Прежде чем ответить, Митч все же посмотрел на часы.
– Двадцать восьмое.
– Именно. А ты знаешь, что происходит каждый год в двадцать восьмой день декабря?
– Ты опорожняешь кишечник?
– Да. А что еще?
– Хорошо, я сдаюсь. Что еще?
– Сейчас, в это самое время, все компаньоны сидят на пятом этаже в столовой, готовясь отобедать жареной уткой и французским вином.
– Вином? В обед?
– Да. Это чрезвычайный случай.
– Ну-ну?
– Они будут обедать час. А потом, когда Рузвельт и Джесси Фрэнсис уйдут, Ламберт запрет дверь. Соберутся все компаньоны. Только компаньоны, видишь ли. И Ламберт подведет финансовый итог года. Прозвучит имя каждого компаньона и общая сумма заработанных им для фирмы денег. Затем будет названа сумма чистой прибыли фирмы, оставшейся после вычета всяких издержек. Затем они поделят весь пирог с учетом вклада каждого компаньона.
Митч был весь внимание.
– И?
– И в прошлом году средний кусок пирога весил триста тридцать тысяч долларов. Предполагают, что в этом году он будет еще весомее. Пирог увеличивается из года в год:
– Триста тридцать тысяч, – медленно повторил Митч.
– Да. Это в среднем. Лок получит что-то около миллиона, Виктор Миллиган – чуть поменьше.
– А что слышно насчет нас?
– Нам тоже отрежут по кусочку. По маленькому. В прошлом году это составило около девяти тысяч, в среднем. Зависит от того, как долго ты здесь работаешь, и от твоих показателей.
– Можно нам пойти и посмотреть?
– На это зрелище они не продали бы билет и президенту. Считается, что они проводят секретное совещание, но в фирме давно уже все знают об этом. После обеда информация уже начнет просачиваться.
– Когда происходит голосование? Я имею в виду, когда они будут выбирать в новые компаньоны?
– При прочих нормальных условиях это должно произойти сегодня. Но, как говорят, в этом году нового партнера может и не быть – из-за Марта и Джо. По-моему, первым на очереди стоял Марти, а за ним шел Джо. Так что теперь они могут год-другой подождать.
– А кто следующий в списке?
Ламар выпрямился и гордо улыбнулся.
– Ровно через год, начиная с сегодняшнего дня, мой друг, я стану компаньоном фирмы “Бендини, Ламберт энд Лок”. Следующий в списке – я; так что не становись у меня на пути!
– А я слышал, что это будет Мэссинджил, выпускник Гарварда, кстати говоря.
– У Мэссинджила нет ни шанса. Я намерен следующие пятьдесят две недели закрывать счетами по сто сорок часов еженедельно, и эти птички сами слетятся ко мне, чтобы умолить меня стать их компаньоном. Я переберусь на четвертый этаж, а Мэссинджил – в подвал, к клеркам.
– А я бы поставил на Мэссинджила.
– Он зануда. Я загоню его под землю. Пойдем съедим чего-нибудь, и я раскрою тебе свой замысел.
– Спасибо, но мне нужно работать.
С важным видом Ламар вышел из кабинета, прошел мимо Нины, которая несла пачку бумаг. Она положила их на расчищенный угол своего стола.
– Иду обедать. Вам прихватить что-нибудь?
– Нет. Спасибо. Да, банку диетической коки. Во время обеда гул в коридорах смолкал: секретарши бежали по лестницам и направлялись куда-нибудь в центр – в небольшое кафе или закусочную неподалеку. И пока сильные мира сего были заняты на пятом этаже подсчетом своих богатств, ласковый шум печатного станка чуть стихал.
На столе у Нины Митч увидел яблоко, схватил его, потер ладонью. Открыл справочник с последними документами Национального налогового управления, положил его на копировальную машину позади стола и нажал на зеленую кнопку “ПЕЧАТАТЬ”. Тревожно вспыхнула красная лампочка, высвечивая надпись:
“СООБЩИТЕ НОМЕР ПАПКИ”. Митч отступил на шаг и посмотрел на аппарат. Да, это была новая модель. Рядом с кнопкой “ПЕЧАТАТЬ” была другая, с надписью “ОБХОД”. Митч ткнул ее пальцем. Из недр машины вырвался пронзительный вой сирены, и целая панель лампочек заполыхала красным. Митч беспомощно крутил головой из стороны в сторону, не видя никого вокруг. В состоянии близком к помешательству он схватил руководство по эксплуатации.
– Что здесь происходит? – послышался сквозь стенания машины чей-то требовательный голос.
– Не знаю, – завопил Митч, размахивая руководством.
Лела Пойнтер, секретарша слишком уж солидного возраста для того, чтобы покидать здание ради обеда, приблизилась сзади к машине и выключила сирену.
– Какого черта! – выругался Митч с тяжелым вздохом.
– Вам что, ничего не сказали? – тем же строгим голосом спросила она, выхватывая у него руководство и укладывая его на прежнее место. Глаза ее так и сверлили Митча, впечатление, было такое, что она застала его копающимся в ее сумочке.
– Видимо, нет. А в чем дело?
– У нас теперь новая система копирования документов, – протяжным голосом в нос начала она читать ему лекцию. – Ее установили на следующий день после Рождества. Прежде чем начать копирование, мы должны сообщить машине номер папки, из которой вы берете документ. Ваша секретарша должна была вам все объяснить.
– Вы хотите сказать, что эта штука не будет работать, пока я не впихну в нее номер из десятка цифр?
– Совершенно верно.
– А как насчет вообще копий, если это не документ из дела?
– Это сделать невозможно. Мистер Ламберт говорит, что у нас слишком много денег уходит на копии, которые все делают бесплатно. Так что теперь каждая копия автоматически ставится в счет, предъявляемый клиенту. Сначала вы набираете номер папки или дела вашего клиента. Машина сама подсчитывает количество копий и отсылает всю информацию на главный терминал, а там она включается в общий счет клиента.
– А копия для себя лично?
Лела покачала головой с видом полного недоумения.
– Просто не могу поверить, что ваша секретарша вам всего этого не объяснила.
– Нет, не объяснила, но почему бы вам не помочь мне?
– У вас есть ваш личный четырехзначный номер. В конце месяца вам будет выписан счет за те копии, что вы сделали для себя.
Митч смотрел на машину и только качал головой.
– А для чего чертова сирена?
– Мистер Ламберт говорит, что через тридцать дней сирену отключат. Сейчас же она необходима – для таких, как вы. Он очень озабочен этим. Говорит, что на бесплатных копиях мы теряем тысячи.
– Понятно. Видимо, в здании заменены все копировальные машины?
Она удовлетворенно улыбнулась.
– Да. Все семнадцать.
– Благодарю вас.
Митч вернулся в кабинет, чтобы найти номер папки.
К трем часам пополудни празднество на пятом этаже подошло к радостному завершению. Компаньоны, ставшие более богатыми и менее трезвыми, неторопливо покидали столовую и спускались в свои кабинеты. Эйвери, Оливер Ламберт и Натан Лок, сделав только несколько шагов, подошли к глухой бетонной стене и остановились перед дверью. Де Вашер их уже ждал.
Он указал вошедшим рукой на кресла, приглашая, таким образом, сесть. Ламберт пустил по кругу ящичек со скрученными вручную сигарами. Все закурили.
– Я вижу, у вас праздничное настроение. – На лице Де Вашера была ухмылка. – Ну и как? В среднем триста девяносто тысяч?
– Именно так, Де Вашер, – ответил Ламберт. – Год был очень хорошим.
Он выдохнул немного дыма и теперь оставшийся выпускал кольцами к потолку.
– И Рождество все справили чудесно?
– Куда ты клонишь? – требовательно спросил Лок.
– Счастливого тебе Рождества, Нат. Всего пара вопросов. Два дня назад я виделся с Лазаревым в Новом Орлеане. Он не отмечает день рождения Христа, вы знаете об этом. Я объяснил ему складывающуюся у нас здесь ситуацию, сделав, в частности, упор на Макдира и ФБР. Я уверил его в том, что после первой встречи с Таррансом других контактов не было. Он не очень этому поверил и предупредил, что сверится со своими источниками внутри Бюро. Не знаю, что это может значить, но кто я такой, чтобы задавать ему вопросы? Он предложил мне не спускать с Макдира глаз двадцать четыре часа в сутки на протяжении следующих шести месяцев. Я ответил ему, что мы, в общем-то, так и делаем. Ему вовсе не нужно повторения того, что было с Ходжем и Козински. Тогда это его весьма огорчило. Отныне Макдир не может покинуть город по делам фирмы без того, чтобы по крайней мере двое наших людей не следовали за ним по пятам.
– Через две недели он едет в Вашингтон, – сказал Эйвери.
– Это еще зачем?
– В Институт налогообложения. Он должен будет присутствовать на четырехдневном семинаре, мы требуем этого от каждого нового сотрудника. Ему говорили об этом уже давно, и, если сейчас он получит отказ, он может что-нибудь заподозрить.
– Место там для него было заказано еще в сентябре, – добавил Олли.
– Посмотрю, можно ли будет это уточнить с Лазаревым. Мне нужны даты, номера рейсов, номера в гостиницах. Ему это не понравится.
– Что случилось на Рождество? – спросил Лок.
– Ничего особенного. Его жена отправилась к своим родителям в Кентукки, она все еще там. Макдир вместе с собакой отправился во Флориду, на пляж Панама-сити. Похоже, ездил проведать мамочку, но мы в этом не уверены. Провел ночь в “Холидэй Инн”, что на берегу. Только он и собака, больше никого. Скука. После этого он поехал в Бирмингем, где остановился тоже в “Холидэй Инн”. Вчера утром он был в “Браши Маунтин”, виделся с братом. Вполне безобидная поездка.
– Что он сказал жене? – задал вопрос Эйвери.
– Ничего, насколько можно об этом судить. Довольно трудно слышать каждое слово.
– Кто еще у вас над наблюдением? – Это вновь был Эйвери.
– Мы слушаем их всех время от времени. Подозреваемых, кроме Макдира, нет, да и он-то главным образом из-за Тарранса. Сейчас все спокойно.
– Он должен поехать в Вашингтон, До Вашер, – настойчиво напомнил Эйвери.
– О’кей, о’кей. Я уточню это с Лазаревым. Увидите, он заставит нас послать еще пять человек за ним приглядывать. Ну и идиот.
Принадлежавший Эрни бар “Аэропорт” действительно находился рядом с аэропортом. Митч разыскал его с третьей попытки. Он втиснул свою машину между двумя какими-то болотоходами с засохшей грязью на шинах и фарах. Стоянка была полна подобными агрегатами. Осмотревшись по сторонам, Митч прямо-таки инстинктивно снял галстук. Было почти одиннадцать. Бар представлял собой длинное темное помещение, в глубине которого ярко светились таблички с названиями сортов пива.
Он еще раз посмотрел на записку, просто чтобы увериться.
“Дорогой мистер Макдир,
Пожалуйста, приезжайте в бар Эрни на Винчестер-роуд сегодня вечером, попозднее. Мне нужно с вами встретиться по поводу Эдди Ломакса. Это очень важно. Тэмми Хэмфил, его секретарша”.
Он обнаружил записку на двери кухни, когда вернулся домой. Вспомнил ее он сразу, хотя видел только однажды, во время визита в офис Ломакса еще в ноябре. Вспомнил обтягивающую кожаную юбку, ошеломляющую грудь, обесцвеченные химией волосы, ярко-красный рот и табачный дым, окутывавший ее всю. Вспомнил он и историю с ее мужем, Элвисом.
Дверь легко повернулась на петлях, и он проскользнул внутрь. Левую часть помещения занимал ряд сдвоенных столов. Сквозь мрак и клубы дыма он рассмотрел в глубине небольшую площадку для танцев. Справа находилась длинная стойка бара, вдоль которой сидели настоящие ковбои и их подруги, и все как один из горлышек больших бутылок пили пиво “Будвайзер”. На его приход никто не обратил внимания. Быстро пройдя к стойке бара, он опустился на высокий табурет.
– Бутылку “Буда”, – обратился он к бармену. Тэмми он увидел раньше, чем перед ним поставили пиво. Она сидела на длинной скамье, идущей вдоль столов. На ней были вареные джинсы в обтяжку, рубашка из потертой джинсовой ткани и ярко-красные туфли на высоком каблуке. Свежеобесцвеченные волосы поблескивали.
– Спасибо за то, что пришли, – сказала она ему. – Я сижу и жду здесь уже четыре часа. Другого способа встретиться с вами я не придумала.
Митч наклонил голову и улыбнулся, как бы говоря:
“Все нормально, вы сделали правильно”.
– Ну, что случилось? – спросил он. Она обвела взглядом бар.
– Нам необходимо поговорить, но только не здесь.
– Что вы предлагаете?
– Может, поездим где-нибудь здесь рядом?
– Можно. Только не в моем автомобиле. Это, ну, как бы сказать, было бы не самым удачным решением.
– У меня есть машина. Правда, старая, но сойдет.
Митч расплатился за пиво и последовал за ней к дверям. Человек в одежде ковбоя, сидевший у двери, заметил:
– Вы только посмотрите! Входит парень в костюме и через полминуты выходит уже с девушкой.
Митч улыбнулся и поспешил прочь. Сгорбившись, в ряду огромных землеройных машин стоял дряхленький “фольксваген”-жук. Она открыла дверцу ключом, Митч сложился вдвое и протиснулся на потертое сиденье. Пять раз пришлось ей нажать на педаль акселератора и повернуть ключ, Митч даже задержал дыхание. Наконец мотор завелся.
– Куда бы нам отправиться? – спросила она. “Туда, где нас бы не видели”, – подумал Митч и сказал:
– Вам виднее.
– Вы женаты, да?
– Да. А вы?
– Замужем, и мой муж отказался бы понять, что сейчас здесь происходит. Поэтому-то я и выбрала этот сарай. Мы тут никогда не бываем.
Прозвучало это так, как будто она вместе с мужем была непримиримым противником сидящей в баре деревенщины.
– Не думаю, что и моя жена с готовностью приняла бы эту ситуацию. Хотя ее сейчас нет в городе.
Тэмми правила в сторону аэропорта.
– Мне пришла в голову мысль. – Пальцы ее вцепились в руль, голос звучал нервно. – Ну, говорите.
– Вы ведь слышали об Эдди.
– Да.
– Когда вы видели его последний раз?
– Мы встретились дней за десять до Рождества. Это было нечто вроде конспиративной встречи.
– Так я и думала. Он не делал никаких записей по тому делу, что вел для вас. Сказал, что вы так хотите. Он вообще сказал мне очень немного. Но мы с Эдди… мы, ну… мы были с ним близки.
Митч не знал, что сказать.
– Я имею в виду, очень близки. Вы меня понимаете?
Митч ухмыльнулся и хлебнул пива из горлышка бутылки.
– И он иногда говорил мне то, что, по-видимому, говорить был не должен. Он сказал, что ваш случай действительно загадочный, что несколько юристов из вашей фирмы погибли при довольно-таки подозрительных обстоятельствах. И что вы считаете, что за вами постоянно следят и слушают ваши телефоны. Для юридической фирмы все это очень странно.
“Вот тебе и конфиденциальность, – подумал Митч. – Вот так-то”.
На подъезде к аэропорту она свернула, направляясь на огромную стоянку.
– И после того, как он закончил ваше дело, он сказал мне однажды – однажды! – в постели, что за ним, как ему кажется, следят. Это было за три дня до Рождества. Я спросила его – кто? Он ответил, что не знает, но упомянул о вашем деле и сказал, что, возможно, это как-то связано с теми людьми, что следят за вами. В общем-то, он сказал немного.
Она остановила машину на стоянке у здания аэропорта.
– До этого за ним следил кто-нибудь?
– Никто. Он был хорошей ищейкой и следов не оставлял. То есть, я хочу сказать, что он был бывшим полицейским и бывшим заключенным. Очень ловок в уличной суете. Ему платили за то, чтобы он следил за людьми и собирал всякую грязь. Но за ним не следил никто. Никогда.
– Так кто же его убил?
– Тот, кто его выследил. Газеты подали дело так, что он якобы шантажировал какого-то состоятельного ловкача и тот нашел на него управу. Но все это ложь.
Из ниоткуда она вдруг вытащила длинную сигарету с фильтром, щелкнула зажигалкой. Митч опустил вниз стекло.
– Вы не будете возражать? – спросила она.
– Нет, только выдыхайте туда. – Он указал на окно.
– Как бы то ни было, я боюсь. Эдди был убежден в том, что люди, которые следуют за вами, чрезвычайно опасны и чрезвычайно ловки. Очень хитроумны, вот как он сказал. И если эти люди убили его, то как теперь быть со мной? Вдруг они думают, что я знаю что-то. Я не была в офисе с того самого дня, как его убили. И не собираюсь идти туда.
– На вашем месте и я бы не пошел.
– Не так уж я глупа. Я работала на него два года и кое-чему научилась. Разных ловчил повидала достаточно.
– Как он был застрелен?
– У него был друг в отделе убийств, он рассказал мне по секрету, что Эдди был убит тремя выстрелами в затылок, почти в упор, из оружия двадцать второго калибра. И никаких улик. Еще он сказал мне, что это была очень чистая, профессиональная работа.
Митч допил пиво и положил бутылку на пол кабины, где перекатывалось штук пять пустых пивных банок. Очень чистая, профессиональная работа.
– Это какая-то бессмыслица, – повторила она дважды. – Ну как мог кто-то пробраться за его спину, спрятаться на заднем сиденье и трижды выстрелить ему в голову? А ведь он даже не собирался туда ехать.
– Может, он заснул, и его застали врасплох?
– Нет. Когда ему приходилось работать поздно ночью, он старался закончить все как можно быстрее, в такие моменты он всегда был очень возбужден.
– В конторе есть какие-нибудь записи?
– Вы имеете в виду – по вашему делу?
– Да, обо мне.
– Сомневаюсь в этом. Я, во всяком случае, никаких записей не видела. Он говорил, что вы так хотели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42