Ну, понятное дело, так, чтобы не «засветиться» да не спугнуть.
– Обижаете, полковник! – приосанился Вася. – Кому «засветиться»? Куда «спугнуть»? Все организуем в лучшем виде. Если хоть какие-то намеки на подготовку будут – вычислим влет…
***
Следующий день был посвящен организационным мероприятиям.
Иванов наладился шататься по «верхам», каким-то одному лишь ему ведомым способом распространять некую хитрую «дезу». Якобы в случае успеха «деза» должна была выявить, кто из больших людей является нашим потенциальным клиентом.
Глебыч, Петрушин, Вася и лейтенант отправились к «Азамату» на предмет оценки обстановки, проведения рекогносцировки, и вообще, всесторонней разведки. Только способы организации вышепоименованных мероприятий у них были несколько разные. Петрушин, Вася и лейтенант должны были замаскировать «бардак» в удобном месте и в буквальном смысле на брюхе исследовать подступы к кафе, не попавшись при этом никому на глаза (в первую очередь – нашим же воякам!).
А Глебычу выделили энную сумму из оперативных расходов, с вечера он созвонился с двумя своими приятелями и пригласил их крепенько «погудеть». Расшифровываю: нашему мастеру саперного дела не обязательно издавать протяжные трубные звуки, он должен просто весь день торчать в «Азамате» и добросовестно пьянствовать! А между делом изучать обстановку и типов, которые там мелькают.
– Да, это правильно! – Сами понимаете, задание Глебычу очень понравилось. – Очень тонкий подход к организации такого серьезного мероприятия…
А нас с Лизой первым же утренним бортом зарядили в Моздок.
Сразу хочу отметить: я самого начала был принципиально против этого вояжа. Почему? Да я вообще по натуре такой, терпеть не могу распоряжений, в которых нет явной целесообразности и пользы для дела. Или приказы из серии «пойди туда, незнамо куда, принеси то, не знаю что…». Более того, скажу вам по секрету, я такие распоряжения и приказы частенько просто-напросто саботирую!
В Моздоке у нас было два дела. Первое: передать представителю материал, собранный Ивановым, для последующей отправки на независимые экспертизы по «железу» и ДНК. Второе: попытаться найти классного руководителя Руслана Балаева.
Дабы у вас не было повода заподозрить меня в предвзятости, представляю материал (по мере поступления):
– гильзы, пули, окровавленный осколок из окопа (Хелчу Ме);
– гильзы, грязные окровавленные трусы опороченной девы (КПП у Гудера);
– пули, подаренные коллекционером Михалычем (павшая свита генерала);
– пули, извлеченные из руки юного мстителя Умара (вспомнил перед самым отъездом – одевался и нащупал в кармане).
Я с Ивановым по данному вопросу дискутировал, но напомню еще раз: зачем???!!! За каким обвисшим журфиксом?! Что конкретно нам дают идентификация пуль, гильз и экспертиза ДНК? Можно подумать, что у нас в блиндаже сидит банда негодяев, которые с замиранием сердца ожидают, когда же их ткнут носом в результаты экспертиз!
– Клочья шерсти и сломанный коготь Бисикантного Пумпердоза, – не утерпев, заявил я на прощание.
– Это кто такой? – заинтересовался полковник.
– Это типа Писюкатого Бумпердяя. Или просто – снежный человек, – очень серьезно пояснил я. – Никто его не видел, но подозревают, что в природе он существует. Надеются со временем отловить. Вот уже лет двести надеются…
– Ты вези, вези эти клочья. – Полковник криво ухмыльнулся. – Не забывай, остроумный ты наш, нам периодически надо показывать, что мы тут не только паек кушаем, но и маленько делом занимаемся…
Теперь что касается классного руковода Руслана Балаева. Иванов по своим каналам добыл откуда-то домашний адрес нашего интересанта и вообще совершенно секретную информашку: славный парень Рустик, тейп которого ютится в Старых Матагах, в свое время учился в грозненской школе № 4. По этому поводу мы с Лизой посетили тутошний университет (гороно просто не отыскали, и, подозреваю, он как таковой в местной природе отсутствует).
Теория Иванова такова: ежели нам удастся отыскать классного руководителя Руслана, то наше дело в шляпе. То есть у него (или у нее), у руководителя классного то бишь, обязательно должен сохраниться фотоальбом с выпусками разных годов! Просто, правда?
Мое мнение таково: учителей как класс тут извели в 95-м – 96-м годах, а альбомами с переменным успехом обогревались то наши солдаты, то бойцы непримиримого чеченского сопротивления, так называемые «духи».
В универе нам дали весьма ценную информацию: в 94-м – 95-м годах несколько групп русских учителей эвакуировали в Моздок, Ставрополь и Краснодар.
– Начнем с Моздока, а там посмотрим, – оптимистично заявил Иванов.
– Ага. А в Моздоке, если я правильно понял, наблюдается концентрация основного контингента выживших грозненских учителей?
– Да нет, сомневающийся вы наш… Просто Моздок ближе и борты туда регулярно летают. Удобно. И представитель там, с транспортом поможет…
Представитель Витя, подпавший под разлагающее влияние гостеприимного Кавказа, с ходу накормил нас шикарным завтраком. О делах ничего не спрашивал, только пялился на Лизу и о чем-то томно размышлял. Я Витю понимаю, секретарша у него – полумымра, а Луиза у нас очень даже ничего. Особенно если не знаешь, за что сослали! Хотя по идее Витя должен бы знать, подбор в команду осуществляли с его легкой руки.
– Война, разруха, грязь, кровь, варварство… Хрупкие женские плечи… – задумчиво пробормотал Витя, глядя в окно. – Вам бы в Большой, в вечернем платье… Или в «Прагу». Ужин при свечах…
– Доводилось ужинать в Албании, Косове, Баку, Джульфе… – с такой же задумчивостью ответствовала Лиза, нежно поглаживая кобуру. – Большой не люблю. А платье… Платье – неудобно. Куда там оружие цеплять?
– Да уж… – Витя скорбно покачал головой. – О времена, о нравы…
Витя в очередной раз проявил незаурядную оперативность: пока мы завтракали, в комитете по делам беженцев подготовили списки всех учителей, прибывших в Моздок в 94-м – 96-м годах. После приема пищи нам выделили два «УАЗа» с местными водителями, мы с Лизой поделили контингент и разъехались по адресам, договорившись встретиться на аэродроме в 18.00.
В Моздоке было зарегистрировано около трех десятков учителей-беженцев. В первом же адресе, куда я решил прокатиться, мне сообщили:
– Да, была такая, но… переехала. Вот по такому-то адресу.
А это на другом конце города, на окраине. Прибыв в указанное место, я получил свежую информацию:
– Была, снимала квартиру, переехала туда-то…
– Ну, понял. – Я воспринял это как должное, расстраиваться не стал и попросил водителя:
– А в Прохладный мы можем съездить?
– Да хоть во Владик! До 18.00 время ваше, катайтесь куда душа пожелает.
– Ну и славно. Поехали в Прохладный. Отоваримся и шашлыков покушаем…
Я понятия не имею, живут ли в Прохладном учителя-беженцы, но что там точно есть – это хороший базар с весьма приличными ценами (в два раза меньше грозненских). Поэтому я решил использовать отведенное мне время с максимальной пользой. Все равно шанс найти нужного Иванову человека практически равен нулю, особенно с учетом постоянной миграции контингента, так что…
Однако намерениям моим не суждено было осуществиться. Едва мы выехали за окраину Моздока, как меня нащупала по рации вредная Луиза.
– Четвертый – Шестому!
– Ну, блин… Наверное – Шестой? Шестая у нас вроде бы дама, не так ли?
– Возможно. Короче, подъезжай к медобщежитию на военной базе. Я тут кое-что нашла. До связи…
– Давай на базу! – с горечью воскликнул я, адресуясь к водиле. – Увы, увы, не поесть нам вкусных шашлыков! Не попить холодного бочкового пивка…
– Да ну, какие проблемы? – пожал плечами водила. – У нас и без Прохладного есть где порезвиться. Двадцать минут до базы, пятнадцать – оттуда до «Дарьяла». А там – и шашлычки, и пивко, и вообще, все что хочешь. И компания приличная – одни военные. И не сильно пьяные, там полковники гуляют…
– Ладно, уболтал. Разворачивай…
В медицинской общаге Лиза расположилась как дома. К моменту моего приезда она приняла душ в общей душевой, высушила волосы допотопным хозяйкиным феном еще советского производства и теперь гоняла чаи с симпатичной бабусей, которая ютилась в комнатухе два на три метра. Хозяйка комнаты в настоящий момент была пенсионеркой, а в недавнем прошлом являлась… только не падайте в обморок!
– Знакомьтесь. Евдокия Васильевна Курочкина. Бывший классный руководитель Руслана Балаева…
Но это еще не все! На подоконнике покоились пять толстенных фотоальбомов. Шестой Евдокия Васильевна держала на коленях и поглаживала его примерно с такой же нежностью, как Лиза свою кобуру.
– Ну ты везучая, Луиза, – просто застрелись!
– Не надо, – Лиза сдвинула кобуру за спину и налила мне чаю. – Зачем стреляться, все пока так славно получается… Евдокия Васильевна, это Костя. Он немножко с придурью, но в целом человек хороший. Расскажите ему, о чем мы с вами только что разговаривали…
– Как же, я их всех помню… – В глазах старой учительницы мелькнула светлая грусть. – Хороший мальчик был. Прилежный, вежливый… Они, сельские, не чета нашим городским. Тогда было престижно сыновей в город учиться посылать. Так и говорили: «…в городе учится!» Вот они, неразлучная троица: Руслан Бадаев, Абай Рустамов, Рашид Агаев. Соседи: Руслан из Старых Матагов, а Рашид и Абай – из Новых. Жили втроем у родственников Рустамова, как братья были. Все трое – отличники, светлые такие мальчики… Вот, 10-й «А», выпуск восемьдесят девятого года. Руслан всегда такой тихий был, скромный, – заводилой-то у них был Абай Рустамов, развитой такой мальчишка… Вечно придумывал всякие шалости…
Тут учительница пустилась в пространные воспоминания о проделках юных отличников в прекрасное советское время. Сами понимаете, нас приятели Руслана совершенно не интересовали (вообще имелось желание выдрать страницу с фотомордочкой Балаева и немедля бежать!), но мы тактично внимали долгому повествованию – в принципе время позволяло. Между делом, вскользь, выяснилось, что семья учительницы погибла при штурме Грозного в январе 95-го. В квартиру угодил артиллерийский снаряд, сама Евдокия Васильевна была тяжело ранена…
Концовку нашей приятной беседы слегка подпортила Лиза. Полезла в карман и щелкнула переключателем. Оказывается, она все писала на диктофон. Вот дурная чекистская привычка!
– Понятно… – У Евдокии Васильевны задрожали губы, по щеке поползла слезинка. – Вы же не просто так пришли… Он что – боевик? Он в розыске, да?
– Он просто пропал, – тактично сообщил я. – И мы пытаемся его найти.
– Да ладно, не надо меня обманывать. – Евдокия Васильевна смахнула слезинку и сырым голосом посетовала:
– Вот ведь как судьба распорядилась… Такой тихий, скромный мальчик… Их заводила – Абай – такой шалопут был… Так ведь в Москву поступил! Говорят, на инженера учился. Сейчас, поди, в каком-нибудь чистеньком офисе сидит, людьми руководит. А этот – такой домашний, такой вежливый…
– Если не возражаете, мы переснимем. – Лиза достала из сумочки цифровую камеру. – Нам для дела…
– Да забирайте, чего уж там! – Евдокия Васильевна вдруг с непонятным ожесточением выдрала альбомный лист с классом Руслана и швырнула его Лизе на колени. – Проклятая война! Забирайте и уходите! Сейчас же! Видеть вас не хочу…
– Это что – тоже боевая психическая травма? – задумчиво спросила Лиза по дороге в «Дарьял» (мы решили-таки отобедать с пивом, сретушировать неприятный осадок).
– Это, Лизонька, просто горе. Большое человеческое горе… Дама всю жизнь занималась святым делом. Учила детей доброму и вечному. У нее был дом, семья… Теперь у нее нет дома и семьи. Ее соплеменники позволили ей существовать в общаге, с общим туалетом и кухней. А дети, которых она учила доброму и вечному, частично мертвы, частично воюют против ее соплеменников. При таком раскладе трудно ожидать от человека адекватного отношения к жизни…
***
Иванов – вот ведь странный тип! – от счастья прыгать не стал. И вообще, выглядел он нерадостно, присутствовал в светлом облике руководителя нашей банды некий налет угрюмости.
– Так вот ты какой, пятнистый олень. – Полковник щелкнул ногтем по фотографии Руслана Балаева и обратил свой взор к лейтенанту Сереге:
– Мы можем состарить эту личность лет этак на десять-двенадцать?
– Если будет цифровой снимок – без проблем. Схожу к своим, поработаю.
– Лиза?
– Сейчас. – Лиза достала из сумочки цифровую камеру.
– Ну и славно. Займитесь этим. Один комплект сделайте с бородой. Вдруг он не англичанин и не имеет привычки бриться каждый день… Костя, присаживайся, ознакомлю с обстановкой…
Пока мы развлекались в Моздоке, наши парни проделали титаническую работу. Лихая троица исследовала каждый квадратный метр на подступах к «Азамату», а Глебыч совместно с двумя приятелями употребил восемь бутылок водки, на всякий случай заснял всех посетителей портативным фотоаппаратом из Лизиного инвентаря и пару раз под благовидным предлогом заглянул на кухню. В настоящий момент мастер саперного дела спал мертвым сном – привезли его совсем готового.
– Вот тут, через дорогу – развалины. – Иванов показал на схеме. – Точнее, там кругом полно развалин, но вот эти – конкретно развалины гастронома. Место удобное и не вызывает подозрений – на задах, в створе между базой ОМОНа и штабом бригады ВВ. В 12.30 туда заехал «рафик» санэпидемнадзора. Через минуту вышли двое, в белых халатах, пересекли улицу и вошли в «Азамат» с заднего двора. Со стороны кухни. Сигнал Глебычу давать не стали – тут мы маленько промахнулись, не додумались отдельно гарнитуру вывести, а так, из кармана, могли вызвать нездоровый интерес собутыльников. Впрочем, эти люди в белых халатах были в «Азамате» буквально три минуты, после чего вернулись в развалины. Были ли там еще люди и что делали, установить не удалось – все получилось неожиданно, могли спугнуть…
– Люди в белых халатах, – задумчиво протянул я на мотив известной песни. – Интересная задумка…
– Да ничего интересного. – Иванов скривился. – Когда им надо, они и не такие фокусы выкидывают… Так вот, сразу после возвращения этих двоих «рафик» выехал из развалин и убыл по разбитому вдрызг скверу, что примыкает к главной дороге и пролегает между базой ОМОНа и штабом бригады ВВ. Когда уехал этот «рафик», наши хлопцы скрупулезно обследовали этот бывший гастроном…
– И что?!
– И ничего. Совершенно ничего не обнаружили. Полагаю, они просто отрабатывали эвакуацию по времени.
– И все?
– Все… Все просто. Это единственный возможный вариант. То есть тащить тебя будут через дорогу в развалины. Задний двор, акации вокруг… Им надо всего лишь поймать момент, когда на дороге никого не будет. И тридцать секунд – перетащить тебя туда. Особого труда это не составит, в промежутке между 10.00 и 15.00 та дорога практически пустынна – там с утра, в обед и под вечер колонны ходят. Все остальные отдельные автоединицы катаются по параллельной улице, на которую выходит парадная парковка «Азамата». Или еще проще: подгонят машину к заднему двору и погрузят.
– Значит, часовые по охране штаба бригады – ноль внимания на этот «рафик»? – слегка надувшись, уточнил я – согласитесь, когда про тебя говорят «погрузят» и «тащить», это не особенно приятно. – И в этом гастрономе мы совершенно ничего не нашли?
– Ну, не то чтобы уж совсем ничего. – Иванов внимательно посмотрел на меня и хмыкнул. – Совместными усилиями штаба бригады и базы ОМОНа там оборудована гигантская помойка. Свинарник жуткий, все свои отбросы туда валят. И санэпидемнадзор в данном случае весьма уместен – лучшее прикрытие… Да ты не дуйся, Константин. Мы тебя любим. И если что-то говорим не совсем корректное, так это в рабочем порядке.
– Спасибо за ласку, – поблагодарил я. – Порядок действий отрабатывать будем?
– Будем отдыхать. – Иванов нешуточно зевнул и потянулся. – Все уже отработали без тебя. Позиции подготовили, гарнитуру тебе сделали – закачаешься. Лизу завтра с утра оттренируем, пока ты катаешься, у нас будет вагон времени. А твоя задача – сидеть с микрофоном в ширинке, смотреть в оба и вовремя нажать на тон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Обижаете, полковник! – приосанился Вася. – Кому «засветиться»? Куда «спугнуть»? Все организуем в лучшем виде. Если хоть какие-то намеки на подготовку будут – вычислим влет…
***
Следующий день был посвящен организационным мероприятиям.
Иванов наладился шататься по «верхам», каким-то одному лишь ему ведомым способом распространять некую хитрую «дезу». Якобы в случае успеха «деза» должна была выявить, кто из больших людей является нашим потенциальным клиентом.
Глебыч, Петрушин, Вася и лейтенант отправились к «Азамату» на предмет оценки обстановки, проведения рекогносцировки, и вообще, всесторонней разведки. Только способы организации вышепоименованных мероприятий у них были несколько разные. Петрушин, Вася и лейтенант должны были замаскировать «бардак» в удобном месте и в буквальном смысле на брюхе исследовать подступы к кафе, не попавшись при этом никому на глаза (в первую очередь – нашим же воякам!).
А Глебычу выделили энную сумму из оперативных расходов, с вечера он созвонился с двумя своими приятелями и пригласил их крепенько «погудеть». Расшифровываю: нашему мастеру саперного дела не обязательно издавать протяжные трубные звуки, он должен просто весь день торчать в «Азамате» и добросовестно пьянствовать! А между делом изучать обстановку и типов, которые там мелькают.
– Да, это правильно! – Сами понимаете, задание Глебычу очень понравилось. – Очень тонкий подход к организации такого серьезного мероприятия…
А нас с Лизой первым же утренним бортом зарядили в Моздок.
Сразу хочу отметить: я самого начала был принципиально против этого вояжа. Почему? Да я вообще по натуре такой, терпеть не могу распоряжений, в которых нет явной целесообразности и пользы для дела. Или приказы из серии «пойди туда, незнамо куда, принеси то, не знаю что…». Более того, скажу вам по секрету, я такие распоряжения и приказы частенько просто-напросто саботирую!
В Моздоке у нас было два дела. Первое: передать представителю материал, собранный Ивановым, для последующей отправки на независимые экспертизы по «железу» и ДНК. Второе: попытаться найти классного руководителя Руслана Балаева.
Дабы у вас не было повода заподозрить меня в предвзятости, представляю материал (по мере поступления):
– гильзы, пули, окровавленный осколок из окопа (Хелчу Ме);
– гильзы, грязные окровавленные трусы опороченной девы (КПП у Гудера);
– пули, подаренные коллекционером Михалычем (павшая свита генерала);
– пули, извлеченные из руки юного мстителя Умара (вспомнил перед самым отъездом – одевался и нащупал в кармане).
Я с Ивановым по данному вопросу дискутировал, но напомню еще раз: зачем???!!! За каким обвисшим журфиксом?! Что конкретно нам дают идентификация пуль, гильз и экспертиза ДНК? Можно подумать, что у нас в блиндаже сидит банда негодяев, которые с замиранием сердца ожидают, когда же их ткнут носом в результаты экспертиз!
– Клочья шерсти и сломанный коготь Бисикантного Пумпердоза, – не утерпев, заявил я на прощание.
– Это кто такой? – заинтересовался полковник.
– Это типа Писюкатого Бумпердяя. Или просто – снежный человек, – очень серьезно пояснил я. – Никто его не видел, но подозревают, что в природе он существует. Надеются со временем отловить. Вот уже лет двести надеются…
– Ты вези, вези эти клочья. – Полковник криво ухмыльнулся. – Не забывай, остроумный ты наш, нам периодически надо показывать, что мы тут не только паек кушаем, но и маленько делом занимаемся…
Теперь что касается классного руковода Руслана Балаева. Иванов по своим каналам добыл откуда-то домашний адрес нашего интересанта и вообще совершенно секретную информашку: славный парень Рустик, тейп которого ютится в Старых Матагах, в свое время учился в грозненской школе № 4. По этому поводу мы с Лизой посетили тутошний университет (гороно просто не отыскали, и, подозреваю, он как таковой в местной природе отсутствует).
Теория Иванова такова: ежели нам удастся отыскать классного руководителя Руслана, то наше дело в шляпе. То есть у него (или у нее), у руководителя классного то бишь, обязательно должен сохраниться фотоальбом с выпусками разных годов! Просто, правда?
Мое мнение таково: учителей как класс тут извели в 95-м – 96-м годах, а альбомами с переменным успехом обогревались то наши солдаты, то бойцы непримиримого чеченского сопротивления, так называемые «духи».
В универе нам дали весьма ценную информацию: в 94-м – 95-м годах несколько групп русских учителей эвакуировали в Моздок, Ставрополь и Краснодар.
– Начнем с Моздока, а там посмотрим, – оптимистично заявил Иванов.
– Ага. А в Моздоке, если я правильно понял, наблюдается концентрация основного контингента выживших грозненских учителей?
– Да нет, сомневающийся вы наш… Просто Моздок ближе и борты туда регулярно летают. Удобно. И представитель там, с транспортом поможет…
Представитель Витя, подпавший под разлагающее влияние гостеприимного Кавказа, с ходу накормил нас шикарным завтраком. О делах ничего не спрашивал, только пялился на Лизу и о чем-то томно размышлял. Я Витю понимаю, секретарша у него – полумымра, а Луиза у нас очень даже ничего. Особенно если не знаешь, за что сослали! Хотя по идее Витя должен бы знать, подбор в команду осуществляли с его легкой руки.
– Война, разруха, грязь, кровь, варварство… Хрупкие женские плечи… – задумчиво пробормотал Витя, глядя в окно. – Вам бы в Большой, в вечернем платье… Или в «Прагу». Ужин при свечах…
– Доводилось ужинать в Албании, Косове, Баку, Джульфе… – с такой же задумчивостью ответствовала Лиза, нежно поглаживая кобуру. – Большой не люблю. А платье… Платье – неудобно. Куда там оружие цеплять?
– Да уж… – Витя скорбно покачал головой. – О времена, о нравы…
Витя в очередной раз проявил незаурядную оперативность: пока мы завтракали, в комитете по делам беженцев подготовили списки всех учителей, прибывших в Моздок в 94-м – 96-м годах. После приема пищи нам выделили два «УАЗа» с местными водителями, мы с Лизой поделили контингент и разъехались по адресам, договорившись встретиться на аэродроме в 18.00.
В Моздоке было зарегистрировано около трех десятков учителей-беженцев. В первом же адресе, куда я решил прокатиться, мне сообщили:
– Да, была такая, но… переехала. Вот по такому-то адресу.
А это на другом конце города, на окраине. Прибыв в указанное место, я получил свежую информацию:
– Была, снимала квартиру, переехала туда-то…
– Ну, понял. – Я воспринял это как должное, расстраиваться не стал и попросил водителя:
– А в Прохладный мы можем съездить?
– Да хоть во Владик! До 18.00 время ваше, катайтесь куда душа пожелает.
– Ну и славно. Поехали в Прохладный. Отоваримся и шашлыков покушаем…
Я понятия не имею, живут ли в Прохладном учителя-беженцы, но что там точно есть – это хороший базар с весьма приличными ценами (в два раза меньше грозненских). Поэтому я решил использовать отведенное мне время с максимальной пользой. Все равно шанс найти нужного Иванову человека практически равен нулю, особенно с учетом постоянной миграции контингента, так что…
Однако намерениям моим не суждено было осуществиться. Едва мы выехали за окраину Моздока, как меня нащупала по рации вредная Луиза.
– Четвертый – Шестому!
– Ну, блин… Наверное – Шестой? Шестая у нас вроде бы дама, не так ли?
– Возможно. Короче, подъезжай к медобщежитию на военной базе. Я тут кое-что нашла. До связи…
– Давай на базу! – с горечью воскликнул я, адресуясь к водиле. – Увы, увы, не поесть нам вкусных шашлыков! Не попить холодного бочкового пивка…
– Да ну, какие проблемы? – пожал плечами водила. – У нас и без Прохладного есть где порезвиться. Двадцать минут до базы, пятнадцать – оттуда до «Дарьяла». А там – и шашлычки, и пивко, и вообще, все что хочешь. И компания приличная – одни военные. И не сильно пьяные, там полковники гуляют…
– Ладно, уболтал. Разворачивай…
В медицинской общаге Лиза расположилась как дома. К моменту моего приезда она приняла душ в общей душевой, высушила волосы допотопным хозяйкиным феном еще советского производства и теперь гоняла чаи с симпатичной бабусей, которая ютилась в комнатухе два на три метра. Хозяйка комнаты в настоящий момент была пенсионеркой, а в недавнем прошлом являлась… только не падайте в обморок!
– Знакомьтесь. Евдокия Васильевна Курочкина. Бывший классный руководитель Руслана Балаева…
Но это еще не все! На подоконнике покоились пять толстенных фотоальбомов. Шестой Евдокия Васильевна держала на коленях и поглаживала его примерно с такой же нежностью, как Лиза свою кобуру.
– Ну ты везучая, Луиза, – просто застрелись!
– Не надо, – Лиза сдвинула кобуру за спину и налила мне чаю. – Зачем стреляться, все пока так славно получается… Евдокия Васильевна, это Костя. Он немножко с придурью, но в целом человек хороший. Расскажите ему, о чем мы с вами только что разговаривали…
– Как же, я их всех помню… – В глазах старой учительницы мелькнула светлая грусть. – Хороший мальчик был. Прилежный, вежливый… Они, сельские, не чета нашим городским. Тогда было престижно сыновей в город учиться посылать. Так и говорили: «…в городе учится!» Вот они, неразлучная троица: Руслан Бадаев, Абай Рустамов, Рашид Агаев. Соседи: Руслан из Старых Матагов, а Рашид и Абай – из Новых. Жили втроем у родственников Рустамова, как братья были. Все трое – отличники, светлые такие мальчики… Вот, 10-й «А», выпуск восемьдесят девятого года. Руслан всегда такой тихий был, скромный, – заводилой-то у них был Абай Рустамов, развитой такой мальчишка… Вечно придумывал всякие шалости…
Тут учительница пустилась в пространные воспоминания о проделках юных отличников в прекрасное советское время. Сами понимаете, нас приятели Руслана совершенно не интересовали (вообще имелось желание выдрать страницу с фотомордочкой Балаева и немедля бежать!), но мы тактично внимали долгому повествованию – в принципе время позволяло. Между делом, вскользь, выяснилось, что семья учительницы погибла при штурме Грозного в январе 95-го. В квартиру угодил артиллерийский снаряд, сама Евдокия Васильевна была тяжело ранена…
Концовку нашей приятной беседы слегка подпортила Лиза. Полезла в карман и щелкнула переключателем. Оказывается, она все писала на диктофон. Вот дурная чекистская привычка!
– Понятно… – У Евдокии Васильевны задрожали губы, по щеке поползла слезинка. – Вы же не просто так пришли… Он что – боевик? Он в розыске, да?
– Он просто пропал, – тактично сообщил я. – И мы пытаемся его найти.
– Да ладно, не надо меня обманывать. – Евдокия Васильевна смахнула слезинку и сырым голосом посетовала:
– Вот ведь как судьба распорядилась… Такой тихий, скромный мальчик… Их заводила – Абай – такой шалопут был… Так ведь в Москву поступил! Говорят, на инженера учился. Сейчас, поди, в каком-нибудь чистеньком офисе сидит, людьми руководит. А этот – такой домашний, такой вежливый…
– Если не возражаете, мы переснимем. – Лиза достала из сумочки цифровую камеру. – Нам для дела…
– Да забирайте, чего уж там! – Евдокия Васильевна вдруг с непонятным ожесточением выдрала альбомный лист с классом Руслана и швырнула его Лизе на колени. – Проклятая война! Забирайте и уходите! Сейчас же! Видеть вас не хочу…
– Это что – тоже боевая психическая травма? – задумчиво спросила Лиза по дороге в «Дарьял» (мы решили-таки отобедать с пивом, сретушировать неприятный осадок).
– Это, Лизонька, просто горе. Большое человеческое горе… Дама всю жизнь занималась святым делом. Учила детей доброму и вечному. У нее был дом, семья… Теперь у нее нет дома и семьи. Ее соплеменники позволили ей существовать в общаге, с общим туалетом и кухней. А дети, которых она учила доброму и вечному, частично мертвы, частично воюют против ее соплеменников. При таком раскладе трудно ожидать от человека адекватного отношения к жизни…
***
Иванов – вот ведь странный тип! – от счастья прыгать не стал. И вообще, выглядел он нерадостно, присутствовал в светлом облике руководителя нашей банды некий налет угрюмости.
– Так вот ты какой, пятнистый олень. – Полковник щелкнул ногтем по фотографии Руслана Балаева и обратил свой взор к лейтенанту Сереге:
– Мы можем состарить эту личность лет этак на десять-двенадцать?
– Если будет цифровой снимок – без проблем. Схожу к своим, поработаю.
– Лиза?
– Сейчас. – Лиза достала из сумочки цифровую камеру.
– Ну и славно. Займитесь этим. Один комплект сделайте с бородой. Вдруг он не англичанин и не имеет привычки бриться каждый день… Костя, присаживайся, ознакомлю с обстановкой…
Пока мы развлекались в Моздоке, наши парни проделали титаническую работу. Лихая троица исследовала каждый квадратный метр на подступах к «Азамату», а Глебыч совместно с двумя приятелями употребил восемь бутылок водки, на всякий случай заснял всех посетителей портативным фотоаппаратом из Лизиного инвентаря и пару раз под благовидным предлогом заглянул на кухню. В настоящий момент мастер саперного дела спал мертвым сном – привезли его совсем готового.
– Вот тут, через дорогу – развалины. – Иванов показал на схеме. – Точнее, там кругом полно развалин, но вот эти – конкретно развалины гастронома. Место удобное и не вызывает подозрений – на задах, в створе между базой ОМОНа и штабом бригады ВВ. В 12.30 туда заехал «рафик» санэпидемнадзора. Через минуту вышли двое, в белых халатах, пересекли улицу и вошли в «Азамат» с заднего двора. Со стороны кухни. Сигнал Глебычу давать не стали – тут мы маленько промахнулись, не додумались отдельно гарнитуру вывести, а так, из кармана, могли вызвать нездоровый интерес собутыльников. Впрочем, эти люди в белых халатах были в «Азамате» буквально три минуты, после чего вернулись в развалины. Были ли там еще люди и что делали, установить не удалось – все получилось неожиданно, могли спугнуть…
– Люди в белых халатах, – задумчиво протянул я на мотив известной песни. – Интересная задумка…
– Да ничего интересного. – Иванов скривился. – Когда им надо, они и не такие фокусы выкидывают… Так вот, сразу после возвращения этих двоих «рафик» выехал из развалин и убыл по разбитому вдрызг скверу, что примыкает к главной дороге и пролегает между базой ОМОНа и штабом бригады ВВ. Когда уехал этот «рафик», наши хлопцы скрупулезно обследовали этот бывший гастроном…
– И что?!
– И ничего. Совершенно ничего не обнаружили. Полагаю, они просто отрабатывали эвакуацию по времени.
– И все?
– Все… Все просто. Это единственный возможный вариант. То есть тащить тебя будут через дорогу в развалины. Задний двор, акации вокруг… Им надо всего лишь поймать момент, когда на дороге никого не будет. И тридцать секунд – перетащить тебя туда. Особого труда это не составит, в промежутке между 10.00 и 15.00 та дорога практически пустынна – там с утра, в обед и под вечер колонны ходят. Все остальные отдельные автоединицы катаются по параллельной улице, на которую выходит парадная парковка «Азамата». Или еще проще: подгонят машину к заднему двору и погрузят.
– Значит, часовые по охране штаба бригады – ноль внимания на этот «рафик»? – слегка надувшись, уточнил я – согласитесь, когда про тебя говорят «погрузят» и «тащить», это не особенно приятно. – И в этом гастрономе мы совершенно ничего не нашли?
– Ну, не то чтобы уж совсем ничего. – Иванов внимательно посмотрел на меня и хмыкнул. – Совместными усилиями штаба бригады и базы ОМОНа там оборудована гигантская помойка. Свинарник жуткий, все свои отбросы туда валят. И санэпидемнадзор в данном случае весьма уместен – лучшее прикрытие… Да ты не дуйся, Константин. Мы тебя любим. И если что-то говорим не совсем корректное, так это в рабочем порядке.
– Спасибо за ласку, – поблагодарил я. – Порядок действий отрабатывать будем?
– Будем отдыхать. – Иванов нешуточно зевнул и потянулся. – Все уже отработали без тебя. Позиции подготовили, гарнитуру тебе сделали – закачаешься. Лизу завтра с утра оттренируем, пока ты катаешься, у нас будет вагон времени. А твоя задача – сидеть с микрофоном в ширинке, смотреть в оба и вовремя нажать на тон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41