Оставаться дольше в кругу спящих мужчин было рискованно, и Стоун знаком приказал девушке вернуться в палатку. Понимая, что момент упущен, она молча подчинилась. Раздражение, вызванное внезапной помехой (она так долго готовила себя к разговору об убийстве!), сменилось облегчением. Утром, при свете дня, будет гораздо легче все объяснить.
Глава 21
Когда Тэра наконец очнулась от тяжелого забытья и выбралась из палатки на яркий солнечный свет, ранчеро уже вовсю сновали вокруг загона. Одни ловили телят-однолеток, другие их клеймили. Солнце встало часа два назад. Джулия уже была на ногах. Тэра попробовала поймать ее взгляд, но это удалось лишь на мгновение, в следующую секунду подруга поспешно перевела глаза на Лорена и Стоуна, которые бродили по загону в поисках еще не клейменых животных. Стадо беспокоилось, пыль клубами поднималась из-под копыт, от мычания ломило уши.
Тэра подавила зевок и обвела взглядом бурлящий активностью лагерь. Ей бросились в глаза Меррик и Кэл Джонсон. Наткнувшись на них взглядом, она уже не могла оторваться. Невольная дрожь пробежала у нее по спине, когда Кэл злобно глянул на нее и скривился в усмешке. Очевидно, он так и не забыл инцидент на конюшне, когда его любовные авансы решительно отклонили с помощью пистолета. Меррик тоже не обошел девушку вниманием, довольно долго его холодные глаза пристально изучали ее.
С завтраком давно уже было покончено, ничего не оставалось, как разжиться у Берна Диксона чем Бог послал, но Тэра не успела осуществить это намерение. Едва сделав пару шагов к полевой кухне, она оказалась лицом к лицу с хозяином ранчо.
Тот подошел со стороны восходящего солнца, и его крупная темная тень накрыла девушку, вновь наполнив ее душу неприятным предчувствием. Только усилие воли не позволило ей шарахнуться.
— Сегодня у вас на редкость встревоженный вид, дорогая моя, — заметил Меррик неприятным тоном. — Что-нибудь не так?
«Все, абсолютно все не так!» — мысленно ответила Тэра. Ее преследовало ощущение, что вокруг полно невидимых бочек с порохом, к которым по фитилю уже ползет зловещий огонек. Невероятно трудно было носить в себе опасные сведения как насчет убийцы дона Мигеля, так и насчет ночной активности Меррика, и почему-то казалось, что хозяин ранчо знает о ее осведомленности и строит на этот счет какие-то жуткие планы. Понимая, что разыграть беспечность не удастся, Тэра решила спастись бегством.
— Я умираю с голоду, — пробормотала она, не решаясь встретить взгляд холодных, чем-то похожих на змеиные глаз. — Этот свежий воздух… я бы чего-нибудь съела.
Она сделала шаг в сторону, намереваясь обойти зловещую фигуру. Меррик шагнул туда же. Он еще не все сказал.
— Я заметил, что ты разглядывала Кэла Джонсона так, словно видела его впервые. Что это значит, позволь спросить? Что нового внезапно открылось тебе в моем конюхе? Или это меня ты изучала так пристально?
Ли тени любезности не осталось в его скрипучем голосе. Даже элементарная вежливость исчезла.
— Вы вес время домысливаете что-то обо мне! Это начинает меня утомлять, мистер Рассел. К вашему сведению, я вообще не видела ни вас, ни мистера Джонсона, а просто-напросто щурилась на солнце!
Кэл, который все это время переминался с ноги на ногу за спиной Меррика, оскалился на манер голодной акулы. Девушка испытала короткий, но сильный приступ головокружения. Эта проклятая ночь с пятницы на субботу, хоть бы она скорее стала прошлым… если только вместе с ней не станет прошлым и Тэра Уинслоу! Она могла бы поклясться, что в запасе у этой хорошо спевшейся парочки есть для нее неприятные сюрпризы.
Тэра решила промолчать. В конце концов, что мог предпринять Меррик в лагере? Девушка обошла его и двинулась прочь.
— Не пытайся перехитрить меня, самонадеянная девчонка, — раздался за ее спиной голос, полный угрозы, и она не могла не остановиться. — Ты знаешь больше, чем хочешь показать, но советую расстаться с мыслью передать сведения своему папаше. Ты будешь молчать, иначе, клянусь дьяволом и преисподней, на всей земле не отыщется места, где ты сможешь от меня укрыться!
Тэра медленно повернулась. Будто два кинжала вонзились ей в лицо. Это был взгляд истинного Меррика Рассела, это было столкновение, которого она ждала и боялась. — Вы думаете, вам гарантирована вечная безнаказанность? — спросила она, платя откровенностью за откровенность. — Ошибаетесь! Ночной Всадник позаботится о том, чтобы вам воздалось за все. А если вы посмеете избавиться от меня, я стану вторым вашим личным привидением и не дам вам ни минуты покоя!
Меррик выразил свое отношение к этой угрозе, рассмеявшись Тэре в лицо.
Чувствуя, что зашла слишком далеко в своих играх, девушка бросилась к фургону. Сердце ее колотилось, как безумное, где-то в горле, на лбу и висках выступила ледяная испарина. Время показного гостеприимства миновало, Меррик больше не скрывал, что считает ее опасной, и потому особенно важно было сохранять хладнокровие, утрата которого могла обернуться катастрофой.
Сердце Тэры наполнилось великим облегчением, когда Меррик и Кэл вскочили в седла и направили лошадей куда-то в. сторону от лагеря. Это давало временную передышку. Похоже было, что хозяин ранчо намеренно действует ей на нервы, толкает на промах, но, даже сознавая это, девушка не могла оставаться спокойной под его пронизывающим взглядом. Она обратилась к Берну с просьбой о завтраке, получила лепешку с куском холодной телятины и уселась перекусить на крупный валун, с которого были видны загон и маневры Стоуна. Это зрелище быстро вытеснило из ее мыслей и Меррика, и Кэла, и все их грязные махинации. С вернувшимся аппетитом поглощая завтрак, Тэра любовалась ловкими движениями Стоуна. Они напоминали движения леопарда, выслеживающего добычу: вкрадчивое приближение, рывок»« — и дело сделано. Мышцы так и перекатывались под линялой запыленной рубашкой.
Нарастающий звук многочисленных копыт застал девушку совершенно врасплох. Она огляделась. С этой точки фургон не был виден, зато совсем рядом виднелось стадо из десятка бычков, стремительно несущееся в ее сторону. Очевидно, это была часть угнанных Мерриком животных, и кто-то хорошо поработал, чтобы привести их в неистовство. Издавая даже не мычание, а дикий рев, они ворвались на окраину лагеря, сопровождаемые облаком густой пыли. Нужно было бежать, но ужас совершенно парализовал Тэру, и она лишь беспомощно смотрела на несущуюся к ней живую лавину. На миг звучный голос Стоуна перекрыл шум, но девушка не поняла ни слова из того, что он прокричал. Смерть неслась к ней со скоростью поезда, и было поздно спасаться бегством. Только в самую последнюю секунду инстинкт самосохранения сработал. Тэра свалилась за валун и сжалась в комок, стараясь стать как можно меньше, как можно недоступнее для бешено молотящих по земле копыт. Грохот почти разорвал ей барабанные перепонки, пыль налетела волной, настолько густой, что первый же вдох означал бы удушье. Тот же инстинкт заставил Тэру вжаться лицом в колени и затаить дыхание.
В оцепенении от ужаса и ожидания неминуемой смерти она лишь смутно слышала звуки револьверных выстрелов. Через целую вечность (на деле же через четверть минуты) наступила относительная тишина.
Первым осознанным чувством была боль. Некоторые из животных пронеслись прямо по валуну, который был недостаточно высок, чтобы служить падежным укрытием. Копыта достали Тэру на излете. Если бы хоть одно животное оступилось и всей тяжестью наступило ей на спину она уже была бы мертва. Девушка попробовала шевельнуться. Все как будто работало. Следующей осознанной мыслью было понимание, кто учинил это стихийное бедствие. Меррик пытался избавиться от нее! Если это почти удалось с помощью десятка животных, у Вернона Рассела не было и шанса против целого стада.
Неожиданно девушку подхватили и поставили на ноги, и она глянула в совершенно преобразившееся лицо Стоуна. Вместо обычного бесстрастия на нем были написаны отчаяние и ярость. Тэра судорожно откашлялась. Несмотря на все ее усилия, рот забило пылью, и какое-то время она отплевывалась.
— Что-нибудь сломано? — отрывисто спросил Стоун.
Тэра еще раз попробовала пошевелить руками и ногами и отрицательно помотала головой. Постепенно его черты обрели утраченное спокойствие.
— Похоже, я все-таки осталась жива, — с трудом произнесла она в неуклюжей попытке пошутить, — хотя и чувствую себя так, будто по мне только что пронеслось целое стадо.
В это время появился Меррик. Он наблюдал с седла за тем, как ранчеро загоняют притихших бычков в загон. Одного взгляда на Тэру ему было достаточно, чтобы понять, что план провалился, и теперь он, должно быть, сожалел о потере незаконной выгоды от десяти голов, которые для этого потребовались.
— Не быки, а сущие дьяволы, — проворчал он, когда ворота за рогатым пополнением закрылись. — Подумать только, всю ночь провалялись связанными — и все без толку! Дорогая моя, надеюсь, с вами все в порядке?
Это снова был прежний Меррик, и ничего не оставалось, как подыграть ему. Тэра кивнула и отвернулась. Стоун, который хмуро смотрел на загон, стащил с головы насквозь пропыленную шляпу.
— Это, что же, и все? А где остальной ночной улов?
— От него осталось только около сотни лассо, — с чувством ответил Меррик. — Скот исчез бесследно, словно его дьявол унес! Этот призрак обходится мне слишком Дорого!
— Призрак? — изумленно повторил Стоун, отказываясь верить своим ушам. — А кто же еще? Только он мне и вредит! — Хозяин ранчо всплеснул руками в жесте, который сторонний наблюдатель счел бы совершенно естественным. — Сначала исчез Старик Бен, теперь чуть меньше сотни голов отличного скота! Могу поклясться, что поиски снова ни к чему не приведут… — Заметив инстинктивное движение Стоуна, он заторопился добавить: — И потом, время поджимает! Рабочие руки у меня все на счету и тоже благодаря чертову призраку! В прошлом году нам потому и удалось так удачно совершить перегон, что шли мы первыми, трава еще не была выщипана и вытоптана. Надо поспешить со сгоном. Если мы опоздаем, скот будет недоедать и потеряет в весе.
— Как скажете, мистер Рассел, — лаконично ответил Стоун.
Он проводил Тэру до палатки и, когда они остались наедине, заявил:
— Возвращайся в дом! Если это была затея Меррика, он не остановится.
Возвращение было бы самым благоразумным выходом, и Тэра понимала это. Она слишком много знала. Меррик просто не успокоится, пока она жива. Но кто гарантирует, что он не найдет способ добраться до нее и в особняке, тем более что там практически никого не осталось? Каньон был не настолько велик, чтобы не успеть за ночь добраться до дома, сделать свое дело и вернуться. Таким образом, бегство было лишь относительной предосторожностью, взамен же Тэра лишилась бы возможности видеть, как развернутся события.
— Не знаю, не знаю… — задумчиво протянул Стоун. — Все-таки здесь твоя жизнь подвергается большей опасности. По-моему, ты просто не желаешь покинуть место действия, но пойми, сейчас не время для девчоночьих капризов. Прояви благоразумие хоть раз в жизни…
Он не договорил, так как послышались быстро приближающиеся шаги.
— Тэра! — раздался срывающийся голосок Джулии, и вскоре та протиснулась в палатку, с ужасом уставившись на сплошь покрытую пылью подругу. — Я все видела! Мне даже стало дурно! Я думала, с тобой все кончено! Боже мой, Боже мой, что же это такое делается! Никогда еще во время сгона не случалось столько неприятного.
Стоун молча выбрался наружу и направился к группе ранчеро, которые как раз садились в седла для поездки на южные пастбища. Джулия проводила его взглядом и снова принялась восклицать. Из ее слов Тэра поняла, что вина за буйство скота тоже возложена на злополучный призрак Пало-Дуро.
— Неужели теперь все, буквально все будет записываться на счет бедняги Вернона Рассела, который и после смерти не знает покоя?
— Но ведь это очевидно! — воскликнула Джулия. — Спроси хоть моего отца. Он мне как-то обмолвился, что брат всю жизнь только и ставил ему палки в колеса, так что ничего нет странного, что он не оставил это занятие и после смерти. Против тебя он ничего не может иметь, но что, если буйство скота было направлено на папу? Ночной Всадник хочет забрать его с собой на тот свет, вот что я думаю. Невольно задаешься вопросом, что за человек был этот Верной при жизни, если и после смерти он не желает покоиться в мире!
Пораженная, Тэра не сразу нашлась, что сказать.
— Ты не допускаешь и мысли, что твой отец способен на преступление?
— Дочь не имеет права судить отца, — возразила Джулия. — Да и откуда мне знать, что было в таком далеком прошлом. Я и теперешнее-то папино настроение понимаю не всегда. Одно могу сказать тебе, Тэра, милочка: папа — это вся моя семья, другой я не знала.
— Да, это правда, — задумчиво произнесла Тэра и, движимая внезапным порывом, взяла подругу за руку. — Насчет вчерашнего! Я…
— Ты не должна передо мной оправдываться! — перебила Джулия, отнимая руку. — Я вообще не хочу говорить на эту тему. Мы обе совершили одну и ту же трагическую ошибку, и я прошу никогда, никогда не упоминать при мне имя Стоуна! Он не заслуживает того, чтобы думать о нем, и я не могу простить себе, что по глупости им интересовалась!
С этими словами она так поспешно выскочила из палатки, что полог свалился и отрезал Тэру от мира.
Тэра пролежала весь день, обед и ужин ворчащий Берн сам принес ей в палатку. От беседы, даже на самые общие темы, он отказался категорически, должно быть, боясь какой-нибудь словесной ловушки. Джулия тоже не появлялась, так что, несмотря на ломоту и боль во всем теле, к вечеру Тэра жаждала активности. Наступила ночь, а с ней пришла надежда, что новый день сложится иначе. Больше всего девушка сожалела о том, что не смогла переговорить со Стоуном. День он провел на южных пастбищах, часть ночи — за розыском отбившихся животных, которым, очевидно, грозила участь тоже оказаться в стаде Симпсона. Утром снова предстояло клеймение молодых бычков, и шанс перемолвиться словом мог так и не наступить. Тэра уже решила наведаться к костру, где спали ранчеро, но потом заколебалась и постепенно задремала, так и не придя ни к какому решению.
В обрывочных сновидениях ей снился Берн Диксон, разъяренный тем, что она выдала его тайну, и Стоун, потрясенный откровениями насчет далекого прошлого. Когда кто-то бесшумно проник в палатку и разорвал паутину сновидений сродни кошмару, девушка была более чем благодарна, уверенная, что это Стоун все-таки пробрался к ней, чтобы поговорить. Но оказалось, что жизнь приготовила для нее кошмар, куда более ужасный. На фоне откинутого полога рисовался силуэт, совсем не похожий на Стоуна. Тэра сразу узнала незваного гостя, но, прежде чем она сумела издать испуганное восклицание, рот ей грубо зажала рука. Что-то холодное ткнулось в висок — дуло «кольта»!
Вот тут-то девушка и поняла, что чувствует мирно пасущееся животное, когда из-за куста неожиданно появляется всадник и в воздухе стремительно разворачивается веревка с петлей на конце. В считанные секунды руки ее были связаны за спиной, челюсти до боли расперты тугим кляпом.
— Сейчас, дорогая моя, мы совершим долгую романтическую прогулку при полной луне, — с неизъяснимым сарказмом произнес Меррик шепотом. — У нас с тобой есть кое-какие общие дела, решить которые нужно немедленно, до конца сгона. Это следовало сделать давным-давно, еще в ту ночь, когда ты по глупости пустилась в путь в обществе старого дурака дона Мигеля. От тебя нужно избавиться уже за одно то, что ты любишь размахивать своим крохотным пистолетиком, но мне никогда не приходилось убивать женщин и я не собирался начинать. Когда твой упрямый, как осел, папаша присоединится к тебе на небесах, скажи ему спасибо за свою смерть. Ему нравится действовать мне на нервы, так пусть наконец зарубит себе на носу, что за все приходится платить, особенно за длинный язык. Меррик грубо вздернул девушку на ноги, потом высунул голову из палатки и огляделся. Лагерь спал, залитый лунным светом. Под дулом револьвера девушка вынуждена была идти с ним к лошадям, которых Кэл Джонсон держал наготове в некотором отдалении.
Некрасивое лицо конюха расплылось в ухмылке, когда Тэра явилась перед ним в одной ночной рубашке, со связанными за спиной руками, отчего груди ее и ноги четко вырисовывались под тонкой тканью. Меррик толкнул девушку Кэлу, чтобы тот посадил ее на лошадь. Конюх так и поступил, но попутно успел пройтись похотливыми руками по ее телу, отчего в ней поднялась волна неизъяснимого отвращения. Тэра была посажена на лошадь по-мужски, и для этого Кэл бесцеремонно задрал ей подол. Наконец Меррик прекратил это издевательство, прошипев, что время не ждет. Конюх весьма неохотно оставил в покое свою жертву, но блеск его глаз недвусмысленно говорил о том, что он предвкушает скорое продолжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46