Наконец он был свободен. Он услышал слабое восклицание Олимпии, когда его плоть дрогнула в ее пальчиках. Она робко, по-женски благоговея, потрогала его.
— Я люблю чувствовать тебя, — прошептала Олимпия.
Ее пальцы ласково сомкнулись вокруг него. — Такой горячий, такой гордый, такой сильный.
Ее слова и прикосновения чуть не довели Джареда до последней грани. Ему показалось, что сейчас он задохнется.
Он закрыл глаза и изо всех сил старался сдержать себя, чтобы не выплеснуть свое желание в эти нежные руки.
Впервые за все время она касалась его так откровенно интимно, и ошеломленный Джаред чувствовал, что он весь во власти новых, ни с чем не сравнимых ощущений.
Он даже не был уверен, желает ли он прийти в себя.
Скорее всего — нет. Олимпия медленно опустилась на пол. Встав перед ним на колени, она продолжала ласкать его трепещущее орудие. Он посмотрел на нее сверху вниз сквозь ресницы.
Изумленным взором она изучала его восставшую плоть.
— Олимпия?
Она, казалось, не слышала его. Ее пальцы не прекращали с восхищением ласкать его.
— Джаред, ты прекрасен! Ты великолепен! Ты похож на могучих героев древних легенд.
— О дьявол! — прошептал Джаред. — Это ты заставляешь меня чувствовать себя таким. — Он набрал полные горсти ее волос и сжал пальцы: кружевной чепец давно обрел свое место на полу. Пальчики Олимпии плутали в темных курчавых завитках его волос.
— Довольно! — Джаред больше не мог терпеть эту сладостную муку. Встав с кресла, он молниеносно вы тянулся на ковре. Низко, хрипло застонав, он обнял ее за талию и привлек к себе, теперь она лежала на нем, ощущая его сильное тело.
— Джаред?! Что ты делаешь? — Олимпия обхватила себя за плечи. Во взгляде ее, выдававшем смущение, сверкали огоньки возбуждения.
Джаред притянул ее к себе, и ноги ее плотно сжали его бедра, Олимпия оказалась сидящей на нем верхом.
— Это довольно распространенный обычай среди жителей некоторых… — Джаред осекся и стиснул зубы, изо всех сил стараясь не извергнуться немедленно. Горячая влажная пещерка Олимпии чуть коснулась его вздыбленного мужского естества.
— Некоторых, э-э… заморских стран.
Олимпия распахнула глаза, потом улыбнулась, и в ее улыбке появилась мудрость всепонимающей женщины. Она медленно опустилась на него, так что копье Джареда очутилось у самого ее входа.
— И что же это за страны, мистер Чиллхерст? Вы же знаете, что я люблю познавать новое.
Джаред смотрел на нее, а в ее глазах бегали шаловливые чувственные огоньки, он усмехнулся:
— Напомните, чтобы я позднее составил для вас список, миссис Чиллхерст.
— Если вас не затруднит.
— Что вы, что вы! Если помните, я же учитель и прекрасно составляю списки.
Его руки сомкнулись на ее бедрах, и он с уверенной силой вонзился в Олимпию, не ожидавшую этого.
— Джаред! — Ее глаза расширились от изумления и сразу сузились от желания. — Какой интересный обычай!
— Я так и думал, что тебе понравится. — Джаред провел рукой по плавной линии ее бедер.
Слова давались ему с трудом. Всем существом он откликался на песню сирены. Он застыл, переполненный желанием, близким к отчаянию. Олимпия (шла влажной и жаркой, она плотно и туго облегала его плоть. Она вбирала в себя, окутывала, опутывала, превращала его в часть самой себя. За эти несколько минут, что он проник в самую глубь, Джаред понял, что он не одинок. Он обрел возлюбленную, сумевшую затронуть его душу. Возлюбленную» которая поможет ему спастись с одинокого острова.
— Моя возлюбленная сирена. Жена моя.
Олимпия вскрикнула. Тело ее напряглось, и, сотрясаемая волнами страсти, она обессиленно рухнула, обняв Джареда.
А потом она пела свою пронзительно-счастливую, сладкую песнь сирены, песнь, которую она пела только для него. В последний раз он с силой насадил ее на себя, и его поглотили бушующие волны не отмеченного ни на одной карте мира моря.
— Фейерверк, — пробормотал Джаред. Олимпия вздрогнула. Она лежала на сильном влажном теле Джареда, ноги их сплелись, ее волосы рыжим пламенем разметались по его груди.
— Что ты сказал? — рассеянно спросила Олимпия.
— Заниматься с тобой любовью — все равно что находиться в самом сердце фейерверка. — Джаред запустил руку в ее волосы и принялся перебирать локоны, блестевшие в свете свечи. Он удовлетворенно улыбнулся:
— Сирена моя, у тебя столько талантов. Ты можешь соблазнить меня даже тогда, когда ссоришься со мной.
Олимпия хихикнула:
— Не обижайтесь, милорд, но вас очень легко соблазнить.
Улыбка сошла с его лица.
— Только тебе.
Она слегка опешила от резкой и внезапной перемены его настроения. Возможно, из-за того, что сама пребывала еще в состоянии приятной расслабленности. Встретившись с ним взглядом, она вновь ощутила, как все недоразумения и недомолвки, мешавшие их взаимопониманию, отступают прочь.
— Я счастлива слышать это, Джаред, потому что со мной происходит то же самое, — мягко сказала она. — Ты единственный мужчина, о котором я мечтала.
— Вот теперь мы по-настоящему женаты, — произнес он очень тихо и твердо, словно скрепляя некое соглашение незримой печатью. — И для нас обоих нет пути назад.
— Я знаю. Это как раз то, что я пыталась тебе объяснить. раньше.
— Ах да, твоя лекция на тему, что раз уж мы обречены друг на друга, то следует попытаться извлечь из этого как можно больше выгоды для обоих.
Его насмешка заставила ее вспыхнуть.
— Я только пыталась оценить ситуацию с практической точки зрения.
— Предоставь практическую сторону нашей жизни мне, я неплохо с этим справляюсь.
Олимпия нахмурилась:
— Не кажется ли тебе это странным?
— Что именно?
— Ты такой практичный и разумный, но в то же время в тебе бушуют страсти, которым ты никогда не даешь выплеснуться наружу. Твое самообладание порой пугает меня, милорд.
— Благодарю. Я всегда стараюсь контролировать себя.
Она одобрительно улыбнулась:
— И правда, стараешься. Главное, что тебе это почти всегда удается, Джаред!
— М-м-м?
Она коснулась черной бархатной повязки на его глазу.
— Ты никогда не рассказывал мне, как ты потерял зрение.
— Это не столь поучительная история.
— И тем не менее я хотела бы услышать ее. Я хочу знать о тебе все. — Джаред перебирал ее волосы.
— У меня есть двое племянников, Чарльз и Уильям, которые всю жизнь стараются во что бы то ни стало быть достойными репутации нашей семьи.
— О чем ты?
— Они милые, только слишком отчаянные, безрассудные, а то и просто надоедливые непоседы. Когда им было четырнадцать и шестнадцать, они решили заняться незаконной торговлей. Они связались с контрабандистом, который возил товары во Францию.
— И что произошло?
— Я узнал об их планах в ту ночь, когда они только-только начинали. Мои отец и дядя оказались замешанными в Италии в очередную авантюру. Ко мне пришла в слезах моя тетка, мать этих мальчуганов, и умоляла меня уберечь Чарльза и Уильяма от беды.
— Сколько тебе было лет?
— Девятнадцать.
— Так ты… Той ночью что-то произошло? — встревожилась Олимпия.
Джаред недовольно поморщился.
— Да уж не без этого… Всегда что-то происходит, когда кто-нибудь из моей семьи замышляет очередные идиотские планы. У мальчиков возникли осложнения с капитаном судна, которое перевозило через Ла-Манш контрабанду.
— А что он сделал?
— После того как мои племянники разгрузили корабль и складировали товар на берегу, капитан счел, что больше не нуждается в их помощи. Но делиться выручкой ему тоже не хотелось. Он решил завладеть товарами и не оставлять свидетелей.
Олимпия в ужасе уставилась на незрячий глаз Джареда.
— Он пытался убить их?
— Я подоспел в тот момент, когда он собрался пристрелить Чарльза Мои племянники были безоружны А со мной был только отцовский кинжал. — Джаред помолчал. — К счастью, отец научил меня пользоваться им. Но к сожалению, капитан этой посудины был удачливее меня. Он с первого броска попал мне в глаз.
— Бог мой! — прошептала Олимпия. — Он же мог тебя убить! Ты мог погибнуть!
Джаред посмотрел ей в глаза и странно улыбнулся.
— Как видите, этого не случилось. Ни со мной, ни с моими племянниками. Все хорошо, что хорошо кончается, сирена.
Олимпия горячо обняла его.
— Такого больше никогда не должно повториться, Джаред.
— Уверяю тебя, что я и сам не любитель подобных ощущений, — прошептал Джаред. — Я не ищу их.
Олимпия крепче прижалась к нему.
— Джаред, как только я думаю о том, чего стоила тебе эта ночь…
— Не думай о похищении Роберта. — Джаред взял в руки ее лицо. — Тебе понятно? Не думай и даже не заводить разговоров на опасную тему.
— Но, Джаред…
— Олимпия, с похищением покончено. Как было покончено пятнадцать лет назад. Впервые поел? той ночи я заговорил о роковых событиях, которые стоили мне глаза. И больше говорить не желаю.
Она ласково прикоснулась к его твердому подбородку.
— Он умер, да? Ты вынужден был убить человека, покушавшегося на твою жизнь и жизнь твоих племянников. Потому ты не хочешь вспоминать о тех событиях?
Он приложил палец к ее губам.
— Ни слова больше, сирена. Иначе разговор наш плохо кончится. Что случилось, то случилось. Прошлого не изменишь.
— Хорошо, Джаред. — Олимпия надолго умолкла. Ее голова покоилась у него на плече. Перед ее мысленным взором проносились страшные видения той роковой ночи.
Он умный человек, думала она, человек, тонко чувствующий, чрезвычайно эмоциональный. Такой не может пройти равнодушно, когда совершается насилие. Самые страшные шрамы остаются в душе.
Джаред шевельнулся.
— Да, насчет Роберта.
Олимпия нахмурилась и в тот же миг мысленно перенеслась в настоящее.
— Бедняжка Роберт! Думаю, пришло время обсудить происшествие в Воксхолл-гарденс.
— Да тут и обсуждать нечего.
— Напротив. Надо выяснить, кто пытался его похитить и почему. Я знаю, ты не слишком прислушиваешься к мнению о том, что Гардиан охотится за дневником леди Лайтберн, но мне кажется, ты не должен пренебрегать моей версией.
— Проклятие. — Джаред лениво выпрямился в кресле, не спеша привел в порядок бриджи и сложил руки на коленях. Какое-то время он пристально изучал озабоченное лицо Олимпии. — И каково твое мнение по поводу случившегося?
Неужели ты всерьез думаешь, что какой-то призрак времен Капитана Джека бродит здесь в поисках сокровищ?
— Не будь смешным. — Олимпия откинула прядь волос, упавшую на глаза, и запахнула пеньюар. — Естественно, я не верю в призраков. Но знаю, что даже в самой не правдоподобной легенде можно отыскать крупицу правды.
— Кроме вас, мадам, никто не интересуется тайной дневника леди Лайтберн.
— А Толберт? — возмутилась Олимпия.
— Конечно, Толберту известно, что ты расследуешь старую легенду, но откуда ему знать, какую именно. Более того, я не верю, что он прибегнул бы к похищению. Он не испытывает недостатка в средствах. И само собой, никакой он не Гардиан.
Олимпия, подумав, сказала:
— Ну хорошо, допустим, я верю, что он не тот человек, который может иметь отношение к легенде.
— Весьма ценное наблюдение, — сухо заметил Джаред.
— Но кто бы ни похитил Роберта сегодня ночью, у него должны быть веские причины.
— Безусловно, у него была причина, и, вне всяких сомнений, очень простая. Деньги.
— Деньги? — Олимпия испуганно посмотрела на него. — Ты хочешь сказать, что кто-то узнал про три тысячи фунтов, полученные за продажу товаров, которые мне достались от дяди Артемиса?
— Да нет же, — убежденно возразил Джаред. — Я не об этом. — Он встал и притянул Олимпию к себе, посмотрел прямо в ее глаза. — Олимпия, я не верю, что похититель Роберта хотел получить твои три тысячи и что ему нужен был дневник.
Олимпия беспокойно всматривалась в его лицо.
— Тогда зачем кому-то вообще понадобилось похищать Роберта? Он не принадлежит к состоятельному семейству.
— Теперь принадлежит, — просто ответил Джаред.
Олимпия на миг потеряла дар речи. Она кашлянула.
— К твоему семейству?
— Состояние Флеймкрестов постоянно растет, даже если не считать пропавших сокровищ Капитана Джека. Похоже, Роберта похитили в надежде потребовать с меня приличный выкуп.
— Святые небеса! — Олимпия нащупала под собой кресло и уселась в него. — Это не приходило мне в голову. Я не сообразила, что женитьба на мне возлагает на тебя ответственность за мальчиков, а кто-то решил этим воспользоваться.
— Олимпия, я тебя последний раз предупреждаю. Если ты еще хотя бы раз заявишь, что я женился на тебе против воли, я за себя не отвечаю. Я женился на тебе потому, что хотел этого. Ты поняла?
Она изучающе рассматривала его упрямое нахмуренное лицо.
— Да, милорд.
— Ну вот и прекрасно.
Джаред полез в карман за часами и негромко чертыхнулся, обнаружив его пустым. Он взглянул на стенные часы:
— По-моему, пора спать. Сегодня был длинный день, и я совсем не прочь отдохнуть.
— Конечно. — Олимпия поднялась. Она чувствовала себя усталой и опустошенной. Безграничное счастье, переполнявшее ее в момент близости с Джаредом, казалось, осталось далеко в прошлом.
Джаред взял свечу.
— Олимпия, отныне ты моя жена, но это ничего не меняет в наших отношениях. Понимаешь? Я по-прежнему буду присматривать за домом, заниматься с Робертом, Хью и Итоном. Тебе вовсе не обязательно вникать в такие скучные дела.
Я позабочусь обо всем сам.
Олимпия задумчиво улыбнулась:
— Хорошо, Джаред. — Она встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок. — Но есть один новый вопрос, который следует решить.
Его брови изумленно поднялись.
— Какой же?
Олимпия покраснела, но выдержала его вызывающий взгляд.
— Я хотела спросить, сэр, где мы теперь будем спать?
Мне пришло в голову, что нам больше не нужно, э-э, использовать кабинет для подобных занятий.
Джаред хищно улыбнулся:
— Вы правы, мадам, нам больше не нужно прятаться в вашем кабинете. Пришла пора опробовать старый добрый английский обычай спать в общей супружеской постели.
Он передал Олимпии свечу и, подхватив жену на руки, вышел с ней в коридор и унес в спальню.
]]]
Властелин Сирены должен помириться с Властелином Змеи до того, как две половинки соединятся в одно целое.
Олимпия размышляла над тайной дневника леди Лайтберн, которую она все еще не разгадала. Властелин Сирены — не кто иной, как Капитан Джек. А Властелин Змеи, следовательно, бывший друг и компаньон Капитана Эдвард Йорк.
Клер Лайтберн мало что было известно о ссоре между мужчинами. Это случилось в Вест-Индии задолго до того, как она познакомилась в Англии с мистером Райдером.
Однако она написала, что ее новый муж поклялся никогда не иметь дела ни с Йорком, ни с кем-либо другим из его клана.
Но души обоих мужчин давным-давно покинули грешную землю и отправились туда, где и полагается обитать душам усопших пиратов. На этом свете они уже не могли ни встретиться, ни помириться.
И две половинки карты никогда не могут быть соединены вместе.
— Проклятие, — чуть слышно прошептала Олимпия. У нее появилось чувство, что она совсем близка к разгадке. Но ей необходимо было найти недостающую половинку карты.
Интересно, есть ли у Йорка хоть какие-нибудь наследники?
Ведь половинка карты Флеймкреста перешла к Райдеру.
Как разыскать наследников давно умершего пирата?
Олимпия задумчиво постукивала пером по полированному столу. Как жаль, что Джаред не проявляет никакого интереса к ее поискам пропавшего сокровища. Ей необходимо посоветоваться со знающим человеком. Но виконт оставался непреклонен. Он упорно не хотел заниматься расшифровкой дневника.
Она догадывалась, что таким образом Джаред доказывал ей, что женился не ради разгадки тайны сокровища. И все же его нежелание помочь очень затрудняло поиски.
Стук в дверь прервал ее мысли.
— Войдите, — раздраженно сказала она.
Небольшая процессия, вошедшая в кабинет, состояла из Итона, Хью, миссис Берд и Минотавра. Олимпия мимоходом отметила про себя, что даже пес выглядит угрюмым.
— Что-нибудь случилось? — забеспокоилась она.
Хью вышел вперед:
— Роберт стоит слишком дорого.
Олимпия отложила перо.
— Не понимаю.
— Мы боимся, что Роберт стоит слишком дорого, — мрачно пояснил Итон. — Лорду Чиллхерсту пришлось отдать за него свои прекрасные золотые часы. Сейчас Роберту грозит жуткая трепка в гостиной, и очень скоро нас, очевидно, попросят убраться отсюда.
— Не думаю, что Чиллхерст устроит Роберту трепку за прошлую ночь, — возразила Олимпия. — И нам не придется убираться отсюда.
— Кое-кому точно придется убраться — Миссис Берд выглядела расстроенной, но держалась вызывающе. — Его светлость сам сказал мне.
Олимпия была поражена.
— Сам сказал?
— Ну да, сказал. Сказал, что завтра мы все перебираемся в городской дом. Сказал, что мы наймем прислугу. — Вызывающее выражение внезапно исчезло с лица миссис Берд.
Она обиженно сморщилась. — Он собирается нанять дворецкого, миссис Олимпия. Настоящего дворецкого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37