А рана, которая должна была появиться на спине карлика, не кровоточила! Пока Бельфегор изумленно разглядывал свой кинжал, Лоренцо вскочил на ноги и бросился в лабораторию. Дело в том, что торговец носил под колетом прочную кольчугу: удар нубийца был силен, поэтому карлик упал, но острое лезвие не причинило ему никакого вреда. В мгновение ока Лоренцо подлетел к окну. К счастью утром карлик оставил его открытым.
Помешать Бельфегору предупредить Леонору можно было лишь одним единственным способом: убить нубийца. Только его гибель могла спасти герцогиню Ангулемскую и ее дочь.
Лоренцо встал на подоконник. К нему огромными прыжками мчался Бельфегор. Еще миг, и великан схватил карлика! Лоренцо поднял глаза к небу и прошептал:
– Это предначертано в книге судеб. Таково продолжение драмы в Орлеане.
Маленький человечек обхватил шею Бельфегора обеими руками и повис на ней. Нубиец отчаянно колотил Лоренцо по голове. Однако тот все крепче сжимал пальцы, стараясь подтолкнуть противника поближе к окну. И карлику это удалось! Великан потерял равновесие, и оба, сплетясь, как пара змей, стремительно полетели вниз.
Раздался громкий всплеск. Несколько секунд Бельфегор и Лоренцо барахтались на поверхности реки. Затем наступила тишина. Слышался только шум воды у опор моста. Бельфегор и Лоренцо пошли ко дну.
Освобожденный Капестаном Карл Ангулемский сразу же бросился разыскивать свою дочь. Герцог полагал, что она должна быть где-то неподалеку. За замком в Медоне, скорее всего, следили, и уж наверняка не спускали глаз с дворца на улице Дофин.
Потому герцог поспешил в тихий особнячок, стоявший на улице Барре. Постучав в дверь, Карл Ангулемский негромко произнес имя Жизели. И вдруг он заметил, что дверь приоткрыта… Дом был пуст. Несчастный отец похолодел.
Однако новая мысль слегка приободрила герцога. Наверное, Сен-Мар взял его дочь, свою невесту под защиту!
Карл Ангулемский побежал к особняку маркиза. Герцогу открыл слуга.
– Мой хозяин уехал, монсеньор, – с поклоном сообщил слуга. – Особняк пуст.
– Уехал? – переспросил герцог. – С моей дочерью? Чтобы доставить ее в безопасное место? Живее, отвечай! Но только правду!
– Увы! – опустил глаза лакей. – Простите меня, монсеньор, за то, что я вынужден сообщить вам грустное известие. Мы не видели вашу дочь. Господин маркиз уехал не с ней. Больше я ничего не могу вам сказать. Не просите меня, чтобы я предал своего хозяина.
– Прошу тебя, чтобы ты проявил уважение к горю отца, это все! – вскричал Карл Ангулемский.
– Хорошо! – вздохнул слуга. – Монсеньор, господин маркиз уехал с женщиной, которую зовут Марион Делорм!
Побледневший герцог Ангулемский, шатаясь, побрел к резиденции герцога де Гиза. Разумеется, он даже представить себе не мог, что Гиз сейчас в Бастилии.
Во дворе особняка герцог Ангулемский увидел множество знакомых лиц, но все отшатывались от него, словно от прокаженного. Вскоре герцог узнал, что Гиз арестован. Карлу Ангулемскому даже поведали, что завтра Гиз выйдет из тюрьмы и, возглавив отряд из тысячи заговорщиков, штурмом возьмет Лувр. Разумеется, это были всего лишь слухи.
Герцог Ангулемский выбрался на улицу, обливаясь слезами.
Его предали Гиз и Сен-Мар, у него не было больше единомышленников, друзей и даже дочери! У него осталась только Виолетта… Герцог решил, что сначала нужно найти жену, а дочь они будут потом искать вместе. Спасение было только в этом.
Карл Ангулемский отправился в Медон и прибыл туда около четырех часов утра. Первым делом герцог поспешил в гостиницу «Сорока-воровка», чтобы расспросить там обо всем, что случилось, благоговевшую перед ним хозяйку Николетту.
Разбуженная слугой трактирщица тут же куда-то исчезла. Через несколько минут она вернулась с Жизелью и Виолеттой!
Когда герцог, едва не лишившийся рассудка от счастья, пришел наконец в себя, он заметил, что его жена сильно изменилась. Взгляд Виолетты стал более осмысленным. По всей видимости, к ней возвращался разум. Герцог с нежностью посмотрел на супругу.
– О дорогая! – воскликнул он, осыпая ее поцелуями.
Виолетта, обнимая радостно улыбавшуюся Жизель, произнесла таинственную фразу, смысла которой никто не понял:
– Теперь торговец травами с моста Менял прощен!
…Пробило восемь. Николетта распорядилась, чтобы конюхи запрягли в карету лошадей.
Вскоре Карл Ангулемский с женой и дочерью входил в свой особняк. Вдруг совсем рядом послышался странный шум.
Изо всех домов, которые окружали гостиницу, выходили люди. Каждый мужчина сжимал в руке шпагу.
Жизель, стоявшая на крыльце родительского дома, мгновенно все поняла, – и через минуту увидела, как ее отца, с кляпом во рту, швырнули в подкатившую карету. Там же оказалась и ее мать. Девушка услышала, как кто-то, сидевший в этом мрачном экипаже, крикнул: «В Лувр!» Лошади помчались, и скоро карета скрылась вдали.
Вдруг Жизель заметила, что к ней приближается группа людей. Впереди шел человек, которого она сразу узнала!
– Кончини! – прошептала девушка. Ей казалось, что она вот-вот лишится чувств.
Кончини был уже в трех шагах, когда красавица пришла в себя. Она в ужасе попятилась и наткнулась на дверь собственного дома. Дверь отворилась, Жизель быстро юркнула в особняк и повернула ключ в замке.
– Тащите сюда какие-нибудь бревна или балки! – взревел Кончини.
Тридцать головорезов немедленно окружили дом. Маршал не обратил ни малейшего внимания на карету, стоявшую неподалеку. Рядом с ней спокойно ждал слуга Николетты. Но Кончини в этот момент было не до него.
Люди маршала приволокли огромное бревно, и после нескольких мощных ударов дверь сорвалась с петель.
Бретеры тут же с гиканьем ринулись в зияющее отверстие…
Людовик XIII не спал. Вместе с ним бодрствовали и его советники. В королевском кабинете находились Ришелье, Кончини и многие другие.
Две новости, словно два громовых раската потрясли дворец: пленение Гиза Капестаном и предостережение, которое король услышал от Лоренцо.
Жизнь Кончини висела на волоске…
Пора действовать. Людовик XIII должен было проявить силу и решительность. Приближался роковой момент, а король был один. Почему он отдалил от себя Капестана?! Зачем оскорбил своего отважного рыцаря? Людовик постоянно спрашивал себя об этом – и не находил ответа.
Король приказал запереть все ворота Лувра. Однако Лоренцо и Бельфегор к тому времени уже покинули дворец. Леонора Галигаи пришлось остаться. Она находилась при Марии Медичи.
Леонора подозревала, что карлик все-таки сумел поговорить с королем. Женщина понимала, какая страшная опасность нависла над Кончини.
О чем Галигаи беседовала с королевой? Мы этого не знаем. Но, выйдя из покоев Марии Медичи, Леонора покинула дворец.
Тем временем юный монарх, оставив совет, пришел в кабинет Витри.
– Капитан, – сказал Людовик, – пора начинать сражение!
– С кем, сир? – оживился Витри.
– С маршалом д'Анкром, – решительно заявил подросток.
– Ну наконец-то! – радостно воскликнул капитан. – Я должен его арестовать?
– Нет, пока еще рано, – покачал головой Людовик. – Нужно бить наверняка. Идите за его женой, которая только что покинула Лувр, и проведите в их особняке обыск. Если вы найдете какой-нибудь документ, свидетельствующий о том, что Кончини являлся участником заговора, арестуйте Леонору Галигаи и возвращайтесь во дворец.
Витри поспешно ушел. Король же заторопился обратно в кабинет, где находился совет. Не успел Людовик опуститься в кресло, как возникший в дверях лакей объявил:
– Господин комендант Бастилии!
Король строго взглянул на вошедшего в комнату де Невиля.
– Объясните мне, сударь, смысл вашего письма, – потребовал Людовик. – Ну, говорите, граф. Мы вас слушаем.
Комендант почувствовал: сейчас начнутся неожиданности… Де Невиль смешался.
– Этот молодой человек, сир… – забормотал он.
– Молодой человек? – вскинул брови Людовик.
– Да, сир. Господин де Тремазан, шевалье де Капестан… Он доставил в Бастилию арестованного, – принялся сбивчиво рассказывать комендант.
– Значит, – вмешался Ришелье, – герцог де Гиз действительно в тюрьме? И его привел туда этот Капестан?
– Если произошла какая-то ошибка, – стал защищаться де Невиль, – то я не виноват. Я выполнял приказ, подписанный самим королем!
– Приказ? – воскликнул Людовик. – Он у вас с собой?
– Вот он, сир!
С этими словами де Невиль, поклонившись, протянул королю документ. Схватив пергамент, подросток торопливо пробежал глазами по строчкам.
– Капестан! – прошептал он. – О мой храбрый рыцарь!
Потом Людовик передал документ Ришелье. Тот чуть не задохнулся от ярости, когда узнал приказ, который сам продиктовал королю.
– Здесь сказано, – прошипел епископ, – что коменданту Бастилии передадут заключенного, имя которого должно остаться в тайне. Но это еще не все. Тут говориться и о том, что господин де Невиль обязан препроводить к подателю сего письма другого заключенного, имя которого также не указано. Господин комендант, вы позволили этому Капестану увести из крепости какого-нибудь узника?
– Разумеется, монсеньор! – пробормотал окончательно растерявшийся де Невиль.
– Какого? – мрачно осведомился Ришелье.
– Того, которого он затребовал! Арестанта из камеры номер четырнадцать, из Казначейской башни! Господина герцога Ангулемского!
– Герцога Ангулемского?! – повторил побледневший Людовик XIII.
– Вот правда и выплыла наружу! – подал голос Кончини. – Этот негодяй Капестан – участник заговора Карла Ангулемского! Сей шевалье – достойный помощник самого грозного противника Вашего Величества!
– Сир, – добавил Ришелье, – это преступление – не просто оскорбление королевского величия: это предательство, государственная измена и прямое покушение на жизнь монарха!
Людовик XIII долго сопротивлялся, но в конце концов сдался… Аргументы советников казались юному королю неопровержимыми.
– Сир, – заключил Кончини, – нужно схватить этих двоих сегодня же ночью.
– Кто этим займется? – вздохнув, спросил Людовик. – Кто знает, где они находятся?
– Я, – ответил Кончини. – Только прикажите, сир, и я приведу к вам и Капестана, и герцога Ангулемского.
– Хорошо! – мрачно кивнул головой король. – Но я требую, чтобы их доставили сюда живыми! А теперь идите! Пароль – Медон! Маршал, возьмите с собой столько гвардейцев, сколько сочтете нужным.
– Мне не понадобятся гвардейцы, Ваше Величество. Мои люди ожидают меня во дворе Лувра, – довольно неосторожно ответил маршал д'Анкр.
Посоветовавшись с Ринальдо и Лувиньяком, Кончини быстро составил план действий. Сначала маршал решил заняться Капестаном, а потом, когда рассветет, отправиться в Медон.
Вскоре Кончини со своими головорезами уже был у гостиницы «Славная встреча». Он приказал своим людям окружить здание. Вдруг послышался лязг отодвигаемого засова, и дверь отворилась. На пороге появился Капестан. Заметив, что по двору снуют какие-то подозрительные личности, юноша обнажил шпагу. В ночи блеснула сталь клинка.
– Капестан! – прорычал Ринальдо. – Если вы не сдадитесь, вам конец!
– Конец – так конец! – спокойно ответил шевалье. – Сейчас вы увидите, как умирает Капестан!
Что он мог сделать в одиночку против целой банды? И очень скоро Капестан упал… Головорезы маршала схватили юношу, скрутили по рукам и ногам и бросили поперек седла.
– Восемь человек отвезут арестованного в Лувр, – распорядился Кончини. – Вы, господин де Марсак, возглавите этот отряд. Передадите королю следующее: «Сир, Капестан пойман. Что касается герцога Ангулемского, то господин маршал устремился за ним в погоню и сам доставит вам пленника сегодня утром».
Группа всадников под командованием Марсака поскакала к Лувру, а Ринальдо со своими людьми отправился в Медон.
– Капитан! – процедил сквозь зубы Кончини и пришпорил коня.
Покинув Лувр, Леонора Галигаи вернулась в свой особняк. Она бросила в камин охапку хвороста и развела огонь.
Нужно было действовать – и притом быстрее, чем Людовик. Тогда Кончини станет хозяином положения.
Не теряя хладнокровия, Леонора принялась жечь бумаги, в каждой из которых упоминалось какое-нибудь прославленное имя.
«Те, кого касаются эти документы, никогда не узнают, что бояться больше нечего, – думала женщина. – Эти люди по-прежнему будут думать, что у нас имеется оружие против них, и, следовательно, как и раньше, будут у нас в руках.»
В огонь летели пачки договоров и соглашений. Люди, которые их когда-то подписали, обещали помощь Кончини в том или ином деле – разумеется, за солидное вознаграждение.
Три последние бумаги Леонора получила от колдуна с моста Менял. Первая рукопись содержала рецепт красоты, вторая была гороскопом Кончини и предсказывала, что маршал д'Анкр должен стать королем, сменив на французском престоле одного из Бурбонов, которому суждено умереть насильственной смертью. В последнем пергаменте говорилось о яде, предназначенном Людовику XIII.
Леонора Галигаи разглядывала этот лист, когда чья-то рука неожиданно схватила записку.
Женщина вцепилась в эту руку зубами, прокусила ее до крови, но неизвестный все же завладел пергаментом.
Обернувшись, Леонора увидела того, кто на нее напал. За спиной этого мужчины стояли еще семь или восемь человек. Галигаи, как разъяренная тигрица, бросилась на своего врага, стремясь отобрать у него драгоценный документ. Но силы были неравны. Женщине ничего не удалось сделать.
И тут Леонора наконец узнала офицера, с которым только что яростно боролась. Перед ней стоял Витри!
– Именем короля! – произнес он. – Мне приказано провести здесь обыск.
Теперь Леонора отчаянно старалась вести себя спокойно, но это ей плохо удавалось.
– Витри, – проговорила она, – свой чин вы получили благодаря моему мужу.
– Да, это правда, мадам, – согласился офицер.
– Витри, так окажите же мне услугу, – прошептала Леонора. – Я хочу побеседовать с вами без свидетелей.
Кивнув головой, капитан велел своим людям выйти. Но перед этим проверил, надежно ли упрятаны документы, которые он отобрал у Галигаи.
Тогда Леонора заявила:
– Витри, у меня есть десять миллионов. Я отдам их тебе, если ты вернешь мне мои бумаги.
Капитан презрительно посмотрел на женщину и, ничего не ответив, открыл дверь. Вернувшись, гвардейцы перекрыли все выходы из апартаментов Леоноры.
– Я уезжаю в Лувр, – сказал Витри, – чтобы отчитаться перед королем. Я выполнил поручение Его Величества.
Молча выслушав эти слова, Леонора некоторое время в оцепенении стояла посреди комнаты. Внезапно глаза женщины закрылись, и она, как подкошенная, рухнула на пол. Гвардейцы даже не шелохнулись. Галигаи неподвижно лежала на полу, а из рассеченного лба струйкой стекала кровь.
Теперь необходимо вернуться к бедняге Коголену, с которым так несправедливо обошелся Капестан, когда верный слуга принес ему от колдуна чудесный талисман – молитву, написанную Лоренцо на клочке пергамента. Читатель помнит, что шевалье предпочел вновь завалиться спать, решительно отказавшись изучать так называемую молитву.
Укрывшись в своей каморке от гнева хозяина, Коголен грустно почесал лысый череп: в отчаянии оруженосец забросил свой парик в угол.
– Ну видел ли кто-нибудь когда-нибудь такое презрение к богатству?! – чуть не плача, стонал Коголен. – Последние пять пистолей! Потраченные на волшебный талисман! Что теперь с нами будет? Ведь у господина шевалье не осталось ни гроша за душой!..
Этой ночью Коголен никак не мог заснуть. Может быть, через час, а может быть, через два после описанных нами событий он услышал, что к постоялому двору подъехал какой-то человек.
Скоро в дверь постучали.
Выглянув в коридор, Коголен увидел перед собой господина Гаро, хозяина «Славной встречи», который сказал:
– Разбудите вашего хозяина, какой-то дворянин хочет с ним поговорить.
Из-за спины трактирщика вышел человек, закутанный с ног до головы в длинный плащ. Загадочный посетитель протянул Коголену кошелек. По весу мешочка оруженосец догадался, что кошелек полон золота. Радостный Коголен тут же помчался в комнату, где мирно почивал Капестан.
– Эй! Господин шевалье, просыпайтесь! – принялся трясти его за плечо слуга. – Пожалуйста, вставайте! К вам вернулась удача!
Разбуженный таким образом Капестан вскочил с кровати, схватил палку и хорошенько треснул верного оруженосца по спине.
– Не бейте его, дорогой шевалье, – произнес чей-то голос, – это я заслуживаю наказания.
С этими словами мужчина в плаще вошел в комнату Капестана. Воспользовавшись тем, что шевалье уставился на посетителя, Коголен убежал в свой чуланчик и поспешно захлопнул дверь. Тогда человек распахнул свой плащ, и изумленный шевалье увидел лицо нежданного гостя.
– Сен-Мар! – воскликнул юноша. – Минутку, дорогой маркиз. Позвольте мне уделить немного внимания своей внешности, дабы предстать перед вами в более подобающем виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Помешать Бельфегору предупредить Леонору можно было лишь одним единственным способом: убить нубийца. Только его гибель могла спасти герцогиню Ангулемскую и ее дочь.
Лоренцо встал на подоконник. К нему огромными прыжками мчался Бельфегор. Еще миг, и великан схватил карлика! Лоренцо поднял глаза к небу и прошептал:
– Это предначертано в книге судеб. Таково продолжение драмы в Орлеане.
Маленький человечек обхватил шею Бельфегора обеими руками и повис на ней. Нубиец отчаянно колотил Лоренцо по голове. Однако тот все крепче сжимал пальцы, стараясь подтолкнуть противника поближе к окну. И карлику это удалось! Великан потерял равновесие, и оба, сплетясь, как пара змей, стремительно полетели вниз.
Раздался громкий всплеск. Несколько секунд Бельфегор и Лоренцо барахтались на поверхности реки. Затем наступила тишина. Слышался только шум воды у опор моста. Бельфегор и Лоренцо пошли ко дну.
Освобожденный Капестаном Карл Ангулемский сразу же бросился разыскивать свою дочь. Герцог полагал, что она должна быть где-то неподалеку. За замком в Медоне, скорее всего, следили, и уж наверняка не спускали глаз с дворца на улице Дофин.
Потому герцог поспешил в тихий особнячок, стоявший на улице Барре. Постучав в дверь, Карл Ангулемский негромко произнес имя Жизели. И вдруг он заметил, что дверь приоткрыта… Дом был пуст. Несчастный отец похолодел.
Однако новая мысль слегка приободрила герцога. Наверное, Сен-Мар взял его дочь, свою невесту под защиту!
Карл Ангулемский побежал к особняку маркиза. Герцогу открыл слуга.
– Мой хозяин уехал, монсеньор, – с поклоном сообщил слуга. – Особняк пуст.
– Уехал? – переспросил герцог. – С моей дочерью? Чтобы доставить ее в безопасное место? Живее, отвечай! Но только правду!
– Увы! – опустил глаза лакей. – Простите меня, монсеньор, за то, что я вынужден сообщить вам грустное известие. Мы не видели вашу дочь. Господин маркиз уехал не с ней. Больше я ничего не могу вам сказать. Не просите меня, чтобы я предал своего хозяина.
– Прошу тебя, чтобы ты проявил уважение к горю отца, это все! – вскричал Карл Ангулемский.
– Хорошо! – вздохнул слуга. – Монсеньор, господин маркиз уехал с женщиной, которую зовут Марион Делорм!
Побледневший герцог Ангулемский, шатаясь, побрел к резиденции герцога де Гиза. Разумеется, он даже представить себе не мог, что Гиз сейчас в Бастилии.
Во дворе особняка герцог Ангулемский увидел множество знакомых лиц, но все отшатывались от него, словно от прокаженного. Вскоре герцог узнал, что Гиз арестован. Карлу Ангулемскому даже поведали, что завтра Гиз выйдет из тюрьмы и, возглавив отряд из тысячи заговорщиков, штурмом возьмет Лувр. Разумеется, это были всего лишь слухи.
Герцог Ангулемский выбрался на улицу, обливаясь слезами.
Его предали Гиз и Сен-Мар, у него не было больше единомышленников, друзей и даже дочери! У него осталась только Виолетта… Герцог решил, что сначала нужно найти жену, а дочь они будут потом искать вместе. Спасение было только в этом.
Карл Ангулемский отправился в Медон и прибыл туда около четырех часов утра. Первым делом герцог поспешил в гостиницу «Сорока-воровка», чтобы расспросить там обо всем, что случилось, благоговевшую перед ним хозяйку Николетту.
Разбуженная слугой трактирщица тут же куда-то исчезла. Через несколько минут она вернулась с Жизелью и Виолеттой!
Когда герцог, едва не лишившийся рассудка от счастья, пришел наконец в себя, он заметил, что его жена сильно изменилась. Взгляд Виолетты стал более осмысленным. По всей видимости, к ней возвращался разум. Герцог с нежностью посмотрел на супругу.
– О дорогая! – воскликнул он, осыпая ее поцелуями.
Виолетта, обнимая радостно улыбавшуюся Жизель, произнесла таинственную фразу, смысла которой никто не понял:
– Теперь торговец травами с моста Менял прощен!
…Пробило восемь. Николетта распорядилась, чтобы конюхи запрягли в карету лошадей.
Вскоре Карл Ангулемский с женой и дочерью входил в свой особняк. Вдруг совсем рядом послышался странный шум.
Изо всех домов, которые окружали гостиницу, выходили люди. Каждый мужчина сжимал в руке шпагу.
Жизель, стоявшая на крыльце родительского дома, мгновенно все поняла, – и через минуту увидела, как ее отца, с кляпом во рту, швырнули в подкатившую карету. Там же оказалась и ее мать. Девушка услышала, как кто-то, сидевший в этом мрачном экипаже, крикнул: «В Лувр!» Лошади помчались, и скоро карета скрылась вдали.
Вдруг Жизель заметила, что к ней приближается группа людей. Впереди шел человек, которого она сразу узнала!
– Кончини! – прошептала девушка. Ей казалось, что она вот-вот лишится чувств.
Кончини был уже в трех шагах, когда красавица пришла в себя. Она в ужасе попятилась и наткнулась на дверь собственного дома. Дверь отворилась, Жизель быстро юркнула в особняк и повернула ключ в замке.
– Тащите сюда какие-нибудь бревна или балки! – взревел Кончини.
Тридцать головорезов немедленно окружили дом. Маршал не обратил ни малейшего внимания на карету, стоявшую неподалеку. Рядом с ней спокойно ждал слуга Николетты. Но Кончини в этот момент было не до него.
Люди маршала приволокли огромное бревно, и после нескольких мощных ударов дверь сорвалась с петель.
Бретеры тут же с гиканьем ринулись в зияющее отверстие…
Людовик XIII не спал. Вместе с ним бодрствовали и его советники. В королевском кабинете находились Ришелье, Кончини и многие другие.
Две новости, словно два громовых раската потрясли дворец: пленение Гиза Капестаном и предостережение, которое король услышал от Лоренцо.
Жизнь Кончини висела на волоске…
Пора действовать. Людовик XIII должен было проявить силу и решительность. Приближался роковой момент, а король был один. Почему он отдалил от себя Капестана?! Зачем оскорбил своего отважного рыцаря? Людовик постоянно спрашивал себя об этом – и не находил ответа.
Король приказал запереть все ворота Лувра. Однако Лоренцо и Бельфегор к тому времени уже покинули дворец. Леонора Галигаи пришлось остаться. Она находилась при Марии Медичи.
Леонора подозревала, что карлик все-таки сумел поговорить с королем. Женщина понимала, какая страшная опасность нависла над Кончини.
О чем Галигаи беседовала с королевой? Мы этого не знаем. Но, выйдя из покоев Марии Медичи, Леонора покинула дворец.
Тем временем юный монарх, оставив совет, пришел в кабинет Витри.
– Капитан, – сказал Людовик, – пора начинать сражение!
– С кем, сир? – оживился Витри.
– С маршалом д'Анкром, – решительно заявил подросток.
– Ну наконец-то! – радостно воскликнул капитан. – Я должен его арестовать?
– Нет, пока еще рано, – покачал головой Людовик. – Нужно бить наверняка. Идите за его женой, которая только что покинула Лувр, и проведите в их особняке обыск. Если вы найдете какой-нибудь документ, свидетельствующий о том, что Кончини являлся участником заговора, арестуйте Леонору Галигаи и возвращайтесь во дворец.
Витри поспешно ушел. Король же заторопился обратно в кабинет, где находился совет. Не успел Людовик опуститься в кресло, как возникший в дверях лакей объявил:
– Господин комендант Бастилии!
Король строго взглянул на вошедшего в комнату де Невиля.
– Объясните мне, сударь, смысл вашего письма, – потребовал Людовик. – Ну, говорите, граф. Мы вас слушаем.
Комендант почувствовал: сейчас начнутся неожиданности… Де Невиль смешался.
– Этот молодой человек, сир… – забормотал он.
– Молодой человек? – вскинул брови Людовик.
– Да, сир. Господин де Тремазан, шевалье де Капестан… Он доставил в Бастилию арестованного, – принялся сбивчиво рассказывать комендант.
– Значит, – вмешался Ришелье, – герцог де Гиз действительно в тюрьме? И его привел туда этот Капестан?
– Если произошла какая-то ошибка, – стал защищаться де Невиль, – то я не виноват. Я выполнял приказ, подписанный самим королем!
– Приказ? – воскликнул Людовик. – Он у вас с собой?
– Вот он, сир!
С этими словами де Невиль, поклонившись, протянул королю документ. Схватив пергамент, подросток торопливо пробежал глазами по строчкам.
– Капестан! – прошептал он. – О мой храбрый рыцарь!
Потом Людовик передал документ Ришелье. Тот чуть не задохнулся от ярости, когда узнал приказ, который сам продиктовал королю.
– Здесь сказано, – прошипел епископ, – что коменданту Бастилии передадут заключенного, имя которого должно остаться в тайне. Но это еще не все. Тут говориться и о том, что господин де Невиль обязан препроводить к подателю сего письма другого заключенного, имя которого также не указано. Господин комендант, вы позволили этому Капестану увести из крепости какого-нибудь узника?
– Разумеется, монсеньор! – пробормотал окончательно растерявшийся де Невиль.
– Какого? – мрачно осведомился Ришелье.
– Того, которого он затребовал! Арестанта из камеры номер четырнадцать, из Казначейской башни! Господина герцога Ангулемского!
– Герцога Ангулемского?! – повторил побледневший Людовик XIII.
– Вот правда и выплыла наружу! – подал голос Кончини. – Этот негодяй Капестан – участник заговора Карла Ангулемского! Сей шевалье – достойный помощник самого грозного противника Вашего Величества!
– Сир, – добавил Ришелье, – это преступление – не просто оскорбление королевского величия: это предательство, государственная измена и прямое покушение на жизнь монарха!
Людовик XIII долго сопротивлялся, но в конце концов сдался… Аргументы советников казались юному королю неопровержимыми.
– Сир, – заключил Кончини, – нужно схватить этих двоих сегодня же ночью.
– Кто этим займется? – вздохнув, спросил Людовик. – Кто знает, где они находятся?
– Я, – ответил Кончини. – Только прикажите, сир, и я приведу к вам и Капестана, и герцога Ангулемского.
– Хорошо! – мрачно кивнул головой король. – Но я требую, чтобы их доставили сюда живыми! А теперь идите! Пароль – Медон! Маршал, возьмите с собой столько гвардейцев, сколько сочтете нужным.
– Мне не понадобятся гвардейцы, Ваше Величество. Мои люди ожидают меня во дворе Лувра, – довольно неосторожно ответил маршал д'Анкр.
Посоветовавшись с Ринальдо и Лувиньяком, Кончини быстро составил план действий. Сначала маршал решил заняться Капестаном, а потом, когда рассветет, отправиться в Медон.
Вскоре Кончини со своими головорезами уже был у гостиницы «Славная встреча». Он приказал своим людям окружить здание. Вдруг послышался лязг отодвигаемого засова, и дверь отворилась. На пороге появился Капестан. Заметив, что по двору снуют какие-то подозрительные личности, юноша обнажил шпагу. В ночи блеснула сталь клинка.
– Капестан! – прорычал Ринальдо. – Если вы не сдадитесь, вам конец!
– Конец – так конец! – спокойно ответил шевалье. – Сейчас вы увидите, как умирает Капестан!
Что он мог сделать в одиночку против целой банды? И очень скоро Капестан упал… Головорезы маршала схватили юношу, скрутили по рукам и ногам и бросили поперек седла.
– Восемь человек отвезут арестованного в Лувр, – распорядился Кончини. – Вы, господин де Марсак, возглавите этот отряд. Передадите королю следующее: «Сир, Капестан пойман. Что касается герцога Ангулемского, то господин маршал устремился за ним в погоню и сам доставит вам пленника сегодня утром».
Группа всадников под командованием Марсака поскакала к Лувру, а Ринальдо со своими людьми отправился в Медон.
– Капитан! – процедил сквозь зубы Кончини и пришпорил коня.
Покинув Лувр, Леонора Галигаи вернулась в свой особняк. Она бросила в камин охапку хвороста и развела огонь.
Нужно было действовать – и притом быстрее, чем Людовик. Тогда Кончини станет хозяином положения.
Не теряя хладнокровия, Леонора принялась жечь бумаги, в каждой из которых упоминалось какое-нибудь прославленное имя.
«Те, кого касаются эти документы, никогда не узнают, что бояться больше нечего, – думала женщина. – Эти люди по-прежнему будут думать, что у нас имеется оружие против них, и, следовательно, как и раньше, будут у нас в руках.»
В огонь летели пачки договоров и соглашений. Люди, которые их когда-то подписали, обещали помощь Кончини в том или ином деле – разумеется, за солидное вознаграждение.
Три последние бумаги Леонора получила от колдуна с моста Менял. Первая рукопись содержала рецепт красоты, вторая была гороскопом Кончини и предсказывала, что маршал д'Анкр должен стать королем, сменив на французском престоле одного из Бурбонов, которому суждено умереть насильственной смертью. В последнем пергаменте говорилось о яде, предназначенном Людовику XIII.
Леонора Галигаи разглядывала этот лист, когда чья-то рука неожиданно схватила записку.
Женщина вцепилась в эту руку зубами, прокусила ее до крови, но неизвестный все же завладел пергаментом.
Обернувшись, Леонора увидела того, кто на нее напал. За спиной этого мужчины стояли еще семь или восемь человек. Галигаи, как разъяренная тигрица, бросилась на своего врага, стремясь отобрать у него драгоценный документ. Но силы были неравны. Женщине ничего не удалось сделать.
И тут Леонора наконец узнала офицера, с которым только что яростно боролась. Перед ней стоял Витри!
– Именем короля! – произнес он. – Мне приказано провести здесь обыск.
Теперь Леонора отчаянно старалась вести себя спокойно, но это ей плохо удавалось.
– Витри, – проговорила она, – свой чин вы получили благодаря моему мужу.
– Да, это правда, мадам, – согласился офицер.
– Витри, так окажите же мне услугу, – прошептала Леонора. – Я хочу побеседовать с вами без свидетелей.
Кивнув головой, капитан велел своим людям выйти. Но перед этим проверил, надежно ли упрятаны документы, которые он отобрал у Галигаи.
Тогда Леонора заявила:
– Витри, у меня есть десять миллионов. Я отдам их тебе, если ты вернешь мне мои бумаги.
Капитан презрительно посмотрел на женщину и, ничего не ответив, открыл дверь. Вернувшись, гвардейцы перекрыли все выходы из апартаментов Леоноры.
– Я уезжаю в Лувр, – сказал Витри, – чтобы отчитаться перед королем. Я выполнил поручение Его Величества.
Молча выслушав эти слова, Леонора некоторое время в оцепенении стояла посреди комнаты. Внезапно глаза женщины закрылись, и она, как подкошенная, рухнула на пол. Гвардейцы даже не шелохнулись. Галигаи неподвижно лежала на полу, а из рассеченного лба струйкой стекала кровь.
Теперь необходимо вернуться к бедняге Коголену, с которым так несправедливо обошелся Капестан, когда верный слуга принес ему от колдуна чудесный талисман – молитву, написанную Лоренцо на клочке пергамента. Читатель помнит, что шевалье предпочел вновь завалиться спать, решительно отказавшись изучать так называемую молитву.
Укрывшись в своей каморке от гнева хозяина, Коголен грустно почесал лысый череп: в отчаянии оруженосец забросил свой парик в угол.
– Ну видел ли кто-нибудь когда-нибудь такое презрение к богатству?! – чуть не плача, стонал Коголен. – Последние пять пистолей! Потраченные на волшебный талисман! Что теперь с нами будет? Ведь у господина шевалье не осталось ни гроша за душой!..
Этой ночью Коголен никак не мог заснуть. Может быть, через час, а может быть, через два после описанных нами событий он услышал, что к постоялому двору подъехал какой-то человек.
Скоро в дверь постучали.
Выглянув в коридор, Коголен увидел перед собой господина Гаро, хозяина «Славной встречи», который сказал:
– Разбудите вашего хозяина, какой-то дворянин хочет с ним поговорить.
Из-за спины трактирщика вышел человек, закутанный с ног до головы в длинный плащ. Загадочный посетитель протянул Коголену кошелек. По весу мешочка оруженосец догадался, что кошелек полон золота. Радостный Коголен тут же помчался в комнату, где мирно почивал Капестан.
– Эй! Господин шевалье, просыпайтесь! – принялся трясти его за плечо слуга. – Пожалуйста, вставайте! К вам вернулась удача!
Разбуженный таким образом Капестан вскочил с кровати, схватил палку и хорошенько треснул верного оруженосца по спине.
– Не бейте его, дорогой шевалье, – произнес чей-то голос, – это я заслуживаю наказания.
С этими словами мужчина в плаще вошел в комнату Капестана. Воспользовавшись тем, что шевалье уставился на посетителя, Коголен убежал в свой чуланчик и поспешно захлопнул дверь. Тогда человек распахнул свой плащ, и изумленный шевалье увидел лицо нежданного гостя.
– Сен-Мар! – воскликнул юноша. – Минутку, дорогой маркиз. Позвольте мне уделить немного внимания своей внешности, дабы предстать перед вами в более подобающем виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42