Нам хватает тех из вас, кто добровольно встает под наши знамена, тех, кто гонится за богатством, за властью, за могуществом, за удовольствиями. Мы даем им желаемое, а потом забираем души. И никто не может сказать, что это несправедливо. В конце концов, правила известны всем. Мы оставляем людям свободу выбора. Ведь именно тьма и есть подлинная свобода.
— Ага, — я постарался сохранить невозмутимое выражение лица. — Тьма — это свобода.
— Конечно! В отличие от вашего искусственно насаждаемого свыше добра мы никого не заставляем делать что-то из-под палки. Принцип тьмы: живи, как хочешь, греши, сколько хочешь, получай удовольствие, но будь готов за все это платить.
— Душой.
— Да. Душой… — Демон коротко и почти по-человечески вздохнул. — Вижу, что ты мне не веришь. Но я не виню тебя. Мы враги. Несмотря на то что пятно тьмы в тебе за последнее время значительно окрепло, несмотря на гложущие тебя сомнения, в душе ты все еще служишь своему Богу. И потому в другой день я с огромным удовольствием уничтожил бы тебя. Но сейчас все иначе.
Нахлынувшая после пригрезившегося мне падения в бездну тошнота на время вроде бы отступила. И я нашел в себе силы выпрямиться.
— Что тебе надо, Аваддон?
— Чтобы ты выслушал меня. Всего лишь выслушал. Я не буду подталкивать тебя на пути тьмы, хотя и не отрицаю, что был бы рад это сделать. Из тебя получился бы превосходный слуга, но я не собираюсь тебя принуждать. Просто выслушай. И можешь убираться куда глаза глядят.
— Почему?
— Потому что назначенный час уже слишком близко. Потому что со дня на день мессия осознает свою сущность. Потому что в грядущих событиях тебе отведена не последняя роль. Я ответил на твой вопрос?
— Ты… — Я медленно сглотнул. — Ты хочешь сказать, что мессия — это я?
Аваддон громко расхохотался:
— Ну, человек, ты от скромности не умрешь!.. Будь ты мессией — разговор у нас был бы совсем иной. Вернее, не было бы вовсе никакого разговора. Мессия — он потому и мессия, что должен принять свою судьбу самостоятельно… или не принять ее, но тоже самостоятельно. Любое прямое вмешательство будет равнозначно объявлению войны. А война нам не нужна. И Богу тоже. Как говорят у вас, людей, худой мир лучше доброй ссоры… Нет, человек, ты не мессия.
Вот и ответ на тот вопрос, что жег меня изнутри с тех самых пор, когда шеф заявил мне в лицо, что в грядущих событиях роль моя будет решающей. Можно было вздохнуть с облегчением. Я не мессия… Вообще-то еще оставалось возможность, что демон просто-напросто врет. Глупо, конечно, верить на слово посланцу самого Отца Лжи, но я почему-то верил…
Я не мессия!
— Но ты его знаешь, — преспокойно добавил Аваддон, завернув лапу назад и лениво почесывая спину. — Нельзя сказать, что особенно близко, но ты с ним знаком.
— Кто?.. — сразу же спросил я, рывком поднимая голову. И, вновь наткнувшись на насмешливый взгляд узких вертикальных зрачков, едва успел отвести глаза. — Тогда что ты хочешь сказать мне, демон? Зачем ты вообще пришел на землю?
— Ты разочаровываешь меня, человек. — Скрежетнув сминаемым металлом, Аваддон подался вперед. Глаза его полыхнули ослепительным пламенем. С кончика метнувшегося вперед языка сорвалась капля вязкой слизи, упавшая на землю прямо передо мной. Отчетливо пахнуло дымом. — Не заставляй меня думать, что ты глупее, чем есть на самом деле. Конечно же, я здесь для того, чтобы предотвратить катастрофу.
— И наверное, хочешь сделать это из чистого человеколюбия?
После этих слов, издевательски брошенных прямо в лицо выходцу из ада, я ожидал чего угодно: раздражения, вспышки демонического гнева, наказания за излишнюю дерзость, возможно даже смерти. Чего угодно, только не того, что произошло на самом деле:
— Человеколюбие тут совершенно ни при чем, — спокойно ответил демон. — Мной движут самые обычные и хорошо понятные вам, людям, корыстные интересы. — И, в упор глядя на меня, пояснил: — Души. Человеческие души. Ты даже не представляешь, насколько после Дня Гнева снизилось количество душ, спускающихся в ад. А если человечество стараниями Его Божественности вдруг вымрет, то нам, как это говорится у вас, смертных, придется вовсе закрывать здесь лавочку. Вполне понятно, что Владыка Люцифер этим вопросом несколько… обеспокоен.
Я потрясенно молчал.
— Полагаю, смертные тоже не в восторге от подобной альтернативы. Так что, человек, нам с вами сам Бог велел заключить временный союз.
— Но почему?.. Зачем Господь хочет уничтожить нас? И почему я, если таково его желание, должен ему противиться? Может быть, так действительно будет лучше…
— Умереть лучше, чем жить? — Аваддон резко мотнул тяжелой головой. — Человек, если ты и вправду так думаешь, то только потому, что еще ни разу не был в нижнем мире. То, что ты видел в моем взгляде — это всего лишь преддверие. На самом деле там есть такие места, где даже мне было бы неуютно. Хочешь взглянуть?.. Нет?.. Я так и думал. Кстати, то же самое касается и верхнего мира… Я вообще-то там не был, но представление все же имею. Не думаю, что тебе бы там понравилось.
Я молчал.
— Это, — Аваддон медленно взмахнул когтистой лапой, — лучший мир из всех. Только здесь можно полноценно существовать. Только здесь можно по-настоящему жить… Мне нравится здесь. Жаль только, что я не могу реализовать себя в этом мире полностью…
— И очень хорошо, что не можешь, — негромко буркнул я себе под нос. — Только таких, как ты, нам здесь до полного счастья и недоставало, падший ангел…
— Ты слишком много на себя берешь, человек! — На лапах демона с тихим шорохом во всю свою немалую длину выдвинулись когти. Яростно встопорщилась чешуя. Вновь полыхнули отблесками адского пламени утонувшие в складках чешуйчатой кожи глаза. — Я, конечно, не Уриил, который на всякую дерзость сразу же отвечает огненным мечом. Я терпелив. Но и ты не забывайся! Иначе… — Когти на лапах демона щелкнули, разрубая воздух.
Я молча кивнул, ощущая, как мягко завиваются вокруг меня незримые волны порожденной нижним миром тьмы. Кинжал, который я все еще упорно сжимал в мокрой от пота ладони, ровно пульсировал им в унисон.
Аваддон медленно поднялся. Развел лапами. И почти по-человечески вздохнул:
— Вижу, наша миленькая беседа вызывает у тебя одно только раздражение. Ладно. Тогда я перейду непосредственно к сути дела. От тебя, человек, мне требуется только одно: чтобы ты в нужный момент сделал то, что подскажет тебе твое глупое человеческое сердце. Заметь, я тебя ни к чему не принуждаю — выбирать ты будешь все-таки сам… А для того, чтобы выбрать, тебе, во-первых, необходимо до того времени дожить. Так что, человек, я был бы тебе очень признателен, если бы ты постарался в ближайшие несколько дней не умирать.
— Да у меня, собственно, и в мыслях не было… — пробормотал я.
— А еще я дарю тебе это оружие, — когтистая лапа указала на зажатый в моей руке кинжал. — Это очень сильное оружие. Полагаю, ты это уже понял.
Я тоже взглянул на кинжал и вздрогнул. Лежащий в моей ладони клинок казался упавшим на землю кусочком бесконечной ночи, осколком угольно-черного льда, крупинкой вечности. Холодный, колючий, беспощадный и ненавидящий все живое без исключения. Концентрированное зло.
— У этого кинжала, единственного из немногих, достанет могущества, чтобы уничтожить даже ангела. — Демон в упор смотрел на меня. Его глаза пылали, как два маленьких уголька в ночи, будто бы стараясь подчеркнуть исключительную важность этих слов. — Не временно развоплотить, а именно уничтожить навсегда. Помни это, человек. Всегда помни. И всегда будь начеку.
Я неопределенно мотнул головой, преодолевая искушение спросить: хватит ли у кинжала сил, чтобы уничтожить демона. Но конечно, озвучивать этот вопрос было бы не совсем разумно, тем более что в глазах Аваддона все еще поблескивали искорки гневного пламени. Да и вопрос он мог понять чересчур уж… правильно.
Аваддон задрал голову к небу. Зачем-то понюхал застывший в абсолютной неподвижности воздух. И вдруг, резко оттолкнувшись хвостом, встал. Аура окутывающего его зла, резко усилившись, шибанул а в ноздри. Я отпрянул.
— Кажется, тебе пора уходить, человек. — Демон оскалился, очевидно, изображая нечто вроде улыбки. — Счастлив был познакомиться. Если захочешь пообщаться еще, заходи в любое время.
Я молча кивнул, и, не спуская глаз с мрачно застывшей посреди пустынной улицы чешуйчатой фигуры, начал медленно пятиться. Аваддон на меня не смотрел. Вытянувшись во весь рост, словно собираясь заглянуть в окно третьего этажа, он шумно втягивал воздух, будто бы к чему-то принюхиваясь.
Когда нас разделяли уже метров двадцать, демон вдруг вновь повернулся ко мне:
— Человек! Еще один маленький совет напоследок… Будь очень осторожен и никому не верь. Инквизиция уже ищет тебя.
— Спасибо. Я учту.
Высокомерно проигнорировав мой уверенный кивок, демон тяжело побрел в сторону. Остановился перед бессильно распластавшейся на грязном асфальте девушкой-вампиршей. Брезгливо перевернул ее лапой. Вывалив истекающий густой слюной язык, посмотрел на слабо подергивающееся у его ног тело…
А потом поднял тяжелую чешуйчатую лапу и с силой опустил ее вниз.
Громко затрещали ломающиеся ребра. Сухо хрустнул переломившийся позвоночный столб. Вампирша коротко всхлипнула, бессильно обхватив слабыми тонкими ручками безжалостно втоптавшую ее в асфальт лапу и, дернувшись всем телом, обмякла.
Я судорожно сглотнул.
Сколько раз мне приходилось убивать вампиров? Сколько раз, не чувствуя ни малейшей жалости, я вколачивал в мертвенно-бледную грудь неподатливое дерево осиновых кольев? Сколько раз я проклинал этих тварей, стоя над высосанными до последней капли останками своих друзей и коллег или встречая их голодный нечеловеческий взгляд?.. Но чтобы так…
Не знаю почему, но мне вдруг стало жалко эту девушку, виновную лишь в том, что попала в руки кому-то из здешних кровососов и его стараниями стала такой же, как они. Разве она виновата в том, что ей теперь для поддержания еще теплящейся в мертвом теле иллюзии жизни требуется чужая кровь, когда ее собственная вся до капли осела в чьем-то желудке? Тем более что крови-то она за все время своей нежизни вряд ли успела попробовать…
Не глядя на меня, Аваддон дернул лапой, будто растер окурок. А потом, оставляя за собой редкую цепочку темно-красных, почти черных следов, отступил обратно в переулок, где его уродливую фигуру моментально окутала сгустившаяся тьма.
Поглядывая на оставшееся на потемневшем асфальте тело, я осторожно отступал все дальше и дальше, не смея повернуться спиной к темному переулку, откуда все еще ощутимо веяло злом, и понимая в то же время, насколько все это глупо. Но, тем не менее только отойдя на несколько кварталов, я тяжело перевел дыхание, повернулся и перешел на торопливый бег.
* * *
Сухие хлопки выстрелов я услышал еще задолго до того, как впереди показалась опутанная поверху колючкой железобетонная лента периметра. А услышав их, поморщился. Не оставалось сомнений: возле северных ворот шел бой. И значит, соваться туда сейчас было бы несколько неразумно.
Но я сунулся. Сорвавшись на бег, свернул в ближайшую подворотню, проскочил через грязный, заставленный ржавеющими на своей последней стоянке автомобилями двор. Рывком выдергивая меч из ножен, влетел в темный, пахнущий плесенью подъезд. Перескакивая сразу через две ступеньки, поднялся на восьмой этаж, ногой вышибив покосившуюся дверь. И сразу же метнулся к окну.
Сверху все было видно как на ладони.
Позолоченные лучами заходящего солнца стальные створки наглухо запертых ворот. Стоящие на вышках солдаты. Редкие вспышки выстрелов. И бестолково кружащиеся возле стены десятка три нелепых, лишь отдаленно похожих на человека, корчащихся фигур.
Мертвяки.
Я даже удивился. Столь массированного нашествия ходячих мертвецов не было уже давно. Для мертвых вообще нехарактерно сбиваться в стаи — лишь живым понятна идея коллективизма и разделения сил. Мертвяки же даже сейчас действовали каждый сам по себе: скребли стену, алчно подвывали, чувствуя близость вожделенной крови, бессильно крутились на месте, не обращая ни малейшего внимания на своих собратьев. Серебряные пули с хлюпаньем входили в их мертвые тела, вырывали целые куски гниющей плоти, раскалывали черепа. При каждом попадании восставшие трупы дергались, как гальванизированные, но уходить явно не собирались.
Не желая попусту тратить боеприпасы, солдаты стреляли мало. Придирчиво, как в тире, выбирали мишени. Прежде чем нажать на курок, подолгу целились. Пулеметы на вышках вообще хранили презрительное молчание. Засевшие там стрелки деловито дымили самокрутками, прекрасно понимая, что ситуация полностью под контролем.
За периметр мертвякам не пробиться.
Ситуация под контролем…
Краем уха услышанный приглушенный шорох заставил меня мгновенно отпрянуть от окна и вскинуть меч в защитной позиции. Мгновенно скользнув к стене, я замер, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
Шорох повторился. И почти сразу же слабый металлический звон. Будто бы кто-то протащил по полу негромко забренчавшую цепь… Неужели призрак?.. По спине медленно поползла капля холодного пота. Однажды я уже имел дело с призраком, и это мне совсем не понравилось. В тот день я вообще чуть не поседел.
Лучше уж повстречать целое гнездо вампиров, чем столкнуться с одним призраком.
Шаги!
Осторожные шаги поднимающегося по лестнице человека.
Держа меч наготове, я отступил в зияющий унылой пустотой дверной проем. На повисшей на одной петле двери красовались две тусклые латунные семерки — номер брошенной, никому не нужной квартиры. Внутри — только старая припорошенная многолетней пылью мебель да разбросанная по полу одежда. Чудом сохранившаяся вазочка с искусственными цветами на столе.
Увы, моим надеждам на то, что незваный гость пройдет мимо, не суждено было сбыться. Шаги остановились прямо напротив двери. А потом, после минутной тишины, таинственный некто переступил порог. На фоне светлого прямоугольника дверного проема вырос темный смазанный силуэт.
Мое тело отреагировало мгновенно. Коротко вжикнул меч, сверкающей молнией метнувшись вперед… И замер, застыв в каком-то миллиметре от невероятно расширенных круглых глаз пришельца…
— Осипов, ты, что ли?
— А?.. Да… Я это…
Я медленно опустил меч. Отступил назад, тяжело прислоняясь к стене. Сердце бешено колотилось. В крови бурлил адреналин.
— Какого черта?.. Ты что здесь делаешь?
— Я… — Дмитрий Осипов — чистильщик из Управления, пацан, новичок, всего лишь два месяца назад окончивший курс базовой подготовки, был бледен как смерть. Меч в его ладонях так и плясал. И неудивительно. Всего пару минут назад он был на волосок от гибели… А я — на волосок от убийства коллеги. — Я тут…
— Что ты здесь делаешь, я спрашиваю? Где твой старший напарник?.. И, кстати, кто он?
— Митяй Водовозов. Он… Он в больнице. Его оборотень порвал!.. На той неделе еще.
— Угу, — я задумчиво потер заросший двухдневной щетиной подбородок. — Слышал… А ты, значит, теперь один промышляешь?
Осипов нервно кивнул, искоса поглядывая на меня.
— Ну и зря, — коротко бросил я, с облегчением убирая меч за спину. — Зря. Если и дальше будешь вести себя так глупо, то долго не проживешь. Зачем ты вообще сюда поперся?
— Тьму почувствовал. Где-то совсем рядом… Ты тоже?
Я молча кивнул. Не объяснять же ему, что тьма эта болтается у меня на поясе, завернутая в рваную тряпку. Проблем потом не оберешься.
— Кстати, Алексей, ты в курсе, что тебя ищут?
— Кто?
— Инквизиция. Они сегодня с утра все Управление перевернули. Собрали всех в зале, передали приказ: бросить все остальные дела, устроить большую облаву, выследить и захватить… желательно живым.
— Меня?
Осипов молча кивнул, виновато отводя взгляд. Чудак. Он же не виноват в том, что на меня теперь охотится во главе с церковной инквизицией половина города…
Выходит, демон мне не соврал.
— Понятно. Это значит, церковь уже полностью подмяла Управление…
Я не спрашивал. Я утверждал. Но Осипов воспринял мои слова как вопрос и снова пристыжено кивнул.
— Дмитрий Анатольевич беспрекословно подтвердил их приказ. Вот только… Только когда инквизиторы уехали, он еще сказал, что все это блажь белорясых и он не собирается по их дурной прихоти терять людей.
— Прямо так и сказал? — восхитился я.
— Угу… А потом он послал третью и седьмую группы патрулировать северную часть периметра.
Третья и седьмая — это новобранцы, только что закончившие подготовку. Шеф, несомненно, зная о том, что на северной стене сегодня прорвался за город один человек, сделал соответствующие выводы и отправил едва оперившихся новичков проверить…
Стоп!
— Это как это «патрулировать»? Внутри стен, что ли?
— Ну да! Он приказал нам обыскать прилежащие районы, установить пост возле ворот и заодно проверить безопасность периметра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38