Что он
замыслил?
- В Лондон? - переспросила Марчиа. - Разве ваш двоюродный брат уехал
в Лондон?
В нескольких словах я сообщил ей о полученной телеграмме.
- Не могу догадаться, кто ее послал ему? Разве только исчезнувший
Да-Коста?
Марчиа покачала головой.
- Нет, только не он! Если у Да-Коста было важное сведение, он дал бы
знать Гуарецу! Вернее всего телеграмма была от Сангэтта!
- От Сангэтта? - удивленно повторил я. - А какое отношение к этому
делу имеет Сангэтт?
Марчиа смутилась.
- Точно не знаю, но боюсь, что ваш кузен что-то сказал ему! Они
говорили о нем вчера вечером, они... Марчиа запиналась. - Мне кажется,
Сангэтт соглашался им помочь с условием, чтобы они передали меня ему в
руки... Вот почему Гуарец не позвонил Роджасу убить меня.
- В таком случае, - сказал я тихо, - мне придется иметь беседу с
Сангэттом.
Последовало молчание.
- Марчиа, - спросил я опять, - почему вы называете себя мисс
де-Розен? Зачем вы скрыли свое настоящее имя?
- Я не хотела, чтобы убийца моего отца знал, что я нахожусь в Англии!
- ответила Марчиа. Затем она в страстном порыве вдруг повернулась ко мне.
- Ведь я вам верю, Стюарт, верю во всем, и верю всем сердцем, всем своим
существом! - пылко говорила она. - Так скажите же, наконец мне, кто вы? Вы
так похожи на Прадо, что даже Гуарец был введен в заблуждение!
Я многое дал бы, чтобы иметь право ответить на вопросы любимой
девушки, но слово, данное мною, стояло между нами...
- Еще несколько дней, Марчиа, - нежно умолял я. - Я бы все открыл вам
сейчас, если бы только можно было, ноя дал слово и не могу его нарушить.
Марчиа долго молчала, затем шепотом и не глядя на меня, сказала:
- Пусть будет так, как вы хотите! Я вам верю, потому, что... потому
что люблю.
Неожиданный сильный гудок машины, данный Билли, крутой поворот, и мы
въехали в предместье Лондона.
- Как вы относитесь к "Дворцовой гостинице"? - предложил нам Билли. -
Прошлый месяц я там жил около недели и хорошо знаком с директором.
Мы миновали городскую ратушу, повернули в Чипсайд и остановились у
входа в гостиницу.
- Я пойду сначала поговорю с директором, - заявил Билли, сойдя на
тротуар и исчезая в подъезде.
Мы с Марчией остались в машине.
На широкой улице, освещенной фонарями, не было ни души. Я взял ее
руку и поднес к губам.
- До завтра, дорогая, - произнес я с нежностью. - Завтра с утра я
позвоню вам, перед вашим отъездом к Трэгстокам мы тогда договорились
относительно встречи.
Она погладила меня по руке.
- Вы обещаете мне быть осторожным ради меня? - настойчиво попросила
она.
Я успокоил ее улыбкой. Теперь ведь у меня была она, мог ли я
бравировать своей жизнью?
- Все в порядке, - возвестил Билли, выходя из отеля в сопровождении
управляющего. - Мистер Поллан сам позаботится о том, что удобно устроить
мисс де-Розен!
Управляющий поклонился.
Открыв дверцу машины, я помог Марчии выйти. Ее глаза слипались и я
настаивал, чтобы она сейчас же легла спать.
Мы простились в коридоре гостиницы.
Марчиа поднялась на лифте, а мы с Билли вышли и снова уселись в
машину.
- Боюсь, что мы найдем дом запертым со всех сторон, - сказал Билли, -
напрасно я не дал телеграммы, чтобы предупредить о нашем приезде.
Мы быстро покатили и через несколько минут остановились перед домом.
Через стеклянную дверь я увидел в вестибюле свет.
- Кто-то все-таки есть там.
- Они, вероятно, пригласили к себе на ужин полицейского! - пошутил
Билли. Мы сейчас устроим им приятный сюрприз своим появлением, не так ли?
Вы пойдите и постучитесь, а я тут подожду и покараулю.
Я поднялся по ступенькам и сунул ключ в дверь: она распахнулась, и я,
очутился лицом к лицу с человеком, стоящим у самого порога.
Это был широкоплечий мужчина, с короткими усами и проницательным
взором. За ним виднелось испуганное лицо моей хорошенькой горничной.
- Если мой вопрос не покажется черезчур дерзким, - произнес я учтиво,
- позвольте узнать, кто вы такой?
- Я следователь Нейль из Скотлэнд-Ярда, - проговорил он отчетливо. -
Я, кажется, имею удовольствие говорить с мистером Джоном Бэртоном?
Это было ужасным ударом для меня, но я перенес его совершенно
спокойно.
- Ну, и что же дальше? - вопросом на вопрос ответил я.
Билли, оставив мотор, уже поднимался по лестнице.
Следователь Нейль поднял руку и опустил ее спокойно и решительно на
мое плечо.
- В таком случае, - заявил он, - я обязан вас арестовать!
Я был буквально ошеломлен.
- Арестовать меня... меня... Да за какие грехи, черт возьми?! -
разразился я.
- За убийство Стюарта Норскотта! - последовал быстрый и совершенно
ясный ответ.

20
Я посмотрел прямо в глаза новому знакомому и громко расхохотался: до
того нелепым казалось мне то, что я услышал.
Билли сел на решетку и тоже стал смеятьься, как сумасшедший.
Лицо следователя выражало недоумение.
- Простите, пожалуйста, - вырвалось наконец у меня, - не лучше ли нам
войти в дом?
Вытерев слезы, выступившие у меня на глазах от неудержимого смеха, я
первым двинулся вперед. Следователь шел следом за мной, Билли замыкал
шествие.
- Ну, а теперь, - сказал я, когда мы все вошли в вестибюль, - вы,
может быть, будете столь любезны и объясните нам, в чем дело?
Когда я говорил, послышались тяжелые шаги, и по лестнице спустился
полицейский.
Следователь с любопытством посмотрел на меня и пожал плечами.
- Тут нечего объяснять! Меня уполномочили арестовать вас за убийство
мистера Стюарта Норскотта. И я считаю своим долгом поставить вас в
известность, что отныне все ваши слова будут приняты, как улика против
вас.
- Но что дает вам повод предполагать, что мистер Норскотт погиб? -
спросил я.
- То, что его тело находится сейчас в мертвецкой Ист-стрита!
Мне в жизни не раз приходилось переживать неприятные пострясения, но
такого, признаюсь, я еще никогда не испытывал!
Даже Билли, чье непоколебимое равновесие могло нарушить разве только
землетрясение, и тот был до того ошеломлен, что свистнул.
"Итак, в конце концов, Норскотт все-таки попался им в лапы! -
пронеслось у меня в голове. - Длинному списку черных дел Ягнацо Прадо
настал конец!"
Я вспомнил о Марчии и порадовался за нее.
- Ваше сообщение, господин следователь, несколько лаконично, - сказал
я. Где же случился этот нежелательный инциндент?
- Я не имею права отвечать вам на ваши вопросы, - вежливо возразил
следователь - А если вы желаете посоветоваться с юристом, то эта
возможность будет вам дана, согласно существующим законам. - А теперь, -
прибавил он, обращаясь к полицейскому, - позовите извозчика!
Полицейский козырнул.
- Ну, до свидания, Билли, проговорил я и, в сопровождении
следователя, спустился по лестнице.
Я должен был отправиться в тюрьму, откуда мне предстояло предстать
перед судом за убийство, которого я не совершал.
Для меня почти не было сомнения в том, что Прадо получил смертельный
удар от исчезнувшего Да-Коста. Остальная шайка в этом деле не участвовала.
Но я совершенно не мог себе представить, когда и где разыгрался
трагический случай. И, против того, меня чрезвычайно интересовало, каким
способом полиции удалось раскрыть подлинность моей личности.
Поспешный отъезд Морица из "Аштона" был несомненно связан с этой
историей, и теперь я понимаю, почему прочитав телеграмму, он так испытующе
посмотрел на меня...
Несмотря на серьезность положения, я не был особенно расстроен. В
самом деле, кроме страстного желания лечь в постель, я испытывал еще
невероятное и самое искреннее чувство облегчения при мысли о том, что с
этим делом раз и навсегда все покончено. Стюарт Норскотт мне порядком
надоел, и я находил странное удовольствие при мысли, что снова стал Джоном
Бертоном, хотя бы и обвиненным в убийстве...
Наш экипаж тем временем, остановился перед Боунэ. Мы вошли в
канцелярию, большую и очень опрятную комнату, где стояли два американских
бюро. За одним из них сидел человек с военной выправкой, но в штатском. Он
что-то писал.
- Это - мистер Джон Бертон! - доложил мой спутник, и в его голосе
прозвучала простительная хвастливость.
Затем, обращаясь ко мне, он прибавил:
- Это следователь Кортис: он вам прочтет обвинительный акт!
Следователь Кортис быстро овладел своим минутным волнением.
- Где вы его арестовали? - спросил он резко, с любопытством и
интересом глядя на меня.
- В Парк - Лэйне! Я как раз наводил там справки, когда мистер Бертон
подъехал на автомобиле вместе с другим спутником. Мне не оказали никакого
сопротивления.
Кортис кивнул головой.
Встав, он перешел через комнату к целому ряду небольших папок и,
вынув из одной из них какую-то бумагу, сказал:
- Я прочту вам ваш обвинительный акт!
Боюсь, что сейчас не восстановить с точностью содержание этого
документа... Короче говоря, меня обвинили в преднамеренном убийстве
Стюарта Норскотта, совершенном в ночь на пятое сентября, в доме,
называемом "Боксе - Рентс" на Ист-стрит, в Стэпни...
Нечего и говорить о том, что несмотря на мою сонливость, я слушал
чтение обвинительного акта с величайшим вниманием.
- Очень вам благодарен, - сказал я, когда следователь кончил читать,
и я тут же зевнул, не имея сил дальше сдерживаться. - Простите
великодушно, вырвалось у меня, - за мой неуместный зевок, это было очень
интересно, но откровенно говоря, я так хочу спать, что еле держусь на
ногах.
Оба следователя улубнулись.
- Вы можете сейчас же лечь, если хотите, - заметил Кортис, складывая
документ, - вы также имеете право сообщаться с вашим поверенным и вообще,
с кем пожелаете.
Я покачал головой.
- Сейчас я мечтаю только о кровати! Завтра утром я успею написать
кому надо!
- В таком случае, следуйте за мной! - пригласил Кортис.
Он провел меня по длинному коридору в небольшую, просто обставленную
комнату, в окне которой красовались толстые, железные прутья. Но там
стояла кровать с чистыми простынями, и этого при моей непреодолимой
сонливости, было более чем достаточно. Я так устал, что через пять минут
после ухода следователя уже спал крепким сном...
Если говорить, что жить стоит исключительно ради новизны ощущений, -
я не имел никакого повода жаловаться на свою жизнь! Я проснулся на утро в
полицейской камере, меня обвинили в убийстве, и у моей кровати стоял
следователь с чемоданом в руках.
Это был тот самый чемодан, что я привез из Будфорда.
- Вот ваши вещи: сегодня утром я послал за ними в Парк-Лэйн.
- Вы удивительно любезны, господин следователь! - заметил я. - Теперь
я могу надеяться на вас, когда буду сидеть на скамье подсудимых!
Он усмехнулся.
- В одиннадцать часов вас поведут к судье. Все ваши письма будут
тотчас же доставлены по назначению, если только они соответствуют правилам
тюремной цензуры. Вместе с завтраком вам принесут бумагу и конверты.
Во время завтрака меня осенила внезапная счастливая мысль: написать
письмо лорду Ламмерсфильду.
Долго я ломал себе голову, не зная с чего начать и какого направления
держаться. Наконец, я взял лист почтовой бумаги, принесенной мне
полицейским и написал следующее:
"Полицейский участок Боундстрит. Четверг"
Дорогой лорд Ламмерсфильд! В последний раз, когда я имел удовольствие
встретить вас на балу у Сангетта, вы были так любезны, что предложили мне
свою помощь, если мне случиться попасть в тюрьму... При чтении моего
настоящего адреса, вы убедитесь, что я достиг этого положения с
неожиданной быстротой... Не знаю, известно ли обществу о том интересном
преступлении, в котором меня обвиняют, но, могу вас уверить, что пользуюсь
в данный момент совершенно незаслуженной карой!
Если вы можете уделить мне полчаса в течение дня, я буду весьма
обязан вам за добрый совет! В ответ на вашу любезность, могу обещать очень
занимательный рассказ, способный, наверное рассеять гнетущую скуку,
царившую в министерстве внутренних дел, на которую вы так жаловались в
наше последнее свидание.
Преданный вам Стюарт Норскотт".
Насколько я знал лорда Ламмерсфильда, я был совершенно уверен, что
это письмо приведет его в мою камеру.
Побочные обстоятельства предъявленного мне обвинения были так
необыкновенны, а его собственные дела были так близко связаны с моими, что
он, наверное, сгорая от нетерпения узнать все подробности моего дела, если
только ему было о нем доложено, поспешит ко мне.
Я надписывал адрес на конверте, когда в камеру вошел следователь
Нейль.
- Это единственное письмо, которое я пока написал, - сказал я,
протягивая ему письмо, - но я бы был очень обязан, если бы вы немедленно
доставили его по адресу!
Бросив любопытный взгляд на адрес, следователь, видимо, проникся
уважением ко мне, потому что взял письмо и сразу же вышел. Однако, он
вскоре вернулся назад и заявил:
- Пришел ваш вчерашний приятель - мистер Логан: если желаете, можете
его видеть.
Минуту спустя, полицейский ввел в камеру моего друга, нас оставили
одних.
Билли уселся на угол стола, засунув руки в карманы, и проговорил:
- Да, нечего сказать, в грязную историю мы попали!... Нас, кажется,
подслушивают, прибавил он, оглянувшись на дверь.
- Очевидно, - отозвался я, - но это ничего не значит! Что бы ни
случилось я теперь поступлю, как Джон Бертон. Раз Норскотт умер, дело наше
кончено!
Билли согласился со мной.
- Конечно так! Необходимо очистить себя от всяких подозрений. Вам
придется для этого пригласить адвоката.
- Я написал лорду Ламмерсфильду и уверен, что он придет! Я хочу
услышать его мнение, прежде, чем начать действовать!
- Превосходная мысль! - одобрил Билли. - А вы не слыхали ничего
новенького относительно убийства? - прибавил он. - Кто это, черт возьми,
укокошил Прадо, и каким образом полиция напала на ваш след?
- Думаю, что это дело рук Да-Коста - ответил я. - Но мы скоро
что-нибудь узнаем: около одиннадцати я буду у судьи.
- Около одиннадцати? - переспросил Билли. - В таком случае мне пора
идти: я обещал вашей девице повести ее в суд.
- Марчиа? - воскликнул я. - Разве она знает?
- Да, я ей звонил сегодня и все рассказал. Разве этого не надо было
делать?
Я пожал плечами.
- Нет, почему же? Все равно газеты будут кричать об этом! Но мне
хотелось бы, если возможно, не впутывать ее имя в эту историю.
- Во всяком случае, будет лучше, если мы с нею явимся в суд! Я решил,
что полезнее ей сразу узнать обо всем: это избавит ее от лишних волнений!
- произнес Билли.
Я протянул ему руку.
- Билли вы молодец!
Он подошел к двери и постучал.
Изумительная поспешность, с которой дверь была открыта полицейским,
наводила на некоторые размышления.
Махнув мне на прощание рукой, Билли вышел в коридор.
В течение следующих минут, я старался тщательно восстановить в своей
паяти точные числа и последовательный порядок всех происшествий, начиная с
момента встречи с Прадо-Норскоттом на набережной.
Я решил рассказать Ламмерсфильду всю правду, и мне хотелось изложить
ему историю в самой краткой и сжатой форме...
Мои размышления прервал следователь Нейль.
- Приехал судья, - сказал он. - Ваше дело пойдет первым!
Несмотря на ранний час, зал суда был битком набит публикой.
Когда я направился на указанное мне следователем место - деревянное
помещение, напоминающее загон для скота, я не узнал ни одного лица, кроме
Морица. Он сидел в центре зала и упорно избегал моего взгляда.
Пресса была в полном составе и, покая усаживался, вокруг меня
слышалось жужание и шушукание.
Дальнейшая процедура была, как обыкновенно пишут в газетах, "краткой
и чисто формальной".
Прежде всего, следователь Нейль вошел в свидетельскую камеру и в
кратких словах изложил подробности моего ареста.
После него следователь Кортис сделал свой полицейский доклад.
Понятно, что я слушал его с величайшим интересом.
Кортис заявил судье, что тело убитого мужчины, найденное в
"Боксе-Ренте", без всякого сомнения, признано за труп Стюарта Норскотта.
Далее по его словам, имеется целый ряд показаний, что за два дня до
убийства, я провел с покойным несколько часов в ресторане "Милан". Что, в
ночь, когда произошло убийство, я находился на балу у лорда Сангетта, под
именем Стюарта Норскотта, что я ушел оттуда рано - это может подтвердить
сам лорд Сангетт - и в несколько возбужденном состоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17