Для меня это было большой новостью - до сих пор я не знал, что
принадлежу к числу собственников автомобилей.
- Очень хорошо, Мильфорд, - проговорил я, поднимаясь. - Я думаю, что
буду сам управлять машиной, если будет приличная погода.
Я поднялся по лестнице и застал мистера Симпсона в вестибюле. Это был
маленький, бритый человечек, одетый в обычный костюм шоферов.
Я быстро соображал.
У меня не было большого опыта в шоферском деле, но в Буэнос-Айресе
мне приходилось не раз управлять автомобилем.
Если Билли придет вовремя, я хотел бы взять его с собой до Будфорда и
высадить у первой гостиницы. В этом случае, Симпсон мог бы выдать нас
одному из слуг Морица. Вот почему я решил сам править машиной.
- Вы мне не нужны, Симпсон, - сказал я. - Подайте автомобиль к
половине одиннадцатого, и снабдите его достаточным количеством бензина. Я
буду править сам!
Шофер почтительно козырнул и вышел.
Это посещение привело меня в прекрасное расположение духа: Имея в
своем распоряжении автомобиль, я чувствовал себя значительно лучше
подготовленным для визита в Будфорд. Я совершенно не доверял Морицу, а
ведь автомобиль чертовски удобная вещь, если хочешь без предупреждения
покинуть какое-нибудь место.
Единственным темным пятном на моем горизонте было отсутствие Билли. Я
начал уже опасаться, что он вошел в дело Мансуэллей. Но в надежде на
лучшее я поднялся к себе на верх и начал не спеша одеваться, готовясь идти
на бал к лорду Сангетт.
К восьми часам я заказал себе легкий обед, во время которого дал
несколько наставлений относительно Билли.
- Скажите ему, что я скоро вернусь обратно и могу оставить его у себя
на ночь. Надеюсь, комната есть?
- О, да, сэр, - ответила горничная. Нужно только приготовить постель.
- Сделайте это, и постарайтесь, чтобы он не ушел!
Я подождал до половины одиннадцатого: Билли все еще не показывался.
Тогда я надел шляпу и пальто, вызвал экипаж и приказал кучеру везти себя в
Бельгрев-сквер.
Дом Сангетта оказался большим особняком, окруженным парком, и
занимавшим весь угол улицы. К входным дверям подъезжало множество машин и
экипажей: тут же стоял полисмен, следя за порядком.
Выйдя из экипажа, я поднялся по лестнице, покрытой ковром.
Избавившись, при помощи ливрейных лакеев, от верхнего платья, я дошел до
площадки где стоял камердинер, докладывавший о прибытии гостей. Он,
очевидно, знал меня, так как тотчас же доложил торжественным голосом:
- Мистер Стюарт Норскотт!
Лорд Сангетт, который вместе с пожилой седой дамой приветствовал
каждого гостя, услышав мое имя, пошел мне навстречу.
Это был высокий мужчина, лет сорока пяти, с тяжелым бритым лицом и
жесткими голубыми глазами.
- Я рад, что вы пришли, Норскотт, - шепнул он, пожимая мне руку. - Вы
получили мою записку? Я должен с вами переговорить, как только кончу эти
глупости!
- Хорошо, - ответил я. - Где мы встретимся?
- Приходите ко мне в кабинет: я удеру от гостей в 11 часов, и вы меня
там найдете.
Поклонившись Сангетту, я вошел в зал для танцев, стараясь не показать
вида, что я здесь впервые, и это очень забавляло меня.
Зал был переполнен толпой, которая судорожно кружилась в каком-то
танце. Я стоял в дверях, ослепленный ярким светом, блеском бриллиантов и
красотой нарядов, мелькавших передо мною.
Внезапно я почувствовал, что кто-то стоит у меня за спиной, желая
войти. Я отошел в сторону, поднял глаза и сердце мое забилось так сильно,
словно собралось выпрыгнуть.
Напротив меня, под руку с пожилым господином, лицо которого было мне
очень знакомо, стояла Марчиа Солано!

10
Я так обрадовался, увидев ее что чуть не подошел к ней и не обнаружил
нечаянно, что мы с нею знакомы. Но что-то в ее лице остановило меня...
Она сильно побледнела и я заметил, как задрожала ее рука, лежавшая на
руке спутника. Смущенная, она смотрела на меня, и глаза ее выражали не то
страдание, не то чувство облегчения.
Через мгновение она уже прошла мимо меня, увлекаемая своим спутником,
а в следующую минуту я услышал, что сзади кто-то произнес мое имя.
Обернувшись, я очутился лицом к лицу с лордом Ламмерсфильдом, который
накануне остановил меня в Парк-Лэйне.
- А, Норскотт! - произнес он, кивая мне. - Я как раз хотел узнать,
приехали ли вы? Встретить кого-нибудь в этом людском потоке - счастливая
случайность!
Он цинично улыбнулся.
- Если хотите, уделите мне десять минут для разговора о некоторых
делах! - прибавил он серьезно.
- Хорошо, - ответил я и мы вышли на площадку, на которой толпилось
множество людей.
Затем мы прошли длинную галерею, на стенах которой висели фамильные
портреты. Кабинет, в который ввел меня Ламмерсфильд, находился в конце
галереи. Когда мы вошли в него, он был пуст.
Первые же слова Ламмерсфильда сбили меня с толку.
- Стены лбом не прошибешь, Норскотт, заявил он спокойно. - Денег у
меня сейчас нет, и не имеется никакой возможности их достать!
Пораженный этими словами, я едва не воскликнул: "Какие деньги?" Но
вовремя удержался.
- Будем говорить откровенно, - продолжал он добродушно, - я в ваших
руках: если вы меня прижмете, мне придется продать Кренлэй и отказаться от
политики! Британцы могут простить своим политическим вождям все, кроме
банкротства! Последнее считается даже большим преступлением, особенно,
если это результат неудачной игры на скачках... Если вы согласны
подождать, то я уплачу вам при первой возможности, а с другой стороны,
если меня и впредь будет преследовать неудача, то Кренлэй, вероятно,
пойдет прахом, и вы ничего не получите!
Мне удалось настолько овладеть собой, что я мог, наконец, понять
положение. Было ясно, что Норскотт одолжил деньги лорду Ламмерсфильду, и
это была, очевидно, крупная сумма! Кроме того, из слов Ламмерсфильда было
понятно, что срок платежа приближается.
Разумеется, я не имел понятия о том, что хотел Норскотт, но нет
ничего приятнее, как быть великодушным за чужой счет, и я решил
использовать данный случай.
Ламмерсфильд, между прочим продолжал:
- Я сейчас живу только на пять тысяч в год, которые я получаю от
министерства внутренних дел. Если я выдержу до следующего года, то мои
дела немного поправятся. Весной я получу деньги по страховой премии, кроме
того, у меня есть пара годовалых скакунов по Брензелее, на которые Мориц
очень надеется! Но их все-таки нельзя считать верным обеспечением...
Я засмеялся.
Мне хотелось взглянуть бы на какого-нибудь среднего
либерала-выборщика, который бы сейчас послушал своего уважаемого вождя.
Воображаю, какое интересное зрелище представило бы его лицо!
- Знаете, - сказал я, стряхивая пепел с кончика папиросы, - меня это
обеспечение вполне удовлетворяет! Мне так нравится спекулировать своим
капиталом!
Возможно, у моего собеседника не доставало некоторых способностей,
необходимых для британского общественного деятеля, но своими чувствами он
владел в совершенстве.
Он выслушал мои слова совершенно спокойно, и выражение его лица не
изменилось.
- Может это звучит иронически, но я вам глубоко обязан, Норскотт! -
ответил он. - Откровенно говоря, я никак не ожидал, что вы примете мое
заявление: ваше последнее письмо по этому поводу...
- Ах, - перебил я его, - не будем говорить об этом письме! Я
переменил свою точку зрения с того времени!
Ламмерсфильд ответил на это вежливым поклоном.
- Как вам угодно, - сказал он. - Я бесконечно обязан вам и могу
только прибавить, что если у нас будет какое-либо дело, я всегда постараюь
быть вам полезным. И вы, не стесняясь, можете обращаться ко мне...
Министерство внутренних дел - отвратительное учреждение, но он имеет то
преимущество, что дает возможность иногда помогать друзьям.
Я улыбнулся.
Меня забавляли оригинальные взгляды его сиятельства на привилегии
министерского портфеля.
Бросив папиросу в камин, я встал со стула.
- Очень вам признателен, - заявил я, - но видите ли, у меня пока нет
надобности беспокоить такое высокое учреждение! Однако, я буду помнить
ваше любезное предложение: может быть, меня когда-нибудь арестуют за
слишком быструю езду по улицам...
Ламмерсфильд сухо рассмеялся.
- Хорошо, я буду готов к этому, - ответил он, поклонившись, - теперь
вернемся в зал! В минуту слабости, я обещал одной знакомой моей жены
представить ее некоторым государственным деятелям, и, хотя я не разделяю
вкуса этой молодой дамы, все же слово остается словом!
Первое лицо, которое мы увидели, возвратившись в бальный зал, была
Марчия. Она стояла у стены, едва слушая какого-то господина с длинными
седыми бакенбардами.
Я принял неожиданное решение и сказал, обращаясь к Ламмерсфильду:
- Вы, вероятно, знаете здесь почти всех! Скажите, кто та красивая
девушка, что стоит у стены?
Лорд посмотрел в сторону Марчии и ответил:
- Она прелестна, не правда ли? Это - мисс де-Розен! Хотите
представлю!
В моей памяти было еще свежо воспоминание о бурной ночи, проведенной
с Френсисом, и упоминание о леди Трэгсток меня несколько ошеломило. Но
Ламмерсфильд не спускал с меня глаз, и я постарался подавить в себе всякие
знаки удивления.
- Пожалуйста, если это вас не затруднит!
Я последовал за Ламмерсфильдом через зал туда, где стояла Марчиа со
своим собеседником.
- Мисс де-Розен, - произнес лорд с вежливым поклоном, когда мы
подошли, - разрешите представить вам одного из моих друзей, мистера
Стюарта Норскотта!
Затем обращаясь к господину с бакенбардами, он шутливо заметил:
- А, Божан, мне как раз нужно вас видеть! Я думаю вы сможете его
отпустить на минутку, мисс де-Розен: это время вас будет занимать
Норскотт!
Это было сделано так ловко, что не успел я оглянуться, как мы с
Марчией остались одни, а Ламмерсфильд уже удалялся, положив руки на плечо
недовольного Божана.
Я серьезно взглянул на Марчиа и сказал:
- Мне надо с вами поговорить! Пожалуйста, пойдемте и поищем более
удобное место.
Я предложил ей руку и она приняла ее.
От легкого прикосновения ее руки, мое сердце наполнилось чувством
странной радости...
Мы пересекли бальный зал, наполненный танцующими парами, и спустились
в вестибюль, направо от которого находился зимний сад - сказочный уголок,
украшенный тропическими и цветущими растениями.
В отдаленном углу сала я увидел два удобных кресла, почти скрытых
гигантскими пальмами, и направился туда.
Марчиа показалась мне очень красивой в тот вечер, на котором
произошло наше оригинальное знакомство. Но здесь, при мягком свете,
падающим на ее обнаженные прелестные плечи, она казалась обворожительной.
- Я часто спрашивал себя, увижу ли я вас еще когда-нибудь? - произнес
я, опускаясь в кресло со вздохом удовлетворения.
Она посмотрела на меня и неожиданно покраснела от гнева.
- А теперь вы довольны, не правда ли? - спросила она надменно. - Но,
если бы вы знали, как я ненавижу себя и проклинаю! Неужели вы думаете, что
я могу спокойно смотреть на вас и не чувствовать, что изменила памяти
моего отца?
Она немного помолчала.
- Вы знаете, что я живу у Трэгстоков? - неожиданно спросила она.
- Мне только что сообщил об этом Ламмерсфильд, но... завтра я уеду в
Будфорд к Фернивеллу, так что в течение нескольких дней вам не угрожает
такая отчаянная неприятность, как новая встреча со мной! - с горечью
заметил я.
- Не думайте, что в Будфорде для вас будет безопасно!
- Во всяком случае, не более опасно, чем в городе! - засмеялся я. И,
кроме того, ведь Мориц - мой двоюродный брат.
- Ваш двоюродный брат?! - изумленно повторила она, и вдруг внезапно
свет озарил ее прелестное лицо.
- Не уезжайте! Я... - поспешно проговорила она, положив свою руку на
мою.
В этот момент в вестибюле послышались шаги, и из-за пальмы показалась
фигура непрошенного Божана.
- А, мисс де-Розан! - произнес он напыщенно. - Я нахожу вас, как
аравийскую деву под пальмами! Почему вы удалились сюда?
- По той простой причине, - так же шутливо ответила ему Морчиа, - что
в бальном зале невыносимо жарко!
- С вашего разрешения, я вас все же уведу из этого оазиса, -
продолжал Божан, демонстративно не замечая меня и обращаясь только к
Марчии. - По дороге сюда, я встретил сэра Генри: он хочет поговорить с
вами, и я обещал привести вас к нему.
Он предложил ей руку.
Марчиа одно мгновение колебалась, затем грациозно встала, бросив на
меня быстрый взгляд.
- Вы еще расскажете мне, немного погодя, конец вашей занимательной
истории, - обратилась она ко мне уходя.
Я поклонился.
Я получил поразительные сведения о Марчии: оказалось, она живет у
Трэгстоков, и под чужим именем...
И все же, я не верил, что Марчиа была причастна к покушению! Это было
такого рода убийство, с которым я никак не мог связать имя Марчии.
Дело явно запутывалось.
А тут еще этот Мориц, роли которого во всей этой истории я никак не
мог определить. Очевидно, Марчиа что-то хотела сказать мне, или
предупредить насчет Морица, известного ей. Но приход Божана помешал этому,
и я мог только строить всякие догадки далекие от истины.
Я понял только, что Марчиа хотела, чтобы я не доверял Морицу, но
предупреждение Норскотта и мой собственный инстинкт уже раньше привели
меня к этому заключению...
Возможно, что он, как мой ближайший родственник, имел ввиду
воспользоваться после моей смерти моим состоянием...
Я продолжал ломать себе голову над всей этой путаницей, как вдруг
послышались быстрые шаги и, подняв глаза, я увидел Лорда Сангэтта,
направляющегося ко мне.
- Прекрасно! - произнес он. - Я так и знал, что найду вас в зимнем
саду! Пойдемте в кабинет, там будет удобно разговаривать.
Признаться, встреча и беседа с Марчией взволновали меня настолько,
что я совершенно забыл о предстоящем разговоре с Сангэттом. Вечер, как
видно, продолжал быть очень занимательным и интригующим.
Заперев дверь кабинета, Сангэтт начал с того, что налил два бокала
брэнди и залпом выпил один из них. Затем, перейдя комнату, он вынул из
ящика письменного стола несколько листиков, отпечатанных на машинке, и
протянул их мне.
- Я набросал это после последнего разговора с вами. Если желаете,
возьмите с собой, но лучше, если вы их просмотрите здесь! Может быть, вам
придет в голову какое-нибудь замечание...
Я взял листки.
Большими буквами через всю первую страницу было напечатано следующее:
"Акционерное общество соединенных золотых россыпей Южной Америки.
Капитал 2.000.000 фунтов стерлингов".

11
Я прочитал этот драгоценный документ от начала до конца: он в ярких
красках описывал английской публике новую и якобы богатейшую группу
золотых россыпей, только что открытых в северной части Аргентины...
Я был хорошо знаком с этим районом и мог сказать наверняка, что все
это наглейшая ложь, и все-таки слова проспекта звучали очень убедительно.
Пока я читал этот оригинальный документ, лорд Сангетт ходил взад и
вперед по комнате. Он, видно, хотел отдохнуть от неприятной обязанности
быть любезным.
Когда я отложил бумагу, он обратился ко мне и нетерпеливо спросил,
каково мое мнение.
- Все это звучит довольно убедительно, - заметил я спокойно, - но
можно приукрасить еще больше!
- В финансовых газетах будут хвалебные статьи, - ответил Сангетт. -
Об этом хлопочет Роздель: он может все устроить за двадцать тысяч акциями.
Мне показалось, что это довольно дешевый способ выманивания двух
миллионов из кармана английской публики.
- Кроме того, нам предстоит дело с Ламмерсфильдом, - заметил Сангетт.
- Если вы сумеете поладить с ним, то дело в шляпе! Стоит только в
правлении иметь бывшего министра внутренних дел и акции поцдут, как
горячие пирожки! Этих идиотов я знаю!
Сказанного было достаточно, чтобы мне стала ясной вся картина! Я
понял, что Норскотт одолжил лорду Ламмерсфильду деньги, желая поймать
этого талантливого аристократа в свои сети. Занимая пост министра
внутренних дел, почтенный лорд, конечно, не мог быть директором какого бы
то ни было предприятия. Норскотт хотел, очевидно, заставить его подать в
отставку.
Поручившись именем лорда Ламмерсфильда, общество "Соединенных золотых
россыпей Южной Америки" должно было продать свои акции, по словам
Сангетта, как горячие пирожки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17