Я сделал шаг вперед и, подняв свой меч, издал самый ужасный крик, на который был только способен. Маленькие чудовища взвизгнув рассыпались по сторонам. Они бежали к многочисленным дверям, визжа и подминая своими ножками упавших.
– Не бойтесь, дети мои!
Голос, раздавшийся из-под оболочки кокона, был неузнаваем, и только мое любящее сердце смогло уловить в нем те нотки, которые я так часто слышал из уст принцессы.
Карлики замедлили свой бег, но продолжали тесниться вдоль стен.
– Ты не послушался меня?
Я заставил себя принимать действительность такой, какой она была. Голос изменился, и теперь в нем было гораздо больше от Иннеи, чем за минуту до этого. Я ничего не ответил. Что я мог ответить?
– Ты больше не любишь меня?
Мне предлагали любовь разные существа: русалки, лешие, женщины с разным цветом лица, но любви такого существа я не хотел.
– Мне кажется, ты немного подурнела. Существо внутри кокона заворочалось, и я увидел неясные очертания того, что должно было появиться на свет через неизвестное мне время.
– Ты стал дерзок, Файон!
– Я и раньше был таким, просто ты не замечала этого моего недостатка. А теперь, если не возражаешь, мне хотелось бы заняться делом.
– Ты хочешь убить меня?
– А разве у тебя есть какие-то возражения по этому поводу?
Из коридора, откуда я только что появился, донесся шум приближающихся неизвестных тварей. Недолго думая, я притворил двери и, не найдя ничего лучшего, пододвинул к дверям стоящее рядом кресло. Затем, не обращая внимания на шипящих карликов и на переливы внутри кокона, я собрал все близлежащие вещи, подходящие по массе, и завалил двери. Сильный толчок и последовавший за ним визг, указал, что я все сделал правильно и достаточно вовремя.
– Ты смешон, Файон!
– Я так не думаю! – пропыхтел я, подтаскивая здоровенный сундук и венчая им свое сооружение.
– Неужели ты думаешь, что, остановив моих поданных, ты остановишь свою смерть?
– А это мы сейчас посмотрим. Любовно оглядев воздвигнутое мной детище, я повернулся к кокону.
– Мне очень жаль, что все кончилось так плохо, Иннея. Но мне действительно придется убить тебя.
Раздавшийся вслед за моими словами смех, был очень похож на тот, который я уже слышал в коридорах.
– Неужели ты думаешь, глупец варркан, что если бы я захотела убить тебя, то не сделала бы это еще раньше? Я в любую минуту могла раздавить тебя.
– Наверное, для того, чтобы убить меня сразу, у тебя не хватило духу. Может быть потому, что ты слишком любишь меня, и просто желала увидеть мою смерть своими глазами. Но у меня нет никаких предрассудков на этот счет. Я слишком долго был варрканом и привык убивать всякую нечисть.
Говоря это, я вытащил меч и подошел к кокону.
– Ты имеешь в виду меня? – спросил голос Иннеи из кокона.
– И тебя более, чем кого бы то ни было. Я подошел достаточно близко, чтобы увидеть лицо во всех подробностях. Я так и думал. Ничего в том существе не напоминало Иннею. Только глаза и, возможно, голос. Какая-то часть моего "я" протестовала против того, чтобы сделать то, ради чего я пришел сюда. Мне хватило бы одного удара, чтобы покончить со всем этим кошмаром. Но я почему-то медлил.
Именно это меня и подвело. Никогда нельзя откладывать на потом своих желаний.
– Подожди, Файон!
Мне показалось, что в голосе существа проскочили нотки отчаяния.
– Ради любви, которую ты когда-то испытывал ко мне, подожди. Я хочу, чтобы ты увидел кое-что!
– Не существует ничего, что могло бы меня удивить.
– Ты ошибаешься. Я хочу показать тебе нашего ребенка.
Если бы в этот миг передо мной появилась живая и невредимая Иннея, то и это не произвело бы того эффекта и потрясения, которое я испытал.
– Что?! О чем ты говоришь?
– Да, Файон! Я хочу показать тебе нашу маленькую дочку, и тогда, возможно, ты переменишь свое решение. Посмотри направо. Мои слуги покажут тебе.
Я посмотрел на засуетившихся карликов, которые бросились к неприметным дверям и распахнули их. В глубине комнатки, в маленькой резной колыбельке, лежал младенец.
Ноги сами понесли меня к нему. Моя дочь? Господи, что происходит с этим миром? Что происходит со всеми нами?!
Я слишком увлекся и расслабился. Тяжелый удар по голове заставил меня упасть сначала на колени, а затем уткнуться лицом в холодные плиты тронного зала.
Последним видением стал выскакивающий из колыбели смеющийся голый карлик. И смех, смех, смех.
Очевидно, вырубили меня надолго. Очнулся я в довольно неприглядном положении.
Тело мое было растянуто на огромной доске. Руки и ноги крепко держали громадные серебряные цепи.
– Как видишь, варркан, я тоже не гнушаюсь драгоценными металлами.
Голос Иннеи доносился откуда-то спереди и сверху. Я поискал глазами и увидел кокон прямо перед собой. Положение мое было хуже некуда. Вокруг сновали карлики, продолжая старательно ухаживать за коконом. У всех дверей стояли вооруженные нелюди. Оружие мое, по крайней мере то, что смогли отыскать не приспособленные для этого руки, валялось, небрежно брошенное, в дальнем от меня углу. Я невольно улыбнулся, заметив, что желающих приблизиться к нему ближе, чем на десять шагов, не имеется.
– Мне всегда нравилось, с каким оптимизмом ты принимаешь любую свою неудачу.
Я обратил свой взгляд на кокон. За то время, пока я находился без сознания, цвет его сменился. Он потерял радужные вспышки и теперь стал мертвенно-бледным. С каждой секундой он продолжал темнеть.
– А я и не знал, что ты можешь быть такой коварной, королева Иннея.
– Я рада это слышать, варркан. Но во мне мало чего осталось от твоей Иннеи. Как ты видишь, даже тело ее стало намного полнее и красивее.
Существо противно захихикало, и я очень пожалел, что больше не смогу наблюдать за его лицом.
– Только чем объяснить, то обстоятельство, что я еще жив?
Цепи были слишком прочными, чтобы поддаться даже моей силе. Но что-то надо было делать. Жаль, что ничего путного я придумать не мог. Надо же было мне попасться на такую приманку! Хотя любой на моем месте был бы ошарашен. Интересно, чем они меня ударили?
– Варркан! Твои цепи достаточно прочны, чтобы ты их не разорвал. А вот почему я тебя пока держу живым! Ты будешь первым, кто умрет, после того как я выйду из своей спальни.
М-да! Перспектива погибнуть от лап существа, которое выберется из кокона в ближайшее время, меня мало радовала.
– И скоро это произойдет?
– Тебе неудобно, варркан?
– Иннея, пожалуйста! У тебя слишком противный смех, чтобы его слушать.
– Я не Иннея! – взвизгнуло существо. -Впрочем, скоро ты сам убедишься в этом. Дети мои, приготовьтесь к церемонии.
Маленькие гномики засуетились, забегали. Я с интересом наблюдал за происходящим. Хотя бы потому, что у меня появилось немного свободного времени.
Поверхность кокона стала темнеть, пока не превратилась в иссиня-черную, но и на этом процесс не закончился. По кокону пробежала целая серия искр, и карлики с громкими криками отбежали подальше. Наконец светопреставление закончилось и наступила тягостная тишина.
Словно завороженный, смотрел я на это порождение неизвестных мне сил. Животный страх и отчаяние незаметно стали овладевать мной. Казалось, что я потерял способность трезво рассуждать. Сознание давно прекратило все попытки найти выход из западни. Было похоже, что оно смирилось со своей участью и безропотно примет все, что принесут последние минуты моей жизни.
Кокон мелко затрясся, покрылся чуть заметными трещинками, и прижавшиеся к стенам дрожащие карлики, в очередной раз взвизгнув, бросились вон из зала. Я бросил взгляд на охрану. Мне кажется, что и эти нечеловеческие существа, всю свою жизнь проведшие в непосредственной близости от ужасов тьмы, тоже заметно струхнули.
Лично я не знал, что должно было последовать за метаморфозами кокона, и только мог представлять, что за существо появится в зале. И насколько я понимал, оставалось совсем немного времени.
Так и было. От кокона стали постепенно отслаиваться мелкие чешуйки. Они падали на пол и покрывали собой лепестки роз, которые тут же начали на глазах закручиваться и засыхать. Кучка чешуек все время увеличивалась. Теперь кокон сам помогал этому. Что-то неведомо страшное неудержимо рвалось наружу. Куски отслужившего свое кокона стали буквально разлетаться по всему залу. Один из них больно ударил меня в плечо. Это была довольно твердая масса, с тошнотворным запахом и неизвестным мне составом.
Все-таки я зря думал, что мое сознание устало бороться. Оно все так же аккуратно продолжало собирать уже никому не нужную информацию. У меня чуть поднялось настроение. Если голова соображает, то еще не все потеряно. Хотя я должен был признать, что ситуация, в которую я попал, достаточно сложная. Самым ужасным было то, что я знал, что во мне полно сил и знаний, а я не могу ими воспользоваться. Эти проклятые серебряные браслеты не давали мне простора для действий.
Конечно, я мог бы поставить Круг Чистоты или сделать еще что-нибудь. Но все это лишь временные меры по спасению. Требовалось придумать что-нибудь сверхнеобычное. Что-нибудь, чего я никогда не делал. Что-то похожее на решение уже несколько минут старательно ускользало от меня. Может быть, если я поймаю эту беглянку-мысль, то придумаю что-нибудь поинтересней, нежели просто смотреть на рождавшееся из кокона существо.
Тем временем в коконе оставалась лишь одна темная эластичная оболочка, сквозь которую я снова мог разглядеть строение существа.
Оно шевелилось в своей темной квартирке и, похоже, собиралось вылезать.
Раздался звук рвущейся материи, и я увидел, как несколько охранников, побросав свое оружие, бросились к выходу. И сразу же вслед за ними мелькнула какая-то неясная тень. Глухой хлопок – и на месте беглецов ничего не осталось. Ровным счетом НИЧЕГО. Оставшиеся на своих местах только крепче сжали оружие, но даже сквозь шум, производимый существом в коконе, было слышно, как стучат их клыки.
Боюсь, что к этим звукам присоединилось и клацание моих зубов.
Глухой истеричный хохот сотряс стены, и из кокона показалась голова чудовища.
Трудно описать то, что не имеет названия в человеческом языке, но клянусь, что более ужасного и мерзопакостного видения я никогда не видел. Хотя за свою жизнь варркана мне пришлось повидать всякое. Тысячи чужих голосов вскричали в моем мозгу от ужаса и отвращения. Я хотел отвести свои глаза и не смог. Словно что-то притягивало мой взгляд к глазам существа, появившегося из кокона. Это не были глаза в полном смысле этого слова. Несомненно, что они выполняли роль органов зрения, но строение их напоминало скорее распустившиеся одуванчик.
Из кокона с неприятным звуком появились плечи или то, что могло ими быть. Еще несколько охранников попытались смыться, но их постигла участь первых. Я бы тоже с удовольствием присоединился к ним, но браслеты не давали даже пошевелиться. Думаю, что сейчас по всему замку происходило поголовное бегство, так как из-за плохо прикрытых дверей постоянно доносились приглушенные хлопки. Никакого основания сомневаться в их происхождении у меня не было.
Между тем кокон постепенно опорожнялся. Оперевшись о его края, существо напряглось и перевалило через кромки. Оно упало на пол и замерло.
Наверняка, это было самое подходящее время, чтобы покончить с ним. Но ни сил, ни возможностей, ни даже желания у меня не осталось. Да, да! Даже желания. Мною овладело чувство любопытства, смешанное с детским страхом.
Бесформенная масса, лежащая на полу, шевельнулась и, словно собравшись с силами, начала вставать на конечности.
Почти все боболоки побросали свое оружие и помчались к дверям. Но нужное время было упущено. Они не добежали до дверей и половины расстояния. Их словно смело в одну кучу, швырнуло на стену и отпустило. То, что раньше называлось нежитью, теперь больше напоминало пропущенное через мясорубку мясо. Чудовище, видимо, пробовало свои силы.
Наконец оно встало на две своих ноги и во всем своем величии предстало передо мной.
Существует понятие относительной красоты. То, что для одних существ является эталоном, то совершенно не подходит ни по каким меркам к другим. И наоборот.
То, что стояло передо мной, было поистине величественным и прекрасным. Но красота этих пропорциональных линий являлась для человека олицетворением ночного кошмара. Пожалуй, лишь я, вобрав мудрость нескольких поколений и наций, мог оценить эту ужасную красоту. Красоту, не поддающуюся описанию.
– Ты находишь меня красивой? – сказало то, что стояло передо мной. Ко всем прочим достоинствам, оно могло читать мои мысли.
Очень ценное приобретение, если учесть, что я не мог поставить на свой мозг заслонки. Но я пытался унять зубную дрожь и высказать свое мнение о красоте:
– Мне кажется, что твое лицо далеко ушло от лица Иннеи.
– Ты делаешь мне комплимент. То есть я так же ужасна, как была прекрасна Иннея? Мне трудно было не согласиться.
– Тебе придется немного подождать, пока окрепнут мои органы, а затем, – существо склонило в мою сторону свои глаза-одуванчики, -ты увидишь и на себе почувствуешь, что моя мощь и сила так же прекрасны, как и мое тело.
Я откинулся на доски, пытаясь извлечь из себя хоть что-то похожее на путную мысль. Мне была дана отсрочка, и было бы несправедливо ею не воспользоваться. Я примерно знал, что мне делать. Закрыв глаза, я заглянул в самого себя. Где-то там, в глубине моего мозга прятался от действительности Повелитель Мира. Его-то я и пытался найти.
Наконец в закутке сознания, между мыслями о женщинах и мыслями о пиве, я нашел то, что искал. Повелитель устроился довольно комфортно, чего нельзя сказать обо мне.
– Я обращаюсь к тебе за помощью. Сознание Повелителя Мира перевернулось на другой бок, явно не желая вести беседы с простым смертным. Пришлось говорить.
– Я пришел к тебе за помощью. В конце концов, ты существуешь только в моем теле! А долги следует платить. Моей жизни грозит опасность.
Я хотел было добавить, что в случае отказа я выкину мысли о женщинах и пиве куда-нибудь подальше, но этого не потребовалось.
– Что ты хочешь?
– Мне нужно, чтобы ты поднялся вместе со мной и подсказал, как справиться с тем, что меня поджидает наверху. И будет совсем неплохо, если ты снова войдешь в мое тело и сделаешь это сам.
– Я ничем не смогу тебе помочь, – последовал ответ.
– Но почему? Кто, если не Повелитель Мира, может и должен уничтожать подобные создания Тьмы?
– Все гораздо сложнее, человек! Это существо – Безора когда-то была моей женой.
– Она?
– Ты удивлен, человек? Но ты даже не видел, какое тело у меня?
– Да, но…
– Безора была моей женой. И она связалась с Повелителем Мрака. Я изгнал ее и думал до сегодняшнего дня, что никогда больше не увижу ее. Ты бередишь старые раны, человек.
– Но как справиться с ней?
– С ней невозможно справиться. Безора -это зло, и я не завидую этому миру. Скоро в нем не останется ничего.
– Но должен быть какой-то способ уничтожить ее.
– Я устал, человек. И я ухожу.
– Но не прежде, чем ты скажешь мне, что делать? Иначе ты не сможешь долго нежиться на подушках моих воспоминаний.
На несколько долгих мгновений в голове образовалась пустота.
– Я не знаю! – наконец сказал разум Повелителя. – Может быть… нет, это тоже бесполезно.
– Говори, что?
– Для тебя это будет звучать банально. Любовь! Вот все, что я могу сказать. Если что и способно причинить вред Безоре, так это любовь.
– Мне что, полюбить эту образину?
– Как знаешь, человек. Я сказал все, что знал.
Разум Повелителя Мира скрылся в закоулках человеческого мозга. Он не помог мне совершенно ничем.
Я снова открыл глаза.
Полюбить эту гадость? Пусть уж лучше меня разнесет на сотню маленьких Сережек. Вообще-то, сказал я себе, полюбить-то можно. А вот что делать дальше с такой махиной?
Не отрываясь смотрел я на Безору, выискивая хоть какие-то черты, которые могли понравиться мне. И хотя я не слишком разборчив, от одной мысли, что мне придется полюбить это существо, стало дурно. Но если я хотел остаться в живых, я должен был попробовать и это оружие, имя которому Любовь.
Безора тем временем начала оживать, ее черный остов поднялся еще выше, и теперь не приходилось сомневаться, что передо мной вполне сформировавшееся существо, из породы мрачномыслящих.
– С кем ты сейчас разговаривал? – эта гадость продолжала говорить голосом Иннеи.
– Да, так сам с собою, уважаемая королева. Веселый смех совершенно не шел образине Безоры.
– А ты лгунишка, варркан! Впрочем, я узнала этот голос. Но не беспокойся. Я не стану отнимать его у тебя. Он стал неопасен, именно поэтому я и появилась на свободе.
– А что стало с Иннеей?
– О! Иннея! Прекрасная и красивая! Ничего. Я воспользовалась ее телом. ЕЕ матушка соблаговолила сама предоставить мне его.
– Кстати! Где она?
Безора махнула неопределенно конечностью, заменяющей руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31