Если уж на то пошло, я могла бы добраться до города и в полном одиночестве.
— Что-то ты слишком часто хочешь побыть одна в последнее время, — заметил Стоун и усмехнулся. — И в то же время не возражаешь, чтобы я делил с тобой твое одиночество. По крайней мере вчера точно не возражала.
— Вчера было вчера! — резко возразила девушка. — Если хочешь знать, я предпочитаю забыть про вчера.
— Почему ты каждый раз стараешься перечеркнуть все хорошее, что между нами происходит? — спросил он, натягивая удила. — Потому что не можешь вынести Даже мысли о том, что поддалась порыву?
Потому что настоящая леди должна быть холоднее льда? Этому вас учат в пансионах?
— Кто бы говорил про лед! — вспылила Тэра, тоже останавливая лошадь. — Если бы ты только посмотрел со стороны, как со мной обращаешься, ты бы умер от угрызений совести! Как ты смеешь критиковать меня, Стоун Прескотт, человек, который ведет себя со мной как с личной шлюхой: поманит, попользуется и сразу теряет интерес!
— Ну и ну… — протянул Стоун, театрально округляя глаза. — Я слышал такую речь только в салуне Таскозы. Что это вас так разбирает, мисс Уинслоу? Хотя постой-ка, я угадаю… что там говорит народная мудрость? Страшится или любит женский пол, в нем все без меры, всюду пересол! Ты злишься не на меня, а на свое тяготение ко мне, потому что стыдишься его. Ну что, я прав? Причем стыдишься даже не своих поступков, а самого факта, что раз за разом уступаешь человеку, который, увы, не дотягивает до образа мужчины твоей мечты.
— Ты с умным видом рассуждаешь о том, о чем не имеешь представления, — заявила она надменно. — Мне не нужно мечтать о богатом женихе, потому что я и сама не бедна. Ты хорошо знаком с моим отцом, но не с дедушкой, состояние которого рано или поздно перейдет ко мне. Уже сейчас я могу рассчитывать на солидное приданое, так что нет никакой разницы, женой принца или нищего я стану. У меня есть все возможности, чтобы выйти замуж по любви.
— Значит, если я сделаю предложение, ты его примешь? Ответишь согласием простому техасскому ковбою?
На миг сердце девушки дало сладкий крен, но потом она увидела усмешку, полную едкой иронии, и снова замкнулась. Он попросту издевался над ней.
— За тебя, Стоун Прескотт, я не вышла бы, будь ты сам Крез! — отчеканила она. — Ни за что на свете!
— Так-таки и ни за что? — уточнил он, приподнимая черную бровь. — Не делай опрометчивых заявлений. Допустим, я пообещаю рассказать все о призраке Пало-Дуро, то есть о том, для чего я дозором объезжаю каньон в развевающихся белых одеждах?
Тэра вперила в него недоверчивый взгляд.
— Не понимаю, что общего имеет разгадка твоего странного поведения с предложением выйти замуж, — сказала она уклончиво. — Разумеется, я не стану затыкать уши, если объяснение последует, но хочу заметить, что в тебе собрано все, абсолютно все, что я ненавижу в мужчинах и не потерплю в своем муже.
— Значит, я антиидеал? — Стоун засмеялся и, прежде чем Тэра успела уклониться, легонько щелкнул ее по кончику носа. — Дело за тобой, милая. Как только ты изменишь взгляды на противоположные, я стану идеалом в полном смысле этого слова.
— Не прикасайся ко мне! — воскликнула она, отмахиваясь обеими руками, как от назойливой мухи. — Я хочу только одного: оказаться наконец перед дверью отцовского дома! Может, продолжим путь? Ну что ты застыл, как в столбняке?! — прикрикнула она, не в силах дольше выносить эту пытку. — До Кларендона ехать и ехать!
— Ас чего ты взяла, что мы направляемся в Кларендон? — невозмутимо осведомился Стоун, принимая более удобное положение в седле. — У меня ив мыслях не было доставлять тебя к двери отцовского дома. Мы едем в Таскозу, и самое время тебе это узнать.
Пару секунд Тэра смотрела на него, сдвинув брови и спрашивая себя, не ослышалась ли. Внезапный раскат грома застал ее врасплох. Оказывается, тучи успели затянуть большую часть неба и быстро поглощали последний лоскут голубизны. Пережить еще одну грозу в компании Стоуна? Предыдущая обошлась ей дорого!
— Что значит, «мы едем в Таскозу»? Зачем? Что еще ты задумал? Разве вчера ночью ты не заявил, что не чаешь от меня избавиться?
Прежде чем ответить, Стоун, в свою очередь, обвел взглядом небосвод и покачал головой. Чтобы добраться до Таскозы, нужно было пересечь реку, в дожди далеко не мирную.
— Не припомню, чтобы говорил что-либо подобное, — наконец произнес он рассеянно, подстегнув лошадь. — Наоборот, я еще вчера задумал эту поездку, иначе зачем бы я предложил тебе как можно раньше приготовиться в дорогу? Для нас это отличный шанс провести некоторое время вдвоем. — Лишь на мгновение он перевел взгляд на девушку, сверкнул белозубой улыбкой и снова повернулся к реке. — И даже не столько побыть, сколько поговорить обо всем наедине, без риска быть подслушанными. Для начала Кармель и правда моя мать, а вот насчет отца ты ошиблась. Это Верной, а не Меррик.
Прежде чем пораженная девушка успела что-нибудь ответить, он спешился и начал собирать лошадей в связку, привязывая недоуздки к длинной и прочной веревке, которую до этого вез притороченной к луке седла. Самое время: животные начинали беспокоиться.
Тэра приблизилась и молча следила за ловкими движениями Стоуна.
— Братья Рассел никогда не ладили, — неожиданно продолжил Стоун, вскакивая в седло. — Уже в то время, когда они впервые ступили в каньон Пало-Дуро, намереваясь основать ранчо, между ними были серьезные разногласия. Ранчо, принадлежавшее им в Пало-Тинто, было небольшим, вырастить удалось лишь средних размеров стадо, пусть даже высшего качества. Верной не спешил с обогащением, а вот Меррик спал и видел стать первым богачом в округе. Тактика брата его нисколько не устраивала, и он решил привлечь капитал со стороны. Споры были долгими, и когда стало ясно, что полюбовному соглашению не бывать, Меррик на свой страх и риск обратился к одному торговцу, который недавно разбогател. Ему улыбалось нажить состояние на торговле скотом. Поставленный в известность, Верной был возмущен, произошла ссора. Берн Диксон находился здесь и в тот вечер оказался случайным свидетелем финального выяснения отношений.
Тэра слушала, затаив дыхание. Ее желание раскрыть тайну Стоуна давно перестало быть эгоистичным, теперь она живо представила себе, что значит вырасти без отца, с затаенной в сердце ненавистью и жаждой мести.
— После долгих яростных препирательств Верной заявил, что разделит стадо, чтобы каждый мог идти дальше своим путем. Он великодушно предложил оставить брату самые лучшие пастбища, но и этого Меррику было мало. Он уже договорился о размерах инвестиций, и сокращение стада означало для него расторжение выгодного контракта. Его могло устроить только все стадо целиком. Стоун помедлил, чтобы внимательно оглядеть связку лошадей, рысивших следом. Животные, толкаясь, бросились к воде, стремясь поскорее напиться. Стоун ослабил натяжение веревки и молча ждал.
— Значит, Меррик нарочно устроил представление со взбесившимся скотом? — поощрила его девушка.
— Голову закладываю, что так оно и было! На другой день Меррик вызвал Берна и объявил, что нужно съездить за Кармель. Это показалось повару странным, так как Верной собирался вызвать невесту в Пало-Дуро позже, когда все устроится. Однако спорить не стал, тем более что других работников на ранчо тогда не было, мужчины кое-как управлялись втроем. Видишь теперь, что получается? Братья остались здесь вдвоем.
— Значит, свидетелей не было?
— Не было, и поначалу Меррик имел наглость утверждать, что Верной сам был причиной буйства скота, потому что не вовремя и слишком поспешно принялся за разделение стада. Позже он добавил в картину сортировку молодых бычков. О «несчастном случае» стало известно несколько дней спустя, когда Меррик явился к собирающейся в дорогу Кармель и объявил о случившемся. Однако незадолго перед тем она получила письмо от Вернона. Видишь ли, Тэра, мои родители уже тогда были близки, но венчание решили отложить на более позднее время, когда хлопоты по устройству ранчо останутся позади. Отец не хотел подвергать Кармель, беременную мной, неизбежным поначалу трудностям и тяготам. Итак, в письме он делился своими опасениями. У Кармель возникли подозрения насчет Меррика…
Стоун оборвал рассказ и встревоженно оглядел небо. Гроза была на подходе.
— Мне понадобится твоя помощь, Тэра. Лошади боятся грозы и будут стараться разорвать связку. Тех из них, кому это удастся, нам потом не найти. Присматривай за ними сзади.
Ливень обрушился так неожиданно и с такой силой, что животные, и без того встревоженные, начали рваться во все стороны. Девушка растерялась, не зная, что делать. Оглушительный раскат грома перекрыл испуганное ржание, и наступил кромешный ад. Лошади вставали на дыбы в неглубокой воде, а те из них, что уже плыли, так яростно вскидывали ноги, что могли поранить друг друга копытами. В результате каждая слепо рвалась и металась, сама не зная куда, а поскольку веревка была крепко привязана, то ее натяжение неумолимо увлекало Стоуна и его жеребца прямо под мясорубку из множества копыт. Тэра зажала рот ладонью, заглушая крик, когда оба они ненадолго скрылись под водой на середине реки. Выйдя из оцепенения, девушка схватила свободный конец веревки и направила Хезел к противоположному берегу по широкой дуге.
К счастью, передние лошади уже были на мелководье. Потребовалось всего несколько минут, показавшихся Тэре вечностью, чтобы животные выбранись на берег. Когда Стоун вытолкал последнее из них и повернулся к Тэре, она с ужасом уставилась на кровоточащую рану на его лбу, след скользящего удара подкованным копытом. Если бы Стоун принял на себя всю силу удара, он был бы уже мертв.
Только сейчас девушка ощутила боль в бедре. Очевидно, одна из испуганных лошадей в какой-то момент ударила ее копытом. Боль тотчас вгрызлась в плоть с такой силой, что Тэра не удержалась от стона. Река вздувалась буквально на глазах, темнела и бесновалась, угрожая выйти из берегов.
— Ты ранен… — начала Тэра, но Стоун только отмахнулся.
Пересчитав лошадей и убедившись, что все целы, он небрежно отер обильно текущую кровь и принялся осматривать веревку. Одна из лошадей все-таки сумела освободиться, но жалась к остальным, испуганно вздрагивая при каждом раскате грома. Привязать ее и отвести табун выше по склону было делом нескольких минут, но вслед за этим Стоуном овладел приступ слабости..
— Я видел неподалеку пещеру, — пробормотал он, опускаясь на размокшую землю и делая вялый жест вверх. — Надо переждать грозу. Проклятие, мне здорово досталось! В глазах двоится.
— Я помогу!
С огромным трудом им удалось добраться до пещеры. Стоун в изнеможении вытянулся на полу. Каждый удар сердца оглушительно и болезненно отдавался в ране. Однако даже, в этом состоянии он не удержался от улыбки, взглянув на Тэру. Девушка выглядела не лучше огородного пугала: растрепанные волосы забрызганы грязью, лицо покрыто разводами глины, с одежды течет вода.
И все же они справились с переправой, не потеряв ни одной лошади. Стоун отполз к стене и уселся, следя за тем, как Тэра отрывает от нижней юбки полосу ткани для повязки. Когда она принялась за врачевание, он не удержался от вздоха удовлетворения.
— Знаешь что? — негромко спросил Стоун, закрывая глаза и всем телом прислушиваясь к осторожным прикосновениям. — Идея совместной поездки осенила меня в добрый час. Ты мне здорово помогла, Тэра, а теперь еще и лечишь меня.
— Значит, мы квиты, — рассеянно откликнулась та, промокая все еще сочившуюся кровь. — Помнишь, ты лечил меня от змеиного укуса?
— Дьявольщина, что за боль! — прошептал Прескотт, едва шевеля губами.
Казалось, ливень уже истощил свои силы, но внезапно снова усилился, сопровождаемый порывистым ветром. В неглубокую пещеру засеялась холодная водяная пыль, и Стоун привлек Тэру к себе, чтобы оба могли хоть немного согреться. Девушка смутилась и поспешила завести разговор:
— Ты говорил, что Кармель была невестой Вернона и что они должны были обвенчаться после ее приезда на ранчо. Так?
Казалось, Стоун не намерен отвечать. Он лежал молча, щурясь на потоки дождя. Ветер комкал и путал их, как толстую бесцветную пряжу, щедро орошал устье пещеры, заставляя отваливаться размокшие куски глины.
— Я знаю, какое прозвище первым приходит на ум, когда речь идет о внебрачном ребенке. Ублюдок. Наверное, тебе нетрудно понять, почему я так ношусь с идеей мести Меррику. Мое незаконное происхождение — его вина. Отец и мать слишком любили друг друга, чтобы чинно и благопристойно дожидаться законного брака, тем более что тот был делом решенным. Недаром говорят, что судьба играет человеком, вот и с моими родителями она сыграла злую шутку: им так и не пришлось дать обет у алтаря. Судьбе я не могу отомстить за то, что матери выпала унизительная участь растить безотцовщину, зато я могу разделаться с тем, кто был орудием в руках судьбы. Два года назад, когда мать лежала на смертном одре, я дал клятву восстановить справедливость.
Наступило молчание, и Тэра не сразу решилась его нарушить. Она смотрела вдаль, наморщив испачканный лоб, и живо представляла себе нарисованную Стоуном картину. Вот, значит, почему он избегал Джулии — она его двоюродная сестра!
— Откуда же взялось имя Прескотт? Почему не Рассел вырвалось у нее.
— Я назвался так, как пришло в голову, чтобы наняться к Меррику. Мать дала мне свое девическое имя, а на имя Рассел у меня нет законных прав, — мрачно ответил Стоун и усмехнулся, видя, что вопросы так и рвутся с языка его прекрасной собеседницы. — Куда важнее для нее было взрастить во мне любовь к отцу, которого я никогда не видел, и ненависть к его убийце. До самой смерти матери мы жили в Пало-Тинто, на ранчо моего дедушки. Он тебе знаком. Его звали дон Мигель Чавес, и когда история с Мерриком закончится, я снова стану Чавесом и буду носить это имя с гордостью, в память дедушки.
— Значит, смысл твоей жизни состоит в том, чтобы отомстить Меррику… Почему же ты не обвинил его в лицо?
— И чего бы я добился? Тридцать лет этот негодяй твердил, что невиновен, по-твоему, он вдруг сломался бы при виде меня? — Стоун безрадостно усмехнулся. — Почти два года потребовалось мне, чтобы расшифровать последние слова умирающей матери. Они оставались загадкой до тех пор, пока я лично не побеседовал с Берном Диксоном. Сложив обрывки его воспоминаний и намеки, я понял, что означали доселе загадочные слова. Поскольку сам я не мог отлучиться надолго, я попросил дедушку съездить для меня в Валькес, в католическую миссию. Видишь ли, Тэра, на смертном одре мать не только попросила разоблачить убийцу отца, но и передала мне вещественное доказательство вины Меррика… вернее, так она полагала. По ее словам, она находилось в самом недоступном и безопасном месте» Так оно и вышло. Ты встретила дедушку, когда он возвращался из Валькеса, и хотя Меррик не знал точно о цели его поездки, он правильно предположил, что это как-то связано с прошлым. Он просто обязан был избавиться от дона Мигеля, чтобы обезопасить себя на случай любых неприятностей. Дедушка вез медальон, подарок отца матери в день обручения, который она незаметно положила в гроб в день похорон.
— Но откуда ты знаешь, что сеньор Чавес действительно обнаружил медальон?
Несмотря на то что Тэра глубоко переживала эту историю из далекого прошлого, ее эмоции были перемешаны с неизменным любопытством. Стоун не мог удержаться от улыбки при виде ее горящих глаз. Молча он достал из кармана золотой медальон в форме сердечка.. Завороженная, девушка следила за тем, как он покачивается перед ее лицом. Смутное воспоминание забрезжило в ее памяти.
— Я нашел его за корсажем твоего залитого кровью платья, когда рассек его, готовясь извлечь пулю. Не знаю, как он там оказался, но думаю, что дон Мигель как-то ухитрился спрятать его.
— Должно быть, когда рухнул прямо на меня перед смертью…
Девушка подставила руку, и золотое сердечко легло ей на ладонь. Внутри, когда она открыла его, был лишь пожелтевший от времени клочок бумаги.
«Открытое столкновение неизбежно, дорогая Кармель, — писал Верной Рассел. — Я больше не доверяю брату. И даже более того, наш разрыв — дело ближайшего времени. Алчность совсем ослепила брата, и наше отчуждение стало полным…»
Дочитав до конца, Тэра бережно свернула клочок письма, закрыла медальон и протянула его Стоуну. Тот молча смотрел на нее, и казалось, что вместо глаз у него два серо-синих кусочка льда.
— В таком случае зачем же Кармель приезжала на ранчо? Бросить в лицо Меррику обвинение в убийстве? Да-да, так оно и было! Джулия сказала, что он принял ее хорошо, но потом последовала ссора, Кармель уехала и никогда больше не возвращалась.
— Ничем не могу дополнить эту картину, — с тяжелым вздохом произнес Стоун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46