— А почему вы об этом спрашиваете?
Она схватилась за перила.
— Вы уверены?
Джаред пожал плечами:
— Так мне рассказывал отец.
— Рисунки на форзаце, — прошептала Олимпия.
Джаред нахмурился:
— Что такое?
— На форзацах дневника изображены старинные парусники в бурном, штормовом море, если помните. У одного из кораблей на носу стоит женская фигура. Возможно, сирена.
— Такая фигура была на корабле Капитана Джека.
Олимпия позабыла про свою головную боль. Она подобрала юбки и стремительно сбежала по лестнице.
— Подождите, Олимпия. Куда вы? — пытался остановить ее Джаред, когда она пробегала мимо.
— В свой кабинет. — В дверях она обернулась:
— В ближайшее время я буду очень занята, мистер Чиллхерст. Проследите, чтобы меня не беспокоили.
Джаред удивленно поднял брови.
— Конечно, мисс Вингфилд. Как преданнейшему из слуг мне приятно выполнять любые ваши приказания.
Олимпия захлопнула перед ним дверь кабинета. Она быстро прошла к столу и раскрыла дневник Клер Лайтберн.
Долгое время она стояла, глядя на картинку переднего форзаца дневника, а затем взяла нож для бумаги.
Пятью минутами позже она нетерпеливо сдирала картинку с «Сирином», бороздящим бурные воды, и вглядывалась в карту, оказавшуюся под ней.
Это была карта острова. Неисследованного острова Вест-Индии. Но карта была порвана, от нее осталась лишь половинка.
Другая половинка отсутствовала.
Внизу обрывка карты было написано:
Сирии со Змеей должны воссоединиться, как две половины одного целого, как ключ с замком.
Олимпия быстро раскрыла дневник с конца и посмотрела на картинку с кораблем среди бушующих волн. Так и есть, на носу — фигура змеи.
Олимпия нетерпеливо отодрала задний форзац. Увы, от другой половинки карты не осталось и следа.
Глава 12
Джаред положил ежедневник, где записывал намеченные дела, рядом со своей тарелкой. Он подумал, что такие дневники помогают сохранить уверенность в себе. Они заставляют человека чувствовать себя хозяином собственной судьбы. Разумеется, это не более чем иллюзия, но страстные натуры дорожат иллюзиями.
— Занятия будут, как всегда, с восьми до десяти, — сказал Джаред. — Сегодня мы будем изучать географию и математику. — А вы нам еще расскажете на географии про Капитана Джека, сэр? — спросил Хью с набитым ртом.
Джаред взглянул на Хью:
— С полным ртом не разговаривают.
— Прошу прощения, сэр. — Хью молниеносно расправился с яичницей и довольно улыбнулся. — Уф, наконец-то доел. Так как насчет Капитана Джека?
— Да, мистер Чиллхерст, то есть милорд, — поправился Роберт. — Вы нам расскажете еще про Капитана Джека?
— Я очень хочу услышать про то, как Капитан Джек изобрел специальные часы, по которым можно узнавать широту на море, — нетерпеливо заявил Итон.
— Мы эту историю уже слышали, — сказал Роберт.
— А я хочу послушать еще раз.
Джаред украдкой рассматривал Олимпию, которая с отсутствующим видом поглощала тост с крыжовенным джемом. Выражение ее глаз определенно внушало беспокойство.
Как всегда, Олимпия вовремя спустилась к завтраку, но сегодня оставалась ко всему совершенно безучастной.
Ничто не напоминало их прежних отношений, не было ни якобы случайных столкновений в коридоре, ни пламенных взглядов, ни поцелуев украдкой. Джаред забеспокоился: такая отрешенность ничего хорошего не предвещала.
— Полагаю, что история о том, как Капитан Джек рассчитывал широту по пути в Бостон, имеет большое познавательное значение, — произнес Джаред. Он снова сверился со своими записями. — После занятий я провожу вашу тетю в библиотеку Общества путешествий и исследований.
Олимпия слегка оживилась:
— Прекрасно, я как раз собиралась кое-что посмотреть в их атласе.
«Кто бы мог подумать, что сегодня день ее свадьбы», — мрачно размышлял Джаред. Было совершенно очевидно, что перспектива похода в библиотеку и возможность покопаться там в старых картах волнует ее куда больше, чем собственная свадьба.
— Пока вы будете работать в библиотеке, — сказал Джаред, — я встречусь с Феликсом Хартвеллом, нам нужно обсудить некоторые дела. В это время Роберт, Итон и Хью попускают в парке змея, а когда я освобожусь, отправимся на обед.
Итон постучал каблуками по нижней перекладине стула.
— А что мы будем делать после обеда, сэр?
— Будь добр, перестань долбить по стулу, — рассеянно произнес Джаред.
— Да, сэр.
Джаред взглянул на следующий пункт программы, и все в нем заныло в тревожном предчувствии. А вдруг Олимпия передумает?
Нет.
Только не теперь, когда он так близок к тому, чтобы обладать своей сиреной.
Только не теперь, когда единственная женщина, которую он хочет с такой неистовой страстью, уже почти у него в руках. Только не теперь.
— После того как мы отобедаем, — произнес он, призывая на помощь всю свою выдержку, чтобы голос его звучал ровно, — мы с вашей тетей поженимся. Все приготовления уже сделаны, и много времени церемония не займет, а когда мы вернемся…
На другом краю стола раздалось позвякивание серебряной ложки о фарфор.
— О Боже, — пробормотала Олимпия.
Джаред поднял глаза как раз в тот момент, когда банка с джемом падала со стола. Торчащая из нее ложка полетела на пол вслед за ней.
Итон подавил смешок. Олимпия вскочила на ноги и принялась вытирать ковер салфеткой, что было, впрочем, совершенно бесполезно.
— Оставьте, — сказал Джаред. — Об этом позаботится миссис Берд.
Олимпия неуверенно взглянула на него, опустила, глаза и быстро вернулась на место.
Итак, она была не столь уж безразлична к свадьбе, как казалось. Джаред почувствовал облегчение.
Он облокотился на стол, сплел пальцы и вновь обратился к своим записям.
— Ужинать сегодня будем раньше обычного, — вещал он, — поскольку вечером запланирована поездка в Воксхолл-гарденс — на фейерверк.
Мальчики бурно возликовали.
— По-моему, это прекрасный план, сэр. — Лицо Роберта светилось от восторга.
— Мы никогда не видели фейерверка, — радостно подхватил Итон.
— А там будет играть оркестр? — живо спросил Хью.
— Думаю, да, — ответил Джаред.
— А мороженое будет?
— Скорее всего да. — Джаред посмотрел на Олимпию, пытаясь понять, как она относится к перспективе празднования их свадьбы в Воксхолл-гарденс. У него возникла запоздалая мысль, что иная женщина пришла бы от этого в искреннее негодование.
Но глаза Олимпии неожиданно просияли.
— Прекрасная идея, я с удовольствием посмотрю фейерверк.
Джаред вздохнул с облегчением. «Кто сказал, что во мне нет романтической жилки?»— подумал он.
— А можно мы прогуляемся по Темной аллее в Воксхолле? — подозрительно невинным тоном спросил Роберт.
Джаред метнул в него грозный взгляд.
— Откуда ты знаешь о Темной аллее?
— Нам вчера рассказал о ней один мальчишка в парке, — объяснил Итон. — Он уверял, что ходить там весьма опасно — Истинная правда, сэр, — поддержал его Роберт. — Говорят, что кое-кого из смельчаков, решившихся по ней прогуляться, больше никто никогда не видел. — Он поежился. — Как вы считаете, сэр, можно этому верить?
— Вряд ли, — ответил Джаред.
— Другой мальчик рассказал нам про служанку, которая много лет проработала у них в доме, пока не пропала на Темной аллее, — сообщил Роберт. — С тех пор ее никто не видел.
— Скорее всего сбежала с лакеем. — Джаред решительно закрыл свой ежедневник.
— Мне очень хочется пройти по Темной аллее, — настойчиво произнес Роберт Хью скорчил ему через стол гримасу.
— Тебе хочется только потому, что мальчишка в парке сказал, будто у тебя духу не хватит. Но если мы все отправимся туда — это не считается. Ведь лорд Чиллхерст отпугнет всех разбойников.
— Вот именно, — торжествующе добавил Итон. — Если с нами будет лорд Чиллхерст, разбойники, конечно, не появятся.
Чтобы доказать свою храбрость этому мальчику, тебе надо прогуляться по Темной аллее в одиночку. Спорим, струсишь!
— Да, — продолжал поддразнивать брата Хью. — Ты, несомненно, побоишься пойти один.
Роберт презрительно посмотрел на братьев.
— Вовсе не боюсь я вашей Темной аллеи.
— Нет, боишься, — не унимался Хью.
Джаред приподнял бровь.
— Довольно спорить. Умный человек оставляет без внимания дурацкие подначки и дразнилки. Он должен быть выше всех этих глупостей и принимать решения, основываясь на разуме и логике. Теперь, если вы позавтракали, марш готовиться к занятиям!
— Да, сэр. — Вскочив, Хью бросил на Роберта напоследок насмешливый взгляд.
Итон хихикнул и вышел из-за стола.
Роберт встал и поклонился Олимпии, с достоинством не отвечая на выпады братьев.
Джаред дождался, пока они с Олимпией остались в комнате одни. Затем он спросил через стол:
— Надеюсь, ты не возражаешь против такого расписания, дорогая?
Олимпия встрепенулась.
— Да… Да, конечно. — Она помешивала ложкой в чашке. — В составлении распорядка вам нет равных. Мне остается лишь повиноваться. Я целиком полагаюсь на вас.
— Спасибо. Я стараюсь.
Олимпия бросила на него гневный взгляд.
— Вы смеетесь надо мной, Чиллхерст?
— Нет, дорогая. Это я в последнее время выгляжу все более забавным в собственных глазах.
Глаза Олимпии вдруг вспыхнули, словно ее осенила неожиданная догадка.
— Джаред, почему вы издеваетесь над собой и своими страстями? Стыдитесь признаться, что ничто человеческое вам не чуждо?
— Дело в том, что бурные страсти только вносят в жизнь неразбериху. Все глупости, авантюры начинаются со страсти, с того момента, когда человек теряет голову. Отсюда и безответственность.
— Когда человек становится рабом страсти, тогда и происходят неприятные казусы. Вы же всегда сохраняете хладнокровие, сэр. — Она густо покраснела. — Кроме разве что тех случаев, когда вами движет романтическая страсть, — Да, — согласился Джаред, — когда я занимаюсь с вами любовью. — Он поймал ее взгляд. — Ты моя слабость, мое самое уязвимое место, моя ахиллесова пята. Моя сирена. — Джаред допил кофе и непринужденно отставил чашку. — Прощу прощения, Олимпия. Меня ждут ученики.
— Минуточку, Джаред, мне нужно кое-что сообщить вам. — Олимпия остановила его, когда он направлялся к дверям. — Это касается моей последней находки в дневнике.
— Дорогая, вот уж чего я не собираюсь обсуждать в день своей свадьбы, так это проклятый дневник. Ты знаешь, как меня раздражает данная тема, так что давай покончим с ней раз и навсегда. Я больше не хочу ничего слышать о дневнике. — Джаред наклонился и поцелуем коснулся ее губ.
— Но, Джаред…
— Лучше подумай о брачной ночи, которая нас ожидает, сирена, — нежно приказал он. — Возможно, ты найдешь ее не менее интересной, чем дневник Лайтберн.
И с этими словами он вышел из столовой.
]]]
— Ты хочешь, чтобы я открыл городской дом? — Феликс перегнулся через стол, чтобы налить себе кларета. — Конечно, я с радостью за этим присмотрю. Тебе, конечно, потребуется прислуга?
— Да. — Джаред побарабанил по столу пальцами, быстро прикидывая в уме. — Об экономке не беспокойся, она у нас уже есть.
Феликс скептически посмотрел на него.
— Та, которую вы привезли из Верхнего Тудвея? Сомневаюсь, что она способна вести хозяйство в доме джентльмена в городе. У нее просто не хватит опыта.
— Полагаю, хватит.
Феликс пожал плечами:
— Что ж, дело твое. Кларет?
— Нет, благодарю.
— Ну хорошо, тогда позволь мне выпить за твое грядущее бракосочетание. — Феликс отпил большой глоток кларета и поставил бокал. — Должен сказать, ты провернул это самым необычным образом. Возможно, ты все же унаследовал часть семейной эксцентричности.
— Не исключено.
Феликс издал короткий смешок.
— Едва ли следует тебе давать оповещение в газетах, ведь в глазах света ты уже женат. Могу я поинтересоваться, как ты отметишь внезапное торжество?
— Мы вечером повезем племянников моей возлюбленной в Воксхолл смотреть фейерверк.
— В Воксхолл! Великий Боже! — Феликс поморщился. — А что думает об этом твоя невеста?
— Она предоставляет такого рода решения на мое усмотрение. Да, вот еще что, Феликс.
— Слушаю.
Джаред полез в карман и достал платок Толберта.
— Проследи, чтобы платок вернули Роланду Толберту.
Вместе с ним передашь ему сообщение.
Феликс с любопытством рассматривал платок.
— Какое сообщение?
— Передай, что если повторится инцидент, подобный тому, в результате которого платок был оставлен в саду леди Чиллхерст, Толберту придется иметь дело лично с ее мужем.
Феликс взял платок.
— Ладно, но, на мой взгляд, тебе вряд ли грозят неприятности с его стороны, Чиллхерст. Толберт не станет вспахивать чужие нивы. — — Это мне известно. — Джаред вытянул ноги и посмотрел на старого друга. — Я хотел еще кое-что обсудить с тобой. Ты разговаривал со страховщиками? — Да, но с тем же результатом. — Феликс нервно заходил по комнате. — Тебе придется смириться, что за обманом стоит капитан Ричарде. Другого объяснения просто не существует.
— Ричарде работал у меня долгое время, почти столько же, сколько и ты, Феликс.
— Я знаю, сэр! — Феликс покачал головой. — Жаль, что именно я принес дурные вести. Я прекрасно понимаю, как ты ценишь преданность и честность. Тяжело сознавать, что тебя обманул человек, которому доверял многие годы, — Я говорил тебе и могу повторить еще раз, мне совершенно не хочется играть роль дурака.
]]]
Полчаса спустя наемный экипаж подкатил к фасаду фешенебельного особняка Бомонта.
— Подождите меня, — приказал Джаред кучеру. — Я не задержусь.
— Слушаюсь, милорд.
Поднимаясь по лестнице, Джаред вынул из кармана золотые часы и взглянул на циферблат. На время этого визита к Деметрии он оставил мальчиков дома с миссис Берд.
До встречи с Олимпией оставалось не так много времени, но он надеялся, что визит будет кратким. То, что он собирался сказать Деметрии, можно было уложить в несколько фраз.
Дверь открыл лакей и неодобрительно оглядел Джареда.
Он явно привык к посетителям, приезжающим в собственных каретах, а не в наемных экипажах.
— Сообщите леди Бомонт, что с ней желает говорить Чиллхерст, — произнес Джаред, не вступая в долгие объяснения.
Лакей окинул его высокомерным взглядом, продемонстрировав свой длинный нос.
— Вашу карточку, сэр.
— У меня нет карточки.
— Леди Бомонт не принимает до трех, сэр.
— Если вы не дадите ей обо мне знать, — очень вежливо произнес Джаред, — я сам об этом позабочусь.
Лакей гневно на него посмотрел, но благоразумно удалился выполнять указание. Джаред подождал на ступенях, пока дверь не открылась снова.
— Леди Бомонт примет вас в гостиной.
Джаред не удостоил его ответом. Он прошел в холл и позволил проводить себя к Деметрии. Она ждала его, удобно расположившись на голубой с золотом софе, выгодно оттеняющей ее бледные шелка. Когда он вошел, Деметрия встретила его ничего не выражающей, равнодушной улыбкой. Взор ее был холодным и настороженным.
Джаред подумал, что всегда видел в ее взгляде только холодную отстраненность. Три года назад он ошибочно принял ее равнодушие за самообладание и способность подчинять разуму свои чувства. В то время он считал, что именно эти качества делают честь его будущей жене.
Позднее он понял, что выдавал желаемое за действительное: за сдержанностью скрывалась хорошо замаскированная неприязнь.
— Доброе утро, Чиллхерст; Вот это сюрприз!
— Неужели? — Джаред скользнул беглым взглядом по богатому убранству комнаты. Стены были обиты голубым шелком; камин украшала белая мраморная резьба. Тяжелые шторы из голубого бархата обрамляли выходящие в большой сад окна классических пропорций. На всем лежала печать изобилия, подчеркивающего огромное богатство Бомонта.
— Ты неплохо устроилась, Деметрия.
Деметрия склонила голову.
— А ты сомневался, что я добьюсь своего?
— Нет, ни секунды. — Джаред не мог не признать, что она отлично вписывается в интерьер богато убранной комнаты. Теперь при взгляде на Деметрию трудно было бы даже предположить, что когда-то она была почти нищей. — Ты всегда хорошо знала, чего хочешь.
— Те, кому не выпало счастья родиться в роскоши, должны уметь постоять за себя. В противном случае они обречены на весьма жалкое существование. Тебе этого не понять.
— Ты права. — Что толку говорить ей, что эту истину он усвоил давным-давно. Вряд ли Деметрия стала бы выслушивать его воспоминания о детстве, омраченном финансовой нестабильностью семьи, с одной стороны, и полнейшей неразберихой, вызванной его эксцентричными родственниками, — с другой.
Джареду вдруг пришло л голову, что он никогда не делился с Деметрией воспоминаниями о своем прошлом. Да ее и не очень-то интересовали его заботы и чувства. Ее заботили только собственная судьба и будущее брата.
Деметрия томно откинула руку на спинку софы.
— Полагаю, у вас есть особые причины для визита в столь ранний час?
— Безусловно.
— Безусловно! — В голосе Деметрии прозвучал язвительный оттенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Она схватилась за перила.
— Вы уверены?
Джаред пожал плечами:
— Так мне рассказывал отец.
— Рисунки на форзаце, — прошептала Олимпия.
Джаред нахмурился:
— Что такое?
— На форзацах дневника изображены старинные парусники в бурном, штормовом море, если помните. У одного из кораблей на носу стоит женская фигура. Возможно, сирена.
— Такая фигура была на корабле Капитана Джека.
Олимпия позабыла про свою головную боль. Она подобрала юбки и стремительно сбежала по лестнице.
— Подождите, Олимпия. Куда вы? — пытался остановить ее Джаред, когда она пробегала мимо.
— В свой кабинет. — В дверях она обернулась:
— В ближайшее время я буду очень занята, мистер Чиллхерст. Проследите, чтобы меня не беспокоили.
Джаред удивленно поднял брови.
— Конечно, мисс Вингфилд. Как преданнейшему из слуг мне приятно выполнять любые ваши приказания.
Олимпия захлопнула перед ним дверь кабинета. Она быстро прошла к столу и раскрыла дневник Клер Лайтберн.
Долгое время она стояла, глядя на картинку переднего форзаца дневника, а затем взяла нож для бумаги.
Пятью минутами позже она нетерпеливо сдирала картинку с «Сирином», бороздящим бурные воды, и вглядывалась в карту, оказавшуюся под ней.
Это была карта острова. Неисследованного острова Вест-Индии. Но карта была порвана, от нее осталась лишь половинка.
Другая половинка отсутствовала.
Внизу обрывка карты было написано:
Сирии со Змеей должны воссоединиться, как две половины одного целого, как ключ с замком.
Олимпия быстро раскрыла дневник с конца и посмотрела на картинку с кораблем среди бушующих волн. Так и есть, на носу — фигура змеи.
Олимпия нетерпеливо отодрала задний форзац. Увы, от другой половинки карты не осталось и следа.
Глава 12
Джаред положил ежедневник, где записывал намеченные дела, рядом со своей тарелкой. Он подумал, что такие дневники помогают сохранить уверенность в себе. Они заставляют человека чувствовать себя хозяином собственной судьбы. Разумеется, это не более чем иллюзия, но страстные натуры дорожат иллюзиями.
— Занятия будут, как всегда, с восьми до десяти, — сказал Джаред. — Сегодня мы будем изучать географию и математику. — А вы нам еще расскажете на географии про Капитана Джека, сэр? — спросил Хью с набитым ртом.
Джаред взглянул на Хью:
— С полным ртом не разговаривают.
— Прошу прощения, сэр. — Хью молниеносно расправился с яичницей и довольно улыбнулся. — Уф, наконец-то доел. Так как насчет Капитана Джека?
— Да, мистер Чиллхерст, то есть милорд, — поправился Роберт. — Вы нам расскажете еще про Капитана Джека?
— Я очень хочу услышать про то, как Капитан Джек изобрел специальные часы, по которым можно узнавать широту на море, — нетерпеливо заявил Итон.
— Мы эту историю уже слышали, — сказал Роберт.
— А я хочу послушать еще раз.
Джаред украдкой рассматривал Олимпию, которая с отсутствующим видом поглощала тост с крыжовенным джемом. Выражение ее глаз определенно внушало беспокойство.
Как всегда, Олимпия вовремя спустилась к завтраку, но сегодня оставалась ко всему совершенно безучастной.
Ничто не напоминало их прежних отношений, не было ни якобы случайных столкновений в коридоре, ни пламенных взглядов, ни поцелуев украдкой. Джаред забеспокоился: такая отрешенность ничего хорошего не предвещала.
— Полагаю, что история о том, как Капитан Джек рассчитывал широту по пути в Бостон, имеет большое познавательное значение, — произнес Джаред. Он снова сверился со своими записями. — После занятий я провожу вашу тетю в библиотеку Общества путешествий и исследований.
Олимпия слегка оживилась:
— Прекрасно, я как раз собиралась кое-что посмотреть в их атласе.
«Кто бы мог подумать, что сегодня день ее свадьбы», — мрачно размышлял Джаред. Было совершенно очевидно, что перспектива похода в библиотеку и возможность покопаться там в старых картах волнует ее куда больше, чем собственная свадьба.
— Пока вы будете работать в библиотеке, — сказал Джаред, — я встречусь с Феликсом Хартвеллом, нам нужно обсудить некоторые дела. В это время Роберт, Итон и Хью попускают в парке змея, а когда я освобожусь, отправимся на обед.
Итон постучал каблуками по нижней перекладине стула.
— А что мы будем делать после обеда, сэр?
— Будь добр, перестань долбить по стулу, — рассеянно произнес Джаред.
— Да, сэр.
Джаред взглянул на следующий пункт программы, и все в нем заныло в тревожном предчувствии. А вдруг Олимпия передумает?
Нет.
Только не теперь, когда он так близок к тому, чтобы обладать своей сиреной.
Только не теперь, когда единственная женщина, которую он хочет с такой неистовой страстью, уже почти у него в руках. Только не теперь.
— После того как мы отобедаем, — произнес он, призывая на помощь всю свою выдержку, чтобы голос его звучал ровно, — мы с вашей тетей поженимся. Все приготовления уже сделаны, и много времени церемония не займет, а когда мы вернемся…
На другом краю стола раздалось позвякивание серебряной ложки о фарфор.
— О Боже, — пробормотала Олимпия.
Джаред поднял глаза как раз в тот момент, когда банка с джемом падала со стола. Торчащая из нее ложка полетела на пол вслед за ней.
Итон подавил смешок. Олимпия вскочила на ноги и принялась вытирать ковер салфеткой, что было, впрочем, совершенно бесполезно.
— Оставьте, — сказал Джаред. — Об этом позаботится миссис Берд.
Олимпия неуверенно взглянула на него, опустила, глаза и быстро вернулась на место.
Итак, она была не столь уж безразлична к свадьбе, как казалось. Джаред почувствовал облегчение.
Он облокотился на стол, сплел пальцы и вновь обратился к своим записям.
— Ужинать сегодня будем раньше обычного, — вещал он, — поскольку вечером запланирована поездка в Воксхолл-гарденс — на фейерверк.
Мальчики бурно возликовали.
— По-моему, это прекрасный план, сэр. — Лицо Роберта светилось от восторга.
— Мы никогда не видели фейерверка, — радостно подхватил Итон.
— А там будет играть оркестр? — живо спросил Хью.
— Думаю, да, — ответил Джаред.
— А мороженое будет?
— Скорее всего да. — Джаред посмотрел на Олимпию, пытаясь понять, как она относится к перспективе празднования их свадьбы в Воксхолл-гарденс. У него возникла запоздалая мысль, что иная женщина пришла бы от этого в искреннее негодование.
Но глаза Олимпии неожиданно просияли.
— Прекрасная идея, я с удовольствием посмотрю фейерверк.
Джаред вздохнул с облегчением. «Кто сказал, что во мне нет романтической жилки?»— подумал он.
— А можно мы прогуляемся по Темной аллее в Воксхолле? — подозрительно невинным тоном спросил Роберт.
Джаред метнул в него грозный взгляд.
— Откуда ты знаешь о Темной аллее?
— Нам вчера рассказал о ней один мальчишка в парке, — объяснил Итон. — Он уверял, что ходить там весьма опасно — Истинная правда, сэр, — поддержал его Роберт. — Говорят, что кое-кого из смельчаков, решившихся по ней прогуляться, больше никто никогда не видел. — Он поежился. — Как вы считаете, сэр, можно этому верить?
— Вряд ли, — ответил Джаред.
— Другой мальчик рассказал нам про служанку, которая много лет проработала у них в доме, пока не пропала на Темной аллее, — сообщил Роберт. — С тех пор ее никто не видел.
— Скорее всего сбежала с лакеем. — Джаред решительно закрыл свой ежедневник.
— Мне очень хочется пройти по Темной аллее, — настойчиво произнес Роберт Хью скорчил ему через стол гримасу.
— Тебе хочется только потому, что мальчишка в парке сказал, будто у тебя духу не хватит. Но если мы все отправимся туда — это не считается. Ведь лорд Чиллхерст отпугнет всех разбойников.
— Вот именно, — торжествующе добавил Итон. — Если с нами будет лорд Чиллхерст, разбойники, конечно, не появятся.
Чтобы доказать свою храбрость этому мальчику, тебе надо прогуляться по Темной аллее в одиночку. Спорим, струсишь!
— Да, — продолжал поддразнивать брата Хью. — Ты, несомненно, побоишься пойти один.
Роберт презрительно посмотрел на братьев.
— Вовсе не боюсь я вашей Темной аллеи.
— Нет, боишься, — не унимался Хью.
Джаред приподнял бровь.
— Довольно спорить. Умный человек оставляет без внимания дурацкие подначки и дразнилки. Он должен быть выше всех этих глупостей и принимать решения, основываясь на разуме и логике. Теперь, если вы позавтракали, марш готовиться к занятиям!
— Да, сэр. — Вскочив, Хью бросил на Роберта напоследок насмешливый взгляд.
Итон хихикнул и вышел из-за стола.
Роберт встал и поклонился Олимпии, с достоинством не отвечая на выпады братьев.
Джаред дождался, пока они с Олимпией остались в комнате одни. Затем он спросил через стол:
— Надеюсь, ты не возражаешь против такого расписания, дорогая?
Олимпия встрепенулась.
— Да… Да, конечно. — Она помешивала ложкой в чашке. — В составлении распорядка вам нет равных. Мне остается лишь повиноваться. Я целиком полагаюсь на вас.
— Спасибо. Я стараюсь.
Олимпия бросила на него гневный взгляд.
— Вы смеетесь надо мной, Чиллхерст?
— Нет, дорогая. Это я в последнее время выгляжу все более забавным в собственных глазах.
Глаза Олимпии вдруг вспыхнули, словно ее осенила неожиданная догадка.
— Джаред, почему вы издеваетесь над собой и своими страстями? Стыдитесь признаться, что ничто человеческое вам не чуждо?
— Дело в том, что бурные страсти только вносят в жизнь неразбериху. Все глупости, авантюры начинаются со страсти, с того момента, когда человек теряет голову. Отсюда и безответственность.
— Когда человек становится рабом страсти, тогда и происходят неприятные казусы. Вы же всегда сохраняете хладнокровие, сэр. — Она густо покраснела. — Кроме разве что тех случаев, когда вами движет романтическая страсть, — Да, — согласился Джаред, — когда я занимаюсь с вами любовью. — Он поймал ее взгляд. — Ты моя слабость, мое самое уязвимое место, моя ахиллесова пята. Моя сирена. — Джаред допил кофе и непринужденно отставил чашку. — Прощу прощения, Олимпия. Меня ждут ученики.
— Минуточку, Джаред, мне нужно кое-что сообщить вам. — Олимпия остановила его, когда он направлялся к дверям. — Это касается моей последней находки в дневнике.
— Дорогая, вот уж чего я не собираюсь обсуждать в день своей свадьбы, так это проклятый дневник. Ты знаешь, как меня раздражает данная тема, так что давай покончим с ней раз и навсегда. Я больше не хочу ничего слышать о дневнике. — Джаред наклонился и поцелуем коснулся ее губ.
— Но, Джаред…
— Лучше подумай о брачной ночи, которая нас ожидает, сирена, — нежно приказал он. — Возможно, ты найдешь ее не менее интересной, чем дневник Лайтберн.
И с этими словами он вышел из столовой.
]]]
— Ты хочешь, чтобы я открыл городской дом? — Феликс перегнулся через стол, чтобы налить себе кларета. — Конечно, я с радостью за этим присмотрю. Тебе, конечно, потребуется прислуга?
— Да. — Джаред побарабанил по столу пальцами, быстро прикидывая в уме. — Об экономке не беспокойся, она у нас уже есть.
Феликс скептически посмотрел на него.
— Та, которую вы привезли из Верхнего Тудвея? Сомневаюсь, что она способна вести хозяйство в доме джентльмена в городе. У нее просто не хватит опыта.
— Полагаю, хватит.
Феликс пожал плечами:
— Что ж, дело твое. Кларет?
— Нет, благодарю.
— Ну хорошо, тогда позволь мне выпить за твое грядущее бракосочетание. — Феликс отпил большой глоток кларета и поставил бокал. — Должен сказать, ты провернул это самым необычным образом. Возможно, ты все же унаследовал часть семейной эксцентричности.
— Не исключено.
Феликс издал короткий смешок.
— Едва ли следует тебе давать оповещение в газетах, ведь в глазах света ты уже женат. Могу я поинтересоваться, как ты отметишь внезапное торжество?
— Мы вечером повезем племянников моей возлюбленной в Воксхолл смотреть фейерверк.
— В Воксхолл! Великий Боже! — Феликс поморщился. — А что думает об этом твоя невеста?
— Она предоставляет такого рода решения на мое усмотрение. Да, вот еще что, Феликс.
— Слушаю.
Джаред полез в карман и достал платок Толберта.
— Проследи, чтобы платок вернули Роланду Толберту.
Вместе с ним передашь ему сообщение.
Феликс с любопытством рассматривал платок.
— Какое сообщение?
— Передай, что если повторится инцидент, подобный тому, в результате которого платок был оставлен в саду леди Чиллхерст, Толберту придется иметь дело лично с ее мужем.
Феликс взял платок.
— Ладно, но, на мой взгляд, тебе вряд ли грозят неприятности с его стороны, Чиллхерст. Толберт не станет вспахивать чужие нивы. — — Это мне известно. — Джаред вытянул ноги и посмотрел на старого друга. — Я хотел еще кое-что обсудить с тобой. Ты разговаривал со страховщиками? — Да, но с тем же результатом. — Феликс нервно заходил по комнате. — Тебе придется смириться, что за обманом стоит капитан Ричарде. Другого объяснения просто не существует.
— Ричарде работал у меня долгое время, почти столько же, сколько и ты, Феликс.
— Я знаю, сэр! — Феликс покачал головой. — Жаль, что именно я принес дурные вести. Я прекрасно понимаю, как ты ценишь преданность и честность. Тяжело сознавать, что тебя обманул человек, которому доверял многие годы, — Я говорил тебе и могу повторить еще раз, мне совершенно не хочется играть роль дурака.
]]]
Полчаса спустя наемный экипаж подкатил к фасаду фешенебельного особняка Бомонта.
— Подождите меня, — приказал Джаред кучеру. — Я не задержусь.
— Слушаюсь, милорд.
Поднимаясь по лестнице, Джаред вынул из кармана золотые часы и взглянул на циферблат. На время этого визита к Деметрии он оставил мальчиков дома с миссис Берд.
До встречи с Олимпией оставалось не так много времени, но он надеялся, что визит будет кратким. То, что он собирался сказать Деметрии, можно было уложить в несколько фраз.
Дверь открыл лакей и неодобрительно оглядел Джареда.
Он явно привык к посетителям, приезжающим в собственных каретах, а не в наемных экипажах.
— Сообщите леди Бомонт, что с ней желает говорить Чиллхерст, — произнес Джаред, не вступая в долгие объяснения.
Лакей окинул его высокомерным взглядом, продемонстрировав свой длинный нос.
— Вашу карточку, сэр.
— У меня нет карточки.
— Леди Бомонт не принимает до трех, сэр.
— Если вы не дадите ей обо мне знать, — очень вежливо произнес Джаред, — я сам об этом позабочусь.
Лакей гневно на него посмотрел, но благоразумно удалился выполнять указание. Джаред подождал на ступенях, пока дверь не открылась снова.
— Леди Бомонт примет вас в гостиной.
Джаред не удостоил его ответом. Он прошел в холл и позволил проводить себя к Деметрии. Она ждала его, удобно расположившись на голубой с золотом софе, выгодно оттеняющей ее бледные шелка. Когда он вошел, Деметрия встретила его ничего не выражающей, равнодушной улыбкой. Взор ее был холодным и настороженным.
Джаред подумал, что всегда видел в ее взгляде только холодную отстраненность. Три года назад он ошибочно принял ее равнодушие за самообладание и способность подчинять разуму свои чувства. В то время он считал, что именно эти качества делают честь его будущей жене.
Позднее он понял, что выдавал желаемое за действительное: за сдержанностью скрывалась хорошо замаскированная неприязнь.
— Доброе утро, Чиллхерст; Вот это сюрприз!
— Неужели? — Джаред скользнул беглым взглядом по богатому убранству комнаты. Стены были обиты голубым шелком; камин украшала белая мраморная резьба. Тяжелые шторы из голубого бархата обрамляли выходящие в большой сад окна классических пропорций. На всем лежала печать изобилия, подчеркивающего огромное богатство Бомонта.
— Ты неплохо устроилась, Деметрия.
Деметрия склонила голову.
— А ты сомневался, что я добьюсь своего?
— Нет, ни секунды. — Джаред не мог не признать, что она отлично вписывается в интерьер богато убранной комнаты. Теперь при взгляде на Деметрию трудно было бы даже предположить, что когда-то она была почти нищей. — Ты всегда хорошо знала, чего хочешь.
— Те, кому не выпало счастья родиться в роскоши, должны уметь постоять за себя. В противном случае они обречены на весьма жалкое существование. Тебе этого не понять.
— Ты права. — Что толку говорить ей, что эту истину он усвоил давным-давно. Вряд ли Деметрия стала бы выслушивать его воспоминания о детстве, омраченном финансовой нестабильностью семьи, с одной стороны, и полнейшей неразберихой, вызванной его эксцентричными родственниками, — с другой.
Джареду вдруг пришло л голову, что он никогда не делился с Деметрией воспоминаниями о своем прошлом. Да ее и не очень-то интересовали его заботы и чувства. Ее заботили только собственная судьба и будущее брата.
Деметрия томно откинула руку на спинку софы.
— Полагаю, у вас есть особые причины для визита в столь ранний час?
— Безусловно.
— Безусловно! — В голосе Деметрии прозвучал язвительный оттенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37