Джозеф, возмущенный сценой в доме Райана, заметил ее у фонтана и похитил, застав врасплох, она ничуть не была испугана или потрясена, только возмущена этим новым свидетельством его упрямства. Даже одиночное заключение не испугало ее, но когда в углу, едва освещенном крохотной дырой под самым потолком, блеснули бусинки глаз, нервы Тэры сдали. Она закричала во всю мощь своих голосовых связок, надеясь разжалобить Джозефа и убедить его выпустить ее из этого обиталища змей.
Тэра с удовлетворением оглядела руины, в которые превратилась библиотека. Но помрачнела, когда взгляд ее упал на Рутерфорда. Тот как раз поднял плетеное кресло-качалку и рухнул в него. Ноги у него подкашивались, руки тряслись, но на физиономии не было ни синяка, ни царапины, за исключением глаза, подбитого ею еще накануне. По мнению Тэры, общий кавардак был слишком мягким наказанием за то, что она претерпела.
Высвободившись из объятий Стоуна, девушка прошагала через всю комнату, не выбирая дороги, так что под ногами ее с хрустом рассыпались половинки старинной вазы. Уперев руки в бока, она остановилась перед банкиром и окинула его негодующим взглядом.
— Ты прекрасно знал, как я боюсь змей, и все-таки запер меня с ними. Ты сделал это нарочно, не правда ли? Так вот тебе за это, гнусный ты сип!
Качалка опрокинулась, Джозеф с писком свалился через голову, держась за второй глаз.
— Тэра, ради Бога! — воскликнул Райан. — Ему и так досталось. — Ничего, переживет, — отрезала девушка, растирая саднящие костяшки пальцев. — Он это заслужил.
Стоун, стоявший со скрещенными руками привалившись к дверной притолоке, только улыбнулся. Он ничего не имел против наказания, полученного Рутерфордом от Тэры, Потому что сам никогда не поднял бы руку на того, кто слабее. Но смотрел он не на банкира, поверженного вторично, а на ту, от чьих рук он пал. В Тэре сосредоточилось все, что он мечтал видеть в подруге жизни: красота, ум, бойкость языка, живость и пылкость, — и невольно приходило в голову, что жизнь с ней будет далека от мещанского однообразия, что скучать им не придется.
У Тэры было такое выражение лица, что Райан счел за лучшее увести ее подальше от Джозефа, на случай, если внучке придет в голову еще чем-нибудь украсить его физиономию.
— Помнится мне, Стоун, ты что-то говорил о приличном ранчо, которое выставлено на продажу ниже по каньону. Кто его продает?
— Некий Джон Симпсон. После выплаты долга инвесторам Меррика он совсем разорился, — ответил Стоун, недоумевая.
— Ты что-то говорил о том, что желаешь стать полновластным хозяином Пало-Дуро, — задумчиво продолжал Райан, глядя не на него, а на бывшего компаньона, который все еще ворочался на полу. — Это была метафора, конечно, но вместе с ранчо Симпсона так оно и будет. Я сейчас же напишу в штаб-квартиру совета инвесторов в Хэролде и распоряжусь насчет покупки.
— Но я уже истратил все, что имел… — начал Стоун, но старик жестом остановил его.
— Мы с Джозефом оплатим покупку. Это будет наш общий подарок к свадьбе, не так ли, Джозеф? Ведь ты согласен честно расплатиться за неприятности, причиненные молодым? Иначе я оставлю тебя в полном распоряжении Тэры, пусть потешится вволю, раскрашивая тебя под вождя команчей.
— Нет-нет, зачем же! Я охотно вложу, сколько потребуется…
— Я так и подумал. В гневе моя внучка страшна, и ты еще не столкнулся с этим лишь потому, что она вела себя с тобой кротко, как голубица, — по моей просьбе, между прочим.
Райан пренебрежительно хмыкнул, передал Тэру с рук на руки Стоуну, а сам направился к выходу, к поджидавшим в экипаже Теренсу и Либби.
— Мадам, — галантно произнес Стоун и слегка поклонился Тэре, чьи волосы, подобно вуали, покрывала паутина, — визит в этот дом предлагаю считать законченным. Не пора ли нам вернуться и предаться заслуженному отдыху под гостеприимной крышей особняка Нашего дорогого дедушки?
Тэра вложила кончики пальцев в протянутую руку, изящным движением приподняла мятый подол амазонки и с грацией настоящей леди переступила через какой-то кусок мебели.
— Вполне согласна, что отдых нами заслужен, — ответила она тоном, который одобрила бы даже строгая начальница пансиона благородных девиц. — Однако уточните, о каком виде отдыха идет речь? О чаепитии, быть может?
Она затрепетала ресницами и с простодушным видом заглянула в серо-синие глаза. Тотчас у нее пропало всякое желание притворяться, потому что взгляд Стоуна недвусмысленно говорил, что чинное чаепитие в гостиной — это последнее, чем бы он в данный момент занялся. Против воли на губах девушки появилась поощрительная улыбка, на которую Стоун не мог не ответить тем же. Они вышли из дома рука об руку и присоединились к остальным.
Часом позже, когда оба привели себя в порядок, переоделись и пообедали вместе с Райаном и семейством Уинслоу, они встретились в будуаре Тэры. Не говоря ни слова, Стоун запер дверь и начал раздеваться. Оставшись в одних брюках, он повернулся к Тэре, с интересом за ним наблюдавшей.
— Что это ты задумал?
— А ты не догадываешься? Сегодня мы хорошо поработали и приняли множество важных решений. Но один вопрос остался, — с самым серьезным видом произнес Стоун.
Тэра озадаченно подняла бровь. Она всегда готова была подыграть в любовной прелюдии.
— Что же мы упустили из виду? — спросила она, не отрывая взгляда от широкой груди с завитками темных волос.
— А я думаю, ты и сама прекрасно знаешь, — ответил Стоун, делая кивок в сторону громадного пространства постели.
— Это совершенно невозможно, — запротестовала Тэра, хотя только об этом и думала. — Ведь сейчас день!
— А что плохого заниматься любовью днем? — спросил он, приподнимая ее лицо за подбородок и целуя. — Разве ты не находишь, что так даже интереснее? И потом, я намерен любить тебя темной ночью, белым днем, на закате и восходе, а также в промежутках между этими временами суток!
Наконец стесняющие одежды упали на пол, и Тэра с готовностью прильнула к телу единственно желанного мужчины, чтобы отдаться наслаждению, которое только он мог подарить ей. Его имя вырвалось у нее в минуту единения, ненадолго подарившего им обоим рай. Познать радости физической любви дано многим, но только любовь духовная поднимает до сияющей вершины, только она превращает удовольствие в подлинный экстаз. Именно такая любовь была в глазах Стоуна, когда объятия разжались и Тэра снова приподняла тяжелые веки.
— Я пойду за тобой, куда бы ты ни позвал… — произнесла она тихо, все еще в полузабытьи, — хоть на край света…
— Так далеко идти не потребуется, — с ласковой усмешкой ответил Стоун, касаясь поцелуем ее влажного лба.
С минуту он перебирал рассыпанные по подушке пряди бледно-золотых волос, потом откинулся на спину и заложил руки за голову.
— Я уже выбрал место, где будет наш дом. Особняк пусть остается Джулии и Лорену, вокруг него слишком много построек и мало зелени. Наш будет стоять у заводи, где мы встретились однажды ночью. Сначала мы будем любить друг друга, а потом засыпать под колыбельную водопада.
— Для меня новость, что мой муж — романтик, — с лукавой улыбкой заметила Тэра, начиная ластиться, как кошка. — Дом у заводи… хм… лучше и быть не может. Но почему мы должны каждый раз заниматься любовью в постели, если рядом есть такая романтическая пещера? В ней сам воздух. пропитан сказкой, и можно будет придумать что-нибудь особенное.
— До пещеры мы когда еще доберемся, милая. Может, просто вообразим себе, что мы уже там, и тогда идеи сами придут нам в голову.
Райан О’Доннел сделал глоток, поставил наполовину пустую чашку на блюдце и принялся барабанить пальцами по колену, глядя на четыре чашки, чаю в которых явно предстояло остыть так и не отведанным. Ни одна из пар не спустилась к назначенному часу, и вскоре стало ясно, что уже и не спустится. Райан вынужден был приступить к чаепитию в полном одиночестве, спрашивая себя, что думает прислуга об атмосфере медового месяца, неожиданно воцарившейся в особняке на Мэйн-стрит.
Вечер постепенно опускался на громадный парк за окном, в которое Райан время от времени бросал рассеянный взгляд. Видимо, и ужин ему придется есть одному, никто не собирается обсудить за столом события этого необычного дня. Даже Либби, его постоянная слушательница, на этот раз изменила своей привычке.
А что же дальше, подумал вдруг старик, что будет дальше, когда все четверо отряхнут пыль этого дома со своих ног? День за днем, вечер за вечером станет он проводить в одиночестве, слушая тишину громадного особняка и приглушенные шаги прислуги?
Ну нет, не бывать этому, с вызовом подумал Райан. Раз все решили обосноваться в Техасе, значит, жить там можно, значит, и он там не пропадет! В конце концов, он уже немолод, пора подумать о занятии, более мирном и здоровом, чем инвестиции, финансы и тому подобное. Когда семейные пары только и делают, что прохлаждаются в спальне, то жди скорого появления правнуков, а то и внуков, а кто будет присматривать за всем этим выводком? Он позвонил прислуге, и когда невыпитый чай проследовал обратно на кухню, поднялся из кресла и вышел из малой гостиной в вестибюль.
Постояв и посмотрев вокруг на все это пустынное пространство, он еще более утвердился в своей неожиданной идее. Со второго этажа не доносилось ни звука, но он вообразил себе шепот и смех, наполняющий обе спальни, и улыбнулся благодушной улыбкой патриарха, снисходительного к забавам молодых поколений.
— Ох уж эта молодость, неутомимая молодость, — бормотал он, глядя на расписной потолок. — Вот и пусть остаются молодыми до глубокой старости! Пусть себе любят друг друга…
— Мне что-то послышалось внизу, — заметил Стоун, сдвигая брови. — Кто-то приехал с визитом? Поздновато. Как будто голос Райана… Тэра, ты что-нибудь слышишь?
— Никто не должен приехать с визитом, а значит, и не приехал, — отмахнулась Тэра, нежась в его объятиях. — По-моему, ты придумал это, потому что устал от любовных игр. Сейчас ты скажешь, что нужно пойти посмотреть…
— Скорее ты устанешь, чем я!
— Это мы еще посмотрим! — отпарировала она, приподнимаясь на локте. — Уж не принимаешь ли ты меня за леди деликатного сложения, которой достаточно пары поцелуев, да и то в лоб! Учти, Стоун Прескотт, тебе не удастся запугать меня своей из ряда вон выходящей выносливостью в любви!
— Вообще-то я и не думал пугать, просто хотел похвастаться, — театрально сконфузился Стоун и, улучив момент, опрокинул Тэру на спину.
Та вывернулась, отпрянула подальше к краю необъятной кровати, бессознательно приняв позу пантеры, приготовившейся к прыжку. Светлые волосы свесились ей на лицо, словно шелковистый водопад, в который так и хотелось погрузить пальцы.
— Ты полагаешь, что уже можешь хвастаться? По твоему, сколько раз нужно доказать свою любовь на Деле за одну ночь, чтобы был повод?
— Разве трех раз не достаточно? — всполошился Стоун, едва удерживаясь от смеха. — Ну и жену я себе выбрал! Другая уже поверила бы безоговорочно в то, что любима, а ты вес еще сомневаешься! В конце концов, я всего лишь человек из плоти и крови, где мне взять столько сил? Ну прихвастнул, с кем не бывает…
— Человек из плоти и крови? — переспросила Тэра, одним прыжком оказываясь рядом и прижимая его за плечи к постели. — Давно ли? Не пытайся обмануть меня, дорогой! Человеком ты только притворяешься, на деле же ты Ночной Всадник, призрак Пало-Дуро, для которого нет ни пределов, ни преград! Я знаю это не понаслышке, сама видела тебя летящим по краю пропасти верхом на белом скакуне. Более того, я была в твоих объятиях, испытала с тобой упоение, которого попросту не может подарить простой смертный! В ту первую ночь в твоей хижине, не сознавая себя, я верила, что меня обнимает, целует и ласкает высшее существо, небожитель, спустившийся на землю только для того, чтобы повести меня за собой в рай. И я до сих пор верю в это, Стоун, любовь моя! Когда захочешь, ты сможешь взять меня с собой в мир райского блаженства. Возьми меня туда снова!
Если бы даже Стоун хотел ответить ей, он не нашел бы слов, но они и не были нужны. Каждый смотрел на другого глазами, полными любви. Вместе они могли побывать в раю, пройти рука об руку по радуге, коснуться облаков и вознестись к самому солнцу. А на земле их ожидали прекрасные луга Пало-Дуро, где теплый ветер перебирал дикие фиалки под бескрайними серо-синими небесами Техаса.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46