– Это правда. – Митч почувствовал облегчение. Они сидели и следили за взлетом “Боинга-727”. От рева двигателей земля, казалось, дрожала.
– Я действительно боюсь, Митч. Могу я звать тебя Митч?
– Конечно, почему бы нет?
– Я думаю, что его убили за ту работу, что он выполнил для тебя. Это единственное, что можно предположить. И если его убили за то, что он что-то узнал, то, возможно, они посчитают, что и я тоже кое-что знаю. Как ты думаешь?
– Не хочу строить догадки.
– Я могла бы скрыться на время. Мой муж подрабатывает в ночном клубе, и при необходимости нам не составит труда сняться с места. Я ни о чем этом ему не говорила, но думаю, что придется. Как ты на это смотришь?
– Куда вы направитесь?
– Литл Рок, Сент-Луис, Нэшвилл. Он сейчас без работы, поэтому мы можем где-нибудь покрутиться, я думаю.
С этими словами она сделала последнюю затяжку и тун же прикурила новую сигарету.
Очень чистая, профессиональная работа, повторил про себя Митч. Он посмотрел на Тэмми и увидел слезинку на ее щеке. Тэмми не была уродиной, но годы в барах и ночных клубах начинали брать свое. Черты ее лица были правильными, и, если бы не цвет волос и избыток косметики, ее даже можно было бы назвать привлекательной для со возраста. Ей где-то около сорока, подумал Митч.
Она сделала чудовищную затяжку, из всех щелей “фольксвагена” потянулись струйки дыма.
– Сдается мне, Митч, что мы с тобой в одной лодке. То есть они идут и по твоему, и по моему следу. Они убрали тех юристов, потом Эдди, и теперь приходит наш черед.
Не копи это в себе, девочка, выкладывай, станет легче.
– Послушай, – сказал он, – давай сделаем так. Нам нужно поддерживать связь. Звонить ты мне не можешь, и нельзя, чтобы нас видели вместе. Моя жена в курсе всего происходящего, я расскажу ей и об этой нашей с тобой встрече. За нее не беспокойся. Пиши мне раз в неделю и сообщай, где ты находишься. Как имя твоей матери?
– Дорис.
– Хорошо. Это будет и твоим именем. Любые свои послания мне подписывай “Дорис”.
– Они и почту твою читают?
– Может быть, Дорис, может быть.
19
В пять часов дня Митч выключил у себя в кабинете свет, подхватил оба чемоданчика и остановился перед Нининым столом. Она печатала на машинке, каким-то удивительным образом прижимая телефонную трубку плечом к уху. Увидев Митча, она сунула руку в ящик стола и извлекла оттуда конверт.
– Это ваша бронь в отель “Кэпитал Хилтон”, – сказала она в трубку.
– Диктовка у меня на столе, – в свою очередь проинформировал ее Митч. – До понедельника!
По лестнице он поднялся на четвертый этаж в занимаемый Эйвери угловой кабинет, где разворачивалась очередная баталия. Одна из секретарш укладывала папки в объемистый чемодан. Другая повышенным тоном говорила что-то Эйвери, который тоже не очень сдерживал себя, брызгая слюной в телефонную трубку. Какой-то тип из младшего персонала приказным голосом обращался к первой секретарше.
Эйвери с размаху опустил телефонную трубку.
– Готов? – обрушился он на Митча.
– Жду, – коротко ответил тот.
– Не могу найти папку Гринмарка, – пробрюзжала секретарша типу.
– Она была рядом с папкой Роккони, – ответил тот.
– Мне не нужен никакой Гринмарк! – заорал Эйвери. – Сколько раз вам повторять?! Вы что, оглохли?!
Секретарша уперлась взглядом в Эйвери.
– Нет, я слышу очень хорошо. Я ясно слышала, как вы сказали: “Упакуйте дело Гринмарка”.
– Лимузин ждет вас, – вступила другая секретарша.
– Мне не нужен чертов Гринмарк!
– А Роккони? – спросил тип.
– Да! Да! Уже десятый раз говорю: да, мне нужен Роккони!
– И самолет тоже вас ждет, – напомнила все та же женщина.
Один чемодан захлопнули и кое-как наконец закрыли. Эйвери копался в груде бумаг у себя на столе.
– Где дело Фендера? Где вообще все мои папки? Почему я никогда ничего не могу найти?
– Фендер у меня, – сказала первая секретарша, втискивая папку в чемоданчик.
Эйвери уставился в листок бумаги, который он держал в руках.
– Отлично. Итак, у меня здесь Фендер, Роккони, “Кэмбридж Партнере”, “Грин Груп”, переписка Сонни Кэппса и Отаки, “Бсртон Бразерс”, Галвестон Фрейт и Маккуэйд?
– Да, да, да, – подтвердила первая.
– Все они здесь, – поддержал ее тип.
– Не верю. – Эйвери подхватил свой пиджак. – Пошли!
Он вынес свое тело из кабинета, сопровождаемый Митчем, секретаршами и типом. Два чемоданчика нес Митч, два тащил тип, один был в руке у секретарши. Другая на ходу писала в блокнот то, что ее босс рыкающим голосом приказывал и требовал сделать за время его отсутствия. Живописная группа едва уместилась в кабине лифта и спустилась на первый этаж. На улице на помощь им бросился шофер – он распахивал двери и дверцы, укладывал чемоданы в багажник.
Митч и Эйвери упали на заднее сиденье.
– Передохни, Эйвери, – сказал Митч. – Ты на три дня отправляешься на Кайманы. Расслабься.
– Да-да. Я беру с собой работы на целый месяц. Мои клиенты уже криком исходят, требуя с меня шкуру спустить, угрожая судом за профессиональную некомпетентность. Я опаздываю на два месяца, а ты в это время сбегаешь в Вашингтон, чтобы четыре дня задыхаться от тоски на этих семинарах. Ты отлично рассчитал время, Макдир. Просто отлично.
Протянув руку, Эйвери открыл бар, смешал себе коктейль. Митч отказался. Лимузин вырулил на Риверсайд-драйв в самый час пик. После трех глотков почти чистого джина Эйвери задышал глубже.
– Для продолжения обучения! Какая издевка, – пробурчал он.
– Ты тоже прошел через это, когда был новичком. К тому же, если я не ошибаюсь, не так давно ты провел неделю в Гонолулу на таком же, но международное семинаре. Или ты забыл?
– То была работа. Только работа. Ты берешь свои папки с собой?
– Конечно, Эйвери. Восемь часов в день у меня будут уходить на семинар, где я должен постигать глубину последних поправок Конгресса к налоговому законодательству, ну а в оставшееся время я рассчитываю закрывать по пять часов в день.
– По шесть, Митч, если сможешь. Мы очень отстаем.
– А мы всегда отстаем, Эйвери. Налей себе еще. Тебе необходимо расслабиться.
– Я расслаблюсь в “Румхедсе”.
Митч увидел перед глазами бар с пивом “Ред Страйп”, игроков в домино, стрелки и – узенькие! – бикини. И девушку.
– Ты первый раз летишь на “Лире”? – спросил Эйвери, уже более спокойно.
– Да. Я здесь уже семь месяцев и только сейчас его увижу. Если бы я знал все это в марте прошлого года, я пошел бы в фирму на Уолл-стрит.
– Ты из другого теста, Митч. Ты знаешь, что они там, на Уолл-стрит, делают? У них в фирме триста юристов, так? И ежегодно они набирают еще тридцать сотрудников, если не больше. Каждый хочет у них работать – ведь это же Уолл-стрит, так? И вот примерно через месяц всех этих новичков собирают вместе и говорят им, что на протяжении пяти лет они будут работать по девяносто часов в неделю, а когда пять лет проходят, половины новичков в фирме уже нет. Текучесть там невообразимая. Они просто стараются выжать из новичков все, давая им ставку в сто – сто пятьдесят долларов в час и загоняя чуть ли не до смерти, а потом их просто вышвыривают на улицу. Вот что такое Уолл-стрит. И ребятам даже увидеть не удается самолет их фирмы. Или лимузин. Тебе действительно повезло, Митч. Ты каждый день должен благодарить Бога за то, что тебя приняли в нашу старую добрую фирму.
– Девяносто часов в неделю – это мелочь. Зато остальное время принадлежало бы мне.
– Тебе за это воздается. Ты знаешь, какую премию получил я по итогам года?
– Нет.
– Четыреста восемьдесят пять тысяч. Неплохо, а? И ведь это только премия.
– Я получил только часть.
– Держусь меня, и скоро ты тоже переберешься в высшую лигу.
– Да, но сначала мне нужно продолжить свое образование.
Через десять минут лимузин выехал на бетонную полосу, ведущую к ангарам. Высокие двери каждого были помечены знаком “Мемфис Аэро”. Изящных пропорций серебристый “Лир-55” медленно подруливал к зданию аэровокзала.
– Вот он, – сказал Эйвери.
Багаж был быстро погружен на борт, и через несколько минут им разрешили взлет. Затянув ремень безопасности, Митч восхищенным взглядом окинул отделанный кожей и медью салон. Интерьер был оформлен с отменным вкусом и роскошью, иного Митч и не ожидал. Эйвери приготовил себе новую порцию джина и щелкнул застежкой ремня.
Они находились в полете час и пятнадцать минут, когда “Лир” начал снижаться для посадки в международном аэропорту Балтимор-Вашингтон. Закончив пробег, самолет остановился, Эйвери с Митчем спустились по трапу и открыли дверцу багажного отделения. Эйвери кивнул головой в сторону человека в униформе, стоявшего около ворот.
– Это твой шофер. Лимузин рядом, он проведет тебя к нему. До твоего отеля сорок минут езды.
– Еще один лимузин?
– Так точно. На Уолл-стрит ты бы этого не дождался.
Они пожали друг другу руки, и Эйвери вновь поднялся на борт. Дозаправка топливом потребовала получаса, так что, когда “Лир” взлетел и взял курс на юг, Эйвери уже спал.
Через три часа самолет приземлился в аэропорту Джорджтауна на Большом Каймане. Он миновал небольшое здание аэровокзала и остановился у миниатюрного ангара, где должен был простоять ночь. Сотрудник службы безопасности поджидал Эйвери и его багаж, чтобы провести через вокзал и таможню. Закончив с послеполетным обслуживанием, тоже в сопровождении охранника, в том же направлении удалились пилот и штурман.
После полуночи освещение в маленьком ангаре было выключено, и полдюжины почти игрушечных крылатых машин окружила полная темнота. В боковой стене открылась дверь, и трос мужчин, одним из которых был Эйвери, вошли и тут же направились к “Лиру”. Эйвери раскрыл багажное отделение, и втроем они быстро выгрузили двадцать пять тяжелых картонных коробок. В душной тропической жаре ангар изнутри представлял собой раскаленную печь. Мужчины были мокрыми от пота, но ни один не проронил ни слова, пока коробки не оказались на земле.
– Должно быть двадцать пять. Пересчитайте их, – сказал Эйвери, повернувшись к местному жителю, мускулистому человеку в пробковом шлеме и с пистолетом на бедре. Другой стоял рядом с пломбиром в руке и внимательно наблюдал за происходящим с таким видом, будто он был приемщиком груза на складе. Первый, роняя капли пота, торопливо пересчитал коробки.
– Да, двадцать пять.
– Сколько здесь? – спросил человек с пломбиром.
– Шесть с половиной миллионов, – ответил Эйвери.
– Наличными?
– Наличными. Долларами США. В сотнях и двадцатках. Давайте грузить.
– Куда они направятся?
– В “Квебек Банк”. Там их уже ждут.
Каждый из них взял по коробке и направился к двери, у которой стоял четвертый, с “узи” в руках. Все было погружено в неприметный фургончик, с коряво выполненной надписью на борту: “ПРОДУКЦИЯ КАЙМАНОВЫХ ОСТРОВОВ”. Вооруженные охранники уселись, и похожий на кладовщика, вырулив от ангара, погнал машину в центр Джорджтауна.
Регистрация началась в восемь утра в бельэтаже, у входа в зал. Митч пришел чуть раньше, записал свое имя, взял полагающийся каждому участнику семинара толстый фолиант с рабочими материалами, на обложке которого была аккуратно напечатана его фамилия и прошел вовнутрь. Он постарался сесть поближе к центру этого довольно большого помещения. Участников должно было собраться человек двести. Официант разносил чашечки с кофе. Митч сидел и просматривал “Вашингтон пост”. Новости дня были представлены серией очерков о его любимой команде, “Редскинз”, выигравшей очередной приз.
Зал медленно наполнялся юристами, прибывшими со всех концов страны, чтобы узнать о последних уточнениях к налоговому законодательству, претерпевавшему изменения, большие и малые, чуть ли не ежедневно. За несколько минут до девяти рядом с Митчем сел мальчишеского вида адвокат с приятными чертами лица. Он не проронил ни слова, проходя и усаживаясь. Митч бросил на него взгляд и вновь уткнулся в газету. Когда зал заполнился, ведущий семинара встал, поприветствовал собравшихся и представил им первого выступающего, конгрессмена такого-то из штата Орегон, члена бюджетной подкомиссии палаты представителей. В тот момент, когда он поднялся на трибуну для того, чтобы сделать свой часовой, как предполагалось, доклад, сидевший слева от Митча адвокат чуть наклонился в его сторону и протянул ему руку.
– Привет, Митч, – прошептал он, – я Грант Хэрбисон, ФБР.
Он сунул Митчу свою карточку.
Свое выступление конгрессмен начал с шутки, которой Митч уже не слышал. Он внимательно изучал карточку, поднеся ее к груди. Не далее чем в трех футах от него сидели еще пять человек. Никого из участников семинара Митч не знал, но тем не менее он почувствовал бы себя неловко, если бы кто-то из окружавших его людей увидел бы, как он рассматривает визитную карточку агента ФБР. Прошло пять минут, прежде чем он решил повернуть голову и чистым, наивным взглядом посмотреть на соседа.
Хэрбисон прошептал ему:
– Мне нужно встретиться с вами на несколько минут.
– А что, если я окажусь занят? – тихо спросил Митч.
Из сборника материалов для семинара Хэрбисон вытащил, обыкновенный белый конверт и передал его Митчу. Поднеся его, как и карточку, к груди, Митч заглянул внутрь. Лежавший там листок был исписан от руки. Только по самому верху мелким изящным шрифтом шли очень простые слова: “Кабинет директора ФБР”. В записке было следующее:
“Дорогой мистер Макдир.
Я хотел бы встретиться с вами во время перерыва на обед и побеседовать. Прошу вас следовать всем инструкциям агента Хэрбисона. Много времени я у вас не отниму. Приветствуем вашу готовность сотрудничать.
Благодарю вас, Ф. Дентон Войлс, директор”.
Сложив листок, Митч опустил его в конверт и сунул в свой блокнот. Приветствуем готовность сотрудничать. Директор ФБР. В этот момент Митч хорошо осознавал необходимость полного самообладания, контроля за выражением лица. Как будто это было так просто! Он не удержался, сжал виски пальцами, чуть массируя, глаза опустил вниз. Закрыл их, почувствовав головокружение. ФБР. Сидит рядом! И ждет. Директор и Бог еще знает кто. Тарранс тоже, наверное, неподалеку.
Внезапно аудитория разразилась смехом, видимо, докладчик приступил к изложению кульминационного момента. Хэрбисон опять едва заметно наклонил голову и прошептал:
– Туалетная комната за углом. Встретимся там через десять минут.
Он оставил свой блокнот на столе и среди взрывов хохота вышел.
Митч раскрыл сборник и сделал вид, что изучает документы. Конгрессмен продолжал увлекательный рассказ о том, как он, изыскивая новые уловки, помогающие состоятельным людям не платить казне налогов, в то же время был озабочен серьезной проблемой облегчения тяжелого налогового бремени, падавшего на плечи рабочего класса. Под его бесстрашным руководством подкомиссия, оказывается, отказалась одобрить законопроект, запрещавший сокращение рабочих мест в нефтяной и газовой промышленности. Было видно, что он и в одиночку выиграет битву у любого противника.
Митч выжидал пятнадцать минут, потом еще пять, а потом на него напал кашель. Глоток воды! Прикрыв рот рукой, он пробрался между стульями к задней двери. В туалетной комнате Хэрбисон уже десятый раз мыл под краном руки.
Митч подошел к соседней раковине, открыл холодную воду.
– Что вы намереваетесь предпринять, парни? – спросил он.
Хэрбисон смотрел на отражение Митча в зеркале.
– Я действую согласно приказу. Директор Войлс хочет встретиться с вами лично, и меня послали за вами.
– А что ему от меня нужно?
– Мне бы не хотелось отвечать за него, но думаю, что что-то очень серьезное.
Митч опасливо посмотрел вокруг. Они были одни.
– А если я буду слишком занят для того, чтобы с ним встретиться?
Хэрбисон выключил воду и встряхнул руками.
– Встреча неизбежна, Митч. Не будем играть в прятки. Когда объявят перерыв на обед, то слева от главного входа вас будет ждать такси, запомните номер: 8667. Вас отвезут к Мемориалу вьетнамских ветеранов, мы встретимся возле него. Вам необходимо быть осторожным. Двое следуют за вами из Мемфиса.
– Двое кто?
– Двое юношей из Мемфиса. Поступайте как вам говорят, и они ни о чем не узнают.
Председательствующий поблагодарил второго докладчика, профессора Нью-йоркского университета, и объявил перерыв на обед.
Таксисту Митч не сказал ни слова. Тот рванул с места, и скоро их машина затерялась в безумных улицах города. Минут через пятнадцать она остановилась неподалеку от Мемориала.
– Пока не выходите из машины, – властно сказал ему водитель.
Митч сидел не двигаясь. Ни слова, ни жеста в течение десяти минут. Наконец мимо них на небольшой скорости проехал белый “форд эскорт” и, уже обогнав их, просигналил.
Глядя прямо перед собой, таксист скомандовал:
– Так. Идите к Стене. К вам подойдут в течение пяти минут.
Митч выбрался на тротуар, и такси тут же отъехало. Он засунул руки поглубже в карманы своего шерстяного пальто и не спеша направился к Мемориалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42