Компаньоны, объяснил Ламар, были заняты, он встретится с ними позже, во время обеда. Ламберт призвал к тишине.
– Джентльмены, это Митчел Макдир. Вы все слышали о нем, и вот он перед вами. Он наш единственный кандидат, наш, так сказать, лидер гонки. Его соблазняют различные шишки в Нью-Йорке, Чикаго и Бог знает где еще, поэтому нам нужно очень постараться, чтобы он предпочел им нашу маленькую фирму.
Сидевшие за столом с улыбками одобрительно закивали. Гость смутился.
– Через два месяца он закончит Гарвардский университет, и закончит с отличием. К тому же он является помощником редактора университетского юридического журнала.
Это, заметил Митч, произвело впечатление.
– До этого, – продолжал Ламберт, – он закончил колледжа Кентукки, и тоже с отличием. Плюс ко всему, он четыре года играл в футбол, защитником.
И эта деталь не прошла незамеченной, а на некоторых лицах был написан, похоже, священный ужас, как если бы перед ними сейчас стоял Джо Намас ° .
Глава фирмы продолжал монолог, в то время как Митчел уже начинал чувствовать себя неловко. А Ламберт и не думал останавливаться, он говорил о том, каким строгим был всегда у них в фирме отбор, как замечательно соответствует мистер Макдир всем их требованиям.
Засунув руки в карманы, Митч позволил себе отвлечься и начал изучать сидящих перед ним людей. Все они выглядели молодыми, преуспевающими и состоятельными. Одеты по-деловому, строго, но, в общем-то, так же, как одеваются их коллеги в Нью-Йорке или Чикаго: темно-серые или темно-синие шерстяные костюмы, белые или голубые рубашки, в меру накрахмаленные, и шелковые галстуки. Ничего кричащего или непрактичного. Двое, может быть, трое были в бабочках, но дальше этого экстравагантность не шла. Чувство меры во всем. Никаких бород, усов или причесок, опускающихся на уши. Пара лиц показались ему занудливыми, но приветливых и дружелюбных было большинство.
Ламберт между тем заканчивал:
– Ламар проведет нашего гостя по кабинетам, так что у вас будет возможность поболтать с ним. Будем гостеприимны! Сегодня вечером Митч со своей очаровательной, и это на самом деле так, женой ужинает в “Рандеву”, вы знаете, свиные ребрышки, а завтра, конечно же, обед от имени фирмы у меня дома. Прошу всех вас помнить о хороших манерах! – Он с улыбкой посмотрел на Митчела. – Митч, если Ламар тебя утомит, дай мне знать, мы найдем кого-нибудь половчее.
Митч пожимал руку каждому из сотрудников, которые один за другим потянулись к двери, и пытался запомнить как можно больше имен.
– Начнем, пожалуй, нашу экскурсию, – обратился к нему Ламар, когда они остались вдвоем. – Это, ясное дело, библиотека, точно такие же расположены на первых четырех этажах. В библиотеках мы также проводим различные совещания. Набор книг в каждой библиотеке не повторяется, поэтому трудно бывает сказать, где ты окажешься через два часа, это зависит от документов, с которыми работаешь. С книгами заняты два профессиональных библиотекаря, но мы очень активно используем микрофильмы и микрофиши. Как правило, вся исследовательская работа ведется только в стенах этого здания. Здесь более ста тысяч томов, включая все мыслимые налоговые установления, это побольше, чем во многих юридических учебных заведениях. Если тебе понадобится книга, которой здесь нет, просто скажи о ней библиотекарю.
Они прошли мимо стола для заседаний и бесконечных рядов книжных полок.
– Сто тысяч томов! – тихонько пробормотал Митч.
– Да, у нас уходит около полумиллиона долларов в год на то, чтобы пополнять фонды и идти в ногу с обществом. Компаньоны всегда брюзжат по этому поводу, но ни у кого и мысли не возникает сэкономить на этом. Наша библиотека – одна из крупнейших среди частных юридических библиотек в стране, мы гордимся ею.
– Она этого заслуживает.
– Фирма всеми мерами старается облегчить поисковую работу. Ты и сам знаешь, какая это тоска и сколько времени можно угробить, пока найдешь нужный тебе материал. В первые два года тебе придется провести здесь немало времени, так вот мы старались, чтобы окружающее хотя бы не вызывало у тебя отвращения.
В дальнем углу, позади заваленного в беспорядке стола они наткнулись на библиотекаря, который представился Митчелу, а затем кратко рассказал о компьютерном зале, где десяток терминалов был в постоянной готовности выдать или упорядочить любой объем информации. Библиотекарь горел желанием ознакомить гостя с новейшей программной разработкой, но Ламар обещал заглянуть позднее.
– Отличный парень, – отозвался он о служащем, когда они вышли в коридор. – Фирма платит ему сорок тысяч в год только за то, чтобы он возился со своими книжками. Удивительно!
“И вправду удивительно”, – подумал Митч. Второй этаж был практически точной копией первого, равно как и третьего, и четвертого. Центр каждого занимали столб! секретарш, вращающиеся этажерки с папками, копировальные машины и прочая необходимая техника. По одну сторону от этого открытого пространства располагалась библиотека, по другую вдоль коридора шли небольшие комнаты для совещаний и кабинеты.
– Ни одной мало-мальски пригожей секретарши ты здесь не увидишь, – негромко сказал Ламар, когда они стояли и наблюдали за их работой. – Похоже, это стало у нас неписаным законом. Оливер Ламберт из кожи вон лезет, чтобы разыскать самых старых и непривлекательных. Уверяю, некоторые работают здесь уже по двадцать лет.
– Какие они все расплывшиеся, – как бы про себя заметил Митч.
– Это часть общей стратегии – приучить нас не давать воли рукам. Флирт запрещен категорически, да я и не припомню ни одного случая.
– Ну, а если?
– Кто его знает. Секретаршу, конечно, выгонят. А мужчину накажут, и, думаю, строго. Это может стоить ему партнерства в фирме. Не думаю, что найдутся желающие выяснить это на собственном опыте, да еще с этими коровами.
– А одеты они отлично.
– Пойми меня правильно: мы нанимаем только специалистов своего дела и платим больше, чем любая другая фирма в городе. Перед тобой лучшие секретарши, хотя, безусловно, далеко не самые привлекательные. Нам требуются профессионализм и зрелость. Да Ламберт и не наймет никого моложе тридцати.
– Одна секретарша на каждого сотрудника?
– Да, до тех пор, пока ты не станешь компаньоном. Тогда у тебя будет и вторая, и она будет тебе необходима. У Натана Лока их три, каждая с двадцатилетним стажем, и он заставляет их бегать как девочек.
– Где его кабинет?
– На четвертом этаже. Посторонним вход туда запрещен.
Митч хотел задать вопрос, но сдержался.
Ламар объяснил ему, что угловые кабинеты, размером двадцать пять на двадцать пять футов, принадлежат только старшим компаньонам. “Кабинеты власти”, назвал он их, и в голосе его слышалось волнение. Эти помещения оформлялись в соответствии с личными вкусами их владельцев, расходы тут в счет не шли. Освобождались они только в связи с уходом компаньона на отдых или после его смерти, и тогда среди более молодых партнеров начиналась борьба за право занять престижный “угол”.
Ламар поколдовал над замком одного из таких кабинетов, и они вошли внутрь, закрыв за собой дверь.
– Неплохой вид, а? – сказал он, кивнув на окно. Перед Митчем открылась панорама реки, плавно несущей свои воды вдоль набережной Риверсайд-драйв.
– Сколько же надо проработать, чтобы получить его в свое распоряжение? – спросил он, следя взглядом за баржей, проходящей под мостом в сторону Арканзаса.
– Да уж немало. Когда ты устроишься здесь, ты уже будешь богат, но так занят, что вряд ли у тебя найдется время любоваться видом из окна.
– Кто здесь сидит?
– Виктор Миллиган. Он ведает отделом налогов, очень приятный человек. Родом из Новой Англии, но здесь живет уже двадцать пять лет, зовет Мемфис родным домом. – Сунув руки в карманы, Ламар зашагал по кабинету. – Пол и потолок здесь остались прежними, им более ста лет. Вообще-то почти все внутренние помещения покрыты коврами или другой дребеденью, но в некоторых дерево сохранилось отлично. Ковры тебе предложат на выбор, когда ты окажешься здесь.
– Я люблю дерево. А что это за ковер?
– Какой-нибудь персидский, старинный, не знаю, откуда он. Письменный стол принадлежал еще его прадедушке, какому-то судье на Род-Айленде, так он, во всяком случае, нам говорил. Он любитель присочинить, так что трудно бывает сказать, когда он серьезен, а когда нет.
– А где он сейчас?
– Думаю, на отдыхе. Тебе что-нибудь говорили об отпусках?
– Нет.
– Первые пять лет работы ты имеешь право на ежегодный двухнедельный оплачиваемый отпуск. После этого – три недели до тех пор, пока не станешь компаньоном, а тогда уже тебе решать, когда и на какое время йоги в отпуск. В распоряжении фирмы небольшой горный отель в Вэйле, охотничий домик на озере в Манитобе, ей также принадлежат два дома на Большом Каймане. Всем этим ты пользуешься бесплатно, но заказывать комнату нужно заблаговременно, желающих хватает, а компаньоны к тому же обладают правом первой очереди. А уж после них – кто не успел, тот опоздал. Наши люди предпочитают Каймановы острова. Это признанное международное убежище от налогов, и большая часть наших сотрудников стремится именно туда. Думаю, Миллиган сейчас там, скорее всего, развлекается подводным плаванием и называет это своим бизнесом.
Митч слышал о Каймановых островах на одном из курсов по налогообложению и знал, что это где-то в Карибском море. Он думал было спросить Ламара, где именно, но тут же решил, что выяснит сам.
– Всего две недели?
– Да, а что, какие-то проблемы?
– Нет, ничего серьезного. В Нью-Йорке предлагают по меньшей мере три. – Прозвучало это так, как будто в душе Митч считал, что подобные дорогостоящие отпуска достойны всяческого осуждения. Однако, кроме трехдневного уик-энда, который они с Эбби называли “медовым месяцем”, а также нечастых автомобильных вылазок на природу, Митч ни разу еще не имел того, что люди называют словом “отпуск”, и никогда ему не приходилось выезжать за пределы страны.
– Тебе могут предоставить еще одну неделю, но без содержания.
Митчел кивнул так, как будто бы это его устроило, они вышли из кабинета Миллигана, чтобы продолжить осмотр. По сторонам коридора располагались кабинеты юристов фирмы – залитые светом, с большими окнами, с открывающимися из них видами на город. Кабинеты с видом на реку считались более престижными, и, по словам Ламара, заняты они были, как правило, компаньонами. И на эти помещения существовала очередь.
Комнаты для совещаний, библиотеки, столы секретарш располагались в частях здания, лишенных окон, – чтобы ничто не отвлекало служащих от их обязанностей.
Кабинеты сотрудников были меньше – пятнадцать на пятнадцать футов, но великолепно оформлены и выглядели куда более импозантно, чем помещения тех фирм, которые он посетил в Нью-Йорке и Чикаго. Ламар объяснил Митчу, что на специалистов-декораторов фирма потратила целое состояние. Похоже, что деньги здесь росли на деревьях.
Сотрудники помоложе проявляли явное дружелюбие и желание поговорить, никак не давая понять, что их отвлекли от дела. Почти у каждого нашлось несколько хвалебных слов в адрес фирмы и города. Старый город помолодеет с вашим приездом, звучало у него в ушах, правда, на это уйдет какое-то время. Нас тоже, говорили ему, сманивали шишки с Уолл-стрит или из Капитолия, но мы здесь, и не жалеем об этом.
Компаньоны казались более занятыми, но не менее любезными. Снова и снова ему напоминали, с какой тщательностью его отбирали и как удивительно он соответствует требованиям фирмы. Эта фирма создана прямо-таки для него! Его уверяли в том, что за обедом их интересный разговор будет непременно продолжен.
Часом раньше Кэй Куин, оставив детей под присмотром приходящей сиделки и прислуги, встретилась с Эбби в вестибюле отеля, чтобы вместе позавтракать. Так же как и Эбби, она была родом из небольшого городка. Она вышла замуж за Ламара по окончании колледжа и три года прожила в Нэшвилле, пока ее муж изучал право в университете Вандербилта. Сейчас Ламар зарабатывал столько, что она оставила работу и занималась двумя детьми. Все свое свободное время она теперь делила между домом, клубом садоводов, благотворительным фондом, загородным клубом, спортивным клубом и, наконец, церковью. Несмотря на деньги и известное положение, она осталась скромной и непритязательной женщиной и явно собиралась оставаться такой всю жизнь, каких бы высот ни достиг ее муж. Эбби нашла себе подругу.
Подкрепившись рогаликами и яйцами всмятку, молодые женщины уселись в уютном вестибюле, попивая кофе и наблюдая за плещущимися вокруг фонтанных струй небольшими уточками. Кэй предложила совершить небольшую поездку по городу, а потом пообедать у нее дома. Может, зайти в один-другой магазин.
– А про заем на дом они вам говорили? – спросила она Эбби.
– Да, еще при первой беседе.
– Им хочется, чтобы вы купили дом сразу после переезда сюда. Подавляющее большинство выпускников не могут позволить себе такие расходы, поэтому фирма ссужает их деньгами под очень небольшой процент.
– Какой именно?
– Не знаю точно. Мы приехали сюда семь лет назад и живем сейчас уже во втором доме, первый, поменьше, продали. Это будет выгодно для вас, поверь мне. Уж фирма проследит за тем, чтобы у вас был собственный дом. Здесь это вроде неписаного правила.
– Почему им это так важно?
– По нескольким причинам. Прежде всего, они хотят, чтобы вы переехали сюда. Фирма очень избирательна, и, как правило, если они хотят, чтобы человек к ним пришел, этот человек приходит. А поскольку Мемфис не идет в сравнение с крупными городами, где жизнь бьет ключом, они чувствуют себя обязанными как-то это компенсировать. К тому же к сотрудникам предъявляются очень высокие требования, они перерабатывают, у них восьмидесятичасовая рабочая неделя, их часто не бывает дома. Это нелегко и для мужа и для жены, и фирма знает об этом. Суть в том, что, когда в семье все хорошо, юрист чувствует себя счастливым, а счастливый юрист приносит фирме больше прибыли. Так что в основе всего – прибыль. Они очень практичны. И еще, наши мужчины – заметь, там нет женщин – очень гордятся тем, что они так преуспевают, им пристало выглядеть и действовать так, как это делают состоятельные люди. Фирма посчитала бы за оскорбление, если бы ее сотрудник вынужден был жить в квартире. Нет, ему полагается владеть домом, а через пять лет – новым, побольше. Если после обеда у нас будет время, я покажу тебе дома некоторых компаньонов. Тогда ты перестанешь возмущаться восьмидесятичасовой рабочей неделей.
– А я и не возмущаюсь, я давно привыкла.
– Молодец, но учеба в университете не идет ни в какое сравнение. Когда подходит время уплаты налогов, они, бывает, работают и по сто часов в неделю.
Эбби улыбнулась и непроизвольно потрясла головой, впечатленная этой цифрой.
– Кэй, ты работаешь?
– Нет. Большинство жен не работают. Деньги в доме есть, так что женщину работать ничто не заставляет, да и мужья не слишком-то помогают воспитывать детей. Но, конечно, работать не запрещается.
– Кем не запрещается?
– Фирмой.
– Надеюсь, что это так.
Про себя Эбби повторила слово “запрещается”, но тут же выбросила его из головы.
Кэй пила кофе и любовалась утками в фонтане. Какой-то малыш, видимо, убежавший от матери, тянулся ручонками к воде.
– Вы думаете заводить детей? – обратилась она к Эбби.
– Может, через пару лет.
– Детишки поощряются.
– Кем?
– Фирмой.
– С какой это стати фирме беспокоиться о том, есть у нас дети или нет?
– Как же, ведь это упрочает семью. Когда появляется новорожденный, вокруг устраивают такую шумиху – шлют тебе в больницу цветы и подарки, и вообще чувствуешь себя королевой. Мужу предоставляют недельный отпуск, но он, как правило, слишком занят, чтобы им воспользоваться. Фирма делает страховой взнос в тысячу долларов – на будущее обучение ребенка. И вообще все очень веселятся.
– Похоже, у вас тут прямо-таки братство какое-то. – Скорее одна большая семья. Вся наша жизнь, в том числе и общественная, связана с фирмой, и для нас это важно, ведь коренных жителей среди нас нет, все мы трансплантаты.
– Все это просто здорово, но не хотелось бы, чтобы кто-то мне говорил, когда работать, когда отдыхать, когда иметь детей.
– Не переживай. Фирма очень заботится о семье, но совать нос в твою жизнь они не станут.
– По-моему, я начинаю сомневаться в этом.
– Говорю тебе, успокойся, Эбби. Они как семья, они прекрасные люди, а Мемфис – замечательный город, в котором можно жить и растить детей. Стоимость жизни здесь ниже, и сама жизнь течет неторопливее и плавнее. Может, ты сравниваешь Мемфис с большими городами? Мы тоже так делали, но, поверь, Мемфис стоит любого из них.
– Я увижу весь город?
– Конечно, для этого-то я и здесь. Давай начнем с центра, отсюда отправимся на восток посмотреть на пригороды, может, на кое-какие приятные домики, а потом пообедаем в моем любимом ресторанчике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Джентльмены, это Митчел Макдир. Вы все слышали о нем, и вот он перед вами. Он наш единственный кандидат, наш, так сказать, лидер гонки. Его соблазняют различные шишки в Нью-Йорке, Чикаго и Бог знает где еще, поэтому нам нужно очень постараться, чтобы он предпочел им нашу маленькую фирму.
Сидевшие за столом с улыбками одобрительно закивали. Гость смутился.
– Через два месяца он закончит Гарвардский университет, и закончит с отличием. К тому же он является помощником редактора университетского юридического журнала.
Это, заметил Митч, произвело впечатление.
– До этого, – продолжал Ламберт, – он закончил колледжа Кентукки, и тоже с отличием. Плюс ко всему, он четыре года играл в футбол, защитником.
И эта деталь не прошла незамеченной, а на некоторых лицах был написан, похоже, священный ужас, как если бы перед ними сейчас стоял Джо Намас ° .
Глава фирмы продолжал монолог, в то время как Митчел уже начинал чувствовать себя неловко. А Ламберт и не думал останавливаться, он говорил о том, каким строгим был всегда у них в фирме отбор, как замечательно соответствует мистер Макдир всем их требованиям.
Засунув руки в карманы, Митч позволил себе отвлечься и начал изучать сидящих перед ним людей. Все они выглядели молодыми, преуспевающими и состоятельными. Одеты по-деловому, строго, но, в общем-то, так же, как одеваются их коллеги в Нью-Йорке или Чикаго: темно-серые или темно-синие шерстяные костюмы, белые или голубые рубашки, в меру накрахмаленные, и шелковые галстуки. Ничего кричащего или непрактичного. Двое, может быть, трое были в бабочках, но дальше этого экстравагантность не шла. Чувство меры во всем. Никаких бород, усов или причесок, опускающихся на уши. Пара лиц показались ему занудливыми, но приветливых и дружелюбных было большинство.
Ламберт между тем заканчивал:
– Ламар проведет нашего гостя по кабинетам, так что у вас будет возможность поболтать с ним. Будем гостеприимны! Сегодня вечером Митч со своей очаровательной, и это на самом деле так, женой ужинает в “Рандеву”, вы знаете, свиные ребрышки, а завтра, конечно же, обед от имени фирмы у меня дома. Прошу всех вас помнить о хороших манерах! – Он с улыбкой посмотрел на Митчела. – Митч, если Ламар тебя утомит, дай мне знать, мы найдем кого-нибудь половчее.
Митч пожимал руку каждому из сотрудников, которые один за другим потянулись к двери, и пытался запомнить как можно больше имен.
– Начнем, пожалуй, нашу экскурсию, – обратился к нему Ламар, когда они остались вдвоем. – Это, ясное дело, библиотека, точно такие же расположены на первых четырех этажах. В библиотеках мы также проводим различные совещания. Набор книг в каждой библиотеке не повторяется, поэтому трудно бывает сказать, где ты окажешься через два часа, это зависит от документов, с которыми работаешь. С книгами заняты два профессиональных библиотекаря, но мы очень активно используем микрофильмы и микрофиши. Как правило, вся исследовательская работа ведется только в стенах этого здания. Здесь более ста тысяч томов, включая все мыслимые налоговые установления, это побольше, чем во многих юридических учебных заведениях. Если тебе понадобится книга, которой здесь нет, просто скажи о ней библиотекарю.
Они прошли мимо стола для заседаний и бесконечных рядов книжных полок.
– Сто тысяч томов! – тихонько пробормотал Митч.
– Да, у нас уходит около полумиллиона долларов в год на то, чтобы пополнять фонды и идти в ногу с обществом. Компаньоны всегда брюзжат по этому поводу, но ни у кого и мысли не возникает сэкономить на этом. Наша библиотека – одна из крупнейших среди частных юридических библиотек в стране, мы гордимся ею.
– Она этого заслуживает.
– Фирма всеми мерами старается облегчить поисковую работу. Ты и сам знаешь, какая это тоска и сколько времени можно угробить, пока найдешь нужный тебе материал. В первые два года тебе придется провести здесь немало времени, так вот мы старались, чтобы окружающее хотя бы не вызывало у тебя отвращения.
В дальнем углу, позади заваленного в беспорядке стола они наткнулись на библиотекаря, который представился Митчелу, а затем кратко рассказал о компьютерном зале, где десяток терминалов был в постоянной готовности выдать или упорядочить любой объем информации. Библиотекарь горел желанием ознакомить гостя с новейшей программной разработкой, но Ламар обещал заглянуть позднее.
– Отличный парень, – отозвался он о служащем, когда они вышли в коридор. – Фирма платит ему сорок тысяч в год только за то, чтобы он возился со своими книжками. Удивительно!
“И вправду удивительно”, – подумал Митч. Второй этаж был практически точной копией первого, равно как и третьего, и четвертого. Центр каждого занимали столб! секретарш, вращающиеся этажерки с папками, копировальные машины и прочая необходимая техника. По одну сторону от этого открытого пространства располагалась библиотека, по другую вдоль коридора шли небольшие комнаты для совещаний и кабинеты.
– Ни одной мало-мальски пригожей секретарши ты здесь не увидишь, – негромко сказал Ламар, когда они стояли и наблюдали за их работой. – Похоже, это стало у нас неписаным законом. Оливер Ламберт из кожи вон лезет, чтобы разыскать самых старых и непривлекательных. Уверяю, некоторые работают здесь уже по двадцать лет.
– Какие они все расплывшиеся, – как бы про себя заметил Митч.
– Это часть общей стратегии – приучить нас не давать воли рукам. Флирт запрещен категорически, да я и не припомню ни одного случая.
– Ну, а если?
– Кто его знает. Секретаршу, конечно, выгонят. А мужчину накажут, и, думаю, строго. Это может стоить ему партнерства в фирме. Не думаю, что найдутся желающие выяснить это на собственном опыте, да еще с этими коровами.
– А одеты они отлично.
– Пойми меня правильно: мы нанимаем только специалистов своего дела и платим больше, чем любая другая фирма в городе. Перед тобой лучшие секретарши, хотя, безусловно, далеко не самые привлекательные. Нам требуются профессионализм и зрелость. Да Ламберт и не наймет никого моложе тридцати.
– Одна секретарша на каждого сотрудника?
– Да, до тех пор, пока ты не станешь компаньоном. Тогда у тебя будет и вторая, и она будет тебе необходима. У Натана Лока их три, каждая с двадцатилетним стажем, и он заставляет их бегать как девочек.
– Где его кабинет?
– На четвертом этаже. Посторонним вход туда запрещен.
Митч хотел задать вопрос, но сдержался.
Ламар объяснил ему, что угловые кабинеты, размером двадцать пять на двадцать пять футов, принадлежат только старшим компаньонам. “Кабинеты власти”, назвал он их, и в голосе его слышалось волнение. Эти помещения оформлялись в соответствии с личными вкусами их владельцев, расходы тут в счет не шли. Освобождались они только в связи с уходом компаньона на отдых или после его смерти, и тогда среди более молодых партнеров начиналась борьба за право занять престижный “угол”.
Ламар поколдовал над замком одного из таких кабинетов, и они вошли внутрь, закрыв за собой дверь.
– Неплохой вид, а? – сказал он, кивнув на окно. Перед Митчем открылась панорама реки, плавно несущей свои воды вдоль набережной Риверсайд-драйв.
– Сколько же надо проработать, чтобы получить его в свое распоряжение? – спросил он, следя взглядом за баржей, проходящей под мостом в сторону Арканзаса.
– Да уж немало. Когда ты устроишься здесь, ты уже будешь богат, но так занят, что вряд ли у тебя найдется время любоваться видом из окна.
– Кто здесь сидит?
– Виктор Миллиган. Он ведает отделом налогов, очень приятный человек. Родом из Новой Англии, но здесь живет уже двадцать пять лет, зовет Мемфис родным домом. – Сунув руки в карманы, Ламар зашагал по кабинету. – Пол и потолок здесь остались прежними, им более ста лет. Вообще-то почти все внутренние помещения покрыты коврами или другой дребеденью, но в некоторых дерево сохранилось отлично. Ковры тебе предложат на выбор, когда ты окажешься здесь.
– Я люблю дерево. А что это за ковер?
– Какой-нибудь персидский, старинный, не знаю, откуда он. Письменный стол принадлежал еще его прадедушке, какому-то судье на Род-Айленде, так он, во всяком случае, нам говорил. Он любитель присочинить, так что трудно бывает сказать, когда он серьезен, а когда нет.
– А где он сейчас?
– Думаю, на отдыхе. Тебе что-нибудь говорили об отпусках?
– Нет.
– Первые пять лет работы ты имеешь право на ежегодный двухнедельный оплачиваемый отпуск. После этого – три недели до тех пор, пока не станешь компаньоном, а тогда уже тебе решать, когда и на какое время йоги в отпуск. В распоряжении фирмы небольшой горный отель в Вэйле, охотничий домик на озере в Манитобе, ей также принадлежат два дома на Большом Каймане. Всем этим ты пользуешься бесплатно, но заказывать комнату нужно заблаговременно, желающих хватает, а компаньоны к тому же обладают правом первой очереди. А уж после них – кто не успел, тот опоздал. Наши люди предпочитают Каймановы острова. Это признанное международное убежище от налогов, и большая часть наших сотрудников стремится именно туда. Думаю, Миллиган сейчас там, скорее всего, развлекается подводным плаванием и называет это своим бизнесом.
Митч слышал о Каймановых островах на одном из курсов по налогообложению и знал, что это где-то в Карибском море. Он думал было спросить Ламара, где именно, но тут же решил, что выяснит сам.
– Всего две недели?
– Да, а что, какие-то проблемы?
– Нет, ничего серьезного. В Нью-Йорке предлагают по меньшей мере три. – Прозвучало это так, как будто в душе Митч считал, что подобные дорогостоящие отпуска достойны всяческого осуждения. Однако, кроме трехдневного уик-энда, который они с Эбби называли “медовым месяцем”, а также нечастых автомобильных вылазок на природу, Митч ни разу еще не имел того, что люди называют словом “отпуск”, и никогда ему не приходилось выезжать за пределы страны.
– Тебе могут предоставить еще одну неделю, но без содержания.
Митчел кивнул так, как будто бы это его устроило, они вышли из кабинета Миллигана, чтобы продолжить осмотр. По сторонам коридора располагались кабинеты юристов фирмы – залитые светом, с большими окнами, с открывающимися из них видами на город. Кабинеты с видом на реку считались более престижными, и, по словам Ламара, заняты они были, как правило, компаньонами. И на эти помещения существовала очередь.
Комнаты для совещаний, библиотеки, столы секретарш располагались в частях здания, лишенных окон, – чтобы ничто не отвлекало служащих от их обязанностей.
Кабинеты сотрудников были меньше – пятнадцать на пятнадцать футов, но великолепно оформлены и выглядели куда более импозантно, чем помещения тех фирм, которые он посетил в Нью-Йорке и Чикаго. Ламар объяснил Митчу, что на специалистов-декораторов фирма потратила целое состояние. Похоже, что деньги здесь росли на деревьях.
Сотрудники помоложе проявляли явное дружелюбие и желание поговорить, никак не давая понять, что их отвлекли от дела. Почти у каждого нашлось несколько хвалебных слов в адрес фирмы и города. Старый город помолодеет с вашим приездом, звучало у него в ушах, правда, на это уйдет какое-то время. Нас тоже, говорили ему, сманивали шишки с Уолл-стрит или из Капитолия, но мы здесь, и не жалеем об этом.
Компаньоны казались более занятыми, но не менее любезными. Снова и снова ему напоминали, с какой тщательностью его отбирали и как удивительно он соответствует требованиям фирмы. Эта фирма создана прямо-таки для него! Его уверяли в том, что за обедом их интересный разговор будет непременно продолжен.
Часом раньше Кэй Куин, оставив детей под присмотром приходящей сиделки и прислуги, встретилась с Эбби в вестибюле отеля, чтобы вместе позавтракать. Так же как и Эбби, она была родом из небольшого городка. Она вышла замуж за Ламара по окончании колледжа и три года прожила в Нэшвилле, пока ее муж изучал право в университете Вандербилта. Сейчас Ламар зарабатывал столько, что она оставила работу и занималась двумя детьми. Все свое свободное время она теперь делила между домом, клубом садоводов, благотворительным фондом, загородным клубом, спортивным клубом и, наконец, церковью. Несмотря на деньги и известное положение, она осталась скромной и непритязательной женщиной и явно собиралась оставаться такой всю жизнь, каких бы высот ни достиг ее муж. Эбби нашла себе подругу.
Подкрепившись рогаликами и яйцами всмятку, молодые женщины уселись в уютном вестибюле, попивая кофе и наблюдая за плещущимися вокруг фонтанных струй небольшими уточками. Кэй предложила совершить небольшую поездку по городу, а потом пообедать у нее дома. Может, зайти в один-другой магазин.
– А про заем на дом они вам говорили? – спросила она Эбби.
– Да, еще при первой беседе.
– Им хочется, чтобы вы купили дом сразу после переезда сюда. Подавляющее большинство выпускников не могут позволить себе такие расходы, поэтому фирма ссужает их деньгами под очень небольшой процент.
– Какой именно?
– Не знаю точно. Мы приехали сюда семь лет назад и живем сейчас уже во втором доме, первый, поменьше, продали. Это будет выгодно для вас, поверь мне. Уж фирма проследит за тем, чтобы у вас был собственный дом. Здесь это вроде неписаного правила.
– Почему им это так важно?
– По нескольким причинам. Прежде всего, они хотят, чтобы вы переехали сюда. Фирма очень избирательна, и, как правило, если они хотят, чтобы человек к ним пришел, этот человек приходит. А поскольку Мемфис не идет в сравнение с крупными городами, где жизнь бьет ключом, они чувствуют себя обязанными как-то это компенсировать. К тому же к сотрудникам предъявляются очень высокие требования, они перерабатывают, у них восьмидесятичасовая рабочая неделя, их часто не бывает дома. Это нелегко и для мужа и для жены, и фирма знает об этом. Суть в том, что, когда в семье все хорошо, юрист чувствует себя счастливым, а счастливый юрист приносит фирме больше прибыли. Так что в основе всего – прибыль. Они очень практичны. И еще, наши мужчины – заметь, там нет женщин – очень гордятся тем, что они так преуспевают, им пристало выглядеть и действовать так, как это делают состоятельные люди. Фирма посчитала бы за оскорбление, если бы ее сотрудник вынужден был жить в квартире. Нет, ему полагается владеть домом, а через пять лет – новым, побольше. Если после обеда у нас будет время, я покажу тебе дома некоторых компаньонов. Тогда ты перестанешь возмущаться восьмидесятичасовой рабочей неделей.
– А я и не возмущаюсь, я давно привыкла.
– Молодец, но учеба в университете не идет ни в какое сравнение. Когда подходит время уплаты налогов, они, бывает, работают и по сто часов в неделю.
Эбби улыбнулась и непроизвольно потрясла головой, впечатленная этой цифрой.
– Кэй, ты работаешь?
– Нет. Большинство жен не работают. Деньги в доме есть, так что женщину работать ничто не заставляет, да и мужья не слишком-то помогают воспитывать детей. Но, конечно, работать не запрещается.
– Кем не запрещается?
– Фирмой.
– Надеюсь, что это так.
Про себя Эбби повторила слово “запрещается”, но тут же выбросила его из головы.
Кэй пила кофе и любовалась утками в фонтане. Какой-то малыш, видимо, убежавший от матери, тянулся ручонками к воде.
– Вы думаете заводить детей? – обратилась она к Эбби.
– Может, через пару лет.
– Детишки поощряются.
– Кем?
– Фирмой.
– С какой это стати фирме беспокоиться о том, есть у нас дети или нет?
– Как же, ведь это упрочает семью. Когда появляется новорожденный, вокруг устраивают такую шумиху – шлют тебе в больницу цветы и подарки, и вообще чувствуешь себя королевой. Мужу предоставляют недельный отпуск, но он, как правило, слишком занят, чтобы им воспользоваться. Фирма делает страховой взнос в тысячу долларов – на будущее обучение ребенка. И вообще все очень веселятся.
– Похоже, у вас тут прямо-таки братство какое-то. – Скорее одна большая семья. Вся наша жизнь, в том числе и общественная, связана с фирмой, и для нас это важно, ведь коренных жителей среди нас нет, все мы трансплантаты.
– Все это просто здорово, но не хотелось бы, чтобы кто-то мне говорил, когда работать, когда отдыхать, когда иметь детей.
– Не переживай. Фирма очень заботится о семье, но совать нос в твою жизнь они не станут.
– По-моему, я начинаю сомневаться в этом.
– Говорю тебе, успокойся, Эбби. Они как семья, они прекрасные люди, а Мемфис – замечательный город, в котором можно жить и растить детей. Стоимость жизни здесь ниже, и сама жизнь течет неторопливее и плавнее. Может, ты сравниваешь Мемфис с большими городами? Мы тоже так делали, но, поверь, Мемфис стоит любого из них.
– Я увижу весь город?
– Конечно, для этого-то я и здесь. Давай начнем с центра, отсюда отправимся на восток посмотреть на пригороды, может, на кое-какие приятные домики, а потом пообедаем в моем любимом ресторанчике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42