С тех пор они втроем были неразлучны.
Аластеру были рады и потому, что на него можно было рассчитывать как на сопровождающего. Ваннек редко брал с собой Люси и Имоджин на балы и приемы. Он предпочитал проводить время в своем клубе или с любовницей. Люси призналась Имоджин, что ей спокойнее, когда муж проводит время с другой женщиной. Ее страшили те ночи, когда он приходил к ней в спальню.
На Имоджин нахлынули воспоминания. Было время, когда ей казалось, что Аластер влюблен в нее. Он целовал ее так, словно она была сделана из нежнейшего шелка.
Они обменялись всего лишь несколькими объятиями — в саду или на затененной террасе во время какого-нибудь приема или бала. Аластер не был столь горяч, как Филипп Д'Артуа, ее учитель танцев, но ведь Филипп был все-таки французом. Впрочем, поцелуи того и другого стали казаться ей поцелуями бесплотных духов, после того как несколько дней назад она оказалась в горячих объятиях Маттиаса.
Хотя Имоджин не могла оживить в своей памяти ничего, кроме обрывочных воспоминаний, касающихся ее прошлых чувств к Аластеру, она отметила для себя, что выглядит он превосходно. Его пиджак и брюки были модного покроя, галстук завязан весьма элегантно. Цвет пиджака гармонировал с голубизной глаз. Аластер всегда внимательно следил за модой.
— Я не поверил своим ушам, когда услыхал, что вы появились в городе, Имоджин. — Он принял из ее рук чашку с чаем. Глаза его были красноречивы сами по себе. — Как приятно видеть вас, дорогая! Боже мой, как я соскучился по вам!
— В самом деле? — Имоджин внезапно пришло на память, какой шок и какой гнев отразились на его лице в тот вечер, когда он увидел ее с Ваннеком. Аластер так никогда и не дал ей шанса объяснить случившееся. — Мне так не хватало все это время Люси.
— Ах да, бедняжка Люси. — Аластер покачал головой. — Печальная история… Я часто вспоминаю о тех временах, когда мы проводили время втроем. — Он многозначительно помолчал. — Должен тем не менее признаться, что самые дорогие воспоминания у меня связаны с вами, Имоджин.
— Неужели? — Она перевела дыхание. — Почему же в таком случае вы ни разу мне не написали, сэр? Я надеялась получить от вас весть после похорон Люси. Я полагала, что мы были друзьями.
— Друзьями? — В голосе его неожиданно появилась твердость. — Мы были более чем друзья. Буду предельно откровенным с вами, Имоджин. После того инцидента я не хотел бередить раны.
— Раны? Какие раны?
— Я был… потрясен. — Он сжал губы. — Страшно потрясен, если вы хотите знать правду. Мне потребовалось много времени, пока я преодолел боль от того, что увидел вас в объятиях Ваннека.
— Я не была в его объятиях, — раздражаясь, сказала Имоджин. — Я… впрочем, не будем об этом, это в прошлом, пусть оно там и остается… Позвольте вас спросить, чему я обязана, что вы решили посетить меня?
— Разве это не очевидно? — Аластер поставил на стол чашку и поднялся. — Я пришел навестить вас, потому что, как только услышал о вашем появлении в городе, понял, что мои чувства к вам не умерли. — Он взял Имоджин за руку, побуждая ее встать.
— Аластер, прошу вас… — Имоджин была настолько потрясена его объяснением, что не догадалась как-нибудь деликатно увести свою руку.
— Есть еще нечто такое, что я должен вам сказать. Это мучило меня все эти долгие три года… Я хочу, чтобы вы знали, что я простил вас за то, что произошло в ту ужасную ночь.
— Простили меня? — Она бросила на него проницательный взгляд. — Что ж, вы очень добры, но, уверяю вас, мне не требуется вашего прощения.
— Вам не нужно ничего объяснять, дорогая, это не имеет больше значения. Весь свет знает теперь, что за человек этот Ваннек. Он воспользовался вашей невинностью и наивностью. Что касается меня, то я был значительно моложе в то время. Мнение общества оказало на меня влияние.
— Пусть это вас не волнует. — Имоджин положила руки ему на плечи. — Я отлично понимаю, почему вы сделали скоропалительный вывод, что я любовница Ваннека. В самом деле, любой джентльмен на вашем месте поверил бы в самое худшее.
— Я был настолько потрясен, что не мог трезво размышлять. А когда я опомнился, было слишком поздно. Люси умерла. Вы уехали.
— Да-да, я вас понимаю'. — Имоджин снова прикоснулась к его плечу.
— Мы стали старше и мудрее, дорогая. Зрелые люди, которые понимают, как развивается мир. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
Имоджин уклонилась от его ищущего рта и напряглась.
— Прошу вас, сэр, отпустите меня.
— Неужели вы забыли то, что было между нами? Наши короткие теплые объятия? Разговоры о Замаре? Ваши глаза так загорались, когда вы говорили о древнем Замаре, Имоджин!
Большая темная тень загородила дверной проем,
— Я не помешаю? — спросил Маттиас ледяным голосом.
— Какого черта? — Аластер отпустил Имоджин и поспешно отступил назад. — Колчестер?
Имоджин повернулась, взволнованная и разгоряченная той борьбой, которую ей пришлось вести.
— Входите, милорд, — громко и твердо произнесла она. — Мистер Дрейк уже уходит.
Глава 6
— Что здесь делал Аластер? — голосом, лишенным всяческих эмоций, спросил Маттиас, опускаясь в кресло, которое Аластер только что освободил.
— Он мой старый знакомый. — Имоджин потянулась за чайником. Она была несказанно рада, что Аластер ушел, однако не была уверена, что появление Маттиаса меняет дело к лучшему. Похоже, он был не в настроении. — Друг времен трехлетней давности.
— Близкий друг. — Маттиас посмотрел на нее из-под приопущенных ресниц.
— Наш общий друг — мой и Люси, — сказала она значительно.
— По-моему, ваша тетя упоминала его имя.
— Ваннек не утруждал себя тем, чтобы сопровождать свою жену в театры, на балы и вечера, а Люси очень любила их посещать.
— То есть, заполучив ее, Ваннек стал ее игнорировать.
— Я думаю, что он запер бы ее в комнате, где хранилась его коллекция, если бы только это было возможно. Люси вступила в Замарское общество, рассчитывая доставить ему удовольствие, но он высмеял ее интерес. Тем не менее там она и встретила Аластера.
— И представила его вам — кажется, так говорила миссис Элибанк, — пробормотал Маттиас.
— Да. Я уже сказала вам, что мы всюду ходили втроем. Аластер был очень галантен. Ему нравилось сопровождать нас.
— Понятно. — Маттиас взял чашку и откинулся в кресле. Он вытянул перед собой ноги, не спуская с Имоджин глаз. — Продолжайте, прошу вас.
— Продолжать? Что именно?
— Всю историю до конца.
— Рассказывать в общем-то нечего. Вчера вечером Аластер узнал, что я в городе. Он нанес мне визит, чтобы возобновить знакомство. Вот, собственно, и все.
— Имоджин, это верно, что последние несколько лет я провел главным образом в Замаре, а если и наезжал в Лондон, то избегал того, что именуется высшим светом. — Маттиас еле заметно улыбнулся. — Но я не считаю себя круглым идиотом… Когда я вошел сюда, вы были в объятиях Дрейка. Отсюда я делаю логический вывод, что продолжение у этой истории есть.
— Ну и что из того? Я уже сказала вам, что мы старые друзья.
— Из того, что мне поведала ваша тетя, я понял, что у вас весьма либеральные взгляды на отношения между представителями разных полов. Однако мне кажется, что такое приветствие не совсем обычно даже для весьма старых друзей. Поскольку я оказался свидетелем этого, мне хотелось бы получить некоторые пояснения. Имоджин вспыхнула:
— Мои отношения с Аластером вас не касаются, милорд! Это не имеет никакого отношения к моему плану.
— Не согласен. Если я должен помогать вам, я имею право на информацию.
— Успокойтесь, милорд. Я буду информировать вас обо всем, что вам надлежит знать.
— Должно быть, вы не имеете понятия, какие сложности могут возникнуть в этом деле, — возразил Маттиас. — Что, если Дрейк позволит втянуть себя в эту затею?
Имоджин удивленно вскинулась:
— Какого дьявола ему впутываться в эту историю?
— Может быть, ему самому захочется завладеть печатью королевы.
Имоджин недоверчиво фыркнула:
— Маловероятно. Уверяю вас, интерес Аластера к замарским ценностям носит весьма поверхностный характер. Он скорее дилетант, а никакой не исследователь и просто гонится за модой. Да он даже и не собирает их. Аластер не создаст проблемы в этом отношении.
Маттиас прищурился:
— Тогда, возможно, он решил, что если был в близких отношениях с вами три года назад, то было бы весьма приятно — скажем так — возобновить их?
— Я не намерена допустить этого, — сурово сказала Имоджин.
— В самом деле?
— Что вы хотите этим сказать, Колчестер?
— А то, что пресечь его попытки к возобновлению отношений вы могли бы более эффективно, чем так, как это вы сделали несколько минут назад.
— Почему вас так волнует этот предмет? — возмутилась Имоджин. — Это не ваше дело, уверяю вас! Я сама разберусь с Аластером.
Маттиас побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Похоже было, он искал другой подход к тому же вопросу.
— Имоджин, я вынужден настаивать на том, чтобы между нами были абсолютно честные отношения, коль речь идет о совместном воплощении вашего дьявольского замысла.
— Это не дьявольский замысел. Это очень даже продуманный план.
— Это безумный план, и, поскольку я в нем участвую, я требую от вас честности. Честность в обмен на мою помощь… В этом деле существует риск… Весьма серьезный риск.
Кажется, наконец, наступило понимание. Имоджин сердито выдохнула и откинулась на спинку дивана.
— Стало быть, теперь мы подходим к сути дела. Вы опять слишком уж обеспокоены.
— Можно сказать и так.
— Не обижайтесь, милорд, но очень жаль, что вы не обладаете большей отвагой.
— Я успокаиваю себя сознанием того, что у каждого из нас есть свои сильные стороны и свои слабости… Возможно, что в конце концов я окажусь полезным.
— Гм… — Она посмотрела на него из-под опущенных век. Иногда у нее появлялись подозрения, что Маттиас подшучивает над ней. — Хорошо! Если это способно вас успокоить, я расскажу о своих отношениях с Аластером Дрейком.
— Сомневаюсь в том, что ваше объяснение подействует на меня успокаивающе, но полагаю, что все же необходимо его выслушать.
— Если коротко, то Аластер был именно тем джентльменом, который застал меня и Ваннека в спальне три года назад.
— Ваша тетя мне об этом уже говорила.
— Тогда какого черта вы задаете мне все эти дурацкие вопросы? — рассердилась Имоджин.
— Я хочу услышать вашу версию этой истории.
— Аластер застал меня в компрометирующей ситуации и предположил наихудшее, вот и все.
Маттиас рассматривал свою чайную чашку с таким интересом, словно перед ним находился замарский артефакт.
— Человеку можно простить наихудшие предположения, если он застает двоих людей в постели.
— Черт бы вас побрал! Я не была с Ваннеком в постели! — взорвалась Имоджин. — Я была с ним просто в комнате! А это разные вещи, сэр!
Маттиас оторвал взгляд от чашки:
— Разве?
— Именно так! Это было страшное недоразумение. Во всяком случае, я так считала. — Имоджин несколько раз куснула нижнюю губу, вновь переживая случившееся. — А потом Люси умерла… Говорили, что она оставила записку и будто бы покончила с собой, потому что ее муж и лучшая подруга предали ее… Все настолько запуталось.
— Еще бы.
Имоджин вскочила, сцепила за спиной руки и стала ходить по гостиной.
— Когда ко мне вернулась способность логически рассуждать, мне пришло в голову, что Ваннек сознательно завлек меня в спальню в ту ночь, наверняка зная, что нас там застанут.
— Чтобы после смерти Люси слухи о предательстве и ее самоубийстве затемнили истину? По-моему, это несколько притянуто за уши.
— Все же логика в этом есть. Ваннек весьма умен. Он ведь не хотел, чтобы пошли слухи об убийстве. Он хотел, чтобы смерть Люси выглядела как самоубийство, а для этого нужно было сфабриковать подходящую причину ее самоубийства.
— Зачем вы отправились с ним в эту спальню? — спросил Маттиас.
— Я не собиралась идти с ним! Просто я неожиданно получила записку с просьбой прийти в спальню.
— Кто прислал вам записку?
— Люси. Во всяком случае, тогда я так считала. Сейчас я думаю, что записку написал сам Ваннек и подписал ее именем. Когда я вошла в спальню, он был уже там. И был… — Имоджин замолчала, на щеках ее появился густой румянец.
— И был?.. Имоджин откашлялась:
— Он был… частично раздет. Он уже снял рубашку и штиблеты и расстегивал брюки, когда вошла я.
Маттиас с величайшей осторожностью поставил на стол блюдце и чашку.
— Понимаю…
— Ваннек сделал вид, что удивлен моим появлением не меньше, чем я тем, что увидела его в этой комнате. Естественно, я сразу же повернулась, чтобы уйти. Но именно в этот момент в коридоре появились Аластер и его друг. Проходя мимо открытой двери, они увидели в комнате Ваннека и меня.
— И сломя голову бросились в клуб, чтобы сообщить приятелям о том, что Ваннек соблазнил вас? — холодно проговорил Маттиас.
— Аластер этого не сделал, — сверкнула глазами Имоджин. — Он джентльмен. А вот его компаньон оказался менее сдержанным. Естественно, Аластер сделал все, чтобы защитить мою репутацию.
— Естественно.
Имоджин бросила на него изучающий взгляд, не поняв его тона. Уж не дразнит ли он ее снова? В конце концов, она решила проигнорировать это.
— Конечно, прекратить сплетни было невозможно, особенно после смерти Люси.
— Скажите, Имоджин, вы объяснили Дрейку, как все произошло?
Имоджин остановилась перед окном и некоторое время молчала.
— Аластер был тогда в настоящем шоке. На него страшно подействовало то, что он якобы увидел. Он поспешил уйти, и я не успела рассказать ему, как все было в действительности. А позже мне такой возможности не представилось.
— Понятно. А Дрейк тогда не бросил вызов Ваннеку?
Имоджин вспыхнула:
— Нет, конечно. Дуэль совершенно исключалась. Я никогда бы не допустила ее.
Маттиас ничего не сказал.
— Да это ничего бы и не изменило. Мои родители говорили, — тихо сказала Имоджин, — для высшего света значение имеет лишь внешняя сторона, отнюдь не истина. Поэтому Ваннеку так легко и удалось обмануть общество, когда он убил Люси. Он сфабриковал видимость самоубийства, и ему поверили.
После некоторого молчания Маттиас предложил;
— Может быть, пришло время перейти к более насущным вопросам?
— Вы правы, сэр. — Она испытала явное облегчение, услышав это предложение, быстро отошла от окна и направилась к дивану.
В дверях появилась Горация. Она удивленно уставилась на Маттиаса:
— Как? Я и не знала, что у нас гости. Нужно поговорить с нашей экономкой. Она мне не сказала, что кто-то приехал.
— Имоджин и я обсуждали наши планы. — Маттиас поднялся, чтобы поприветствовать Горацию.
— Понятно. — Горация вошла в комнату и протянула Маттиасу руку. — Меня очень тревожит план Имоджин.
— Рад слышать, что тревоги одолевают не одного меня. — Маттиас искоса бросил беглый взгляд на Имоджин. — Те из нас, кто не отличается стальными нервами, должны объединить свои усилия.
Имоджин с упреком посмотрела на обоих:
— Все будет хорошо. Я все держу под контролем.
— Остается только надеяться. — Маттиас снова сел. — Но как это часто случается, в самый ответственный момент у меня появилась новая проблема.
— Что за проблема? — нахмурилась Имоджин.
— Ко мне вчера вечером приехала моя единокровная сестра. Она заявила, что ей некуда деться и что она должна остаться жить у меня.
Имоджин заморгала глазами:
— Я не знала, что у вас есть сестра.
— Отец женился вторично, когда умерла моя мать, — бесстрастным тоном проговорил Маттиас. — Патриция — дочь его второй жены. Если честно, я не знаю, что мне с ней делать. Она приехала с компаньонкой, но эта женщина не может остаться с ней.
— Сколько лет Патриции? — спросила Имоджин.
— Девятнадцать.
— В этом возрасте она может выйти в свет, заметила Горация.
— Черт возьми, каким образом я смогу это устроить? — проворчал Маттиас. — Чтобы вывести молодую леди в общество, понадобятся наряды, приглашения, компаньонка и бог весть что еще.
— Пусть это вас не беспокоит, Колчестер, — сказала Имоджин. — Тетя Горация — дока в таких вопросах. Мы предоставим Патрицию ей.
Глаза Горации за стеклами очков слегка расширились. Маттиас перевел взгляд с Имоджин на Горацию и обратно, Он явно испытал облегчение.
— Это ведь нелегкое дело.
— Чепуха. — Имоджин посмотрела на Горацию:
— Так что, тетя? Ты готова вывести молодую леди в свет?
— Дело очень интересное, — бодро заявила Горация. — Это так здорово — заказывать множество красивых платьев и платить по счетам.
Имоджин не раздумывая взяла на себя разрешение проблем, связанных с Патрицией. При некотором везении, размышлял Маттиас три дня спустя, он сможет выдать сестру замуж уже в этом сезоне и тем самым сдержит слово, данное отцу.
Это обещание было дано здесь, именно в этом клубе, подумал Маттиас, отдавая шляпу и перчатки немолодому портье. Два года назад Томас застал его в кафе и вынудил дать это обещание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Аластеру были рады и потому, что на него можно было рассчитывать как на сопровождающего. Ваннек редко брал с собой Люси и Имоджин на балы и приемы. Он предпочитал проводить время в своем клубе или с любовницей. Люси призналась Имоджин, что ей спокойнее, когда муж проводит время с другой женщиной. Ее страшили те ночи, когда он приходил к ней в спальню.
На Имоджин нахлынули воспоминания. Было время, когда ей казалось, что Аластер влюблен в нее. Он целовал ее так, словно она была сделана из нежнейшего шелка.
Они обменялись всего лишь несколькими объятиями — в саду или на затененной террасе во время какого-нибудь приема или бала. Аластер не был столь горяч, как Филипп Д'Артуа, ее учитель танцев, но ведь Филипп был все-таки французом. Впрочем, поцелуи того и другого стали казаться ей поцелуями бесплотных духов, после того как несколько дней назад она оказалась в горячих объятиях Маттиаса.
Хотя Имоджин не могла оживить в своей памяти ничего, кроме обрывочных воспоминаний, касающихся ее прошлых чувств к Аластеру, она отметила для себя, что выглядит он превосходно. Его пиджак и брюки были модного покроя, галстук завязан весьма элегантно. Цвет пиджака гармонировал с голубизной глаз. Аластер всегда внимательно следил за модой.
— Я не поверил своим ушам, когда услыхал, что вы появились в городе, Имоджин. — Он принял из ее рук чашку с чаем. Глаза его были красноречивы сами по себе. — Как приятно видеть вас, дорогая! Боже мой, как я соскучился по вам!
— В самом деле? — Имоджин внезапно пришло на память, какой шок и какой гнев отразились на его лице в тот вечер, когда он увидел ее с Ваннеком. Аластер так никогда и не дал ей шанса объяснить случившееся. — Мне так не хватало все это время Люси.
— Ах да, бедняжка Люси. — Аластер покачал головой. — Печальная история… Я часто вспоминаю о тех временах, когда мы проводили время втроем. — Он многозначительно помолчал. — Должен тем не менее признаться, что самые дорогие воспоминания у меня связаны с вами, Имоджин.
— Неужели? — Она перевела дыхание. — Почему же в таком случае вы ни разу мне не написали, сэр? Я надеялась получить от вас весть после похорон Люси. Я полагала, что мы были друзьями.
— Друзьями? — В голосе его неожиданно появилась твердость. — Мы были более чем друзья. Буду предельно откровенным с вами, Имоджин. После того инцидента я не хотел бередить раны.
— Раны? Какие раны?
— Я был… потрясен. — Он сжал губы. — Страшно потрясен, если вы хотите знать правду. Мне потребовалось много времени, пока я преодолел боль от того, что увидел вас в объятиях Ваннека.
— Я не была в его объятиях, — раздражаясь, сказала Имоджин. — Я… впрочем, не будем об этом, это в прошлом, пусть оно там и остается… Позвольте вас спросить, чему я обязана, что вы решили посетить меня?
— Разве это не очевидно? — Аластер поставил на стол чашку и поднялся. — Я пришел навестить вас, потому что, как только услышал о вашем появлении в городе, понял, что мои чувства к вам не умерли. — Он взял Имоджин за руку, побуждая ее встать.
— Аластер, прошу вас… — Имоджин была настолько потрясена его объяснением, что не догадалась как-нибудь деликатно увести свою руку.
— Есть еще нечто такое, что я должен вам сказать. Это мучило меня все эти долгие три года… Я хочу, чтобы вы знали, что я простил вас за то, что произошло в ту ужасную ночь.
— Простили меня? — Она бросила на него проницательный взгляд. — Что ж, вы очень добры, но, уверяю вас, мне не требуется вашего прощения.
— Вам не нужно ничего объяснять, дорогая, это не имеет больше значения. Весь свет знает теперь, что за человек этот Ваннек. Он воспользовался вашей невинностью и наивностью. Что касается меня, то я был значительно моложе в то время. Мнение общества оказало на меня влияние.
— Пусть это вас не волнует. — Имоджин положила руки ему на плечи. — Я отлично понимаю, почему вы сделали скоропалительный вывод, что я любовница Ваннека. В самом деле, любой джентльмен на вашем месте поверил бы в самое худшее.
— Я был настолько потрясен, что не мог трезво размышлять. А когда я опомнился, было слишком поздно. Люси умерла. Вы уехали.
— Да-да, я вас понимаю'. — Имоджин снова прикоснулась к его плечу.
— Мы стали старше и мудрее, дорогая. Зрелые люди, которые понимают, как развивается мир. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
Имоджин уклонилась от его ищущего рта и напряглась.
— Прошу вас, сэр, отпустите меня.
— Неужели вы забыли то, что было между нами? Наши короткие теплые объятия? Разговоры о Замаре? Ваши глаза так загорались, когда вы говорили о древнем Замаре, Имоджин!
Большая темная тень загородила дверной проем,
— Я не помешаю? — спросил Маттиас ледяным голосом.
— Какого черта? — Аластер отпустил Имоджин и поспешно отступил назад. — Колчестер?
Имоджин повернулась, взволнованная и разгоряченная той борьбой, которую ей пришлось вести.
— Входите, милорд, — громко и твердо произнесла она. — Мистер Дрейк уже уходит.
Глава 6
— Что здесь делал Аластер? — голосом, лишенным всяческих эмоций, спросил Маттиас, опускаясь в кресло, которое Аластер только что освободил.
— Он мой старый знакомый. — Имоджин потянулась за чайником. Она была несказанно рада, что Аластер ушел, однако не была уверена, что появление Маттиаса меняет дело к лучшему. Похоже, он был не в настроении. — Друг времен трехлетней давности.
— Близкий друг. — Маттиас посмотрел на нее из-под приопущенных ресниц.
— Наш общий друг — мой и Люси, — сказала она значительно.
— По-моему, ваша тетя упоминала его имя.
— Ваннек не утруждал себя тем, чтобы сопровождать свою жену в театры, на балы и вечера, а Люси очень любила их посещать.
— То есть, заполучив ее, Ваннек стал ее игнорировать.
— Я думаю, что он запер бы ее в комнате, где хранилась его коллекция, если бы только это было возможно. Люси вступила в Замарское общество, рассчитывая доставить ему удовольствие, но он высмеял ее интерес. Тем не менее там она и встретила Аластера.
— И представила его вам — кажется, так говорила миссис Элибанк, — пробормотал Маттиас.
— Да. Я уже сказала вам, что мы всюду ходили втроем. Аластер был очень галантен. Ему нравилось сопровождать нас.
— Понятно. — Маттиас взял чашку и откинулся в кресле. Он вытянул перед собой ноги, не спуская с Имоджин глаз. — Продолжайте, прошу вас.
— Продолжать? Что именно?
— Всю историю до конца.
— Рассказывать в общем-то нечего. Вчера вечером Аластер узнал, что я в городе. Он нанес мне визит, чтобы возобновить знакомство. Вот, собственно, и все.
— Имоджин, это верно, что последние несколько лет я провел главным образом в Замаре, а если и наезжал в Лондон, то избегал того, что именуется высшим светом. — Маттиас еле заметно улыбнулся. — Но я не считаю себя круглым идиотом… Когда я вошел сюда, вы были в объятиях Дрейка. Отсюда я делаю логический вывод, что продолжение у этой истории есть.
— Ну и что из того? Я уже сказала вам, что мы старые друзья.
— Из того, что мне поведала ваша тетя, я понял, что у вас весьма либеральные взгляды на отношения между представителями разных полов. Однако мне кажется, что такое приветствие не совсем обычно даже для весьма старых друзей. Поскольку я оказался свидетелем этого, мне хотелось бы получить некоторые пояснения. Имоджин вспыхнула:
— Мои отношения с Аластером вас не касаются, милорд! Это не имеет никакого отношения к моему плану.
— Не согласен. Если я должен помогать вам, я имею право на информацию.
— Успокойтесь, милорд. Я буду информировать вас обо всем, что вам надлежит знать.
— Должно быть, вы не имеете понятия, какие сложности могут возникнуть в этом деле, — возразил Маттиас. — Что, если Дрейк позволит втянуть себя в эту затею?
Имоджин удивленно вскинулась:
— Какого дьявола ему впутываться в эту историю?
— Может быть, ему самому захочется завладеть печатью королевы.
Имоджин недоверчиво фыркнула:
— Маловероятно. Уверяю вас, интерес Аластера к замарским ценностям носит весьма поверхностный характер. Он скорее дилетант, а никакой не исследователь и просто гонится за модой. Да он даже и не собирает их. Аластер не создаст проблемы в этом отношении.
Маттиас прищурился:
— Тогда, возможно, он решил, что если был в близких отношениях с вами три года назад, то было бы весьма приятно — скажем так — возобновить их?
— Я не намерена допустить этого, — сурово сказала Имоджин.
— В самом деле?
— Что вы хотите этим сказать, Колчестер?
— А то, что пресечь его попытки к возобновлению отношений вы могли бы более эффективно, чем так, как это вы сделали несколько минут назад.
— Почему вас так волнует этот предмет? — возмутилась Имоджин. — Это не ваше дело, уверяю вас! Я сама разберусь с Аластером.
Маттиас побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Похоже было, он искал другой подход к тому же вопросу.
— Имоджин, я вынужден настаивать на том, чтобы между нами были абсолютно честные отношения, коль речь идет о совместном воплощении вашего дьявольского замысла.
— Это не дьявольский замысел. Это очень даже продуманный план.
— Это безумный план, и, поскольку я в нем участвую, я требую от вас честности. Честность в обмен на мою помощь… В этом деле существует риск… Весьма серьезный риск.
Кажется, наконец, наступило понимание. Имоджин сердито выдохнула и откинулась на спинку дивана.
— Стало быть, теперь мы подходим к сути дела. Вы опять слишком уж обеспокоены.
— Можно сказать и так.
— Не обижайтесь, милорд, но очень жаль, что вы не обладаете большей отвагой.
— Я успокаиваю себя сознанием того, что у каждого из нас есть свои сильные стороны и свои слабости… Возможно, что в конце концов я окажусь полезным.
— Гм… — Она посмотрела на него из-под опущенных век. Иногда у нее появлялись подозрения, что Маттиас подшучивает над ней. — Хорошо! Если это способно вас успокоить, я расскажу о своих отношениях с Аластером Дрейком.
— Сомневаюсь в том, что ваше объяснение подействует на меня успокаивающе, но полагаю, что все же необходимо его выслушать.
— Если коротко, то Аластер был именно тем джентльменом, который застал меня и Ваннека в спальне три года назад.
— Ваша тетя мне об этом уже говорила.
— Тогда какого черта вы задаете мне все эти дурацкие вопросы? — рассердилась Имоджин.
— Я хочу услышать вашу версию этой истории.
— Аластер застал меня в компрометирующей ситуации и предположил наихудшее, вот и все.
Маттиас рассматривал свою чайную чашку с таким интересом, словно перед ним находился замарский артефакт.
— Человеку можно простить наихудшие предположения, если он застает двоих людей в постели.
— Черт бы вас побрал! Я не была с Ваннеком в постели! — взорвалась Имоджин. — Я была с ним просто в комнате! А это разные вещи, сэр!
Маттиас оторвал взгляд от чашки:
— Разве?
— Именно так! Это было страшное недоразумение. Во всяком случае, я так считала. — Имоджин несколько раз куснула нижнюю губу, вновь переживая случившееся. — А потом Люси умерла… Говорили, что она оставила записку и будто бы покончила с собой, потому что ее муж и лучшая подруга предали ее… Все настолько запуталось.
— Еще бы.
Имоджин вскочила, сцепила за спиной руки и стала ходить по гостиной.
— Когда ко мне вернулась способность логически рассуждать, мне пришло в голову, что Ваннек сознательно завлек меня в спальню в ту ночь, наверняка зная, что нас там застанут.
— Чтобы после смерти Люси слухи о предательстве и ее самоубийстве затемнили истину? По-моему, это несколько притянуто за уши.
— Все же логика в этом есть. Ваннек весьма умен. Он ведь не хотел, чтобы пошли слухи об убийстве. Он хотел, чтобы смерть Люси выглядела как самоубийство, а для этого нужно было сфабриковать подходящую причину ее самоубийства.
— Зачем вы отправились с ним в эту спальню? — спросил Маттиас.
— Я не собиралась идти с ним! Просто я неожиданно получила записку с просьбой прийти в спальню.
— Кто прислал вам записку?
— Люси. Во всяком случае, тогда я так считала. Сейчас я думаю, что записку написал сам Ваннек и подписал ее именем. Когда я вошла в спальню, он был уже там. И был… — Имоджин замолчала, на щеках ее появился густой румянец.
— И был?.. Имоджин откашлялась:
— Он был… частично раздет. Он уже снял рубашку и штиблеты и расстегивал брюки, когда вошла я.
Маттиас с величайшей осторожностью поставил на стол блюдце и чашку.
— Понимаю…
— Ваннек сделал вид, что удивлен моим появлением не меньше, чем я тем, что увидела его в этой комнате. Естественно, я сразу же повернулась, чтобы уйти. Но именно в этот момент в коридоре появились Аластер и его друг. Проходя мимо открытой двери, они увидели в комнате Ваннека и меня.
— И сломя голову бросились в клуб, чтобы сообщить приятелям о том, что Ваннек соблазнил вас? — холодно проговорил Маттиас.
— Аластер этого не сделал, — сверкнула глазами Имоджин. — Он джентльмен. А вот его компаньон оказался менее сдержанным. Естественно, Аластер сделал все, чтобы защитить мою репутацию.
— Естественно.
Имоджин бросила на него изучающий взгляд, не поняв его тона. Уж не дразнит ли он ее снова? В конце концов, она решила проигнорировать это.
— Конечно, прекратить сплетни было невозможно, особенно после смерти Люси.
— Скажите, Имоджин, вы объяснили Дрейку, как все произошло?
Имоджин остановилась перед окном и некоторое время молчала.
— Аластер был тогда в настоящем шоке. На него страшно подействовало то, что он якобы увидел. Он поспешил уйти, и я не успела рассказать ему, как все было в действительности. А позже мне такой возможности не представилось.
— Понятно. А Дрейк тогда не бросил вызов Ваннеку?
Имоджин вспыхнула:
— Нет, конечно. Дуэль совершенно исключалась. Я никогда бы не допустила ее.
Маттиас ничего не сказал.
— Да это ничего бы и не изменило. Мои родители говорили, — тихо сказала Имоджин, — для высшего света значение имеет лишь внешняя сторона, отнюдь не истина. Поэтому Ваннеку так легко и удалось обмануть общество, когда он убил Люси. Он сфабриковал видимость самоубийства, и ему поверили.
После некоторого молчания Маттиас предложил;
— Может быть, пришло время перейти к более насущным вопросам?
— Вы правы, сэр. — Она испытала явное облегчение, услышав это предложение, быстро отошла от окна и направилась к дивану.
В дверях появилась Горация. Она удивленно уставилась на Маттиаса:
— Как? Я и не знала, что у нас гости. Нужно поговорить с нашей экономкой. Она мне не сказала, что кто-то приехал.
— Имоджин и я обсуждали наши планы. — Маттиас поднялся, чтобы поприветствовать Горацию.
— Понятно. — Горация вошла в комнату и протянула Маттиасу руку. — Меня очень тревожит план Имоджин.
— Рад слышать, что тревоги одолевают не одного меня. — Маттиас искоса бросил беглый взгляд на Имоджин. — Те из нас, кто не отличается стальными нервами, должны объединить свои усилия.
Имоджин с упреком посмотрела на обоих:
— Все будет хорошо. Я все держу под контролем.
— Остается только надеяться. — Маттиас снова сел. — Но как это часто случается, в самый ответственный момент у меня появилась новая проблема.
— Что за проблема? — нахмурилась Имоджин.
— Ко мне вчера вечером приехала моя единокровная сестра. Она заявила, что ей некуда деться и что она должна остаться жить у меня.
Имоджин заморгала глазами:
— Я не знала, что у вас есть сестра.
— Отец женился вторично, когда умерла моя мать, — бесстрастным тоном проговорил Маттиас. — Патриция — дочь его второй жены. Если честно, я не знаю, что мне с ней делать. Она приехала с компаньонкой, но эта женщина не может остаться с ней.
— Сколько лет Патриции? — спросила Имоджин.
— Девятнадцать.
— В этом возрасте она может выйти в свет, заметила Горация.
— Черт возьми, каким образом я смогу это устроить? — проворчал Маттиас. — Чтобы вывести молодую леди в общество, понадобятся наряды, приглашения, компаньонка и бог весть что еще.
— Пусть это вас не беспокоит, Колчестер, — сказала Имоджин. — Тетя Горация — дока в таких вопросах. Мы предоставим Патрицию ей.
Глаза Горации за стеклами очков слегка расширились. Маттиас перевел взгляд с Имоджин на Горацию и обратно, Он явно испытал облегчение.
— Это ведь нелегкое дело.
— Чепуха. — Имоджин посмотрела на Горацию:
— Так что, тетя? Ты готова вывести молодую леди в свет?
— Дело очень интересное, — бодро заявила Горация. — Это так здорово — заказывать множество красивых платьев и платить по счетам.
Имоджин не раздумывая взяла на себя разрешение проблем, связанных с Патрицией. При некотором везении, размышлял Маттиас три дня спустя, он сможет выдать сестру замуж уже в этом сезоне и тем самым сдержит слово, данное отцу.
Это обещание было дано здесь, именно в этом клубе, подумал Маттиас, отдавая шляпу и перчатки немолодому портье. Два года назад Томас застал его в кафе и вынудил дать это обещание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34