела. Молодец был Тиберий, когда запретил святцы. Ну
какой принцепс из Федота? Или хуже того - Стэнли? Это же курам на
смех. То ли дело - Октавиан!.. Так же хорошо, как Тиберий. Я своего
старшего Тиберием назвал.
П у б л и й. А младшего?
Т у л л и й. Тоже Тиберием. И среднего...
П у б л и й (задумчиво). Что ни говори, большой был человек
Тиберий... Где бы мы все были, если б он Империю не придумал...
Т у л л и й. ...и столицу бы в Рим не переименовал... Гнили бы
понемногу. Задворки Европы.
П у б л и й. Ну, это уже кое-что. (Пауза.) Как погода?
Т у л л и й (подходя к окну и заглядывая вниз). Низкая
облачность. Ни черта не видно. Облачность... Может, в Риме сейчас
дождь.
П у б л и й. Посмотри градусник.
Т у л л и й (не меняя позы,). Наш или наружный?
П у б л и й. Наружный.
Т у л л и й. Плюс десять по Цельсию.
П у б л и й. Холодновато.
Т у л л и й. А какая тебе разница. Градусник-то наружный.
П у б л и й. Не имеет значения. Все равно - градусник. (Пауза.)
Неужели дождь сейчас в Риме?..
Т у л л и й. Тебе-то что?
П у б л и й. Я римлянин... Хотя бы уже потому, что тут
нахожусь...
Пауза.
Т у л л и й. Все мы теперь римляне. (Глядит на градусник) Зачем
только они его сюда повесили? Садисты.
П у б л и й. Когда я воевал в Галлии, к нам однажды в когорту
бордель привезли. Так бандерша ихняя, сука, знаешь до чего
додумалась? Приделала к пружинам матраца таксометр. Представляешь?
Т у л л и й. Ты, значит, все о бабах...
П у б л и й. Да нет, одного легионера вспомнил: не хватило у
него. Пары сестерциев. Больно здоровый был. Так у него рожа была, как
у тебя сейчас. Точь-в-точь.
Т у л л и й. На себя посмотри, грызло. (Берет с полки книжку и
заваливается на постель.)
П у б л и й (рассуждает вслух). Плюс десять. Высота - полкило-
метра над уровнем моря. Это если Капитолийского холма не считать. С
ним, думаю, все семьсот получаются. Итак, семьсот равняется плюс
десять. В Риме, стало быть, градусов на пять теплее. Дождь если там,
значит, что - теплый. Вода в Тибре - мутная-мутная. Как сказано у
поэта. Люди бегут, кошки в окнах мяукают. Башню не видно. Во время
дождя никто не думает о Башне... Что значит - архитектура... Я бы в
Сенат пошел. Чудное это дело - во время дождя в Сенате сидеть,
слушать, как законы обсуждаются. Голосовать... Я бы, конечно, был
"за". Неважно даже, за что. А кто-нибудь был бы "против". Какая
разница? На то и демократия. Я по натуре - позитинист. И когда руки
поднимаются, по всему залу - дух такой волной идет. Под мышками...
Даже еще и приятней, когда с меньшинством голосуешь... Э-эх, только
подумать: сидишь себе в Сенате - на улице дождь - тут тепло -
поднимаешь руку... (Пауза. Поднимает руку, принюхивается.)
...демократия... Туллий!
Т у л л и й. Отстань.
П у б л и й. Все читаешь... Прошлым интересуешься. Конечно, при
таком количестве истории, какое уж тут настоящее. Тем более, будущее.
Даже географии ни хрена не осталось. Просто - колонии: части Империи.
Куда ни плюнь. Даже если и независимыми ставшие... Топография только
и осталась. Вниз-вверх... Читай, читай... Когда все прочтешь...
Книги-то на полке останутся, а тебя в мусоропровод спустят. Как
сказано у поэта: Дольче эт декорум эст про патрия мори. Сладостно и
почетно умереть за отчизну. Н-да... дольче.
Т у л л и й. В самом деле, что у нас нынче на сладкое?
П у б л и й. Хорошо бы опять пирожное.
Т у л л и й. Опять, говорят тебе, не бывает.
П у б л и й. Н-да, все повторяется, кроме меню.
Т у л л и й. Ты бы, конечно, наоборот предпочел.
П у б л и й. А то нет!
Т у л л и й. Я и говорю: варвар. (Захлопывает книгу и встает.)
П у б л и й. Да при чем тут варвар?! Чего ты лаешься все время?
Варвар! Варвар. Как собака гавкает...
Т у л л и й. А при том, что истинный римлянин не ищет
разнообразия. Истинному римлянину - все равно. Истинный римлянин
единства жаждет. Так что меню разное - это даже лажа. Меню должно
быть одинаковое. Как и дни. Как само время... Послабление это: со
жратвой у нас. Нет еще полного единства. Но, видать, грядет.
П у б л и й. Как же так - все равно? Пирожное равно отсутствию
пирожного, что ли?
Т у л л и й. Ага. Потому что sub specie aeternitatus* отсутствие
равняется присутствию вообще. То есть истинный римлянин разницу за
подлянку считает. Так что меню лучше если одинаковое.
(* sub specie aeternitatus (лат.) - с точки зрения вечности.)
П у б л и й. Пирожных не напасешься. Или - их отсутствия...
Н-да... Дольче эт декорум.
Т у л л и й. Сладостно и почетно... Грядет все-таки единство.
Стиля - то есть. Ничего лишнего. С нас, можно сказать, и
начинается...
П у б л и й. Да? а сам канарейку пожалел.
Т у л л и й. Не пожалел, а оставил.
П у б л и й. Ну это одно и то же...
Т у л л и й. Отнюдь. (Задумчиво.) И вообще жалко, что это -
канарейка, а не, скажем, оса.
П у б л и й. Оса?! Какая оса?!
Т у л л и й. Потому что - миниатюризация. Сведение к формуле.
Иероглиф. Знак. Компьютерные эти... как их. Ну когда все - мозг. Чем
меньше, тем больше мозг. Из силикона.
П у б л и й. Туллий!
Т у л л и й. Как у древних... То есть я хочу сказать, что
например, оса, если поймать ее в стакан и блюдцем накрыть...
П у б л и й. Ну?
Т у л л и й. ... то она там, как гладиатор в цирке. То есть без
кислорода. И стакан - он вроде Колизея, в этой, как ее, миниатюре.
Особенно если не граненый.
П у б л и й. Ну и что?
Т у л л и й. А то, что канарейка - слишком большая. Почти
животное. Не годится по стилю. В смысле - эпохи. Много места
занимает. А оса - маленькая, но вся - мозг.
П у б л и й. Да какое там место! Клетка же.
Т у л л и й. Тавтология, Публий. Тавтология. И тебе бы больше
осталось.
П у б л и й. Ну, осы ты тут не дождешься. И вообще - жалятся.
Т у л л и и. Это все честней, чем чирикать; в данных
обстоятельствах. И вообще - летать перестала. Зажралась.
П у б л и й. (ощупывая свой живот). Да, птичке сто грамм
прибавить - это не то, что нашему брату... Я, может, и пирожное из
этих соображений...
Т у л л и й. И то сказать - отлетался.
П у б л и й. Одно утешение: в мусоропровод не пролезу. Хлопот со
мной, Туллий (ощупывает свою талию), не оберешься. Еще пожалеешь,
когда скончаюсь.
Т у л л и й. У них там сечка, Публий. Сечка-дробилка. Принцип
мясорубки с мотивом Тарпейской скалы: в указе так и сказано. Я помню,
указ этот читал - еще мальчиком. А то бы народ бегал. И после сечки
этой - крокодилы...
П у б л и й. Я тоже, помню, читал, что раньше, когда еще свидания
давали, многие шары себе под кожу в член вшивали, чтоб диаметр
увеличился. У члена же главное не длина, а диаметр. Потому что ведь
баба, пока сидишь, с другими путается. Ну и отсюда идея, чтоб во
время свидания доставить ей такое... переживание, чтоб она про
другого и думать не хотела. Только про тебя. И поэтому - шары. Из
перламутра, говорят, лучше всего. Хотя, подумать если, откуда в зонах
этих ихних перламутру взяться было? Или из эбонита, из которого стило
делали. Выточишь себе шарик напильничком, миллиметра два-три в
диаметре - и к _херургу_, И херург этот их тебе под кожу загоняет.
Крайняя плоть которая... Подорожник пару дней поприкладываешь - и на
свидание... Некоторые, даже на свободу выйдя, шарики эти не удаляли.
Отказывались...
Т у л л и й. То-то Тиберий свидания и отменил.
П у б л и й (кричит). А чего ему жалко? Если человек... раз в
год!.. теб более, если - пожизненно?!! Жалко ему стало, да?
(Успокаиваясь.) Это же придумать надо: раз в год человеку палку
кинуть пожалеть... Это же надо придумать!
Т у л л и й. Да уж всяко лучше, чем сирот плодить.
П у б л и й. Тогда нечего легионы в Ливию посылать. И в Сирию. И
в Персию.
Т у л л и й. Это разные вещи. Дольче эт декорум эст... Сладостно
и почетно...
П у б л и й. Палку кинуть тоже сладостно.
Т у л л и й. Вот и отменили, чтоб ты не смешивал.
П у б л и й. Сладостное с почетным?
Т у л л и й. Приятное с полезным, Публий... Свидания всей этой
идее правосудия противоречат, всему принципу Башни. А палка тем
более. Палка есть как бы побег из Башни.
П у б л и й. Какой же побег? Мы же тут пожизненно.
Т у л л и й. Да не о тебе речь, Публий. Неужто ты не понимаешь.
Не о тебе, о сперме твоей. Это и есть побег. Верней, утечка. Научись
мыслить абстрактно, Публий. Дело всегда в принципе. В идее, которая
заложена в вещи, а не в вещи как таковой. Раз пожизненно - то
пожизненно. Жизнь есть идея. Сперма - вещь.
П у б л и й (кричит). Но я же все равно спускают (Успокаиваясь.)
Вон вся тумбочка желтая.
Т у л л и й. Потому и отменили, чтоб не смешивал.
П у б л и й. Чего не смешивал?
Т у л л и й. Идею с вещью. А тумбочку мы другую выпишем. Если,
конечно, ты к этой не привязался.
П у б л и й (смерив тумбочку взглядом). Нет, не думаю.
Т у л л и й (снимая трубку). Алло, г-н Претор. Это Туллий Варрон
из 1750-го. Ага, опять. Не могли бы вы прислать нам новую тумбочку?
Да, лучше из хромированного железа. Да, старая - как бы получше
выразиться - проржавела... да, только одну... Премного благодарен,
г-н Претор. Пардон? Лебединая песня? Что? Какой еще бес в ребро? Это
я для г-на Публия Марцелла заказываю. Что? Да он смущается. Премного
благодарен. (Вешает трубку.) Будет тебе новая тумбочка.
П у б л и й. Спасибо.
Т у л л и й. Не за что.
П у б л и й (глядя на тумбочку). Сразу ее, что ли?..
Т у л л и й. Лучше сразу. С глаз долой - из сердца вон. Помочь?
П у б л и й (ревниво). Нет! Я сам.
Т у л л и й. Как знаешь... Тяжелая только... И что ты в ней
нашел? Тем более - квадратная.
П у б л и й. А того и нашел, что квадратная. Ты вокруг посмотри.
Все круглое. Обтекаемое. Довели модернисты Рим до ручки... В
квадратном-то есть что-то доверие внушающее. Старорежимное. Сумма
углов. Идея верности. Есть за что зацепиться. Красное дерево. Мебель!
Инициалы можно вырезать.
Т у л л и й. Ну да, или: "Публий плюс тумбочка. Равняется
любовь". Хотя татуировка еще лучше будет. Зависит, конечно, где...
П у б л и й (задумчиво). Да, татуировка, конечно, естественней.
(Начинает двигать тумбочку.) Нет ничего естественней, чем татуировка.
Особенно, если пожизненно.
Т у л л и й. Помочь?
П у б л и й (кряхтя). Ничего, я сам.
Т у л л и й. Сам, сам... Смотри не надорвись.
П у б л и й (кряхтя). Завидно, небось? Что человек делом занят...
Нет уж, я лучше сам.
Т у л л и й. Ревнивый, значит. И, наверное щекотки боишься. Все
ревнивые щекотки боятся.
П у б л и й. Повторяешься, Туллий. (Кряхтя.)
Пов-торяешь-шь-шь-ся. Я это уже слышал... С другой стороны...
Т у л л и й. Да, возьми ее с другой стороны. Слева.
П у б л и й. С другой стороны, как и не повторяться, если
пожизненно. До известной степени (кряхтя) до известной степени, все,
что ты можешь сказать... (кряхтит). Все, что может быть сказано...
Уже сказано. Тобой или мной. Я уже это - слышал. Или - уже сказал.
Разговор, до известной степени, это и есть татуировка: (передразнивая
Туллия) "Помочь?", "Я тебя пожалею".
Т у л л и й. Как, впрочем, (передразнивая Публия) и "Нет, я сам".
Я это тоже слышал. И столько раз. Как в записи. Точно магнитофон или
телекамера. Или - хуже того - на бумаге.
П у б л и й. А письменность и есть татуировка. Черным по белому.
Еще неизвестно, что первым было. Вначале то есть. Особенно - если
слово.
Т у л л и й. Варвар и есть. Начитался Писания.
П у б л и й (запальчиво). А зачем тогда записывают! (Тыча пальцем
в потолок и в стороны.) Пленку переводят. Электричество.
Т у л л и й (миролюбиво). Может, и не записывают. Может, просто
транслируют. Помочь?
П у б л и й (вздрагивает и - нерешительно). Ладно, возьми ее
слева. Я справа, а ты слева. Если не брезгуешь.
Т у л л и й. Да чего там! Справа и возьму. Даже хорошо что
квадратная. Многосторонняя. Переносить удобнее.
П у б л и й. Тем и жальче (кряхтя) выбрасывать. Потому что
многосторонняя.
Т у л л и й. Ну да, воображение разыгрывается. Варианты... Задняя
стенка вон совсем нетронутая. Не то что если круглая.
Перетаскивают тумбочку к мусоропроводу.
П у б л и й. Круглое тоже ничего. Колонну напоминает, Тело
вообще. И капители эти как локоны. Если долго смотришь, особенно. Я
когда молодой был, у меня на колонну вставал.
Т у л л и й. А теперь, значит, на квадратное.
П у б л и й. Интересно, что раньше было: квадратное или же
круглое. То есть что естественней: круглое или квадратное.
Т у л л и й. И то, и другое, Публий, искусственное.
П у б л и й (останавливается как вкопанный). Тогда - что же было
вначале? Треугольник, что ли? Или - этот - как его - ромб?
Т у л л и й. Вначале, Публий, сам знаешь, было слово. И оно же
будет в конце. Если, конечно, успеешь произнести.
П у б л и й. В конце будет нечто квадратное. Во всяком случае,
четырехугольное.
Т у л л и й. Если, конечно, не кремируют. Урны - они тоже разные
бывают.
П у б л и й. От претора зависит... Возьми ее слева.
Т у л л и й. Тут?
П у б л и й. Ага. Осторожно руку.
Поднимают тумбочку и засовывают ее в отверстие мусоропровода.
Т у л л и й (кряхтя). Э-э-х...
П у б л и й (кряхтя). Э-э-э-х...
Т у л л и й. Пошла-поехала...
П у б л и й. Голубушка...
Т у л л и й. С глаз долой, из сердца вон...
Тумбочка исчезает.
П у б л и й (продолжая смотреть в отверстие мусоропровода). Это я
уже слышал.
Т у л л и й. Не расстраивайся.
П у б л и й. И это тоже.
Т у л л и й. Считай, что ты столкнул ее за борт. И что мы на
корабле.
П у б л и й (кричит, затыкая себе уши). Заткниииись!
(Опомнившись.) Я уже это слышал. В прошлом году. Или в позапрошлом.
Не помню. Не важно. Не в словах дело: от голоса устаешь! От твоего -
и от своего тоже. Я иногда уже твой от своего отличить не могу. Как в
браке, но хуже... Годы все-таки...
Т у л л и й. Ну да. И отсюда - эрекция... Ладно... Руки пойти
помыть... Тебе бы тоже не мешало...
П у б л и й (затыкает уши).
Пауза. Туллий уходит в ванную, моет - шум падающей воды - руки,
возвращается и возобновляет прерванное чтение. Публий некоторое время
смотрит в окно, оставляя заткнутыми уши; поворачивается и
возвращается в свой альков. Садится на край постели и долго смотрит
на то место, где стояла тумбочка. Проводит пальцем по полу и подносит
палец к глазам: пыль. Чертит что-то снова пальцем по полу. Смотрит.
Потом стирает ногой начертанное. Подносит палец к лицу: пыль. Встает,
крякнув. Идет к умывальнику и споласкивает руки. Долго их вытирает.
Подходит к клетке с канарейкой. Открывает дверцу. Канарейка не
вылетает. Захлопывает дверцу, потом открывает снова. Поворачивается и
отходит к весам. Встает на весы и взвешивается. Весьма тщательно.
Скидывает тогу и взвешивается опять. Надевает тогу, сходит с весов,
возвращается в свой альков. Садится и записывает результаты
взвешивания.
Тога-то, Туллий, знаешь, все полкило потянет...
Т у л л и й. М-м-м-м. (Продолжает читать.)
П у б л и й. ...четыреста сорок грамм, если быть точным. Байка
потому что. Хотя - если вдуматься - к чему здесь тога?
1 2 3 4 5 6 7 8
Го-ра-ция. (В сторону, Туллию.) По буквам...
Т у л л и й. Гомер, Овидий, Рамзес, Ахилл...
П у б л и й. Гомер, Овидий, Рамзес, Ахилл...
Т у л л и й. Цезарь, Иегова, Язон.
П у б л и й. Цезарь, Иегова, Язон... Да, Квинт Гораций Флакк.
Что, не много ли места займет? Какая разница, г-н Претор? Да, тюрьма
есть недостаток пространства, возмещенный избытком времени... Да, чем
раньше, тем лучше. А что вниз?
Т у л л и й. Шахматы.
П у б л и й. А вниз шахматы... Премного благодарен, г-н Претор.
(Вешает трубку.) Сука этот Претор. Невежда.
Т у л л и й. Хорошая должность.
П у б л и й. Чем же?
Т у л л и й. Ну... болтать по телефону. Всего и дедов.
П у б л и й. Н-да. Тысяча сестерциев. Все казенное. Забот
никаких. Знай плодись да за компьютером присматривай. Дурак я, что не
нанялся, когда была вакансия.
Т у л л и й. Все равно бы не взяли.
П у б л и й. Это почему?
Т у л л и й. У тебя ж в роду никто не сидел. Таких на
государственную службу не принимают. Претором, сенатором, консулом
может стать только человек, у которого... чьи предки побывали в
Башне. Хоть в четвертом колене. На кой Риму чиновник, которого в один
прекрасный день... И подумай сам: какой из тебя сенатор, если у тебя
в перспективе - Башня?
П у б л и й. Что да, то да.
Т у л л и й. Одно утешение: дети в люди выйдут. (Пауза.) Сына-то
как назвали?
П у б л и й. Октавианом.
Т у л л и й. Звучит... Быть ему претором. Или сенатором. Может,
даже консулом станет. А то, глядишь, и принцепсом. Красивое имя -
залог успеха. Полдела. Молодец был Тиберий, когда запретил святцы. Ну
какой принцепс из Федота? Или хуже того - Стэнли? Это же курам на
смех. То ли дело - Октавиан!.. Так же хорошо, как Тиберий. Я своего
старшего Тиберием назвал.
П у б л и й. А младшего?
Т у л л и й. Тоже Тиберием. И среднего...
П у б л и й (задумчиво). Что ни говори, большой был человек
Тиберий... Где бы мы все были, если б он Империю не придумал...
Т у л л и й. ...и столицу бы в Рим не переименовал... Гнили бы
понемногу. Задворки Европы.
П у б л и й. Ну, это уже кое-что. (Пауза.) Как погода?
Т у л л и й (подходя к окну и заглядывая вниз). Низкая
облачность. Ни черта не видно. Облачность... Может, в Риме сейчас
дождь.
П у б л и й. Посмотри градусник.
Т у л л и й (не меняя позы,). Наш или наружный?
П у б л и й. Наружный.
Т у л л и й. Плюс десять по Цельсию.
П у б л и й. Холодновато.
Т у л л и й. А какая тебе разница. Градусник-то наружный.
П у б л и й. Не имеет значения. Все равно - градусник. (Пауза.)
Неужели дождь сейчас в Риме?..
Т у л л и й. Тебе-то что?
П у б л и й. Я римлянин... Хотя бы уже потому, что тут
нахожусь...
Пауза.
Т у л л и й. Все мы теперь римляне. (Глядит на градусник) Зачем
только они его сюда повесили? Садисты.
П у б л и й. Когда я воевал в Галлии, к нам однажды в когорту
бордель привезли. Так бандерша ихняя, сука, знаешь до чего
додумалась? Приделала к пружинам матраца таксометр. Представляешь?
Т у л л и й. Ты, значит, все о бабах...
П у б л и й. Да нет, одного легионера вспомнил: не хватило у
него. Пары сестерциев. Больно здоровый был. Так у него рожа была, как
у тебя сейчас. Точь-в-точь.
Т у л л и й. На себя посмотри, грызло. (Берет с полки книжку и
заваливается на постель.)
П у б л и й (рассуждает вслух). Плюс десять. Высота - полкило-
метра над уровнем моря. Это если Капитолийского холма не считать. С
ним, думаю, все семьсот получаются. Итак, семьсот равняется плюс
десять. В Риме, стало быть, градусов на пять теплее. Дождь если там,
значит, что - теплый. Вода в Тибре - мутная-мутная. Как сказано у
поэта. Люди бегут, кошки в окнах мяукают. Башню не видно. Во время
дождя никто не думает о Башне... Что значит - архитектура... Я бы в
Сенат пошел. Чудное это дело - во время дождя в Сенате сидеть,
слушать, как законы обсуждаются. Голосовать... Я бы, конечно, был
"за". Неважно даже, за что. А кто-нибудь был бы "против". Какая
разница? На то и демократия. Я по натуре - позитинист. И когда руки
поднимаются, по всему залу - дух такой волной идет. Под мышками...
Даже еще и приятней, когда с меньшинством голосуешь... Э-эх, только
подумать: сидишь себе в Сенате - на улице дождь - тут тепло -
поднимаешь руку... (Пауза. Поднимает руку, принюхивается.)
...демократия... Туллий!
Т у л л и й. Отстань.
П у б л и й. Все читаешь... Прошлым интересуешься. Конечно, при
таком количестве истории, какое уж тут настоящее. Тем более, будущее.
Даже географии ни хрена не осталось. Просто - колонии: части Империи.
Куда ни плюнь. Даже если и независимыми ставшие... Топография только
и осталась. Вниз-вверх... Читай, читай... Когда все прочтешь...
Книги-то на полке останутся, а тебя в мусоропровод спустят. Как
сказано у поэта: Дольче эт декорум эст про патрия мори. Сладостно и
почетно умереть за отчизну. Н-да... дольче.
Т у л л и й. В самом деле, что у нас нынче на сладкое?
П у б л и й. Хорошо бы опять пирожное.
Т у л л и й. Опять, говорят тебе, не бывает.
П у б л и й. Н-да, все повторяется, кроме меню.
Т у л л и й. Ты бы, конечно, наоборот предпочел.
П у б л и й. А то нет!
Т у л л и й. Я и говорю: варвар. (Захлопывает книгу и встает.)
П у б л и й. Да при чем тут варвар?! Чего ты лаешься все время?
Варвар! Варвар. Как собака гавкает...
Т у л л и й. А при том, что истинный римлянин не ищет
разнообразия. Истинному римлянину - все равно. Истинный римлянин
единства жаждет. Так что меню разное - это даже лажа. Меню должно
быть одинаковое. Как и дни. Как само время... Послабление это: со
жратвой у нас. Нет еще полного единства. Но, видать, грядет.
П у б л и й. Как же так - все равно? Пирожное равно отсутствию
пирожного, что ли?
Т у л л и й. Ага. Потому что sub specie aeternitatus* отсутствие
равняется присутствию вообще. То есть истинный римлянин разницу за
подлянку считает. Так что меню лучше если одинаковое.
(* sub specie aeternitatus (лат.) - с точки зрения вечности.)
П у б л и й. Пирожных не напасешься. Или - их отсутствия...
Н-да... Дольче эт декорум.
Т у л л и й. Сладостно и почетно... Грядет все-таки единство.
Стиля - то есть. Ничего лишнего. С нас, можно сказать, и
начинается...
П у б л и й. Да? а сам канарейку пожалел.
Т у л л и й. Не пожалел, а оставил.
П у б л и й. Ну это одно и то же...
Т у л л и й. Отнюдь. (Задумчиво.) И вообще жалко, что это -
канарейка, а не, скажем, оса.
П у б л и й. Оса?! Какая оса?!
Т у л л и й. Потому что - миниатюризация. Сведение к формуле.
Иероглиф. Знак. Компьютерные эти... как их. Ну когда все - мозг. Чем
меньше, тем больше мозг. Из силикона.
П у б л и й. Туллий!
Т у л л и й. Как у древних... То есть я хочу сказать, что
например, оса, если поймать ее в стакан и блюдцем накрыть...
П у б л и й. Ну?
Т у л л и й. ... то она там, как гладиатор в цирке. То есть без
кислорода. И стакан - он вроде Колизея, в этой, как ее, миниатюре.
Особенно если не граненый.
П у б л и й. Ну и что?
Т у л л и й. А то, что канарейка - слишком большая. Почти
животное. Не годится по стилю. В смысле - эпохи. Много места
занимает. А оса - маленькая, но вся - мозг.
П у б л и й. Да какое там место! Клетка же.
Т у л л и й. Тавтология, Публий. Тавтология. И тебе бы больше
осталось.
П у б л и й. Ну, осы ты тут не дождешься. И вообще - жалятся.
Т у л л и и. Это все честней, чем чирикать; в данных
обстоятельствах. И вообще - летать перестала. Зажралась.
П у б л и й. (ощупывая свой живот). Да, птичке сто грамм
прибавить - это не то, что нашему брату... Я, может, и пирожное из
этих соображений...
Т у л л и й. И то сказать - отлетался.
П у б л и й. Одно утешение: в мусоропровод не пролезу. Хлопот со
мной, Туллий (ощупывает свою талию), не оберешься. Еще пожалеешь,
когда скончаюсь.
Т у л л и й. У них там сечка, Публий. Сечка-дробилка. Принцип
мясорубки с мотивом Тарпейской скалы: в указе так и сказано. Я помню,
указ этот читал - еще мальчиком. А то бы народ бегал. И после сечки
этой - крокодилы...
П у б л и й. Я тоже, помню, читал, что раньше, когда еще свидания
давали, многие шары себе под кожу в член вшивали, чтоб диаметр
увеличился. У члена же главное не длина, а диаметр. Потому что ведь
баба, пока сидишь, с другими путается. Ну и отсюда идея, чтоб во
время свидания доставить ей такое... переживание, чтоб она про
другого и думать не хотела. Только про тебя. И поэтому - шары. Из
перламутра, говорят, лучше всего. Хотя, подумать если, откуда в зонах
этих ихних перламутру взяться было? Или из эбонита, из которого стило
делали. Выточишь себе шарик напильничком, миллиметра два-три в
диаметре - и к _херургу_, И херург этот их тебе под кожу загоняет.
Крайняя плоть которая... Подорожник пару дней поприкладываешь - и на
свидание... Некоторые, даже на свободу выйдя, шарики эти не удаляли.
Отказывались...
Т у л л и й. То-то Тиберий свидания и отменил.
П у б л и й (кричит). А чего ему жалко? Если человек... раз в
год!.. теб более, если - пожизненно?!! Жалко ему стало, да?
(Успокаиваясь.) Это же придумать надо: раз в год человеку палку
кинуть пожалеть... Это же надо придумать!
Т у л л и й. Да уж всяко лучше, чем сирот плодить.
П у б л и й. Тогда нечего легионы в Ливию посылать. И в Сирию. И
в Персию.
Т у л л и й. Это разные вещи. Дольче эт декорум эст... Сладостно
и почетно...
П у б л и й. Палку кинуть тоже сладостно.
Т у л л и й. Вот и отменили, чтоб ты не смешивал.
П у б л и й. Сладостное с почетным?
Т у л л и й. Приятное с полезным, Публий... Свидания всей этой
идее правосудия противоречат, всему принципу Башни. А палка тем
более. Палка есть как бы побег из Башни.
П у б л и й. Какой же побег? Мы же тут пожизненно.
Т у л л и й. Да не о тебе речь, Публий. Неужто ты не понимаешь.
Не о тебе, о сперме твоей. Это и есть побег. Верней, утечка. Научись
мыслить абстрактно, Публий. Дело всегда в принципе. В идее, которая
заложена в вещи, а не в вещи как таковой. Раз пожизненно - то
пожизненно. Жизнь есть идея. Сперма - вещь.
П у б л и й (кричит). Но я же все равно спускают (Успокаиваясь.)
Вон вся тумбочка желтая.
Т у л л и й. Потому и отменили, чтоб не смешивал.
П у б л и й. Чего не смешивал?
Т у л л и й. Идею с вещью. А тумбочку мы другую выпишем. Если,
конечно, ты к этой не привязался.
П у б л и й (смерив тумбочку взглядом). Нет, не думаю.
Т у л л и й (снимая трубку). Алло, г-н Претор. Это Туллий Варрон
из 1750-го. Ага, опять. Не могли бы вы прислать нам новую тумбочку?
Да, лучше из хромированного железа. Да, старая - как бы получше
выразиться - проржавела... да, только одну... Премного благодарен,
г-н Претор. Пардон? Лебединая песня? Что? Какой еще бес в ребро? Это
я для г-на Публия Марцелла заказываю. Что? Да он смущается. Премного
благодарен. (Вешает трубку.) Будет тебе новая тумбочка.
П у б л и й. Спасибо.
Т у л л и й. Не за что.
П у б л и й (глядя на тумбочку). Сразу ее, что ли?..
Т у л л и й. Лучше сразу. С глаз долой - из сердца вон. Помочь?
П у б л и й (ревниво). Нет! Я сам.
Т у л л и й. Как знаешь... Тяжелая только... И что ты в ней
нашел? Тем более - квадратная.
П у б л и й. А того и нашел, что квадратная. Ты вокруг посмотри.
Все круглое. Обтекаемое. Довели модернисты Рим до ручки... В
квадратном-то есть что-то доверие внушающее. Старорежимное. Сумма
углов. Идея верности. Есть за что зацепиться. Красное дерево. Мебель!
Инициалы можно вырезать.
Т у л л и й. Ну да, или: "Публий плюс тумбочка. Равняется
любовь". Хотя татуировка еще лучше будет. Зависит, конечно, где...
П у б л и й (задумчиво). Да, татуировка, конечно, естественней.
(Начинает двигать тумбочку.) Нет ничего естественней, чем татуировка.
Особенно, если пожизненно.
Т у л л и й. Помочь?
П у б л и й (кряхтя). Ничего, я сам.
Т у л л и й. Сам, сам... Смотри не надорвись.
П у б л и й (кряхтя). Завидно, небось? Что человек делом занят...
Нет уж, я лучше сам.
Т у л л и й. Ревнивый, значит. И, наверное щекотки боишься. Все
ревнивые щекотки боятся.
П у б л и й. Повторяешься, Туллий. (Кряхтя.)
Пов-торяешь-шь-шь-ся. Я это уже слышал... С другой стороны...
Т у л л и й. Да, возьми ее с другой стороны. Слева.
П у б л и й. С другой стороны, как и не повторяться, если
пожизненно. До известной степени (кряхтя) до известной степени, все,
что ты можешь сказать... (кряхтит). Все, что может быть сказано...
Уже сказано. Тобой или мной. Я уже это - слышал. Или - уже сказал.
Разговор, до известной степени, это и есть татуировка: (передразнивая
Туллия) "Помочь?", "Я тебя пожалею".
Т у л л и й. Как, впрочем, (передразнивая Публия) и "Нет, я сам".
Я это тоже слышал. И столько раз. Как в записи. Точно магнитофон или
телекамера. Или - хуже того - на бумаге.
П у б л и й. А письменность и есть татуировка. Черным по белому.
Еще неизвестно, что первым было. Вначале то есть. Особенно - если
слово.
Т у л л и й. Варвар и есть. Начитался Писания.
П у б л и й (запальчиво). А зачем тогда записывают! (Тыча пальцем
в потолок и в стороны.) Пленку переводят. Электричество.
Т у л л и й (миролюбиво). Может, и не записывают. Может, просто
транслируют. Помочь?
П у б л и й (вздрагивает и - нерешительно). Ладно, возьми ее
слева. Я справа, а ты слева. Если не брезгуешь.
Т у л л и й. Да чего там! Справа и возьму. Даже хорошо что
квадратная. Многосторонняя. Переносить удобнее.
П у б л и й. Тем и жальче (кряхтя) выбрасывать. Потому что
многосторонняя.
Т у л л и й. Ну да, воображение разыгрывается. Варианты... Задняя
стенка вон совсем нетронутая. Не то что если круглая.
Перетаскивают тумбочку к мусоропроводу.
П у б л и й. Круглое тоже ничего. Колонну напоминает, Тело
вообще. И капители эти как локоны. Если долго смотришь, особенно. Я
когда молодой был, у меня на колонну вставал.
Т у л л и й. А теперь, значит, на квадратное.
П у б л и й. Интересно, что раньше было: квадратное или же
круглое. То есть что естественней: круглое или квадратное.
Т у л л и й. И то, и другое, Публий, искусственное.
П у б л и й (останавливается как вкопанный). Тогда - что же было
вначале? Треугольник, что ли? Или - этот - как его - ромб?
Т у л л и й. Вначале, Публий, сам знаешь, было слово. И оно же
будет в конце. Если, конечно, успеешь произнести.
П у б л и й. В конце будет нечто квадратное. Во всяком случае,
четырехугольное.
Т у л л и й. Если, конечно, не кремируют. Урны - они тоже разные
бывают.
П у б л и й. От претора зависит... Возьми ее слева.
Т у л л и й. Тут?
П у б л и й. Ага. Осторожно руку.
Поднимают тумбочку и засовывают ее в отверстие мусоропровода.
Т у л л и й (кряхтя). Э-э-х...
П у б л и й (кряхтя). Э-э-э-х...
Т у л л и й. Пошла-поехала...
П у б л и й. Голубушка...
Т у л л и й. С глаз долой, из сердца вон...
Тумбочка исчезает.
П у б л и й (продолжая смотреть в отверстие мусоропровода). Это я
уже слышал.
Т у л л и й. Не расстраивайся.
П у б л и й. И это тоже.
Т у л л и й. Считай, что ты столкнул ее за борт. И что мы на
корабле.
П у б л и й (кричит, затыкая себе уши). Заткниииись!
(Опомнившись.) Я уже это слышал. В прошлом году. Или в позапрошлом.
Не помню. Не важно. Не в словах дело: от голоса устаешь! От твоего -
и от своего тоже. Я иногда уже твой от своего отличить не могу. Как в
браке, но хуже... Годы все-таки...
Т у л л и й. Ну да. И отсюда - эрекция... Ладно... Руки пойти
помыть... Тебе бы тоже не мешало...
П у б л и й (затыкает уши).
Пауза. Туллий уходит в ванную, моет - шум падающей воды - руки,
возвращается и возобновляет прерванное чтение. Публий некоторое время
смотрит в окно, оставляя заткнутыми уши; поворачивается и
возвращается в свой альков. Садится на край постели и долго смотрит
на то место, где стояла тумбочка. Проводит пальцем по полу и подносит
палец к глазам: пыль. Чертит что-то снова пальцем по полу. Смотрит.
Потом стирает ногой начертанное. Подносит палец к лицу: пыль. Встает,
крякнув. Идет к умывальнику и споласкивает руки. Долго их вытирает.
Подходит к клетке с канарейкой. Открывает дверцу. Канарейка не
вылетает. Захлопывает дверцу, потом открывает снова. Поворачивается и
отходит к весам. Встает на весы и взвешивается. Весьма тщательно.
Скидывает тогу и взвешивается опять. Надевает тогу, сходит с весов,
возвращается в свой альков. Садится и записывает результаты
взвешивания.
Тога-то, Туллий, знаешь, все полкило потянет...
Т у л л и й. М-м-м-м. (Продолжает читать.)
П у б л и й. ...четыреста сорок грамм, если быть точным. Байка
потому что. Хотя - если вдуматься - к чему здесь тога?
1 2 3 4 5 6 7 8